Текст книги "Поцелуй под омелой"

11

Александр с такой силой распахнул дверь, что едва не сорвал ее с петель. Рождественский венок упал с крючка, мигом лишившись львиной доли своего праздничного вида.

– Только не говори, что я опоздал! – воскликнул он трагическим тоном, обратившись к сидящей на диване в гостиной Нэнси.

Девушка подняла на него изумленные глаза.

– Во-первых, здравствуй, – нарочито дидактическим тоном начала Нэнси, отложив в сторону журнал. – Смотря куда ты хотел успеть. Кстати, ты какой-то странный. Ты что, бежал?

– Они уехали в аэропорт? – вопросом на вопрос ответил Александр, не желая терять драгоценные минуты на пустой обмен любезностями.

Нэнси взглянула на часы и, подведя в уме нехитрые расчеты, ответила:

– Полагаю, они сейчас на высоте десяти тысяч метров над уровнем Атлантического океана.

Александр рухнул на диван и сокрушенно опустил голову.

– Камилле и Ричарду не терпелось остаться наедине, в спокойной обстановке… Ты ведь понимаешь о чем я?

– Да, разумеется.

– Вот уж не подозревала, что ты так привязался к миссис Бойл. – Нэнси расплылась в улыбке, которая в одну секунду наполнила Александра надеждой.

Боясь сглазить, спугнуть счастье преждевременной радостью, Александр тихо спросил:

– А Грейс? Она… она осталась в Лондоне?

– А иначе сидела бы я здесь? Кстати, тебя мое присутствие в твоей гостиной даже не удивило! – Нэнси обиженно надулась. – Как будто в твоем доме каждый день появляются малознакомые девушки.

– Такие прелестные, как ты и Грейс, нет… – Александр обеспокоенно завертелся на месте. – Где же она? Грейс ушла, потому что не хочет разговаривать со мной? Наверное, она страшно злится из-за моего исчезновения… я ей все объясню. Дело в моей матери, она…

– Успокойся, Александр. – Нэнси повелительно махнула рукой, попросив его замолчать. – Грейс чуть с ума не сошла от беспокойства. Я думала, она перевернет город вверх дном, разыскивая тебя. А ты? Тоже мне кавалер! Пропал без вести. Ни слуху ни духу. Если бы не твой отец, Камилла увезла бы Грейс с собой, невзирая на слезы и просьбы повременить с отъездом.

– Так где же Грейс? Мне не терпится увидеть ее, попросить прощения… Когда она возвращается в Нью-Йорк? Я поеду с ней! Если понадобится, то брошу учебу и…

Нэнси набрала полные легкие воздуху, отчего ее щеки раздулись, как у запасливого хомяка, и подула на впавшего в раж Александра.

– Остынь. Тебе не придется ничего бросать.

– П-почему? Грейс не любит меня? Она собирается замуж за другого, да? Скажи мне правду, Нэнси! Умоляю! Я вынесу все.

– Какие же вы оба глупые. – Нэнси снисходительно улыбнулась. – Сначала готовы пробить лбом стену, а затем падаете на обе лопатки, едва дунет ветерок.

– Нэнси, не томи. Выкладывай все, что тебе известно.

– Миссис Бойл разрешила Грейс остаться в Лондоне на учебный год. Мы будем учиться вместе. А Ричард был столь любезен, что предложил нам жить в вашем доме.

– Великолепно! – возликовал Александр. – Грейс будет жить со мной!

– Не спеши радоваться.

– А в чем проблема?

– В твоей матери… да и в матери Грейс тоже. Камилла Бойл, как выяснилось, жуткая консерваторша и пуританка, даст любому англичанину сто очков вперед. Грейс останется в твоем доме лишь в качестве законной супруги. – Нэнси помедлила, наблюдая за выражением лица Александра. Вопреки ее опасениям он светился как стоявшая в углу новогодняя елка.

– Тебя это не пугает?

– Что «это»?

– Ну брак, обязательства? Вы ведь с Грейс еще так молоды, – как можно тактичнее сказала Нэнси.

– По-твоему, нам стоит подождать лет двадцать?

– Зачем ты так, Александр? Я ведь желаю вам только добра. Грейс моя лучшая подруга и… Кстати, она сейчас наверху. В своей комнате. Разговаривает по телефону с тетушкой Джозефиной. По моим скромным подсчетам разговор длится уже минут двадцать. Так что не пугайся, когда увидишь астрономический счет за международные переговоры. Видимо, даже такая добродушная особа, как старшая представительница клана Бойлов, способна прийти в неистовство, узнав о том, что за праздничным семейным ужином не будет любимой племянницы.

– Надеюсь, мой отец станет хоть какой-то заменой, – мало веря собственным словам, заметил Александр. – А теперь извини, Нэнси, но ни меня, ни Грейс в ближайшие час-два ни для кого нет.

– Воркуйте, голубки. – Нэнси поднялась с дивана и направилась к выходу. – К тому же мне пора в университет.

– Завидное рвение к учебе, – усмехнулся Александр, вспомнив рассказы Грейс о феноменальной лени и столь же феноменальной успеваемости лучшей подруги. – Это Лондон на тебя так действует?

Нэнси подмигнула ему.

– Скорее мой новый куратор с пятого курса.

– Грейс? – Александр осторожно отворил дверь спальни.

Похоже, в комнате никого нет. Неужели Грейс снова сбежала? Только на этот раз не от своей матери, а от него? А может быть, Нэнси ошиблась?

Количество «может быть» и «неужели» возрастало с каждой секундой тишины в геометрической прогрессии. Еще минута – и Александр бы задался вопросом, не похитили ли его любимую инопланетяне.

Александр почувствовал на своих глазах тепло мягких женских рук и облегченно вздохнул.

– Я все знаю, Грейс.

– Как ты узнал?..

– Моя мать рассказала о том, что ты дочь моего отца… – Александр запнулся и, покраснев, исправил оговорку: – Моего приемного отца.

Грейс нервно хихикнула и опустила руки.

– Вообще-то я спрашивала, как ты узнал, что за твоей спиной я… Значит, я зря готовила исповедальную речь о своих заблуждениях и интригах. – Грейс пожала плечами. – Видишь? Я вовсе не ангелочек с пухлыми розовыми щечками и кристально чистой душой. Предупреждая обвинения твоей матери, скажу сразу: да, я знала, кем является Ричард Стоун, под чью машину я попала. Намеренно, разумеется. Я нисколько не сомневалась, что моя мама тут же примчится в Лондон, как только узнает, что я в доме Стоунов и собираюсь замуж за… за своего сводного брата, – закончила Грейс и, не выдержав, всхлипнула.

Александр прижал девушку к груди и нежно погладил по спине.

– Я тобой восхищаюсь.

– Брось.

– Честное слово. Я бы, наверное, не отважился на такое предприятие.

– Если бы у тебя не было отца… – запальчиво начала Грейс, но осеклась на полуслове. – Извини, я вовсе не собиралась…

– Конечно, я не сержусь. Надеюсь, что и ты на меня не в обиде.

– За что?

– Ведь по сути любовь твоего отца досталась мне.

– О, Александр, что ты такое говоришь? – Грейс начала покрывать его лицо быстрыми, едва уловимыми поцелуями. – Я… так рада… счастлива, что Ричард оказался хорошим отцом, что он смог подарить свою нерастраченную любовь другому несчастному существу. Отправляясь в Лондон, я не знала, каким окажется мой отец. Я знала лишь его имя и то, что он видный юрист.

– Ты не разочаровалась?

– Сто раз нет! – быстро ответила она. – Наш отец, позволь мне его так называть, замечательный человек. Теперь я понимаю, почему моя мама так и не смогла его забыть. Любой другой мужчина не выдержит сравнения с Ричардом.

– Любой другой? – переспросил Александр и затаил дыхание.

От ответа Грейс зависела его жизнь. Его будущее. Его счастье. Ведь без любви Грейс счастливое будущее невозможно.

– Для моей мамы, глупый. – Грейс чмокнула Александра в нос и обезоруживающе улыбнулась. – Для меня идеал мужчины – ты.

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя.

– Ты впервые это сказала.

– Знаю.

– Повтори еще раз.

– Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю… – Грейс заливисто рассмеялась. – Тебе еще надоест это слушать.

– Не надоест, – уверенно ответил Александр.

– Можно тебя кое о чем попросить? – робко спросила Грейс, чуть отстранившись.

– Все что угодно, только не пауки и стоматологи!

Грейс улыбнулась.

– Только не говори, что тебя пугают крохотные букашки.

– Представь себе, у твоего идеала есть маленькие слабости. Надеюсь, это не станет поводом для насмешек. – Александр нагнулся к ее уху и заговорщически прошептал: – Никому не говори. Особенно Клариссе. Помнится, я в детстве боялся темноты, так она решила излечить меня проверенным способом вышибания клина клином. Воспользовавшись отсутствием родителей, она закрыла меня на ночь в самой темной комнате, предварительно выкрутив из светильников все лампочки. Представляешь, как я орал всю ночь?!

– Постой… но ты ведь не говорил о темноте. Пауки, зубная боль…

– В том-то и весь фокус! Лекарство Клариссы подействовало.

– Поняла. – Грейс весело рассмеялась. – Боишься, что теперь она напустит к тебе под одеяло пауков?

– К нам под одеяло.

Грейс вопросительно вскинула брови.

– Ты ведь не оставишь меня теперь одного… в темной комнате… – нараспев произнес Александр, пробуждая в Грейс успешно ею подавляемое доселе желание заняться с ним любовью. – Мне кажется, детские страхи вернулись. Боюсь оставаться один… без тебя.

– Обещаю, что не оставлю тебя. Ни на минуту. Но сначала небольшой ритуал.

– Ритуал? Я уже боюсь и весь дрожу.

Грейс подняла глаза вверх. Александр проследил за ее взглядом.

– Омела?

– Завтра Рождество. У моих родителей примета сработала… пусть и с опозданием.

Александр снова притянул ее к себе. Грейс закрыла глаза, подняла лицо и раскрыла губы в ожидании поцелуя. Поцелуя, который соединит их навечно. Поцелуя, о котором она мечтала с того самого момента, когда впервые увидела Александра. Поцелуя, который станет лишь первым шагом на пути к абсолютному слиянию двух тел и душ.

Александр ласково коснулся губами ее губ, затем нежно провел языком по тонкой бархатистой коже. Грейс подалась вперед, пытаясь слиться с Александром в едином порыве. Поцелуй Александра стал глубже, откровеннее. Его язык скользнул в ее рот, пробежался по гладким зубам, деснам, затем столкнулся с ее языком…

Грейс неслась на крыльях блаженства, парила в невесомости, словно путешествуя на воздушном облаке, которое несло ее в неведомые края. Ее ожидала самая чудесная ночь в жизни. Рождество – пора чудес, подарков, сказочных превращений и исполнения желаний. Мечта Грейс Бойл сбылась: она обрела любовь! А поцелуй под омелой по сути всего лишь традиция, превратившаяся за многие столетия в простую забаву для молодежи… Но ведь ее родители нашли друг друга! Значит, и их с Александром любовь переживет все неурядицы.

Эпилог

– Грейс, ты скоро? Мы опоздаем на самолет.

– Александр, не суетись. У нас еще полным-полно времени. Лучше присмотри за Бекки. Я не могу делать сто дел одновременно: и чемоданы собирать, и нянчиться с ребенком!

– Насколько я могу судить, ты сейчас красишь ногти. Это, видимо, сто первое дело.

– Не могу же я появиться на свадьбе родителей замухрышкой. Они решат, что, выйдя за тебя замуж и родив ребенка, я совсем перестала следить за собой.

– Для меня ты все равно самая красивая. Всегда была и останешься. – Александр взглянул на жену такими же влюбленными глазами, как и два с половиной года назад, когда впервые увидел Грейс на руках отца.

– Боюсь, мама не разделит твое мнение. Видел, какая она красавица на последних фотографиях?

– Во-первых, твоя мать всегда была привлекательной женщиной, а во-вторых, она влюблена. Мне всегда казалось, что мой отец несколько… мм… холодноват. Чересчур сосредоточен на делах, работе… Камилла изменила его до неузнаваемости. Он словно помолодел. До сих пор не могу привыкнуть к его смеху. Представляю, как они сейчас счастливы. Наконец-то женятся.

– И не говори, – вздохнула Грейс, закончив маникюр. – Я уж начала опасаться, что бракоразводный процесс Ричарда и Элизабет никогда не закончится.

– Кстати, мама вчера вечером звонила, – осторожно заметил Александр, зная о трениях между Грейс и свекровью.

Хотя молодожены сразу же после свадьбы переехали в другой дом, Элизабет еще долго не оставляла их в покое, посылая в адрес Грейс проклятия.

– Что она хотела? – деланно безразличным тоном спросила Грейс, передав трехмесячную Бекки Александру.

– Предложила свои услуги в качестве няни Бекки. – Александр сделал паузу, следя за реакцией жены.

– Мы ведь решили взять ее с собой в Нью-Йорк.

– Потому что у нас не было другого выхода. Грейс, ты ведь не станешь отрицать, что перелет в другую страну тяжело переносят даже взрослые люди. Что уж говорить о такой крохе? – Александр с умильной улыбкой посмотрел на безмятежно спящую дочь.

– Твоя мать никогда не изъявляла желания сидеть с Бекки, – напомнила Грейс. – С чего вдруг такое рвение?

– По-моему, мама хочет заключить перемирие.

– А Бекки – что-то вроде белого флага? – усмехнулась Грейс. – Ты не видел мою пижаму?

Александр отрицательно покачал головой.

– Грейс, тебе и самой будет спокойнее. Погуляем на свадьбе, не думая о том, что тебе пора бежать к ребенку. Да и Кларисса, если что, поможет. Я уж молчу о докторе Стивенсе, который, похоже, переселился к маме.

– Я не знала.

– Мама почему-то стыдится того факта, что начала жизнь заново. Это большой-большой секрет, понимаешь?

– Буду нема как рыба, – ответила с улыбкой Грейс. – Ты ведь знаешь, что я давно перестала удивляться поступкам твоей матери.

– Ну так что мне ей ответить?

– Александр, я боюсь, что это не самая хорошая идея… – уклончиво начала Грейс.

– Но и не самая плохая, не так ли?

– А вдруг Элизабет не справится с Бекки? Она раскапризничается… или твоей матери надоест роль няньки при грудничке?

– Грейс, мы ведь уезжаем не на месяц. За несколько дней ничего катастрофического не случится. Вдруг в маме проснутся родственные чувства? Тогда мы сможем по выходным завозить ей Бекки, а сами…

– Ты, я смотрю, уже все продумал.

– Так я скажу маме, что мы согласны оставить ей Бекки? – Александр с надеждой посмотрел на жену.

Сейчас от сговорчивости Грейс зависела будущая семейная атмосфера. Конечно, они были счастливы в последние два года. Особенно после рождения дочери, что сблизило Грейс и Александра еще больше. Однако временами Александр печалился, не объясняя Грейс причины грусти. В глубине души она, безусловно, догадывалась почему.

Александр переживал разрыв с матерью. Наверняка Элизабет давным-давно пожалела о ссоре с сыном из-за женитьбы, но гордыня и упрямство мешали ей сделать первый шаг. Неужели Элизабет и правда позвонила и предложила свои услуги? Весьма сомнительно.

– Ты сам позвонил матери? – без тени укора спросила Грейс.

– С чего ты?.. – Александр запнулся на полуслове. После минутной заминки он все-таки кивнул.

– Хорошо. Я согласна. А теперь иди погуляй с Бекки. Не вертись под ногами. Иначе я никогда не упакую вещи.

– Я люблю тебя, милая. – Осторожно, стараясь не потревожить спавшего на его руках ребенка, Александр наклонился и поцеловал Грейс в губы. Она сидела на кровати, заваленной одеждой, которую предстояло аккуратно сложить в чемодан или же вернуть обратно в шкаф. – Какая же ты у меня молодец.

Грейс удивленно вскинула брови. С чего это Александру вздумалось хвалить ее?

Он указал на пучок омелы, который Грейс прикрепила над изголовьем супружеского ложа.

– Каждый раз, целуя тебя, я вспоминаю то волшебное Рождество, когда ты призналась мне в любви.

Грейс лукаво улыбнулась.

– Страховка никогда не помешает, дорогой. Вдруг бы тот первый поцелуй под омелой не сработал?