Текст книги "Я (не) в порядке"

– Привет, Артем! Меня зовут Злата! Приятно познакомиться! – светлая девушка с каре широко улыбается ему, сцепив руки в замок.

– Златка, – Юра косо глядя на одноклассницу, – ты чего творишь? У тебя же Федя есть.

Закатив глаза, та отвечает ему:

– А он и есть, просто…

Ура! Кое-как, но тетрадь влезает, не повредив больше листы. Не медля и секунды, Потемкина застегивает молнию и вылетает из кабинета. Уже в коридоре, она цепляет в уши проводные наушники и на всю громкость включает песни из скаченного плейлиста. Первые резвые ноты гитары с ударами растекаются по телу мурашками. Девочка на мгновение прикрывает глаза, вдыхает и замедляет шаг. Пыльный запах коридора вперемешку с резкими духами проходящих мимо учителей заполняет ее легкие и выталкивает собой все напряжение. Она снова может дышать.

Потемкина направляется к лестничной площадке, где висит расписания и новости школы: мероприятия, экзамены, правила о закрытом внешнем виде и прочее. За всем этим очень строго следит директор – Князев Владислав Давыдович.

Мужчина лет сорока пяти приступил к должности года три назад, но уже успел исправить все косяки, что допустил прошлый директор. За школой нужен уход. Следить, чтобы не протекали трубы, и не образовывалась плесень в углах, иначе учиться в таком заведении будет опасно. Так же необходимо поддерживать кабинеты в хорошем состоянии – периодически красить стены и ремонтировать мебель.

Благодаря новому директору изменилось многое: выкрасились стены (сверху белые, а снизу голубые), заменились двери в кабинетах, поменялись меловые доски на маркерные, приобрелись новые компьютеры для урока информатики, обновились реагенты и пробирки для химии, улучшились условия работы в столовой, и исправилось отопление в кочегарне. Теперь можно не бояться приходить в школу в зимний период, когда за окном температура опускается до -35 градусов. Еще Владислав Давыдович воскресил цветочные клумбы перед зданием школы, а с другой стороны, где тропинка ведет к стадиону, насадил кусты с крыжовником, барбарисом и смородиной, чтобы осенью и весной дети ели витамины, пока гуляют во время перемен на свежем воздухе, а не прятались и курили, портя свое здоровье.

Всю перемену, Ника проводит в старой библиотеке с ненужными книгами. У нее получается избавиться от всех чувств, что появились из-за новенького. Не без помощи музыки и чтения книги. Так что, придя в класс перед звонком, Потемкина уже не боится, что новенький как-то повлияет на ее защитный барьер и чувства. Она уходит в свой маленький темный мирок и отдаляется от реальности.

Даже не взглянув на парня, Ника достает вещи из сумки и садится на стул. Берет учебник географии и изучает новые темы.

Уроки проходят один за другим. За это время Потемкина успевает прослушать треть всех песен в телефоне. А так же, того не желая, приглядывается к новенькому. Он кажется ей отстраненным, хоть и общается со всеми. От него ни разу не было смеха или улыбки, когда одноклассники рассказывали анекдоты. На вопросы следовали сухие ответы, а на знакомства – безразличие. Артем будто бы специально держит всех на расстоянии от себя, как и Ника. Либо ему не хочется ни с кем общаться, либо у него есть что-то, что не дает ему пойти на этот шаг.

Одноклассников же, совсем не пугает его отношение к ним. Пусть их вопросы порой остаются без ответа, они зачем-то продолжают ходить за ним и заваливать новой порцией своего интереса. А вот Потемкина не хочет заострять на нем свое внимание. Она не такая как весь класс и ей все равно на новенького, каким бы он там ни был. Девочка скорее будет избегать его как чумы, чем заговорит. Уж такая она. Когда хранишь огромный секрет, невольно приходится отдаляться от всех, чтобы его не раскрыли.

Последний урок заканчивается. Весь класс облегченно выдыхает и подскакивает с мест, чтобы быстрей собрать вещи и умчать домой. Пока все собираются и уходят, Ника медленно выводит домашнее задание с доски в своем дневнике. Артем рядом, скидывает вещи в сумку не торопясь, потому что что-то печатает в телефоне.

– Карин, – жалобно протягивает Цветаева Злата своей подруге, – за тобой же родители приедут? Подвезете меня?

Смирнова, идя между партами, отвечает ей:

– Ты живешь в другой стороне. Позвони лучше своим.

– Не могу. Они работают. Ну, Карин! Пожалуйста!

Девушка подбегает к своей подружке и останавливает ее, вцепившись той в руку.

– Эй! Злата! Пошли. Мои родители тебя подкинут, – говорит Васнецов Юра, стоя у двери и убирая телефон в карман.

Улыбнувшись до ушей, Цветаева подлетает к однокласснику и обнимает его:

– Как же хорошо иметь такого соседа как ты!

Тот отпихивает ее от себя, как какую-то заразу, хмурится и заявляет:

– Не думай, что я делаю это бесплатно. Завтра за меня в столовой заплатишь.

– Конечно-конечно! – бодро кивает девушка и оборачивается. К ней подходит Карина.

– Всем пока! Артем! Тебе тоже пока! И Ника! До завтра! – прощается со всеми Цветаева и Смирнова. Если первая говорит бурно, то вторая спокойно.

Потемкина, дописав все, отрывает взгляд от тетради и еле слышно говорит им: «Пока», услышав свое имя.

С самого первого класса девочка решила, что ни с кем из одноклассников не будет дружить. Тогда ей хватало дружбы с Лизой. Да и не хотелось объяснять родителям кто такие ее новые подружки, дабы узнать: можно с ними дружить или же нет? Но Карина и Злата не упускали ни одного шанса чтобы поговорить с ней, а когда разговор снова и снова приводил ни к чему – они сбавили пыл, ограничиваясь одними приветствиями и прощаниями.

– Юрка! Меня подвезете? Хотя бы до улицы? – к ним подходит Кирилл. Что ему говорит друг не слышно, они всей толпой выходят из кабинета.

Ника оглядывает класс. Остались только она и Артем, но парень уже тоже идет к выходу. У двери Сафронов почему-то останавливается и оборачивается. Они встречаются взглядами. Парень, нахмурив лоб, смотрит на нее и девочке кажется, что он хочет что-то спросить или сказать. Чтобы этого не произошло, она опускает голову и собирает вещи в открытый портфель. Спустя секунду, слышатся удаляющие шаги. Он ушел.

Когда Потемкина надевает портфель и выходит из кабинета. Сжимает лямки портфеля и оглядывается. Длинные коридоры пусты, двери открыты и всюду гуляет тишина.

Поблизости никого нет.

Девочка направляется в другое крыло школы. Туда, где располагается кабинет директора, заместителя директора, учительская и небольшой кабинет психолога. У последней останавливается.

Глядя на синюю вывеску с белой надписью «Психолог», она не двигается несколько секунд, размышляя. Стоит ли ей убежать? Но подумав о проблемах, которые принесет ее побег, выдыхает. Заносит руку и осторожно стучит. Звучит приглушенный женский голос:

– Входи.

Пути назад нет.

Ника входит внутрь и закрывает за собой дверь. Руки трясутся. Чтобы унять дрожь, прячет их в карманы и опускает голову.

В узком и маленьком кабинете с белыми и пустыми стенами ярко светит лампа. Ее желтое свечение – единственный источник света, потому что окно плотно зашторено. За темным столом, прямо напротив входа, сидит женщина, одетая в странную рубашку с пальмовыми листьями, на ее макушке взлохмаченный пучок, а с шеи свисает цепочка с золотой и узорчатой буквой «А». Она не очень похожа на психологшу, больше на какого-то подростка, который не хочет затмеваться среди прочих людей.

– Здравствуй, Ника. Рада, что ты пришла! Садись, пожалуйста, – приветливо отзывается психологша в странной рубашке и подзывает гостью сесть в кресло, что стоит рядом у стены.

Ника проходит мимо деревянного стеллажа такого же оттенка как стол и садится в мягкое кресло кофейного оттенка. Опустив взгляд на носочки ботинок, девочка нервно ждет, когда же женщина начнет свою триаду. В ногах какой-то зуд. Ей хочется вскочить и убежать отсюда.

– Если ты вдруг забыла, то меня зовут Софи Павловна. Или просто Софи. Как тебе удобно, – мягко произносит женщина и достает из стола какую-то голубую папку с надписью в углу «Потемкина Н.». Девочка ковыряет заусенец на большом пальце и ерзает, как будто под ней колкие иголки.

Написав что-то, женщина закрывает папку и убирает на край стола. Складывает руки на столе.

– Ника, – спрашивает осторожно, – ты помнишь, почему здесь?

Не поднимая головы, та кивает и поджимает губы.

Конечно же, она помнит.

В кабинете директора напряженная обстановка. Мало того, что помещение небольшое и его законную половину занимает Г-образный стол, так еще и люди столпились так, что не продохнуть.

Ника стоит около двери, прижавшись спиной к стене, и бездумно глядит в пол, спрятав руки в карманы худи. С ее мамой разговаривает директор. Рядом с ними стоит замдиректора, классная руководительница и психологша, внимательно следя за разговорами. Владислав Давыдович, с напряжением, нахмурив брови, смотрит на мать ученицы и требует объяснений:

– Мне позвонили с больницы и рассказали о том, что ваша дочь пыталась сделать. Как вы это объясните?

Женщина вздыхает, теребит сережку и отвечает:

– Понимаете. Дочка потеряла месяц назад своего дедушку и поэтому…

Ника морщит нос и горько усмехается. Слова матери, как соль в открытую рану. Женщина готова придумать и приплести хоть что, лишь бы отвести подозрения от своего мужа. Смерть дедушки был толчком в решении, но не основном причиной. Поискать причину стоит в каждом дне, когда девочка не может проглотить ком в горле и задыхается от боли и унижения.

– Тогда она должна посещать школьного психолога, – заключает директор, встав из-за стола.

В беседу подключается женщина, стоящая рядом:

– Думаю, ей стоит приходить ко мне три раза в неделю.

Мать протестует, выпрямив спину:

– Нет уж! Мы с дочерью поговорили, и она поняла, что совершила ошибку. Больше такого не будет.

– То, что вы поговорили с ней – это правильно, но… – психологша делает шаг вперед, – видите ли, у тех, кто пытался совершить подобное, может появиться желание доделать все до конца. Они могут притворяться и говорить всем, что больше так не будут, а в голове придумают план очередной попытки. Очень важно в этот период следить за человеком.

Сердце в груди подскакивает. Ника поднимает голову и натыкается на взгляд Софи Павловны. В ее карих глазах читается сочувствие с поднятыми бровями «домиком». На мгновение, девочке кажется, что психологша понимает ее.

В тот день мама девочки смогла настоять на том, чтобы ее дочь ходила только раз в неделю и не больше. День же выбрали «понедельник». Так сказать, расписали жизнь Ники без ее участия. А как иначе? Ведь взрослые знают как лучше. Перед тем, как все разошлись, директор настоял, чтобы о случае с Потемкиной никто не узнал, дабы уберечь ее от лишнего внимания и вопросов. В этом девочка была с ним согласна.

Софи Павловна переехала этим летом и заменила прошлого психолога, потому что та вышла на пенсию. Наверное, поэтому, женщина так бойко отстаивает право на приход к ней Ники и остро реагирует на проблему. Прошлая не стала бы настаивать и согласилась с матерью девочки, пустив все на самотек. Директору бы сказала что-то разумное, дав пустых обещаний, и на этом все бы закончилось. Она всегда считала, что излечить любые душевные болезни можно только отдыхом.

Потемкина считает, что новая психологша не сможет продержаться так долго заботливой и чуткой к другим. В конце концов, все будут игнорировать проблемы, потому что это куда проще, чем пытаться их исправить.

– 2-

В течение десяти минут Софи Павловна разговаривает с Потемкиной, задавай различные вопросы, но девочка как сидела молча, так и сидит. Только ковыряет заусенец на большом пальце.

Если ей нужно приходить сюда, то это не значит, что необходимо отвечать и поддерживать разговор. Одного присутствия хватит.

Наконец, психологша сдается. Тяжело вздыхает и молчит некоторое время, зажав переносицу двумя пальцами.

– Ника, если ты так и будешь молчать, я не смогу помочь тебе, – говорит спокойно.

Она опускает руку и тихо добавляет:

– Пожалуйста, откройся мне.

Девочка прекращает мучить заусенец. Сжимает руки в кулаки, впивая ногти в ладони. Краснеет и молчит.

Софи отпускает девочку домой, так и не дождавшись ни одного слова.

Ника быстро сбегает вниз по лестнице, надевая наушники. Забирает в открытой и пустой гардеробной свой маленький черный зон и выходит на улицу. Прохладный воздух с дождем охлаждает опаленные щеки. Становится легче дышать.

Ливень, шедший утром, превращается в изморось – в маленькие, едва видимые капли сырости, заволакивающие здания, прохожих и проезжающие мимо автомобили сероватой дымкой.

Огибая здоровые лужи на черной земле, тянущейся по обе стороны от мокрого асфальта, Ника слушает музыку и думает о том, как все поменялось в ее жизни. В прошлом году, в это же самое время она бежала домой, чтобы не опоздать ни на одну секунду. Ведь родители всегда следят за временем. В ней билось желание жить с каждым новым стуком сердца. Сейчас этого и близко нет. Ничего нет. Кроме одного единственного – страха. И… злости?

Вспомнив о новеньком, Ника замедляет шаг. Серая лужа под ногами отражает темное и размытое очертание фигуры с зонтом. Ее. Потемкина и не знает теперь, почему так рассердилась на Сафронова. Он не кричал и не говорил каких-то плохих слов в ее адрес. Спокойно сказал, что не нуждается в помощи. Так что в нем рассердило ее?

Догадка приходит внезапно, как молния, сверкнувшая где-то позади. Ее фигура, от яркого свечения, становится еще темней, отражаясь в лужах. Она – дочь своего отца. Вот почему в ней злость. От него.

Сглотнув вязкий ком в горле, девочка ускоряет шаг. Вскоре показывается ее улица. У деревянного чуть покосившего забора стоит «Тиран». Черный автомобиль с высокой посадкой, длинным кузовом и кенгурятником впереди, похож на свирепую собаку в наморднике. Только увидев машину, сердце ухает вниз, тяжелым камнем. Отец дома.

Пересилив страх, Ника входит в ограду и поднимается по ступеням. Отрясает зонт от влаги и входит внутрь, оказавшись в небольшой, но темной прихожей, которая превращается в короткий коридор и соединяет собой проемы помещений. С правой стороны ванная комната и спальня родителей, а слева зал и кухня. Ее собственный укромный уголок находится впереди, где раньше, до ее рождения, была кладовая.

Родители слышат, как она заходит в дом, потому прекращают говорить и строгий голос отца зовет дочь:

– Ника. Быстро иди сюда.

Ему не нужно повышать нотки в голосе, чтобы позвать ее. Даже если в доме будет очень шумно, она услышит его металлический скрежет слов и прибежит, чем бы ни занималась.

Как можно быстрее, девочка снимет обувь, оставляет ее стекать на коврик, вешает зонт на крючок и идет к родителям.

Кухня не шибко большая, но и не сказать что маленькая. Стены помещения обклеены желтыми обоями с маленькими коричневыми цветочками, местами они выцвели, а в углах стали выпуклыми. Напротив проема расположено окно, закрытое сейчас шторами грязного оттенка, а единственный источник света – люстра с тремя лампами, из которых работает лишь одна. Кухонные шкафы заставлены грязной посудой из-за недавней готовки, а на плите и само блюдо. Судя по запаху – это рассольник с солеными огурцами. За квадратным столом, с тонкими ножками у стены, сидит отец. Перед его носом жена забирает уже пустую тарелку, и тряпкой счищает крошки хлеба. Он же, как хозяин дома, ждет своего напитка, а пока прожигает взглядом девочку в проеме.

– Почему так поздно? – спрашивает с раздражением.

– Была у Софи Павловны, – отвечает дочь, разглядывая неровности на полу.

– Ты ничего ей не сказала?

Понимая, на что намекает отец, она машет головой в стороны.

– Нет.

Мать между тем ставит на стол кружку с крепко заваренным черным чаем. Муж с теплотой в голосе благодарит ее, затем грубо добавляет:

– Почему все считают, что бить своего ребенка нельзя? Без ремня они ничего не понимают, а стоит наказать один раз и он уже никогда не повторит ошибку.

– Ты прав, дорогой, – вторит ему жена, ставя на стол тарелку с печеньем, – окружающие этого не понимают.

Затем она садится напротив него с кружкой чая для себя. Все это время ее взгляд не поднимается на дочь, будто той здесь нет.

Отхлебнув горячего напитка и глотнув, тиран протягивает руку к дочери.

– Дневник доставай, – рявкает.

Ника стаскивает рюкзак с плеча и на весу расстегивает молнию, после чего находит дневник и отдает его отцу. Тот выдергивает его из ее рук и листает.

– Почему нет оценок? Двойку прячешь? – кидает сердитый взгляд в ее сторону.

– Были вводные уроки, – пальцы впиваются в лямку сумки.

Еще немного полистав страницы, отец отдает дневник.

– Телефон давай. Посмотрим, что ты сегодня делала.

Забрав дневник, дочь отдает ему старенький смартфон. Отец рыскает в нем недолго и вскоре отдает обратно.

– Опять музыку слушала, вместо того, чтобы учиться. Смотри мне! Если из-за тебя у нас появятся проблемы или ты будешь что-то скрывать – из дома больше не выйдешь. Переведем тебя на надомное обучение. Поняла?

Дочь кивает, продолжая глядеть перед собой невидящим взглядом.

– Я не слышу! – кричит отец. От его крика, пульс бешено подскакивает.

– Поняла, – громко отвечает девочка с трясущейся нижней губой.

Мужчина тяжело вздыхает.

– Ты понимаешь, что сама виновата в том, что я повысил голос? В следующий раз говори громко, чтоб я слышал. А теперь брысь отсюда и иди делать уроки! Потом посуду помоешь за матерью.

Второй раз повторять не надо, Ника прошмыгивает в коридор и прячется в своей спальне, ощущая тремор во всем теле. Благо, что у отца хорошее настроение, иначе кивок вместо ответа привел бы к плохим последствиям.

Комната девочки очень маленькая и узкая. В ней с трудом помещается кровать. Она стоит прямо под окном с левой стороны. Напротив располагается старый шкаф со сломанной ручкой, а рядом небольшой письменный столик с лампой и учебниками. Все, что украшает это место – наспех наклеенные пожелтевшие обои, серая накидка на одноместной кровати и кучка книг, выставленная на письменном столе в ряд. Игрушки, рисунки или прочие девчачьи радости – родителями не приветствуются. Потому тут так пусто и темно, не считая маленького окошка с короткими шторами болотного оттенка.

Ника садится на кровать, опускает сумку и глядит на стол, будто под гипнозом, пока не слышит, как уезжает отец. Только тогда в ней просыпается хоть немного сил, чтобы выполнить все, что ей приказали. Так проходит день и вечером она ложится спать, уже зная, что за сон ей приснится.

***

Ника, стоя у расписания, второй раз перечитывает записку, которую только что нашла в кармане, и не понимает, откуда она там взялась. На смятой бумажке в клетку жирной ручкой выведено: «Тебе теперь не спрятатца. Пора отвечать за то, что ты зделала». Каждая буква очень кривая и еле прочитываемая. Либо кто-то сделал это специально, либо писавший не отличается особой аккуратностью и грамотностью.

Кому и что она могла сделать, за что получила такую угрозу (иначе ее не назвать)?

В голову не идет ничего путного. Девочка ни с кем не ругалась и не ссорилась за все время в школе, да и сейчас. Разве что с Лизой. Но бывшая подруга на такое не способна. Нет. Ника не верит, что это она. Тогда кто? Может, ошиблись?

Ощутив на себе чей-то пристальный взгляд, Потемкина поднимает голову и оглядывается. Мимо проходят школьники, разговаривая о чем-то своем. Так же, быстрыми шагами, ходят учителя. Никто не смотрит на нее. Тогда почему по спине пробегает холодок? Ощущения как во сне.

Списав все на паранойю, девочка сминает записку и кладет обратно в карман, чтобы потом выкинуть. Смотрит на расписание. Второй урок – литература в кабинете номер 13. Туда она и направляется, а по пути оглядывается несколько раз, продолжая чувствовать прожигающий спину взгляд. Ей уже начинает казаться, что во всем виноваты тени, скользящие за мимо проходящими. Стоит им уйти из ее поля зрения и их белые глаза открываются. Следят за ней.

Стараясь откинуть навязчивые мысли, Потемкина задумывается о том, когда записку ей могли подкинуть. В памяти сразу всплывает стычка у начала лестницы. Мальчишка из шестого класса взбегал по ступеням, но упал и зацепил какую-то ученицу. Пока девчонка кричала на него и поправляла юбку, Ника с небольшой толпой, стояли и ждали, когда все рассосется. Некоторые ворчали и толкались. Скорее всего, кто-то из них и подкинул.

Войдя в кабинет и перебирая в голове лица всех, кто был с ней у лестницы, Ника замечает Артема сидящего за партой. Он глядит в телефон и отрывает взгляд, когда она проходит мимо и садится на свое место. Девочка не обращает на него внимания, надеясь, что он прекратит глазеть в ее сторону, как и всегда. Но сегодня все идет не так и Сафронов, склонив голову, продолжает наблюдать за тем, как она вытаскивает учебники и кладет их на край стола. Не в силах усидеть на месте от накрапывающей злости, Ника хмуро глядит в сторону парня и резко спрашивает:

– Чего смотришь?

Наморщив лоб, тот игнорирует вопрос и задает свой:

– Ты всегда такая?

– Какая?

– Закрытая. И нервная.

От его заявления, Ника задыхается, будто ее ударили в живот. Приоткрыв рот, она пару раз моргает и быстро берет себя в руки. Поджимает зубы и отвечает:

– Какая тебе вообще разница?

Парень пожимает плечами, но глаз не отводит. Вглядывается в ее, ища что-то, и проговаривает спустя долгое мгновение:

– Ради интереса. Все твои одноклассники веселятся и шуточки шутят, а ты как изгой. Сидишь себе тихо и читаешь учебники, как будто это занимательные сказки, а не формулы по физике. Еще и злишься, стоит тебе хоть слово сказать.

Последняя фраза звучит чуть слышно и с долей обиды.

– Даже сейчас, – замечает, вскинув бровь, – смотришь так, будто хочешь мне врезать учебником по голове.

Взгляд Артема теперь прикован к рукам девочки. Они вцеплены в углы книги, так, что пару страниц сверху подгибаются. Настолько сильно ее раздражает его внимание! Из-за него в ней просыпается чувство, которое она не желает принимать от отца и это ее пугает.

Чтобы успокоиться, она выдыхает через нос, прикрывает глаза и тихо говорит:

– Ради интереса, не приставай ко мне и не смотри в мою сторону. Ты, кажется, говорил, что не будешь со мной разговаривать.

– Справедливо, – бормочет новенький, усмехается, и отводит все-таки взгляд.

В этот же момент звенит звонок и Ника облегченно выдыхает. Конец вопросам со стороны наглого парня. А если он продолжит к ней лезть, у нее будет веские доказательства, чтобы пересесть.

Встав из-за стола, для приветствия учителя, Потемкину окатывает жар, приливающий к щекам.

«С какой вообще стати ему интересно это? Почему он не может оставить все как есть? Так как делают другие?» – спрашивает саму себя и кидает едкий взгляд в сторону парня. Он стоит спокойно, засунув руки в карманы, и смотрит вперед.

Одноклассники давно привыкли к ней, как к «тихоне» и причины быть такой, их не интересует. А если и так, у них хватает здравого рассудка, чтобы не спрашивать. Но Сафронов вдруг с чего-то решил, что ему точно нужно знать причину ее поведения!

– Здравствуйте! Садитесь, – говорит учитель, привлекая внимание всех к себе.

Остаток уроков, что делает Ника, так это старается не обращать внимания на новенького. Но он, как назло, будто специально следит за ней, тем самым увеличивая шанс получить по голове.

На третьем уроке (физкультура) Нике везет: она сразу же садится на замену во время игры в волейбол и о ней все благополучно забывают. Потемкина не любит физкультуру с ее играми в мяч и эстафетами, потому что не хочет подводить свою команду, утягивая к проигрышу. В этом она полный ноль. А вот Сафронов… Надо признать, он очень хорошо играет в волейбол и мастерски управляет мячом. Благодаря ему его команда выигрывает с большим отрывом, а физрук не спускает с него глаз. Под конец игры учитель даже уговаривает новенького вступить в школьную команду, чтобы ездить на соревнования.

– Спасибо, но я не хочу, – юноша вежливо отказывается, а потом почему-то метает взгляд в сторону Потемкиной. В его зелени проскальзывает усмешка. Он будто намекает на то, что если все забыли о ней, то он помнит. Ника на это фыркает, обнимает себя руками и глядит в другую от парня сторону.

На длинной перемене, когда все уходят в столовую, девочка остается одна в кабинете и все пятнадцать минут неотрывно глядит в окно на тяжелые тучи, окутавшие деревню. Отвлекает ее от такого занимательного занятия опять Сафронов, пришедший раньше остальных в класс. Он ничего не говорит, но этого и не надо, чтобы воздух в кабинете зарядился электрическим разрядом и уменьшился из-за ощущений Ники. Ей бы уйти, да не может, чтобы ненароком не получить новую записку или же не встретиться с написавшим лицом к лицу. Ей достаточно проблем дома, а в школе девочке хочется ощущать хоть немного безопасности и спокойствия. Потому она придумывает план: не попадаться на глаза пославшему ей записку и тогда о ней быстро забудут. Потому приходится, чем-то жертвовать. В ее случае терпением. И это лучше, чем в страхе оглядываться назад.

Только последний урок заканчивается, как Потемкина собирает свои вещи. Как можно скорее ей нужно убежать, чтобы не встретиться с хозяином угрозы и не выплеснуть всю злость и раздражение, что копилось весь день, на Артема. Негативных чувств оказалось предостаточно, отчего кончики пальцев начинают покалывать, а щеки вспыхивают, только она замечает на себе взгляд парня. Резко закрыв портфель, девочка вылетает из кабинета.

На улице ей становится лучше, когда опаленное лицо охлаждает прохладный ветер. Ради такого, она останавливается на крыльце школы. Тихий ветер проносится по ближайшим деревьям и колышет пожелтевшие листья, срывая некоторые из них и играясь ими, пока те не упадут. В воздухе чувствуется сырость. Птицы вдали летают очень низко. Это значит, что скоро пойдет дождь, а Потемкина не взяла утром зонт. Ей лучше поспешить, чтобы не промокнуть и не получить от родителей.

Позади кто-то выходит, а Ника делает первые шаги, чтобы сбежать с крыльца. Но планы резко рушатся, когда ее неожиданно хватают под руки и быстро утаскивают за школу, в невидимую зону. Здесь растут молоденькие березы и пару кустов, а все окна обращены в другие стороны. Раньше, стены тут были исписаны плохими словами и фразами, обращенными к конкретным школьникам или даже учителям. Теперь же они закрашены белой краской, а новые надписи не появлялись со времен, как пост директора занял Владислав Давыдович.

Нику с силой толкают к стене. Учебники, находящиеся в рюкзаке, больно бьют по спине. Девочка задыхается и хватается за грудь. Когда ей удается выровнять дыхание, она наконец-то видит лица своих «похитителей».

Справа и слева от нее стоят две девчонки из девятого класса. Они похожи друг на друга, как близнецы. У обоих одинаково выкрашенные в черный цвет редкие и распущенные волосы, губы очерчены темной помадой, глаза с длинными и корявыми стрелками, а одежда оставляет желать лучшего: рваные черные джинсы, какие-то вытянутые старые футболки и легкие куртки. И, судя по всему, они здесь только пешки. Виновница та, кто стоит впереди. Блондинка с шикарными локонами, в клетчатых обтягивающих штанах темного оттенка с цепочкой на боку, в черной футболке, подвязанной под топ и в тяжелых ботильонах. Ника узнает ее. Это одноклассница Лизы Весенней. Королева.

Хищный взгляд девушки свысока скользит по девочке. Руки с шикарным маникюром скрещены на груди.

– Ну что, Потемкина? – говорит она, слегка запрокинув голову и усмехнувшись, – вот и ста лет не прошло, как ты снова передо мной. Я ведь говорила тебе, что в день, когда ты потеряешь всех, то встретишь меня. Что? Уже успела забыть?

Потемкина хмурит брови и опускает взгляд в землю. Что-то знакомое и еле уловимое всплывает из далеких уголков памяти. Стерва, а именно так ее зовут в школе, терпеливо ждет и постукивает носком о землю. И тут девочка все вспоминает. Спину сковывает холод и ее уносит обратно, в шестой класс осеннего солнечного октября.

С последнего урока звенит звонок. В проеме кабинета показывается Весенняя в черных джинсах, белой футболке и с собранным портфелем на спине. Ее светло-русые волосы собраны в высокий хвост.

– Ника! Ты все еще копаешься?! Давай быстрее!

Не обращая внимания на удивленные взгляды, Лиза вбегает в кабинет и сразу же помогает своей подруге закидывать в сумку вещи со стола, пока та дописывает домашку в дневнике.

– Мы зря теряем время! – бурчит Весенняя, – вечно ты медлишь. Торопись! Нас ждут выходные, и мы проведем их у меня дома! Я столько фильмов нашла! Будем смотреть их до самой ночи. Быстрей же!

Вдвоем у девочек быстро получается собрать все вещи. И вот, Весенняя хватает подружку под локоть и бегом утягивает из кабинета. Когда же они заворачивают за угол, Ника вдруг оборачивается, будто услышав, что кто-то зовет ее, но в это самый момент она в кого-то врезается и больно падает на пол.

– АЙ! – слышится крик на всю школу. Не ее.

Приоткрыв глаза и сев, потирая спину, Потемкина обнаруживает впереди светлую девочку с распущенными волосами и в черном сарафане.

– Королева! Не притворяйся! Не так это и больно, – вдруг говорит Лиза светленькой и поднимает свою подругу с пола.

– А вот и больно! – протестует Королева и встает с пола самостоятельно, после чего отряхивает свое платье. Она оглядывается и видит недалеко от себя свой телефон. Поднимает его и стоит ей увидеть экран, как лицо искажается от злобы.

– Потемкина! Я тебя сейчас прибью!

Громко крича, так, что из кабинетов высовываются головы учащихся, еще не ушедших домой, Королева вмиг набрасывается на Нику. Лиза тут же вступается за подругу, крикнув своей однокласснице в ответ:

– С дуба рухнула такое говорить?! Подумаешь, на экране трещина. У тебя родители богатые – новый купят. А Нику мне кто покупать будет? Усмирись!

Королева поджимает губы и еле сдерживает крупные слезы в глазах.

– Вы ничего не понимаете, – кидает им зло и мрачно глядит на испуганную Нику, – родители подарили мне его на новый год и сказали, что если с ним что-то случится, они не будут покупать мне другой. Это все ты виновата, Потемкина!

– Ничего она не виновата! – на защиту снова вступает Весенняя, заслонив подругу собой и выставив руки в стороны, – нужно было чехол купить или еще как-то обезопасить телефон. Тогда ничего бы не произошло! В этом нет ничьей вины! И не смей угрожать моей лучшей подруге, иначе будешь иметь дело со мной! Все! Пошли, Ника!

В ту секунду, когда Лиза берет Потемкину за руку и ведет прочь из этого места, Ника отчетливо слышит, как Королева говорит ей в след:

– Когда ты останешься совсем одна, я тебе отомщу.

– По глазам вижу, что вспомнила, – насмешливо, проговаривает блондинка и самодовольно улыбается, но уголки почти сразу опускаются вниз, – я из-за тебя весь год ходила со сломанным телефоном. Мало того, что надо мной смелись, так еще и родители отругали, перестав платить за интернет. Все это время я терпеливо ждала час расплаты и, наконец-то, он наступил.