Текст книги "Я (не) в порядке"

– Уроки только доделала.

– А что за голоса?

– От… Муж мамы вернулся домой.

Называть его отцом она больше не будет. Он не достоин такой чести. Настоящий отец так не поступает.

– Вот оно что, – протягивает та, – слушай. А что у вас с Артемом? Вы сегодня такие… Не такие что ли. Особенно ты! Такая… не знаю. Где-то витаешь в облаках. Он поцеловал тебя? Ты поэтому такая мечтательная и взволнованная?

– Нет, – подняв голову к потолку, Ника натягивает улыбку, – просто… кое-что скоро должно случиться. Наверное, поэтому я такая. Не такая!

Она тихо смеется и опускает взгляд на браслет. Половинка сердца свисает вниз. Ника надеется, что вскоре две половинки будут вместе так часто, как только возможно.

– Ну, хорошо.

Лиза отвечает как-то недоверчиво, но в подробности не лезет, к тому же, девочка задает ей свой вопрос, отвлекая:

– А что у тебя с Антоном?

– Тяжко, – вздыхает та.

На кухни звучит звон бокалов и смех. Мать и ее муж уже приступили к трапезе. Продолжают отмечать день рождения неизвестного человека уже вдвоем. А Ника, чтобы не думать о них, отвлекается на рассказ подруги. Та жалобно рассказывает о том, что Антон снова погрузился в работу и забывает написать ей даже одно слово. Освобождается только к вечеру, но и тогда ужинает и сразу ложится спать. И это все за этот день. Порой Весенняя драматизирует.

– Я переживаю, что мы не сможем справиться. В его график не вмещаются отношения, а у меня скоро будут экзамены. Что если расстояние нам все испортит? И мы расстанемся?

– Лиза, – пытается поддержать ее девочка, – уверена, общими усилиями у вас все получится. Ты только не сдавайся. Хорошо?

– Хорошо…

Голоса с кухни переходят в коридор. Наверное, тиран идет в зал с бутылкой в руке, чтобы посмотреть телевизор. А мать, судя по шуму, собирает все тарелки и убирает их в раковину.

– Спасибо тебе, Ника, – Лиза отвлекает подругу, – что поддерживаешь меня и до сих пор со мной дружишь. Я иногда бываю странной и слепой, не обращая внимание ни на кого, но я правда стараюсь. Хочу стать лучшей версией себя, чтобы думать не только о себе.

Ника приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, как на весь дом разносится громкое «Ай!». Следом звучат торопливые шаги матери из кухни в сторону зала.

– Что там? – даже Весенняя слышит грубый голос мужчины.

– Не знаю, – девочка косится на дверь и прислушивается.

Жена вроде бы что-то говорит мужу по типу: «не двигайся! Я сейчас все уберу». Но мужчина отвечает, что поможет ей.

– Что-то разбили, – говорит подруге, припоминая, что же может там лежать, что легко смахнуть при неуклюжести пьяного отца. Разве что фото. Книги. Или… Шкатулка. Сегодня утром, мать поставила ее на место, спрятав внутрь маленькие фотографии. Если шкатулка и правда упала и разбилась, это значит, что фотографии вылетели, и тиран их увидел… Все тело парализует от догадки. На лбу выступает холодный пот.

«Неужели я…?» – думает она и осекается от дальнейших криков.

– Дорогой! – кричит мать, – это все не правда! Нет! Дорогой!

– Что там такое? – спрашивает подруга.

Ника, затаив дыхание, прислушивается к голосам с коридора и не отвечает. Взрослые ругаются. Причем громко. Никогда так тиран не повышал голос. Он в гневе… В сильном. Да еще и пьян. А эта смесь опасная для всех, кто рядом с ним.

– Нет, – девочка машет головой в стороны, не веря в это.

– Ника? Что за крики? Что «нет»? – голос Лизы напрягается.

– Нет! Не надо! – кричит мать, – она ведь не виновата!

Громкие шаги раздаются в коридоре. Девочка испуганно смотрит на дверь и перестает дышать. Каждый шаг отражается болью в ее голове. Лихорадит все тело.

– Лиза, – шепчет девочка подруге, – я, кажется, опоздала. Мне страшно…

– Страшно? Что там? Чего ты боишься? Почему опоздала? – Весенняя переходит к историке, испуганно задавая вопросы, на которые не следует ответов.

Дверь с грохотом открывается и в проеме возвышается черная тень, прямиком из жутких снов.

– Ты… – говорит он сквозь зубы, – это все ты!

Ника в оцепенении смотрит на него. Впервые, она заглядывает в его черные как бездна глаза, в которых не видит ничего хорошего. Лишь кромешную тьму вперемешку со злостью и ненавистью.

– Она не виновата! Не трогай ее! – подлетает плачущая мать и пытается остановить мужа, но уже поздно. Механизм запущен.

– Ника? – шепчет Лиза дрогнувшим голосом.

Тиран откидывает женщину от себя и хватает девочку за ноги, со всей силы скидывая на пол. Ника вскрикивает от боли в голове и хватается за затылок.

– Все это время! – рычит тиран, – ты жила под моей крышей! Давно нужно было убить тебя! Придушить как котенка!

Телефон улетает и разбивается об пол, но последнее что долетает до Лизы, это плач и душераздирающий крик ее подруги.

– 37-

– Ну, вот и все, – говорю я бабуле, поменяв лампочку на кухне, – а ты переживала.

Бабушка складывает на груди руки и благодарит меня, не упустив язвительности:

– Ох, внучок! Какой же ты молодец! Вот бы всегда таким был. И во всем! В учебе, например. Давно я не проверяла твой дневник. Не принесешь его?

– Ой, ба! Только этого не хватало. Все. Я пошел.

Взяв инструменты, ухожу в гараж, где их и оставляю. Когда выхожу, у меня звонит телефон в кармане. На экране высвечивается номер Лизы. Странно, зачем она звонит мне? Сейчас только понедельник. Выходные не скоро, чтобы строить планы.

– Что ей надо? – с удивлением смотрю на экран.

Стоит мне нажать на вызов, как неразборчивый поток слов вырывается из динамика вперемешку с всхлипами.

– Артем! Помоги! …твоя помощь! Срочно…! Ты нужен ей!

– Стой! – говорю в трубку, напрягаясь, – говори медленней, я не понимаю тебя!

– Артем! – судорожно выдыхает девушка, – Ника, кажется, в опасности… Я не знаю… Просто… Это так…

– Еще медленней! – голос срывается, стоит мне услышать имя той, кто поселился в моем сердце.

– Ника, – она, наконец, берет себя в руки, пусть и дрожи голос, – мы говорили с ней по телефону, а потом приехал ее отец. Сначала все было хорошо, но потом у них что-то разбилось, и отец Ники стал кричать! Примчался к ней в комнату и заорал, что ее давно нужно было убить! Артем! Ей нужна помощь! Я не могу приехать. Родителей дома нет! Спаси ее! Пожалуйста!

Меня прошибает током. За секунду в голове складывается пазл. Страх Ники перед родителями, замкнутость, молчание, вечные правила и… ее желание умереть.

Боль, о которой я и не подозревал, пронзает мое сердце. Режет мои легкие, и я еле выдавливаю из себя:

– Еду.

Выключаю телефон и сразу же срываюсь с места. Бегу в холл. Закидываю на себя куртку и второпях надеваю кроссовки.

– Артемушка? – выходит бабушка из кухни и смотрит на меня испуганно.

– Ба, – говорю ей быстро, – Нике нужна моя помощь. Она в беде.

– Хорошо! Езжай, но только аккуратно!

Я мчусь мимо нее в гараж и слышу бабушкино бормотание:

– Боже Всемогущий, помоги этой бедной девочке.

От ее слов мне становится еще хуже. Дрожь захватывает все мое тело, пока я запрыгиваю в автомобиль и завожу ее. Что-то неистово желает выбраться изнутри. Разорвать меня на части. Будто в тумане, я выезжаю из гаража и со свистом колес мчусь по дороге вперед, нарушая все правила дорожного движения. К счастью, в этой деревне мало полицейских и им по сути все равно.

Зад заносит, когда выруливаю на главную дорогу. Кто-то мне сигналит. Но мне плевать. Перед глазами вспыхивает лицо Ники. Ее идеально детское личико. Удивительные глаза, улыбка, поражающая до глубины души и смех. И в одночасье, ее радость сменяется кадрами травм, которые я видел. Голова, нога, запястья… Уверен, это не все. Потому что она умело все скрывала. Предполагаю, что обморок и простуда так же дело тех… монстров, с которыми она живет.

– Черт! – в порыве бью по рулю, – черт! Черт! ЧЕРТ!

Скорость зашкаливает как на спидометре, так и в моих венах. Я зол. Очень сильно. Во мне все бурлит, как в жерле вулкана. Хочется метать и рвать все на пути.

Я знал о том, что она ходит к психологше и не спрашивал о причинах. Придурок! Посчитал, что все из-за ссоры с ее подругой, или после смерти ее любимого дедушки. Но все это было не так. Не верно! Главная причина крылась глубоко под ее защитными барьерами.

И сегодня! Принцесса рассказала про то, что отец ей не родной. Она не грустила, узнав это, а радовалась. Улыбалась! Хоть и поплакала… Тогда мне было непонятно это, но теперь…

– Идиот! – процеживаю сквозь зубы и выворачиваю руль. Въезжаю на улицу Ники. Благо, что все разы я наблюдал, в какой дом она шла. Наблюдал… Отпускал ее в ад каждый раз, а ведь она говорила мне. Буквально вчера сказала, что не хочет домой! И чем я только думал?!

Резко останавливаюсь на обочине и, не заглушая мотор, вбегаю в дом. Меня встречает плач женщины и крик мужчины. Они исходят из комнаты в самом конце коридора. Не останавливаясь, лечу туда, громко ударив дверью по стене. Но то, что я вижу. Повергает меня в шок. Хилый, горбатый мужчина с пивным пузом, нависает над Никой, сжавшейся в клубочек, и размахивает кулаками.

Это последняя капля. Не контролируя себя, я хватаю этого монстра и выталкиваю в коридор. Грудь разрывает изнутри от жгучего ненавистного огня. Тиран падает на пол, кричит что-то несуразное, пытается встать, а я накидываюсь на него и бью его по лицу с такой силой, с какой не бил никогда. Из его носа хлещет кровь. Он корчится на полу, держится за лицо, а мне хочется избить его так сильно, чтобы на его месте не осталось и следа. Чтобы он ощутил всю боль на себе. Каждый удар, из-за которого страдала Ника. Но я знаю, что это не поможет Принцессе. Не поможет моей девочке сейчас.

Еще один удар и я оставляю монстра, корчится на полу. Припадаю перед Никой на колени. Дыхание застревает где-то в горле от того, что эта хрупкая девочка прятала все время под толщей одежды. Теперь. Когда она в ночных шортах и футболке, я вижу здоровые синяки, на спине, где задернута футболка, кровоподтеки от свежих ударов, шрам на бедре от перелома.

– Девочка моя, – мой голос срывается. Я не знаю что делать. Мои руки зависают в воздухе, на пути к ней.

Ей столько приходилось скрывать…

– Пожалуйста… хватит… – бормочет она и всхлипывает, дрожа всем телом, как листочек на ветру.

Сглотнув боль, что рвется изнутри, я чуть громче зову ее:

– Ника, это я.

Пересилив через себя, тяну к ней руки и убираю с лица прилипшие волосы. У губы вижу кровь. Судорожно выдыхаю.

– Артем? – она замирает на секунду, в следующую плачет, – Артем… Забери меня отсюда. Прошу…

– Конечно, Принцесса, – сглатываю ком в горле, – я заберу тебя. Все хорошо. Теперь все будет хорошо.

Я стягиваю с себя куртку, накидываю на нее сверху и осторожно беру на руки. Ника обнимает меня за шею. Очень слабо. В ней почти не осталось сил. Если так и будет, то она потеряет сознание. Ей нельзя. Нет.

– Ты только не спи, – говорю ей на ушко, пока встаю на ноги, – прошу, Ника, не спи…

Она еле заметно кивает и прикрывает глаза. Дышит через рот. Прерывисто, надрывно. Прижимаю ее чуть крепче к себе, целую в лоб и выношу из комнаты. Из этого чертово дома. Только бы она выжила. Только бы все было хорошо.

С улицы раздаются звуки полицейских сирен. Люди в формах вбегают внутрь. Они цепенеют, увидев в моих руках Нику, а я коротко показываю в сторону тирана, что хнычет на полу, истекая кровью. Они скручивают его и утаскивают.

Я же выхожу из дома и направляюсь к машине. Принцессе срочно нужно в больницу. Дорогу мне преграждает Софи Павловна. Женщина напугана. Глядит на Нику и зажимает рот рукой от ужаса, что видит. Чтобы удивиться ее появлению, времени нет, потому я говорю:

– Ее срочно нужно в больницу. Скорая не успеет привезти ее вовремя.

Психологша быстро берет себя в руки и отвечает, сглотнув:

– Я поеду с вами. Будешь сидеть с ней на заднем сидении и следить, чтобы она не меняла позу. Понял?

Я киваю ей, а Ника в моих руках вдруг кашляет. На ее ладони вижу кровь. Желудок переворачивается в груди.

– Быстро в машину, – командует Софи Павловна, побледнев в лице.

К нам подбегает один из полицейских, но психологше удается с ним поговорить и он, взглянув на Нику в моих руках, кивает. После этого Софи запрыгивает вперед, я же залезаю на заднее сидение, осторожно держа в руках Принцессу.

Психологша резво выруливает и мчит по дороге вперед. Мимо мелькают фонари и дома. Я продолжаю гладить Нику по голове и убеждаю ее не спать. Не знаю, откуда во мне столько сил. Сердце давно уже не бьется, а все мое тело готово рассыпаться на части. Прямо здесь. В этот миг.

Ника открывает глаза и вновь закрывает их. Тихо, почти беззвучно бормочет:

– Артем, прости… прости, что не сказала сразу… Обо всем… Нужно было рассказать все…

Я замер. Она вновь просила прощение. Уже который раз. И как? Как ее, такую светлую, ранимую и чуткую, можно было бить? Нещадно и постоянно?!

– Это ты меня прости, – хрипло шепчу ей, сжав скулы, – что отправлял тебя в этот ад… каждый раз…

Ника морщится и вновь кашляет. Кровью.

– Больно, – хнычет в моих руках, заставляя меня сжаться.

– Потерпи, – укол боли, надламывает все внутри меня, – еще немного. Скоро все пройдет.

Принцесса с трудом держится в сознании и тяжело дышит. На лбу выступают капельки пота. Я буквально вижу, как жизнь выходит из ее тела. Но она борется. Открывает глаза, называет меня по имени и насильно заставляет себя вдохнуть кислород.

Какая же она храбрая… Такая маленькая, но полная смелости и сил.

Мы подъезжаем к больнице. Я выскакиваю с Никой на руках и бегу внутрь. Ко мне подлетают медсестры. Кто-то привозит каталку. Когда я кладу девочку на каталку, то шепчу:

– Живи, Ника.

И ее увозят от меня в операционную. Софи, стоя рядом, не выдерживает и плачет, сев на ближайший стул.

Флэшбэк из прошлого вспышкой отражается в моих воспоминаниях. Я уже проходил это. Много лет назад. Когда смотрел в след дорогому мне человеку и был бессилен что-либо сделать. Эти слезы, молитвы и крики. Они пробуждают во мне те же самые чувства.

Сжимаю кулаки, стискиваю зубы, справляясь с тем, что пытается вырваться из меня. Стук сердца отражается в моей шее, голове и висках. Чтобы не сорваться, ухожу в уборную. Там, облокачиваюсь о раковину и смотрю вниз. Стараюсь дышать ровно, чтобы унять огонь внутри меня. Дается это с трудом. Перед глазами то и дело мелькает, как Ника лежит на полу, сжавшись в комочек. Плачет. Зовет меня. Просит забрать.

Слезы жгут глаза. Я поднимаю взгляд в зеркало. Моя белая футболка и руки… Все в крови Ники… Это настолько ужасно, что я больше не могу сдерживаться. Каждый раз пытался сдерживаться и подбадривать тех, кому сложнее. Но теперь, я один на один с самим собой и своими чувствами. И это невыносимо… будто в меня вливают раскаленное железо и опускают в ледяную воду.

Рычу что есть сил. Рык доносится из самой глубины души. И я бью. Бью кулаком о зеркало. Оно разлетается на осколки. Осыпается на пол с мелкими звонкими ударами. Прям как мое сердце. Как весь я.

Я падаю на пол и рыдаю. Слезы впервые сами собой обжигают мое лицо, а внутренняя боль разрывает душу на части. Мои руки зарываются в волосы. Впиваюсь пальцами в голову. Но я готов терпеть эту боль. Готов с ней справляться, в отличие от внутренних мучений.

Тело дрожит, когда из горла вырывается неудержимый вопль.

Прямо сейчас от меня нет никакого смысла. Мне невозможно как-то помочь моей девочке. Но… Есть Кое-Кто, Кто в силах повлиять на все.

Я поднимаю голову к потолку, пока слезы льются и падают на мою футболку.

– Спаси Нику, – процеживаю сквозь зубы, – Ты забрал дедушку. Но не забирай её… Я буду внимательным… Я защищу ее! Только не забирай! Она нужна мне… Так же, как я нужен ей. Прошу, не дай ей умереть! Я обещаю, что буду охранять ее… Сделаю все, что только могу. Но молю! СПАСИ ЕЕ! БОЖЕ!

На последних словах, мой голос вновь срывается.

В уборную вбегают какие-то люди. Вместе с ними и Психологша. Она что-то говорит им, и они выходят, закрывая дверь. Софи Павловна садится ко мне на пол и что-то говорит. Но слов не слышно из-за собственных рыданий.

Когда она обнимает меня, я неожиданно вцепляюсь в нее. Плачу и кричу в объятиях женщины, с которой толком не знаком. Нас объединяет только одно: та, кто сейчас на грани жизни и смерти. Именно поэтому мы плачем вместе, страдая.

После того, как мы приходим в себя, Софи перевязывает мне руку и договаривается с разбитым зеркалом. Я готов все оплатить и разобраться с тем, что натворил, но не сейчас. Все мои мысли только о Нике.

Сидя в зале ожидания, вспоминаю о Лизе. Пишу ей смс:

«Она в операционной. В тяжелом состоянии. Я буду с ней».

Надеюсь, она не одна. Ника бы не хотела, чтобы ее лучшая подруга страдала.

Когда за окном уже рассветает, в зал выходит врач и снимает маску с лица.

Я боюсь и жду одновременно тех слов, которые он скажет.

«Простите, мы сделали все что смогли… Он не выжил» – всплывает в моей памяти тот день, когда я потерял дедушку.

– Пожалуйста… – шепчу под нос, обращаясь к Тому, Кто может все, – сохрани ее.

Мы с Софи встаем и идем к нему.

– Вы привезли девочку? – спрашивает у нас доктор, и мы киваем.

Пожилой мужчина протирает лоб и говорит:

– Девочка находится в тяжелом состоянии. Мы сделали все возможное, чтобы стабилизировать его. Если бы минут на 5—10 позже, ее не смогли бы уже спасти. Кровоизлияние в мозг, в легкие… Не понимаю, кто мог такое совершить…

– Значит, она жива? – задаю волнующий вопрос.

– Да.

Одно единственное слово и я облегченно выдыхаю. Завожу руки за голову и поднимаю голову к потолку. Она жива. Она жива…

– Спасибо…

Софи о чем-то договаривается с доктором и до меня доходят обрывки:

– …вообще-то положено только родственникам… Но в связи с ее ситуацией, то сделаю исключение для вас двоих.

***

Нику перевозят в реанимационную палату. Как только разрешают войти к ней в палату, я иду первый. А Софи остается с доктором, чтобы обсудить какие-то вопросы.

Когда вижу Нику на койке, не могу смотреть без боли. Бинты покрывают почти 60 процентов ее тела. Ссадина под губой, над бровью. Повсюду провода… Дыхательная маска на лице… И этот писк, оповещающий об ударах ее сердца. Ровный и спокойный.

Бледная с синими губами, она выглядит умиротворенно. Даже сильно. И это пугает еще больше. Врач сказал, что они сделали все возможное, чтобы поддержать ее жизнь. Но сейчас только ее выбор. Вернуться или нет.

Сажусь рядом с ней на стул и беру ее, как всегда, прохладную руку в свои ладони. Разглядываю ее нежное лицо.

Вот бы она открыла глаза. Улыбнулась мне. Засмущалась. Рассмеялась. Я бы все отдал ради этого.

Прижимаю ее ладонь к губам, целую и с болью в голосе проговариваю:

– Ника. Ты только живи. Прошу.

– 38-

Звонкая птичья трель вытягивает Нику из сладкого сна. Девочка медленно поднимает веки и сразу жмурится от яркости света. Когда глаза, наконец, привыкают, она понимает, что лежит на теплой мягкой траве посреди леса. Поднявшись на ноги, Ника оглядывается. Ее окружают сосны, разлапистые ели, могучие кедры, деревья с яркой листвой, кусты с пестрыми цветами и махровые папоротники. А сквозь паутину ветвей просачиваются солнечные лучи, отчего цветы всевозможных цветов сверкают и тянутся вверх, питаясь теплыми ваннами.

Ника застывает в восхищении, прижав руки к груди, где гулко бьется сердце. Тело наполняется легкостью.

Вдруг, совсем рядом, с правой стороны шелестит листва. Рыжая белка прыгает с ветки на ветку и сразу прячется среди зеленых листочков молодого дерева. А следом, уже с другой стороны и чуть дальше, по стволу шустро взбирается бурундук с черными полосками на спине. Ника затаивает дыхание и замирает, чтобы не спугнуть зверька. Но он спрыгивает сразу же, услышав хруст издалека. «Виновник» побега зверья выглядывает из-за кустов дикой розы. Олененок с большими ушами! Увидев его, у девочки по лицу расплывается яркая улыбка. Такого она никогда в жизни не видела.

Настоящее чудо!

Вдруг, олененок замечает ее и быстро исчезает меж стволов. А вслед за ним проносится легкий ветерок, принося с собой благоухание от обилия цветов. Его теплые порывы щекочут девочке шею и убирают распущенные волосы вперед.

Сквозь смех от щекотки, Ника с удивлением замечает, что локоны ее волос длиннее, чем обычно. А еще. Она в платье. В белоснежном и прекрасном платье с кружевными длинными рукавами. На талии повязана сиреневая ленточка. И ноги совсем босые. Зарываются пальчиками в мягкую сочную траву.

Сверху доносится громкое и радостное пени птиц. Оно привлекает внимание девочки на себя. Кто-то больше стрекочет, другие отрывисто свистят, и третьи изливают тонкую мелодию. От них неожиданно отбивается одна яркая птичка. С переливающимся пузиком фиолетового цвета и длинным тонким клювиком. Она опускается до уровня глаз девочки, и та радостно произносит:

– Привет! – голос при этом очень тонкий и нежный.

Птичка склоняет головку в бок, продолжая порхать своими крылышками. Ника, ярко улыбнувшись ей, протягивает руку вперед, ладонью вверх, чтобы птичка села. Но летающее создание не хочет этого и резво устремляется вперед. Буквально на пару метров. А там замирает в воздухе и красиво поет, словно приглашает девочку куда-то с собой. Та не отказывается. Весело рассмеявшись, бежит за ней. Нику настолько переполняет чувство легкости, что еще немного, и она сама взлетит, отрастив крылья за спиной!

Фиолетовая птичка, сверкающая перьями на солнце, огибая деревья, продолжает зазывать за собой радостную Нику. И вскоре, они оказываются на маленькой полянке. Вокруг нее стеной стоят деревья, углубляясь стволами вдаль, а среди них пестреют кусты с всевозможными цветами. Откуда-то даже звучит журчание ручья или родника.

И вдруг, яркая птичка, пролетев вокруг Ники, взметается вверх и исчезает где-то в небесах, унося с собой чудную мелодию.

– Куда же ты? – восклицает девочка, сделав шаг вперед, но тут ее останавливает чей-то Голос, похожий на шелест листвы.

– Здравствуй, Ника. Как же долго Я ждал встречи с тобой!

Она останавливается на месте и оглядывается по сторонам в поиске Говорящего, но кругом никого нет. Один только лес, цветы и солнечные лучи.

– Ты не можешь меня видеть, – смеется Неизвестный нежно. С ним в такт звучат какие-то колокольчики.

– Почему?

– Потому что Я всюду. В свете солнца, греющих тебя, в щекочущем дуновении ветра, в пении птиц и в благоухании роз. Я есть все вокруг и все вокруг есть во Мне.

Пока этот Кто-то говорит, то от каждого Его слова лучи сверкают ярче, ветер шелестит в ветвях сильней, запах цветов сладит, а щебет птиц становится громче. Ника вдыхает полные легкие этого чистого воздуха и прикрывает глаза. На лице расползается легкая улыбка. Да. Она чувствует Его. Ощущает присутствие как… легкое дуновение ветра, которого увидеть невозможно.

– Но… Кто Ты? – открывает свои небесные глаза и смотрит вверх, чувствуя, что Говоривший где-то там.

– Я – Бог. Тот, Кто с трепетом следит за каждым стуком сердец. Будь то крохотная птичка или большой кит в глубине морской. Но больше всего Я люблю слушать людские сердца. Как твое сейчас.

В подтверждении Его слов, Ника чувствует, как сердце трепетно отзывается в ее груди, разливая приятную теплоту по всему телу.

Тук-тук-тук…

В памяти, как яркой вспышкой, вспоминается бабушка Марго. Ее теплая улыбка, нежные молитвы, пение на закате дня и разговоры. О Боге. О том, с кем сейчас она и говорит прямо сейчас.

Девочка забывает, как дышать, и устремляет взгляд обратно к небесам.

– Что я здесь делаю? – спрашивает неожиданно тонким голосом.

В лесу становится чуть тише, будто кто-то приглушает громкость. Бог спокойно отвечает ей:

– Чтобы сделать выбор.

– Какой? – не понимает та и хмурит брови.

– Где тебе остаться. Со Мной? Или вернуться на землю, к тем, кто тебя там ждет?

Будто только что, проснувшись ото сна, Нику придавливает к земле огромным камнем. Кто-то сжимает ей горло и перехватывает дыхание. Она вспоминает все, что было с ней. Вспоминает, кто она на самом деле. Вспоминает и тех, кто каждый день жизни заставлял ее чувствовать страх.

– Я уже готова сделать выбор! – восклицает с дрожью в голосе, – забери меня к Себе! Прошу! Только не отправляй обратно! Я не хочу!

Вокруг становится очень тихо. Ника смотрит в небеса, пока ее глаза наполняются слезами страха. Боковым зрением она видит, как свет в глубине леса затемняется из внезапно появившейся тьмы. Взглянув в ту сторону, ее охватывает паника. Чернота из ее снов щупальцами скользит по земле. Девочке кажется, что ее сейчас схватят. Заберут отсюда и утащат в самый низ, куда-то туда, где только одна боль. Она перестает что-либо контролировать. В оцепенении смотрит вперед и судорожно дышит.

– Ника, – мягко проговаривает Голос, – не бойся. Ты сейчас в безопасности. Здесь тебя никто не обидит. И Я обещаю тебе, что с этой минуты больше никто и пальцем не тронет тебя. Не сделает то, что тебе приходилось терпеть изо дня в день.

Стоит ей оторвать взгляд от теней, как все приходит в норму. Вновь светит солнце, и сверкают цветы. Хватка ослабляет горло и она делает прерывистый вдох.

– Даже если так, я все равно готова сделать свой выбор, – говорит, дрогнув в голосе.

– Не спеши. Ты еще можешь поменять свое решение, когда мы с тобой поговорим.

– Поговорим о чем?

– О тебе… – эхом звучит Голос, разлетаясь в каждый уголок этого леса, – Ника. Почему ты захотела лишить себя самого дорогого подарка?

– Какого подарка? – спрашивает сильно удивившись.

И Бог вдруг шепчет, так печально, как стучат капли во время дождя:

– Жизни.

Миг и жгучая боль охватывает запястья. Ника резко одергивает длинные рукава и вздрагивает. На белой коже вспыхивают тоненькие линии. Те, что она сама сделала.

– Для чего ты решилась на это? – задает вопрос Всевышний с горечью.

– Просто, – говорит девочка тихо, разглядывая следы порезов, – я больше не хотела терпеть боль. Ведь я лишилась всего. Дедушки, лучшей подруги и… мечты. Все разбилось в одночасье, и мне казалось, что это единственный выход. Чтобы все закончилось…

Грустные воспоминания заполняют ее разум. Когда она шла в ванную с целью избавиться от всего плохого, что судьба подкидывает ей в жизни. Судьба…

– Почему Ты спрашиваешь об этом? – не утаивает мыслей девочка и поднимает взгляд с непониманием к небесам, – разве… Ты не знал? Если Ты управляешь всем и Ты во всем, значит, Ты слышал? Стук моего сердца, каждый раз, когда оно замирало от страха.

Последующий ответ бьет ее в живот не хуже ударов тирана.

– Слышал, – проговаривает Бог тихо и печально.

Бог. Тот, Кто везде и во всем, слышал ее страдания. Знал о том, что ей приходилось переживать каждый день жизни.

– Ты права, – Он слышит ее громкие мысли, – Я слышал, как твое сердце изнывало от боли. Слышал, как сердце мужа твоей матери билось со всей злостью. Да, Ника. Я это слышал.

– И Ты ничего не сделал, – заканчивает за Него девочка почти шепотом и в оцепенении смотрит вниз.

Она до последнего наделась, что Бог просто не слышал ее. Не заметил страданий, потому что был занят другими людьми. Теми, кому хуже чем ей. Но разве Тот, Кто занят спасением, будет слушать чьи-то удары сердец?

Темнота возвращается в лес и незаметно пробирается к поляне, блокируя все лучи, что стоят на пути. Птицы перестают петь, цветы не источают запах и, кажется, увядают. Бог позволяет Нике немного подумать, прежде чем говорит ей:

– Ты права Ника. Но только отчасти. Да, Я слышал тебя, видел тебя и знаю, что тебе приходилось терпеть изо дня в день. Но Я не просто стоял в стороне. В эти мгновения, еще до того, как в муже твоей матери просыпалась злость, Я стучал в его сердце. Делал все, чтобы вразумить их. Открыть им глаза. Чтобы они увидели, что делают. Только они не видели и не слышали всего этого, потому что не хотели. Их сердца протестовали и многое игнорировали. Потому Мне приходилось действовать иначе. Посылать людей, отправлять что-то радостное, чтобы они только не злились на тебя. Чтобы только он не смел и думать о том, чтоб причинить тебе еще раз боль.

– Но Ты же просто мог остановить их, – она поднимает взгляд на небеса с мольбой и слезами горечи, – Ты мог сделать так, чтобы он стал добрым или же… исчез.

– Я не могу, Ника. Не могу вмешиваться в жизни каждого человека напрямую. Ведь Я дал вам право выбора и не смею влезать в ваше личное пространство. Не могу заставлять вас делать так, как Мне захотелось. Иначе, какой Я Бог? Тот, Кто управляет каждым, заточая его в свои рамки?

Он говорит медленно, чтобы девочка понимала каждое Его слово. И часто останавливается, позволяя ей обдумать сказанное.

– Ты живешь в мире греха. Само Зло владеет Землей. Можно сказать, что оно захватило вас и считает всё своим домом. Делает все, что только захочет, устанавливая свои правила. А единственная его цель – это уничтожить всех вас. Чтобы существовала только боль. В нем нет любви, которая находится во Мне. Я – есть Любовь. Зло злится из-за этого и мучает моих особо любимых детей, чтобы вы не сделали выбор в Мою сторону. И он проявляет это по-разному. Он играет не по правилам и силой берет всех к себе, устраивая все так, что человек решился на этот выбор сам. И тому служат соблазны. Потому мир погряз во тьме и правитель на земле сам Дьявол. Я же не хочу поступать так же и даю вам честный выбор, потому что не желаю кого-либо заставлять из-за любви к вам.

– Но почему Ты не остановишь его? Почему позволяешь страдать всем тем, кого Ты любишь?

– Потому что срок еще не закончен и не все знают обо Мне. Пока есть те, кто желает быть моим ребенком, но еще не знает Меня, Я буду стучать в сердца. А не остановил его Я по той причине, что это так же его выбор.

Ника глядит на землю перед собой, как переливается на солнце трава и правда пытается понять все, что говорит Бог. Но это очень тяжело. Почти невозможно. Как можно оставлять кого-то в живых, если он сеет только зло?

– Знаю, это сложно понять, – мягко произносит Бог, и свет лучей чуть ярче сверкает перед ней, – скажу проще и с самого начала. Во мне много любви, Ника, и Мне хотелось разделить ее с кем-то. Подарить любви жизнь. Поэтому Я создал человека. Единственного, кто похож на Меня. Я даровал ему все самое прекрасное, чтобы показать, как сильно люблю его. Дьявол же это все видел. Он был моим главным среди Ангелов.

Девочка опешивает, распахнув глаза, и смотрит теперь вверх.

– Да, Ника, – тихо и грустно говорит Голос, – Он был Ангелом. Люцифером. Но ему стало чуждо быть тем, кто служит. Он пожелал больше. Пожелал занять Мое место. Только это невозможно. Тогда, из-за злобы в сердце Люцифер решил отобрать у Меня самое дорогое, что было. Человека. Ему удалось соблазнить Еву и Адама, и те нарушили Мой закон. Единственный, какой был в Раю. И это повлекло на них беду. Многие задаются вопросом, почему Я оставил их, и никто не понимает, что все это было из-за любви. Безграничной любви к каждому. Ведь Я создал вас не для того, чтоб погубить, но чтобы вы были со Мной в вечности.