Текст книги "Владыка морей"

Увидев, что английский крейсер остановился и, подняв белый флаг, спускает шлюпку, Сандакан в свою очередь велел застопорить машины «Властителя океана» и принял выжидательное положение.

– Ну, англичане, кажется, научились осторожности! – промолвил он, обращаясь к неразлучному другу, Тремаль-Наику. Оба они наблюдали за маневрами крейсера, стоя на командном мостике своего судна.

– Да, кажется, крейсер намерен сдаться нам без боя! – заметил индус. – Но не знаю, что мы будем с ним тогда делать?

– Заберем для себя уголь. Для наших друзей, даяков Саравака, – амуницию, артиллерию. Все это пригодится. Но, черт возьми, мне ужасно жаль драгоценного времени: ведь мы идем на поиски Янеса и твоей дочери.

– А ты надеешься, что они еще находятся на той проклятой скале у Мангалума? – ответил Сандакану Тремаль-Наик с сомнением и надеждой в голосе.

– Несомненно, там. Я видел, как они выплыли на берег, раньше чем мгла окутала островок и ураган угнал нас в море. Но гляди, гляди! Что это? В шлюпке, по-видимому, капитан? Он собирается вручить нам свою шпагу, что ли?

– Это он, он! – воскликнул подошедший к разговаривающим Самбильонг. – Это не капитан крейсера, а он, он…

– Да кто? Говори толком! – окрикнул его Сандакан не без досады.

– Да наш пленник! Сэр Морленд!

– Морленд?! – в свою очередь вскрикнул пораженный Сандакан, бледнея и краснея. Его лицо прояснилось. В глазах загорался огонек надежды.

– Морленд на борту этого крейсера? В таком случае Янес и Дарма должны быть с ним. Но как это могло произойти? Это невозможно. Ты ошибся, Самбильонг.

– Да нет же, нет! – кричал Самбильонг. – Смотрите! Он уже приветствует нас. Узнаете?

Сандакан, который, в свою очередь, бросился с командного мостика на палубу, к трапу, на бегу кричал радостно следовавшему за ним Тремаль-Наику:

– Мужайся, друг! Это действительно наш пленник. Значит, и твоя дочь, и Янес спасены. Мы их скоро обнимем.

Под дружными ударами двенадцати весел шлюпка крейсера стрелой мчалась к «Властителю океана». Морленд сидел на корме, правя рулем, и не переставал размахивать своей фуражкой, приветствуя Сандакана и Тремаль-Наика.

Взбежав по опущенному трапу на палубу, Морленд по-военному отдал честь Сандакану.

– Мистер Сандакан! Я принес вам сведения о близких вам людях! – сказал он деловито.

– Янес! Дарма! – в один голос воскликнули Сандакан и Тремаль-Наик.

– Да. Они находятся на борту крейсера! – показал Морленд в сторону английского судна.

– Почему вы не привезли их сюда?

– Потому что они пленники командира крейсера. Но он предлагает вам на определенных условиях их освобождение.

– И эти условия?

– Крейсер не может бороться с «Властителем океана». Если вы согласитесь, получив пленников крейсера, предоставить судну спокойно продолжать свой путь, значит, наши условия приняты.

– Пусть будет так! – ответил Сандакан. – Все равно я сумею найти этот крейсер и после.

– Тогда прикажите спустить боевой сигнал. Командир крейсера сейчас же передаст вам пленных.

Красный флаг медленно спустился. В то же мгновение от крейсера отчалила вторая шлюпка. В ней сидели Дарма и португалец. Последний с беззаботным видом покуривал сигару.

Через несколько минут оба были уже на палубе «Властителя океана», в объятиях Сандакана и Тремаль-Наика.

Морленд, бледный как полотно, с потухшими глазами, глядел на эту трогательную сцену.

– Я жду ваших распоряжений относительно моей участи! – обратился он к Сандакану. – Я по-прежнему ваш пленник.

Сандакан не успел сказать ни слова, как вмешался Янес:

– Разумеется, милейший сэр Морленд, вы свободны. Можете оставаться с нами или возвратиться на крейсер.

– Если так, то до свидания, господа! – шагнул к трапу англичанин. – Но, прощаясь, я скажу: вы отпускаете не друга, а непримиримого врага.

– Ба! Одним больше, одним меньше! – легкомысленно заметил португалец.

Морленд повернулся и протянул руку молча и тоскливо смотревшей на него Дарме.

– Прощайте, мисс Дарма! – произнес он глухим голосом. – Пусть Брама, Вишну и Шива берегут вас. Прощайте!

Дарма не могла от волнения вымолвить ни слова. Ее рука, протянутая для прощального привета моряку, трепетала, но была холодна как лед.

Когда Морленд, не пожав руки ни Сандакану, ни Янесу, ни Тремаль-Наику, спустился по трапу и принявшая его шлюпка помчалась к крейсеру, Сандакан обратился к Янесу:

– Зачем ты освободил этого человека?

– Так нужно! – отозвался Янес. – Он и Дарма любят друг друга. К чему привело бы пребывание его в плену?

Подумав, Сандакан вымолвил:

– Ты прав. Он – храбрец. Он вполне достоин любви Дармы. Может быть, когда завязавшийся узел развяжется, они вновь встретятся, но уже при иных условиях…

Тем временем крейсер, подняв на талях обе шлюпки, пустил в ход машины и тронулся в путь.

Мрачно поглядев вслед уходящему вражескому судну, Сандакан промолвил:

– Ну хорошо… Пора и нам приниматься за дело. Уголь у нас есть, все наши друзья здесь. Полным ходом вперед! Мы идем к намеченной цели – на большую морскую дорогу, по которой ходят сотни английских торговых судов. Будем без устали наносить удар за ударом. Пусть содрогается и трепещет Англия, наш беспощадный враг. Вперед же!

И гордое, могучее судно, изменив курс, помчалось по волнам океана.

XI. Странствие «Властителя океана»

Сорок восемь часов спустя «Властитель океана», взявший курс на восток в расчете встретить на своем пути английские суда, идущие из Индии и с Явы в Китай и Японию, заметил на горизонте небольшую полоску дыма.

– Паровое судно! – возвестил с марсовой площадки стороживший там в этот момент Каммамури.

Сандакан поспешил на свое обычное место – капитанский мостик, отдав предварительно распоряжение усилить огонь в машинном отделении, и изготовил орудия к бою.

Экипаж тоже высыпал в полном составе на палубу, принимая необходимые на случай боя предосторожности, так как могло случиться, что встречное судно окажется английским военным кораблем, направлявшимся в Лабуан или Саравак.

Малайский Тигр, вооруженный сильнейшим морским биноклем, самым тщательным образом изучал расстилавшийся вдали бесконечный морской горизонт, но его судно находилось еще так далеко от замеченной впереди ленты дыма, что различить что-либо определенное было совершенно невозможно.

– Ну, что ты видишь там, вдали? – интересовался Тремаль-Наик, почти неотлучно находившийся поблизости от Сандакана.

– Пока еще очень немногое! – ответил Малайский Тигр. – Оснастка еще только начинает показываться из-за горизонта. Однако по всему видно, что это торговое судно. На верхушках его мачт не видно красного флага, какой обычно бывает на всех военных судах. Если это так, то нам будет достаточно одного только холостого выстрела, чтобы остановить его. Скажи Самбильонгу, чтобы он приготовил к спуску четыре большие шлюпки с несколькими митральезами[23]23
  Митральеза – французское название картечницы во второй половине XIX в.


[Закрыть] и вооружил шестьдесят человек матросов.

– Мы возьмем этот корабль на абордаж? – спросил Тремаль-Наик.

– Да, если только он английского происхождения, в чем, мне кажется, можно не сомневаться. Наше странствие очень удачно. Гораздо удачнее, чем я рассчитывал.

Расстояние быстро уменьшалось, так как «Властитель океана» все продолжал развивать свою скорость, чтобы не дать обнаруженному судну спастись бегством.

Марсовые матросы уже различили флаг, развевавшийся на корме парохода, и их сообщение об этом было встречено криками радости всего экипажа.

– Да, я не ошибся! – сказал Сандакан. – Это английское судно.

Осмотрев приготовленные к спуску шлюпки и вооруженных матросов, он распорядился направить крейсер наперерез курсу парохода.

Пароход по всем признакам шел из индийских портов и, судя по размерам, должен был обладать водоизмещением не менее двух тысяч тонн. У бортовых сеток его толпилось множество людей, привлеченных видом военного корабля, мчавшегося навстречу.

Когда расстояние сократилось до четверти мили, Сандакан приказал поднять свой красный флаг с головой тигра и сделать холостой выстрел – приказ остановиться.

На палубе парохода поднялось смятение. Видно было, как матросы и пассажиры бросились к носу. Поднялся оглушительный крик, гул которого доносился до «Властителя океана».

В течение нескольких минут пароход ложился то на бакборт, то на триборт, словно не зная, какой путь ему выбрать, но просвистевшая над палубой граната заставила его наконец остановиться.

– Стоп! Спустить шлюпки! Люди по местам! – скомандовал Янес. Португалец взял боевую саблю, которую ему подал Самбильонг, заткнул за пояс два пистолета и сошел в шлюпку.

Пароход плясал на волнах ближе чем в четверти мили от крейсера. Оказывать какое-либо сопротивление он, разумеется, не собирался, потому что «Властитель океана» мог пустить его ко дну двумя выстрелами.

Четыре шлюпки с вооруженными парангами матросами немедленно двинулись к пароходу, и в то же время грозные орудия «Властителя океана» были наведены на беспомощное судно.

Приблизившись к пароходу, Янес повелительно крикнул английским морякам:

– Спустить трап!

Трудно описать ту сумятицу, которая царила на застигнутом врасплох судне. Несколько матросов, вооруженных ружьями, показались было у борта, по-видимому, с намерением оказать сопротивление, но яростные крики пассажиров, напуганных возможностью расстрела, заставили матросов ретироваться, и трап в конце концов был спущен.

Янес с Тремаль-Наиком, Каммамури и двенадцатью малайцами поднялись с обнаженными саблями на палубу.

Командир парохода ждал его в окружении всех офицеров судна у трапа.

С полсотни пассажиров, онемевших от ужаса, жались позади. Увидев португальца с обнаженной саблей, командир побледнел как полотно.

– Что привело вас ко мне? – спросил он дрожащим голосом.

– Вы видели, под каким флагом мы плывем? – спросил португалец.

– Я знаю, что красный флаг с головой тигра имели одно время пираты Мопрачема. Но, говорят, они давно уже исчезли из этих вод.

– Исчезали, но не исчезли! – улыбнулся Янес. – Ваше правительство вызвало на бой Тигров Мопрачема, когда они никого не трогали, и они снова взялись за оружие.

– Чего же вы хотите?

– Хочу дать вам двадцать минут для спуска шлюпок, а по истечении этого срока пущу ко дну пароход.

– Но это разбойничий поступок! – возмутился капитан.

– Не хуже и не лучше обращения Англии с Мопрачемом! – ответил Янес. – Но, впрочем, называйте это как хотите. Меня это мало интересует. Выбирайте по своему усмотрению: или отправляйтесь на дно вместе с вашим судном, или предоставьте нам пустить к рыбам пустое судно, ссадив пассажиров и команду в шлюпки.

– Позвольте мне посоветоваться с моими офицерами.

– Двадцать минут в вашем распоряжении. Делайте что хотите. По истечении этого срока с нашего крейсера начнется боевая пальба по пароходу, независимо от того, будет ли кто-нибудь еще тогда на его палубе.

Капитан переговорил с офицерами и отдал распоряжение спускать шлюпки.

– Я уступаю силе, не имея возможности сопротивляться, но я протестую! – сказал он Янесу.

– Пожалуйста!

– Едва лишь мы доберемся до ближайшего населенного пункта, как я немедленно извещу по телеграфу губернатора Сингапура.

– Хоть китайского императора! Но вот что: десять минут уже прошло. Поторопитесь очистить судно. Кстати, я разрешаю пассажирам и экипажу взять с собой все, что они пожелают.

– И судовую кассу?

– Берите и ее, если вам жаль оставить ее на судне! – засмеялся Янес.

Тем временем матросы, работая с лихорадочной быстротой, уже спустили на воду все шлюпки, снабдив их припасами и водой. Пароход быстро пустел. Первыми были высажены женщины, последними сошли офицеры, которые снесли на шлюпки судовые документы и кассу.

– Англия отомстит за это разбойное нападение на мирное судно! – сказал капитан сквозь зубы.

Янес отдал честь, не отвечая.

Когда пароход был полностью очищен, малайцы Янеса поднялись на палубу, и в то же время паровой баркас «Властителя океана» быстро приблизился к его борту. Немедленно был открыт угольный трюм, и весь запас угля, весьма, впрочем, скудный, так как пароход собирался запастись углем в Сайгоне, был перевезен на борт «Властителя океана».

Два часа спустя отряд Янеса покинул осужденное на гибель судно.

– Два выстрела по ватерлинии! – скомандовал Сандакан.

Прогрохотали выстрелы, и не прошло и пяти минут, как великолепное судно было поглощено пучиной. А «Властитель океана» опять двинулся в свой путь.

На другой день та же участь постигла английский парусник, шедший с грузом сухой рыбы, и несколько других судов, как паровых, так и парусных. Никем не тревожимый крейсер смело разгуливал по большой морской дороге от берегов Борнео до островов Анамбас, пересекая дорогу кораблям, идущим из Малаккского пролива к портам Китая и Японии.

Уже около трех десятков судов было пущено ко дну, и трудно было даже высчитать, какие колоссальные убытки были нанесены этим английским мореходным компаниям, и, вероятно, дело разрушения английской торговли продолжалось бы и еще, но однажды парусное прао с Борнео пристало к борту «Властителя океана» и сообщило, что в водах Натуна появилась большая боевая эскадра. Не было никаких сомнений в том, что это были суда сингапурской эскадры, вышедшей в море для борьбы с Сандаканом.

В день получения этой новости Янес, Сандакан, Тремаль-Наик и инженер Харвард собрали военный совет, на котором было решено на время прекратить погоню за торговыми судами и немедленно отправляться в воды Саравака, снесясь предварительно с бригантиной, которая должна была ждать в устье Синтанга. Можно было рассчитывать, что давнишние союзники Сандакана, вольнолюбивые и воинственные даяки, уже начали враждебные действия против султаната Саравака, и Сандакан хотел, поддержав даяков действиями с моря, заставить раджу Саравака дорого расплатиться за его помощь англичанам, когда последние изгнали Малайских Тигров из их последнего убежища, из Мопрачема.

«Властитель океана», который к этому времени заполнил углем не только бункера и весь трюм, но также значительную часть палубы, двинулся полным ходом на юго-восток, к Мопрачему: Сандакан хотел лично убедиться в том, что англичане обосновались на острове, где было когда-то гнездо «детей Мопрачема».

Около двух суток длилось плавание у берегов Борнео. Именно в этих водах можно было наткнуться на эскадру, вышедшую ловить корсара, но пока «Властитель океана» не встречал никакого серьезного сопротивления.

К вечеру второго дня вдали показался наконец гордый Мопрачем, старое гнездо пиратов Малайзии. И Сандакан, и Янес, охваченные глубоким волнением, глядели с командного мостика на свой остров. Эти скалы столько лет служили им верным убежищем! Отсюда они столько лет грозили английскому владычеству! Здесь был некогда оплот вольности Малайзии, здесь находили себе защиту все, кого угнетали англичане.

Когда крейсер достиг восточного мыса, за которым открывалась гавань, уже наступила ночь. Но небо было ясным, и при таинственном свете луны можно было рассмотреть скалу, на вершине которой еще недавно развевалось гордое знамя Малайского Тигра.

Здания, которое много лет служило жилищем для Сандакана и Янеса, уже не существовало. На том месте, где стоял этот дом, теперь находился небольшой, но по всем признакам сильно вооруженный форт, обеспечивающий англичанам власть над Мопрачемом. По всему берегу тоже были разбросаны в кажущемся беспорядке отдельные форты, бастионы, защитные стенки.

Сандакан, молча стоя на палубе, тоскливым и гневным взором смотрел на берег. По выражению его лица можно было судить, какая глубокая скорбь охватила его душу. Стоявший рядом с ним Янес положил ему руку на плечо.

– Рано или поздно, но мы отвоюем у них Мопрачем. Не так ли? – сказал он.

– Да. Мы еще вернемся! – ответил Сандакан. – И когда это случится, мы сметем с острова всех, до последнего человека, без жалости, никому не давая пощады.

Он отвернулся и поглядел на освещенное лучами кроткой луны море.

– Меня охватывает неудержимое, безумное желание разгромить, уничтожить все, все вокруг! – пробормотал он глухим голосом. – Мне чудится, будто все вокруг в крови, все в кровавом тумане.

В это мгновение с носа послышался крик. Это дозорные извещали о том, что впереди показались сигнальные огни каких-то судов.

– Вот она, та кровь, которую я искал! – воскликнул страстно Сандакан.

Он дрожал всем телом. В его душе проснулись прежние инстинкты.

На востоке, по траверзу[24]24
  Траверз – направление, перпендикулярное курсу судна.


[Закрыть] островов Ромадес, вершины которых уже маячили на горизонте, действительно видно было несколько светящихся точек.

– Два паровых судна! – отметил Янес. – Готов держать пари, что они идут из Лабуана.

– Тем хуже для них! – сказал Сандакан, сжимая кулаки. – Они заплатят мне за мой Мопрачем. Распорядись еще поднять пары, Янес.

– Что ты хочешь делать, Сандакан? – спросил португалец, изумленный тем зловещим огнем, который горел в глазах пирата.

– Пустить ко дну эти пароходы со всем, что на них находится.

– Сандакан! Не забывай, что мы борцы за свободу Малайзии, а не разбойники. А затем, послушай, ведь мы не знаем еще, боевые это суда или торговые. Наконец, мы даже не знаем, под каким флагом они идут.

Не отвечая, Сандакан крикнул:

– Потушить все огни! Свистать всех наверх! Приготовиться к бою!

– По местам, канониры!

Около одиннадцати часов ночи «Властитель океана» был всего лишь на расстоянии четверти мили от пароходов, которые, не подозревая о грозившей им смертельной опасности, медленно, словно лениво, двигались по своему курсу, держась близко друг от друга.

– Это, по-видимому, два военных судна! – сказал Янес. – Вслушайся, Сандакан. Слышишь?

Сандакан прислушался.

С освещенных палуб пароходов доносились смешанные звуки труб, тамбуров, хоровых песен. Казалось, пассажиры судов беззаботно веселились, пользуясь прекрасным вечером и полным спокойствием моря.

– Это английские солдаты, которые возвращаются из Лабуана на родину! – сказал вполголоса Янес. – Ты узнаешь эти песни, Сандакан? Мы уже слышали с тобой их в английском лагере, там, в Индии, во время осады Дели.

– Да, это солдаты, солдаты Англии! – ответил Сандакан, и в голосе его зазвучали металлические ноты плохо скрываемой ярости. – Они смеются, они поют. Они посылают привет своей далекой родине, не подозревая, что над ними уже витает смерть.

– Не говори так, друг! – положил на плечо ему свою руку Янес.

– Почему? Ты разве забыл, Янес, что эти люди выгнали меня с моего острова, что они почти поголовно уничтожили всех, искавших моей защиты, моего покровительства, не щадя никого?!

Сандакан выпрямился и стоял, глядя гневно сверкающими глазами на огни кораблей.

– Да, веселитесь! Пойте, пляшите и пейте! Это пир перед смертью. Завтра, когда уйдет ночь и покажется свет, ваш смех застынет на ваших устах. Вы слишком скоро забыли мой народ. Вы забыли тех, на кого напали предательски, кого истребили на мирных берегах моего острова. Но мститель здесь, около вас… И вы не спасетесь. Вы не уйдете от моей карающей руки! – бормотал Сандакан.

«Властитель океана» несколько изменил курс, отстав на одну морскую милю от обоих судов, чтобы чем-нибудь не обнаружить своего присутствия, и потом пошел с потушенными огнями следом за пароходами, подкрадываясь, словно хищный зверь, к намеченной и не подозревающей о его близости жертве.

Сандакан по-прежнему стоял у борта и глядел, не спуская глаз с осужденных на гибель кораблей. Он казался спокойным, но в душе его бушевала буря, и один план страшной мести сменял другой. Кровавый туман, казалось, расстилался вокруг, и реяли несметными толпами бледные призраки тех, кто погиб, воюя с англичанами под знаменем Малайского Тигра.

– Что мне мешает, – сказал вдруг Сандакан, – броситься на них сейчас, во мраке ночи, и потопить их ударами тарана? Разве я не имею права сделать это? Море умеет хранить тайны, которые доверены его пучинам.

– Ты не сделаешь этого. Это было бы бесчеловечно! – сказал тихо подошедший к Сандакану Янес.

– Человечность? Думали ли о том, чтобы не поступать бесчеловечно, англичане? Щадили ли они слабых, беззащитных, безоружных? Прочь эту гуманность, которая обязательна для одного и не обязательна для другого! Вспомни, Янес, где Тигры Мопрачема? Сколько их уцелело в неравных боях против англичан? Тени погибших бойцов взывают ко мне, требуя отомстить. Гуманность? Да! Но если завтра мы встретимся с английской эскадрой, которая будет в десять раз сильнее нас, нам дадут пощаду во имя принципов гуманности?

– Не дадут. Но это будет борьба, хотя бы и неравная. Мы можем защищаться, мы можем оспаривать у врагов победу. И, наконец, мы можем умереть в бою, как воины. А во что превратится твое нападение на эти два судна? Что они, люди, плывущие на этих кораблях, могут противопоставить нашей артиллерии, нашему тарану?

– Вы правы, Янес! – раздался позади споривших чей-то голос. Сандакан быстро обернулся и оказался лицом к лицу с Дармой.

– Пусть они защищаются, Дарма, как могут и умеют! – сказал Сандакан угрюмо.

– Но они беззащитны. Тут несколько сотен молодых людей. Они ни о чем сейчас не думают, кроме того, что плывут на родину, к своим матерям и отцам. Не заставляйте ожидающих их прибытия стариков и старух проливать слезы. Вы всегда были так великодушны, Сандакан!

– Не заставлять плакать… Но почему же плакали горючими слезами ни в чем не повинные люди, те, которые мирно жили на моем острове? Почему их заставили рыдать, изгоняя с острова? Пусть же плачут матери этих английских солдат! Пусть рыдает хоть вся Англия!

Сандакан повернулся к кормовой броневой рубке, из которой угрожающе смотрели на горизонт два больших орудия, и готовился, по-видимому, уже отдать какое-то приказание, но Дарма схватила его за руку.

– Что вы хотите сделать – вы, о великодушии которого знает весь мир? – спросила она умоляюще.

– Отдать приказание стрелять. Пусть эти веселые песни сменятся криками предсмертного отчаяния.

– Вы этого не сделаете, Сандакан! – сказала Дарма твердо. Сандакан скрестил руки. Пылающими гневом глазами он глядел на державшую его руку Дарму и на приближавшуюся в этот момент к нему Сураму. Он боролся с собой.

Мало-помалу зловещий огонь, горевший в его глазах, стал смягчаться, потухать.

Мгновение спустя он молча протянул Янесу руку, тряхнул головой и, отойдя от орудия, принялся медленно шагать по палубе.

Всю ночь Сандакан провел на ногах. Едва только забрезжил рассвет, он отдал распоряжение усилить ход крейсера и призвал канониров к орудиям.

Подойдя к судам на близкое расстояние, он поднял свой зловещий флаг и дал холостой выстрел – приказ судам лечь в дрейф. На сигнальном флагштоке запестрели флажки, означавшие требование: «Сдавайтесь, или я потоплю вас!»