Текст книги "Звезда без любви не рождается"

– С этим полностью я согласиться не могу, – твёрдо сказала Таня, – хотя во многом ты прав. Конечно хотелось бы, чтобы пациенты надеялись не только на врачей, но и сами уделяли внимание своему здоровью. Чаще бы занимались спортом, меньше бы ели и перестали беспокоиться по пустякам.

– Врач может дать хороший совет больному, но на практике люди сами о себе не заботятся. Посмотри сколько толстых людей вокруг. Они начинают есть, как только появляется возможность, а в свободное время носятся по магазинам, закупая еду. Потом жалуются врачу на высокое давление и повышенный сахар крови. Таня и не пыталась возразить, Андрей был абсолютно прав. Когда, миновав предместья, они въехали в город, он спросил:

– Поедем ко мне?

– Нет, что ты! Меня дома родители ждут и Бакс уже совершенно извёлся.

Как-нибудь в следующий раз.

Машина плавно подъехала к её дому. Они попрощались и Таня нажала кнопку звонка. В квартире тут же залаял пёс и мама открыла входную дверь.

Бакс бросился навстречу, повизгивая от радости, а когда Таня взяла его на руки, стал вылизывать ей лицо.

– Перестань, глупый, – засмеялась девушка. – Всю облизал, теперь мне мыться надо.

– Иди на кухню, сейчас будем ужинать, – мать старалась говорить сердито, но по лицу было видно, что она рада возвращению дочери.

– Спасибо, мама, я поела в кафе, – Таня прошла в ванную.

– Что ж ты такое ела, что не хочешь ужинать?

– Мороженное и кофе, – из-за закрытой двери откликнулась Таня.

– Нет, ты только на неё посмотри! – с возмущением обратилась к мужу Валентина Михайловна. – У девки кожа да кости, а она мороженным ужинает.

Владимир Петрович, зная суровый характер жены, старался ей не перечить, но тем не менее сказал:

– Оставь дочь в покое! Она уже не маленькая, сама разберётся в том, что ей необходимо.

Разгорелась небольшая семейная сцена, а Таня стояла под горячим душем и счастливо улыбалась. Наконец-то радость жизни и хорошее настроение снова вернулись к ней.

***

Виктория Жаботинская, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, ждала преподавателя физиологии на выходе из института. Здесь студентов было поменьше и встреча могла произойти как бы случайно, но подготовилась к ней Виктория основательно. Она надела модную куртку и светлые сапожки на высоком каблуке. Глаза и губы накрасила, но в меру, а каштановые волосы, натуральные кстати, свободно распустила по плечам.

– Семён Владимирович, здравствуйте! – громко воскликнула Вика, увидев преподавателя. – Простите за беспокойство, вы меня не узнаёте?

– К сожалению, нет. Вы студентка?

– Да.

– Извините, студенток много, а я один.

Он уже собрался уходить, но Вика придержала его за рукав и мило улыбнулась.

– Вы же мне обещали помочь!

– Я? Да я вас вообще впервые вижу.

Вика так рассердилась, что ей даже не пришлось скрывать своё возмущение. Она-то прекрасно помнила какие сексуально-озабоченные взгляды бросал на неё преподаватель физиологии, когда она отвечала на семинарах.

– Как же вы можете меня не помнить, если я на всех ваших лекциях сижу в первом ряду, – хорошенькое лицо девушки раскраснелось от возбуждения. – И на семинарах по физиологии чаще других выступаю.

Преподаватель Стоянов наконец-то врубился: симпатичная студентка к нему пристаёт или, как говорят в народе, клеится. Он профессионально оглядел девушку и остался доволен. Всё в ней было хорошо! Прелестное лицо, окаймлённое завитыми локонами, высокая грудь и хоть была она немного полновата, но длинные ноги с лихвой компенсировали этот недостаток.

– Так какая тема для вас затруднительна?

– Физиология человека.

– Это не тема, а целый курс, который я читаю в течении года.

Жаботинская остановилась, стараясь вспомнить хоть что-то из прослушанных лекций. Преподаватель с интересом наблюдал, как девушка пытается выбраться из затруднительной ситуации.

– Насколько я помню, это скелетные мышцы человеческого тела.

– А точнее? – подзадорил её Семён Владимирович.

– Классификация скелетных мышечных волокон, – с восторгом выкрикнула Виктория, вспомнив пройденный материал.

– О, об этом можно долго говорить. Пройдёмте к машине, – преподаватель жестом указал направление. – Скелетная мускулатура человека состоит из мышечных волокон нескольких типов, которые отличаются друг от друга структурно-функциональными характеристиками. Среди них выделяются четыре основных типа мышечных волокон…

Они подошли к серебристой тойоте, Стоянов щёлкнул брелком и открыл дверцу машины. Виктория ни на секунду не замешкавшись, села на переднее сидение.

– Так вот, это медленные фазические волокна окислительного типа, быстрые фазические волокна окислительного типа, быстрые фазические волокна с гликолитическим типом окисления и тонические волокна. Это понятно? – спросил преподаватель и завёл мотор машины.

– Понятно, – оживлённо откликнулась Вика. – А куда мы едем?

– Я, вообще-то собирался домой, – суровым тоном сообщил Стоянов, – но увидев такую красавицу, мне придётся изменить свои планы.

– И что вы предлагаете?

– Я думаю, что нам прежде всего необходимо поесть, а уж затем обдумать дальнейшие действия.

– Мы поедем в ресторан? – девушка с интересом стрельнула глазами.

– Не то чтобы в ресторан, а в одно приличное заведение, где хорошо кормят и не задают глупых вопросов.

Серебристая «Тойота» понеслась по улице, разгоняя залежавшуюся листву, а Вика, пристегнув ремень, самонадеянно улыбнулась. Её мечты начинали сбываться. Они ехали довольно долго, уже промелькнули пятиэтажки спальных районов, затем они углубились в лесной массив и по просёлочной дороге подъехали к трёхэтажному зданию, выстроенному в помпезном стиле. Здесь было множество колонн, арок и закрытых ставнями окон.

– Вы твёрдо уверенны в том, что здесь нас накормят? – девушка не могла скрыть волнение.

– Не бойтесь! Я сюда приезжаю не первый раз и даю гарантию, что обслуживают в этом кабаке на высшем уровне.

– Так это бордель?

– Нет, нет, что вы! Разве можно такую замечательную девушку водить по злачным местам. Это респектабельное заведение, где можно не только прилично поесть, но и хорошо провести время.

Когда они вышли из машины и подошли к зданию, дверь внезапно отворилась и навстречу им вышел здоровенный мужик в камуфляже.

– Сегодня вечер только для членов клуба, – сказал он хриплым голосом и загородил собой дверь.

– Я и есть член клуба, – тут же откликнулся Семён Владимирович, вынимая из кармана красную книжечку с золотым тиснением. – Эта дама со мной. – Добавил он, придерживая Вику под руку.

Они прошли внутрь здания и сразу же окунулись в необычную атмосферу.

Здесь было довольно тепло и услужливый швейцар предложил снять верхнюю одежду. Просторный зал был ярко освещён, оркестр вёл спокойную мелодию и несколько пар танцевали у подиума. К ним тут же подошёл администратор, вежливо поздоровался и провёл в отдельный номер, обставленный современной мебелью. Здесь помимо стола и шкафа разместился большой диван, напротив которого был установлен телевизор.

Официантка в короткой юбке и белом передничке принесла меню и винную карту. Стоянов довольно профессионально сделал заказ и Вика поняла, что он здесь бывает часто.

– Чувствуйте себя как дома, – бодро произнёс Семён Владимирович.

– Я постараюсь, хотелось бы только помыть руки.

– Дверь в туалет прямо по коридору.

– Спасибо, – и Виктория немедленно упорхнула.

Оставшись один, Стоянов позвонил домой, довольно сухо поговорил с женой и, сославшись на срочную работу, предупредил, что будет поздно. С женой Ольгой Переделкиной у Семёна Владимировича случались частые ссоры, причём возникали они по малейшему поводу, а иногда и без оного, так что возвращаясь домой, он напрягался как перед боем. Здесь же за городом в уютном заведении, да ещё в обществе красивой девушки можно было, наконец-то, расслабиться.

Когда Виктория вернулась к столу, официантка принесла вино, минеральную воду и фрукты. Стоянов привычно наполнил бокалы.

– Давайте выпьем за вас, Вика, – он любуясь посмотрел на девушку. – Вы такая красивая, что у меня просто дух захватывает.

– Как же мы будем пить, если вы за рулём?

– Ничего, к тому моменту, когда нам надо будет ехать, у меня уже всё выветрится.

Семён Владимирович, смакуя, выпил полный бокал, а Виктория лишь пригубила. Красное вино было тёрпким, но приятного вкуса. Не успела она распробовать яблоко, как официантка вкатила тележку и подала горячее блюдо. Куриное филе с картошкой и грибами пахло восхитительно.

– Приятного аппетита! – скромно пожелал Стоянов, улыбнулся девушке и немедленно принялся за еду.

Вика завтракала в семь утра булочкой с кофе и поэтому не стесняясь принялась за еду. К концу ужина настроение у неё заметно улучшилось и она, смеясь, отвечала на шутки Стоянова, стараясь не обращать внимания на мелочи, которые заключались в том, что Семён Владимирович, как бы нечаянно, касался её руки, шейки или ушка, а иногда и просто клал руку на колено.

Стараясь разрядить ситуацию, Вика предложила потанцевать. Они прошли в большой зал, где негромко играла музыка и, прижавшись друг к другу, стали кружиться в медленном танго. Мелодии сменяли одна другую, но Стоянов не отпускал её и легонько целовал в шею.

– Я устала, – наконец сказала Вика и они вернулись в номер.

Семён снял пиджак, присел на диван и включил телевизор. Виктория села рядом. Пощёлкав пультом, он остановился на каком-то художественном фильме, где молодая пара довольно откровенно занималась любовью. Нет, это был не порнофильм, но создатели картины явно снимали её для людей старше шестнадцати. Минут пять они, как загипнотизированные, смотрели на экран, затем Семён обнял Вику и поцеловал в губы. Целовались они долго и нежно, с придыханием и краткими паузами. Свет погас как бы сам собой, осталась гореть только настольная лампа. Он расстегнул её кофточку, затем добрался до лифа и стал целовать обнажённую грудь. Вика только тихонько постанывала.

Довольно профессионально Стоянов задрал её юбку, снял колготки и тут же принялся за трусики, но Вика удержала его рукой.

– Куда же ты так спешишь, у нас же вся ночь впереди!

«Какая там ночь, – с остервенением подумал Семён. – Скоро домой ехать, не то стерва-жена опять скандал закатит!»

Закрыв её рот долгим поцелуем, он тут же рукой залез ей в трусики.

– Да ты совсем уже мокренькая, – с волнением проговорил он, стаскивая с девушки последнюю преграду.

– Это не я, это физиология, – с усмешкой ответила Виктория.

Глава четвёртая. Первая киносъёмка

Все следующие дни Игоря Меньшова терзала неизвестность. Он, как бы на автомате, продолжал работать, много снимал и даже нашёл время для печати фотографий, но всё же постоянно думал о предстоящей телесъёмке. Ему не давало покоя обещание зам. директора студии пригласить его на телевидение.

Он часто вспоминал Наталью Викторовну, но его не интересовали её деловые качества, а вот глаза, грудь и улыбку этой женщины он забыть не мог.

Наталья Викторовна позвонила в воскресенье вечером и Меньшов лихорадочно схватил трубку. – Игорь, здравствуйте. Это Наташа с телевидения. Помните?

– Конечно, я ждал вашего звонка каждый день.

– Замечательно, мне как женщине это приятно слышать, но я звоню по делу.

Меньшов напрягся и непроизвольно стиснул трубку.

– В понедельник утром мы начинаем снимать для местного телевидения репортаж о вашем заводе.

– Могу я хотя бы присутствовать?

– Я не забыла о вашем желании и попросила нашего оператора взять вас в помощники.

– Спасибо! – тут же выпалил Меньшов.

– Подождите благодарить. Вам необходимо вначале познакомиться с оператором. Его зовут Владимир Лескович. Снимать мы начинаем в девять часов утра. Вы сможете быть в цеху в это время?

– Конечно! – без запинки ответил Игорь и только после этого вспомнил, что завтра он работает в первую смену. – Я отпрошусь у мастера или найду себе замену.

– Ну и чудненько. До завтра, – Наташа положила трубку, а Меньшов ещё долго не мог успокоиться.

В понедельник, в восемь утра он зашёл к начальнику цеха, честно рассказал о предстоящей съёмке и упросил его поменять свою утреннюю смену на вечернюю. В девять утра он встретил съёмочную группу у проходной, познакомился с оператором Лесковичем и тут же был мобилизован на перетаскивание кофров с аппаратурой из автобуса в цех.

На съёмочной площадке достаточно ротозеев, а работников не хватает и Игорь, по просьбе оператора, передвигал осветительные приборы и переносил камеру вместе со штативом.

– А ты молодец, стараешься, – похвалил его Лескович. – Немного подучишься и можешь работать ассистентом.

Игоря обрадовала похвала оператора, но он всё же напрягся, когда к нему подошла Наталья Викторовна. Зам. директора была строга и деловита.

– Ну вот что, Меньшов, я видела как ты вкалываешь и оператор остался тобой доволен. Если хочешь работать на телевидении, ты должен показать себя в работе, а уж потом можешь написать заявление.

Игорь хотел подпрыгнуть от радости, но всё же сдержал себя. – Я не знаю, отпустят ли меня с завода.

– Может не сразу, но по заявлению обязательно отпустят, – Наташа, наконец-то утратила деловой тон и, улыбнувшись, добавила: – Мне бы хотелось, чтобы мы работали вместе.

Когда Игорь укладывал аппаратуру в кофр, он не слышал грохота заводских станков и шипения стекольного пресса, он только видел перед собой улыбку Наташи и вспоминал её слова: «Мне бы хотелось, чтобы мы работали вместе».

И как всякий молодой человек он уходил в своих мечтаниях всё дальше, продолжая будоражить себя эротическими сценами.

«Женщина совершенно обалденная, работать мы будем вместе, да к тому же намечается взаимная симпатия. А почему бы и нет?»

Оба заявления Меньшов подал почти одновременно: сперва о приёме на телевидение в качестве ассистента оператора, а затем заявление об увольнении со стекольного завода. Уже через неделю он был зачислен в штат местного телевидения с испытательным сроком на один год и почти сразу же начались занятия на курсах для ассистентов оператора. Это были не только теоретические занятия, к ним добавлялись и ежедневные выезды на репортажные видео и киносъёмки.

Работал он, как правило, в паре с Лесковичем, который, не жалея сил и мата, натаскивал своего нового ассистента. Самым пикантным было то, что на все натурные съёмки, которые проходили в разных частях города, съёмочная группа выезжала под руководством зам. директора Натальи Викторовны Погоняй.

На работе она полностью соответствовала своей фамилии и командовала на съёмочной площадке, как строевой офицер на плацу.

– Осветители! Быстро перекинуть приборы на новый объект! Операторы!

Почему камера до сих пор не готова? Гримёры, чёрт бы вас побрал! У актёра лицо блестит, как после бани! Немедленно затонировать! – она руководила съёмочным процессом и творческая группа выдавала репортаж за репортажем, который в тот же день выходил в вечерних новостях.

О ней с уважением говорили, что она работает как заведённая. Точно также она вела себя и в постели, когда после тяжёлого трудового дня, приняв душ и наспех поужинав, она приводила Меньшова в спальню и там отдавалась ему с таким восторгом и остервенением, что Игорь пасовал под её напором и признавал за ней первенство в любовной игре. Но у него всегда хватало сил, чтобы удачно завершить очередной любовный раунд.

Когда утомлённый третьим заходом, он с нежностью гладил её роскошную грудь, она улыбнувшись сказала:

– Я сразу поняла, что ты будешь моим!

– Отчего так? – устало спросил он.

– Родственную душу в тебе почувствовала!

– Да неужели?

– Совершенно точно! – она счастливо засмеялась. – Та самая женская интуиция.

А началась эта история так: как-то после съёмки в ресторане, заведующий, в знак благодарности, выставил им ящик шампанского и Наталья Викторовна попросила Меньшова помочь ей довезти его. Игорь поставил ящик в багажник машины, Наташа села за руль и они довольно резво помчались.

– Куда мы едем? – устало откинувшись на сидении, спросил Меньшов.

– Ко мне домой, – Наташа озорно улыбнулась. – Не боишься?

– Чего мне тебя бояться? Ты же не кащей-безсмертный.

– И даже не баба-яга, – она засмеялась, на ходу прикурила и продолжила лихо вести машину.

Её дом находился за городом, в зелёной зоне и был окружён большим, но неухоженным садом. К осени здесь сами по себе вызревали яблоки, груши и черешня.

– Вот выйду на пенсию, – шутила Наташа, – и буду на рынке своими фруктами торговать.

– Тебе до пенсии, как мне до луны, – успокаивал её Игорь.

Он подхватил ящик с бутылками шампанского и Наташа впустила его в дом.

Большая трёхкомнатная квартира поражала своей неухоженностью. На мебели виднелись следы пыли, раковина в кухне была переполнена грязной посудой, а на кровати в спальне валялись предметы женского туалета.

– Извини, но на уборку у меня просто нет времени, – и она, мило улыбнувшись, скрылась в ванной.

Меньшов закатал рукава, аккуратно вымыл посуду и убрал со стола. Когда Наташа в розовом пеньюаре вышла из ванной, она была приятно удивлена.

– О, ты как мужчина в домашнем хозяйстве просто незаменим!

Часа через два, после бесконечных любовных утех в кровати, Меньшов, как бы между прочим, спросил: – А как мужчина я в постели каков?

– Нормальный мужик!

– И только?

– Ой, ты меня задушишь! Нет, ты просто великолепен!

– Вот, то-то же!

Как женщина она ему безумно нравилась: стройная, красивая, полногрудая и отдаётся так, что мурашки по коже бегут, но как человек, она была просто ужасна. Деспотична, горласта, не терпящая возражений, всегда считавшая, что её мнение – это истина в последней инстанции. Командир в юбке, так её называл Меньшов.

Часто на съёмку они выезжали вместе и уже подъезжая к площадке, Наташа менялась на глазах. Из ласковой и нежной женщины она превращалась в жёсткого руководителя производства и это сильно раздражало Игоря. Он тут же уходил в операторскую бригаду и начинал готовить аппаратуру к съёмке. Пока он заряжал кассеты плёнкой и проверял аккумуляторы, осветители разматывали кабели и подключали приборы.

С оператором Владимиром Лесковичем у Игоря сложились хорошие, дружеские отношения. Несмотря на то, что в курилке он часто травил анекдоты и слыл рубахой-парнем, во время съёмки оператор был строг и собран. Осветители его уважали, а для ассистента, который только постигал азы операторского мастерства, его авторитет был непререкаем.

– Игорь, берешь камеру, штатив, аккумулятор и бегом на площадку! Зам. директора уже там, сейчас ругаться начнёт, – Лескович нервно докуривал сигарету, готовясь к работе.

Меньшов, не пререкаясь, схватил аппаратуру и потащил её в кадр. Оператор уже на ходу догнал его и перехватил тяжёлый аккумулятор. Через пять минут они были готовы к съёмке. Осветители закончили установку приборов и на съёмочной площадке стало светло как днём. Гримёры затонировав актёров, отпустили их на площадку и они парами прохаживались в ожидании режиссёра.

Сергей Петрович Перепёлкин работал режиссёром на телевидении уже много лет. Он прошёл все ступени творческой лестницы, начиная от ассистента, затем второго и наконец режиссёра-постановщика. Зная кухню телевидения, он не спешил на съёмочную площадку, но уж если появлялся в кадре, то снимал быстро и профессионально.

– Сергей Петрович! – всполошилась Наталья Викторовна, увидев режиссёра. – Актёры уже в кадре, операторы готовы, пора снимать!

– Да, конечно, Наташа! Вот сейчас репетнём и сразу же снимем, – Перепёлкин потирал руки, как бы готовясь к операции. – Всех попрошу в кадр!

Быстро отрепетировав с актёрами текст и согласовав с оператором мизансцену, Сергей Петрович начал съёмку. Лескович вёл камеру, Игорь держал фокус, ассистентка режиссёра Марта, убрав хлопушку, шёпотом подсказывала актёрам текст. Все были при деле, процесс пошёл и только убедившись в том, что группа начала съёмку, Наталья Викторовна позволила себе расслабиться и устало опустилась на стул. Закурив тонкую сигарету, она внимательно оглядела участников съёмки. Режиссёр Перепёлкин, привстав со стула, как бы дирижировал актёрами, оператор Лескович, прижавшись глазом к окуляру, слился с камерой и только Игорь Меньшов, ставший в последнее время родным и близким, выглядел усталым и отрешённым.

«Надо будет сводить его к врачам, – с тревогой подумала Наташа, – а то, не дай бог, заболеет».

Наталья Викторовна мало задумывалась над тем к чему могут привести её отношения с Игорем, но не учитывать того, что она намного старше его, она не могла. Где-то в подсознании иногда проскальзывала мысль, что добром эти отношения не кончатся.

Режиссёр снял общий план и попросил оператора перестроиться на крупные планы актёров. Лескович вынул пачку сигарет, неторопливо закурил и, собираясь выйти в коридор, сказал Игорю:

– Перенеси камеру и штатив в центр площадки, а я перекурю пока.

Меньшов снял камеру, аккуратно поставил её на кофр, а штатив понёс на новую точку съёмки. Вдруг он ощутил сильную головную боль, перед глазами поплыли круги, а ноги сковала внезапная слабость. Он неловко повернулся и увидел как камера медленно, как бы в рапиде, падает на пол. Игорь резко рванулся назад, ноги его подкосились и он плашмя упал на землю. В павильоне оставались только осветители и ассистентка режиссёра Марта. Она громко закричала:

– На помощь! Помогите!

В павильон вихрем влетел Лескович, за ним Наталья Викторовна, а уж затем вся съёмочная группа.

– Что с ним? Что случилось? – с тревогой спросила зам. директора, а оператор уже приподнял голову Меньшова и рукой растирал ему грудь.

– Воды, скорей воды и вызовите скорую помощь!

Наташа схватила мобильник, набрала 02 и, коротко обрисовав ситуацию, вызвала скорую. Врачи приехали довольно быстро, сделали Игорю укол и, не обращая внимания на протесты зам. директора, увезли его в больницу. На площадке наступило неловкое затишье. Владимир Лескович попросил механиков заменить камеру, режиссёр мобилизовал актёров и общими усилиями съёмочной группе удалось довести смену до конца.

Поздним вечером Наталья Викторовна приехала в больницу. Фасад клиники был ярко освещён, у входа дежурили охранники и ей с трудом удалось пройти внутрь. Не менее жёстким оказался разговор с дежурным врачом.

– Нет, девушка, я не могу вас к нему пропустить. Больной Меньшов находится в реанимации, состояние у него средней тяжести, но без видимых улучшений. Диагноз ещё не поставлен, но прогнозировать положительную динамику я не берусь. Поэтому мы проводим интенсивную терапию и больному нужен покой!

Поняв, что врача не уговорить, Наташа решила пойти другим путём. Где-то в глубине коридора она отыскала нянечку, неловко сунула ей крупную купюру и попросила тайком провести в реанимацию. Меньшов лежал под капельницей и спал. Осунувшееся лицо с тёмными кругами под глазами, запекшиеся губы и неловко подвёрнутая рука, всё это свидетельствовало о тяжёлом состоянии.

Побыв недолго в палате и раздумывая над тем, что ещё можно предпринять, Наташа в плохом настроении поехала домой. К счастью, завтра съёмок не намечалось, а режиссёр в монтажной мог обойтись без неё, так что она могла отдохнуть, отоспаться и подумать над тем, как помочь Игорю.

Утром Наташа позвонила знакомому профессору, который что-то невнятно бормотал о рецидивах болезни, потом беседовала с лечащим врачом, а уж затем говорила с родителями Меньшова. Ей стало понятно, что болезнь у Игоря затяжная, полного излечения современная медицина не гарантирует и надо было решать, что делать дальше. Выход из создавшегося положения могла подсказать только ближайшая подруга Маша Перелётная. С ней-то, в первую очередь, и решила Наташа посоветоваться. Налив стакан апельсинового сока и, забравшись с ногами на диван, она набрала номер.

– Алло! Марию Степановну можно к телефону? – Наташа звонила в банк, где работала Маша и поэтому должна была соблюдать субординацию.

– Да, я слушаю.

– Маша, привет! Это я.

– Слышу, узнала. Наташа давай поскорей, у меня тут уйма народу.

– Мне надо с тобой посоветоваться.

– Излагай, я слушаю.

– Тяжело болен один мой знакомый.

– Какой-то заслуженный старичок? – с явной иронией спросила Маша.

– Нет, молодой человек, но болен уже давно. – А что говорят светила медицины?

– Врачи ничего не могут сделать! Только выводят из очередного приступа, а как предупредить следующий не знают! – голос Наташи звучал с надрывом и даже проскальзывали плаксивые нотки.

– Э, подруга, только не реви. Ты случайно не влюблена в этого парня?

– Есть немного! – улыбнулась Наташа.

– Значит так, – деловито проговорила Мария Степановна. – У меня сейчас нет времени во всём разбираться, но ты позвони вечером и я что-нибудь придумаю.

День прошел, как обычно, в беготне. Накопилось много работы по дому, надо было сходить в магазин за продуктами, постирать бельё и вымыть окна, да и полежать часок в горячей ванне тоже не помешало бы. Когда вечером Наташа готовила ужин, резко зазвонил телефон.

– Наталья, привет! – голос у Маши звучал бодро и уверенно, как будто она не работала весь день, а отдыхала.

– Привет, подруга!

– Слушай меня внимательно. Я тут с некоторыми людьми поговорила и все сходятся во мнении, что медицина может помочь в экстренных случаях, то есть инфаркт там или тяжёлая авария на дороге, а вот если что-то затяжное или хроническое, то лучше полагаться на себя.

– То есть заказывать место на кладбище?

– Ну зачем же так пессимистично! Мужик у тебя молодой, ещё не одну бабу трахнуть сможет. – Я бы хотела его для себя оставить! – Наташа говорила чистую правду.

– Не печалься, выход есть!

– И какой?

– Вот только не торопи меня! – Маша рассердилась. – Кто-то из моих знакомых, которые лечились у известных светил и объездили множество курортов, посоветовали обратиться к одному знахарю. Он практикует уже давно, берёт за лечение приличные суммы, но, как ни странно, помогает.

– А как к нему попасть? – заинтересовалась Наташа.

– Только по рекомендации, людей с улицы он не принимает.

– И что же делать?

– Не волнуйся, подруга, я уже обо всём договорилась. Когда выписывают твоего героя?

– Я пока точно не знаю, но думаю, что через неделю он будет дома.

Маша выдержала паузу, а затем с уверенностью произнесла:

– Записывай! Фамилия знахаря Деревянников. Принимает он по субботам и воскресеньям в Доме Культуры железнодорожников. Когда придёшь туда со своим парнем, скажешь что ты от Петра Васильевича. Знахарь этого мужика на ноги поставил, так что это лучшая рекомендация. Понятно?

– Да, конечно! Спасибо тебе, Маша.

– Благодарить будешь, если молодой человек выздоровеет.

***

Игорь проснулся на рассвете. Солнечные лучи слегка подрагивая, скользили по стенам палаты. Чувствовал он себя хорошо и даже настроение было вполне приличное. Оглядевшись, он понял, что находится в больнице и судя по количеству медицинских приборов, это была реанимация. Через пару минут в палату вошла сестра, спросила о самочувствии и сказала, что скоро будет обход. Главрач, окружённый свитой в белых халатах, появился сразу же после завтрака.

– Как настроение, молодой человек?

– Спасибо, хорошо! – Игорь старался отвечать бодро, зная по опыту, что от его ответа во многом зависит время пребывания в реанимации.

– Хорошо-то, хорошо, но ваши анализы и энцефалограмма оставляют желать лучшего.

– Я надеюсь, что всё не так уж и плохо.

– Можете не беспокоиться, мы вас обязательно поставим на ноги! – врач быстро продиктовал назначения сестре и перешёл к другому больному.

«Надолго ли? – с тоской подумал Меньшов. – Опять таблетки, уколы, капельницы, а в результате слабость и очередной приступ».

Но уже на следующий день его перевели в общую палату и, как бы в награду, после обеда появились родители. Мама, как полагается, немного поплакала, но отец держался молодцом. Тут же на стол была выставлена кастрюлька с куриным супом, салат из овощей и свежевыжатый апельсиновый сок.

– Ешь, Игорёк, поправляйся, – мама, как всегда, заботилась о сыне.

– Спасибо, но я недавно обедал.

– То что не съешь, поставь в холодильник, – назидательно сказал отец, внимательно глядя на сына. – Ты здесь надолго?

– Я, честно говоря, не знаю. Хотелось бы скорее выйти на работу, – Игорь старался держаться молодцом, но судя по грусти в глазах, ему это не очень удавалось. – Папа, если тебя не затруднит, принеси мне фотоаппарат. Здесь столько интересных лиц и характеров, что снимать можно с утра до вечера.

После ухода родителей, Игорь ненадолго заснул, а вечером к нему пришла Наташа. Самое удивительное, что шла она по коридору в сопровождении зав. отделением, который несмотря на преклонные годы и заметное брюшко с охотой сопровождал молодых барышень.

– Вот и ваш пациент, Наталья Викторовна, – бодро проговорил он у входа в палату.

– Да, я узнала. Большое спасибо, – Наташа улыбнулась такой ослепительной улыбкой, что зав. отделением просто растаял.

– Всегда рад помочь! – он тут же удалился, а Наташа взяла Игоря за руку и как маленького ребёнка повела в кафе, которое располагалось на первом этаже больницы.

– Ну как ты, мой ковбой? Рассказывай!

Игорь с улыбкой посмотрел на красивое лицо Наташи, на её тщательно уложенные волосы, со вкусом подобранную одежду и остался доволен. Ведь это к нему пришла эта очаровательная женщина.

– Что ты молчишь и улыбаешься как ребёнок. Я не вижу причин для радости.

Попал с приступом в больницу, подводишь съёмочную группу и родители из-за тебя переживают.

– Но это же не в первый раз! Я недельку полежу, оклемаюсь и выпишусь.

– Так дело дальше не пойдёт! Молодой мужик, а кочуешь из больницы в больницу! – казалось возмущению Наташи не было предела.

– И что же делать? Врачи не предлагают выхода из этой ситуации.

– Есть выход! – лицо Наташи раскраснелось. В нервном возбуждении она была особенно хороша. – Моя подруга порекомендовала знахаря.

Меньшов недовольно поморщился. Он скептически относился к экстрасенсам, колдунам и знахарям, особенно к тем, кто себя к ним причислял, зарабатывая на этом деньги. Многие из них не обладали ни знанием, ни лечебной силой, а только использовали доверчивость пациентов. Почувствовав скептицизм Меньшова, Наташа повелительно сказала:

– Мы только сходим к нему на приём, посоветуемся, а уж затем будем решать лечиться у него или нет! – Хорошо, – покорно согласился Игорь. – Вот я выпишусь из больницы, выйду на работу и тогда ты можешь договариваться о встрече.

Наталья Викторовна была довольна собой: на работе полный о-кей, в квартире наведён порядок, Игоря удалось уговорить на дальнейшее лечение и пока он в больнице можно было подумать о себе, любимой. Она вынула мобильник, позвонила по знакомому номеру и, несмотря на поздний час, поехала на Проспект Мира. Дверь ей открыл рослый молодой человек, от которого вкусно пахло сигарами. Он приветливо улыбнулся, впустил её в комнату, а затем крепко поцеловал в губы. Наташа не успела и ахнуть, как он поднял её на руки и понёс в спальню, а затем бережно опустил на кровать…