Текст книги "Никола Тесла. Безумный гений"

Глава двадцать третья
Май 1888
Манхэттен

Ассистентка Теслы Нэлл Уитэкер уже третий раз подряд задержалась на работе за полночь. В углу лаборатории отсчитывали секунды старинные часы, и измученная до крайности Нэлл находила утешение в их мелодичном тиканье.

Старые часы были единственной привычной и нестрашной вещью в электрической лаборатории Теслы – прочая обстановка внушала Нэлл благоговейный ужас.

Взять хотя бы освещение. За окном царила непроглядная безлунная ночь, а в лаборатории было светло как днем. Нэлл в жизни не видела ничего подобного: как будто в доме не было ни стен, ни потолка, а на дворе стоял солнечный полдень.

На потолке, по всей длине комнаты, были с одинаковым интервалом развешены дуговые лампы. То были лампы нового образца, создавая которые изобретатель учел ошибки Равея. На место массивных динамо-машин пришли компактные генераторы. Вопреки всеобщим опасениям, они прекрасно справлялись с «неуправляемым» переменным током.

После двенадцатичасовой смены при ярком свете у Нэлл страшно уставали глаза, но девушка и не думала сдаваться: если мистеру Тесле угодно задерживаться на работе дольше всех, она ни за что от него не отстанет. В такой решимости был, конечно, элемент профессионального тщеславия, но только элемент. На самом деле молодой женщине не хотелось возвращаться в пустую неуютную квартиру. Уж лучше сидеть в конторе, добровольно взваливая на себя все новые нудные дела. Надежды на долгожданную перемену судьбы таяли с каждым днем. Мисс Уитэкер смотрела на вещи трезво и знала, что от жизни не приходится ждать слишком многого.

Если женщина дожила до двадцати семи лет, ни разу не получив предложения руки и сердца, ей не следовало тешить себя иллюзиями. Нэлл до сих пор нет-нет да и позволяла себе невинные девичьи фантазии, но лишь для того, чтобы снова предаться унынию и в очередной раз напомнить себе, что она слишком толстая, хотя ее и пухленькой-то можно было назвать разве что на Рождество, когда она и впрямь могла набрать десять-двадцать лишних фунтов, но лишь для того, чтобы легко избавиться от них летом.

Ночные бдения на работе были прямым следствием твердого решения принести себя в жертву мистеру Тесле и его делу, если это, конечно, можно было назвать жертвой. Старой деве полагалось вести тихую, бесцветную и скучную жизнь. Так было бы и с Нэлл, согласись она играть роль, отведенную женщине ее возраста. Долгие вечера в лаборатории давали ей ощущение свободы: никаких обязательств, и дома никто не ждет. Никакого мужа, а значит, никаких упреков и расспросов, отчего она так задержалась на службе.

Нэлл гордилась своей работой и любила ее всей душой. На то были две причины: фантастический мир электромагнитных полей и мистер Тесла. Ее боссу едва исполнилось тридцать два года, а его роскошная шевелюра была черна как смоль.

На этот раз Нэлл выпала непростая задача: намотать тонкую медную проволоку на металлический стержень в три фута длиной и два дюйма в диаметре. Стержень крепился к рабочему столу при помощи железных тисков с резиновыми насадками. Каждый виток проволоки следовало класть вплотную к предыдущему, чтобы обеспечить равное напряжение по всей длине кабеля.

Нэлл вспоминала, с каким жаром мистер Тесла втолковывал ей, что эту работу следует выполнять особенно тщательно. «Мы будто рисуем металлом по магнитному холсту, наносим слой за слоем так, чтобы провод можно было взвесить с точностью до долей миллиграмма и предсказать, какое поле он образует!» Он говорил еще много важных вещей о полях и электричестве, но Нэлл уже не слушала. Она запомнила лишь магнетическое сияние его глаз.

Проработав в компании полгода, Нэлл убедилась, что вокруг мистера Теслы и фантастических вещей, населяющих его лабораторию, и вправду существует волшебное поле притяжения. Эта колдовская сила удерживала ее на работе и примиряла с нескончаемой рутиной, что неизбежно следовала за очередным прозрением изобретателя.

Притяжение усиливалось всякий раз, когда мистер Тесла выходил из своего кабинета, чтобы узнать, как дела в лаборатории. С Нэлл он говорил как с равной и никогда не называл ее по имени: только «мисс». «Ми-исс», – произносил он, слегка растягивая гласные. Этот восточноевропейский акцент казался Нэлл таким экзотическим!

Был ли мистер Тесла любезен с остальными? С Нэлл он порой бывал резким, а порой рассеянным, но она все равно чувствовала, что босс выделяет ее из других работников. К сожалению, им редко выпадал случай завести беседу, а о том, чтобы поговорить по душам, не могло быть и речи.

К полуночи в лаборатории оставались трое из двенадцати сотрудников, и Нэлл была в их числе, чем по праву гордилась. Магнитное поле изобретателя удерживало ее на месте, заставляя терпеливо ждать, когда мистер Тесла разглядит в прилежной ассистентке верную соратницу и родственную душу.

Нэлл поморгала, чтобы вернуть зрению остроту, и снова принялась аккуратно наматывать проволоку на стержень. Основная часть работников – еще одна женщина и восемь обремененных семьей мужчин – разошлись еще час назад. В лаборатории оставались трое холостяков, вольных распоряжаться своим временем как заблагорассудится. Впрочем, стойкостью мисс Уитэкер ни один из них не обладал; поглядывая на своих коллег, Нэлл замечала, что оба вот-вот свалятся от усталости.

Итак, в самое ближайшее время ей предстоит остаться с мистером Николой Теслой наедине. И если великому изобретателю угодно просидеть до утра, совершенствуя то, над чем они трудились последние двенадцать часов, значит, так тому и быть.

Мисс Уитэкер еще немного поморгала, чтобы прогнать плавающие перед глазами цветные пятна, покрутила головой, разминая шею, и продолжила наматывать на сердечник идеально ровные слои проволоки. Вслед за Теслой она старалась представить, что наносит на холст аккуратные мазки, создавая шедевр. Еще днем, когда мистер Тесла подошел к ней с новым ответственным поручением, Нэлл на мгновение вообразила себя художницей. Босс, хоть и держался с ней немного застенчиво, все же отыскал подходящие слова, чтобы по-человечески объяснить, как важно наматывать проволоку идеально ровно.

Сила тока, которую был способен выдержать кабель, прямо зависела от – Нэлл влюбилась в это слово, как только услышала, – проводимости провода. Для определенной массы меди надлежало заранее рассчитать силу тока, чтобы не допустить никаких колебаний.

Любое, даже самое крошечное препятствие на пути бегущего по проводу тока привело бы к внезапному разряду. Электричеству требовалось высвобождать энергию, чтобы двигаться дальше. Мощность потребляемой энергии снижалась с каждым разрядом. Мистер Тесла говорил, что пробелы в обмотке сердечника все равно что ямы, через которые току приходится прыгать.

И Нэлл очень старалась. Рисковать такой работой было бы в высшей степени неразумно. Нэлл смотрела на вещи трезво и отлично понимала, кто она на самом деле: обыкновенная старая дева, которой повезло найти необыкновенную работу. Да и этим везением мисс Уитэкер изрядно растратила отпущенную ей удачу, примеры которой, в чем она сама могла бы признаться на исповеди, и так можно было «перечесть по пальцам руки».

Мисс Уитэкер даже приблизительно не представляла, сколь далеко простираются сверхъестественные возможности ее начальника. Говорили, что Тесла берет свои идеи из воздуха. В прямом смысле. Он и сам этого не отрицал. Еще говорили, что приборы изобретатель сперва строит в воображении, а потом воссоздает свои фантазии на чертежах, без единого чернового наброска. Нэлл собственными ушами слышала, как босс признается в этом одному из редких посетителей, который задал вопрос, но ответ, в отличие от нее, пропустил мимо ушей.

Нэлл давно решила, что захватывающий мир изобретений как раз по ней. Вот бы еще сделаться в нем своей и хоть чуточку приблизиться к мистеру Тесле! Разумеется, она и мысли не допускала о том, чтобы сравняться с мужчиной, да еще и выдающимся ученым, получившим блестящее образование в Европе.

Однако почему бы не помечтать? Своим тайным девизом Нэлл выбрала слова: «Не решай, пока не попробовала», – боевой клич незамужней американки новой эпохи. У нее было достаточно времени, чтобы вышить не один десяток подушек, день ото дня вплетая в узор накопленную за годы одиночества горькую мудрость. Эта мудрость не раз выручала Нэлл там, где у нее на первый взгляд не было ни малейшего шанса: взять хотя бы эту работу.

Когда бес тщеславия заставил Нэлл Уитэкер устроиться в компанию, она как-то не подумала, что среди ее коллег окажутся всего две женщины и десять мужчин, включая самого босса. Нэлл не имела ни малейших оснований полагать, что мужская часть лаборатории, не в пример мистеру Тесле, не одобряет девушек с карьерными устремлениями, зато имела все основания подозревать, что женская часть в этом отношении солидарна с мужской, и потому ждала, что ей рано или поздно в самых недвусмысленных выражениях укажут ее место.

Нэлл догадывалась, что своей нынешней работой она обязана исключительно привычке мистера Теслы лично беседовать с каждым соискателем. После насмешливых взглядов и скользких шуточек работников-мужчин она готовилась к худшему, когда хозяин лаборатории пригласил ее в свой кабинет, усадил в кресло, прикрыл дверь и начал задавать вопросы. Однако он, вопреки ожиданиям, был безупречно вежлив. Мистер Тесла слушал ее очень внимательно и ни разу не перебил. Ни разу. Во время беседы он глядел на соискательницу с такой теплотой, что у нее дрожали колени, а сердце трепетало от восторга. Нэлл из последних сил старалась ровно дышать и держаться так, чтобы работодатель ни о чем не догадался.

Нэлл не только слышала о небывалом успехе изобретателя в Нью-Джерси, но и видела плоды его трудов собственными глазами. Ночью светло как днем! Придумать такое обычному человеку не под силу. А что, если Тесла может прочесть ее мысли? Ведь он должен быть особенным, чтобы разглядеть нечто особенное в ней. Мистер Тесла не только принял Нэлл на работу, но и лично представил ее каждому сотруднику, демонстрируя к новой служащей безграничное уважение и требуя того же от других.

Босс с первого дня доверял Нэлл Уитэкер сложные и ответственные задания, и она самоотверженно бросалась их выполнять, зачастую жертвуя обеденным перерывом. Впрочем, мистер Тесла и сам привык обходиться без еды, так что лаборантке приходилось припрятывать в кармане халата печенье или бутерброд. В результате Нэлл перестала набирать вес, привыкла спать по несколько часов, а по утрам летела в контору как на крыльях. Она готова была отдать все без остатка своей замечательной работе, принести себя в жертву, любой ценой добиться того, чтобы мистер Тесла обратил на нее внимание, а в укромном уголке в самой глубине души лелеяла робкую надежду, что ее уже заметили и берегут для какой-то поистине великой миссии.

Для Нэлл Уитэкер началась новая жизнь. Жизнь, в котором появился смысл и даже в некотором роде мужчина. И вот настал ее звездный час: босс поручил самое ответственное и трудоемкое дело – накручивать проволоку на сердечник – именно ей и никому другому. Вероятно, сверхъестественное чутье мистера Теслы подсказало ему, что новенькая сделает все, лишь бы стать своей в этом удивительном месте, и «невыполнимое» задание станет для нее сущим пустяком. Нэлл успела намотать проволоку в пять идеальных слоев, когда оба ее сослуживца дрогнули и взмолились об отдыхе.

С трудом оторвавшийся от чертежей Тесла в изумлении уставился на своих работников, которым, по его представлениям, давно полагалось разойтись по домам, и, смущенно посмеиваясь, распрощался с ними до утра.

Нэлл идти домой не собиралась. Она продолжала возиться с проволокой, стараясь не выдать своего присутствия, чтобы не услышать нечто вроде: «А, мисс Уитэкер! Простите, я понятия не имел, который час. Отправляйтесь-ка домой, а завтра можете прийти попозже».

Только не сейчас, когда все стало складываться так удачно. Впервые за полгода работы в электротехнической лаборатории Николы Теслы Нэлл удалось остаться с ее владельцем наедине. Небывалое везение. В любой другой конторе такое было бы совершенно немыслимо. Другие женщины и помыслить не могли о том, чтобы оказаться в обществе такого мужчины.

Рабочая обстановка избавляла обоих от обременительной необходимости поддерживать разговор. В списке талантов Нэлл Уитэкер не значилось умение вести светскую беседу.

Все, что от нее требовалось, это наматывать проволоку вплотную, без просветов, образуя вокруг железной сердцевины непроницаемую медную броню.

Никола наконец покончил с батареей в разрезе. Работа вышла тоскливой и муторной. Встав из-за стола, он поднял руки и потянулся, до упора напрягая спину. Проделав это нехитрое упражнение, Тесла огляделся и с удивлением обнаружил, что Нэлл Уитэкер не ушла домой. Лаборантка, словно заведенная, продолжала наматывать проволоку. Никола на миг растерялся, напуганный столь сверхъестественным рвением, но тут же сообразил, в чем дело, и произнес с виноватой улыбкой:

– Мисс Уитэкер, ради бога, простите! Боюсь, я совсем оторвался от реальности. Вы отлично потрудились и превосходно справились с работой, однако я, похоже, невольно ввел вас в заблуждение: ее не обязательно заканчивать сегодня.

Тесла помолчал, ожидая ответа, но мисс Уитэкер удостоила его лишь кивком и слабой улыбкой.

Никола упрямо ждал: она должна была хоть что-нибудь сказать или, по крайней мере, дать знать, что все поняла и готова пойти домой. Вместо этого Нэлл как ни в чем не бывало склонилась над столом и принялась наматывать очередной слой проволоки.

Никола в замешательстве глядел на лаборантку. Он явно допустил какой-то промах, понять бы еще, какой. Почему она здесь? Ведь остальные давно разошлись. Тесла разрешил ей идти, прямо и недвусмысленно, но она проигнорировала его слова и продолжала работать.

– Должен признаться, мисс Уитэкер, я восхищен вашим трудолюбием и самоотверженностью. Вы пример для других сотрудников…

Лицо лаборантки озарилось такой светлой, радостной благодарностью, что стало ясно: владелец лаборатории нашел правильные слова. Но девушка по-прежнему не двигалась с места. Почему бы ей, в конце концов, не отправиться домой?

– И с моей стороны было бы истинным злодейством задержать вас на работе еще хотя бы на минуту.

Нэлл Уитэкер робко потупилась, всем своим видом выражая смирение.

– Мистер Те… Те… Те… сла, я ра… ра… рада быть… – Она смешалась, глубоко вздохнула и замолчала, собираясь с мыслями.

– Да, конечно, и я вам очень благодарен, правда. И мне, поверьте, очень стыдно так сильно вас задерживать. Не будь я так занят… Вот. – Тесла пожал плечами и улыбнулся. Нэлл с лихвой хватило бы и одной улыбки, но он добавил: – Завтра приходите во второй половине дня, после ланча. Договорились? – с наигранной суровостью добавил Никола, возвращаясь к столу.

Нэлл улыбнулась, закивала и чуть слышно, одними губами, прошептала слова благодарности. Тесла вежливо кивнул и взялся за чертеж.

Разобравшись с мисс Уитэкер, Никола вновь погрузился в размышления. Шестнадцатого мая ему предстояло прочесть лекцию в Американском электротехническом институте. То было не только первое выступление Теслы в Новом Свете, но и вообще первое его появление перед солидной научной публикой. Специально для нее изобретатель запланировал демонстрацию действия переменного тока. Сопровождающему демонстрацию тексту надлежало стать по-американски «кратким и забавным». Начать можно было бы с…

– Никола!

Голос Карины прошелестел у левого виска. Николу пронзил страх.

– Почему ты не отвечаешь?

Тесла молчал, парализованный ужасом.

– Тебе нельзя без музы, – предостерегала Карина. – Без меня ты ничего не создашь, только загубишь свои творения!

В дверях Нэлл обернулась, чтобы еще раз посмотреть на мистера Теслу. Он отпрянул назад, словно увидел что-то страшное. Взгляд изобретателя метался по лаборатории, разыскивая что-то видимое ему одному.

– Нет! – простонал мистер Тесла, зажмурившись и закрыв руками уши. Его тело сковала мучительная судорога.

Нэлл стало страшно. Сначала она решила, что кто-то пробрался в лабораторию и напугал мистера Теслу. Но почему он зажимает уши, к кому обращается неразборчивым, гортанным шепотом? Нэлл была готова поклясться, что кроме них в конторе никого не было.

Выходит, гений говорит с самим собой, решила потрясенная мисс Уитэкер и тут же устыдилась того, что видит нечто, не предназначенное для посторонних глаз. Девушку охватило неприятное чувство, смесь смущения, раздражения и страха. Инстинкт требовал развернуться и бежать, но чутье куда более древнее – из тех времен, когда предки человека жили на деревьях, – подсказывало: стоит ей пошевелиться, и он ее заметит.

Нэлл попятилась назад, надеясь неслышно переступить порог и исчезнуть, прежде чем Тесла обратит на нее внимание или вытворит что-нибудь совсем уж странное. Девушка старалась двигаться плавно, как кошка. Она понятия не имела, что делать, если ее присутствие перестанет быть тайной для изобретателя.

Нэлл не успела сделать и трех шагов, как Никола издал жуткий вопль. Он рухнул на колени, все еще зажимая уши:

– Я не знаю, что ты такое!

Нэлл замерла от ужаса, но всего лишь на мгновение. Подчиняясь все тому же безотказному инстинкту, она метнулась к стене и стала медленно продвигаться к выходу. Девушка знала: один звук, и мистер Тесла откроет глаза. Изобретатель снова закричал:

– Ты повсюду сеешь беду! Это правда! Ты меня истерзала!

Нэлл проскользнула вдоль стены и шагнула за порог.

– Не-е-ет!

Мистер Тесла размахивал руками, будто отгоняя невидимых птиц. Глаза изобретателя были широко раскрыты, но Нэлл он по-прежнему не замечал. Девушка распахнула дверь и лишь тогда оглянулась удостовериться, что он за ней не гонится.

Ее страхи оказались напрасными. Мистер Тесла все так же стоял на коленях посреди лаборатории. Он перестал отмахиваться от несуществующих птиц и застыл, вытянув руку, благоговейно касаясь пустого пространства, как ребенок, увидевший чудо. Лицо Николы было совершенно безмятежно, страшная судорога отпустила его члены. Тесла плавно поднялся и шагнул навстречу пустоте.

В глазах молодого человека не было ни стыда, ни страха, лишь безграничная нежность и тихое счастье. И этот чистый детский восторг напугал Нэлл куда сильнее, чем недавняя яростная вспышка.

Мисс Уитэкер не стала закрывать за собой дверь, опасаясь пробудить безумца. Спятивший гений мог принять лаборантку за кого угодно и заподозрить во всех смертных грехах.

Выбежав из лаборатории на пустынную улицу, Нэлл бросилась в спасительную темноту безлунной ночи. Вокруг царили тишина и покой. Мисс Уитэкер хотела одного: добраться до дома и рухнуть на кровать. За полгода непрерывных сверхурочных она скопила достаточно денег, чтобы позволить себе отдохнуть целую неделю или даже две, прежде чем отправиться на поиски новой работы. Желательно на другом конце города.

Только на новом месте она ни за что не будет задерживаться допоздна. Ей нужна нормальная, не слишком обременительная работа, оставляющая довольно свободного времени, чтобы ходить в гости, знакомиться с порядочными людьми и, возможно, завести друзей. Пришло время изменить свою жизнь, раз и навсегда покончив с невыносимым одиночеством, которое привело ее в это кошмарное место. В эту проклятую лабораторию.

Глава двадцать четвертая
16 мая 1888 года
Американский электротехнический институт
Нью-Йорк

После официального приема и ужина в честь мистера Николы Теслы профессора и почетные гости перебрались в центральную аудиторию, где должно было состояться главное событие вечера. Все прочее было лишь преамбулой. Изысканный ужин и дорогое вино должны были разжечь у собравшихся аппетит. Все ждали почетного гостя. Руководство института отправило мистеру Тесле официальное приглашение выступить с лекцией, и он любезно согласился. И вот настал долгожданный день. Изобретателю выпала возможность показать ученым мужам истинную ценность своей работы. Редкая удача и страшная ответственность во времена, когда за неосторожно сказанное слово можно поплатиться карьерой. От своевременно запатентованного изобретения зависела судьба изобретателя, а неожиданное открытие могло изменить ход истории. Мистер Тесла пообещал публике техническую революцию, и публика жаждала ее узреть.

Никола знал, что его будущее зависит от благосклонности научных кругов, и готовился к предстоящему выступлению с подобающей тщательностью. Пока гости занимали места в зале, он еще раз украдкой оглядел свой парадный костюм и пришел к выводу, что тот сидит безупречно. И это был не единственный повод для оптимизма: за последние пять месяцев правительство Соединенных Штатов выдало сорок патентов на изобретения Теслы и признало их началом нового направления в науке.

Наконец публика расселась по местам. На озаренную ярко-желтым газовым светом трибуну поднялся распорядитель вечера и поднял руку, призывая к тишине.

Стоя за сценой, Никола слушал, как ведущий представляет его нетерпеливым зрителям:

– Все мы наслышаны об удивительных открытиях, сделанных нашим гостем в области электричества. И хотя до сегодняшнего дня имя Николы Теслы было известно лишь узкому кругу специалистов, теперь, когда его изобретения официально признаны Патентным бюро Соединенных Штатов Америки, о нем, несомненно, услышит весь мир.

Он повернулся к Николе, жестом приглашая его показаться публике.

– Мистер Никола Тесла…

Гости проводили распорядителя вежливыми аплодисментами и охотно поприветствовали Николу, который поднялся на трибуну и встал под большим плакатом с надписью «Американский технологический институт». Дух его был бодр, мысли ясны, а сердце трепетало от волнения. То, что он собирался поведать собравшимся, должно было не просто поразить их, а потрясти основы их сознания, перечеркнуть все, что они успели выучить и чему привыкли верить.

Никола вынул из кармана набросанные вчерне заметки, пробежал их глазами и снова убрал. Потом он обратил взор к залу, стараясь разглядеть каждого зрителя, поймать каждый взгляд, и глубоко вздохнул. Пыльный воздух аудитории был пропитан покоем и академизмом. Как раз то, что нужно.

Два аспиранта выкатили на сцену стол на колесиках. На нем располагались два соединенных между собой трехфазных двигателя, которые Никола собрал специально для того, чтобы подкрепить теоретические выкладки наглядными примерами.

Тесла по привычке напряг мускулы, чтобы очистить разум от видений. Оглядевшись по сторонам и глубоко вздохнув, он начал лекцию:

– Вращающееся магнитное поле – краеугольный камень сегодняшних представлений о природе электричества, однако это не более чем одно-единственное деление на бесконечной энергетической шкале. Модулируя энергию как ноты в партитуре, человечество добьется – еще при нашей жизни – небывалого прорыва в области массовых коммуникаций. Маленькие двигатели, которые вы видите перед собой, призваны продемонстрировать значение переменного тока для нашего общего будущего… Это лишь первый шаг. Очень скоро – повторяю, еще при нашей жизни! – будет создан энергетический поток такой мощности, который позволит бесплатно снабжать электричеством всю землю! Я говорю не о передаче информации. Речь идет о передаче энергии как таковой по всей планете.

Тесла окинул взглядом слушателей, безмолвных и неподвижных, словно восковые фигуры. Предстоящая демонстрация не слишком занимала публику: от обладателя сорока патентов никто всерьез не ждал провала. Собравшихся волновало совсем другое. И хотя Никола мог прочесть в глазах иных гостей давно знакомые зависть и злость, большинство лиц терялось в полумраке и сливалось в одно. Лучшие научные умы со страхом и недоверием смотрели на того, кто собирался оспорить все, во что они верили. Их мир рушился у них на глазах, и Тесла знал, что привычные взгляды не заставят себя ждать.

* * *

Наутро Никола явился в лабораторию еще до рассвета. Ранними утренними часами он дорожил ничуть не меньше, чем поздним вечером, когда контора пустела. Вчерашняя эйфория еще не прошла, и Тесла, поспав всего час, торопил наступление нового дня.

Первым делом он залез на стремянку, чтобы проверить, как закреплен кабель на почти готовом гигантском трансформаторе. Тесла знал, что лаборанты успели проделать эту процедуру по крайней мере дважды, но для собственного спокойствия решил лишний раз убедиться, что все в порядке.

Хлопнула входная дверь, но Никола не стал поворачиваться: его работники нередко старались прийти пораньше. В лабораторию вошел чернявый крепыш с пышными усами, придававшими своему владельцу сходство с моржом. В зубах у незнакомца дымилась толстая сигара, а его костюм вполне подошел бы для аудиенции при дворе. Оглядевшись по сторонам и заметив притулившегося на стремянке Николу, он хищно усмехнулся и прогремел на всю лабораторию:

– Бесплатное электричество для всех! – Гость выдержал драматическую паузу. – Здорово! Ну, разве не здорово, скажите на милость?

Озадаченный Никола посмотрел на незнакомца сверху вниз и учтиво ответил:

– Пожалуй. Благодарю вас.

– Подумать только, какая реклама! – проревел незваный гость. – Бесплатно это, конечно, слишком, но ему ничто не помешает превратиться в «по доступной цене».

– Сэр, это частное владение, – напомнил Никола, спускаясь.

Непрошеный посетитель, ничуть не смутившись, протянул ему свою широкую ладонь для традиционного американского приветствия.

– Мистер Тесла, меня зовут Джордж Вестингауз, и должен признать, ваше вчерашнее выступление было просто блестящим! – Глядя на протянутую лапищу, Никола проклял свои познания в бактериологии, помноженные на представления о том, сколь мало обитателей земного шара имеет привычку регулярно мыть руки.

Внезапное появление Вестингауза и решимость, с которой тот приступил к делу, ошеломили Теслу. Будь у него побольше времени – хотя бы пара минут, – он сумел бы найти предлог, чтобы заменить рукопожатие учтивым поклоном, а так пришлось невзначай спрятать руку, неловко сползая со стремянки.

Впрочем, гостя такой маневр ничуть не смутил. Убрав руку, он продолжал как ни в чем не бывало:

– Дьявол, я еще вчера хотел вас поздравить, но вокруг собралась такая толпа! Вот почему я здесь. Что сказать о ваших изобретениях? Они гениальны, сэр. Гениальны!

– Спасибо, мистер Вестингауз. И я наслышан о вас.

– Наслышаны! Ясное дело. Я ведь, можно сказать, самый ярый поклонник Теслы и его переменного тока на земле! Жду не дождусь, когда он побежит по всей стране! – Вестингауз огляделся по сторонам, проверяя, не затаился ли в каком-нибудь углу соглядатай, и продолжал: – Кстати, один мой знакомый финансист хочет, чтобы вы спроектировали гигантские генераторы для использования энергии Ниагарского водопада!

– Ниагарского водопада?

– Ага. Слышали про такой?

– Да! Разумеется слышал! Я и сам порой думал…

– Мы с вами должны приспособить ваши генераторы для этой задачи, мистер Тесла. Обделать дело, так сказать.

У Николы закружилась голова. Чтобы отдышаться, он уселся прямо на пол.

– Такая мощь может дать много миллионов вольт.

– Тем лучше! От вас требуется всего сто тысяч. Надо будет протянуть кабель от Ниагары в Буффало, штат Нью-Йорк. Чтобы уладить все формальности, понадобится время. Так что у вас есть несколько лет.

Успокоив дыхание и поборов хаос рвущихся на свободу видений, Никола медленно проговорил:

– Мистер Вестингауз, передайте, пожалуйста, вашему знакомому финансисту, что с оборудованием мощностью в четыреста тысяч вольт можно осветить все восточное побережье.

– Сначала Буффало, потом все восточное побережье, если вам будет угодно. Мой знакомый – деловой человек, его в первую очередь интересует результат. Если вы согласны, разумеется.

– Ах, вот как? Когда приступать?

Вестингауз хлопнул в ладоши и одобрительно рассмеялся.

– Как насчет завтра? К чему тянуть кота за хвост? – Он придвинулся к Николе и доверительно понизил голос: – Вы, надеюсь, не любитель тянуть кота за хвост?

– Я, признаться…

– Я уполномочен предложить вам миллион долларов за сорок патентов на ваши потрясающие изобретения.

Не привыкший размышлять о таких суммах Никола торопливо подсчитывал в уме. В Америке конца девятнадцатого века номер в первоклассном отеле обходился постояльцу в несколько долларов за ночь. Добротный дом в черте города стоил от десяти до двадцати тысяч. Чтобы открыть лабораторию, надо было купить земельный участок по тысяче долларов за акр, оснастить помещение необходимым оборудованием, провести электричество, нанять специалистов и назначить каждому достойное жалованье, и все это в надежде на весьма скромную прибыль не раньше, чем через пару лет. Тесла сбился со счета и утратил дар речи от потрясения.

Вестингауз истолковал его молчание по-своему:

– Плюс авторские отчисления. По доллару за каждый генератор вашего образца. Авторские выплачивают, когда…

– Миллион? Миллион долларов?

Джордж Вестингауз заговорщически подмигнул Тесле:

– Для начала пятьдесят тысяч наличными. Надеюсь, вы любите мою страну так же сильно, как я.

– Да, я… я надеюсь однажды сделаться ее гражданином. Здесь я добился того, о чем в других странах не мог бы и мечтать.

Вестингауз довольно улыбался.

– Это точно! Поверьте коренному американцу! Вот это я называю делать дело! А не тянуть кота за хвост! – Гость протянул Николе руку: – Итак, завтра мой человек принесет вам документы и чек…

– Завтра? Миллион долларов?

Вестингауз не опускал руки:

– Аванс пятьдесят тысяч. Если вы согласны.

Тесла лихорадочно моргал, силясь прогнать застилавшую глаза пелену:

– Неужели в Америке найдется человек, который откажется от миллиона долларов плюс авторские отчисления за изобретение?

Вестингауз, так и не опустивший руки, гулко расхохотался:

– Если и найдется, он будет редкостным дураком.

Никола улыбнулся и не глядя пожал протянутую руку.

* * *

Прошло несколько минут, прежде чем Тесла с изумлением обнаружил, что все еще сидит на полу, привалившись спиной к нагретой солнцем стене. Это было словно дивный сон. Вся его жизнь совершенно переменилась будто по мановению волшебной палочки. Теперь он сможет открыть собственную лабораторию, обустроить ее по своему вкусу и нанять квалифицированный персонал. Прежняя жизнь безвозвратно канула в прошлое, теперь все будет по-другому.

– Никола! – Голос Карины послышался совсем близко.

Тесла вздрогнул и огляделся. Карина выступила из сгустившейся в углу тени, глядя на него с тревогой и нежностью.

– Почему ты меня избегаешь?

– Молчи! Молчи! – Никола со стоном закрыл лицо руками. Когда он снова смог говорить, его голос звучал слабо и устало:

– Мой отец был священником. Теперь его дух преследует меня. Горько признавать, но ничего не поделаешь. Когда мы вместе, я слышу его голос, он твердит, что ты несешь беду.