Текст книги "Никола Тесла. Безумный гений"

Глава тридцать четвертая
Два года спустя
Нью-Йорк

Два года упорного труда и деньги Моргана не пропали даром: на пустынном берегу выросло массивное кирпичное строение, которому предстояло сделаться штаб-квартирой Мировой электрической распределительной станции «Уорденклифф». Со стороны станция напоминала обычный одноэтажный дом. Этим сходство исчерпывалось.

Над кирпичным строением возвышалась деревянная башня, напоминавшая ветряную мельницу без крыльев, увенчанную куполом из стальных прутьев. «Мельнице» в скором времени предстояло одеться в металл и превратиться в гигантскую антенну, способную улавливать колебания планеты от земной коры до стратосферы и распространять их повсюду, сообщая энергию резонирующим с ней электрическим приборам, чтобы любой человек мог пользоваться ими, не отнимая у остальных своей доли напряжения.

Внутри башни пока что было пусто. Там еще только предстояло разместить генераторы и трансформаторы, заказанные компании Вестингауза.

Увы, Вестингауз требовал заплатить вперед, а сто пятьдесят тысяч Моргана ушли на покупку земли и строительство. Оставалось лишь снова полагаться на щедрость миллионера.

* * *

Через неделю ранним утром Тесла и Шерф явились в кабинет Моргана. Финансист смотрел в окно, не торопясь привечать гостей. Все еще стоя к ним спиной, он достал из кармана сложенную вчетверо газету.

– Вообразите мое изумление, мистер Тесла, – прогремел Морган, – когда я прочел во вчерашней «Нью-Йорк таймс»: «Эксцентричный гений Никола Тесла», который – добавлю от себя – отлично проводил время в Колорадо, а теперь и в Уорденклиффе на мои деньги, – «имеет обыкновение лежать у распахнутого окна во время бури и разговаривать с молниями!»

Морган жестом велел слуге подать сигару, не торопясь, закурил, выдержал длинную паузу и продолжал:

– Во имя Господа нашего, дружище, что у вас с головой?

Тесла посмотрел на Шерфа, ища поддержки, однако тот лишь недоуменно пожал плечами.

– Мистер Морган, – начал Никола, – я никому не давал интервью ни в Колорадо, ни в Уорденклиффе.

– Разумеется! Зато вы были настолько беспечны, что позволили лазутчику сунуть нос в дела, которые я велел хранить в тайне!

– Я и хранил… Какому еще лазутчику?

Морган только хмыкнул, бросив красноречивый взгляд на Джорджа Шерфа. Тот резко отшатнулся и отчаянно запротестовал:

– Я никогда!.. Никогда, мистер Тесла! Ни слова! Ни единого слова о том…

Этого было достаточно. По знаку Моргана дворецкий крепко ухватил Шерфа за локоть и потащил прочь.

– Что вы?!.. – в панике завопил Джордж. – Отпустите меня! Мистер Тесла, вы же знаете, я не шпион! Я бы никогда с вами так не поступил!

Дворецкий вышвырнул Шерфа за дверь. Потрясенный Никола лишился дара речи.

Морган подошел к изобретателю почти вплотную.

– Ну и задали вы мне задачку, мистер Тесла.

– Я… Сэр… Я не сделал ничего, кроме того, что обещал сделать… Я почти доказал, что электричество можно передавать на любые расстояния без проводов, чтобы все могли им пользоваться!

– Это вы так говорите.

– Вы только что прогнали моего главного свидетеля, сэр! Он может подтвердить, что я сумел передать электроток на двадцать шесть миль безо всяких проводов! Не какую-нибудь там телеграмму, мистер Морган, а чистый электроток. Остается только открыть станцию в Уорденклиффе и найти нужные частоты, чтобы бесплатно распространять энергию, которую мы будем брать прямо из земли!

– А кто позволил вам вмешиваться в ценообразование на рынке электричества?

– Вмешиваться?! Вмешиваться?! Сэр, электричества будет сколько угодно, его хватит всему человечеству!

– Вот именно. – Морган со вкусом затянулся своей превосходной сигарой. – Человечество не нуждается в бесплатном электричестве. На что оно людям?

– Оно сделает их жизнь лучше…

– А за чей счет? Воля ваша, но одобрить попытку расшатать экономический баланс Америки я не могу.

– Сэр, экономический баланс всего мира и так чудовищно расшатан! Разве возможность облагодетельствовать всех не есть величайший дар?

– А как же интересы государства? О них вы подумали? А об интересах капитала?

– Государство и капитал – вещи второстепенные! Электричество нужно людям!

– Мистер Тесла, как ваш инвестор и держатель пятидесяти одного процента ваших патентных прав я намерен оставить эти патенты за своей компанией и впредь финансировать разработки лишь традиционных источников электрического тока.

– Сэр! Ради бога, сэр! Зачем вы это делаете?! Ведь мы хотели сделать электричество доступным для каждого жителя Земли!

– Вы хотели… – мягко заметил Морган. – Вот почему я больше не дам вам ни цента.

– Что?! Мистер Морган, я…

– Почему бы вам не вернуться к вашей станции на Ниагаре? Это совсем другое дело. Вполне респектабельный бизнес. – Финансист улыбнулся, выпустив колечко сигарного дыма. – А вот со стороны Вестингауза лишить вас прав на изобретения было не слишком респектабельно.

– …Об этом никто не знал!

– До недавнего времени.

– Я никому об этом не рассказывал!

– Вам причиталось по доллару за одну лошадиную силу. На сегодняшний день ваши устройства выработали около двенадцати миллионов лошадиных сил, стало быть, положенные вам выплаты могли бы составить двенадцать миллионов долларов, от которых вы отказались по собственной воле. – Морган презрительно поморщился и добавил: – Этой суммы, вне всякого сомнения, хватило бы на вашу мировую систему электроснабжения, или как ее там. Что же касается меня, то я в этом участвовать не расположен. – Тесла покачнулся, будто его ударили в живот. – Однако, – продолжал Морган, благодушно улыбаясь, – вы наверняка еще что-нибудь изобретете и запатентуете. Как вам кажется? Чтобы удержать на плаву свою маленькую лабораторию…

Он с наслаждением вдохнул дым и выпустил идеально ровное колечко.

Тесла развернулся и вышел вон.

Глава тридцать пятая
Тогда же
Манхэттен

Едва Никола вышел на улицу, к нему бросился Джордж Шерф со страстными и бессвязными заверениями в том, что даже не помышлял предавать своего друга и благодетеля. Никола позволил ассистенту взять себя за руку и увести прочь. Шерф не сумел сдержать благодарных слов под его открытым, полным доверия взглядом.

Вдвоем они медленно брели по улицам, погруженные в мысли о случившемся, лишь изредка обмениваясь краткими репликами, и к полудню добрели до сквера за Публичной библиотекой. Джордж подвел Теслу к свободной скамейке, все еще поддерживая его под руку, словно немощного старика. Клевавшая крошки стая голубей разливалась у их ног живой лужей. Едва люди уселись, птицы ринулись к ним в надежде на угощение.

Никола похлопал Джорджа по руке и жестом попросил уйти. Шерф послушно двинулся прочь. Несмотря на снедавшую его тревогу, молодой человек послушно оставил друга наедине с отчаянием и вопросами без ответов.

Никола сидел на скамейке, вглядываясь в просветы между стволами деревьев и словно кого-то поджидая. День стал клониться к вечеру, а он все сидел.

Отгорел закат, и в сквере зажглись фонари. Модифицированные копии дуговых ламп, изобретенных им когда-то для Равея. Прохожие пересекали пятна света, не подозревая о том, что человек, который зажег его, одиноко сидит теперь на скамейке. Тесла не двигался с места: он все еще ждал.

Ночь застала Николу все на той же скамейке, только теперь плечи его опустились, а голова упала на грудь.

На рассвете Тесла пробудился, обнаружив, что проспал несколько часов. Он встал, разминая затекшие конечности.

Обходя библиотеку, Никола столкнулся с парнишкой, разносившим свежие газеты, и купил одну. Ее даже не пришлось ее разворачивать; броский заголовок внизу первой страницы гласил: «ФИНАНСОВЫЙ МАГНАТ Дж. П. МОРГАН ПРЕКРАЩАЕТ ПОДДЕРЖИВАТЬ ИЗОБРЕТАТЕЛЯ НИКОЛУ ТЕСЛУ». Мотивы Моргана разъяснялись в одной хлесткой фразе: «Источник гениальных изобретений иссяк».

Теперь об этом узнают все. Пылая от стыда и злости, Никола швырнул газету в мусорный бак и приказал телу-автомату возвращаться в отель, а сам уселся в кресло-качалку и попытался сосредоточиться на мыслях о Карине.

Просто ждать было невыносимо, и Тесла собрал все оставшиеся силы, отправляя в пространство безмолвный зов, который она – он знал – должна была услышать. Где бы ни была теперь Карина, она не могла не откликнуться на его мольбу. Она должна была прийти. Не могла не прийти.

Время шло… Шло… Шло…

Внезапно грудь Николы сдавил ледяной ужас: а вдруг отец был прав и Карина – все-таки демон, злобный демон из преисподней, которого он впустил в мир людей? По крайней мере, его жизнь она сломала.

Карина оставила его, реальный мир отказал ему в поддержке, а значит, обездоленные во всем мире потеряли надежду на избавление, которое могла бы принести наука. Конечно, пробудить сострадание в душах лордов-разбойников было пустой мечтой, но почему и та, что зародила и взлелеяла в нем эту мечту, отказалась от него и оставила один на один с мучительными вопросами, на которые не найти ответов?

Не делай этого! Беззвучная мольба, словно молчаливый свет маяка. Кем бы ты ни была в моей жизни, не бросай меня вот так. Если ты не хочешь мне помочь, хотя бы скажи, почему все так, а не иначе.

Тело-автомат брело по городу чужих людей в поисках дома. Карины нигде не было.

С каждым шагом горечь и обида закипали в крови Николы безотчетной яростью. Скрывать от самого себя правду больше не имело смысла: она была чудовищем, ночным кошмаром. Его муза, его Карина и вправду была порождением ада, которого так страшился отец, а путеводный свет ее маяка привел его в бездну. Обманутый ею, он вообразил, будто может в одиночку взвалить на плечи совокупный груз человечества, и в результате сделался всемирным посмешищем. Проиграл битву не только за общее счастье, но и за собственную жизнь.

Утро было ясным и свежим, но Никола не ведал благодати нового дня. Он уже вдохнул запах смерти. Когда изобретатель добрел до двери своего номера, его дрожащая рука едва смогла повернуть в замке ключ.

Человек из Вашингтона услышал, как в замке поворачивается ключ, и понял, что не успеет запихнуть бумаги обратно в сейф. С этим сейфом он провозился всю ночь и все время был начеку, опасаясь, что Тесла вернется с минуты на минуту. Когда настало утро, шпион решил, что изобретатель устроил себе очередные сверхурочные в лаборатории, и разложил бумаги на полу, чтобы как следует их изучить. Такая беспечность не могла остаться безнаказанной: прежде чем взломщик успел хоть куда-нибудь спрятаться, дверь распахнулась, и в комнату вошел Никола.

Босс и предатель встретились лицом к лицу. Оба застыли на месте. Прошло несколько секунд.

Человек из Вашингтона был в отличной форме, а во внутреннем кармане у него лежал револьвер, так что он решил предоставить право первого хода Николе. Лазутчик был готов к любому повороту событий, кроме того, что последовал в следующую минуту.

Никола будто не видел непрошеного гостя. Он не спросил, что тот делает у него в номере, не удивился при виде раскрытого сейфа. Вместо этого Тесла спокойно разделся, открыл шкаф и аккуратно повесил пальто на плечики.

Взломщик хранил молчание, ожидая неизбежного взрыва.

Никола уселся на край кровати, чтобы снять ботинки и носки, отложил их в сторону и очень спокойно, даже мягко произнес, не глядя на человека из Вашингтона:

– Итак. Вы здесь по собственной инициативе или вас кто-то послал?

– Этого я вам не скажу.

– Уже сказали. – По-прежнему не глядя на пришельца, Тесла развязал галстук и начал расстегивать пуговицы на рубашке.

У человека из Вашингтона вырвался хрипловатый смешок. К такому его определенно не готовили. Он решил подождать, пока Никола заговорит снова.

– Надеюсь, вы не испортили мой сейф.

– Нет, что вы! Он в целости и сохранности…

– Ну, слава богу. Полагаю, с моей стороны было в корне неверно считать вас своим подчиненным. Вы что-нибудь украли?

– Я пришел не красть, а только… осмотреться.

– Ага. Осмотреться. – Тесла лег на кровать, как был, в брюках и рубашке, и укрылся пледом. – Если вы уже успели осмотреться, сделайте одолжение – ступайте вон. Мне нужно выспаться.

С этими словами он слегка взбил подушку, опустил на нее голову и закрыл глаза.

Человек из Вашингтона не верил своим глазам. За время работы в конторе он привык к экстравагантным выходкам своего начальника, но такое видел впервые. Недоверчиво покачав головой, шпион попятился к выходу. Тесла напутствовал его, не трудясь открыть глаза:

– Скажите тому, кто вас послал, что в сейфе не было ничего, кроме чертежей давно запатентованных устройств. Все остальное хранится в моей голове. – Он перевернулся на другой бок.

На губах лазутчика мелькнула полубезумная улыбка. Не дожидаясь продолжения, он распахнул дверь и выскочил в коридор. Он еще успел расслышать последнюю реплику Николы:

– Соблаговолите забрать свои вещи из моей лаборатории до того, как я туда приду.

Слабо вздохнув, шпион отпустил дверь, и она захлопнулась за его спиной.

Глава тридцать шестая
Семь лет спустя
Нью-Йорк

Маленькая лаборатория в доме сто шестьдесят пять на Северном Бродвее продержалась на плаву целых семь лет, в основном благодаря деловой хватке Джорджа Шерфа. Успехам Николы позавидовал бы любой изобретатель. Он сконструировал крошечный паровой генератор такой мощности, что его прозвали «электростанцией в шляпе», и разработал новую систему контроля для уже существовавших турбин, генераторов и трансформаторов.

Проданные Джорджу Вестингаузу технологии наводнили страну, но Тесла не получал за них ни цента. На словах Вестингауз по-прежнему восхищался изобретателем и горячо поддерживал все его начинания, однако даже вернув себе состояние, он ни разу не поделился со старым другом хотя бы малой частью по праву принадлежащих ему миллионных выплат.

Для любого другого изобретателя одержанная Теслой победа над обстоятельствами была бы величайшим триумфом, но в жизни самого Николы мало что изменилось. У его таланта по-прежнему находилось немало почитателей, хотя далеко не все открыто в том признавались. Подлинный смысл его работы способны были постичь лишь некоторые ученые и очень немногие предприниматели.

Тесла никому не говорил о сделке с Вестингаузом, и потому публика не подозревала о том, что он вновь живет в бедности, отдавая каждый лишний цент на нужды лаборатории. Те, кому случалось бывать в его конторе, дивились спартанской обстановке, гадая, где же великий изобретатель прячет свое баснословное состояние. Ходили слухи, что он тайком тратит его на то, чтобы облагодетельствовать человечество, а возможно, и на другие, куда менее благородные цели.

В интервью, о которых Теслу до сих пор изредка просили газеты и журналы, он продолжал рассказывать репортерам об удивительных изобретениях и фантастических приборах, в существование которых было невозможно поверить.

Среди циркулировавших по городу слухов один повторялся все чаще и навязчивей: мрачный гений разрабатывает новое смертоносное оружие. И грозится продать его неприятелю, если правительство Соединенных Штатов не пожелает раскошелиться.

Источник этих слухов остался неизвестным. Никто не знал, откуда они пошли или – что тоже было вполне вероятно – кто их запустил.

Никола почти перестал соприкасаться с реальным миром, лишь высылая вместо себя автомат туда, где можно было высказаться, рассчитывая, что тебя услышат. Помощью денежных мешков не следовало пренебрегать. А настоящий Тесла дни напролет просиживал в маленьком кресле-качалке, гоня от себя мысли о Карине и тайком оплакивая ее предательство.

Многие женщины смотрели на Николу с обожанием, многие мужчины искали его дружбы, но всех ждал неизменно учтивый отказ. Тесла окончательно превратился в схимника, только вместо веры у него была работа.

Едва ли не единственным исключением был писатель Марк Твен. В последние годы жизни Сэмюэл Клеменс часто навещал Николу, чтобы до глубокой ночи вести с ним философские споры или наблюдать за демонстрацией новых приборов. Сильнее всего Клеменса впечатлил аппарат для магнитной терапии. К несчастью, вибрации медных катушек не только привели литератора в состояние эйфории, но и спровоцировали скоротечную диарею. Впрочем, Клеменс легко простил Николе такой конфуз. Тесла, в свою очередь, не уставал выказывать признательность и дружеское расположение человеку, который помог ему лучше понять новую родину. Клеменс любил говорить, что, не будь он вечно на мели, он сам взялся бы финансировать мировую систему электроснабжения.

Глава тридцать седьмая
1912
Нью-Йорк

Никола, или, вернее сказать, его затянутый в смокинг автомат встретил 1912 год на званом обеде во французском посольстве. Его костюм был безупречен, но на изрезанном морщинами лице можно было прочесть горькую повесть о бедах и разочарованиях.

Большинство гостей Тесла видел впервые в жизни, но по правую руку от него с лукавой улыбкой на устах сидел Сэмюэл Клеменс. Тот факт, что великий писатель умер два года назад, никоим образом не повлиял на их отношения.

Во время обеда Никола по преимуществу хранил молчание, лишь изредка обращаясь к Марку Твену с каким-нибудь остроумным замечанием. Прочие гости, полагая, что изобретатель говорит с ними, кивали и улыбались в ответ.

Голоса в зале сливались в неясный гул. Тесла не обращал на него никакого внимания, пока за его столиком не зашел разговор о предстоящем вручении Нобелевской премии. Нобелевский комитет только что объявил, что в этом году в число номинантов попали Никола Тесла и Томас Эдисон.

Какой-то благообразный седовласый джентльмен, имени которого Никола по обыкновению не запомнил, обращался к нему, нетерпеливо перегнувшись через стол:

– Сэр, неужели вы и вправду намерены отказаться от премии? – Он даже стукнул по столу кулаком. – Никто не сделает ничего подобного! Никто!

Никола улыбнулся, возвращаясь к реальности:

– Что ж, тогда я, наверное, буду первым. Понимаете, Эдисон и его приспешники хотели навредить мне, а на деле обокрали все человечество. Я не собираюсь принимать незаслуженные почести.

– Ваши оппоненты обокрали человечество?

– Так и есть. Это по их вине в мире до сих пор есть нищие.

Никто из собеседников не стал ввязываться в спор, но их взгляды были более чем красноречивы. Люди, готовые при случае вонзить ближнему в спину кинжал и пару минут назад увлеченно перемывавшие друг другу кости, молча сплотились перед лицом чужака.

Томас Эдисон в бешенстве метался по кабинету в Менло-парке, размахивая свежим номером «Нью-Йорк таймс». Первый помощник, то ли Харпер, то ли Хокинс, стоял навытяжку с телеграммой в руках и терпеливо ждал, когда уляжется буря. Босс бушевал уже добрых три четверти часа.

– Их статья – полная чушь! Это не может быть правдой! Не! Может! Быть! Правдой! Или я должен поверить, что они – я имею в виду комитет – выдвинули нас с Теслой на Нобелевскую премию, а этот кретин хочет от нее отказаться?!

– Видите ли, сэр, в общем…

– Да говорите же!

– Так и есть, сэр. И боюсь, это еще не все. Кроме статьи, мы только что получили вот это.

Эдисон все еще кипел от гнева.

– Когда я был ребенком, мне внушали, что я слишком глуп и ничего не добьюсь! И вот чего я достиг, имея за плечами всего-навсего сельскую школу! Чтоб вас всех – премия моя!

– Ну, конечно, сэр, какие могут быть сомнения. Но дело в том… Тут…

– Да говорите наконец!

– Сэр, мы только что получили вот это. – Помощник показал Боссу телеграмму.

– Что это? Хокинс, верно? Дайте сюда, мистер Хокинс.

Первый помощник дрожащей рукой протянул изобретателю телеграмму. Эдисон пробежал ее глазами и удивленно вскинул брови:

– Час от часу не легче! Из-за отказа этого болвана комитет вообще все переиграл! Премию дадут какому-то англичанину по имени Генри Брэгг и его сыну!

– Отличный выбор, – пробормотал себе под нос Хокинс, уверенный, что Босс его не услышит.

Эдисон подошел к окну и устремил взгляд в чистое ночное небо. Глядя на равнодушные звезды, он прошептал, будто надеясь, что Хокинс его услышит:

– Во имя всего святого, что творится в голове у этого безумца?

* * *

Как-то осенним вечером Никола с Джорджем Шерфом отправились на прогулку в Центральный парк. Никола захватил кулек зерен, чтобы покормить в изобилии водившихся на аллеях голубей. Среди похожих как две капли воды сизых птиц выделялась единственная белоснежная голубка. Тесла решил предложить славной пичуге добавки. В знак благодарности голубка уселась ему на плечо. Тронутый Никола насыпал ей целую пригоршню зернышек.

– Я просмотрел сегодняшние газеты, – начал Шерф. – Среди выживших на «Титанике» Джона Астора нет.

Никола остановился как вкопанный, не находя слов.

– Большая потеря для всех нас. Астор такой участи не заслужил. Он так любил свою семью, бедным помогал… – Тесла вздохнул. – Вот кто и вправду мог изменить мир к лучшему!

– Не только он, сэр, – заметил преданный Джордж.

Никола печально улыбнулся.

– Нет, но только он верил в наше дело настолько, что был согласен его финансировать.

– Я никак не могу понять, что на уме у этих толстосумов, – со вздохом произнес Шерф. – За двенадцать лет, которые прошли со времен Колорадо, ваша лаборатория – очень маленькая, между прочим, – получила десятки патентов, а они шарахаются от нас, как от прокаженных.

– Кому нужны эти машинки? – презрительно поморщился Никола. – Кстати, Джордж, я не устаю восхищаться вашей преданностью. Вам, несомненно, не раз предлагали другую работу. И уж наверняка на более выгодных условиях.

Джордж в точности повторил пренебрежительную гримасу своего начальника.

– Не нужна мне другая работа. Я хочу работать с Чародеем, – заявил он и поспешил добавить, заметив, как Тесла вскинул брови: – Я знаю, так называют Эдисона, но для меня настоящий Чародей – вы!

Никола дружески похлопал Шерфа по плечу:

– Надеюсь, мы всегда будем друзьями, Джордж. Правда в том, что вы заслуживаете большего, чем я могу вам предложить.

– Вы просто расстроились из-за вчерашнего. Ничего, мы что-нибудь придумаем, чтобы разобраться с долгами. Только не закрывайте лабораторию, мистер Тесла, не бросайте работу…

– Бросить работу?! – перебил Никола. – Вот еще. И не подумаю. Лабораторию я сохраню. Но больше никаких моделей. И даже никаких чертежей. Понимаете? Только так можно защитить новые изобретения от любителей поживиться за чужой счет. Никаких чертежей и записей, пока работа не закончена.

В голосе Теслы звучала надежда. Шерф давно не видел его таким.

– Возможно, через пару недель мы сможем встать на ноги и заняться чем-то действительно стоящим. Может статься, мы все-таки доживем до мировой системы электроснабжения.

Онемевший от изумления Джордж бросился обнимать Николу, в ответ тот снова похлопал его по плечу. Разговор иссяк. Друзья молча побрели по аллее.