Текст книги "Никола Тесла. Безумный гений"

Глава тринадцатая
Вечером того же дня
Нью-Йорк

Знакомство Николы с «Компанией Эдисона» завершилось ближе к вечеру. На первое время новичку полагался номер в отеле и небольшой аванс.

Для Теслы этого было более чем достаточно. Еще вчера ему не на что было поесть, а сегодня появились и работа, и крыша над головой, и даже деньги на карманные расходы. Окрыленный, он успел прошагать целый квартал, прежде чем спохватился и напряг мышцы, чтобы чрезмерный восторг не открыл дорогу видениям.

На ходу Никола размышлял, куда направиться. Разумнее всего было вернуться в гостиницу и хорошенько выспаться. Тесла валился с ног от усталости, а рабочий день начинался в семь. Погруженный в раздумья, он сделал большой крюк, запоминая дорогу и заодно глядя по сторонам. Когда Никола вновь повернул на север, все его сомнения рассеялись. Усталость прошла сама собой. Мускулы разогрелись от ходьбы, шаг сделался широким, походка легкой. Долгая прогулка после почти двух недель взаперти была истинным наслаждением. До чего же приятно было снова ощутить под ногами твердую почву!

Дома на Манхэттене были по большей части в пять этажей, как в Европе. Возведенные по европейским образцам, из того же кирпича и гранита, эти здания все равно казались совсем новыми, построенными от силы пару лет назад. Отличия американских копий от континентальных оригиналов были очевидны и в то же время неуловимы, как навязчивый запах. Большинство домов было построено из кирпича, обожженного после рождения Николы. Не старше выглядели и гранитные плиты. Царившая всюду новизна превращала город в декорации модного спектакля.

Заглядевшись, Никола споткнулся о бордюр; боль обожгла ногу и устремилась вверх, разливаясь по всему телу. Слепящая вспышка пронзила мозг, разделив Новый Свет и старую Европу волной энергии. Оставаясь одним целым, они совершенно не походили друг на друга. В мире оживших архитектурных стилей европейские здания и их американские наследники существовали в разных временах и не сливались друг с другом, несмотря на поразительное сходство. Между ними курсировали потоки энергии.

Николе пришло в голову, что его собственные прошлое и будущее, возможно, соединяет такой же поток. При мысли об этом по спине молодого человека пробежала дрожь. Он сильнее напряг мускулы и ускорил шаг. Сгущавшаяся тьма сглаживала очертания материального мира.

Ритм собственных шагов убаюкивал Теслу. Отдавшись во власть видений, он продолжал путь, полагаясь лишь на крошечный просвет сознания, позволявший держаться нужного направления и обходить препятствия.

Никола сторонился прохожих, опасаясь, что кто-нибудь решит вовлечь его в разговор. Стараться понять, о чем толкуют местные обыватели, вникать в их медлительные раздумья, а потом формулировать ответы, да еще так, чтобы не поставить собеседников в глупое положение, после такого трудного путешествия было для него поистине непосильным трудом.

Тесла воображал себя крошечным человечком, что обитает в собственной черепной коробке и смотрит на мир из окон-глазниц. Этот человечек уютно устроился в кресле-качалке, а мысли его парят свободно, не скованные границами реальности. Так он прошагал по северному Манхэттену двадцать кварталов, или милю, или одну целую шестьсот девять тысячных километра.

Ночь вступила в свои права, на небосклон взошел молодой месяц. Реальный мир, на который крошечный Никола взирал из окон-глазниц, утратил яркие краски и четкие очертания. Газовые фонари в одиночку сражались с темнотой. Лишь изредка впереди мелькал фонарь на облучке экипажа или огонь за шторами какого-нибудь полуночника. Светящиеся стеклянные шары на чугунных столбах в пять метров – или пятнадцать футов – высотой попадались на каждом углу. Исходящие от них брызги янтарного света не могли разогнать ночной мрак, их хватало лишь на то, чтобы увлечь за собой путника, указать ему дорогу в самое сердце города.

Очнувшись от грез и взглянув на указатель, Никола узнал, что находится на перекрестке двух широких улиц, 59-й стрит и Пятой авеню. На территории шикарных особняков и соборов с устремленными в небо шпилями. По идеально ровной мостовой могли бы проехать в ряд шесть экипажей. Уличное движение не затихало даже в такой поздний час, но заторы – бич Праги и Парижа – этой части Манхэттена не грозили. По расчетам Теслы, на каждый квартал приходилось приблизительно пять целых три десятых кэба. Экипажи без труда разъезжались на широких улицах. Казалось, город построен для еще не придуманных механических повозок, значительно превосходящих современный транспорт своими размерами.

На углу Тесла повернул на север, и перед ним раскинулся Центральный парк. Сколько раз он читал об этом в книгах, прокладывал маршрут на карте! Как замечательно будет прогуляться по аллеям под проливным дождем! А для того чтобы снимать нервное напряжение при помощи гимнастики, лучше места и придумать нельзя. Разбегавшиеся от входа тропинки манили в глухую чащу. Никола проникся благодарностью к тому, кто сумел сохранить посреди огромного города островок полудикой, почти первозданной природы.

Между тем прогулка непростительно затянулась. От ужина можно было и отказаться, но поспать хоть несколько часов точно не помешало бы. Тесла почти не сомневался в том, что главная беда американских генераторов Эдисона – в настройке и балансе и что починить их ему не составит труда даже с закрытыми глазами, однако на новую работу следовало явиться хорошо отдохнувшим и готовым к любому повороту событий.

Положившись на инстинкт и предоставив телу искать дорогу на ощупь, Никола вернулся в уютное кресло перед окнами-глазницами и, точно гравер, поглощенный работой над эстампом, с головой погрузился в размышления. Как лучше воспользоваться нежданным подарком судьбы, как в точности выполнить все, что потребует мистер Эдисон, как не упустить ни одной из новых возможностей? Нужно во что бы то ни стало доказать великому изобретателю, что он не ошибся, приняв на работу пришельца из Старого Света. Встреча с самим Томасом Эдисоном сулила безвестному европейцу головокружительное будущее. Признание, уважение, процветание, проникновение в узкий круг творцов современной науки. Тех, кто освободит человечество от непосильного труда и жестокой борьбы за существование.

В свете такой перспективы давние страхи рассеивались, будто тени под фонарем, а мрачные пророчества отца казались пустыми предрассудками. Добившись своего, он сможет доказать, что видения – дар, а не проклятие.

Николу наполняло чувство чистого восторга, легкого, летучего, словно гелий. С таким наставником, как Томас Алва Эдисон, его жизнь изменится раз и навсегда. Дело оставалось за малым: сделать так, чтобы Томас Алва Эдисон согласился взять его в ученики.

В гостиницу Тесла вернулся к десяти, в предвкушении завтрашнего дня. Ложиться он пока не собирался: сначала надо было выпустить видения, весь день томившиеся в неволе. Они рвались на свободу.

У Николы давно не было повода для благодарности судьбе. Зато теперь он мог сказать, не покривив душой: его усилия не пропали втуне, тяжкий труд и лишения выпали ему не зря.

Теперь робкая нота его жизни станет полнозвучным аккордом. Сон подождет. Теперь, как никогда, важно ничего не пропустить.

Глава четырнадцатая
На следующий день
Менло-парк
Нью-Джерси

Поутру Томас Эдисон первым делом убедился, что его подчиненные готовы прилежно трудиться и их можно без опасений оставить наедине с приборами до конца рабочего дня. Затем он велел заложить два экипажа для себя и своих ближайших помощников, чтобы поспеть на нью-йоркский паром. Дорога от Менло-парка до манхэттенской лаборатории занимала ровно три часа. Чтобы не терять попусту драгоценное время, Эдисон завел обычай устраивать в пути совещания с ассистентами.

На этот раз им было что обсудить. Босс по очереди выслушивал управляющих, требуя отчета обо всех без исключения ученых и инженерах, бывших под его началом. Эдисон доставал каждого до печенки во имя общей цели. Подчиненные поглядывали на своего хозяина-деревенщину свысока, а он видел их насквозь. По сути, читал их мысли. Они в большинстве своем считали себя куда умнее Босса. Но разве университетские дипломы не давали им права так думать? Они полагали, что авторитет Эдисона держится на деньгах и влиятельных покровителях. И разве это было не так?

Впрочем, от их высокомерия не оставалось и следа, стоило им уяснить, что имя Томаса Алвы Эдисона было известно во всем мире, когда они только пробовали на зуб гранит науки. Все эти мальчики из колледжа изо дня в день таскали в контору корзины с ланчем и трудились от зари до зари за умеренное жалованье – все, за исключением немногих избранных, командовавших ими: малообразованных, неотесанных деревенских тугодумов. Право, трудно не любить страну, в которой такое возможно.

До лаборатории на Южной Пятой улице Эдисон добрался после полудня и первым делом решил проверить, как там новенький. Этот многообещающий молодой сотрудник. Оказалось, что Никола Тесла успел по локоть залезть в недра самой мощной динамо-машины.

Узнав об этом, Эдисон поразился собственной реакции. Новенький сделал, что ему велели, и на первый взгляд не дал руководству никаких причин для раздражения. В том, чтобы начать починку машин именно с этой, несомненно, были свои резоны; генератор в конторе Эдисона должен оставаться исправным, даже если все остальные вышли из строя.

Но несмотря на эти несомненно разумные доводы, при виде Теслы у Босса заныло под ложечкой. Половина компании столпилась вокруг новичка и внимала его импровизированной лекции о «гармоническом балансе силовых волн». Пока Эдисон стоял в сторонке, прислушиваясь к словам новичка, желудок беспокоил его все сильнее. Один вид сотрудников, побросавших свои места посреди рабочего дня, возмущал Босса до глубины души, хотя те все равно не смогли бы сделать ничего путного, пока в лаборатории не работал главный источник питания. Отсутствие электричества еще не повод бить баклуши и слушать не то что болтовню новенького, а даже саму Нагорную проповедь.

Но главное – с этим ничего нельзя было поделать: Тесла в точности исполнял должностные инструкции. Получалось, что Эдисон сам привлек внимание остальных к этому иностранцу, можно сказать, назначил его героем дня.

Все это было неправильно, но Босс ничего не мог тут поделать. Оставить все как есть он тем более не мог. Эдисону сделалось дурно при первом же взгляде на Теслу, но тогда он не обратил на это внимание. «Пренебрег телесной мудростью», – как сказала бы миссис Эдисон. Сама она никогда не пренебрегала подобными вещами.

И когда он только успел сделаться таким размазней?! До сорокалетия осталось три года: рано почивать на лаврах. Благо перед глазами есть замечательный пример: этот парень, Тесла, моложе его на десять лет и впридачу прекрасно образован. Не хуже его самых толковых управляющих, а то и лучше.

Другими словами, идеальный кандидат на то, чтобы свергнуть Эдисона с престола, побить Чародея из Менло-парка в его коронной игре. Таков закон Судьбы, но Босс не собирался ему подчиняться, по крайней мере не сейчас, когда рукой подать до главной цели: озарить всю страну, а потом и весь мир сиянием Эдисонова электричества.

– О, мистер Эдисон! Как хорошо, что вы пришли! Я как раз говорил леди и джентльменам о значении гармонического баланса силовых волн.

Эдисон поднимался по ступенькам.

– Отлично. Продолжайте. Нас всем есть чем заняться.

Не удостоив взглядом своих приближенных, босс вошел в подъезд и закрыл за собой дверь.

У Томаса Эдисона есть рычаг, чтобы покорить мир. Ни один маменькин сынок из частного пансиона его не отнимет. Пусть не обольщается.

Едва мистер Эдисон скрылся за дверью, сердце Николы заныло от безотчетного страха.

Что случилось?! Что он сделал не так? Работа спорилась. Остальным было интересно. Почему же Босс прошел мимо с рассерженным видом, даже не взглянув на него?

Впрочем, может, это не так уж плохо. Может, это означает, что Босс уже начал доверять новичку. А если нет – если он в действительности недоволен, – чем, во имя господа, Никола успел его разозлить, не проработав и дня?

Другие работники терпеливо ждали продолжения лекции. Поведение Эдисона их, по всей вероятности, нисколько не смутило. Тесле сделалось еще страшнее. А вдруг их молчание продиктовано обычной вежливостью? Что, если так они давали понять, что ему самому неплохо бы помолчать?

Нечто подобное Никола ощутил после разговора с герром доктором, когда понял, как жестоко поступал с другими студентами, выставляя их дураками. Вдруг сейчас происходит то же самое? Не это ли разозлило мистера Эдисона?

Остальные хранили деликатное молчание. Тесла не мог с уверенностью сказать, сколько длилась эта сцена. Секунды две-три? Никола зажмурился, до отказа напряг мышцы, распрямился, глубоко вздохнул и повернулся к новым сослуживцам.

– Ну ладно. У меня, как видите, еще очень много работы, – объявил он и добавил, немного подумав: – У вас, я уверен, тоже. – Сопроводив свои слова учтивым кивком, Тесла вернулся к сломанному динамо.

Деликатные, но безучастные коллеги тотчас разошлись по своим делам, нисколько не задетые таким обращением. Лишь парочка молодых лаборантов обнаружила что-то вроде человеческих чувств. Они задержались во дворе покурить, пока главный генератор отключен, и, расположившись за спиной у Николы, посмеивались над его рвением.

Теслу вновь охватил ужас. Выходит, он умудрился в первый же день настроить против себя всю контору. Не хватало еще, чтобы мистер Эдисон в нем разочаровался. Нет, такого позора он не перенесет! Надо работать, не жалея себя, надо любой ценой доказать Боссу, что тот в нем не ошибся.

И Никола погрузился в работу. Ремонт генератора оказался задачей не столько сложной, сколько трудоемкой, и грозил занять немало времени. Украдкой вздохнув, Никола вернулся к тому, что проделывал сотни раз, в разных странах и на разных континентах: к починке гигантской динамо-машины. Пока ходячий автомат сосредоточенно работал, его крошечная копия продолжала взирать на мир из окон глазниц. Маленький человечек покачивался в кресле, отпустив душу в свободный полет.

Особый статус Теслы – новичок, к тому же иностранец, которого взяли по личному распоряжению Босса, – заинтриговал и расположил к нему прочих клерков. Никола подозревал, что его замкнутость и сдержанность, не говоря уж о странных манерах и скованных движениях, должны отпугивать людей, особенно американцев, но вскоре оказалось, что новые коллеги вполне готовы мириться и не с такими странностями.

Тесла справился с первым заданием без особого труда, если не считать того, что во время редких и непродолжительных встреч с Эдисоном маленькому человечку приходилось покидать кресло и возвращаться в собственное тело, чтобы проявить должную почтительность к работодателю.

Шли недели. Никола не брался оценивать свою работу на новом месте, однако ему, по крайней мере, удалось ни разу не прогневать мистера Эдисона. Не так уж мало, если учесть, как легко Босс выходил из себя. Сам Эдисон между тем оставался для Теслы загадкой.

Пока крошечный человечек в голове у Николы размышлял и грезил, тело его автоматически передвигалось по городу, ремонтируя генераторы всюду, где в том появлялась необходимость. Опираясь на парижский опыт, молодой человек старался не только чинить машины, но и совершенствовать их. Работа над динамо занимала от нескольких часов до нескольких дней, и мастерство Николы росло с невиданной быстротой. Он спал по три часа в сутки и вместо зарядки каждое утро купался в Ист-Ривер.

Чтобы сохранить добрые отношения с коллегами, Тесла старался общаться с ними как можно меньше. Подобная тактика приносила плоды, хоть со стороны и могло казаться, что он с ними невежлив.

Зато в мире видений творилось нечто весьма интересное: Никола был поглощен проблемой взаимоотношений энергии и материи. В чем заключается их главное различие, не считая плотности? Тесла неустанно искал ответы: если материя и энергия в сущности одно и то же, можно ли перемещать последнюю из одного места в другое без проводов? Если они во всем сходны, как использовать это сходство? Каждый ответ порождал все новые вопросы.

Но даже лихорадочные поиски истины не могли отвлечь Теслу от мыслей о Карине. Призрак оставался тайной, непознаваемой, лежащей за гранью разума. Никола не знал, когда она появится вновь.

* * *

Эдисон припаивал контакт очередной электрической лампочки и обжегся о раскаленный паяльник. Один из его приближенных – Хокинс, или Хоутон, или Харпер, или как там его, – застал Босса сосредоточенно сосущим палец.

– Прошу прощения, сэр… Сэр?

Эдисон искоса взглянул на управляющего:

– Что там еще?

– Ох. Тесла, сэр. Он только что наладил последнее динамо. Всего их двадцать четыре. Если коротко, он убрал длинноволновые поля и заменил их коротковолновыми. Они значительно эффективнее.

– М-м-м, неплохо… Этот Тесла оказался чертовски полезным приобретением.

– В точности так, сэр.

– И?

– Ох. На двух последних динамо он установил систему автоматического контроля. Сказал: просто так, посмотреть, что получится. Эта система нужна, чтобы провода не перегревались. И она действует! Честное слово, я сам видел.

Эдисон был занят. Любой дурак заметил бы, как сильно он занят. Ему во что бы то ни стало нужно было довести до ума новый цоколь.

– Что ж, очень хорошо. Тесла способный парень.

– Но ведь это было последнее динамо, сэр. – Голос управляющего слегка дрогнул. – Он… э-э-э… уже просил премию?

Хокинс, вот как его звать. Точно, Хокинс. Эдисон наконец удостоил своего первого помощника прямым и пристальным взглядом.

– Я все понимаю, Хокинс. Не хуже вас, осмелюсь сказать.

– Конечно, сэр! Я только хотел спросить…

– Пришли его ко мне! – Эдисон опять взялся за паяльник. – Хотя, это, наверное, лучше сделать завтра. Вели ему зайти утром.

Хокинс кивнул и направился к дверям, но вдруг резко развернулся и шагнул к Боссу, словно хотел схватить его, хорошенько встряхнуть и заставить выслушать. Босс вскользь глянул на него, мельком отметив про себя, что паренек чересчур осмелел.

Замешательство длилось не больше нескольких секунд, но Хокинсу этого хватило, чтобы принять единственно верное решение. Первый помощник Босса тихонько вышел из кабинета.

Глава пятнадцатая
Несколько недель спустя
Нью-Йорк

В то утро Николу ждали хорошие новости. Впервые за много дней у него появилась веская причина возвратиться из мира видений на грешную землю: аудиенция у Босса.

Разумеется, никто не ожидал, что Тесла справится с ремонтом генераторов так быстро. Все эти долгие, наполненные рутиной дни он ждал, когда мистер Эдисон его позовет. Эта встреча должна была означать, что его признали и приняли.

Полночь застала Николу на прогулке по Бэттери-парку. Подошвы тяжелых ботинок звучно шаркали по промерзшей мостовой. Тесла неимоверно устал за день, но весть о предстоящей аудиенции привела его в такое возбуждение, что сон как рукой сняло. Чтобы немного успокоиться, он решил предпринять позднюю вылазку в город.

Никола не только выполнил все поручения Босса, он сделал гораздо больше и уж точно заслужил обещанную премию. Пятьдесят тысяч долларов! Теперь он сможет забрать к себе мать, а если она откажется перебираться в Америку, обеспечить ей безбедную жизнь в ее доме. Несмотря на поздний час и мартовский морозец, Тесла ощущал живительное тепло, исходящее от этой благословенной земли. В Париже он определенно не был так счастлив.

Пронизывающий ветер нагнал рябь на черную воду залива и заставил Николу поежиться. Морской бриз и морозный воздух бодрили, по пустым ночным улицам шагалось удивительно легко.

Почти в каждом квартале имелась своя турбина, дававшая свет какой-нибудь конторе или паре-тройке жилых домов. Многие из них в свое время побывали в руках Теслы. Слабых генераторов постоянного тока едва хватало, чтобы передать электричество на милю или зажечь одну лампочку. Тем, кто жил вдали от электрических станций, приходилось довольствоваться светом куда более тусклым, чем счастливчикам, которых угораздило поселиться поблизости от источников энергии.

Впервые за полгода вырвавшись из плена видений, Никола наконец увидел, как нелепы и уродливы устаревшие генераторы. В их мерном жужжании, словно в расстроенных музыкальных инструментах, явственно слышалась фальшь.

Тесла подумал, что теперь, когда ему удалось завоевать доверие Эдисона, надо постараться убедить его в преимуществе переменного тока, способного приводить в действие механизм любой мощности без посредничества турбин.

Но как это сделать? Как убедить Босса перевести генераторы на «несуществующий» переменный ток, не переходя границ и не нарушая субординации? Математические формулы здесь бесполезны; все знали, что Эдисон ставит здравый смысл несравнимо выше академических знаний. Как найти общий язык с человеком, который при каждом удобном случае подчеркивает свое простонародное происхождение и превыше всего ценит абстрактный и таинственный «здравый смысл», зачастую гарантирующий его правоту практически в любом споре?

Наутро Никола явился в контору к назначенному сроку и без толку прождал до полудня. Секретарь Эдисона несколько раз подходил к нему с извинениями, однако Босс продолжал вызывать к себе одного инженера за другим, игнорируя Теслу.

Когда настало время ланча, Эдисон прошел мимо новичка, по обыкновению не взглянув на него, лишь бросив на ходу, что у него полно дел и он примет Теслу, когда вернется. Когда это произойдет, он не уточнил, и Никола, даром, что и сам был не прочь перекусить, не решился покинуть контору. Вместо этого он принялся бродить по мастерским, пока не наткнулся на инженера, отдыхавшего от работы за кульманом, и не выпросил у него карандаш и лист бумаги.

Коль скоро он застрял в конторе, лучше не терять времени даром и набросать схему, с помощью которой можно наглядно продемонстрировать преимущества переменного тока. Вернувшись на свое место, он погрузился в работу, стремительно зарисовывая линии и фигуры, витавшие перед его мысленным взором.

Шли часы. Перерыв на ланч давно кончился. Наступил вечер. Последний из припозднившихся чертежников ушел домой, а Тесла все колдовал над схемой, время от времени устремляя взгляд в пустое пространство, чтобы свериться с видимым ему одному оригиналом. Схематичный набросок успел превратиться в тщательно проработанный, с уверенными элегантными линиями рисунок, изображавший вращение взаимодействующих магнитных полей. К картинке прилагалось подробное, разбитое на параграфы пояснение.

Никола, поначалу втайне роптавший на задержку, теперь видел в ней несказанную милость судьбы. Можно было не сомневаться, что такая ясная и подробная схема легко убедит мистера Эдисона в том, что переменный ток существует и его можно заставить работать на благо человечества.

Неизвестная доселе энергия невиданной мощности существовала, и человек мог ее покорить; доказательством тому был рисунок на белом листе. Для Теслы этот лист станет пропуском в бессмертие, знаком исполненного сыновнего долга. Теперь его имя останется в веках, а пятьдесят тысяч долларов вот-вот окажутся у него в кармане.

Эдисон вышел из кабинета, на ходу натягивая пальто. Увидев Николу, он на миг замешкался, потом кивнул и направился прямо к нему. Тесла самозабвенно выводил на листе бумаге какие-то каракули. Он так увлекся, что не заметил Босса.

Эдисон кашлянул.

– Все еще на рабочем месте? Весьма похвально, мистер Тесла. Вы единственный человек, который спит еще меньше, чем я.

Тесла ответил, не отрываясь от рисунка:

– На самом деле часы, потраченные на сон…

– Может быть, вы наконец скажете мне, над чем работаете? А то жена ждет меня к ужину.

– Да! Как хорошо, что вы спросили! Я как раз хотел обсудить это с вами. Это, как видите, индукционный двигатель на основе переменного тока. Сэр, я сконструировал таких три! Они работают. Если раскрутить магнитное поле с достаточной силой…

– Переменный ток? Вы предлагаете пускать электричество по тонким медным проводам? И как, по-вашему, человек может справиться со столь мощной энергией? Ну, уж нет! Только постоянный ток, мистер Тесла! Постоянный ток осветит Америку. Это единственный способ поставить электричество на службу массам. Не забывайте о производстве. Производство – это люди, которых нельзя делать заложниками такой страшной силы! Их же поубивает током одного за другим!

Никола уставился на Босса, не веря своим ушам. Чтобы хоть немного успокоиться, ему пришлось по обыкновению глубоко вздохнуть, до предела сжать мускулы и напомнить себе о том, что дискуссия о переменном токе может подождать до следующего раза.

Сейчас гораздо важнее обсудить финансовый вопрос, решение которого сулит небывалые перемены в жизни скромного клерка.

– Ну да. А впрочем, все это пустяки, – начал Никола. – Я просто хотел чем-нибудь себя занять, пока ждал вас. Видите ли, у меня нет возможности посылать матери сколь-нибудь серьезную сумму, однако моя премия…

– Ваша… что?

Никола растерянно запнулся, но тут же произнес, старательно выговаривая каждое слово:

– Пятьдесят тысяч долларов.

– …А! Понятно. – Эдисон взял со стола электрическую лампочку и принялся внимательно ее рассматривать. – Ваша матушка живет в Хорватии?

– Да. Но я хочу перевезти ее сюда, как только получу премию. Моя мать очень больна. Правда, она в этом не сознается. Когда у меня появятся деньги, я смогу ее вылечить.

– Я как-то попытался найти на карте городок, откуда вы родом. Его там не было.

– Моя провинция очень маленькая, и, вполне возможно, на вашей карте…

– Это дикие места?

– Дикие?

– Деньги вам нужны на всякие языческие штучки?

– Языческие? Сэр, о чем вы говорите?

– Я говорю, что я христианин, мистер Тесла! А потому отвечайте как перед Богом: кто-нибудь из ваших родственников хотя бы раз ел человеческое мясо?

Никола часто заморгал. Эдисон выдержал эффектную паузу и разразился громоподобным хохотом:

– Я пошутил, мистер Тесла! Это шутка! Понимаете? В этом ваша главная проблема! Вы, иностранцы, не понимаете американский юмор!

– Мистер Эдисон, я должен послать матери…

– Разве мы заключали договор? У вас есть экземпляр? Мы, американцы, доверяем только документам!

– Я заслужил премию…

– Я ведь уже сказал вам, мистер Тесла: вы определенно не понимаете американский юмор. Ваша премия – это тоже шутка, всего лишь шутка! – Эдисон сердечно улыбнулся. – Но вы не переживайте. Не стоит отчаиваться из-за такой ерунды. Поверьте мне, в этой стране есть все, чтобы энергичный и работящий молодой человек мог преуспеть. Будет и на вашей улице праздник.

Растерянность Николы сменилась гневом. Подступающая к горлу ярость не давала вздохнуть. С трудом волоча дрожащие, негнущиеся ноги, он приблизился к Эдисону почти вплотную и произнес очень тихо, почти шепотом:

– Выходит, у вас с французскими управляющими одинаковое чувство юмора…

– Что?! Ну-ка объяснитесь!

Никола немного возвысил голос:

– Мистер Эдисон, мы с вами слуги прогресса, а значит, люди чести. Если вы не поймете эту, в общем-то, простую мысль, ваша репутация останется единственным вашим стоящим изобретением.

– Знаете, что я вам скажу, мистер! Вы только что договорились до увольнения!

– Увольнения?! – С губ Николы против воли сорвался резкий смешок. – Вы вообразили, что я захочу здесь остаться? Я только что преподнес вам бесценный дар! Нарисовал его для вас на листе бумаги! Но на что он вам?!

Тесла приблизился к Боссу настолько, что мог коснуться ладонью его широкой груди.

– Ваша репутация – обман! Ваше величие украдено у других!

С этими словами он вышел из мастерской.

Ошеломленный Эдисон молча проводил его взглядом.

Немыслимо! Босс не смел поверить нежданному везению. Этот наивный теленок смылся сам! И не стоил ему ни гроша! Босс, прищурившись, поглядел на кульман, на котором красовалась оставленная Николой схема так называемого «индукционного двигателя». Изобретатель напряженно всматривался в линии чертежа, пока у него не зарябило в глазах.

Высокомерный ублюдок!

Эдисон сорвал рисунок с кульмана, скомкал и швырнул в ближайшую корзину для мусора, где тому было самое место. Ночью уборщики сожгут его вместе с прочим хламом. А поскольку они вот-вот подойдут, Босс может спокойно отправляться в свою манхэттенскую квартиру, не утруждая себя запиранием дверей.

Короткая прогулка помогла Эдисону вернуть утраченное душевное равновесие. В квартире у изобретателя был личный телефон, и он решил, что первым делом позвонит жене, предупредит ее, что остался ночевать в Нью-Йорке, а потом в очередной раз доверится целительной силе фирменной настойки своей матушки. Испытанному средству было под силу утихомирить любую бурю у него в животе. Старая миссис Эдисон знала толк в таких вещах.

* * *

В небе уже зажглись первые лучи нового дня, а Никола все не мог отойти от обиды и гнева. Всю ночь он машинально брел куда глаза глядят, пока не оказался на ступенях Нью-йоркской фондовой биржи.

Тесла оглядел фасады окрестных зданий – по большей части трех– или пятиэтажных, из красного кирпича или серебристого новоанглийского гранита, задерживаясь взглядом на каждой крыше. С перекрещенных деревянных балок свисали лианы проводов: электрический кабель, телефонный, телеграфный и бог весть какой еще; повешенные без всякой системы, провода переплетались друг с другом. За ними никто не следил. Прославленный на весь мир символ финансовой мощи был коронован венцом искрящих проводов.

Изоляции во многих опасных местах, почитай, не было вовсе, так что короткое замыкание и пожар могли случиться в любую минуту. Даже здесь, в сердце величайшего американского города, на крышах прекраснейших его зданий тут и там виднелись змеиные гнезда перепутанного кабеля, скорбные свидетельства человеческого невежества. Возможно, Эдисон был в чем-то прав, утверждая, что общество не доросло до энергии высоких мощностей.

Что с этим делать, было для Теслы настоящей загадкой. Самый простой и очевидный ответ гласил: неустанно просвещать публику во всем, что касается электричества. Даже малых мощностей постоянного тока хватило бы, чтобы запалить деревянные крыши. Что ж, придется обратить этот хаос в гармонию.

Это была достижимая цель, весьма амбициозная, но вполне подходящая для мира, которым правило тщеславие. В этой привольной и богатой стране Николе Тесле были открыты любые двери – кроме той, что захлопнул перед ним Томас Алва Эдисон, тридцати восьми лет от роду, старше его всего на девять лет, всемирно известный изобретатель и образец делового американца. Никола Тесла, жалкий иммигрант, без году неделя проработавший на Чародея из Менло-парка, позволил себе усомниться в научной ценности его открытий, посмеялся над ним, отказал ему в праве называться человеком чести.