Текст книги "Живая вода"

– Рогач пугливый очень, все время прячется. Может так замереть, что в двух шагах от него пройдешь и не заметишь. Но хоть и похож он на выпь, но таких звуков не издает, попискивает немного и все.

Кирилл загорелся. Так ему захотелось отыскать выпь. А вдруг это и есть его таинственная птица. Ведь сколько он не искал на озере, а так свою таинственную незнакомку и не нашел. За завтраком Кирилл рассказал Андрею Павловичу и Екатерине Николаевне, что хочет отправиться поискать выпь. Родители тоже слышали ночью странные звуки. Вика молчала. У нее был свой план, и она не стала просить брата, чтобы он взял ее с собой.

Кирилл быстро собрался и отправился на озеро. Его немного удивило, что сестра не стала канючить и просить, чтобы он взял ее с собой. Но очень быстро Кирилл забыл об этом. Он решил обследовать небольшую затоку, которая была, по словам Киримова, чуть наискось от их дома. Выпь могла поселиться там, поэтому и было ее так хорошо слышно ночью.

Кирилл медленно вел лодку. Вот и затока. Но дальше не пробраться, впереди все закрыто зеленой сеткой. Проход был очень узкий. Ветки небольшого дерева склонились очень низко, они касались травы, свешивались через затоку, полоскались в воде. А трава поднялась вверх и оплела ветки. Получилась сплошная зеленая сетка.

Привстав в лодке, Кирилл принялся распутывать зеленую паутину. Очень пригодился небольшой складной ножик, что дал ему Киримов. Кирилл пробился сквозь заросли, дальше затока стала шире. Двигаясь по ней все дальше, Кирилл внимательно смотрел по сторонам. Заросли кончились, травы стало меньше, но появились камни и сухие ветки. Проплыв еще немного, Кирилл услышал характерный звук. Так птицы хлопают крыльями. Чуть продвинувшись вперед, Кирилл действительно увидел гнездо. Одну птицу было плохо видно, ее почти полностью скрывали ветки гнезда, но вторая ходила по берегу.

Кирилл замер: неужели это и есть выпь. Не верилось, что такая маленькая птичка способна издавать такие звуки. Хотелось проверить, но Кирилл не знал как это сделать. Достав камеру, он начал снимать птицу. Лодка между тем тихонько двигалась по затоке. Вдруг борт лодки сильно обо что-то ударился. Лодка качнулась, плеснула вода. Птица заполошно забила крыльями и кинулась к траву. Мелькнули только ржавые крапинки на крыльях. Из травы раздался низкий полустон, словно кто-то шел по старым рассохшимся половицам. Кирилл замер. Значит, действительно, это кричала ночью выпь.

Кирилл выбрался на берег. Он решил тихонько подойти к гнезду. Увидев приближающегося человека, выпь выскочила из гнезда, и мальчик увидел четыре некрупных пятнистых яичка. Настроив камеру, Кирилл снял гнездо выпи и поспешил к лодке. Птица не должна надолго покидать свое гнездо. Но уплывать сразу из затоки он не спешил. И терпеливое ожидание было вознаграждено. Птица вскоре снова появилась возле воды. Она выискивала что-то на песке и среди камней, склевывала. Птица поворачивала голову и смотрела вокруг круглыми желтыми глазами. Кирилл снимал выпь и думал, что у природы так много чудес, что наверное, не хватит всей жизни, чтобы узнать их все. Птица между тем успокоилась. Она ходила совсем близко от лодки и юному любителю природы удалось получить превосходные кадры.

ГЛАВА 9
ОБМАНЧИВАЯ ВОДА

Вика шла по берегу и внимательно смотрела по сторонам. Озеро таило много чудес и их было так приятно открывать для себя. Надо только научиться видеть чудесное в самых обыкновенных, как кажется, вещах. Вот веточки ивы склонились почти к самой воде, вот на берегу лежит странная коряжка. Она похожа на маленького коричневатого крокодильчика, который поджал лапку и выгнул спинку. Он совсем не страшный. Вике было весело. Она радовалась, что нашла такого замечательного крокодильчика.

Обогнув коряжку, Вика увидела удивительно изогнутый корешок. Что это было за растение, она не знала. Его листики высохли и свернулись в трубочку, а сам корешок был невероятно скручен и переплетен.

Вика подняла корешок, оборвала засохшие листочки, стряхнула землю. Теперь корень напоминал маленького дракончика. Вика решила не оставлять такое чудо и показать его своим домашним. Пройдя еще немного, девочка увидела ракушки. Они были такие замечательные: крупные, почти с ее ладошку и в перламутровых разводах. Вика хотела взять забавные ракушки с собой, но в одной руке у нее был фотоаппарат, а в другой – корень-дракончик. Девочка пожалела, что не взяла с собой корзинку. Собрав ракушки, она сложила их возле старого полузасохшего дерева. «Буду возвращаться назад и возьму их с собой» – подумала девочка.

Вика шла по берегу озера и тихонько напевала песенку. Она уже перестала сердиться и дуться на брата за то, что он перестал брать ее с собой. А ведь совсем недавно они вместе с Кириллом делали удивительные открытия. Но теперь старший брат пропадает на озере один. «Подумаешь, – думала Вика, – птицу он ищет. Я бы тоже могла ее искать. Не хочет, чтобы я с ним ходила, я сама буду ходить. И птицу тоже сама найду. И сниму ее. Еще все удивятся, какие у меня фотографии получились».

Теперь Вике очень хотелось самой отыскать таинственную птицу. Но на берегу не было никаких следов. Вика подумала, что ей нужно отойти немного от озера и поискать в зарослях. Вскоре она увидела тропинку и решила пойти по ней.

Тропинка весело бежала под ногами. Девочка шла вперед. Вот небольшое озерцо справа – совсем маленькое и какие-то синенькие цветочки на его берегах. Вика подошла поближе, чтобы рассмотреть их. Листики у растений были вытянутые, продолговатые, и твердые на ощупь. А цветочки на стебле совсем маленькие, со множеством мелких лепестков. Вика решила получше их рассмотреть, но быстро отдернула руку. Оказывается, стебель очень колючий и надежно охраняет цветочки. Вика посмотрела на свои пальцы. На них появились мелкие красные точки, которые ужасно зудели. Вика потрогала пятнышки, было больно. «Вот вы какие оказывается», – подумала девочка о цветах.

Потерев покрасневшие пальцы, она отправилась дальше. Даже это досадное недоразумение не смогло испортить девочке настроение. В кустах перекликались какие-то небольшие пичужки. Одна начинала звонко цвинькать, подсвистывать, а через некоторое время ей отзывалась другая, потом третья. Птичий хор начинал звенеть на разные голоса. Птички-невелички словно соревновались, кто из них выведет позвонче трель. Вика остановилась, чтобы послушать. Она прислонилась к стволу дерева и замерла. Девочка стояла не шевелясь и смотрела на дерево. Маленькие птички прыгали по веткам, и Вика начала их различать.

Вскоре одна из птиц перепрыгнула на нижнюю ветку, и Вика смогла ее хорошо рассмотреть. Пичужка была серенькой, но перышки ее на спинке и крыльях отливали синевой. Клювик у нее был коротеньким и аккуратным. Посматривая по сторонам круглыми коричневато-золотистыми глазками, птица запрокинула головку и начала звонко цвинькать. Вика рассмотрела даже как шевелятся перышки на ее горлышке. Она обратила внимание, что грудка у птицы светлее и на ней есть небольшие золотистые пятнышки. Вике захотелось сфотографировать пичужку. Но только она потянулась за фотоаппаратом, как птичка встрепенулась, тревожно пискнула и вспорхнула с дерева. За ней сорвались еще три птички. Их звонкое щебетанье послышалось вдалеке.

Вика оттолкнулась от дерева и пошла на звонкое птичье пение. Но этих птичек ей больше увидеть не удалось. Она не расстроилась. Вокруг было столько интересного. Девочка наткнулась на небольшую полянку. На ней росли небольшие кусты с красными ягодами. Вика подошла поближе. Ягоды были красными и на вид довольно сочными. «Что это может быть? – думала девочка, – похоже на смородину. А может, это лесная смородина или брусника?». Как выглядит брусника, Вика не знала, но часто слышала о бруснике от Валентины Петровны. Решив для себя, что это съедобная ягода, Вика сорвала несколько штук, чтобы попробовать.

Ягоды оказались совсем не сладкими. Но их терпкий кисловатый вкус был необычен и даже понравился Вике. Внутри ягод были крупные семечки. Вика стала с интересом их разглядывать. В каждой ягоде было одно семечко. Крупное, коричневатое с заостренным носом. Вика попробовала разгрызть его, но тут же выплюнула: во рту стало нестерпимо горько. Девочка сорвала еще несколько ягод, чтобы перебить горечь.

Гадая, что же это за ягоды такие, Вика выбралась из кустов и отправилась дальше. Идти было легко, тем более, что под ногами была тропинка. Когда надоест идти, то можно будет вернуться и ни за что не заблудишься. Тропинка вывела юную путешественницу на бугор, сплошь заросший лопухами. Вика никогда не видела таких огромных лопухов. Если бы она играла с Кириллом в прятки, то свободно могла бы спрятаться под одним из этих листов, и старший брат ни за что бы ее не нашел.

Вика приподняла один из листов. Под лопухами было прохладно и влажно. В тенечке нежились лягушки. Но стоило Вике нарушить их покой, резво запрыгали во все стороны. Девочка не боялась лягушек (они ведь такие маленькие), поэтому опустив на место листок, стала спускаться с бугра. Тропинка петляла между бугорками и спускалась к воде. Вика тоже спустилась. Здесь когда-то были специальные мостки, которые вели к самой воде. Но теперь сваи подгнили и настил во многих местах провалился. Она не решилась пройти к воде, ведь старое дерево могло в любой момент обвалиться.

Девочка решила взобраться на соседний бугор и посмотреть вокруг. Много времени это у шустрой исследовательницы не заняло, и она с интересом смотрела вокруг. Внизу синела вода, кое-где ее закрывали камыши, тропинка огибала бугор и терялась где-то впереди, а сзади начинался лес. Не какие-то отдельные деревья, а самый настоящий лес. Немного сумрачный, величавай и спокойный. Вика радостно засмеялась, она побывает и в настоящем лесу!

Для того, чтобы не заблудиться, Вика решила все время идти прямо и никуда не сворачивать. Когда ей надоест, она просто повернет и пойдет назад. Вика трогала теплую кору и пыталась определить, что это могут быть за деревья. Сосны она узнала сразу, но вокруг также росли ели, березы, осины. Ели держались особыми островками, росли все вместе дружными кучками, сосны тянулись вверх. Маленькие деревца растопыривали во все стороны мягкие зеленые колючки, а большие деревья напоминали добрых сказочных великанов.

Вика вышла на полянку. Когда-то здесь росла огромная ель. Но теперь от дерева остался только обломок. Он чернел огромным гнилым клыком. От корня старого дерева стали тянуться вверх две небольшие елочки. Их стволики были еще тонкими и слабыми. А могучий ствол старого дерева лежал неподалеку. Он был засохший и как будто обугленный. Девочка решила померить ствол шагами. «Надо же, – сказала она вслух, – какое огромное было дерево. Почему же оно упало?» Но тут Вика вспомнила, как Кирилл рассказывал ей, что в большие деревья нередко ударяет молния. «Видно, молния ударила и погубила дерево», – думала Вика.

Подойдя поближе, она увидела между двух узловатых корней небольшое отверстие. «Нора! – девочка удивилась и обрадовалась. – Видно, кто-то здесь поселился. Вот бы увидеть таинственного зверька». Вика решила сделать несколько фотоснимков норы, а потом спрятаться и подождать, а вдруг зверек захочет вылезти из своего жилища.

Спрятавшись в кустах недалеко от норы, она принялась наблюдать. Но зверек не появлялся. Вике надоело сидеть и ждать. Она решила еще немного пройти вперед, а затем снова вернуться сюда. Ее вниманием теперь завладели две красивые бабочки. Одна была нежно-лимонного цвета и таких Вике уже приходилось видеть, зато вторая, слегка зеленоватая, имела на крылышках несколько ярко-синих пятен. И по краям крылышек шла небольшая окантовка синего цвета. Такую удивительную бабочку нужно было непременно сфотографировать. Но бабочки постоянно мельтешили, поднимались то вверх, то вниз, кружились, присаживались на веточки, чтобы замереть на секунду, а потом снова начинали кружиться.

Вика никак не могла сосредоточиться. Только она настроится, а бабочки уже возле дерева, только подойдет поближе, а они уже на другом краю полянки. И вот бабочки замелькали среди деревьев, словно подразнивая девочку. Вика побежала за ними. Бабочки мелькали впереди, но девочка от них не отставала.

Вдруг Вика остановилась. Прямо у нее из-под ног выскочил небольшой серенький зверек. В двух шагах от девочки он замер. «Кто это?» – Вика разглядывала зверька. Она стояла не шевелясь, стараясь получше рассмотреть зверька, но тот тоже не двигался. Тогда Вика сделала осторожный шажок. Зверек прижался к земле, но не убежал. Девочка шагнула еще. Зверек поднял мордочку, посмотрел на Вику черными маленькими глазками и заспешил прочь. Но видно, идти ему было трудно, потому что он опять прижался к земле. «Я, наверное, что-нибудь ему повредила, – думала Вика, – бедненький, сейчас я тебе помогу». И девочка заспешила за зверьком.

Она пыталась понять, что же это за зверек такой. Размером с ежика, с серой короткой шерсткой. Мордочка как у крысы или мыши, только гораздо больше. Чуть вытянутая вперед, она заканчивалась черным острым носом. Ужи у зверька были тоже немного заостренные и чуть вытянутые вверх. Лапки короткие с коготками. На влажной земле оставались четкие отпечатки. Хвост довольно длинный и густо покрыт волосками. Зверек постоянно шевелил гибким хвостом из стороны в сторону, словно помогая себе. Отбегая, он все время тоненько попискивал.

Но Вика могла разглядеть зверька только издали, потому что он боялся девочку и все время отбегал от нее. Несколько раз девочка почти догоняла зверька. Но только она наклонялась, чтобы потрогать его, как он ускользал.

Вика устала. Она уже довольно долго шла за зверьком. Наконец, решила сделать последнюю попытку и со всех ног кинулась к серому притворе. Она уже почти коснулась серой спинки своими пальцами, как проворный зверек юркнул в траву и исчез. Сколько не смотрела Вика, его нигде не было видно.

– Куда же ты пропал? – чуть не плача говорила девочка. – Я же не сделаю тебе ничего плохого.

Но зверька нигде не было. Вика огляделась. Она даже представить себе не могла, куда зашла. Место было совершенно незнакомое. Где же та полянка, на которой Вика охотилась за бабочками? И куда пропал зверек? Вика начала понимать, что он просто уводил ее от своей норки. Наверное, там были детеныши. А Вика попалась на такую простую уловку, хотя знала, что звери и птица могут прикинуться ранеными, чтобы увести человека от своей норы или гнезда.

Вика сердилась на хитрого зверька, сердилась на себя за свою доверчивость, но также опять поднималась обида и на Кирилла за то, что ей теперь приходилось бродить одной. Девочке было очень жаль себя, и крупные слезы покатились по щекам.

– Все меня бросили, – говорила она мошкам, которые вились рядом.

– Никому я не нужна, – жаловалась она молодой рябинке.

– Никто меня не любит, – сказала она пролетавшей мимо стрекозе.

Та на миг задержалась возле девочки. Вика протянула к ней руку и стрекоза уселась на пальчик. Девочка подумала, что стрекоза быстро улетит, но та сидела спокойно, чуть подрагивая прозрачными крылышками и глядя на Вику круглыми выпуклыми глазами.

– Лети же, лети, – засмеялась девочка и подбросила стрекозу вверх.

Сверкнули радужные крылышки, и стрекоза исчезла из виду. Вика осталась одна. Она совсем успокоилась. Нужно было возвращаться домой. Заблудиться девочка не боялась. Нужно было только выйти к озеру и идти по берегу, тогда непременно выйдет к домику Киримова. Вика огляделась. А вокруг было так красиво, что девочка совсем успокоилась и пошла потихоньку дальше.

Вика решила идти в ту сторону, где деревья росли пореже. Взобравшись на бугорок, она увидела впереди синюю полоску воды. «Озеро, это же озеро» – обрадовалась девочка. Она ускорила шаг и скоро почти бежала. Вот, наконец-то, и вода. Берег порос колючей травой, но Вика не стала обращать на это внимание. Теперь она пойдет прямо домой.

Колючки сменились мягкой травкой, а затем им на смену пришел ивняк. Он подходил к самой воде, и Вике пришлось обходить его, продираясь сквозь упругие заросли. Но девочка стремилась вперед, трудности ее не пугали.

На берегу, почти у самой воды, росли высокие кусты. Большие, почти овальные листочки были с одной стороны темно-зеленого цвета, а с другой стороны светло-зеленые, чуть серебристые. На ветках росли ягоды, по размеру почти такие же, как вишня. Но у той кожица гладкая, а у этих ягод она была чуть бархатистой. Потрогав ягоды, Вика решила, что срывать их не стоит. Кусты преграждали ей дорогу, и девочка решила не обходить их. Пробравшись сквозь кусты, она остановилась.

Дальше берег уходил резко влево, образуя большую выемку, которая широким полукругом охватывала довольно большой участок воды, образуя красивый затон. Со всех сторон, окруженный камышом, поросший высокой травой, затон был удивительно спокойным местом.

Вика стала думать. Ей нужно было как-то обойти этот затон. Идти по краю берега довольно долго, тем более, что через камыши не пройдешь, а значит, нужно будет обходить еще дальше. Но можно пойти по прямой и перейти затон. «Здесь, наверное, мелко, – рассуждала девочка, – попробую пройти. И вода здесь такая красивая и необычная».

Вода в затоне казалась очень плотной. Вику очень удивило, что вода была непрозрачной. В озере даже на большой глубине хорошо были видны камешки, водоросли, песок. Плывя на лодке, можно было увидеть снующих внизу рыбок. Но здесь казалось, что вода маслянисто переливается. Вика разулась, взяла обувь в одну руку, а другой прижала к себе фотоаппарат. В кулачке был плотно зажат корешок, который Вика нашла утром. Ей жаль было его выбрасывать, и она так и несла его все время.

Вода приятно холодила ступни. Под ногами был мягкий ил. «Теперь понятно, почему вода непрозрачная», – сказала Вика самой себе. От ее шагов ил поднимался вверх, но затем оседал. Воды становилось все больше. Через несколько шагов она стала доходить девочке до колен. Вика осторожно двигалась дальше, но воды не становилось больше. Девочка прошла почти половину, как впереди вода стала почти черной. Ногам резко стало холодно. Вика остановилась. Лезть в черное пятно ей не хотелось. Но тогда придется возвращаться назад и обходить затон стороной.

Вика вытянула ногу. Пальцы коснулись рыхлой почвы. «Может, все-таки пройду» – подумала она и сделала вперед осторожный шажок.

ГЛАВА 10
БЕДА

Дно под ногами было рыхлым и неприятным. Вика заторопилась пройти это место. Но вдруг рыхлая почва кончилась, и девочка почувствовала, что нога скользнула вниз. Вода уже была выше колен. Вика пожалела, что не нашла какую-нибудь палку, чтобы мерить дно. Попробовала нащупать пальцами дно впереди, но пальцы до дна не достали. Вика поспешно отдернула ногу, но не удержала равновесие и полетела в воду.

Она очень испугалась, но ноги попали на что-то жесткое. Похоже, что это был ствол какого-то дерева. Вода теперь доходила до пояса, но Вика решила не обращать на это внимания. Прижимая к себе фотоаппарат, она стала двигаться по стволу дерева.

Черное пятно оставалось позади, вот уже видна синяя вода, да и стало ее поменьше. Вика приободрилась, но вдруг ногу пронзила резкая боль, девочка наступила на что-то острое. Резко дернув ногой, Вика не удержалась и полетела в воду. От страха она сильно и пронзительно закричала, постаралась оттолкнуться от воды, чтобы быть на поверхности. Но воды оказалось всего по грудь. Вика стояла на земле. Фотоаппарат она держала крепко, а обувь выронила. Видно, спортивные тапочки быстро наполнились водой, потому что их нигде не было видно. Вика сделала шаг. Но шаг дался ей с трудом, потому что земля, казалось, старается удержать девочку.

Вика испугалась, сделала еще один торопливый шаг, но нога погрузилась глубже и девочка чуть не упала. Она не могла вытащить ногу, земля держала ее крепко. Вика закричала. Она громко плакала и звала маму, папу, Кирилла. Но вокруг было тихо, никто не мог прийти ей на помощь. Вика увидела, что воды стало больше, теперь она плескалась выше груди. Девочка со страхом подумала, что вода может ее захлестнуть совсем. Она рванулась отчаянно, но ноги словно кто-то держал. Под ногами было что-то зыбкое, Вика проваливалась все глубже. Страх пронзил все тело, заледенели руки. Девочка снова стала кричать. Она не могла ни о чем думать, ей было очень страшно и больно. Она очень хотела выбраться, но не могла.

Перед глазами заплясали черные точки. Их становилось все больше и больше, потом среди черноты замерцали светлячки, шорох камышей, плеск воды как будто исчезли, вместо них возник какой-то ровный гул, и Вика стала куда-то проваливаться.

* * *

Антонина возвращалась из совхоза «Первомайский». Там у нее жила сестра Евдокия и брат Михаил. Когда-то и сама Антонина жила в «Первомайском». Жила – не тужила. Мечтала, как и все девчонки перебраться в город, чтобы хоть посмотреть на красивую городскую жизнь. Антонине завидовали. С ее красотой и статью только в городе и жить. Но человек предполагает… Рыбак Тимофей посватался к Антонине, и покинула она совхоз, чтобы поселиться в маленьком рыбачьем поселке.

Год от года природа менялась. Одни озера пересыхали, из других уходила рыба. Поселок стали покидать рыбаки вместе со своими семьями. Но Тимофей упорно старался не замечать этого. «Я, мать, никуда отсюда не тронусь», – говорил он Антонине. Все сбылось. Тимофей всю жизнь прожил в поселке. Его уже который год нет в живых. А Антонина так и живет одна в старом доме. В поселке кроме нее никого не осталось. Какие дома разрушились, молодым лесом заросли, какие рачительные хозяева увезли, а какие рвачи разобрали, добывая доски. Вот так и остался всего один дом от поселка, о котором теперь уже никто и не вспомнит.

Дети выросли и поразъехались. Они осуществили мечту Антонины и живут в городе. Дочки поселились в Воскресенске, а сын перебрался в Вологду. Дома дети появляются редко, иногда только привозят внуков. Да и внуки у нее уже взрослые. Старший Костик институт уже закончил, другие еще учатся, кто в институте, кто в лицее. У внуков тоже своя жизнь, они редко вспоминают о бабке.

Но Антонина не обижается. Она привыкла к тому, что люди стараются жить так, чтобы именно им было удобно. К чему же молодым старый дом и старая бабка в этом доме? Да и у старых понимания не больше. Что Евдокия, что Михаил постоянно твердят ей, чтобы перебиралась в «Первомайский», ведь живет же она одна-одинешенька Бог знает в какой глуши. Но Антонина всегда отмахивается от этих предложений. Зачем ей на старости лет чужой дом да чужая семья? Она уже привыкла все время быть одна. Вот выберется разве что в «Первомайский» навестить родных или в город поедет к дочкам.

В городе она жить тоже теперь не соглашается. Ей хорошо и в своем старом доме. Плохо ли, хорошо ли, а прожили они в нем с Тимофеем более 30 лет, детей родили, на ноги поставили. Кто же виноват, что улетели дети из родительского дома? Никто. Так чаще всего и бывает. Вырастают дети и покидают родительское гнездо.

Эти думы для Антонины привычны. За много лет, пока жила одна и не такое передумала. Раньше собака была, хоть одна живая душа рядом. А когда Малыш умер от старости, Антонина так и не решилась завести другую собаку.

Спокойно шагала женщина и все думала. Она могла бы доехать до Крушинского, а там уже добраться с рыбаками до старой просеки, от которой уже рукой подать и до ее дома. Но Антонине не хотелось появляться в Крушинском. Она доехала на автобусе до проселка Разлоток и прошла через старую вырубку. Антонину не смущало, что идти придется долго, она привычная. Обогнуть только Петрову балку и пройти Черную бочажину, а там уже и до дома рукой подать.

Вот уже и Петрова балка. Антонина решила попробовать костянику. Ягода почти поспела. Через недельку надо будет прийти сюда с корзинкой. Выбравшись из балки, Антонина пошла дальше и вдруг приостановилась. Со стороны бочажины раздался крик. «Кричит кто? – удивилась Антонина. – Кто же это может быть?» Она ускорила шаг.

Антонина пошла быстрым шагом наискосок через осинник. Стала спускаться с косогора к бочажине и снова услышала крик. Тонкий детский голосок захлебывался плачем и непрерывно звал: «Мама! Мама!»

– Никак ребенок, – вздрогнула Антонина, – да как же он туда попал? Как занесло в проклятую бочажину?

– Мама! – слабенький голосок все звенел в воздухе.

Она побежала вниз к болоту. Вот и ивняк. Антонина пробралась к затону и раздвинула камыши. Прямо в бочажине плескалась девчушка. Пыталась выбраться, но видно, что сил уже не осталось. Место это было страшное, засасывало в бочаг с огромной скоростью, так что и следа не оставалось. Но через гиблое место когда-то давным-давно перебросили дерево. Если двигаться по нему осторожно, то можно пройти над трясиной без опаски. Антонина вбежала в воду и поспешила к ребенку. Она знала, где лежит дерево и двигалась быстро. Вот под ногами сучковатые наросты, надо бы поосторожнее, но времени нет. Девочка почти по шею погрузилась в воду. Антонина добралась до Черной бочажины, нагнулась и стала тянуть малышку. Та, похоже, была в обмороке. Трясина крепко уцепилась за маленькое тельце, но весу в ребенке было немного, и Антонина осторожными рывками высвобождала девочку.

Вот, наконец, и вытащила девчушку на свет. Бочажина утробно булькнула, по маслянистой воде пошли круги. Антонина смотрела на черную воду. Не подоспей она вовремя, девочка сгинула бы в проклятом болоте, и никто даже и не узнал бы, куда она пропала. Антонине стало не по себе. Ей сильной по натуре, невыносимо было от мысли, что мог погибнуть ребенок. Торопливо перекрестившись, она покрепче прижала к себе девочку и стала выбираться из болота.

Возле затона Антонина положила девочку на песок. «Ну что делала здесь такая крошка? – думала старая рыбачка. – Как она могла сюда попасть?» Антонина не знала ответов на эти вопросы. Девочка все еще была в обмороке. Достав чистый платок, Антонина смочила его в воде и обтерла лицо ребенка. Девочка задышала ровнее, но глаза не открыла. Антонина подхватила ее на руки и тут заметила, что девчушка сильно поранила ногу. Ничего подходящего под рукой не было, и Антонина сняла платок, разорвала его на полоски и перетянула рану. Полоски стали быстро пропитываться кровью. «Дома получше перевяжу, – решила рыбачка, – а чем скорее доберусь, тем лучше». И быстрыми шагами Антонина заспешила к своему дому.

Дома она уложила девочку на кровать и сняла с нее мокрую одежду. Нагрев воды, тщательно промыла ранку и забинтовала чистой тряпицей. Затем закутала девочку в свою теплую ночную рубашку. Вскипятила чай и заварила его липовым цветом. Девочка открыла глаза и повела вокруг мутным взглядом. Приподняв ее голову, Антонина стала поить ее липовым цветом. Выпив немного, девочка откинулась на подушку и закрыла глаза. «Пусть отдохнет, – решила Антонина, – а там уж все сама расскажет». И женщина вышла из комнаты, плотно затворив за собой дверь.

* * *

Щекой Вика чувствовала что-то мягкое, но никак не могла понять, что же это такое. Она с трудом приоткрыла глаза. Голова ее лежала на подушке, сама она была укрыта теплым одеялом. Вот только вокруг все было незнакомое. В небольшой комнате с низким потолком Вике никогда раньше бывать не приходилось.

Девочка села на кровати и огляделась. Кровать, на которой сидела Вика, стояла у стены. Напротив помещался старый шкаф с потемневшей резьбой на дверцах. В углу возле окна стоял большой сундук. Такие сундуки девочка видела только по телевизору, когда смотрела сказки. Но сундук был не сказочный, а самый настоящий, с немного потрескавшимися деревянными стенками.

В другом углу стоял круглый стол, покрытый скатертью. На черном фоне были разбросаны крупные желтые цветы. А черная бахрома скатерти свисала почти до самого пола. Вокруг стола разместились деревянные стулья с выгнутыми спинками и круглыми сиденьями. Весь простенок между окнами заняло зеркало. Оно держалось на массивном основании и было слегка наклонено вперед. Зеркало тоже, казалось, перебралось сюда из сказки. Вот только фотографии, которые были прикреплены к его рамочке, были не сказочные, а самые настоящие современные. Какие-то нарядные девушки и парни заглядывали с с фотографий в темную комнату со старыми вещами. Над столом висела лампа со скособоченным абажуром. Тот был пластмассовый и когда-то, наверное, голубого цвета. Но теперь он пожелтел, а снизу немного потрескался.

Дверь в соседнюю комнату была занавешена полотняными шторками, а возле двери стояла книжная полка. Вике и в голову не приходило, что полки могут быть такие чудные. Все полочки, на которых стояли старые потрепанные книжки, располагались одна над другой. Их держали четыре планки. Сверху они были тонкие, а к низу расширялись и заканчивались массивной ножкой. Нижняя полочка была самой большой, а самая верхняя – самой маленькой. Чудная полочка напоминала чем-то детскую пирамидку.

Занавесок на окнах не было, но на широких подоконниках разместилось множество самых разных баночек. Совсем маленькие из-под каких-то кремов, чуть больше из-под консервированного горошка, большие жестянки из-под томатной пасты. (Вика видела такую у своей бабушки, когда ездила к ней в гости). В разнокалиберной посуде росли цветы. Одни низкие и мохнатые, другие с тонкими длинными стеблями. Некоторые даже цвели. Вика полюбовалась немножко на розовую махровую фиалку, с интересом посмотрела на крупные фиолетовые колокольчики, улыбнулась ярко-желтым цветам, что были ужасно похожи на самые обыкновенные одуванчики.

На сундуке, спинке кровати, стульях Вика заметила белые вышитые салфеточки. А коврик на полу напоминал радугу, столько было в нем разноцветных полосок. Вике понравился пестрый коврик, и она решила встать. Откинув одеяло, девочка заметила, что вся ее одежда исчезла. На ней была надета просторная и длинная ночная рубашка. Сверху рубашка была завязана тесемками и пахла какими-то травами. Вика спустила ноги с кровати. Одна нога была крепко забинтована и все еще болела.

Вика встала, но тут же села обратно. Забинтованную ногу пронзила резкая боль. Вика не удержалась и громко ойкнула, на глаза навернулись слезы. Она торопливо вытерла их. Нога сильно болела, боль пульсировала, как будто ногу кто-то сильно дергал. Вика сидела на кровати и не решалась еще раз попробовать встать.

Дверь тихонько приоткрылась, и в комнату вошла высокая женщина. У нее было загорелое лицо с резкими чертами. Когда-то женщина, возможно, была красивой, но годы и заботы огрубили лицо, прочертили складки, прорезали морщины. Вике показалось, что женщина эта очень строгая и даже суровая.