Текст книги "Взгляд. Мушкетеры перестройки. 30 лет спустя"

Наследники славы?

Вновь цитирую Ивана Кононова:

«Говоря о «Взгляде» невозможно не вспомнить его основного куратора – Анатолия Григорьевича Лысенко. Втройне обидно, что один из отцов-основателей этой легендарной передачи, возглавив «Общественное телевидение», вместе с ещё одним «нашим» Сашей Пономарёвым, по каким-то причинам не сделал его событием. А ведь мог бы!».

И прошу прокомментировать.

Алексей Вишневецкий:

«Почему у Лысенко не получилось сегодня? А почему у Новожёнова не получилось после «Сегоднячко»? Почему Макаревич и Гребенщиков не дали ни одного хита после 80-х?

Потому что все эти люди благодаря своему таланту очень точно угадали, что именно было нужно в тот самый момент: какие темы, какие передачи, какие песни. Все они сделали то, что могли сделать только тогда, в нужной точке.

Они остались такими же, а мир изменился. И их талант уже не находил воплощения в новых условиях. Вот и всё. Отыграли. Это не плохо и не хорошо, это нормально».

Вадим Гасанов:

«Вообще, это очень сложный вопрос. И проблемы, сформулированные в нем, имеют отношение не только к Лысенко или Пономарёву, да и вообще к телевидению.

Но можно попробовать ответить, хотя бы частично.

Каждое событие, каждое явление необходимо рассматривать в его историческом контексте. Мелодия, звучащая из любого утюга 50 лет назад, сводившая с ума миллионы людей, сегодня может быть прочно забыта и остаться лишь в памяти постаревших меломанов, которые и сами-то ее каждый день крутить не станут. Звезды зажигаются и гаснут всё время. А то, что было легко и просто, потому что когда-то человек был молод и энергичен, да к тому же не обременен лишними знаниями, уже почти недоступно или просто неинтересно ему же, но уже убелённому сединами опыта, в котором кроме побед есть и разочарования, и травмы, и обиды, и усталость.

Опять же, где критерий шедевральности? Создавать яркий продукт в конце 80-х было несравненно проще, чем сейчас. Ведь Лысенко и Сагалаев создавали альтернативу с чистого листа. Можно было всё, и и всё принималось на «ура». Ведь такого, что стало появляться, до того не было в принципе. А сейчас, с современной конкуренцией – уже не только с другими каналами, но и с зарубежными – мы можем их смотреть, с интернетом?

Есть и ещё один момент. Создавать только шедевры никому не под силу. Если мы говорим о том, что любое произведение какого-то Мастера шедевр – это значит, он умер достаточно рано, а мы точно не знаем все его работы.

Ну вот Анатолий Григорьевич Лысенко. Человек, основную часть жизни проработавший на телевидении. Возглавлял молодёжную редакцию на ЦТ. Тогда его передачи были очень популярны. Вот, не заглядывая в интернет, многие ли люди даже моего поколения с ходу вспомнят интересные программы редакции? А ведь их было множество. «Весёлые ребята», «Салют, фестиваль»… Они были явлением, тот жанр на советском ТВ встречался крайне редко, потому и запомнили. Ну можно ещё что-то вспомнить, если напрячься. А если я скажу, что программное детище Лысенко, документальный супер-мега-сериал «Наша биография» сегодня помнят даже не все документалисты? Время, господа, время. У телевидения есть серьёзный недостаток: самые лучшие программы недолговечны или сравнительно недолговечны.

Или давайте так. ВГТРК первой половины 90-х. Ну вспоминаем вместе. Что потрясло, что запало, что осталось вне времени? Кроме «Вестей»? Вот то-то и оно.

Высочайший уровень профессионализма Лысенко не вызывает сомнений. Но ведь кроме личности самого Творца есть ещё и внешние обстоятельства. Россия 2017-го отличается от СССР 1987-го гораздо сильнее, чем СССР 1987-го от СССР 1957-го. Это разные страны. Разные эпохи. Разные задачи и разные потребности. Зритель иной. Заказчик – тоже. И когда человек пришел на уже полностью оформленный телерынок, где уже все распределено и расставлено по ранжиру, а публика достаточно избалована, ждать от него, что он немедленно начнет рождать один шедевр за другим – сложно.

И это судьба не только Лысенко и его нынешней команды, а очень и очень многих ветеранов телевидения – такой она была у советских звезд, такой она стала у телевизионных ветеранов 90-х.

Кроме того, телевидение – это деньги. Причем, очень большие деньги. От количества денег, вложенных в проект, напрямую зависит то, что зритель видит на экране. С деньгами у ОТР с самого начала было не так, чтобы очень. Нет денег – нет качественного продукта. Надо ведь платить, прежде всего, за мозги. Причем не самих руководителей, а тех, кто, собственно, и создает наполнение канала. В линейке ОТР больше место занимают проблемы науки. Но чтобы сделать научный пул действительно явлением, нужен человек с интеллектом уж точно не ниже, чем у покойного Капицы, и очень мощной внутренней энергией. Но такие люди, равно как и, повторюсь, качественный продукт, тоже стоят денег. Может ли ОТР платить? Или вот опять же не секрет, что прошедшие два года были очень сложными практически для всех телеканалов. Прошли сокращения. Изменились линейки. Остались незакрытыми целые ниши. Кто-то видел, чтобы ОТР бегало по Москве, приглашая всех уволенных? Я тоже нет.

В одном из интервью Пономарёв гордо сказал, что Кремль никогда не диктовал ОТР, что показывать в эфире, а что нет. Не ставил условия. Всё хорошо, но если так, то это означает одно: заказчик (а ОТР было создано всё же, чего уж тут, по заказу сверху) безразличен к тому, что делает ОТР. В отличие от, кстати сказать, конца восьмидесятых, когда гремел «Взгляд».

Что-то достойное рождается не только при наличии средств, но и обязательно при каком-то серьёзном конфликте, при преодолении, при желании доказать, победить, может быть, обмануть… Сейчас у ОТР таких проблем нет. Нет и соответствующего продукта.

Не стоит забывать о том, что люди, возглавляющие ОТР, уже давно всем всё доказали и неоднократно подтверждали свой уровень. Поэтому хорошо ещё, что ОТР вообще в эфире. Раз есть эфир – значит, есть возможность рано или поздно что-то сделать.

Сейчас всё же время некоторого снижения телевизионной пасссионарности. А вот когда она снова будет востребована, а она будет востребована…

Ну и последнее: всё же звезды Перестройки – это очень специфическое явление. Они начали гаснуть уже начиная с 1991 года, а после 93-го процесс угасания пошел стремительно. До наших дней в эфире почти никто не дожил, дольше всех держались те, кто работал в новостях. Люди вырастали, уходили на административные должности, но… не все они были хорошими администраторами. Увы».

Майя Лаврова:

«Да, интересно. Но Лысенко и Пономарёв в структуре канала функционеры, а не творцы. А бывший музыкальный редактор – кстати, одна из самых лучших – сейчас не музыкой и музыкантами занимается, а политикой. В общем, наверное, все были хороши на своих местах когда-то».

Андрей Новиков-Ланской:

«Должно быть, у Общественного телевидения в России плохая карма. Его неоднократно пытались сделать, ничего не получалось. Когда сделали, получили явно не то, что хотели».

Иван Усачёв:

«Я глубоко уважаю всех вышепоименованных: Елена Саркисян привела меня во «Взгляд», именно она выписала мне пропуск в телецентр на первую рабочую встречу с Любимовым и Захаровым, она помогала с первыми съёмками; Анатолий Григорьевич заметил мои способности репортёра, а Александр Сергеевич Пономарёв ещё долгие годы после «Молодёжной редакции» помогал мне с работой и курировал меня. И я хочу с этих страниц передать ему свою глубокую благодарность за то, что он для меня сделал. Почему ОТР не слишком популярно? Значит, так нужно».

* * *

На самом деле, проблема в том что ОТР = секта. Что не есть плохо или хорошо. Многие редакционные коллективы выстроены по этим принципам, мне приходилось в таких работать. Но! Но если установки СМИ-секты не совпадают с аудиторией – нет успеха. А к профессионализму и качеству контента это отношения не имеет. С этими параметрами в команде Лысенко – полный порядок. Просто этого не достаточно, чтобы «дать рейтинг».

И слово о Большом

А вот кто реально умеет «делать рейтинг», так это Эрнст. Большим его зовут адепты и поклонницы, так отчего же старинному приятелю не польстить? Итак. «Кого из «взглядовских» режиссёров кроме Константина Эрнста знаете?».

Михаил Дегтярь:

«Я был очень хорошо знаком с Андреем Разбашом».

Дима Мишенин:

«Никого. Константин Эрнст раскрылся больше в замечательном проекте «Матадор», который лично на меня произвел гораздо большее впечатление, чем «Взгляд». Его передачи о Копполе и Фассбиндере раскрыли в нем незаурядного артиста.

Я уважаю его за эти смелые вещи, – когда он надел кожаную куртку и заговорил от лица культовых режиссёров, гомосексуалистов и наркоманов с неподготовленными к таким откровениям зрителями. Мне очень жаль, что эти передачи сейчас не найти на торрентах, и они не выпущены на DVD. Это были весьма достойные авторские работы молодого Константина, пример зарождающегося нового российского телевидения, в корне отличающегося от того, что делал «Взгляд». Там не было фальши, имитации. Сплошное откровение».

Александр Набоков:

«Конечно, Андрей Разбаш. Блестящий профессионал и прекрасный человек. К сожалению, так и не довелось пообщаться с ним лично, но много общих знакомых говорили о нём исключительно теплые слова. Безумно жалко, что он ушёл так рано…».

Иван Распопов:

«Андрея Разбаша (видел, общался, монтировал), Ивана Демидова (видел, общался), Татьяну Дмитракову (много слышал и ни разу по службе не пересекался»).

Иван Усачёв:

«Это Гюне Леонид, Иванов Игорь, Демидов Иван – сейчас уже мало кто помнит, что он был лучшим режиссёром «Взгляда», закреплённым за бригадой Александра Любимова, Татьяна Дмитракова…».

* * *

Продекларировать, что все, работавшие в программе самые-самые, было бы, конечно, нескромно. Многим просто повезло. Как, например, мне. Но этих харизматичных Самых тоже было в достатке. И самый успешный из них, во всяком случае, в смысле телекарьеры, это режиссёр Константин Эрнст, с 1995 года де-факто рулящий Первым каналом. Да, из всех «взглядовцев» самая блистательная карьера у КЛЭ.

В каждой шутке есть доля шутки – добавляю я, упоминая о Константине Львовиче Эрнсте как о самом значительном своём телевизионном достижении. И ещё вспоминаю игривые вирши Андрея Вадимовича Макаревича: «В этом мире случайностей нет, и крайне редки совпадения».

Костя с раннего детства мечтал снимать кино. Но стал ТВ-боссом и ТВ-мастером. Так совпало. Потому что в середине 80-х нас с ним познакомила Наташа Макаревич, младшая сестра основателя «Машины времени», который жил тогда в одном дворе с Константином. Я в свою очередь познакомил Эрнста с Александром Михайловичем Любимовым. И оказался Эрнст в Останкино… Такое впечатление, что навсегда.

Весь нынешний истеблишмент наш – родом из Питера. И руководитель самого могущественного отечественного телеканала в своих интервью тоже любит пробросить, что, мол, вырос на Восьмой линии Васильевского острова. Ну так и есть. Рос. И вырос. Стал Большим.

Только он такой же ленинградец как, например, рожденный в СССР Юрий Шевчук. Потому что родился-то будущий Матадор Российского ТВ в «хрущёвке» на Соколе, в семье перспективного сельхозвельможи Льва Константиновича Эрнста. Назвали его Костей именно в честь дедушки. Потом профессора Эрнста перевели в Ленинград. Когда в 80-е отца в очередной раз повысили и вице-президент ВАСХНИЛ переехал в Белокаменную, Костя вновь стал москвичом.

Не возьмусь утверждать, что Костины мечты 100 % реализованы. Повторюсь, он с младых ногтей бредил кинематографом. И не как потребитель кинопродукции. А как человек для кино рождённый: он в нем разбирался много лучше самых маститых отечественных профи. Однако пошел, что называется, по стопам родителя. Его отец был заслуженным биологом, и единственное чадо поступило в соответствующий вуз, на биофак Ленинградского универа.

Поэтому, между прочим, в нашей компании у Кости было прозвище Ботаник, которое, подчеркну, абсолютно не имело нынешней пренебрежительной коннотации. Просто тем самым обозначался тогдашний фронт «служебных интересов» перспективного советского микробиолога, будущего постсоветского медиамагната.

Костя Эрнст готов был попробовать себя в амплуа телевизионного режиссёра, и никто из нас не сомневался, что у него получится. Однако в «молодёжке» практиковалась суровая дедовщина. Все, сидевшие тогда за пультами, прошли бескомпромиссную ТВ-школу. Андрей Разбаш и Ваня Демидов поднимались по-честному, с нижних ступеней, с позиций ассистентов. Просто привести ещё одного мальчика-мажора и тупо сказать: «Вот он пусть попробует» не мог даже властный Любимов, шарм которого Лысенко бесспорно ценил, нутром телевизионным понимая, что Саша – в известной степени человек для «Взгляда» незаменимый (если допустить, что незаменимые в принципе бывают).

И тут сложилась хитрая комбинация.

В 1988 году постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР было основана некая как бы государственная контора под названием «Всесоюзное производственно-творческое объединение Видеофильм». И, как часто тогда случалось, поползли слухи, что похищена доля немалая из выделенных на приобретение оборудования двадцати миллионов долларов (по тем временам весьма значительная сумма). А возглавил «Видеофильм» Олег Уралов, хороший знакомый Эрнста-старшего.

У «Взгляда» же, который к тому время превратился в реальный бастион «четвертой власти», складывались непростые взаимоотношения со всеми прочими властями.

И если на начальном этапе, как рассказывал мне Анатолий Малкин, проект мог похвастаться литерным финансированием, то уже через несколько недель после дебютного эфира у программы начались трудности кое-какие. Между прочим, Лысенко утверждает, что именно из-за этих сугубо меркантильных соображений тандем Малкин-Прошутинская остыл к своему детищу, не угадав революционный потенциал будущего чемпиона отечественного эфира.

Короче, там не хватало всего. Монтажные смены давали в самое неудобное ночное время, выпросить камеру на выезд часто было проблемой. А у «Видеофильма» аппаратные, «свет» и операторские прибамбасы были классом выше. Техника «свежезакупленная». Камеры и кассеты «Betacam SP». На излетё 80-х такие в Останкино были только в Дирекции информационного вещания, где делали державную программу «Время». «Молодёжка» работала на стареньких «Betacam».

Тогда и родилась идея. Костя договорился с Ураловым: «Видеофильм» отдает свои аппаратные под монтаж передачи и плюс в нашем распоряжении две новенькие камеры для командировки в Ленинград. И тогда режиссёром осеннего выпуска, который по утвержденному графику должны были вести мы с Любимовым, автоматом становился Эрнст. Под патронажем Вани Демидова, естественно.

«Гвардия» не могла возразить против эксперимента: «Betacam SP» был козырем, который не покрывался традиционной ТВ-дедовщиной. А концерн «Видеофильм» тем самым прислонялся к безусловно культовому проекту.

Так и получил Константин Львович свой шанс.

Не обошлось без накладок: был запорот звук при записи моей беседы с Александром Невзоровым. Но в целом «первый блин» по Костиной рецептуре оказался не просто съедобным, но и гурмански изысканным. Молодой биолог продемонстрировал 170-миллионной аудитории советской программы № 1, что про «картинку» он знает не только в теории: его увлечение кинематографом было конвертировано в бесспорно профессиональную ТВ-работу.

До сих пор у меня перед глазами сцена в аппаратной: Разбаш отсматривает привезённый нами материал и растерянно спрашивает: «Как он это сделал?». Не велика премудрость: съёмка велась с двух камер, но до этого такой роскоши никто в редакции себе позволить не мог.

Для КЛЭ всегда имело значение КАК, а не одно лишь ЧТО: он маэстро зрелища, что и доказывают рекордные рейтинги трансляций тех эвентов, съёмкой которых руководит лично Большой.

Женская территория. Лариса Кривцова. Август 2017

Если бы не Лариса Кривцова, и этой книги не было бы, думаю. Поэтому из блока интервью с «отчасти-причастными» – первая беседа именно с ней.

– Как и когда впервые услышала о «Взгляде»?

– Я не услышала. Я увидела. И сразу поняла, что это выдающийся проект времени. Мне захотелось оказаться в команде «взглядовцев».

До приезда в Москву я работала на ярославском телевидении. Был момент, когда мы принимали участие в конкурсе молодёжных программ. Мой фильм занял призовое место, а награду вручал Сагалаев.

И когда я оказалась в Москве, то первый, к кому пришла устраиваться на работу, был Эдуард Михайлович. Он вспомнил меня и сказал:

«Иди к Лысенко, пиши заявление. Мы собираемся запускать «Взгляд» по вторникам – будешь там работать».

Вообще, Лысенко в моей судьбе сыграл интересную роль. При первой встрече он принял моё заявление на работу и тут же отправил в командировку. Я должна была сделать два материала из своего родного Ярославля. Сейчас даже не помню про что. В памяти остался только огромный стадион, большое количество народа и я посреди стадиона, разговаривающая с этой публикой. Оба моих материала вышли в эфир в одной из пятничных программ «Взгляда».

При второй встрече, уже на Московском канале, он в одночасье уволил меня и всю мою бригаду за то, что я в прямом эфире позволила раскритиковать методы его руководства, когда он возглавил МТК.

И при третьей встрече, в тот момент я уже работала на Первом, он вручал мне премию от московского Союза журналистов. Тогда я ему сказала:

«Спасибо за то, что вы меня уволили, иначе я никогда бы не работала на Первом».

– Не жалеешь, что отказалась от предложения Сагалаева (вести вторничные «Взгляды»)?

– К сожалению, вопрос со вторничным «Взглядом» так и не решился. Меня просили ещё и ещё подождать. А тут неожиданно предложили работать в московской редакции. Что скрывать, я очень хотела быть в этой замечательной команде «Взгляда». Разделяла их идеи. Но так сложилось, что стала заниматься другими проектами.

Жалею ли об этом? Наверное, да. Очень уж яркое было время, СВОБОДНОЕ.

«Похмелье» только после него стало очень тяжёлым.

– В своей работе что-либо использовала «взглядовское» или такого нет в природе?

– Я попробовала сделать пилотный вариант женского «Взгляда». Проект назывался «Женская территория». Нас тоже было трое: я, американская журналистка и «свежая голова» – девушка из любой сферы деятельности, которая в тот момент была медиаперсоной.

– Сотрудничаешь с кем-либо из «Взгляда» кроме Веры Глаголевой?

– Да, с тобой пытались снять фильм о Владе Листьеве, если помнишь. С журналистом Иваном Кононовым запускали проект для СТС «Большой куш». С режиссёром Сергеем Савушкиным делали марафон «Москва-850». С Сергеем Ломакиным сотрудничали на рок-фестивале «Нашествие».

Десять лет работала под руководством Константина Эрнста на Первом канале, но никогда не знала, что это именно он был режиссёром «Взгляда». Помню его в качестве ведущего программы «Матадор». Такой был смешной, застенчивый и длинноволосый. Очень трогательный, совсем не похож на сегодняшнего Эрнста.

– Что дал этот проект нашей журналистике?

– Без «Взгляда» она сейчас была бы совершенно другой. Дело в том, что инициаторы создания «Взгляда» прекрасно понимали, что их задумка сработает только в одном случае: журналистам надо дать свободу. Чем больше, тем лучше. Естественно, с учётом реалий того времени: КПСС ещё наш рулевой и т. п.

С одной стороны, свобода была приманкой. Другим нельзя, а тебе можно. На это клюнули многие. И я бы тоже клюнула.

С другой стороны, был точный расчёт: без свободы ни о каком творческом раскрепощении и речи быть не может. Пожалуйста, выдумывай, но только если решаешь главную задачу.

Именно тогда, во времена «Взгляда» и начали активно развиваться многие направления и методы журналистики, которые сегодня считаются классическими.

Например, журналистское расследование. Именно во «Взгляде» ведущий стал не просто «подставкой под микрофон», а активным участником событий. Обратная связь со зрителями в прямом эфире тоже стала фирменной фишкой «Взляда» и т. д.

– Кто был любимым ведущим?

– Никого не выделяла. Своей интеллигентной нелепостью запомнился Дима Захаров.

– Помнишь ли «взглядовское детище» ТВ-6? Как оцениваешь?

– Как ни странно, «Взгляд» помним, а ТВ-6 нет. Значит, что-то там было не так. Телевизионный продукт становится запоминающимся, если попадает во время. Значит, они не попали.

Та энергия свободы, которая вырвалась, извини за тавтологию, на свободу, была настолько большой, что многие, кто ей питался, «перегорели». С другой стороны, эта энергия привела к созданию нескольких телевизионных каналов. В том числе и ТВ-6. И НТВ, хотя его создатели Олег Добродеев и Евгений Киселёв могут со мной не согласиться.

Да и в регионах многие частные, да и порой государственные компании старались брать за модель своей работы именно журналистские придумки «Взгляда».

– Просматривая ответы респондентов на вопросы относительно 30-летней годовщины самого известного отечественного ТВ-проекта, не без изумления обнаружил, что для многих (рожденных в 70-е и позднее) «Взгляд» = информационно-аналитическая «программа с Бодровым», а не советская передача с Листьевым и Политковским.

И ведь действительно, условный сиквел «Взгляд с Александром Любимовым» эфирился с 1994-го по 2001-й, то есть вдвое дольше, чем оригинальная разработка «молодёжки», стартовавшая осенью 1987 и закрытая Кремлем в декабре 1990-го.

Твои комментарии?

– Когда пришёл Бодров, на экране появился новый тип ведущего: непричёсанного, неправильного, не очень хорошо говорящего… Он не был похож на журналиста. Он нёс какую-то свою правду. Он был из нового, сегодняшнего времени. И от этого казался более правдивым и актуальным.

И вот ещё о чём подумала. Вспомнила фильм «Брат» и, на мой взгляд, Бодров был для очень многих зрителей братом, родным человеком, а не персонажем из телевизора – стильным московским журналистом. Может, поэтому так и полюбился людям. Именно полюбился, а не понравился.

– Есть мнение: «Прожекторпэрисхилтон» = сегодняшний «Взгляд». Что общего и в чем различие?

– Не разделяю мнение.

– Изменилось ли отношение к «Взгляду» за эти три десятилетия с точки зрения профессиональной, Лариса? Человеческой?

– «Не сотвори себе кумира». Об этом я тоже порой думаю, когда вспоминаю свои «отношения» с «Взглядом».