Текст книги "Охота на Ведмидя. И другие повести и рассказы"

– Я у них эксперт по радиационной безопасности.

– Пусть приезжает, я жду его.

НПЦ «Старт» находится в посёлке Заречный под Пензой. До Пензы самолётом – два с половиной часа, и от Пензы до Заречного автобусом – ещё полчаса. По сравнению с поездкой в Чару, это была лёгкая прогулка. Захар пошёл выписывать командировочное удостоверение и получить деньги на проезд, гостиницу и питание.

Академик Петухов принял Захара в своём кабинете с остатками былой советской роскоши – отключенным телефоном-вертушкой с золотым гербом СССР, мебелью из карельской берёзы и рабочим столом размером с поле для мини-футбола.

– Значит, гм-гм, коллега, вас интересует наше изделие «Бутон»?

– Так точно, очень интересует.

– Изделие «Бутон» было разработано под моим руководством в ПромНИИпроект Минсредмаша для промышленных ядерных взрывов. Это ядерный заряд эквивалентом 3800 тонн тротила в силовом цилиндре из нержавеющей стали диаметром 340 миллиметров и длиной 1800 миллиметров. Что вам интересно ещё?

– Если эту штуку взорвать на поверхности земли, какие будут последствия?

– Такие же, как и при взрыве атомной бомбы такой мощности. Основными поражающими факторами ядерного взрыва являются световое излучение, ударная волна и проникающая радиация. При мощности взрыва в 3,8 килотонны тротилового эквивалента в радиусе 350 метров происходит полное разрушение надземных сооружений и гибнет всё живое, далее – по нисходящей. А что, кто-то хочет взорвать изделие?

– Скажем так, условные террористы решили использовать «Бутон». Смогут ли они это сделать?

– Для этого вашим условным террористам надо подключить ядерный заряд к пульту и нажать кнопку «пуск». Без пускового пульта изделие опасно не больше, чем чугунная чушка.

– Взрыв ядерного заряда происходит сразу или с задержкой?

– В этом изделии ядерный взрыв происходит по пушечной схеме: один блок докритической массы плутония-239, так называемая пуля, выстреливается в другой – неподвижный, так называемую мишень. Для выстрела используется бездымный порох, воспламеняемый электрическим детонатором. В цепь электрического детонатора включён механический часовой замедлитель. Установленного времени должно быть достаточно, чтобы подрывник успел покинуть опасную зону до взрыва.

– На какое время можно поставить часовой механизм?

– Изделие предназначено для подземного взрыва. Скважина на всю глубину заливается цементным раствором, затвердевающим до крепости камня. Заказчик решил, что для эвакуации людей из опасной зоны достаточно одного часа.

– Опасно ли изделие при хранении и транспортировке?

– Стальной корпус и конструкция устройства обеспечивают его надёжную защиту от механических и температурных воздействий. Ядра оружейного плутония подвержены спонтанному делению, происходящему без соединения двух критических масс, при этом выделяются такие же продукты распада, как и при ядерном взрыве, естественно, в значительно меньших дозах. То есть изделие постоянно фонит.

– Насколько опасны эти дозы для человека?

– Вероятность поражения радиацией тем больше, чем ближе и дольше вы находитесь возле изделия… А теперь пройдёмте в музей ядерного оружия НПЦ «Старт», и вы посмотрите, как всё это выглядит в натуре.

В зале «Гражданская продукция» Петухов подвёл Хиргынтова к стенду с изделием «Бутон».

– Это настоящий ядерный заряд? – спросил Захар.

– Нет, что вы, это пустой корпус от него.

– А где же пульт?

– Не знаю! Три дня назад был здесь.

Академик даже приподнял табличку на стенде, словно пульт мог оказаться под ней.

– Украли?

– Да кому он нужен.

«Кому-то очень нужен», – подумал Захар.

– Музей на ночь запирается на замок – вот и вся охрана, – пожаловался академик. – А ведь я неоднократно предупреждал руководство о ненадёжной сохранности экспонатов. Раньше Заречный имел статус закрытого административно-территориального образования – сюда без пропуска мышь не могла прошмыгнуть. А сейчас – проходной двор.

– Заявление в милицию написали?

– Нет – я же только что узнал о пропаже.

– Кого-то подозреваете?

– Был тут третьего дня какой-то тип. Тоже интересовался этим изделием.

– И вы ему так просто всё рассказали и показали?

– А что? Режим секретности с нашего предприятия уже давно снят, а само производство с 2002 года закрыто. Он хорошо заплатил, я и провёл для него индивидуальную экскурсию.

Захар показал фотографию Ведмидя.

– Этот?

– Да, это он.

– Что-то необычное в его поведении было?

– Ничего особенного в нём я не заметил. Разве только рассеянный он.

– Подробней.

– Когда мы с ним уже уходили из музея, он вдруг вспомнил, что забыл свою сумку. Сбегал обратно и забрал.

– Как выглядела эта сумка?

– Обычная спортивная сумка красно-синего цвета.

– Какой фирмы была сумка?

– Как её, дай бог памяти… На букву «а».

– «Адидас»?

– Нет… Вспомнил – «Асис»!

– Пульт в неё мог поместиться?

– Да, сумка была вместительная.

– Вы возвращались, чтобы посмотреть, всё ли на месте?

– А зачем? Наши изделия не вынесешь даже в очень большой сумке. А пульты – кому они нужны? Их даже на запчасти не разберёшь – вышедшая из строя щелочная батарея, тумблер, механический таймер с циферблатом и несколько устаревших радиодеталей.

– Степан Игнатьевич, он же развёл вас как лоха.

– Объясните, молодой человек.

– Сумку он оставил специально, а когда возвращался за ней, прихватил пульт.

– Не может быть. Такой вежливый.

– По-вашему, он должен был написать у себя на лбу: «Я вор»?

– Найдите его, товарищ милиционер! – взмолился Петухов.

– Обязательно найду, – пообещал Захар. – Пульт, говорите, действующий?

– Надо только аккумулятор новый вставить.

– Товарищ академик, можно ли отменить ядерный взрыв, если уже пошёл обратный отсчёт времени?

– Для этого надо разъединить на пульте штекер «папа-мама».

– Так просто?

– У нас всё просто, но надёжно.

«Кроме охраны», – подумал Захар.

На оперативном совещании Рюмин говорил:

– 2 августа во Дворце Конгрессов в Стрельне начнётся учредительный съезд общественного движения «Общая Россия», в котором ожидается участие президента Российской Федерации. И вдруг вы предлагаете переквалифицировать дело об убийстве двух или более лиц в дело о терроризме. В таком случае в Санкт-Петербурге и Ленинградской области придётся вводить повышенный уровень террористической опасности. Естественно, отменять все массовые мероприятия, в том числе и съезд «Общей России». Это же позор на весь мир! У вас есть достоверная информация о реальной возможности совершения террористического акта? Нет, у вас есть только версия. Но я всё-таки обязан доложить о создавшейся ситуации руководству. Пусть там и решают. Наш новый директор ФСБ что-нибудь придумает.

Когда вышли из кабинета Рюмина, Захар спросил у Сутырина:

– Говорят, новый директор ФСБ наш, питерский?

– Наш, – ответил Сутырин

– Вот кого надо избрать президентом вместо этого старого пропойцы, который войдет в историю только тем, что в Вашингтоне обоссал колесо самолёта, – проявил свою эрудицию Виталя.

– Товарищ лейтенант! – прикрикнул на него Сутырин и выразительно посмотрел на потолок коридора.

Ведмидь спрятался, как сом под корягой, и искать его было бесполезно. Да и чёрт с ним! Надо во что бы то ни стало найти спрятанную им в городе атомную бомбу, хоть и она подобна иголке в стоге сена. Захар поставил себя на место Ведмидя и стал думать, где установить изделие перед взрывом. Самым удобным местом был автомобиль. Припарковал машину где-нибудь поближе к Дворцу Конгрессов, поставил таймер на час, нажал кнопку «пуск» и удалился на безопасное расстояние. Идеальный вариант! Хиргынтов развернул туристическую карту Стрельны и стал выбирать подходящую автостоянку. Ближе всех других к Дворцу Конгрессов – 700 метров по прямой – была стоянка Константинова на 320 парковочных мест. Среди такого множества автомобилей легко затеряется тот, в котором лежит атомная бомба.

Подходить к автомобилям с индикатором для обнаружения радиации – нехитрое дело, и Захар с утра послал на стоянку Константинова Афанасьева.

– Ищи «Фольксваген Транспортёр» синего цвета с украинскими госномерами UA ВС 1234 АВ. Впрочем, эти номера он наверняка снял и заменил на поддельные российские. Так что, ориентируйся на цвет и марку машины. Ну и, конечно, на показания счётчика радиации.

Ближе к обеду Хиргынтов решил посмотреть, как идёт проверка автостоянки, и поехал туда сам. Как того и следовало ожидать, Виталя ещё не обследовал и одной четверти стояночных мест. Он неспешно подходил к автомобилю, тыкал в него индикатором и, убедившись, что радиации нет, переходил к следующему автомобилю. Афанасьев подолгу рассматривал новые модели иномарок, обсуждал с хозяевами их преимущества и недостатки, рассыпался в комплиментах перед молодыми автоледи. В общем, был в своём привычном репертуаре.

– Как идёт проверка? – спросил Захар.

– Нет здесь никакого «Фольксвагена Транспортёра» – ни синего, ни жёлтого в красную крапинку, – ответил Афанасьев. – У меня уже от этих машин рябит в глазах.

– С такими темпами тебе понадобится на проверку стоянки ещё три дня, – заметил Хиргынтов.

– Так помоги мне, – обиделся Афанасьев. – Критиковать вы все горазды!

Захар окинул взором автостоянку и направился к грузовику КамАЗ, занимавшему сразу два парковочных места. В кузове грузовика был металлолом. Не доходя пяти шагов до КамАЗа, он увидел, как на индикаторе радиации замигала сначала жёлтая, а потом и красная лампочка! Возможно, в этой 25-тонной куче металлолома спрятана атомная бомба.

Хиргынтов послал Афанасьева за Кобыш.

Приехав, Светлана сделала замер уровня радиации профессиональным дозиметром. Возле КамАЗа стрелочка на шкале прибора заколебалась между отметками 0,4—0,6 микрозиверта в час.

– Это много? – спросил Виталя.

– Радиации такой мощности ежечасно подвергаются космонавты на орбитальной станции, – успокоила его Кобыш.

– Так они и на пенсию рано уходят, – заметил Афанасьев.

– Менты тоже рано уходят на пенсию, – парировала Светлана и предупредила: – Но на поверхности самого источника излучения уровень радиации может оказаться в несколько раз больше. Так что садиться задницей на него не надо.

Чтобы найти этот источник излучения, надо было разгрузить металлолом из кузова грузовика.

Захар позвонил Сутырину:

– Товарищ подполковник, наши омоновцы на месте?

– А куда они денутся с подводной лодки. Играют в нарды.

– У меня здесь для них работка подвернулась, пусть срочно приезжают.

Приехали омоновцы и стали выбрасывать из кузова металлолом.

Источник излучения оказался в самом низу – это был стальной цилиндр габаритами с полуметровый отрезок бревна. Поднесённый к нему дозиметр показывал радиационный фон 11 микрозивертов в час.

– Что это? – спросил Хиргынтов.

– Гамма-излучатель от дефектоскопа металлов, – объяснила Кобыш. – Внутри него находится таблетка радиоактивного изотопа цезия-137.

– У этого изотопа большой уровень радиации?

– Просвечивает лист стали толщиной двадцать сантиметров.

– Блин, а я забыл надеть свинцовые трусы!.. Почему же эту долбаную таблетку не вытащили перед сдачей в металлолом?!

– Не ту страну назвали Гондурасом, – сказала Светлана. – Давайте откатим эту железяку подальше.

Толкая ногой, она покатила фонящий цилиндр к изгороди. Захар без энтузиазма стал ей помогать.

Теперь омоновцам предстояло загрузить двадцать пять тонн металлолома обратно в кузов. Они опять загремели железом. А Захар пошёл в ближайший винно-водочный магазин, чтобы купить себе и им чего-нибудь спиртосодержащего для ослабления последствий радиационного облучения.

Бойцы лежали в изнеможении на газоне, не находя сил даже на то, чтобы материться. Пятеро омоновцев были злы, как тысяча чертей. Срочно требовалось спустить пар через предохранительный клапан.

Хиргынтов пробил номер грузовика КамАЗ по базе ГИБДД и узнал собственника транспортного средства: «Предприятие ООО „Автоспецперевозки“, улица Бумажная, 7, 2-й этаж, каб.…».

Вставайте, ребята, проверим эту шарашкину контору.

До места было двадцать километров и полчаса езды. Омоновцы ехали на своей «буханке», распугивая встречных-поперечных воем сирены и красно-синей мигалкой. На «шестёрке» оперативника таких прибамбасов не было, и Захар скоро застрял в дорожной пробке. Когда он прибыл на место, маски-шоу было в полном разгаре.

Омоновцы в чёрных балаклавах с хрустом ходили по канцелярским принадлежностям, разбросанным по полу промеж раздавленных каблуками берцев авторучек и органайзеров. Среди осколков большого аквариума в луже воды прыгали золотые рыбки, а возле опрокинутого деревянного бочонка лежала двухметровая пальма с обнажённым корневищем. Картину погрома довершали растоптанные пластиковые стаканчики из-под кофе и сегменты пиццы. Все сотрудники, трое мужчин и две женщины, лежали на полу вниз лицом.

– Вставайте, граждане, не бойтесь. Рассаживайтесь по своим местам и продолжайте работать, – успокоил Захар коллектив предприятия. – Кто из вас директор?

– Директор обедает в кафе на первом этаже и с минуты на минуту придёт, – ответила самая сексуальная девушка, садясь за стол секретарши.

Один из бойцов встал у двери спиной к стене. Вошёл директор, по выражению его лица можно было догадаться, что он очень удивлён увиденным. Омоновец, слова худого не говоря, ударил его между лопаток прикладом «Калашникова». Директор рухнул как подкошенный.

– Откуда металлолом из грузовика на стоянке Константинова?

– Купил на Кировском заводе. Металлолом предназначен для продажи в Польшу. Водитель, ожидая очереди на разгрузку в порту, оставил грузовик на стоянке, а сам где-то загулял и телефон отключил. Уже неделю найти его не могу. Грузовик сразу два места занимает – пятьсот рублей за сутки приходится платить, – сказал директор. – Я подам на вас в суд за причинение ущерба!

– Попроси секретаршу, чтобы она тебе синяк на спине натёрла водной кашицей из бадяги – помогает, – дал ему совет Захар.

Позвонил Сутырин:

– Захар, срочно приезжай в штаб!

– В чём дело? – спросил Хиргынтов, войдя в кабинет.

– Наша следственно-оперативная группа распущена, – сообщил Сутырин. – У меня забрали все материалы дела.

– Как говорят у нас на Чукотке.., – Захар задумался, подбирая в чукотском языке подходящее выражение, но не нашёл ничего лучше, как переиначить русскую пословицу: «Баба с нарт – олешкам легче».

– Но это ещё не всё. На тебя поступило два заявления – от хозяина ресторана «Харакири» и от клофелинщика из аэропорта. Расследование по обвинению тебя в вымогательстве взятки в крупном размере и в причинении телесного повреждения средней тяжести поручено мне. Сдай удостоверение и табельное оружие. Машину тебе я пока оставляю. Мерой пресечения назначаю подписку о невыезде. Ознакомься с постановлением и распишись.

И только тогда Хиргынтов с большим опозданием вспомнил, что по возвращении из Чары не сходил в Исакиевский собор, чтобы поставить Богу, как обещал, толстую свечу! А в Писании сказано, что нельзя нарушать данный Богу обет.

Обескураженный таким оборотом событий, Захар поехал домой. Чтобы не гонять из конца в конец города впустую, Захар приклеил на свою жёлтую «шестёрку» шашечки из чёрной изоленты, и денежки на пиво с бензином у него всегда были. На обочине дороги голосовал какой-то человек с красно-синей спортивной сумкой «Асис» через плечо. Это был Ведмидь! От нетерпения он отбивал степ. Захар притормозил.

– Шеф, довези до центра! Плачу сто пятьдесят рублей* и за скорость ещё столько же.

*С 1 января 1998 года была проведена деноминация рубля с коэффициентом 1000:1.

– Штуку, – включил тупило Захар.

– Не много ли будет за тридцать пять километров? – возразил Ведмидь.

Было ясно, что торгуется он лишь для вида. Он заплатил бы и пять, и десять тысяч рублей, чтобы поскорей уехать отсюда. Захар тоже гнул свою линию:

– Не много. На дорогах полно гаишников. Елизавету Вторую, что ли, ждут. Ты не слышал? И каждому псу дай на лапу.

– Гаишникам плачу я.

– Тогда садитесь, поехали.

«Приедет в город, и поминай как звали. Паспорт на другое имя у него наверняка есть. Отсидится на конспиративной квартире, пока всё успокоится, и спокойно уедет. Всё продумал до мелочей. Одного он не учёл, что встретится со мной», – подумал Захар.

Он открыл на приборной панели пепельницу.

– Можете курить.

Ведмидь достал из кармана пачку «Мальборо» и зажигалку «Зиппо», подцепил губами сигарету, чиркнул колёсиком о кремень, с наслаждением затянулся.

– Угостите сигареткой, – попросил Захар.

Ведмидь протянул ему пачку. Зря он не пристегнулся ремнём безопасности. Захар резко нажал педаль тормоза, пассажира бросило вперёд, он ударился головой о лобовое стекло и вырубился. Очнулся он, уже лёжа на заднем сиденье – вниз лицом со скованными за спиной руками.

– Мужик, ты меня с кем-то перепутал. У меня в сумке сто тысяч баксов. Возьми сколько хочешь, только отвези меня в город! – взмолился Ведмидь.

– Что это вам так приспичило в Питер? – спросил Захар. – Поехали лучше в Комарово – там море, девушки и пиво. И возьму недорого. Помните песню про Комарово?

Захар достал варган, протёр его бумажной салфеткой, вставил в рот и, дергая по инструменту пальцем, извлёк из него весёлую чукотскую мелодию «Песец подкрался незаметно». Музицирование на варгане успокаивало нервы Захара и гнало вон плохие мысли. На Ведмидя же эта музыка подействовала угнетающе – он забился в истерике.

Тут Хиргынтову пришло на ум, что надо бы написать для журнала «Психиатрия» статью «Особенности и различия влияния варганной музыки на психофизическое состояние представителей украинского и чукотского народов. Несмотря на своё физкультурно-спортивное образование, Захар был не чужд и гуманитарных наук.

Хиргынтов продолжал давить на психику террориста:

– А может, вас отвезти в кожвендиспансер? Триппер лучше не запускать до хронической формы. Хватит играть в кошки – мышки! Где атомная бомба?

Тот уже был согласен даже на расстрел, но только не сразу, – лишь бы вмиг не сгореть в атомном пекле.

– В моём фургончике на стоянке ресторана «Стрельна».

«Мля! Всего в трёхстах метрах от Дворца Конгрессов, который стоит на открытой местности в парковой зоне. Ударной волной сметёт, как Фома хреном!» – обожгло мозг Захара.

– Когда будет взрыв?!

– Через полчаса!

– Ключ от минивэна, живо!

– В заднем кармане джинсов!

Захар развернул машину и на предельной скорости помчался обратно. При подъезде к ресторану «Стрельна» навстречу ему появилась жёлто-синяя «копейка»* с «цветомузыкой» и «крякалкой» и скомандовала: «Всем принять вправо и остановиться!». Это означало, что скоро проедет президентский кортеж. Захар подчинился приказу и припарковался на обочине – придётся подождать.

*Автомобиль ВАЗ 2101

До взрыва оставалось 25 минут 18 секунд. Прошло пять, десять, пятнадцать минут томительного ожидания, а кортежа всё не было. Время поджимало, и Захар решился поехать дальше, рискуя тем, что гаишники прострелят ему колёса. Но те не ожидали такой дерзости от водителя «шестёрки» и прозевали момент. Через сотню метров Захар повернул вправо на стоянку ресторана. Когда он выполнял этот манёвр, появилась первая машина кортежа, несущаяся со скоростью 120 километров в час. Касательным ударом «Мерседес-Бенц» президентской охраны снёс Захаровой «шестёрке» бампер и левое крыло.

«Высчитают за ремонт из зарплаты», – подумал Хиргынтов с досадой.

Затормозив, он выскочил из машины и подбежал к синему «Фольксваген Транспортёру» с госномерами А 321 ОХ RU 47. Машинально отметив, что номера поддельные, Хиргынтов отомкнул замок задней дверки минивэна и увидел то, что так долго и упорно искал – изделие «Бутон». Пульт был примотан к корпусу изделия скотчем. Табло обратного отсчёта времени показывало, что до взрыва остаётся всего восемь секунд!

Восемь секунд – это мало или много? В 1972 году на Олимпиаде в Мюнхене баскетбольной команде СССР хватило трёх секунд, чтобы забросить победный мяч в кольцо сборной США.

Захар уже был готов повторить рекорд на скорость реакции баскетболиста Александра Белова, но в этот критический момент за его спиной кто-то крикнул: «Не шевелись, сука! Пристрелю!». Он оглянулся и сначала увидел девятимиллиметровое отверстие ствола пистолета «Грач»*, показавшееся ему пушечным жерлом, а потом и целящегося в него фэсэошника.

*Пистолет конструктора Ярыгина.

Времени на разговоры не было, и Захар ударом пятки с поворотом в лоб вырубил фэсэошника, упавшего на асфальт. Хиргынтов рыбкой нырнул в салон фургончика и успел выдернуть «папу» из «мамы» за три секунды до взрыва.

Делегаты съезда движения «Общая Россия» во главе с президентом РФ были спасены.

В этот момент к обездвиженному охраннику подоспела помощь – к стоянке подъехала «буханка» цвета хаки, из неё выскочили бойцы в защитных шлемах с забралами и бронежилетах и без предупреждения открыли огонь из пистолетов-пулемётов. По кузову «Фольксвагена Транспортёра» градом застучали пули, превращая его в большой дуршлаг.

– Сдаюсь! – истошно завопил Хиргынтов.

«Робокопы» вытащили Захара за ноги, попинали, заломили ему руки за спину и надели самозатягивающиеся наручники. Отделался Хиргынтов сравнительно легко – множественными гематомами и ссадинами на лице, переломом нижней челюсти, тремя сломанными рёбрами и оттоптанными пальцами на руках.

Пока фэсэошники мстили Хиргынтову за своего боевого товарища, Ведмидь, лежавший на заднем сиденье «шестёрки» со скованными за спиной руками, воспользовался ситуацией – оттянул зубами дверную ручку и был таков.

В момент совершения своего героического поступка Хиргынтов не знал, что часом раньше Кобыш получила по факсу письмо от академика Петухова.

Здравствуйте, дорогая Светлана!

Пишет вам ваш научный руководитель и старший товарищ. Спешу сообщить вам новость, которая, по моему мнению, будет вам очень интересна, и, надеюсь, не только вам.

Итак, перехожу непосредственно к делу. Партия изделий «Бутон» в количестве десяти штук была изготовлена нашим предприятием в 1973 году. Для запуска ядерного взрыва в установке был применён баллистичный артиллерийский порох Тютюнниковского завода им. К. Е. Ворошилова, упакованный в герметичные жестяные коробки, каждая весом нетто 1000 граммов, с гарантийным сроком хранения 15 лет. Особо отмечу дату изготовления этой партии – 31 декабря 1971 года. Вы сами понимаете, какого качества может быть продукция, произведённая в этот день.

Когда в 1993 году с нашего предприятия сняли категорию режимного объекта, народ, потеряв всякий страх, потащил через забор всё без разбора по принципу «Сколько у государства не воруй – всё равно своего не вернёшь». Наши любители утиной охоты «приватизировали» остатки запасов этого пороха, приспособив его для снаряжения патронов своих ружей. Последнюю жестянку я спрятал в свой сейф, и только сейчас понял, что сделал это не зря.

Не буду утомлять вас формулами, графиками и диаграммами, скажу лишь самое главное. Мои теоретические расчёты, подтверждённые лабораторными исследованиями и полевыми испытаниями, позволяют сделать вывод:

Баллиститный артиллерийский порох из партии №246, выпущенной 31.12.1971 г., к настоящему моменту, в силу естественного разложения сложных органических веществ на более простые и испарения летучих компонентов, утратил способность к возгоранию, необходимому для приведения в действие ядерного заряда.

Пожалуйста, передайте это своему коллеге, приезжавшему ко мне на экскурсию. Он может быть на сто процентов уверен в том, что сейчас, в 1999 году, изделие «Бутон» не взорвут никакие террористы, будь они условные или настоящие.

За сим откланиваюсь,

действительный член АН СССР

академик Степан Игнатьевич Петухов

Вот не надо было Захару прогуливать уроки органической химии в сезон весенней охоты на гусей.