Текст книги "Охота на Ведмидя. И другие повести и рассказы"

Эпилог

Захар прошёл курс медико-психологической реабилитации в санатории МВД «Хоста». А потом был Екатерининский зал Кремля, на сцене которого уже новый, молодой и непьющий, президент РФ вручил Хиргынтову Золотую Звезду Героя России. Государственных наград были удостоены и все остальные участники оперативно-следственной группы и их куратор.

А порох в «Бутоне», как потом показала экспертиза, за два десятка лет действительно отсырел. Почему же их всех наградили за обезвреживание уже неисправной атомной бомбы? По закону, если преступник использовал муляж пистолета, это приравнивается к применению настоящего оружия. Захар испытывал такие же эмоции, как и человек, которому угрожает смертельная опасность.

Хиргынтов подал рапорт об отставке и уехал на свою малую родину в Вапак. Здесь он ходит на охоту, выступает перед школьниками и ухаживает за своим бронзовым бюстом, установленном ему как Герою России.

Захар общается по телефону со своими друзьями. Дела Сутырина продолжают идти в гору – он уже генерал-майор юстиции старший следователь по особо важным делам Следственного комитета РФ. Виталя уволился из МВД, вступил в «Общую Россию» и собирается баллотироваться в губернаторы Чукотки. На худой конец, в мэры Анадыря.

Что же касаемо Ведмидя, сколько верёвочке не виться, а конец найдётся. Он ведь не угомонится, пока не попадётся на чём-нибудь другом. Тогда и ответит за все свои преступления сразу, в том числе и за кражу наручников, бывших на подотчёте у Хиргынтова.

И самое главное. Розалия Кац, отработав после института на Чукотке по распределению три года, не вернулась в Ленинград, прикипев душой к этому суровому северному краю. Но её личная жизнь не сложилась – замуж она так и не вышла. Роза, в молодости худая, как обгоревшая головёшка, с возрастом пополнела, и её тело приобрело все приятные мужскому взору округлости. Время стёрло возрастную разницу между молодой преподавательницей и старшеклассником, и Амур пустил свои стрелы в их сердца. Захар сделал предложение Розалии, и она согласилась сменить фамилию Кац на двойную Хиргынтова – Кац. Как говорится, совет им да любовь!

ДЕНЬ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКА
Фантастическая повесть

Пролог

– Семён Владимирович, а у вас какой радиоприёмник – «Грюндик»? В «Берёзке» на чеки Внешпосылторга купили? Хороший приёмничек – с коротковолновым диапазоном. Вражеские радиоголоса, стало быть, вечерами слушаете? Нет-нет, что вы – можно. Сейчас за это на Колыму уже не отправляют. Разве только на общем собрании трудового коллектива пожурят по-товарищески.

Что за дичь они уже несколько дней несут – про таинственное исчезновение и возвращение поезда с пассажирами под Хабаровском. Слышали? Население, знаете ли, волнуется – производительность труда падает, количество инфарктов и выкидышей резко увеличилось. Из-за страха нападения инопланетян вот-вот начнутся массовые психозы и стихийные митинги с требованием раздать всем огнестрельное оружие. Паникеры уже сметают с прилавков керосин, спички и соль – приходится вводить распределение по талонам. Очень это некстати в преддверии Московской олимпиады.

А поезд-то никуда не пропадал, и люди целы. Просто у одного из пассажиров обнаружен вирус редкого штамма очень опасного инфекционного заболевания, завезенного к нам из Африки. Больной помещен на излечение в клинику НИИ эпидемиологии и микробиологии, все бывшие с ним в контакте – туда же на карантин.

Семен Владимирович, говорят, у вас какие-то сложности с выездом за рубеж? Визу не дают? Вот ведь какие перестраховщики сидят в ОВИРе! Заставь дурака богу молиться. Вы же не какой-то там диссидент, а советский актер, любимый в народе автор-исполнитель. Может, вы в своей анкете что-то неправильно заполнили? Разберемся сегодня же – поправим товарищей, накажем кого надо за бюрократизм.

Побасенки про НЛО нашему идеологическому противнику нужны лишь для приманки, чтобы наивных слушателей на свою радиоволну завлечь. А потом, как бы невзначай, про наши временные трудности со снабжением колбасой и товарами повышенного спроса, про свои гражданские свободы и многопартийность, про однополые браки. Лучше бы рассказали, какая у них там массовая безработица, рост цен и галопирующая инфляция. Как гангстеры банки грабят, а расисты негров линчуют.

Еще один пустяковый вопросик. В Бутырке один подследственный по делу о хищениях сильнодействующих медицинских препаратов дал показания, что продал вам пять ампул метаморфина. Врёт? Мы так и подумали. Вам любой врач, если попросите, и так обезболивающий укол сделает. У вас ведь много поклонников среди врачей?

Семён Владимирович, поймите нас правильно. Могли бы вы как-то отреагировать на эти провокации в радиоэфире? Не прямо в лоб, а тонко и с юморком – у вас это очень хорошо получается. Врежьте этим идеологическим диверсантам хорошенько! Если не желаете, никто вас неволить не будет. Но, пожалуйста, подумайте. С самого верха вас просят! В интересах мира, разрядки и разоружения.

Семён Владимирович, чисто личная просьба. Вот ваша пластиночка новая вышла в Болгарии. Я давний почитатель вашего творчества – ещё со студенчества. Поставьте, если можно, свой автограф. Вот спасибо! Теперь я пожизненно ваш должник. Вот мой телефончик – звоните в любое время дня и ночи.

Глава 1

Эта история, достойная быть описанной лучшими писателями-фантастами ХХ века, началась вечером 5 августа 1972 года – накануне Дня железнодорожника.

Но, ни наши Аркадий и Борис Стругацкие, ни, тем паче, американец Рэй Брэдбери, хоть они и проявили свой интерес, на пушечный выстрел не были допущены к материалам этого попахивающего паранормальностью дела. Тем самым переложив всю ответственность за литературную версию тех событий на меня – никчемного бумагомарателя.

На часах вокзала было 19:30 местного времени.

– С первого пути отправляется пассажирский поезд Благовещенск – Владивосток, – объявил приятный женский голос. – Счастливого пути!

Из динамика раздались звуки музыки вальса «Амурские волны». Тепловоз плавно тронулся с места и потянул за собой состав. Так обыденно началась эта таинственная история.

Под стук стальных колес на стыках рельсов, покачиваясь на вагонных рессорах, едет пассажирский поезд №134Б Благовещенск – Владивосток. Одиннадцать вагонов (не считая почтово-багажного) везут в себе 567 пассажиров и 20 проводников, бригадира поезда и электромеханика, а ещё восемь работников вагона-ресторана.

За вагонными окнами мелькают полустанки и разъезды, поля пшеницы, сои, кукурузы и других сельскохозяйственных культур, произрастающих на плодородной земле Приамурья.

Пассажиры уже съели взятые из дома съестные припасы и перешли на отварную картошечку и малосольные огурчики, продаваемые на маленьких станциях селянками. А сотни две-три пассажиров предпочитают ресторанную еду.

В Белогорске проводник общего вагона подсадил первого безбилетного пассажира.

В Архаре на поезд подсел контролёр-ревизор. За соблюдением советской законности в поезде бдительно следят сотрудники транспортной милиции, наряд которой принял эстафету в Хабаровске.

Дурея от жары и духоты, утоляя жажду пивом и лимонадом, выстаивая очереди в туалет, едут дальневосточники-отпускники к тёплому Японскому морю, чтобы отдохнуть в здравницах тихоокеанской жемчужины – Владивостока.

Семеро из едущих сейчас в этом поезде, даже не догадываются, что очень скоро они станут объектом пристального внимания, как со стороны высшего руководства СССР, так и резидентов разведок капиталистических стран и антисоветских радиостанций.

За мгновенье до вспышки их мировой известности и последующего мрака государственной тайны мы и познакомимся с ними поближе.

Глава 2

Известно ли тебе, друг читатель, что такое вагон-ресторан? «Это такой расчудесный вагон, в котором можно хорошо выпить и закусить», – ответишь ты, и будешь, по-своему, прав. Ибо в этом мире все относительно и видится не одинаково с разных точек зрения.

Спроси о том же директора вагона-ресторана Гиви Шалвовича Хирашвили, и вот что он расскажет. Вагон-ресторан – это предприятие общественного питания ресторанной категории третьего класса, с залом на двенадцать четырехместных столов, буфетом, кухней, моечной, производственным и бытовым отделениями. В меню которого должны быть горячие первые и вторые блюда, холодные закуски, бисквитные и кондитерские изделия, соки и минеральные воды, спиртные напитки. Кроме того, с разносом комплексных обедов по вагонам.

В штате вагона-ресторана восемь человек: директор, завпроизводством, буфетчик, повар, мойщик посуды три официанта, включая одного официанта-разносчика.

Заработная плата работников вагона-ресторана состоит из двух частей: твердого оклада, согласно должности и разряда, и премиальных начислений за выполнение и перевыполнение плана, а также доплат за ночные часы, совместительство и переработки.

На директора вагона-ресторана, кроме его непосредственных обязанностей по организации питания пассажиров поезда, также возложена ответственность за сохранность материальных ценностей: продуктов, посуды и инвентаря, контроль за техническим состоянием кухонного и холодильного оборудования, систем водоснабжения, вентиляции, освещения и отопления. Он отвечает за выполнение производственных заданий, соблюдение правил советской торговли и обеспечение высокой культуры обслуживания пассажиров. Следит за выполнением правил техники безопасности персоналом и санитарным состоянием вагона-ресторана.

И хоть ты сдохни на работе – сам на мойку посуды встань, больше 250 рублей за месяц не получишь. И это при том, что надо дать на лапу кладовщику за дефицитные и свежие продукты, бухгалтеру-ревизору за хорошие результаты проверки, сотруднику ОБХСС* за не составление протокола об обсчете и обвесе, вышестоящему начальству за красивые глаза, да мало ещё кому и за что полагается сунуть «барашка в бумажке».

* Отдел борьбы с хищениями социалистической собственности.

А где взять?!

Наш герой знает вверенный ему вагон-ресторан, как пианист клавиатуру своего инструмента – от самой низкой ноты «ля» субконтроктавы до самой высокой ноты «до» девятой октавы. Можно сказать, что как директор вагона-ресторана Гиви Хирашвили стоит на одном уровне с пианистом Святославом Рихтером*

* Народный артист СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат многих государственных и музыкальных премий.

О, какие «сонаты, рапсодии и сюиты» виртуозно исполняет на своем инструменте Хирашвили, чтобы обеспечить своё нынешнее благосостояние и отложить что-то на чёрный день и на старость.

Супруга Нонна работает вместе с ним – заведующей производством. Толстая и потная – давно не возбуждает она Хиерашвили.

Гиви Шалвович, хотя ему и перевалило за сорок, еще мужчина хоть куда – горный орёл. Прекрасная часть коллектива на него засматривается, только и Нонна не дремлет – денно и нощно зорко бдит за своим кобелём.

Нонна Хирашвили, в девичестве Зайцева, к окончанию школы-восьмилетки уже имела хорошо развитые вторичные половые признаки. На девочку со взрослым размером бюстгальтера засматривались женатики. И не удивительно, что Зайка потеряла девственность, не достигнув возраста, когда получают паспорт.

В Карагандинском торгово-кулинарном техникуме, куда она поступила, Зайцева также пользовалась большим успехом у парней. Строя глазки молодым преподавателям, Нонна без труда получала оценку «отл». Преподши, кривя и без того противные лица, ставили ей «удовл». Диплом со средним баллом «хор» позволил Зайке оказаться где-то в середине списка распределения, и свежеиспечённая заведующая производством предприятия общественного питания получила направление в трест «Желдорресторан».

Нонна очень скоро вошла в колею профессии. Завпроизводством вагона-ресторана должна ежедневно решать свой бином Ньютона. Как, имея 10 столов по 4 места с оборачиваемостью 5 раз, и меню:

 
1. Борщ Московский – 0,73 руб.
2. Антрекот свиной с рисовым гарниром – 1,06 руб.
3. Яичница с варёной колбасой – 0,76 руб.
4. Салат из консервированного зелёного горошка – 0,30 руб.
5. Компот из сухофруктов – 0,07 руб.,
 

– выполнять 150% кассового плана, экономя при этом 25% продуктов?

Нонна успешно решает эту задачу, допуская пересортицу продуктов и изменяя рецепты блюд.

Свиные грудинка и окорок заменяются рулькой и голяшкой, говяжьи филей и огузок – шеей и зарезом, копченая колбаса – вареной, яйцо первой категории – третьей болгарский горошек – краснодарским, вьетнамский рис – ханкайским, подсолнечное масло – хлопковым, сливочное – маргарином.

В рецепте котлеты «домашняя» пропорция мяса и хлеба 5/2 заменяется на 2/5, а в начинке пирожка с печенью и рисом – с 4/1 на 1/4.

И даже вместо пшеничного хлеба – ржаной.

Нонна не экономит лишь на бесплатной горчице и черном молотом перце – острые и жгучие приправы перебивают неестественный постный вкус мясных блюд.

С таким виртуозным завпроизводством директор вагона-ресторана живет, как у бога за пазухой. А если заведующая производством еще и жена, это не работа, а вообще разлюли-малина. Регулярная семейная жизнь способствует хорошему физическому и психическому здоровью. Ан, нет, перестал Гиви исполнять свою супружескую обязанность! Изредка уделит внимание, и то наскоряк.

Когда десять лет тому назад женихался, ласково персиком называл, а теперь оскорбительно – квашнёй. Хорошо, в поездной бригаде всегда найдётся настоящий ценитель справного женского тела. Вон, электромеханик Ванька, разденет догола и любуется. Ты, говорит, как Венера с картины Тициана.

Хирашвили, козёл горный, очередную пассию себе присмотрел. Новую официантку-разносчицу Анжелу так и раздевает своими глазами похотливыми. А та, стерлядь с перманентом, всегда в блузке открытой, аж сиськи наружу вываливаются.

Для официантки-разносчицы Анжелы Метёлкиной это первая поездка в составе бригады вагона-ресторана. До этого она работала барменшей в ресторане гостиницы «Интурист» города Владивостока. Ее уволили по статье 81 Трудового кодекса «в связи с утратой доверия». В отделе кадров «Желдортреста», увидев такую запись в трудовой книжке, Метёлкиной отказали в приеме на работу. На свое счастье, Анжела случайно столкнулась в коридоре с Хирашвили. Так они и познакомились. Гиви Шалвович уговорил кадровиков, и взял её в свою бригаду под личную ответственность.

Во Владивостоке Анжела погорела на том, что продавала продукты по завышенным ценам. «Советский виски» производства Росглавспитра, по цене 4 рубля 20 копеек за бутылку 0,5 литра, она продавала вместо импортного виски White Horse, стоившего в три раза дороже.

Иностранцам она подавала фирменного виски – те в марках понимают. А владивостокским фарцовщикам отпускала росглавспиртовского ячменного самогона. Тем – лишь бы из бутылки с этикеткой White Horse было налито, ни вкуса, ни запаха фирменного напитка они не понимают. Понты корявые друг перед другом строят – курят сигареты «Космос», натолкав их в пачки из-под Winston.

Сгорела, правда, на «Советском роме», был еще и такой. Налила отечественного рома, под видом кубинского, одному армянину, приняв его за советского гражданина. Армяшка, на её беду, оказался американцем, и нажаловался своему сопровождающему из «Интуриста», а тот, в свою очередь, настучал в ОБХСС.

И какая ему, америкосу, была разница? Такой же сорокоградусный ром из тростникового сахара. Козёл – он и в Штатах козёл!

Ей американскую жевательную резинку один хахаль, вместо цветов, на свидания в гостиницу приносил. Врал, что старший механик с круизного теплохода «Мария Крупская», который в Японию туристов возит. Потом оказалось, грузчик из порта, а фуражку и китель командного состава торгового флота на барахолке купил.

«Где же он, мой капитан дальнего плаванья – ещё не старый, красивый и холостой, с бумажником, полным чеков „Внешпосылторга“, – стоя за баром, мечтала Анжела. – Можно и женатый – отобью!»

На этой слабости и подловил её подлец докер, к тому же ещё, и злостный неплательщик алиментов трем детям от двух прошлых жен.

А буфетчицей в загранплавания Метелкина ходить не хотела, это – для капитана подстилка на рейс. Причем, обязательная. Еще и поить-кормить его за свой счет.

Анжела – девка не дура. Понимает, чего от неё хочет Гиви Шалвович, и вопрос для неё лишь в том, как допустить его к своим прелестям с наибольшей выгодой.

Вот такой любовный треугольник завязался в вагоне-ресторане.

На второй день пути – 6 августа Гиви Шалвович, памятуя о том, что сегодня День железнодорожника, с утра наказал повару приготовить для коллектива праздничный обед: шашлык из баранины, суп-харчо, цыпленка табака, салат из помидоров и огурцов, еще что-нибудь вкусненькое.

Выйдя из кухни, Хирашвили в узком коридорчике столкнулся с Метёлкиной. Попробовали разойтись бочком, да не вышло – плотно соприкоснулись. Забурлила нарзанными пузырьками горячая кровь Гиви, зашевелился его жеребчик в промежности.

– Анжела, зайди ко мне, обсудим один вопрос, – сказал он.

– Какой вопрос? – поинтересовалась та и облизнула свои алые напомаженные губы.

– Производственный, – подмигнул ей директор.

В пятом купе штабного вагона №9, днем выполнявшего роль кабинета директора вагона-ресторана, а ночью – спальни супругов Хирашвили, Гиви Шалвович наскоро накрыл на столик – коньяк, нарезанный лимон, шоколадка, по последней моде канапе – бутербродики, проколотые зубочисткой.

Отодвинулась дверь, и вошла Метёлкина.

– Звали, Гиви Шалвович?

– Заходи, дорогая!

И Хирашвили закрыл дверь на замок.

А у Нонны не сходилась вчерашняя касса. Вроде, официанты что-то напутали. Похоже, коньяк пять звездочек пробивали по цене трёхзведочного. Надо посмотреть товарную накладную. И завпроизводством пошла в купе директора, где хранилась бухгалтерская документация.

– Хорошо-о-о! – стонал Гиви Шалвович.

– Не в меня-а-а! – просила Анжела.

Как гром среди ясного неба, щёлкнул замок двери, отомкнутый из коридора служебным ключом-треугольником, и в купе, подобно техасскому торнадо, сметая и опрокидывая на своем пути всё и вся, ворвалась Нонна.

Глава 3

Александр Соловьёв призывался в армию из посёлка Шмаковка Приморского края. Новобранец как новобранец – из рабоче-крестьянской семьи, комсомолец и спортсмен.

На призывной комиссии в райвоенкомате ему сказали:

– Имеешь первый разряд по пулевой стрельбе? Очень хорошо! Направляем тебя на службу во внутренние войска.

– Лучше в стройбат! – взмолился Санька.

Служба во внутренних войсках считалась для парня позором. Охранять зэков – западло! Но кто слушает призывника – посылают, куда надо Родине. Для охраны заключенных нужны меткие стрелки.

По прибытии в часть рядовой Соловьёв прошел курс молодого бойца, принял присягу и приступил к службе в охране исправительно-трудового лагеря строгого режима в поселке Возжаевка Амурской области.

Через два месяца получил письмо от своего кореша Сереги, в котором прочел: «Саня, твоя Катька выходит замуж за Ваньку Разуваева. Свадьба у них будет 6 августа».

Как обухом по голове. Его невеста Катерина – первая красавица посёлка – на проводах в армию слезами обливалась и обещала ждать. А сама не выдержала и трёх месяцев.

Письмо прочитали сослуживцы, пока он в умывальную комнату ходил. Достали из нагрудного кармана гимнастёрки. Стали оскорбительно подначивать:

– Соловей, а ты своей невесте хоть целку сломал, когда в армию уходил? У тебя её фотка есть? Сходи в сортир – спусти в писсуар!

На следующий день он подошёл к взводному:

– Товарищ лейтенант! Мне надо 6 августа быть дома. Отпустите в увольнение.

– Не полагается тебе увольнения, – отказал командир.

Начальник караула провёл развод. Рядовой Соловьёв, вооруженный автоматом «Калашникова» был направлен на третий пост – это сторожевая вышка.

Двое дежурных на КПП, вооруженных лишь штык-ножами, когда он направил на них ствол «калаша», в один голос закричали:

– Соловей, не стреляй! Я тебя не обижал! И я тоже!

Эти двое действительно не очень унижали Соловьева, и он пощадил их. А патроны ему ещё понадобятся на этой собачьей свадьбе.

На окраине посёлка зашёл в сельпо. Уложил на пол вниз лицом, руками за спину продавщицу. Взял большую спортивную сумку, наполнил её водкой и продуктами. Переоделся в гражданское. Нашёл ножовку и отпилил «Калашникову» деревянный приклад, чтобы автомат помещался под полой плаща.

Потом дезертир вышел на улицу, встал посреди дороги и остановил проезжавшего мимо мотоциклиста. Сел за руль «Ковровца» и дал газу. Не доезжая километров пять до Белогорска, он бросил мотоцикл в лесочке и полями пошёл к ночным огням города.

На перроне вокзала он подошёл к последнему в составе общему вагону №11 и жалостливо заныл:

– Дяденька, билетов в кассе нет, а мне надо срочно в Шмаковку.

Чернявый усатый проводник – в грязной синей форменной рубашке, с пятнами пота под мышками, взял сунутые ему в ладонь пять бумажных рублей и подчёркнуто громко сказал:

– Проходите, пассажир, в вагон, не задерживайте посадку!

Виктора Смолина, лейтенанта из Индустриального РОВД города Хабаровска, в этот день командировали в распоряжение ЛОВД на станции Хабаровск-1 для патрулирования пассажирских поездов.

– К нам первый раз? – спросил его капитан, дежуривший по ЛОВД.

– Ранее был к вам прикомандирован несколько раз, – ответил Смолин.

– Значит, опыт имеешь, и инструктировать тебя особо не надо. Вот приказ о назначении тебя старшим наряда – ознакомься и распишись. Табельное оружие есть? Будете с сержантом и рядовым эстафетным способом сопровождать состав поезда №134Б Благовещенск – Владивосток до станции Ружино. Обратно вернетесь другим поездом, на который вас там назначат.

Вяземскую поехали в 13:22 после стоянки 5 минут. В вагоны залезло полтора десятка мешочников. Как обычно, везут продукцию с колхозных полей и дары тайги. Воришки, одним словом. Но всех не переловишь. Протокол задержания, акт изъятия, двое свидетелей, доставка задержанного и вещественных доказательств на ближайшую узловую станцию – для передачи в местное ЛОВД. А там тебя ждут не дождутся – у них своих дел под завязку. Бархатный сезон, поезда на Владивостокское направление переполнены, не хватает оперуполномоченных и следователей для возбуждения и производства дел.

Когда наряд дошёл до тамбура предпоследнего в составе вагона №10, Смоляков сказал сержанту и рядовому:

– Можете здесь покурить, а я зайду отолью.

Когда он, справив малую нужду, вышел из туалета, столкнулся нос к носу с женщиной в железнодорожной форме.

Берта Фишер – лучший контролер-ревизор Дальневосточной железной дороги. Большая Берта или Немецкая овчарка – так её за глаза называют проводники и коллеги. Её неподкупность и въедливость, даже по мнению начальства, зашкаливает.

Ревизором на железнодорожном транспорте Фишер стала, так сказать, из идейных соображений. Она люто ненавидела russische Schweine, и без устали выискивала нарушения на железнодорожном транспорте, со сладострастием штрафуя проводников и безбилетных пассажиров.

Её предки приехали в Россию во второй половине XVIII века по манифесту Екатерины II. Императрица-немка, хоть и меняла как чулки любовников-фаворитов, думала не только органом между ног, но и головой. Она понимала, что поднять Россию из отсталости, вызванной низкой производительностью крепостнического сельского хозяйства, можно лишь, призвав в страну свободных немецких крестьян, объединенных в самоуправляемые общины кантонов.

Немецкие колонисты заселили левобережье Нижнего Поволжья и наладили там жизнь по германскому образу и подобию. Трехпольная система землепользования позволила им выращивать невиданные для России урожаи хлебов, овощей и фруктов. Wolgadeutsche развели высокопродуктивных беконных свиней и высокоудойных коров голштинской породы. В кантонах скоро появились водяные мельницы, ткацкие и кожевенные цеха, мастерские сельхозинвентаря.

В 1918 году немцы Поволжья получили автономию, в которую вошло 22 кантона со столицей в городе Екатериненштадт, скоро переименованном в Марксштадт.

Скоро для поволжских немцев настали чёрные времена. Они десятками тысяч умирали от голода в 1922 и 1933 годах, их массово расстреливали и отправляли в лагеря ГУЛАГа в 1937 и 1941 годах. Начало войны с Германией стало поводом для ликвидации Автономной Республики немцев Поволжья и высылки сотен тысяч немецкого населения в Сибирь и Казахстан.

Берта помнит, как её семью депортировали в начале войны. Вместе с родителями и старшей сестрой она оказалась на севере Амурской области. Жили в продуваемом ветрами бараке, мать и отец работали на лесоповале, шестнадцатилетняя сестра – в сельскохозяйственной бригаде.

Трудились в нечеловеческих условиях. Сначала под завалом упавшей лесиной погиб отец, потом от воспаления легких умерла мать. В 1955 году Берта со старшей сестрой получили право покинуть режимный посёлок и, с разрешения внутренних органов, поселились в пристанционном посёлке Бочкарёвка при шпалопропиточном цехе.

Лишь в 1967 году немцы Поволжья были реабилитированы Указом Верховного Совета СССР, и Берте удалось переехать в город Свободный и закончить там железнодорожный техникум.

Сев в поезд, Фишер, по должностной инструкции, прошла в штабной вагон и поставила в известность о начале проверки бригадира проводников. Как обычно, ревизию она начала с головы состава. До последнего в поезде общего вагона №11 Фишер дошла лишь через час, и сразу же, встав с бокового места, навстречу ей пошёл скорым шагом молодой парень, коротко стриженый, в длиннополом прорезиненном плаще и со спортивной сумкой. Проскользнув мимо Берты, «заяц», а кто ещё это мог быть, скрылся в тамбуре в направлении предпоследнего вагона. Немецкая Овчарка сделала стойку, ощетинила загривок и пустилась по следу, чуть не сбив с ног выходившего из туалета милицейского лейтенанта.

– Товарищ милиционер! – ухватила она его за рукав форменного кителя. – Помогите мне догнать и задержать безбилетника!

– Где он? – немедленно отреагировал Смолин. – Номер вагона?

– Не знаю. Проверим все по порядку.

– Ты, тетка, очумела? – возмутился Смолин. – Проверить аж пятнадцать вагонов – так мы полдня будем твоего зайца искать!

– Сопровождающий поезд наряд милиции ЛОВД обязан оказывать ревизору-контролеру всю необходимую помощь при задержании безбилетных пассажиров! – отчеканила Большая Берта статью «Обязанностей наряда милиции ЛОВД при сопровождении пассажирского поезда».