Текст книги "Последняя империя. Книга 2"

ЭПИЗОД 34

Узнав о смерти Ага уль-Хака Мухаммед почувствовал себя так, словно у него отрубили правую руку. Завыв он разорвал на себе галабию и долго катался по полу, изрыгая проклятия. Приближенные короля первый раз видели его в таком состоянии. Когда он наконец затих Фатах аль-Дамани, старший брат погибшего телохранителя, с ужасом увидел что у короля носом идет кровь. Тут же вызвали личного врача, и тот с немалыми усилиями остановил кровотечение. Как обычно король отказался от всех лекарств, он просто лег на своею жесткую постель и, прикрыв глаза, начал шептать молитву.

Доктор поманил Фатаха за собой и уже за дверью спальни к ним присоединился Ахмед Абд аль-Кадир, начальник личной охраны и, по совместительству, тайной контрразведки Саудовского королевства.

– У короля явное малокровие, – сообщил доктор. – Надо бы ему пройти полное обследование, и еще прекратить поститься.

– На это он не пойдет, – сказал качая головой аль-Кадир. – Мухаммед говорит что если аллах захочет, он самого здорового сведет в могилу, а самому слабому отпустит сто лет жизни. Так зачем тогда лечиться? Он никогда не признает себя больным. Тем более это малый пост, через два дня он кончится.

– Ну хорошо, я попробую исследовать то, что у меня есть, – и лекарь показал приближенным короля испачканный кровью носовой платок.

Опасение доктора не подтвердилось, понижение гемоглобина не носило угрожающий характер, просто Мухаммед с детства отличался слабым здоровьем.

Последующие два месяца не добавили саудовскому властителю здоровья. За месяц до часа "Ч" неожиданно вспыхнул вооруженный конфликт между Индией и Пакистаном на границе штата Кашмир. Все началось с обычных стычек в районе высокогорного ледника Сиачин. Там на высоте шесть тысяч метров действовали специальные войска, обученные для войны в высокогорье. Это были самые дорогие пехотные войска в мире. Одна только индивидуальная альпийская экипировка солдата стоила несколько тысяч долларов. Месяцами находиться в разреженной атмосфере высокогорья, при постоянно минусовой температуре могли только избранные единицы. Три вершины над ледником контролировали пакистанцы, два индусы. Зачем индусам нужно было в самом начале зимы сбивать с вершин пакистанские посты, понять было трудно. Еще две недели, и с наступлением пятидесяградусных морозов и затяжных метелей пакистанцы сами бы спустились вниз. Но сначала произошел массированный обстрел из дальнобойных гаубиц, постепенно переросший в ожесточенную артиллерийскую дуэль, затем в бой вступили пехотные войска при поддержке авиации и оборудованные пушками и пусковыми ракетными установками вертолетов «Лама», единственных, способных подниматься на такие высоты. Постепенно война приняла такие размеры, что эксперты всерьез начали опасаться применения ядерного оружия. Если бы был жив Ага уль-Хак он бы не моргнув глазом послал ядерный заряд на столицу Индии. Его же преемник генерал Ахмед Мирза Бег, не рискнул пойти на такой шаг.

После длительного, восьмичасового совещания генштаба во главе с новым командующим объединенных мусульманских сил, египетским маршалом Даудом Амиром, было принято решение не дожидаться конца инцидента, а выступать в заранее намеченные сроки.

– Пакистан уже предоставил нам одну моторизованную дивизию и полк штурмовой авиации. Этого, я считаю, вполне достаточно. Плохо то, что иракские войска значительно утратили свою мощь в ходе Ирано-иракского конфликта. Вместо ста пятидесяти самолетов они выставили только шестьдесят, так же большие потери и в танковых войсках. Соответственно уменьшилось представительство и иранских войск. К тому же нам приходиться перебрасывать их в Египет, дабы развести их с иракцами. Вместо них мы планируем разместить рядом с иракцами войска из Марокко и Туниса.

– И все это происходит очень плохо, слишком много суеты и лишней болтовни в эфире, – резко отозвался на слова командующего начальник разведки объединенных сил пакистанец Хасан Бхутто. – Я уверен что иудеи уже все знают про наши перемещения.

– Может они и знают, но это не изменит их участи, – сказал Мухаммед. – Самое главное, чтобы первый удар для них был внезапным. Меч аллаха должен одним ударом рассечь тело врага.

«Меч аллаха» – так и был назван оперативный план войны с Израилем.

* * *

Не меньше хлопот было и у Маккреди. Молодой и амбициозный лидер демократической партии сенатор от штата Мичиган Билл Джефферсон возглавил в парламенте обширную атаку на международную политику Маккреди.

– Я искренне не понимаю политику нашего президента, – с ядовитой улыбкой на губах вещал самый молодой, сорокалетний член сената. – Это просто удивительно, но за последний год Маккреди уже три раз встречался с Сизовым, хотя с премьер-министром Англии таких встреч было только две, а с французским премьером вообще ни одной! Но самое главное, видно что происходит явное сближение политики России и США. И вот этого я не понимаю больше всего! Что у нас может быть общего с этим жутким, антидемократическим режимом? Пока в России не будут восстановлены права и свободы личности мы не должны иметь ни каких контактов с этим самозваным правительством! И это не только мое мнение, это глас американского народа. Восемьдесят процентов нашего общества поддерживают именно такую точку зрения. На словах Маккреди пропагандирует неприятие внешней и внутренней политики России, и в то же время по разным каналам, через международные банки выделяет им тридцать миллиардов займа! И это в то время, когда в самих штатах остро нуждаются в финансовой помощи как минимум десять миллионов вынужденных переселенцев с зараженных радиацией земель!

Джефферсон умел поднимать волну. Началась истерия в газетах, на телевидение, конгресс избрал специальную комиссию для разбирательства всех действий президента. В отдаленной от большой политики желтой прессе начали писать об неизбежности импичмента Маккреди. Как итогом всей этой шумихи сенат назначил объединенные с конгрессом слушания по внешней политике кабинета.

– Идиот! – невежливо отозвался о своем молодом коллеге Маккреди. – Не буду же я перед всей страной и всем миром раскрывать свои карты.

Президент обернулся к своему советнику по национальной безопасности, Коре Нельсон, темнокожей сорокасемилетней женщине с приятной внешностью, железной волей и незаурядным умом.

– Кора, займись этим. Они вызвали меня в конгресс десятого. Нужно любой ценой отложить слушания до двадцатого.

– Почему до двадцатого?

– Наши ушастые коллеги, Лепински и Цимеррман, предполагают что именно двадцатого ноября арабы нанесут свой удар. За это они дают девяносто процентов вероятности.

– Хорошо, я попробую.

Использовав республиканского большинство в обеих палатах Нельсон своего добилась. Слушание по делу о международной политике президента было перенесено на двадцать первое ноября.

Но прийти на него Маккреди уже не пришлось.

ЭПИЗОД 36

Начальник контрразведки объединенных мусульманских сил Хасан Бхутто не зря нервничал по поводу секретности передислокации столь многочисленных войск. Израильский генштаб давно был в курсе планов исламского командования, он знал что война неизбежна. Часть материалов им предоставила США, а все остальное они добыли сами. Единственное, чего не знали ни «Моссад», ни конкурирующая с ней АМАН, когда начнется новая арабо-израильская война. На очередном совещании с участием премьер-министра и всех силовиков обсуждался именно этот вопрос. Докладывал начальник генерального штаба Менахим Бен-Арив.

– Итак, против нас выставляют группировку войск общей численностью почти два миллиона солдат, две тысячи танков, триста пятьдесят самолетов всех видов, более шести тысяч орудий, флотилию из трех крейсеров, пяти эсминцев и трех подводных лодок. Общее превосходство врага по личному составу в три раза, по танкам в два, по самолетам в полтора.

– Само по себе это не имеет значение, – пробурчал премьер-министр Ицхак Амит, последний представитель первой волны израильских политиков. В прессе его частенько называли «Львом сионизма». Как и Бегин, Рабин, Шарон, он прошел школу еврейской террористической группировки «Иргун Цвай-Леуми». В 1948 году он принимал непосредственное участие убийстве посредника ООН на Ближнем Востоке, главы Красного Креста графа Фольке Бернадотта. А еще до этого Амит засветился в апреле сорок восьмого, во время печально известной резни в деревне Дейр-Яссин, где он был правой рукой Шарона, и, как поговаривали, лично зарезал штык-ножом как минимум двоих раненых арабов.

– Мы всегда были в численном меньшинстве, но это не помогло им выиграть ни одной войны.

– Да, но сейчас положение более чем серьезное. Кроме военной акции арабы готовят массивную политическую атаку на США и весь Запад с целью нашей полной блокады, – заметил глава «Моссада» Абрахам Вейцман.

– США нас ни когда не оставит, мы единственные его союзники на Ближнем Востоке, – упрямо продолжал гнуть свое Амит.

– Но в последнее время все изменилось. США упрочили свое положение на Аравийском полуострове после двух ирако-кувейтских войн. И Саудиты и Фейсал не возражают против присутствия в их странах военных баз и флота в Персидском заливе.

– Ну хорошо, я еще раз пошлю в Вашингтон министра иностранных дел и добьюсь от янки гарантий полной поддержки в нашей борьбе, – согласился Амит. – Ну а ваше дело, – он обернулся к рыцарям плаща и кинжала. – Любой ценой узнать час "Ч". От этого зависит все. Мы не должны повторить ошибок «Войны судного дня».

Вейцман поморщился. В семьдесят третьем году «Моссад» действительно полностью прошляпил широкомасштабную подготовку к войне Египта и Сирии. В те, первые дни войны, казалось что арабам удасться сбросить евреев в море, и только предательская политика Садата, остановившая танки у порога Израиля, спасла иудейский народ от этой печальной участи.

– Хорошо, я ручаюсь своей головой.

* * *

Спустя неделю, в двенадцать часов ночи, в спальне премьер-министра Ицхака Амита раздался телефонный звонок.

– Да, кто там еще? – буркнул с хрипением и свистом старый сионист.

– Это я, Вейцман. Я узнал все что надо.

– Это точно?

– Да, абсолютно.

– Ну что ж, тогда я позвоню Герцлю, пусть запускает свою шарманку.

Подняв трубку другого телефона Амит вызвал министра обороны Авраама Герцля.

– Ты уже все знаешь?

– Да, Вейцман мне доложил.

– Тогда запускай Навина в действие.

– Слушаюсь!

Отдав приказ Амит перевернулся на другой бок и погрузился в сон. Он знал что снотворное принятое три часа назад не даст ему нормально руководить страной, так что следовало до конца использовать гарантированные фармацевтической фирмой «Хехст» три часа отдыха. Кроме того премьер знал своих генералов, их не надо было торопить, скорее чаще приходилось тормозить.

«Моссад» узнал о часе "Ч" перехватив несколько групп диверсантов заброшенных для проведения террактов и диверсий против израильтян. Под жуткими пытками в казематах «Шинт Бет», израильского аналога гестапо, часть палестинцев неизменно называли одно и тоже время совершения своих запланированных диверсий – пять часов утра двадцать первого ноября. Сама эта затея с диверсионными группами в свое время была напрочь отвергнута покойным Ага уль-Хаком.

– Совсем незачем посылать туда людей, если все может решить одна ракета запущенная с самолета. Израиль не Сибирь, здесь не нужно рвать железнодорожные мосты.

Но уже после смерти пакистанского диктатора лидеры разных палестинских группировок убедили командование послать в бой их бойцов. Всем этим потенциальным лидерам новой Палестины нужно было отметиться как самым важным борцам за свободу порабощенной родины. Сейчас все это сыграло против самих арабов.

Через полчаса после звонка Вейцмана оперативный план под названием «Иисус Навин» вступил в действие. Уже до этого восемьдесят процентов личного состава армии находились в казармах. Срочная мобилизация остальных резервистов была проведена в рекордные сроки, к четырем часам утра сто процентов израильтян годных к несению воинской службы прибыли в места своей дислокации.

В это же самое время с аэродромов с ревом поднялись сотни израильских самолетов. За десять минут до этого выстрелы из зениток и гаубиц по всей стране распылили в воздухе миллиарды тончайших цинковых иголочек, внешне похожих на самую обычную стекловату. Но на экранах арабских радарах образовалось громадное, непрозрачное для радиоволн пятно. Висевшие в небе над Средиземноморьем американский АВАКСы подавляли частоты мусульманских радиостанций. Первая волна штурмовиков прошлась по арабским аэродромам. МиГи, Сушки, Миражи и Ф-шестнадцатые мусульманских сил только выруливали на взлетную полосу, когда на малой высоте вынырнувшие из предрассветного тумана израильские самолеты с ходу ударили по ним ракетами и бомбами. Семьдесят процентов самолетов антиизраильской коалиции погибли, так и не поднявшись в воздух. В Египте повторилась история шестьдесят седьмого года, когда в течении десяти минут израильская авиация по очереди бомбила один аэродром за другим, но местное начальство вместо того чтобы оповестить об этом соседей начинало звонить в Каир и спрашивать у вышестоящих генералов что им делать.

Покончив с авиацией противника израильские самолеты принялись терзать наземные войска. Полтора миллиона людей, тысяча танков, полторы тысячи бронетранспортеров, шесть тысяч орудий, – все это было спрессовано в одну сплошную массу в ожидании наступления. И каждая сброшенная бомба, каждый осколок и снаряд находили свою цель, а когда самолеты улетели на заправку в игру вступила артиллерия. Дальнобойные гаубицы и многоствольные реактивные установки с ревом и грохотом обрушивали тонны железа на головы иракцев, марокканцев, египтян и тунисцев. С ревом срывались со спусковых установок ракеты средней дальности «Иерихон». Одинаково гибли и вышколенные пакистанские вояки, и полуанархические добровольцы из дивизии афганских моджахедов. При этом еврейские командиры использовали все достижения передовой науки. После каждого залпа командиры батарей уточняли цели на дисплее компьютера, напрямую связанного с мощнейшей оптикой застывшего на стационарной орбите американского спутника-шпиона.

В стане же мусульман царила растерянность. Одна из ракет «Иерихон» попала точно в бункер главнокомандующего объединенных сил Дауда Амира, оставив войска без общего командования. Заслуга в обнаружении штаба Амира полностью принадлежала американской радиоразведки. За израильтянами осталось только одно, самое главное – точно попасть в цель.

Лишь в восемь утра умолк гром пушек и рев самолетов. В воздухе, пропахшем сгоревшим порохом, тротилом, бензином и соляркой, пахло еще кровью, горелым железом и смертью. Слышны были только стоны раненых и крики безумных, живые молчали, подавленные случившимся ужасом.

Лишь через три часа семьдесят оставшихся в строю самолетов мусульман нанесли ответный удар по позициям израильтян. В воздухе еще витали частицы радиоэлектронной завесы, и штурмовикам арабов удалось незамеченными для сил израильских ПВО прорваться на сверхнизкой высоте и разнести в клочья пятьдесят шесть самолетов противника, две нефтебазы и лагерь мотострелковой дивизии.

Еще через четыре часа вступили в бой перегруппировавшиеся сухопутные войска. После трехчасовой артподготовки на поле боя появились танки. Вылетевшие на их бомбежку израильские Ф-16 тут же столкнулись с истребителями противника. Воздушный бой шел на равных, уже ни кто не владел численным преимуществом. Во встречном бою в долине Бекаа столкнулись пятьсот сирийских танков Т-70 и Т-80, и семьсот израильских «Абрамсов» и «Леопардов». Трехчасовая железная мясорубка не принесла преимущества ни одной из сторон. Железная пятидесятитонная махина стоимостью сотни тысяч долларов с хорошо обученым экипажем в своем чреве в лучшем случае успевала два раза выстрелить, подбить чужой танк и тут же сгореть либо от ответного танкового выстрела, либо от управляемого реактивного снаряда. Израильские вертолеты «Апачи», «Кобра» и арабские Ми-24 словно сама смерть проносились над полем боя нещадно уничтожая неуклюжих железных монстров, и сами тут же взрывались и гибли, получив в бронированный бок либо «Стингер», либо «Иглу». К концу дня на свои позиции вернулись лишь пятьдесят шесть сирийских, и сто два израильских танка.

Танковое сражение на полуострове Синай закончилось еще большим крахом арабских амбиций. Египетские «Рамзесы» встретившись во встречном бою с американским аналогом «Абрамсом» показали гораздо меньшую выучку своих экипажей. Лишь в районе сектора Газа египтянам во взаимодействии с иранскими войсками удалось отрезать и почти раздавить элитную десантную бригаду израильтян. Лишь массированные удары авиации сионистов заставили генерала Ахмеда Насиба сделать трехчасовую передышку. За это время израильтяне подогнали по морю весь свой небольшой флот и эвакуировали легендарное соединение, сохранив за бригадой славу непобедимых воинов.

Не удалась исламистам и атака с моря. Десять кораблей с морской пехотой под прикрытием крейсера и трех эсминцев направились к портам Хайфа и Тир, но еще за десять миль до берега эскадра подверглись неистовым атакам авиации. Лишенный поддержки истребителей крейсер получил значительные повреждения, один из эсминцев ушел на дно, туда же последовали и три десантных корабля. После этого адмирал Кармаль отдал приказ повернуть назад.

– Без фактора внезапности наша игра не стоит свеч, – заявил адмирал своим офицерам на мостике.

Этот бой имел и еще одни, неприятные для США последствия. Израильские асы каким-то образом сумели сбить круживший далеко в стороне от боя американский АВАКС. Это было нелепо, ведь тот же самый АВАКС навел израильские самолеты на эскадру неприятеля. Потом израильтяне заявляли что это была чистая случайность, просто ракета повернула куда не надо. Но на самом деле со спутника было хорошо видно, что Боинг кружил в пятидесяти километрах от боя. А потом один из израильских самолетов отвалил от общей круговерти боя и, подойдя в пределы досягаемости, выпустил в АВАКС две ракеты.

Не оправдались расчеты Мухаммеда на диверсионные группы со стороны местных жителей. Евреи уже не церемонились со своими «соседями» как во время интефады, а просто блокировали арабские кварталы и не выпускали их обитателей в еврейскую часть города. Восемнадцать перестрелок с полицией и израильскими внутренними войсками, в основном состоящими из женщин, взорванное из гранатомета небольшое бензохранилище, граната, брошенная в армейский джип, и еще с десяток подобных подвигов отметили первый день пятой арабо-израильской войны.

К концу дня бои начали стихать по всем направлениям. Подсчет потерь ужаснул Мухаммеда. Счет убитых шел на сотни тысяч, раненых – на десятки тысяч. Ни на одном участке фронта не удалось взломать оборону противника. В ту ночь Мухаммед почувствовал себя не просто больным, а смертельно больным.

– Если бы аллах не запрещал самоубийства, я бы сейчас пустил себе пулю в висок, – сказал он неотлучному аль-Дамани.

ЭПИЗОД 38

Спустя неделю активные бои на всех участках фронтов начали затихать. Ни одна из сторон не имела большого преимущества, постепенно началась типично позиционная война. И мусульманские и израильские войска врылись в землю, ощетинились линиями обороны с многочисленными бетонными дотами и целыми укрепрайонами.

Переждав еще несколько дней Мухаммед созвал в Эль-Риаде конференцию стран ОПЕК. После двух дней и пяти заседаний Саудовская Аравия, Иран, Кувейт, Ирак, ОАР, Катар, Ливия, Нигерия, Алжир и Индонезия объявили о семидесятипроцентном сокращении добычи нефти. Воздержались от подобного шага лишь Венесуэла и Габон.

– Если Израиль через месяц не освободит Иерусалим и не предоставит территорию для создания государства Палестина, то мы полностью остановим добычу нефти, – заявил Мухаммед перед объективами телекамер. Это было его первое публичное выступление перед журналистами, и в этот момент Мухаммед чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Да, ему не удалось ликвидировать Израиль как государство, но все равно они добьются своего. От сознания того, что его сейчас видят миллионы, а может и миллиарды людей наместник пророка на земле как никогда раньше чувствовал себя огромным и сильным.

Паника, вспыхнувшая на всех биржах мира была беспрецедентной. Цена за баррель нефти и так выросшая за эту неделю войны с двадцати семи до тридцати четырех долларов в считанные часы подскочил до цены в пятьдесят долларов! Комментарии всех обозревателей и политологов были пессимистичны, на бензозаправках выстроились громадные, километровые очереди. Европейцы и американцы запасались бензином кто во что горазд – в канистры, баки, бачки, и даже пластиковые бутылки из под «Пепси». Произошел резкий обвал биржи, прежде всего упали в цене акции таких нефтедобывающих монстров как «Экссон», «Шелл», «Мобил». Мухаммед и его приближенные часами сидели у экрана наблюдая по каналу Си-эн-эн как разливается по миру паника. Но в тот же вечер честолюбивые планы саудовского короля получили сильнейший удар.

Собравшийся на очередную сессию конгресс и сенат США провел совместное заседание. По случаю чрезвычайности ситуации в мире решили провести трансляцию заседания по всей стране. Как обычно с провокационной речью выступил Билл Джефферсон. Именно он был инициатором этой беспрецедентной телетрансляции.

– Я бы хотел спросить у господина президента… А, кстати, где он? Почему его нет в этом зале?

Сенатор сделал паузу, артистичным жестом обвел зал и саркастично улыбнулся. Он прекрасно знал свое артистичное обаяние, внешне Джефферсон напоминал нечто среднее между Кеннеди и Клинтоном, – холеное, фотогеничное лицо и не по годам седая шевелюра.

– Ну ладно, я надеюсь что ему передадут мои слова. Я хочу спросить, что президент нашей страны сделал для того, чтобы защитить нашу страну от диктата мусульманских варваров? По моему он слишком увлекся закулисными сделками с его другом Сизовым, и потерял основное направление в мировой политике…

В самый разгар его речи открылась боковая дверь и в зал заседаний вошел Маккреди. Дождавшись когда демократ покинет трибуну президент занял его место и обратился к залу.

– Леди и джельтмены. Меня и мою администрацию в последнее время обвиняли во всех смертных грехах, единственно что мне еще не приписывали, это гомосексуализм.

Переждав смех в зале Маккреди продолжил.

– Итак я хочу прояснить свою позицию и по вопросу России, и по вопросу нефтяного эмбарго. Пусть вас не удивляет подобная очередность вопросов, просто одно следует из другого. Разразившаяся две недели назад война не была для нас неожиданностью, мы еще полтора года назад узнали о планах нынешнего короля Саудовской Аравии, а этот план целиком и полностью принадлежит ему, и начали готовить противодействие по всем пунктам его программы. Прежде всего мы обрели мощного союзника в борьбе с исламистами в лице России. Да, не стоит удивляться, несмотря на все идеологические разногласия у нас общий враг, и Россия не меньше нашего страдает от исламского террора чем мы. Но кроме этого Россия является единственной страной, нефтяные запасы которой могут сравнится по объему с Аравийским полуостровом. Мы предоставили кредит России на модернизацию и расширение добычи нефти, кроме того русскими было построены три нефтепровода из Сибири до Санкт-Петербурга, Мурманска и Новороссийска. Еще одна линия буквально на днях напрямую свяжет Тюмень и Гамбург. Там осталось сварить последние стыки. В результате этого даже если арабы полностью перекроют Европе кран, мы в считанные недели покроем весь дефицит в горюче-смазочных материалах как минимум на семьдесят процентов…

– Что вы так заботитесь об Европе, Маккреди? Что вы сделали для Америки? – крикнул с места раздраженный Джефферсон. Маккреди примиряюще поднял ладонь вверх.

– Я с полной ответственностью заявляю, что Соединенные Штаты вообще не будут испытывать дефицита в нефтепродуктах. Во-первых, мы заранее скупили нефть в достаточных больших количествах. Как минимум год страна может жить на этих запасах. Но даже когда привозная нефть кончится, это не страшно. Нами расконсервированы американские нефтяные промыслы в Техасе и Оклахоме. Увеличена добыча нефти на Аляске. С помощью наших финансовых вливаний Венесуэла почти в два раза увеличила добычу своей нефти. За счет этого мы не только покроем наши расходы, но и поможем нашим союзникам, Западной Европе и Японии.

После этих слов наступила полная тишина. С довольной улыбкой на устах Маккреди окинул взглядом зал и поставил последнюю точку в своем выступлении.

– Я хочу предупредить вас, господа сенаторы и конгрессмены, а так же все мировое сообщество, что в лице короля Саудовской Аравии мы имеем не просто очередного врага государства Израиль, а врага всей западной цивилизации. Конечной целью этого ярого фундаменталиста является принудительное распространение религии ислама на весь мир. Мы не можем идти на поводу у этого фанатика, и мы на него не пойдем.

За тысячи километров от Вашингтона, в большой комнате королевского дворца пять человек в наушниках для параллельного перевода неподвижно застыли перед экраном телевизора. Только шестой зритель внимал речам президента США без наушников. Аль-Кадир прекрасно знал английский, он получил образование в Америке. После окончания речи президента он первый понял что случилось, и даже побоялся повернуть голову в сторону своего властителя. Резкий выстрел прервал эту затянувшуюся тишину, и голубой экран «Панасоника» разлетелся вдребезги. Все оглянулись на Мухаммеда, в руке он держал дымящийся пистолет, но не это поразило приближенных. Лицо монарха перекосилось, изо рта пошла пена, и он с хрипом завалился набок.

Дежуривший за дверью врач сразу признал в происшедшем эпилепсию.

– Держите ноги! – крикнул он, вытаскивая из ридикюля свои инструменты. Еще минут пять Мухаммед бился в припадке, потом расслабился.

– Ну вот и все, – сказал доктор, вытирая со лба пот. – Он отмечен печатью аллаха, у него такие же приступы как у Великого Искандера и пророка Мухаммед.

* * *

Уже на следующий день цена на нефть начала спадать, и постепенно остановилась на сорока долларов за баррель. Наибольшие трудности из-за дефицита энергоносителей испытала Япония. Привязанная к арабской нефти на восемьдесят процентов и не поставленная в известность американцами о грядущем кризисе страна оказалась буквально парализована. Опустели вечно забитые машинами улицы Токио и Нагасаки, знаменитые многоярусные шоссейные разделки казались бессмысленными в своей обнаженной пустоте. За считанные дни из магазинов исчезли все мопеды, велосипеды, и даже самокаты. Большинство крупных монополий послали своих работников в неоплачиваемый бессрочный отпуск. Целиком встала химическая промышленность. Каждый танкер с вьетнамской или сахалинской нефтью немедленно шел на переработку в топливо. Не хватало керосина для самолетов, и десятки тысяч иностранных туристов вынуждены были поневоле продлить свое пребывание в стране восходящего солнца. Лишь через две недели, с поступлением первой аляскинской и техасской нефти Япония начали оживать. Этот вынужденный отпуск привел к самым непредсказуемым последствиям. В десять раз больше прибыли получили владельцы питейных и развлекательных заведений. Во-первых сократило свое вещание телевидение, а кроме того японские рабочие и служащие в саке топили свой страх перед грядущим. Кроме того через девять месяцев в Японии был зафиксирован небывалый всплеск рождаемости.

Западная Европа легче пережила нефтяной кризис, и не только из-за российской нефти. Нефтяные скважины в Северном море работали на полную мощность. Английский филиал экстремистской мусульманской организации «Эль-Джихад» попытался устроить аварию на одной из норвежских платформ. Катер начиненный тонной взрывчатки был случайно обнаружен на одном из причалов Лондона. Та же самая группа успела взорвать одно нефтехранилище в черте города. Полдня пожарные боролись с огнем, а жители столицы вынуждены были вдыхать воздух напополам с гарью. Парламенты пришлось срочно отменить незыблемое английское правило: «Мой дом, моя крепость». После этого служители порядка уже не сильно церемонились с выходцами с ближнего Востока и при малейшем подозрении врывались в дома и квартиры арабов, ливийцев, алжирцев, и всех других приверженцев ислама. Несколько взрывов прогремело и во Франции. Пострадали два нефтепровода и бензохранилища. Так что правительство Лемьера было вынуждено пойти на непопулярные меры и провести операцию «Большой невод». Этот самый невод выловил десятки диверсионных групп самой разной национальности и политической ориентации, от алжирских фундаменталистов, до филиала баской террористической организации ЭТА. Французский президент, по обыкновению, выразил свое, особое мнение о сложившейся в мире ситуации.

– Как всегда, чтобы не происходило в мире, хоть всемирный потоп, в выигрыше останутся американцы. Я уверен что Маккреди специально не стал нас информировать о планах мусульманского руководства. И теперь мы вынуждены переплачивать миллиарды франков уже не арабам, а тем же янки!

Лемьер был недалек от истины. Еще полтора года назад Арисон предложил предупредить основных союзников по НАТО о предстоящих изменениях в политике нефтедобывающих стран Ближнего Востока. Маккреди надолго задумался, а потом отрицательно покачал головой.

– Может быть позже, но ни как не сейчас.

Окончательно он отказался от этой идеи после взрыва АЭС в Сокраменто. Недовольному Арисону он объяснил все так.

– Ты понимаешь, Джим, сейчас Европа живет лучше чем Америка. И все из-за этой чертовой диверсии. Так что нефтяной кризис, это лучший повод подоить наших европейских друзей. Большие нефтедоллары хорошо реанимируют нашу промышленность.

Вообще, в последнее время у президента разладились отношения со своим госсекретарем. Со всеми своими блестящими организаторскими способностями и изощренным умом Арисон оказался в плену своего идеалистического воспитания. То, что хорошо для преподавателя Принстона, ни как не годится для реального политика, живущего между ложью и полуложью.

Неплохие выгоды из конфликта извлекла и Россия. Поток тех же нефтедолларов позволил компенсировать выросшие цены на продукты и ширпотреб. Правда пришлось повысить цены на бензин внутри страны, кое где даже начались перебои с топливом, настолько рьяно бензин и солярка потекли за бугор. Пришлось вмешиваться Соломину и крутить гайки у зарвавшихся в своем рвении нефтяных князьков. Кроме того пришлось пойти на повышение на сорок процентов зарплаты у всех бюджетников. Так что валютные запасы страны пополнились не очень на много. Мечта Соломина о ста миллиардах долларов в загашнике у правительства так и осталось мечтой.