Текст книги "Всё про Электроника (сборник)"

Мы, девчонки

Самый несчастный человек в первые дни работы лагеря – дежурный. Нет, не шумная суета, не неожиданные вопросы, не безмерный ребячий энтузиазм ложатся тяжким грузом на плечи дежурного. Синяки и царапины, перепутанные вещи, подгорелая каша, колики в животах, коллективный приступ ночного смеха и тайные одинокие слезы под подушкой – это обычные мелочи, легко преодолимые трудности. Самое страшное для дежурного по лагерю – брошенные на произвол судьбы одинокие родители.

– Лагерь «Электроник», – ежеминутно отвечает по городскому телефону дежурный врач. – Коля Синицын? Как же, знаю Колю – здоровяк, силач, футболист.

– ………!!!

– Нет, у него не бледное лицо. Утренняя температура тридцать шесть и шесть.

– ………???

– Нет, не надо приезжать. Я передам ему от вас привет.

Следующая мамаша прорывается, едва трубка коснулась рычага.

– Жива, здорова, температура нормальная, – меланхолично сообщает врач. – Нет, фрукты они получают в достаточном количестве, полный набор витаминов. А конфеты мы просим не посылать… Прибавит в весе ваша девочка, не беспокойтесь, пожалуйста…

Доктор рассеянно посмотрел, как катится по безоблачному небу золотой шар солнца. Взбежать бы, пользуясь тихим часом, по крутобокой чаше небес, забить бы огненный пенальти в сетку звезд!..

В следующую минуту врач уже читает вслух меню:

– Завтрак… Обед… Полдник… Ужин… В целом это получается три тысячи двести семь калорий на каждого! Что, мало? Вы когда-нибудь, гражданка, видели калорию? Так вот, он их лопает более трех тысяч! Причем без добавок. Этими калориями слона можно раскормить!

Почему все родители так заботятся о калориях и температуре и ни один не спросит, какую книгу читали дети на ночь, сколько голов забил их сын, какие цветы поливала утром дочь? Неужели они забыли, как сами иной раз скрывались в кустах от всех взрослых, в том числе и от докучливых родственников?

Но самые беспокойные мамаши не ограничиваются телефонными звонками. Они штурмуют лагерные ворота, пытаются пролезть с кульками в дыру в заборе. У ворот дает справки дежурный врач, а вдоль ограды скользит молчаливой тенью черный лохматый пес. Два зеленых глаза со скачущими молниями оберегают нейтралитет границы.

Однако одна мама узнала пса: «Рэсси, ко мне!» Она протянула ему сверток с лакомствами, назвала отряд и фамилию своего чада: «Вперед, Рэсси!» К удивлению остальных родительниц, грозный пес безмолвно повиновался приказу.

– Это Рэсси, – объяснила технически грамотная мама. – Он служит человеку и может быть обыкновенным псом.

В тот вечер Рэсси отнес немало посылок и записок, пока его не застал за этим неблаговидным занятием Электроник.

– До чего ты дошел, Рэсси, – сказал позже, в отсутствие родителей, Эл. – Таскаешь конфеты, вместо того чтобы узнавать тайны мироздания…

Рэсси бросил контрабанду и занялся мирозданием. Но слова чьей-то мамаши о превращении в обыкновенного пса еще долго преследовали его.

А врач не выдержал и вывесил на воротах заметную издали табличку:

КАРАНТИН

Слово вроде не страшное, но могущественное. У забора сразу стало пусто.

– Карантин от чего? – спросил Ростислав Валерианович, преподаватель физкультуры, исполнявший обязанности начальника лагеря.

– От всего, – пояснил кратко врач.

– Я должен знать, подписывая приказ, – уточнил принципиально Ростик. – Корь? Свинка? Коклюш?

– От родителей! – не выдержал доктор.

– Здорово ты это придумал! – усмехнулся Ростик и подмахнул приказ. – После чая – все на тренировку.

Врач еще раз осмотрел ребят. И не нашел в них ничего, кроме загара, здоровья и озорной таинственности в глазах.

– Здравствуйте, Карантин Карантинович, – приветствовал его какой-то насмешник из старшего отряда.

– Подежуришь на кухне или сделать укол? – спросил врач, оглядывая здоровяка.

– Конечно, укол! – радостно реагировал здоровяк.

– Иди забей гол! – усмехнулся доктор.

…Элечка выскользнула из палаты на рассвете.

Ее волновало таинственное рождение утра…

Солнце еще не встало, но Эля ощущала за далеким бугром горизонта его струящиеся теплые лучи. Трава и листва умылись росой, сбрасывая темные краски ночи, наливаясь изумрудным зеленым цветом. Девочка слышала, как ворочаются в гнездах птицы, как сопят под елками ежи, как кто-то скребется под землей. Десятки живых сердец бились вокруг, и каждое отзывалось в Электроничке радостью новой жизни. Но не было пока сигнала петь, прыгать, бегать, летать – словом, не было еще всеобщей побудки природы.

Элечка обладала удивительной чувствительностью. Она анализировала фотонный состав разных участков неба. Расшифровывала первые вскрики птиц. Видела насквозь сложные биомеханизмы пчел, мух, стрекоз, муравьев и прочей мелкоты. Прогнозировала погоду на каждый ближайший час. Все эти острые ощущения, однако, не складывались у Элечки в общую картину летнего утра, и она чувствовала себя растерянной.

«В чем дело? – спрашивала она себя. – Я вижу, как дышит дерево, как растет трава, как розовеет понемногу высокое облако. Но я лишь фиксирую их состояние, не понимаю, чем утро лучше ночи. Я такая же бодрая, как обычно, и утренняя свежесть для меня лишь цифры температуры, влажности и давления. Что же нового в новом утре?»

Чувство растерянности не проходило.

«А может, я просто неживая?»

От этой мысли ее охватила электрическая дрожь. Эля больше не хотела оставаться в одиночестве. Она вложила два пальца в рот и лихо, по-разбойничьи свистнула.

Тотчас распахнулись двери голубого домика, и на веранду выбежала великолепная Элечкина команда: Майя, Кукушкина, Света, Лена и Бублик.

– Ты звала нас? – выпалили девчонки, протирая спросонья глаза.

– На старт! – скомандовала Элечка, и девчонки соскочили с веранды, встали рядом с вожаком. – Бегом марш!

И вот они бегут за Элечкой по мокрой поляне, продираются сквозь сыплющийся градинами воды орешник, несутся по росистому мягкому лугу. Взбираются по косогору вверх и сталкиваются лицом к лицу с огненным солнцем.

Стихли вопли, восторги и визги. Девочки несмело взялись за руки, закружились на зеленом холме. Издали они казались розовыми птицами, готовыми вот-вот взлететь. Отсюда, с вершины холма, Элечка видела совсем иной, чем прежде, мир. Мир цветной, пестрый, меняющийся в свете солнечных лучей. И она вместе с подругами была частью этой бесконечной, разнообразной природы.

– Мы, девчонки, – негромко сказала Эля.

И остальные повторили за ней магические слова, присели на корточки в кружок, зашептали что-то, низко склонив лохматые мокрые головы.

Если бы мальчишки услышали, что бормочут девчонки, они бы очень удивились таким странным словам.

– Я никогда не влюблюсь в Сергея Сыроежкина, – шепотом начала Электроничка.

И подруги, обмирая от страха, непонятного волнения и всей таинственности ритуала, тихонько, дружно подхватили:

– Ни-ког-да!

– Я никогда не влюблюсь в Макара Гусева.

– Ни-ког-да!

– Я никогда не влюблюсь в Витьку Смирнова.

– Ни-ког-да!

– Я никогда не влюблюсь в Профессора… то есть в Вовку Королькова.

– Ни-ког-да!

– Я никогда не влюблюсь в Чижикова-Рыжикова.

– Ни в Чижикова! Ни в Рыжикова! Ни-ког-да!

Если бы мальчишки узнали, что сама заводила девчачьей компании не понимает до конца смысла тех слов, которые она произносит, не знает, как бережно обращаются люди с важными в жизни понятиями, – словом, не понимает, что говорит, мальчишки бы не обиделись на нее.

Но здесь, на поляне, собрались не просто болтушки, здесь была боевая спортивная команда. Капитаном ее единодушно избрали Электроничку. Когда это случилось, Элечка на секунду задумалась, спросила:

– Но почему именно я?

Ей ответили:

– Ты самая спортивная…

– Ты, Элечка, знаешь все правила…

– И научишь нас…

Все это привело Элечку к решению сложной задачи – как ей быть: командовать или не командовать людьми?

– Я согласна, – сказала она. – Но я буду по-прежнему учиться у вас.

И тут Майка, выдвинувшая Электроничку в капитаны, произнесла совершенно непонятную для подруги, не предусмотренную договором формулу:

– Я никогда не влюблюсь в Электроника!

Команда растерялась, потом опомнилась, уставилась на капитана.

Электроничка встала, и все увидели в ней настоящего капитана.

– Ни-ког-да! – отчеканила капитан девчонок. И сформулировала свое решение: – Пусть мальчишки влюбляются сколько угодно в нас, когда мы выиграем игру…

Если бы мальчишки слышали все это… они бы поняли, что девчонки, по своему обыкновению, затеяли с ними игру. Игру, конечно же, не в абстрактные понятия, не в символы, даже не в личные переживания. В игру, в которую с детства влюблено все человечество, – в ВО-ЛЕЙ-БОЛ.

Ни для кого в лагере не было секретом, что девчонки решили побить мальчишек. Побить, конечно, не в буквальном смысле слова. Все понимали, что речь идет о честном поединке между шестеркой Электронички и шестеркой Электроника.

Истина была совсем рядом – на спортивной площадке. Стоило только посмотреть, как тренируются здесь две знаменитые команды во главе со своими капитанами – Электроником и Электроничкой.

Для игроков и болельщиков время после тихого часа до ужина – самое веселое, самое азартное. Солнце, не такое жаркое, как днем, приятно пригревает спортгородок, окруженный высокими соснами. Спортсмены в нарядной форме выбегают на площадку танцующим шагом; кажется, что они собрались на прогулку; никто не думает, что через минуту белые трусы будут в пятнах от песка и толченого кирпича. Свисток судьи – и мышцы наливаются силой, всё на волейбольном поле приходит в движение. Слышно только гулкие шлепки по мячу.

Самые яростные поединки других лагерных команд похожи на классический балет в сравнении с разминкой команды Элека. Вот ее состав: Электроник, Сыроежкин, Корольков, Гусев, Смирнов и Чижиков-Рыжиков. Возле этих тигров по своей чудовищной силе, львов – по быстроте и прыгучести, леопардов – по грациозности и коварству всегда замедлял шаг Ростик. Бросив испытующий взгляд на питомцев, Ростик обычно изрекал знаменитую заповедь основателя олимпийского движения барона Пьера де Кубертена: «О спорт, ты – мир!»

Возле девчонок физрук лагеря произносил другую истину великого олимпийца: «Главное не победа, а участие». Когда же Электроничка била по мячу, он на мгновение замирал и следил за мячом одним глазом: не лопнул ли… Ростик знал, что авторитет Элечки на спортплощадке был настолько велик, что девочки решили создать почетный клуб Электронички. В клуб принимались те, кто больше всех набрал очков. В клуб были приняты: Майя, Зоя (Кукушкина), Бублик, Лена и Света.

Электроничка объявила своим, что они будут «королевами воздуха». Поначалу предложение обрадовало девочек своей кажущейся легкостью: кто не играл в детстве во дворе, на даче, в пионерлагере в волейбол! Ну, потренируются как следует – станут и королевами. Но волейбол оказался строгой спортивной дисциплиной, точнее – самодисциплиной для каждого.

Самые рослые – Майя и Зоя – были определены в нападающие. Нападающие, как известно, должны обладать высокой прыгучестью, бить сверху вниз по мячу и не терять ни на минуту самообладания. Кроме зарядки, будущие бомбардиры тренировались в прыжках в длину и высоту, беге с барьерами, настольном теннисе, метании молота и гранаты. На ветвях деревьев вокруг дома девочки подвесили разноцветные тряпки. Когда Майка подскакивала с разбега, она почему-то вздыхала и с серьезным лицом била ладонью по тряпке; удар у нее получался прямой, короткий и сильный. Кукушкина при подскоке повизгивала, вертела головой и наносила косые, коварные удары. Ее визг действовал на нервы соперников. Бублик и Лена – те самые девочки из одного дома, которых когда-то познакомил заочно Электроник, – не могли ни минуты прожить друг без друга. Были они обе крепкие, кругленькие и отчаянно смелые. На мяч кидались дерзко, иногда даже вслепую, причем обе разом. Прирожденные защитники! Бублики!

Эля оценила самоотверженность своей команды. Однако до королев воздуха им еще далеко.

– Будем перестраивать тело! – решительно сказала капитан команды. – Надо выровнять осанку!

– Перестраивать так перестраивать! – дружно согласились Бублики, понимая, что от чрезмерных занятий уроками они потеряли за зиму спортивный вид.

Для перестройки были предписаны утренний кросс по пересеченной местности, езда на велосипеде, лазанье по канату, марш-броски, преодоление полосы препятствий, тройные прыжки, гимнастика на снарядах, плавание. Девчонки с восторгом приняли нагрузку. Тем более что тренировала их сама Электроничка.

Во время тренировок Бублики сделали массу открытий. Во-первых, они обе обожают Электроника, который их подружил и заставил заново пересмотреть прожитую жизнь. Нет, это не значит, что они изменяют девчачьему племени, – просто должен быть у них какой-то идеал… Во-вторых, Бублики обнаружили в себе массу слабостей и провозгласили: «Долой слабости!» Например, раньше они любили поваляться и понежиться в постели, много думали о своей персоне, но ничего не делали существенного для того, чтобы самоутвердиться в жизни. Что касается спорта, то они просто избегали его под видом чрезмерной занятости.

В-третьих, теперь, когда наконец подруги поняли всю важность непробиваемой защиты в волейболе, они решили овладеть еще и мастерством бомбардира, гасить мяч не хуже, чем Майя и сама Элечка…

Позже всех на площадке появилась худенькая и беленькая Света и как-то незаметно стала центром всей игры. Света не бросалась в глаза болельщиков своими прыжками, но она точно угадывала полет мяча, вовремя становилась на его пути и, почти не оглядываясь, направляла подруге. Во всякой игре есть такие бескорыстные трудяги, которые стараются сделать для команды все возможное: принять мяч сверху и снизу, вынуть из мертвой зоны, перекинуть через голову, задержать на мгновение на кончиках пальцев, пока не подпрыгнет бомбардир, точно вложить ему в руку для удара. Света оказалась незаменимым дирижером атак. Единственное, что она позволяла себе в игре, это легонько коснуться плеча подруги, которую слишком гипнотизировал мяч, шепнуть ей: «Не дрожи коленками!» Совет действовал безотказно.

Элечка нашла талантливого игрока в пустом коридоре за шкафом. Она сразу поняла по тихим всхлипам, что человека обидели, спросила: «Что с тобой? Тебе помочь?» Света молча покачала головой. Слезы катились по ее щекам, и Эля впервые убедилась, что знак «нет» не означает категоричного отказа от помощи.

Света К. – та самая школьница, которая написала письмо о героях телефильма, в том числе похвалила Сыроежкина и получила ответ от Электроника. Света опоздала на два дня в лагерь и никого не знала в своем отряде. Она обрадовалась, что будет отдыхать вместе с настоящими Электроником и Сыроежкиным и рассказала о своем заочном знакомстве.

И вот как-то Света услышала из-за прикрытой двери тайный разговор: девчонки давали клятву, что не примут новенькую задаваку ни в одну игру. Подговорила всех Нина, которой почему-то не понравилась Света. Она и назвала ее задавакой.

– Вот и я, – сказала Света, входя в палату. – Надеюсь, вы пошутили?

– Она еще подслушивает! – возмутилась Нина. – Нет, мы не пошутили. Иди жалуйся своему Элеку! Или Сергею.

По интонации голоса Света догадалась, что Нине тоже нравится быть рядом с Элеком и Сыроежкиным. Быть может, как и ей, Нине более понятен и симпатичен Сергей – ведь он такой смешной. Ну и что тут особенного, если две девчонки краем глаза наблюдают за одним мальчишкой? Кто не сходит с ума по киноартистам? Главное, что киногерои оказались не выдумкой, а живыми мальчишками. Это не каждый день случается.

Улыбка исчезла с лица Светы, она покраснела, нагнула голову.

– Никому я жаловаться не буду, – произнесла новенькая.

– Можешь написать еще одно письмо за подписью «Света К.», – иронично произнесла Нина.

А девчонки подхватили:

– Света К., Света К… современный стиль письма!..

И тут Света поняла, что Нина – лидер в этой палате. Вон девчонки даже подпоясываются, как она, красными поясками. И прически у них модные. А она лохматая-прелохматая.

Света умела быть в центре любой компании. Но достигала она этого по-своему: если и высмеивала кого-то, то мягко, справедливо, без всякой ответной обиды.

Не может быть в одной палате двух лидеров. Новенькая под смешки девчонок удалилась. А в коридоре почувствовала себя совсем одинокой. Хорошо, что девчонки не видели ее.

– Переходи к нам, – предложила Электроничка, выслушав немного бессвязный рассказ Светы.

Элечка давно усвоила, что нельзя никого обижать без всякой причины. Наверняка так бы поступила и Майя, увидев плачущую девчонку.

– Разве я виновата, что мне нравится Сергей? – вздохнула Света.

– Конечно, не виновата, – поддержала Элечка. – Мне тоже нравится Сергей. И Электроник, – добавила она.

Света вытерла слезы, решилась на отчаянное признание:

– Откуда я знаю… может, я еще полюблю его… Разве я виновата?

– Полюблю? – Девочка с несмеющимися глазами в упор смотрела на Свету. – Что такое любовь?

Света вспыхнула, махнула рукой: разве так просто, в коридоре объяснишь? Она и сама-то толком не знала.

А Элечка догадалась, что это очень важное для человека состояние, если оно вызывает и слезы, и улыбку. Она запомнила новое слово, решительно сказала:

– Мы принимаем тебя в игру.

В ту ночь, когда Света перебралась в палату волейболисток, и родилась шутливо-серьезная клятва о том, как победить команду Электроника.

Девчонки по косточкам разложили мальчишек и решили не отвлекаться на разного рода неприятности и пустяки вроде влюбленности.

Света первая произнесла громким шепотом знаменитую фразу: «Я никогда не влюблюсь в Сергея Сыроежкина». И Майка ничего ей не возразила, наоборот – поддержала новую подругу: «Ни-ког-да!» Все остальные девчонки на мгновение притихли, а потом возликовали: «Ни-ког-да!» Вот это настоящая солидарность, без всяких там вздохов, слез и глупой ревности.

И Электроничка, которая прислушивалась к подругам, согласилась, что силы надо отдать победе.

Света оказалась незаменимым игроком в центре площадки. Мяч словно сам стремился попасть в ее руки. А вокруг были понимающие каждый ее жест подруги.

– Видишь, какой она талант? – сказала однажды Эля Нине.

– Талант? – Нина пожала плечами. – Это просто Светка, и больше никто.

– Ты обидела человека! – сказала Эля, не уточняя ничего.

– Человека? – Нина презрительно засмеялась. – Тоже мне учителка нашлась!

– Черствяк! – сказала ей Майка. – Учти, за Светку мы – горой!

– Я буду изучать тебя! – честно предупредила Нину Электроничка. – Пока не пойму, почему ты такая.

– Что ж, изучай, пожалуйста, – ответила Нина и удалилась горделивой походкой. – Я не Светка! – крикнула она, оглянувшись. – Я не пожалуюсь.

Элечка и Майя долго смотрели ей вслед. Они не знали, что Нина расспрашивала потом подруг, что такое «черствяк», пока ей не объяснили, что это засохший, черствый хлеб. Только тогда Нина обиделась и задумалась, зачем ее будут изучать…

…Команду Элечки узнавали не только на спортплощадке.

Утром, после завтрака, когда отряды с песнями шли в поле трудиться, эта команда первая совершала марш-бросок на свое рабочее место. Многоскоком – с ноги на ногу – сбегала по лесной тропе. Прыгала через канавы, через плетень. Ползла по-пластунски под кустами. Бросала камни через овраг. На полной скорости врывалась на поле, мгновенно расхватывала лопаты и тяпки.

И вот звенит командирский голос над цепочкой работающих:

– Не дрожать коленками! Долой слабости! Выровнять осанку!

Элек заметил про себя, сколько новых команд, помимо знаменитого призыва «На старт!», появилось у Элечки. К его удивлению, в ответ на каждый грозный окрик капитана раздается дружный смех ее девчат.

Конечно, мальчишки сразу уловили, что девчонки перестали обращать на них внимание. Но они не придали этому особого значения. Мальчишки тоже усиленно тренировались.

Ночная прогулка роботов

По ночам, когда пионерлагерь затихал, Электроник и Электроничка совершали прогулки по окрестным местам.

Однажды, когда Элечка уже лежала на постели, в окне появилась лохматая голова мальчишки.

– Чего лежишь? – спросил шепотом Эл и предложил: – Пойдем подышим свежим воздухом.

– Свежим воздухом? – переспросила, поднимаясь, Электроничка. – Зачем?

– Так принято у людей, – пояснил Электроник.

И она приняла предложение.

До сих пор Элечка не знала, что делать по ночам, когда подруги спят. Она лежала с открытыми глазами и представляла тот огромный, сложный мир, в котором она очутилась. Зачем она здесь – маленький спортивный робот, изобретенный пусть даже самим гением профессором Громовым, – зачем? Чтобы тренировать девочек? Пожалуйста – она готова заниматься и ночью, но с наступлением темноты ее подруги, пошушукавшись и посмеявшись над впечатлениями дня, крепко засыпали. По мнению Элечки, это было неинтересно. Элечка чувствовала себя ночью одинокой. У нее не было двойняшки, которая бы видела за нее сны…

И вот, как и при первом знакомстве, они с Элеком выбежали на загородное шоссе. Ночью мир открылся Электроничке совсем-совсем другим. Над темным забором леса повис серп луны, отражавший лучи невидимого солнца. Фиолетовый пар клубился над болотами. Равнины заливала белая пена тумана. Обострились все запахи – леса, полей, спящих цветов. Светили, отражаясь в глазах Элечки, звезды Северного полушария. И туда, к звездам, в таинственный иллюминатор луны, уводила путешественников светлая ночная дорога.

Они бежали на небольшой скорости, невольно подчиняясь неторопливому течению ночи, и разговаривали.

– Что такое космос? – спросила Элечка, вглядываясь в далекие звезды.

– Космос?

Элек кратко объяснил ей строение Вселенной.

– Я никогда не была в космосе, – заметила Элечка вслух. – Я так хочу в космос.

– Ты обязательно полетишь в космос! – уверенно сказал Электроник. – Не сегодня, конечно…

– Не сегодня, – эхом отозвалась бегущая рядом девчонка. – Но я не видела даже зимы.

– Скоро ты увидишь и зиму, и снег, и лыжников. И сама прокатишься с горы.

– Я многое не видела в этом мире, – продолжала жаловаться Элечка.

И перечислила: зверей и птиц, города и страны, музеи и театры, моря и океаны, книги и телепередачи, пустыни и джунгли, фильмы и концерты, созвездия и галактики – все то, о чем она читала, слышала или догадывалась. На Электроника внезапно свалилась гигантская программа познания жизни, но в какой последовательности ее осуществлять, он пока не знал.

В свете луны они были похожи на серебряных астронавтов, спешивших навстречу звездам.

– Со временем все узнаешь, – пробормотал Эл.

– Со временем? – переспросила Элечка, и ему послышалась ирония в ее словах. – Ты имеешь в виду какое время – земное или наше, электронное?

– И то, и другое.

Девочка внезапно остановилась, топнула ногой, и мальчишка, чуть было не налетев на нее, остановился в сантиметре. Кед Элечки придавил сандалию Элека, глаза ее смотрели в его глаза.

– Скажи, кто я такая?

Это был самый сложный для Электроника вопрос. И пока он вырабатывал десятки определений, выбирая самое подходящее для лунной ночи и осторожно высвобождая из-под резинового кеда свою ногу, Электроничка, кажется, поняла ситуацию.

– Скажи, я действительно супер?

– Супер, – кивнул Элек. – Суперэлектроничка.

«Супер» было самое модное словечко в лагере. Пошло оно от мальчишек. Теперь не существовало просто Сергея, Витьки, Макара, Вовки. Все – сплошные суперы. Супергусев за обедом съедал две порции супержаркого и, набравшись сил, забивал в футболе суперголы. Суперсмирнов изучал в большую лупу супержуков, комаров, муравьев, кузнечиков. Суперпрофессор синтезировал на компьютере в комнате отдыха новейшие произведения живописи. А Суперсыроежкин, которому было поручено шефствовать над младшим отрядом, совсем впал в детство: играл с малышами во все игры, дурачился и смеялся без конца.

Девчонки явно посмеивались над «супера-ми», хотя и виду не подавали, и это первым уловил чуткий Сыроежкин. Вон и Майка прошла мимо, не повернув головы. И Кукушка нос в сторону дерет. Даже эта замухрышка Светка – и та ни-ни, хотя и писала когда-то ему: «Твоя Света К.». «Ну, какие же мы суперы, – сказал в сердцах Сергей Электронику. – Мы стандартные, даже суперстандартные». – «Мы все немного устарели, – ответил ему Электроник. – А вот Элечка – супер…»

– …Нет, я не супер, – сказала, топнув ногой, Электроничка. – Я обыкновенная новая машина. Учусь, как ты и советовал, у подруг. На старт, Элек!

Они снова побежали к сверкающей вдали луне.

– Чему ты учишься у них? – поинтересовался на ходу Эл.

– У Зои Кукушкиной – любопытству…

– Надеюсь, не к сплетням? – проиронизировал Эл.

– Нет, не к сплетням. Она теперь другая…

– Занятно, – усмехнулся Электроник, вспоминая, сколько тревожных минут доставляло им прежде «любопытство» Кукушкиной.

– У Светы – скромности и справедливости…

– Светка – классная девчонка! – согласился Эл.

– У Майи – правдивости и красоте…

– Слышал бы тебя Сергей, – усмехнулся Эл, но Элечка его не поняла.

– Даже у Нины, – продолжала Электроничка, – несмотря на ее недостатки, некоторой гордости…

Электроник присвистнул: мол, стоит ли чему-то учиться у Нины? Он не знал одного эпизода.

…Нина по-прежнему наговаривала девчонкам на Светку. Смысл ее предупреждений и намеков сводился к одному: не дружите со Светкой! Нина – красивая, подтянутая, всегда аккуратно одетая – постоянно наблюдала за Светкой и не могла понять, как такая лохматая тихоня стала душой команды. Конечно, Нина давно догадалась, что Светка – прирожденный лидер, но это было для нее загадочно.

И вот однажды Электроничка подсела на скамью, где в одиночестве скучала Нина.

– Представь себя бабушкой, – напрямик заявила Элечка.

– Я – бабушка? – Нина так и подпрыгнула на скамье.

– Да, ты – бабушка, – подтвердила спокойно электронная девочка. – И ты рассказываешь внукам о своей подруге Светлане, которая побывала на Марсе.

– Светка – на Марсе? – удивилась Нина.

– Да, Светлана Ивановна первой из женщин высадится на Марсе, а ты будешь вспоминать всю жизнь это лето…

Нина фыркнула и ушла. При встрече со Светкой она пробормотала что-то вроде «извини» и отвернулась. Гордость не покидала Нину, но она старалась пересилить себя. И Элечка пришла к выводу, что она почти решила задачу их примирения.

…– А у Бубликов? – спросил Электроник, перебирая про себя команду соперников. – Чему ты учишься у Бубликов?

– Восторженному отношению к тебе, – спокойно ответила Электроничка.

Электроник от неожиданности чуть не споткнулся.

– Чего-чего? – спросил он почти сердито.

Элечка взглянула ему в лицо, глаза ее оставались серьезными.

– Бублики в тебе души не чают, как они говорят, – пояснила Электроничка. – Они очень рады, что нашли друг друга.

«Опять эти странные выражения, – подумал Эл. – «Души не чают».

Он до сих пор получал письма от девчонок с самыми разными признаниями. «Девчонки! Что и говорить – сумбурные существа, что угодно напишут! А если разобраться, все они ищут идеального героя».

Элек вспомнил некоторых своих корреспонденток, которые писали ему со всех концов страны.

Светлана в зале выборгского Дворца культуры исполняет концерт Чайковского…

Оксана в Свердловске сочиняет стихи…

Марина в Нижневартовске играет с малышами на улице…

Нина из Челпок-Аты зовет его провести каникулы на Иссык-Куле…

Наташа и Лена из белорусского села занимаются плаванием, волейболом, ездой на мотоцикле, лазают по деревьям…

Дженни из болгарского города Пловдива в школьном зоопарке наблюдает за медвежатами, рысятами, ужами, разной птицей…

Бланка с карандашом и альбомом бродит по Праге, делает зарисовки старого города…

В Нагасаки мальчик Итиро и девочка Марико играют в японский бадминтон – ханэ-цуки, подкидывая деревянными палочками шарик с птичьими перьями – хаго, и приглашают Электроника принять участие в их школьном турнире…

Весь мир словно состоял из одних девчонок и мальчишек. И это было великолепно! Ведь никто не мог лучше них придумать самое необыкновенное в жизни.

Еще многих друзей припомнил бы Электроник, если бы не услышал странный вопрос:

– Скажи, а что такое любовь?

Теперь пришла очередь Эла внезапно остановиться. Он внимательно оглядел спутницу.

– Ну, ты даешь! – И бросился назад к лагерю.

– Постой! – Элечка его нагоняла. – Я ведь серьезно…

И тут Электроник призвал на помощь Рэсси:

– Рэсси, ко мне!

Но Рэсси явился не сразу.

Двое бежали по ночному шоссе, и луна серебрила их спины и сверкающие пятки. Они были похожи на гигантских светлячков.

Несколькими минутами раньше Рэсси вызвал другой голос.

Сыроежкину снился сон: схватка незнакомых людей с летающей собакой. И он непроизвольно произнес магические слова. Переговорная коробочка лежала на тумбочке. Рэсси, планировавший над лагерем, услышал призыв. Он скользнул в открытое окно и свалился прямо на грудь спящего Сыроежкина.

– А-а-а! – закричал Сергей, просыпаясь. – А-а, это ты, Рэсси, – сказал он, успокаиваясь. – Ты мне снился.

Рэсси прыгнул на пол. Вся палата в один миг соскочила с постелей.

– Кто это? Что за зверь? Призрак Рэсси? – раздались довольные полусонные голоса. – Да это же Рэсси!

И тут же редчайшую собаку взяли в плен прыгающие мальчишки. Они накинули на себя и на Рэсси белые простыни и, приплясывая, закружили вокруг него.

 
Это что-то значит,
Это не слова —
Преданней собаки
Нету существа,
Преданней собаки,
Ласковей собаки,
Веселей собаки,
Нету существа! —
 

пели мальчишки.

Сергей задорно аккомпанировал на гитаре. Дежурный вожатый, обходивший лагерь, не поверил себе: в два часа ночи передают фильм об Электронике по телеку? Не может быть!

Он прислушался: лихая песня все звучала. Когда вожатый заглянул в палату мальчишек, он увидел странную картину. Пять привидений в белом носились с дикими криками по комнате, а шестое парило под потолком.

– Пора спать, – строго сказал дежурный, хотя ему очень хотелось вместе со всеми поиграть с редчайшей собакой.

Ребята улеглись. А Рэсси, сбросив простыню, взмыл к звездам.

Он увидел их еще издали: две серебристые фигуры вынырнули из леса и быстро приближались к лагерю.

– Нет, я серьезно, – не отставала Элечка. – Девчонки то и дело говорят об этом, а объяснить не могут. Что такое любовь?

– По-моему, это преданность человеку, – ответил после некоторого раздумья Элек. – Или человечеству.

– Я предана человеку, – тут же отозвалась Элечка. – Но никогда не говорю об этом и не пишу людям записки. Объясни, пожалуйста, точнее.

– Ты все поймешь сама. Через месяц…

А может, и через год… Но поймешь обязательно.

– Через год?! – воскликнула Элечка. Она дернула мальчишку за рукав. – Я машина.

Я не могу вхолостую работать целый год. И даже месяц. Я хочу понять сейчас.

Электроник повернулся к ней. Темные немигающие глаза уставились в его зрачки.

– Когда ты сменишь несмеющиеся глаза на смеющиеся? – спросил он.