Текст книги "Мой ребенок Тигра"

Глава 33

– Тигр! – Макар дотронулся до ее коленок, пачкая их в мокром песке. – Мама, Тигр!

– Вижу, – Ольга улыбнулась, почувствовав, как прячется ей под ноги Вуки. – Хочешь сбегать к нему?

– Да! Вуки!

Уставший пёсель не смог спрятаться от Макара. Зоркий глаз сына заметил его. Ее карапуз полез доставать другого, но был остановлен Олькой.

– Макар, дай Вуки отдохнуть, – попросила она сына. – Он ведь такой же малыш, как и ты.

Сын, принявший форму буквы «Л», застыл в этой позе, затем выпрямился, держась за ее ноги, и заглянул в лицо, ожидая продолжения.

– Ему надо отдыхать, – Оля потянулась к платку в изголовье. – Твой друг Тигран сможет увидеть его и так.

Время, проведенное на пляже, успокоило Ольгу. Она напомнила себе, что с Хамиевым никогда не было слишком просто.  А если так, то разве стоило ждать чего-то другого?

– Стоило, – прошептала она себе одними губами, глядя на появившийся на пляже темный контур и обращаясь исключительно к нему. – Ты ведь умеешь быть нормальным.

– Тигр!

У Макара получалось звать его по имени, а вот рычать отчего-то нет. Выходило забавно и в очередной раз подчеркивало то какой же он все-таки еще маленький.

– Тигхххх!

Он несся к нему через весь пляж, пару раз падал (под ойкавшее сердце Оли) поднимался и продолжал свой путь. Пес со странной кличкой Вуки лежал рядом и лениво вилял хвостом, стоило Оле почесать его между ушами, запустить пальцы в холку или погладить еще толстый зад.

– После такого простишь, что угодно и даже сожжение на костре.

Ольга смотрела на то, как Макар добежал до мужчины, а тот не остался равнодушным к столь бурному восторгу на свое появление, присел на корточки и не просто принял в объятия, а подхватил на руки и закружил. Макару (наверное, как и всем детям) нравился этот процесс. У Ольги уже не хватало сил на это. Она боялась, что когда-нибудь не выдержит и упустит своего летчика-космонавта в свободный полет, а потом будет вечно корить себя за это.

– Ты рано, – поднявшись, она подвязала концы платка на шее. – По моим прогнозами мы должны были встретиться через год или два.

Оле достался очередной темный и очень внимательный взгляд. Ей бы начать привыкать к этому, но она вновь задалась вопросом: что не так на этот раз? Платок не красивый? Грудь уродливая? Или шутка такая себе?

– Все смеешься надо мной?

– Все подозреваешь меня в чем-то?

Она покачала головой, глядя на радующегося Макара. Сын водил по темным волосам своей гигантской «лошадки», улыбаясь во весь рот и засыпая ее песком, прилипшим к ладошкам.

– На это есть причины.

Он был очарователен в своем хамстве. Так открыто Ольге еще не признавались в том, что боятся ее.

– И что же это за причины?

– Я показал тебе уединенный пляж, – вместо этого ответил Тигран, бросив взгляд поверх ее головы. – А ты все равно пошла загорать к этой луже.

Ольга рассматривала его и можно сказать, что любовалась этим образчиком мужественности. Но только сердце замирало вовсе не из-за его маскулинности. Оно как будто притормаживало, чтобы шепнуть: «собирайся и уезжай!» Наверное, у него было точно также.

– Там скучно, а здесь другие дети.

– Здесь другие мужики.

Оля молила, чтобы он не ляпнул продолжение. Ведь все более-менее хорошо и возвращаться к состоянию «на ножах» ей совсем не хотелось.

– Не рановато для ревности?

– А это не она, – сообщили ей таким ровным и лишенным эмоций голосом, чтобы можно было услышать, как за этой безэмоциональностью звенит что-то. – Почему, когда к тебе подошел я, ты взяла и прикрылась?

Ольга даже закусила губу, чтобы не дай Бог не рассмеяться и не улыбнуться во весь рот. Это было как-то по-особому мило и все равно сердило Ольгу.

– Я не знаю куда ты смотришь, Шерлок, – проговорила она, потянувшись к голой пятке Макара и пощекотав ее. – Но кругом одни женщины и больше, чем уверена, что они сейчас делают тоже самое.

Надо было видеть его лицо! Оля сначала прыснула от смеха, а потом зашлась в полноценном хохоте – Хамиев смутился.

– Я и не знала, что ты так умеешь, – сказала она, совершенно невоспитанно потыкав ему в лицо указательным пальчиком. – Я не расскажу об этом! Никому!

Макар присоединился к ней в ее веселье. Он всегда так делал, когда видел, как Ольга смеется над чем-то, но чаще, как уже говорилось раньше, бывало, наоборот. Оля хохотала над проделками сына.

– Испортила такую сцену, – проговорил Хамиев, неожиданно отобрав у нее веселье. – Я распекаю нерадивую жену за то, что она козыряет голым задом, а она вместо того, чтобы орать хохочет словно ненормальная!

Он притянул ее к себе за туже руку, все-таки проскользнул под платок горячими пальцами, прижимая ее к себе за талию, поцеловал долго и тягуче, перекрывая возмущение:

– Вообще-то я не жена!

– Но думают то все иначе! – ответил он, выдохнул, как будто бы размыкая последние скрепы. – Олька!..

***

– Даже не скажешь ничего по поводу рубашки?

Оля, едва прикоснувшаяся губами к заросшей, дивно пахнущей щеке Хамиева провела по его груди ладонями и удивилась. Она как это было обычно здесь, в Цовике, собиралась прогуляться и зайти поесть в местный ресторан. Тигран, возвращаясь с ними с озерного пляжа, предложил зайти и составить компанию в вечерней прогулке. Ольга подозревала, что за этим предложением может крыться нечто большее, как вариант, очередное общественное признание и знакомство с матерью.

– Хочешь, чтобы я предложила тебе свою?

В своих мыслях она тяжело вздыхала, качала головой и даже ругалась, сетуя на то, что она девочка, воспитанная и из очень хорошей семьи, чтобы плюнуть на все, закрыться на все замки и двери, уложить Макара спать и снять с него это гавайское недоразумение, а потом и все остальное.

Исключительно из академического интереса.

Ей не взять в толк, как у мужчин может присутствовать и отсутствовать чувства вкуса одновременно. Кроссовки и джинсы у Тиграна были подобраны так как надо. Но «привет» от гавайцев вымораживал и ей очень хотелось узнать, что еще в его нынешнем облике сочетается с этим цветастым безобразием.

– У меня и нет ничего такого.

– Ты все шутишь, укротительница, – Тигран обнимал ее теперь и раскачивал в руках. – Неужели совсем все равно на то, как я выгляжу?

Обращение не понравилось Ольке. Она ушла от этого всего и призналась в родстве, чтобы угомонить его мнительность, а не подпитывать свою собственную.

– Эмм, – протянула она, закусив губу. – Не стану просить тебя снять ее сию же секунду.

– Отчего же?

Кажется, что он добивался от нее именно этого, вот только тон у этого парня был совсем не игривый (и слава Богу!) и это «царапнуло» Олю уже во второй раз. Первый был в том, что она должна была ему сказать что-то по поводу одежды.

– Нет, иначе мы не пойдем никуда.

Чтобы придать своему ответу большую глубину, окрас и фактурность Олька переступила с ноги на ногу, тем самым потеревшись о его бедра своими. Это был древний и очень универсальный жест, ясно дающий понять, что хочет тот, кто его предпринял.

– Только поэтому?

Оля повела плечами, продолжая разглядывать его, разгадывать и наслаждаться этой близостью.

Судя по тону, Тигран Хамиев был спокоен и равнодушен к ее манипуляциям, как курс золота к рублю.

Его мимика, руки и положение в пространстве повиновались ему, тому каким он старался предстать перед ней. Но кое-что все-таки выдавало истинное положение вещей – его дыхание, которое из более-менее размеренного вдруг выдало резкий (пусть и короткий) выдох, его глаза, которые потемнели еще больше и тут же метнулись к ее губам, чтобы через мгновение вновь смотреть в них; его руки, которые тут же сползли ей на ягодицы, смяли ткань тонкого цветастого платья и прижали к себе, к главному доказательству того, что Тиграну…

– Как звали твоего отца?

– Керим, – ответил он сразу и видно, что бездумно, явно не ожидая, что Олька спросит именно это.

Тиграну Керимовичу Хамиеву было далеко не наплевать на то, что делала с ним Оля. Доказательство неравнодушия упиралось ей в живот, давило и приятно пугало размерами, заставив вспыхнуть и заныть ту часть Оли, на которую она забивала последние года два. Она же отодвинулась от него, отчетливо осознав, что еще немножко и похе*** все к чертям, упустит и похоронит главный элемент всех отношений – ухаживания.  Они уже развивались весьма странным образом и проходили через знаки внимания Макару.

– Тигр! – раздался сверху голос спускающегося сына. – Тигр!

Сын отвлек ее и на пару секунд заставил забыть о вновь проступившей тревоге – он не перебирал ступеньки, а скатывался по картонной горке, которую предложила сделать для него мать Тиграна.

– Кто тут у нас?!

Тигран не забыл о ней в мгновение ока. Его глаза осветились каким-то особым блеском стоило Макару позвать его. Он поцеловал Олю в щеку перед тем, как отвернуться и поймать сына прямо в руки.

– Хамиев, ты знаешь, что своим отношением к детям ты можешь пленить любую женщину? – спросила она, чувствуя, как по ней проносится предательский озноб, как будто уговаривающий замолчать и не воспоминать ни о чем.

Но она решилась и все же ступила на территорию «зла».

– Не любую, – улыбался он, глядя на ее радующегося карапуза. – Так я привязан только к вам.

О плохом, конечно же, думать не хотелось, но Ольга заставила себя отщипнуть от счастья маленький кусочек. Да – день будет перенасыщен событиями, да – она может испортить все, да – она может не получить чего-то тривиального и приятного, но если вдруг случится что-то непоправимое, если прячется за ее тревогой что-то настоящее, требующее куда большего внимания, то в этом случае не будет болеть то, что действительно имеет значение в этой жизни – совесть, сердце и душа.

– Любую, – повторилась Оля, не в силах скрыть улыбки на двух главных мужчин в своей жизни. – Но я все же хочу услышать рассказ о твоей жене.

Тревожащий тело и разум поцелуй, чудесный день и подаренные им эмоции не дали Оле забыть об этом обстоятельстве. Ей нужно было помнить о нем и не забывать. Она так и делала, но в Москве, а здесь все слишком быстро случилось. Он ворвался в ее жизнь и снова сотряс ее мир впечатлениями.

– Куда ты дел ее? Что с ней стряслось? Почему ты не снимаешь кольца со своего пальца?

– Вот даже как? – мужчина провел пальцами по ее подбородку в нежном и даже щекочущем жесте. – Тебе разве еще не рассказали об этом?

Ответ, несмотря на ощущения, прикосновения не понравился Ольге. Тигран рассихронизировался. Оля видела это в его глазах и слышала в ответах, вопросах, словах, но самое ужасное – чувствовала это. Надо признать, что она стала очень восприимчивой, когда стала мамой. Сын пропитал своим присутствием ее жизнь, подарил столько радости и счастья, но он вручил ее и противовес ко всему этому – тревожность, предчувствие и даже предвидение.

– Кто должен был поведать мне об этом?

Ольга отложила расческу к сумке, с которой собралась совершить вечерний променад, подобрав ручки последней и повесив ее на крючок. Хамиев успел подбросить к потолку Макара и даже помог родиться мысли о странности мужчин: одним дети не нужны были от слова «вообще», а другим подавай чужих, да побольше.

– Вырвалось? – спросила она, ощутив, как кольнуло над глазом.

Прав был организм, когда предлагал подождать до завтра. Это все было чересчур. Ей далеко не восемнадцать.

– Только не говори, что не общаешься с ней, – он улыбался, говоря все это.

– С кем?

Ольга поняла его ровно через секунду, но было поздно.

– Я не видела ее со вчерашнего дня и встретила впервые за день только сегодня.

– И никто не прибегал к тебе, чтобы поболтать за кружечкой чая?

Она устала и спала как выражаются «без задних ног». О каких подружках он говорит?! Он ведь об этом ей толкует!

– Когда? Ночью?!

А потом она протянула руку к нему и потребовала у него.

– Дай мне то письмо, которое было у тебя! – она продолжала требовать и не отпускала руки, несмотря на то что Макар вдруг посерьезнел. – Хочу понять!..

Оля никогда не наказывала сына, но он всегда отличался умом и сообразительностью, хорошо понимая, когда мать не в духе и пахнет жареным. Макар в такие минуты обычно серьезнел и ждал, когда она объяснит, что же стряслось и отчего она не в настроении.

– Думаешь, я ношу его с собой?

Оля не отпустила руки, но отступила. Было что-то во взгляде Тиграна, что заставило ее сделать это. Насмешка, равнодушие, холод – что-то из этого списка она увидела в данное мгновение и это обожгло ее.

– Думаю, а если ошибаюсь, то объясняй, что творится в твоей темной голове, потому что мне не нравится все это.

– Я ненавижу, когда мне лгут и пытаются выставить дураком.

– По-моему, тебе не нужна помощь, и ты прекрасно справляешься со всем этим.

Она протянула руки к Макару, желая забрать его, но Тигран остался недвижим и не повелся на ее молчаливый жест. Вновь он не отдавал ей ее сына и вновь издевался над ней.

– Левый карман.

– Достань мне его!

– Уже не хочется дотрагиваться? Что так?

Ему надоело играть в игры. Тигран стал таким каким она узнала его когда-то. Прямым и несгибаемым, как прут стали.

– Я в отличие от тебя не завожусь от прикосновений тех, кто по моему скромному мнению лжет мне, – произнесла она, подойдя к нему вплотную, и, не спуская с него глаз, запустила пальцы в карман его джинсов, – а уж тем более ведет себя подобным образом.

Ему не понравилось сказанное. Тигран зарычал, чем вызвал смешок Макара, решившего, что все закончилось и игра продолжается. Ольге было плевать на это. Пусть пугает детей или других впечатлительных личностей. Она оказалась права – Тигран реагировал на нее весьма недвусмысленным образом. Тем не менее, она сделала это не для того, чтобы утереть ему нос, доказать что-то и предстать в эффектном виде. Его руки были заняты, сидящим на шее Макаром.

– Тест на биологическое родство? – она подняла глаза на Хамиева, не понимая. –Багдасарова, Багдасаров, Хамиев…

Помимо того, что она вдруг испугалась, Оля поняла, что окончательно запуталась в мотивах его поведения.

– Хочу, чтобы ты знала, Багдасарова, – произнес он медленно, не сводя с нее глаз. – Я не забываю и отлично помню всех, с кем спал когда-то.

В висках у Ольги стучало.

– Я так понимаю, что здесь мне следует огорчиться.

– Их было так много?

Ольга отмахнулась от оскорбительного вопроса, пропитанного жирным слоем недовольства. Ей нельзя обижаться на это и подавать вид, что что-то задевает ее.

– Что я не спала с тобой, – пояснила она терпеливо. – Но ты отчего-то помнишь меня.

Она читала, сверяла содержимое колонок, холодела и вновь возвращалась, перечитывая содержимое нижнего абзаца. Мать Тиграна была сумасшедшей. То, что за всем этим стоит именно она не было никаких сомнений.

Глава 34

Багдасарова не понимала почему он так прицепился к фамилии и, откровенно говоря, уже не хотела знать об этом. Произошло то, чего она опасалась – Оля ощутила себя уставшей. Так много энергии у нее было пока она была счастлива и как быстро она истончилась стоило прокрасться в ее мысли страхам и тревоге. Но Хамиев решил помочь ей, показав сколько ничтожны ее попытки обмануть его.

– Надо было оставить фамилию мужа, – проговорил он медленно. – Сделать что-то с внешностью…

Он махнул в ее сторону рукой одним быстрым жестом, обрисовав ее контур.

– Но и тогда бы не помогло, – он прикрыл глаза на мгновение и быстро-быстро покачал головой. – Я думал о вас все это время и никогда не забывал.

Он уже говорил ей об этом.

– Я поняла, – произнесла Ольга, облизнув в миг пересохшие губы. – Ты думаешь, что мы с твоей матерью в сговоре и пытались обмануть тебя?

Именно так все и происходило в этом огромном медвежьем доме, начисто лишенного прикосновений женских рук и уюта.

– Послушай, Тигр, – медленно проговорила Ольга, мысленно пнув себя за то, что дает ему шанс, а не бежит прочь, не разбирая ног, – ты слишком долго пробыл не с теми людьми и теперь видишь ложь везде.

Она уже сложила конверт и села на придвинутый пуф, но строки цифр все еще стояли перед ее глазами. Ольга сначала не поняла, как Гоар удалось сделать это – предоставить биологический материал, который подтверждал их родство с Макаром, но, более-менее успокоившись, нашла ответ на этот вопрос. Она просто отправила прядь самого Тиграна или его ближайшего родственника мужского пола.

– Тогда скажи мне: зачем ты полезла во все это?

Он присел возле нее на корточки. Ольга улыбнулась, сидящему на его плечах Макару, понимая по его встревоженному личику Макара, что ей не удалось обмануть его.

– Я думаю об этом весь день и не могу понять.

Ольга пожала плечами.

– Потому что ты ищешь кошку в темной комнате, а ее там попросту нет.

– Но ты здесь.

В этом он был прав. Но! Это было совпадением!

– Моего бывшего выпустили по УДО. Он принялся названивать и угрожать мне. Я решила уехать и переждать. В Москве оставаться не хотелось. Я не хотела за границу. Ирина Александровна предложила мне Цовик и я приехала сюда.

Это была правда. Простая и незамысловатая.

– Потом ты встретила мою мать, и она сделала тебе заманчивое предложение.

– О чем ты, Тигр? Что есть у твоей матери, чего нет у меня?

Она бы рассмеялась ему в лицо и сказала бы все, что думает о его «заманчивости», если бы не проклятые цифры. Они испугали ее настолько, что она вспомнила сколько раз их сталкивала судьба, взгляды странной женщины, ее слова, реакцию сына на этого мужчину. Она бы хохотала в голос, если бы Макар был ее родным ребенком, но у жизни было странное чувство юмора и могло быть все. Это было нереально, невозможно и невероятно. Это пугало ее до прыгающей монетки на дне желудка.

– Зачем мне было участвовать в этом фарсе?

Она избегала произносить слово «тест». Она не хотела привлекать к этому внимание до тех пор, пока сама не разберется во всем происходящем и желательно в спокойной атмосфере. Подальше отсюда. Где-нибудь в Москве. Когда рядом будут друзья. Когда на ее стороне будет закон, а не чертовы законы гор.

– Деньги?

– Они есть и у меня.

Он не ответил ей сразу, как будто не слыша. Тигран прошелся туда-сюда и остановился рядом, бросив.

– Ты не можешь воспользоваться наследством. Почему?

Ольга не поняла, а буквально почувствовала, как расширились ее зрачки. Откуда он знает это? Она сама забыла об этом!

– Золотуха. Вечер на кухне. Обидевшаяся на сплетни Златовласка.

Он отвечал на ее шок, на молчаливый вопрос, на ее удивление.

– Я не могу воспользоваться наследством пока не выполню последнюю волю отца, – проговорила она, нехотя вcпоминая то, что на первый взгляд и пришить было нельзя.

Отец пока был жив мог повлиять на Ольгу и найти нужные слова для того, чтобы она сделала что-то. Он бы взял в союзники маму. Она умела видеть в людях хорошее и непременно бы нашла что-то такое и в том, кого выбрал для нее отец. Но родители погибли и забрали с собой все – свою волю, свое видение мира и сильные доводы в том числе. Но Баграт Багдасаров был умен и оставил для нее кое-что, а именно необходимость считаться с ним и после его смерти. Конечно, за всем этим стояла забота, желание добра и счастья. Мир знал множество тех, кто сгинул, дорвавшись до всего, что досталось легко и играючи. Ольга не пошла указанным путем, обошла его и нашла свой. Завещание продолжало действовать, отмеряя крупицы средств, которые она откладывала на счет Макара. Спор с отцом так и не был закрыт в полной мере, и он таким образом был рядом с ней.

– Но причем здесь ты?

– Только не делай такой удивленный взгляд, – попросил он ее и вновь в его голосе прозвучала издевка. – Не говори, что помнишь все, а про имя запамятовала!

Ольга действительно не помнила фамилии избранника. Несколько лето тому назад она вылетела из кабинета нотариуса, не дослушав, стоило Герману Юрьевичу только начать объяснять ей почему она не может жить так как ей хочется, во всю силу складывающихся перед ней перспектив.

Она была молода.

Ею овладело возмущение.

Она злилась на отца тогда и считала, что он никогда не верил в нее и в то, что она может быть действительно разумной личностью. Неистовствовала она еще и потому, что мать ее была русской и пока не встретила папу успешно строила свою судьбу. Ольге же предлагалось сидеть и ждать, когда к ней спустится какой-то горец, а потом всю жизнь заглядывать ему в рот, чтобы получить разрешение на что-то!

– Я действи…

Ольга оборвала себя на полуслове – не было смысла доказать что-либо человеку, который уже все решил и понял про себя.

– Мать, наверное, думала, что я забыл об этом, – проговорил Хамиев, пересаживая Макара с плеч на руки. – Но несмотря на то, что я провел с отцом меньше, чем старшие братья, я очень хорошо запомнил каждый его рассказ.

Тигран улыбался Макару и пробовал развеселить его, но сыну уже было не смешно. Вид матери сбивал его с толку.

– Отец любил рассказывать о временах службы на Дальнем Востоке. Один из них врезался в мою память, потому что благодаря ему я обязан своим именем.

Ольга не могла поделать с собственным потрясением – ее отец тоже служил на Дальнем Востоке.

– Он повстречал тигра. Это было зимой. Хищник напал на него и поволок его в лес. На помощь ему пришел Баграт Багдасаров. Твой отец не рассказывал тебе об этом?

Оля покачала головой. Наверное, такими историями делятся с сыновьями. Наверное, для Керима Хамиева этот случай был запоминающимся, а вот для Баграта Багдасарова он превратился в обыденность. Со временем, разумеется. Он постоянно работал с хищниками и колесил с ними по тогда еще огромной стране, а потом и за ее пределами, пока на их лагерь не упал самолет. Люди погибли. Уцелевшие хищники разбрелись по окрестностям, перепугали прорву народа и были убиты до того, как местные додумались пригласить зоологов и других специалистов.

– Твой отец спас моего от хищника, а мой вернул ему этот долг, но несколькими месяцами позже. Он нарушил инструкцию и вместо того, чтобы погнаться за перешедшими границу вооруженными контрабандистами, которые ранили Баграта, отволок его в санчасть.

Мужчины стали лучшими друзьями, но прошло время и срок службы истек. Они разъехались по домам, но перед этим пообещали, что обязательно свяжут семьи друг друга, переженив своих отпрысков.

– Планы спутали лихие времена, перестройка и война, – Тигран передал ребенка Ольге. – Но отец никогда не забывал эту историю и часто-часто вспоминал о ней, мечтая сыграть свадебку и примирить в моем лице и в твоем непримиримые народы.

– Я могла бы выйти замуж за старшего брата.

Она и сама не знала зачем уточнила это. Но злое женское естество порадовалось тому, что увидели ее глаза. Тигран смежил веки, пронзая ее до нельзя злым и изучающим взглядом.

– Да! Могла. Но остался я.

Ольга кивнула, поджав губы и приподняв брови. Макару это понравилось. Он принялся наглаживать ее лицо, успокаивая.

– Красииивая, – говорил ребенок, – Хорооошая.

Сын был единственным человеком в этой комнате кто верил ей.

– О! – только и смогла вымолвить Оля, чтобы как-то поддержать эту распекающую беседу. – Мы здорово просчитались.

Она не видела смысла оправдываться перед ним. Все было очень складно. Факты были железобетонными. Отсутствие умысла было доказать сложнее всего – ведь он увидел и придумал его быстрее чем она.

– Мать всегда знала о том, что мне плевать на изжившие себя традиции. Все твердила мне о том, как важно соблюдать обычаи, законы гор, чтить память отцов, слушать родителей и подчиняться их воле.

Все было очень складно, но это было совпадением, невероятным стечением обстоятельств и работой воспаленного, заточенного на поиск подлостей ума отдельно взятого человека.

– Как она смогла уговорить на это тебя?

Ольга дернула плечом и, глядя на Макара, проговорила следующее:

– Ты же сам сказал: деньги.

Ей было трудно сказать это, глядя ему в глаза. В этом случае она бы просто рассмеялась и не была бы уверена, чего в этом смехе было бы больше: веселья, горечи или слез.

– Раз уж ты обо всем догадался, – проговорила она, поднимаясь со своего места. – То ужин и совместный променад будет лучше отменить.

– Ну, отчего же?

Он оказался рядом с ней так быстро, что даже напугал, заглянул в глаза.

– Хочу понять на что ты надеялась, Багдасарова? Думала, что выйдешь замуж, дождешься моего отъезда, как это было с первой женой и станешь тратить деньги покойного папочки?

Резкий звук пощечины напугал всех. Макар расплакался, Вуки забухтел, а Ольга зажала левой рукой резко занывшие пальцы.

– Уходи! – потребовала она от него. – Сейчас же!