Текст книги "Мой ребенок Тигра"

– Ты тоже!

Ольга все-таки поразила его. Не было в ее глазах страха. Уже не было. Только возмущение, злость и кажется, ненависть. Последнее не удивляло. Он и сам ненавидел тех, кто ставил ему ультиматумы, бесился и ломал. Она не могла позволить себе это из-за ребенка и из-за того, что была женщиной. Ольга Карпова была создана искать другие пути решения проблем, была слабее и мягче. В этом была ее сила и слабость. Впрочем, как и у него. Это Хамиев осознал не сейчас, а в прозекторской, глядя на то, что осталось от Наташки.

– Я сейчас!

Женщина оставила его, умчавшись в соседнюю комнату, взмахнув светлой копной волос и уронив на светлый ковер до этого сковывающую их резинку. Она согласилась с его упрямством, оставила мелкого с ним, потому что это был единственный в ее случае выход. Тигран будь на ее месте увидел несколько. Они не были безобидными.

– Ну, привет, боец.

Хамиев подобрал с пола кусочек ткани, убрал в карман и уселся назад в кресло, подставляя руку крохотным пальцам, позволяя чужому сыну играться с собой, а себе расслабиться, отпустив тревожащие сознание думы.

– Как тебе этот мир?

Он был не так уж и плох, когда рядом есть человек, который любит, улыбается тебе и сносит твои капризы, считая их милыми сердцу пустяками.

– Не так уж и плох, верно?

Тигран приподнял кроху к лицу, вдохнув его запах.

– Только тебе надо прекращать ссать на мать, – Тигран улыбнулся, но совсем не веселясь тому воспоминанию. – Одного раза более чем достаточно, чтобы попробовать, дать понять кто мужик и забыть об этом.

Малыш пах сладостью, молоком и детским шампунем, вцепился ему в бороду и тут же наградил парой оплеух, задребезжав что-то на своем глубоко детском языке. В груди, если не глубоко в душе вновь что-то заныло.

– Дура!

Тигран, услышав это, усмехнулся. До блондиночки наконец-то дошел собственный идиотизм. Она ругалась, хлопая шкафами в соседней комнате, потом раздался звонок в дверь и торопливые шаги по направлению к двери.

– Золотарев! Наконец-то!

Тигран понял, что время, отмеренное судьбой для счастья, истекло, он приготовился услышать приветствия, зацепился за знакомую фамилию, противоречащую фамилии мамаши, понял, что это хахаль и осознал, что вновь ошибся, когда услышал сразу несколько мужских голосов, сначала приглушенный, а потом звонкий, наполненный болью вскрик женщины и громкий щелчок двери.

– Твоя маман, – начал он, поднимаясь с места, проглотил продолжение и вместо него посоветовал крохотному человеку, – будь умнее ее, в батю, например.

Ольга Карпова не училась на собственных ошибках. Светлая голова продолжала наступать на грабли собственной глупости и вновь открыла дверь не глядя. Одно слово – блондинка!

– Вряд ли это ваши знакомые, верно?

Тигран уложил ребенка в кроватку, выпрямился и проследовал к двери, притаившись за ее стеной и оглядев перед этим коридор. Он успел увидеть, как отволокли на кухню женщину, заломив ей руку и зажав рот ладонью.

– Не проведешь! – говорили резко и жестко, – Твой муженек сам дал этот адрес!

Не было в их действиях ничего зверского – лишь эффективный способ нейтрализовать истерящую бабу. Но вот только она не истерила, когда ее ребенку угрожала опасность, а тут и подавно не должна была. Ольга Карпова могла схитрить, и Тигран не понимал почему в этот раз она поступила иначе.

– Проверьте комнаты, а мы потолкуем!

Тигран разместился у стены, ожидая одного из визитеров. Он слушал их шаги и как гремят дверями в квартире.

– Думаешь, он прячется под кроватью?

– Ты же видел его!

Гости вели себя в доме так как разбойничье племя. Они и были ими. У Тиграна уже был нюх на таких. Они и пахли также, как тараканы, выдавая свое истинное нутро.

– Я посмотрю здесь и в ванной, а ты посмотри там.

– Может тут и сейф есть какой? Го, спроси у нее!

Они искали кого-то и теперь-то речь шла точно о муже.

– Ты говорят баба не бедная?!

Бугай, решивший проверить детскую, даже не успел удивиться, как отрубился, приложенный со всей силы о стену виском. Тигран схватил его за шею и резко дернул на себя, не став дожидаться, когда тот осядет на пол, затащил в комнату, обшарил карманы и вновь вышел в слабо освещенный коридор. Он прокрался в другую комнату и напал на стоящего впереди, озирающего по сторонам качка сзади. С ним пришлось повозиться, применив локтевой захват, Тигран навалился сверху, давил и бил по разъевшейся харе кулаком до тех пор, пока тот не стих. К немалому облегчению Тиграна в просторной гостиной было пространство для маневра и их телодвижения не привлекли внимания того, кто удерживал женщину.

Осталось самое сложное, не зависящее от его физической подготовки и реакций тела – освободить заложницу.

 Тигран, как и Израиль не вел переговоров с террористами. То, что они были преступниками в том, не было никаких сомнений. В гости ведь не приходят с оружием, верно?

Прежде чем ринуться в коридор, пришлось вернуться в детскую, добавить еще не пришедшему в себя визитеру по морде, избавить его от тяжелого ствола, вытащить из него обойму и заглянуть в постель к оставленному малышу – тот продолжал веселиться, успев намочить носок ползунка, вгрызаясь беззубым ртом в собственную ногу.

– Скоро все закончится, – пообещал ему Тигран, поймал улыбку и понял, что само провидение привело его сюда.

У Ольги Карповой был бы тяжелый вечер, не вздумай ему вдруг поиграть в Робин Гуда.

– Милая?! Я дома!

Тигран погремел ручкой двери и находящимися на крючке ключами.

– Ты опять забыла закрыть дверь!

Выродок, вышедший в коридор, очень удивился, когда увидел его. Как и надеялся Тигран, тот был без Ольги.

– Ты кто такой?

– А ты?

Ответа Тигран так и не дождался. Раздалось глухое «бам!», детина закатил глаза, но не вырубился, стал поворачиваться к тому, кто напал сзади, но не завершил действие. Кулак, прилетевший ему грудь, заставил его выпучить глаза, а потом и вовсе повалиться Тиграну на руки из-за второго, но в этот раз звонкого «бам!» Тигран принял его, подхватив подмышки и взглянув на стоящую позади него Ольгу, да и отпустил.

Видок у нее был – закачаешься! Потрепанная, испуганная, тяжело дышащая, с безумным взглядом и со сковородкой в руках.

Тигран, глядя на воинственную женщину, вновь удивился. Ему даже в какой-то момент стало смешно. Он ведь совсем не такой ее представлял. Девочка с трассы мало походила на ту, что станет защищаться чугунной сковородкой. Она должна была визжать и плакать. Но Ольга была ею.

– Ну и кто это? – наконец поинтересовался он.

Шли секунды. Истерики не наблюдалось. Надо было делать что-то.

– Это вы меня спрашиваете? – взвилась она, ойкнула, выронила сковороду, упавшую на многострадальную голову бугая. – Макар!

Она перепрыгнула через тело, оттолкнула Тиграна в сторону и помчалась в спальню, оставив несколько шокированного Хамиева в коридоре. Почему шокированного? Откуда спрашивается у нее столько сил и выдержки? Не бросается в слезы, не орет, толкается!

– Привет, нужен наряд, – проговорил Тигран, подняв трубку к уху и дождавшись ответа дежурного, – незаконное проникновение в жилище, вооруженное нападение, угрозы и ношение оружия.

Он присел возле бездыханного качка, подняв его руку и осмотрев украшенные татуировками пальцы.

– Скорее всего без разрешения, но это не точно.

– Хамиев, ты?

– Да. Это я.

Работа не оставляла его, даже после «позорного» увольнения. Впрочем, Тигран не роптал. Защищать слабых вошло в привычку с детства, еще с тех времен, когда Кавказ не был мирным, заболев обидой на тех, кто стал их частью, историей, братьями.

– Запиши адрес и пришли бричку побольше. Ребята оказались не маленькими.

Повесив трубку, Тигран поднялся и проследовал за скрывшейся в комнате женщиной, но так и не дошел до нее. Дверь вновь зашумела, распахнулась, впустив в квартиру еще одного бугая. Судя по всему опоздавшего.

– Черт знает что!.. Багда…

Разбираться кто есть кто в данной ситуации стоило позже. Кулак, метивший в скулу (видимо дежурившего внизу) мужика, внезапно ударился о металлический косяк двери, Тиграна, схватив за ту же руку, дернули на себя и провернули тот же фокус, что и он с первым детиной. Вот только Хамиев не думал вырубаться, зарычал, прогоняя красные пятна перед глазами и резкую боль в черепе.

– Хамстер?!

Прежде чем Тигр сообразил, что его не обозвали, а обратились давно забытой кличкой, он успел поймать звездопад, отпрянуть и врезать тормознувшему неизвестному сначала локтем, а потом и вытолкать его в коридор, ударив с ноги в солнечное сплетение.

– Твою за ногу! – проговорил Тигран, выйдя за ним, чтобы рассмотреть дезориентированного и задыхающегося от удара мужика. – Золотуха!

Вот кого ждала Карпова! Преуспевающего юриста, первого бабника столицы, кутилу и старого сослуживца Тиграна – Тему Золотарева. Мир оказался очень тесен.

– Однако!

Глава 12

– Иди ко мне!

Руки Ольги тряслись, когда она вынимала Макара из кроватки. Как совершенно идеальный и местами забавный вечер превратился в кошмар? Она не знала ответа на этот вопрос и злилась на себя и Золотарева. Остальных «гостей» и мужа, благодаря которому они образовались Багдасарова просто ненавидела. Затылок до сих пор ныл, а лицо помнило прикосновение шероховатых, пропахших табаком ладоней.

– Ааа…

Мужик на полу детской застонал, пошевелил рукой, а дальше Ольга досматривать не стала. Она выскочила в коридор, подумала броситься в спальню, но повернула к ванной. В ней можно было запереться, даже забаррикадироваться и вызвать полицию.

– Оль?!

Осипший, но все-таки узнаваемый голос Золотарева заставил ее остановиться, взглянуть на него, как будто пьяного, покачивающегося и красного. Это было не то, чтобы удивительно или не реально. Просто Золотарев заботился о своей репутации с тех самых пор, как восстановился в университете и приехать к ней пьяным ну просто не мог.

– Что с тобой? – спросила она, остановившись с прижатым к груди сыном. – Тебя избили? Ранили? Что?! Держали в заложниках?

– Ранили, – проговорил тот, держась за стенку, – но только мое самолюбие.

Оля фыркнула, когда мужики говорят о таких вещах, значит в реальности все в относительном порядке.

– Что значит в заложниках? – тем временем стал допытываться Артем, взлохматив до этого идеально уложенные русые волосы.

Она дернула плечом, подхватив брошенный на столик смартфон и отмахиваясь от его вопроса. Несмотря на всю прежнюю злость, присутствие Золотарева успокаивало. Примат, кажется, смылся с его появлением и судя по виду Артема Максимовича, ушел он не в лучших чувствах.

– Ты долго добирался до меня, тебя изнасиловали по дороге ко мне?

Она все же не смогла отказать себе в этом – не съязвить, хоть как-то слив злость от свалившегося напряжения и потрясения.

– Добра ты ко мне, Багдасарова, – посетовал тот, выпрямившись и взглянув на нее с приподнятой бровью. – Чем я так не угодил тебе?

Трясущимися руками Оля принялась набирать номер службы спасения, потом вспомнила о клавишах быстрого набора и окончательно запуталась в них, то и дело нажимая и сбрасывая всевозможные автоматизированные автоответчики.

– В детской один из бандюгов приходит в себя, – ответила она, проигнорировав его вопрос и просящийся на язык свой. – А другой ошивается где-то неподалеку.

– Он в квартире?

Ольга погладила сына по спинке, пытаясь успокоить этим жестом и его, и себя, прислушалась к происходящему в квартире и покачала головой.

– Мне кажется, что он ушел незадолго до твоего появления, – Ольга прислушалась к происходящему в квартире, но сердце, еще испуганно стучавшее в груди и даже в горле, заглушало все. – Кажется, нет, но тебе придется проверить самостоятельно.

Багдасарова придвинулась поближе к выходу, отказываясь удостоверяться в этом лично. С нее на сегодня геройств более, чем достаточно.

– Я туда не пойду.

Макар отказывался рассматривать ее плечо и то, что находится за ним, принявшись вертеться и кряхтеть, словно гусеничка на ветке. Ей пришлось переместить его на другое плечо, чтобы тот увидел долгожданного гостя, которого, если бы не сын, Ольга бы, наверное, растерзала. Артем был не виноват в случившемся, только она сама, но оторваться на ком-то хотелось.

– Мы уже вызвали полицию.

– Мы? Ты с Данилой?

Они оба удивились, уставились друг на друга, но каждой по своей причине. Одному Макарке было все равно на бардак вокруг, он увлекся ее волосами, принявшись копаться в них то лицом, то пальцами.

– Где он? Внизу?

Если так, то лучше она спустится к нему и подождет властей на свежем воздухе, с коляской…

– Так ты его зовешь?!

Вопрос и мгновенно переменившийся тон Золотарева (от обеспокоенного и смущенного к непроницаемому и полному металлу) удивили Ольгу настолько, что она забыла о своих прежних мыслях вынести мозг управляющему по поводу подобранной им охранной службы.

– Это вроде бы его имя, – произнесла она осторожно, продолжая гладить сына и смотреть во все глаза на это «высокомерное отродье».

Последнее словосочетание она почерпнула из одной художественной книжки, которую не дочитала из-за кучи ошибок, но сочную характеристику все же подцепила.

– Данила Егорович, если быть точным, – проговорил правовед и стал как будто бы еще выше, задрав нос, подбородок и эффектно приподняв бровь при этом. – Но я говорил не о нем.

Интуиция Багдасаровой услышала в этом выпаде ревность, но мозги отказывались верить в нее и кажется, что Артем тоже понял это, поспешив убраться с ее глаз в соседнюю комнату, зашуршать чем-то, выматериться…

– Золотарёв, здесь ребенок!

– Пусть учится!

– Артем! – произнесла она, а потом не менее поспешно добавила. – Артем Максимович!

– Со мной ты не так нежна, Багдасарова! А он ведь, между прочим, женат!

Ольга с одной стороны улыбалась сыну, отбирая обмусоленные пряди, а с другой посматривала в сторону источника шума, затем и вовсе вздрогнула от звука глухого удара, вскинув глаза на появившегося Артема.

– Ты сейчас шутишь, правда?

– Не будь занудой, Оль! – Золотарев поравнялся с ней и встал так близко, как только мог, принимая во внимание ребенка. – У тебя есть чем связать этих?

Привычный мир Ольги рухнул в день предательства мужа, возродился, когда в доме появился ребенок и заиграл новыми красками, как будто бы подсвечивая привычное, но с другой стороны. Она знала Золотарева тысячу лет тому назад и могла ошибаться в том, что видела, ведь все имеет свойство меняться и люди в том числе. Но Тема не шутил. Было что-то во взгляде его светло-серых глаз, что подсказывало ей это и это было странно.

– В шкафу, первый ящик комода справа.

Макар отвлек ее, присосавшись к ее шее, напомнив о том, что в это время он давно уже был должен поесть, а не выслушивать какие-то смехотворные претензии и попытки разгадать шарады матери.

– Что там?

– Наручники, плетки и все как ты любишь, – проговорила она и, дождавшись насупленного, выглянувшего из-за двери мини-гардеробной Золотарева, поспешно добавила. – Тём, мне ребенка кормить нужно.

Золотарев как будто бы помрачнел, кивнул чему-то и, уже не произнеся ни слова, направился в детскую.

– Пожалуйста, поторопись, – произнесла она совсем тихо и уже ему в спину.

Ольга ждала, когда все закончится, когда приедет милиция, когда освободится хоть какая-то из комнат и когда же отвиснет Артем. Его после того, как она сказала о кормлении как будто бы выключили и добиться хоть чего-то, пока он связывал гостей, она от него так и не смогла. Сама не понимала, чего от него хочет.

– Теперь у меня есть ты и я обязательно научусь понимать, что же у вас на уме. Правда?

Макар смотрел на нее, улыбался, хмурился, замирал и уже начал кукситься к тому времени, как Тема освободил детскую, вытащив из нее одного из отморозков, с шелковым шарфом вместо наручников.

– Иди! – махнул рукой Золотарев, а сам устремился к злосчастной бабушкиной сковородке, повертел ее в руках, хмыкнул, а потом воскликнул. – Ну наконец-то!

Ольга обернулась в дверях детской на прибывший народ, поняла, что шокирована уже в который раз. Неандерталец не сбежал, поджавши хвост как она думала, а вернулся и не один, а с вооруженным подкреплением.

– Пришлось вызвать еще ребят, – пояснил тот, обращаясь к Золотареву. – Все, как ты и предупреждал – первый наряд задержался на посту охраны.

Он появился во главе «процессии», распоряжаясь ребятами в форме так словно те были его подчиненными. Они слушались его, записывали и называли «капитан». Тот, кого она приняла за бандита оказался по другую сторону от очерченных баррикад. У Багдасаровой, кроме тяжелого предчувствия и ожидания тяжелой ночи возник вопрос: что ему понадобилось в ее доме?

***

– Ольга Николаевна?

Оля, едва-едва расслабившаяся и почти что стекшая по стулу на кухне, дернулась, выпрямилась и взглянула в сторону выхода на того, кто вновь побеспокоил ее. Следователь, промучивший ее оставшуюся часть безнадежно испорченного вечера, снова заглянул к ней, махнул в ее сторону уродливой черной папкой и в очередной раз напомнил:

– Жду вас завтра.

Багдасарова кивнула, а сама, стоило Митрошину скрыться, закрыла лицо ладонями. Ее жизнь отказывалась течь в обыденном русле. Она была готова к этому, но сейчас почувствовала, что просто-напросто устала. Не морально, а чисто физически. Однако, расслабляться несмотря на наступившую тишину и покой было рано.

– Вставай, Багдасарова! – скомандовала она себе, мельком окинула фронт работ и поплелась за ведром и шваброй.

Никто за нее полы не помоет, порядок в квартире не наведет, душ не примет и ночной крем на лицо не нанесет. До завтра это потерпеть не может, потому что ни свет ни заря ее поднимет Макар и… Начнутся разговоры, занятия, массаж, прогулки, сон, кормления, бытовые дела и работа.

Ольга несмотря на собственноручно написанное заявление не смогла полностью отказаться от нее. Руководство у нее было хорошее, коллектив более-менее сплоченный, подчиненные, заслуживающие похвалу и премии, но только российская действительность диктовала совсем другие законы игры и надо было держать ухо в остро – дистанционно, с появлениями в кабинете, визитами к начальству, общением и прочим-прочим-прочим. Благо то, что у ее шефов тоже были дети.

– Ну предположим работа еще недельку, а то и две успешно подождет, – проговорила она самой себе, остановившись в коридоре спустя полчаса или минут сорок после некоторых размышлений о том, что лишняя паранойя ни к чему хорошему не приведет и она просто загонит себя до изнеможения.

Багдасарова оглядела девственно чистый пол, подхватила ведерко и швабру, направившись к ванной комнате, вздрогнула от неожиданно раздавшегося звонка в дверь и кажется, что все-таки сказала те самые слова, которые запретила произносить в своем доме Золотареву.

– Смотри-ка, а наука опыта пошла ей на пользу, – проговорил примат стоило ей открыть дверь перед ним и Золотаревым.

Сделала она это не сразу только после того, как посмотрела в глазок. Но замечание и напоминание о дважды сотворенной глупости все же сделали свое дело – она вспыхнула, покраснела и рассердилась.

– Матершиник адвокат и хамло-капитан Какеготам, – начала она, оперевшись на косяк плечом и не спеша впускать этих двух, – Стесняюсь спросить, а вы что здесь делаете?

Время было позднее. Наверняка, одного дома ждала жена, а Золотарева очередная не обремененная заботами красотка. Но они были тут, стояли перед ее дверью с пакетами с зеленой эмблемой «Перекрестка» и ждали, когда она отойдет в сторону. НО… Это был ее дом и ее территория и она не собиралась соответствовать чьим-либо ожиданиям.

– Это не похоже на стеснение, – проговорил тип с трудновыговариваемой фамилией.

Ольга проигнорировала его замечание. Благодарность за его помощь была большой, но возмущение от продолжающегося хамского поведения не меньшей.

– После стольких дней ожидания ты отказываешься впускать меня? – осведомился Золотарев, сделал движение глазами, означающее «посторонись».

Она не говорила этого, хотела знать совершенно другое и в упор не замечала его игры глазами. Адвокат по семейным делам умел говорить и так, что по нему плакал суд присяжных.

– Я тебя ждала неделю назад, – легко откликнулась Оля, рассматривая их и стараясь понять, где они же были все это время кроме того, что ходили за покупками, – а сегодня наждала не только тебя, но кучу другого сомнительного народа.

Представитель «сомнительного народа» при слове «наждала» хмыкнул, но Ольга не заметила эту эмоцию. Ее уже не удивишь его мнением о ней, а употребила она это слово намерено, чтобы напомнить мальчику с дороги о его поведении и о том, что тот делает неверные выводы.

– Мне уже рассказали о твоем безрассудстве.

– Не стану уподобляться и жаловаться на кого бы то ни было.

Она приподняла бровь и была оттеснена назад в самую глубь коридора тем самым приматом, споткнулась о злосчастное ведро с грязной водой, а то не удержалось, опрокинулось на бок и залило прихожую, тем самым сведя на нет все прошлые усилия.

– Наводишь порядки среди ночи? – неандерталец, оказавшись посреди лужи приобрел растерянный вид.

Ответ на ее взгляд был очевиден, как и то, что почти что часовые усилия оказались напрасной тратой времени…

– А кто будет это делать?

Ольга подняла ведро и взялась за швабру, собирая воду на ворсистую тряпку, погрузила ее в отсек с отжимом и вновь шмякнула в лужу.

– У тебя нет моющего пылесоса? – стал допытываться не менее смущенный Золотарев, так и оставшись за порогом квартиры.

У нее было все, но не все это сгодилось для уборки во втором часу ночи хотя бы потому что могло разбудить спящего малыша.

– Золотарев, я задала вполне нормальный вопрос, – проговорила она так, словно они были не втроем, а вдвоем.

Она остановилась, понимая, что еще немного расплачется из-за случившего. То был пустяк, но как уже говорилось, Оля устала.

– Дай сюда!

Помощь пришла откуда не ждали – от источника приключившейся напасти. Какеготам забрал у нее швабру, вновь оттеснив ее в сторону.

– Не надо! – нервы Ольги сдавали, а руки попытались забрать орудие труда. – Я сама!

Ольга почувствовала себя Моськой из всеми известной басни Крылова – незнакомец отказывался отдавать ее же швабру и уже дважды совершенно беспомощной, не хозяйкой в своем же собственном доме.

– Вижу я как ты сама!

– Да, что вы вообще себе позволяете?

Какеготам с чувством погрузил швабру в отжим, повернулся к ней и взяв за плечи, толкнул назад, заставив усесться на лавку со спрятанной внутри нее обувью.

– Сядь уже и отдохни.