Текст книги "Мальчики с кладбища"

16

Ядриэль промчался по лестнице так быстро, как позволяли ноги, грохоча армейскими ботинками. Джулиан несся вперед, не сбавляя скорость. Он пролетел сквозь рабицу, и та загремела.

– Погнали, – махнул Ядриэль Марице. – Нужно идти.

Марица встретила его у подножия лестницы.

– Что, черт возьми, произошло? – спросила она. Ее голова металась туда-сюда между Ядриэлем и уносящимся Джулианом. Микеланджело тревожно заскулил. Тем временем Донателло что-то весело пожевывал – вероятно, мятую пластиковую бутылку. – Я так понимаю, что-то пошло не так.

– Именно, – подтвердил Ядриэль, когда они обогнули здание.

Несколько голов повернулись, когда Джулиан насквозь прорезал оживленную стоянку, оставляя за собой резкий порыв ветра.

Женщина ахнула и ударила по руке мужчину, стоявшего рядом с ней:

– Ты это видел? – спросила она, указывая туда, где только что прошел Джулиан. Очевидно, она заметила рубашку, которая уплывала по воздуху сама по себе.

Мужчина рассмеялся.

– Эти ветры Санта-Ана просто сумасшедшие, – сказал он, качая головой.

Ядриэль ускорил шаг, пересказывая Марице все, что произошло, пока они гнались за Джулианом. Живот скрутило от чувства вины, когда он вспомнил выражения на лицах Луки и Рио. Ядриэль не понимал, полностью ли Лука поверил в то, что Джулиан мертв, не говоря уже о том, поверил ли он, что тот стал призраком. Но он в любом случае перепугал Луку до полусмерти.

Он не хотел никого расстраивать, но ничего не мог с собой поделать. Учитывая то, насколько пренебрежительным и попросту неправильным было отношение Рио к Джулиану, разве мог Ядриэль не вмешаться? Тем более при Джулиане, который стоял в одной комнате с ними, слышал все собственными ушами и не мог защитить себя. Как мог быть Рио такого низкого мнения о Джулиане? Неужели он и правда так думает? Это и в самом деле его чувства? Или он просто притворяется, потому что ему больно?

У братьев Диас явно было проблемы с принятием эмоций.

Джулиан тяжело шагал по улице.

– Джулиан! – прошипел Ядриэль, пытаясь не отставать.

Рубашка свисала с кулака Джулиана, развеваясь во все стороны. Ветры Санта-Ана были в лучшем случае неубедительным прикрытием. Если они не проявят осторожность, то привлекут чье-нибудь внимание. А это последнее, что им сейчас было нужно.

– Постой!

Джулиан повернул за угол и исчез за старой церковью.

Ядриэль, Марица и собаки понеслись вдогонку. Они нашли Джулиана, который ходил туда-сюда перед входом в церковь, как загнанное животное. Ржавые резные решетки и кресты закрывали двери и окна. Злобный холодный ветер взметал вокруг него грязь и мусор. Лицо было суровым и расстроенным; мышцы челюсти напряглись, а ноздри то и дело раздувались.

Марица не решилась подойти поближе. Донателло заскулил, а Микеланджело нервно отряхнулся. Она бросила на Ядриэля настороженный взгляд.

Фраза, сказанная ею ранее, пронзила сознание Ядриэля:

«Он перестанет быть Джулианом».

Но Джулиан, ходивший перед ними, не терял контроль над собой и не становился maligno. Ядриэль был в этом уверен.

– Джулиан… – Ядриэль потянулся к нему, хоть и знал, что тот лишь осядет инеем на кончиках пальцев.

Но Джулиан дернулся:

– НЕ СМЕЙ.

И Ядриэль не посмел.

Вместо этого он осторожно наблюдал. Он не пытался подойти ближе, но и не отступал. Он попробовал начать со слов:

– Послушай, ты…

– Знаю, знаю, знаю! – нетерпеливо зарычал Джулиан. – Ты смоешь меня в унитаз!

Марица удивленно посмотрела на Ядриэля.

Румянец залил его шею и лицо:

– Я не…

– Просто подожди секунду! – Джулиан сел на корточки и прижал рубашку к лицу. Флуоресцентный свет, обрамленный аркой закрытых дверей, освещал ступени церкви желтым, но не касался Джулиана. На бетонной стене над ним был нарисован святой – безликий мужчина в черном одеянии с белой веревкой, обвязанной вокруг талии. В правой руке он держал череп, а в левой – распятие. Вокруг него крутились разноцветные завитки краски.

У Ядриэля болело сердце, но все, что ему оставалось, – это отступить и дать Джулиану время прийти в себя.

Джулиан привстал, глотая воздух. Ветер постепенно стих.

Он глубоко вдохнул и выдохнул сквозь сжатые зубы, а затем полностью встал и повернулся лицом к Ядриэлю. Щеки покрылись пятнами, а контуры размылись. Он провел кулаком по глазам, а затем наконец опустил руки по бокам.

Ядриэль обхватил себя руками.

– Ты в порядке?

Джулиан через силу рассмеялся.

– Господи, – фыркнул он, глядя куда угодно, только не на Ядриэля. – Можно мы сейчас не будем говорить о чувствах?

– Мне кажется, Рио не со зла, – продолжил Ядриэль, встав на одну ступеньку с Джулианом. – Просто ему больно. Ты ведь и сам это видел, да?

Джулиан уставился в землю, не зная, что сказать.

– Зря я на него тогда накинулся, – пробормотал он. Палец переместился к горлу в поисках того, чего там не было. Он взглянул на свое ожерелье на шее Ядриэля. – Но я так разозлился! – Он покачал головой, стиснув зубы.

– Он поймет, он…

Джулиан стрельнул в него взглядом:

– Он что, Ядз? – допытывался он. – Простит меня? Извинится сам? Примет меня с распростертыми объятиями? – Джулиан прижал к груди скомканную в кулаке рубашку. – Я мертв.

Ядриэль захлопнул рот. По телу пробежала дрожь.

– Мы что-нибудь придумаем, – предложил он, не понимая, что именно. Он не хотел видеть Джулиана таким и не хотел, чтобы Рио провел остаток жизни, думая, что брат бросил его.

Джулиан уже качал головой.

– Может, поговорить с ним еще раз? – предложил Ядриэль, почесывая укол в затылке.

– Нет, – сказал Джулиан. Гнев исчез под грузом усталости. – Пусть лучше думает, что я сбежал, – повторил он в сотый раз. – Так проще.

Может, и проще, но это неправильно. Ядриэль хотел возразить, но это была не его семья. Не его выбор.

– Я поступлю так, как ты считаешь нужным, – уступил он.

Джулиан задумчиво посмотрел на него темными глазами.

– Простите, что перебиваю… – Ядриэль почти забыл о Марице, пока та не сделала шаг вперед. Донателло и Микеланджело, два неподвижных изваяния, лежали на бетоне по бокам от нее с совершенно невозмутимым видом. – …но уже поздно, – сказала она, все еще держась подальше от Джулиана. – И судя по прогнозу, скоро пойдет дождь.

Все одновременно запрокинули головы и уставились на небо. Тяжелые темные тучи сгущались, прогоняя послеполуденное солнце.

– Собаки и так не блещут нюхом, – заметила Марица. Донателло и Микеланджело уставились на нее, радостно вывалив языки наружу. – Прошло уже несколько дней, а если пойдет дождь…

– …то они не смогут искать по запаху, – закончил Ядриэль.

Марица кивнула, нервно косясь на Джулиана.

После того что он устроил, Ядриэль думал, что Джулиан откажется помогать им. Он не хотел рассказывать брату и друзьям о том, что умер, – так с какой стати он должен помогать им искать собственное тело?

– Возьми. – Джулиан шагнул вперед и сунул рубашку в руки Ядриэля.

Ткань была изношенной и мягкой, а в рукаве была дырка. Он почувствовал легкое дуновение мускусного одеколона и слабый запах бензина.

Джулиан прошел мимо них и зашагал по тротуару.

Сердце Ядриэля ухнуло в пятки. Он крепко сжал рубашку и повернулся к Марице. На ее лице мелькнуло поражение, а в горле Ядриэля поднялась паника. Он хотел окликнуть Джулиана, сказать, чтобы тот остановился, что…

Джулиан оглянулся на них через плечо и нахмурился.

– Так мы спешим или нет? – раздраженно спросил он. – Пошевеливайтесь. – Он дернул подбородком. – Парк в ту сторону.

Ядриэль уставился на него.

Марица громко и облегченно вздохнула.

Джулиан перевел взгляд с одного на другую, нахмурив брови:

– Что?

– Я… я думал… – пробормотал Ядриэль.

– Господи, Ядз, – раздраженно вздохнул он, закатывая глаза как можно выше. – Мы ведь до сих пор не нашли твоего двоюродного брата, верно?

Ядриэлю оставалось лишь начать кивать.

Губы Джулиана скривились в веселой усмешке.

– Ну так пошли, – сказал он, махнув рукой. – Пока дождь не смыл последние улики для Траляля и Труляля.

Марица ахнула:

– Не смей их так называть!

Джулиан усмехнулся.

– Если кто здесь и тупой, так это ты, – сказала она, следуя за Джулианом. Донателло и Микеланджело послушно затрусили за хозяйкой.

Ядриэля переполняла теплая благодарность. Ему хотелось остановить Джулиана и поблагодарить его, искренне и без притворства, но он уже видел его реакцию у себя в голове.

«Можно мы сейчас не будем говорить о чувствах?»

Поэтому он просто покрепче прижал рубашку к груди и погнался за Марицей и Джулианом, пока те продолжали препираться, идя по улице.

Парк Бельведер состоял из двух частей. Его северная сторона – это общественный парк с публичным бассейном, скейт-парком и спортивными площадками. На южной стороне был пруд. По центру парк разрезала автострада 60. Шоссе можно было пересечь по пешеходному мосту, соединявшему север с югом. Джулиан отвел их к южному концу, где мост переходил в небольшую парковку.

– Мы спускались по пандусу, – сказал Джулиан, указывая на место, где заканчивался надземный переход. – Лука скрылся впереди, и я слышал, как он закричал, а потом увидел какого-то парня…

– Ты уверен, что это был парень? – спросила Марица, поигрывая носком ботинка с пустой банкой из-под пива.

– Да, это был парень, – раздраженно сказал Джулиан. – Он был выше меня и…

– В мире много женщин ростом выше метр восемьдесят…

– Что ж, этому человеку хватило сил, чтобы грохнуть меня, – парировал Джулиан.

– Я уверена, многие женщины достаточно умны, чтобы перехитрить тебя, – сказала Марица, непринужденно изучая свои ногти.

Джулиан запнулся, но Ядриэль вмешался прежде, чем они снова не отошли далеко от темы.

– И это все, что ты помнишь? – спросил Ядриэль, медленно оборачиваясь вокруг своей оси.

Джулиан пожал плечами:

– Ну да.

Тротуар потрескался и зарос сорняками. Стены перехода были покрыты граффити и едва ли заглушали грохот дорожного движения. В переходе росли деревья и большие разросшиеся кусты. В мертвой траве запутался мусор: соломинки для питья, контейнеры для еды и множество окурков.

Никаких явных признаков борьбы. Хотя, если честно, Ядриэль не знал, на что обратить внимание. В любом случае ничего вопиющего – крови или орудия убийства, не говоря уже о трупе – в переходе не было.

Но для этого они и взяли с собой собак – чтобы те смогли почуять то, что могут упустить люди, и привели их к чему-то полезному.

– Ну что, готовы, мальчики? – спросил Ядриэль.

Почувствовав на себе внимание, оба весело завиляли хвостами.

– Скрестим пальцы, – сказала Марица, снимая поводки.

Ядриэль присел на корточки и вытянул перед ними рубашку Джулиана, чтобы они ее как следует обнюхали. Мокрые носы сопели о ткань, издавая звуки, более подходящие свиньям, нежели собакам.

Микеланджело отошел первым, вероятно сообразив, что между складками не спрятано ничего съедобного.

Донателло же не сдавался до последнего.

Прежде чем Ядриэль понял, что происходит, Донателло уже давился рукавом.

– Нет, не ешь! – Он дернул рубашку, и Донателло ее выплюнул. – О, Санта Муэрте, – простонал Ядриэль, наморщив нос. Он держал рубашку вне досягаемости Донателло, пока тот подпрыгивал на коротких ногах.

Джулиан подбежал к нему.

– Блин, это моя любимая рубашка! – сетовал он.

– Он не порвал ее, – сказал Ядриэль, изучая манжету, покрытую слюной. – Просто… заслюнявил. Фу, Донателло!

Донателло проигнорировал его и продолжил ныть, жалобно скребя его ногу.

Джулиан сердито посмотрел на собаку.

– Толку от тебя.

– Ребята! – Марица стояла рядом с зарослями, в которых исчезла вся передняя половина Микеланджело. – Кажется, мы что-то нашли!

Ядриэль и Джулиан бросились к ним. Микеланджело шуршал листьями, зарываясь глубже в кусты. Он уперся лапами в землю и начал что-то тянуть.

Внезапно Ядриэль понял, как сильно он не хотел видеть труп Джулиана. Тот стоял неподвижно с широко раскрытыми темными глазами и вздымающейся от частых, неглубоких вдохов грудью.

– Что это? – напрягшись спросил он.

Джулиан был самым живым человеком, которого он когда-либо встречал. Даже будучи духом, он был ярок и полон постоянно циркулирующей энергии – солнце, втиснутое в тело мальчика. Ядриэль не хотел увидеть Джулиана без его света.

Марица приблизилась, чтобы посмотреть. Она отодвинула ветки в сторону и протянула руку к листьям.

Ядриэль затаил дыхание.

Марица выругалась. Она выпрямилась, держа белый бумажный пакет. На нем красным курсивом было выведено «КИНГ ТАКО».

– Мои тако! – с радостным удивлением воскликнул Джулиан.

Ядриэль тяжело выдохнул, чувствуя легкое головокружение.

– Ну и вонь, – сказала Марица, наморщившись и держа пакет между двумя сжатыми пальцами как можно дальше.

Микеланджело сидел на крупе, очень довольный собой. Донателло приковылял к ним и попытался засунуть морду в пакет с тухлыми тако.

– И все? – спросил Ядриэль, ступая вперед. – Больше ничего?

Марица свободной рукой перебирала ветки, ища хоть что-нибудь, но в итоге пожала плечами.

– Все.

Облегчение быстро сменилось разочарованием. Он правда думал – или надеялся, – что они смогут найти что-то полезное – если не тело, то хотя бы улику, которая укажет им верное направление. Ядриэль медленно покрутился вокруг своей оси, перепроверяя, не упустили ли они что-нибудь очевидное. Но ничего не было.

– Ты точно больше ничего не помнишь? – в который раз спросил Ядриэль у Джулиана.

Тот пожал плечами:

– Точно.

Никаких следов тела Джулиана. Никаких следов Мигеля.

– Нам пора домой, – сказала Марица, кидая пакет обратно в кусты и хватая Донателло за ошейник, пока тот не нырнул за ним. – Кажется, дождь начинается.

Ядриэль знал, что она права. С каждой минутой становилось все темнее, но он не хотел идти домой с пустыми руками. Он хотел помочь Джулиану, хотел найти Мигеля. Идея того, что им придется ждать Дня мертвых, пока Мигель, возможно, не вернется и не расскажет им, что произошло, было невыносимой. И даже если он вернется, что, если Мигель, как Джулиан, тоже ничего не вспомнит?

Ядриэль почувствовал первую каплю на самом кончике носа.

Джулиан вытянул руки, когда начало моросить, и дождь прошел прямо сквозь его ладони.

17

К тому времени как Ядриэль и Джулиан вернулись на кладбище, морось превратилась в полноценный ливень. Худи Ядриэля промокло насквозь, а джинсы начали натирать. Стягиватель впитывал воду, становясь тугим и ледяным, высасывая из тела все тепло. Волосы поникли в беспорядке. Капли воды стекали по коже головы и затылку. Мальчики бежали через дорогу, и армейские ботинки Ядриэля расплескивали неглубокие лужи.

– Осторожно, – прошептал Ядриэль Джулиану, проскальзывая через передние ворота как можно тише. – У папы сегодня смена на кладбище. – Как только зашло солнце, темные тучи погрузили мир в ночь.

На обратном пути Джулиан почти все время молчал, и Ядриэлю это совсем не нравилось. Они как будто поменялись местами: Ядриэль попытался заполнить молчание, оставленное Джулианом.

– Нам просто нужен новый план, – сказал он, пытаясь набросать как можно больше решений и слов поддержки, чтобы подтолкнуть Джулиана к разговору.

Лицо Джулиана было напряженным. Лоб избороздили глубокие складки.

Ядриэль хотел, чтобы тот просто сказал ему, о чем думает.

– У тебя все нормально? – спросил он у Джулиана, пока они шли между могилами. Гладкие камни отражали свет уличных фонарей, придавая всему жуткий блеск.

– Я в порядке, – коротко ответил Джулиан, даже не потрудившись взглянуть на Ядриэля.

– Не похоже, – подметил Ядриэль, запуская пальцы в мокрые волосы, но те упали обратно на глаза. – Все еще расстроен из-за брата?

Джулиан внезапно остановился и нахмурился, глядя на кладбище.

Ядриэль вцепился в промокшие ремни своего рюкзака. Джулиан имел полное право злиться на него; он не винил его за это.

– Я могу поговорить со своим тио и узнать, сможет ли он нам помочь. Раз уж он видел мой портахе, то теперь все знает, – сказал он, дрожа под дождем и потирая мурашки на руках.

Джулиан недовольно покачал головой и снова направился к дому, даже не слушая, что ему предлагает Ядриэль. Его глаза бегали туда-сюда по могилам и разноцветным надгробиям.

Ядриэль в отчаянии погнался за ним, пытаясь уговорить Джулиана просто выслушать его:

– Я знаю, что облажался, но мне кажется, я все еще могу…

Джулиан раздраженно обернулся:

– Ядз.

Но вдруг он застыл, глядя в одну точку.

– Что? – Вопрос облаком сорвался с губ Ядриэля. По спине пробежало электричество, вызвав дрожь в зубах.

Джулиан смотрел не на него.

Он смотрел мимо него.

Обернувшись, Ядриэль оказался лицом к лицу с фигурой и резко втянул воздух. Сперва он подумал, что их поймали – что кто-то увидел их, увидел Джулиана, и теперь этот человек знает, что он прячет духа, и расскажет его отцу.

Но затем он узнал бордовую футболку. Болтающуюся соломенную шляпу.

На него нахлынуло облегчение.

– Coño[95]95
  Бля (исп.).


[Закрыть]. Черт побери, Тито… – Он выдавил смех. – Это всего лишь Тито.

Он бросил взгляд на Джулиана, но тот не двинулся с места. Темные глаза расширились от тревоги.

– Все в порядке, он… – Но Ядриэль осекся, повернувшись к Тито. Что-то было не так.

Осознание поразило все чувства Ядриэля одновременно.

Тито выглядел странно. Он стоял совершенно неподвижно и держал в руке садовые ножницы. Любимая футболка сборной Венесуэлы была вся в темных пятнах, а кожа – опухшей и серой. Края шляпы закрывали глаза тенью. А затем Ядриэлю в нос ударил запах – землистый, вонючий, гнилостный.

Тито широко разинул рот – так широко, что едва не отвалилась челюсть. Он глубоко и шумно вздохнул. Раздувшиеся пальцы покрепче сжали ножницы, и те издали ржавый визг.

– Ядриэль! – крикнул Джулиан.

Он успел лишь судорожно втянуть воздух, прежде чем Тито занес руку с ножницами и опустил ее. Ядриэль попытался отпрянуть, но споткнулся о собственные ноги и тяжело приземлился на спину, отчего перехватило дыхание. Он уже приготовился почувствовать ржавую сталь в груди, но вместо этого услышал рычание при столкновении двух тел.

Кашляя, Ядриэль перекатился на бок, пытаясь отдышаться и чувствуя привкус грязи на губах.

Джулиан боролся не на жизнь, а на смерть. Тито еще раз опустил ножницы, но Джулиан заблокировал удар рукой, а затем двинул Тито кулаком в нос. Раздался громкий хруст и отвратительный нечеловеческий вой, от которого у Ядриэля заскрипели зубы. Джулиан с глухим влажным ударом вонзился коленом в живот Тито, и, когда тот согнулся пополам, врезал ему локтем по затылку.

Ножницы со звоном упали на землю.

Ядриэль выгнул спину и крутанулся, вытаскивая портахе из ножен. Нужно было разорвать связь между Тито и его ножницами.

Быстро расстегнув рюкзак, Ядриэль засунул руку внутрь в поисках термоса с куриной кровью.

Джулиан боролся изо всех сил, но это была не стрелка в школе и не уличная драка. Его противник больше не был человеком. Кошмар, который когда-то был Тито, схватил Джулиана за горло, сомкнув пальцы под подбородком и подняв его над землей.

– Джулиан! – крикнул Ядриэль. Его голос пронизывал страх.

Джулиан метался, бешено пиная воздух ногами и царапая руку Тито, пока тот душил его.

Ядриэль выхватил бутылку и неуклюже открутил крышку. Дрожащими руками он вылил кровь на лезвие.

– ¡Muéstrame el enlace! – сказал он, и кинжал засиял ярким светом.

Между садовыми ножницами на земле и грудью Тито возникла золотая нить.

Тито крутанулся к Ядриэлю и с впечатляющей силой швырнул Джулиана в сторону. Тот пролетел сквозь надгробные камни и скрылся из виду. Ядриэль понятия не имел, может ли дух уничтожить другого духа, но стон Джулиана был весьма болезненным.

Тито бросился на него, и Ядриэль едва успел метнуться за саркофаг. Голос у него в голове кричал: «Возьми ножны и перережь привязь!»

Воздух наполнился нечеловеческим визгом. Тито бросился на саркофаг и бешено впился ногтями в камень, пытаясь добраться до Ядриэля.

Тот уклонился от Тито и проскользил ногами по мокрой грязи, пытаясь двинуться вперед.

Он нырнул за ножнами, но недостаточно быстро.

В мгновение ока Тито повалил его на спину и залез на него верхом.

Прижав Ядриэля к земле, Тито широко разинул рот. Черные губы раскрылись, обнажив гнилые зубы. Из зияющей дыры вырвался дребезжащий рык. Под фиолетовым языком что-то извивалось.

Ядриэль попытался вытащить кинжал, но Тито сжал его запястье железной хваткой. Он вцепился рукой в лицо Тито, пытаясь столкнуть его с себя, но омертвевшая кожа была скользкой и хлюпала под пальцами.

Тито щелкнул почерневшими зубами.

Ядриэль бешено метался. Стук сердца отдавался в ушах.

Из его горла вырвался сдавленный крик.

– ¡Muéstrame el enlace! – проревел кто-то.

Краем глаза он заметил вспышку света, но в поле его зрения была лишь неуклюже нависшая над ним фигура Тито. В центре его груди загорелась золотая нить, устремленная влево.

Тито занес над головой мясистый кулак, приготовившись размазать им Ядриэля.

Тот вскинул руки, чтобы защитить себя, но удара не последовало.

– ¡Te libero a la otra vida!

Лицо Тито обмякло.

Ядриэль мог поклясться, что услышал тихий вздох, и мгновение спустя Тито рассыпался тысячами сияющих лепестков. Бархатцы мягким каскадом осыпа́ли Ядриэля, щекоча его щеки, а затем меркли и исчезали в грязи.

Ядриэль не сводил глаз с места, где был Тито, лихорадочно глотая воздух.

Подняв глаза, он увидел над собой человека в черном дождевике. В руке у него блестел портахе. Он откинул капюшон. На него смотрело ошеломленное лицо папы.

– Ядриэль? – Он поднял сына на ноги и крепко схватил его за плечи. – Ты в порядке? – Отец встретился с ним испуганным взглядом, а затем осмотрел его с головы до ног.

– Да, я в норме. – Его голос дрожал. Он тут же поискал глазами Джулиана, но того нигде не было. – Я…

Отец притянул его к груди и крепко обнял, уткнувшись носом в волосы Ядриэля:

– Хвала святым!

Ядриэль почувствовал, как отец содрогнулся при вдохе. Он и сам дрожал в его объятиях. Энрике отступил, все еще крепко держа его за плечи:

– Что, черт возьми, произошло?

Он пытался что-то придумать, но мозг закоротило от нервов и адреналина:

– Я… я…

Наконец Энрике заметил в руке Ядриэля портахе. Он выпучил глаза, глядя, как светящийся клинок мерк до состояния обыкновенной стали.

– Санта Муэрте, – выдохнул его отец в замешательстве, проводя рукой по мокрым волосам. – Где ты это взял?

Живот захлестнули вина и паника. Он хотел соврать, придумать оправдание, но это была не та ситуация, из которой легко выкрутиться.

– Марица выковала для меня портахе…

– Марица? – Отец Ядриэля покачал головой, но ответ его не удивил. – Но… От него шел свет. Он светился. – Он все время качал головой, словно это помогало мозгу работать. – Как?

В груди Ядриэля как будто не хватало места для глубокого вдоха. Ноги пошатнулись. Он был в ужасе.

– Я прошел через собственный ритуал кинсеса, – сказал ему Ядриэль и прижал портахе к груди, испугавшись, что отец заберет его. – Самостоятельно.

– Самостоятельно? – повторил Энрике, глядя на лезвие. – И… Сработало?

Ядриэль кивнул.

– Ты получил благословение Госпожи?

Он снова кивнул, заливаясь жаром и втягивая голову в плечи. Простит ли ему когда-нибудь отец то, что он пошел против его воли? Лгал? Нарушил священные правила и традиции брух?

– Ядриэль…

Он тяжело вздохнул, и Ядриэль съежился, готовясь к удару.

Но когда отец заговорил, его голос был тихим и пораженным:

– Прости меня.

Ядриэль моргнул. Он… извинялся? Ядриэль украдкой взглянул на отца, думая, что ослышался.

– Я не знал, что такое возможно, – признался его отец, все еще пребывая в шоке. – Я думал… Он покачал головой. – Не важно, что я думал. Я был неправ.

Теперь в шоке был уже Ядриэль:

– Ты правда так думаешь?

По-видимому, у него было перекошенное лицо, потому что отец тихонько рассмеялся:

– Нам нужно многое обсудить, – сказал он, проведя рукой по лицу. – Нам нужно поговорить об этом всей семьей – с твоей мамой.

– С мамой? – повторил Ядриэль. Сердце екнуло.

Папа кивнул. Его выражение было преисполнено раскаяния.

– Тебе слишком долго отказывали в кинсесе, и я не допущу, чтобы еще один акеларре прошел без твоего участия.

– Ты шутишь? – Ядриэль чуть не потерял сознание. Надежда, облегчение, шок – от вихря эмоций голова шла кругом. Он даже перестал чувствовать озноб из-за дождя. – Но что, если остальные будут против?

Отец покрепче сжал его плечо.

– Госпожа не привязала бы тебя к кинжалу – твоему кинжалу, – подчеркнул он, – не будь ты брухо, Ядриэль.

В груди забилось волнение, и изо рта полились слова:

– Значит, я могу стать одним из брухо? И могу помочь вам найти Мигеля? Я…

– Tranquilo[96]96
  Спокойно (исп.).


[Закрыть], Ядриэль, – сказал его отец, выставляя ладони. – Времени на то, чтобы изучить искусство брухо, еще предостаточно.

Ядриэль хотел вмешаться, чтобы рассказать отцу, как они пытались найти Мигеля. Рассказать ему о других пропавших без вести и о…

Ядриэль остановил себя. Джулиан. Он не знал, стоило ли говорить отцу о Джулиане. Почувствовав на себе его взгляд, Ядриэль быстро посмотрел в сторону и увидел его – он стоял в тени колумбария, пытаясь не попадаться на глаза. Кажется, цел и невредим – во всяком случае, если это применимо к духам, – но выражение его лица, скрытое в тени, прочесть было невозможно.

Нет, он пока был не готов рассказывать о Джулиане. Этот секрет ему хотелось сохранить. В глубине души он все еще не мог поверить, что отец исполнит свое обещание. И все же.

По телу разошлось тепло, и Ядриэль понял, что улыбается. Если они разрешат ему стать брухо, то Джулиана вообще не придется отпускать.

– Надеюсь, Мигель вернется к нам завтра вечером с ответами, – продолжил его отец, вновь привлекая внимание Ядриэля. – А пока мне нужно вернуться к работе. – Он выпрямился и снова натянул капюшон на голову. – И пожалуйста, иди домой и отдохни. Завтра большой день для всех нас. Когда вернется твоя мама, мы расскажем ей – а также Диего и Лите – о том, что произошло. А потом расскажем и остальным. – Он слегка улыбнулся Ядриэлю. – Хорошо?

Ядриэль энергично закивал и широко улыбнулся:

– Хорошо.

Как только папа скрылся из виду, Ядриэль высоко взметнул кулак:

– Джулз, пойдем! – крикнул он, размахивая, чтобы Джулиан последовал за ним. Они побежали к дому, и Ядриэль, не задумываясь, распахнул дверь.

– Ядриэль? – раздался из кухни голос Литы.

Джулиан взбежал по лестнице, а Ядриэль задержался в гостиной:

– Да, Лита!

Диего высунул голову из кухни, увидел Ядриэля и нахмурился:

– Господи, что с тобой произошло?

Ядриэль даже не успел осмотреть себя. Он промок до костей и был весь в грязи, но ему было все равно.

В этот День мертвых он поучаствует в акеларре. Это был его триумф. Он чувствовал себя всесильным и готовым покорить мир.

Он был брухо.

– Тио здесь? – спросил он.

– Не-а, – ответил Диего, странно взглянув на него.

Ядриэль был разочарован, но лишь немного. Еще успеется. Он все расскажет Катрису завтра.

– Ты норм? – не унимался Диего, всем телом выступая в гостиную.

– Да, все в порядке, – улыбнулся Ядриэль своему старшему брату, что только запутало того еще больше. – Просто супер! – И без дальнейших объяснений он взбежал по лестнице в свою спальню и захлопнул за собой дверь.

Улыбка Ядриэля была такой широкой, что болела челюсть. Ему не нужно было отпускать Джулиана в загробный мир. Он мог остаться на кладбище, как остальные духи.

Джулиан мог остаться.

Эта мысль так его осчастливила, что сердце было готово разорваться в груди.

Но когда он повернулся, то обнаружил Джулиана сидящим на краю кровати. Тот засунул руки в карманы и согнулся пополам, словно от боли.

– Ты в порядке? – спросил Ядриэль, не понимая, в чем дело.

– А ты? – обеспокоенно спросил Джулиан в ответ.

– Да, я в порядке! – засмеялся Ядриэль.

Джулиан не ответил.

Ядриэлю хотелось схватить Джулиана и встряхнуть его. Разве он не понимал, как это удивительно? Почему он такой мрачный?

Комок под одеялом задвигался, и наружу выползла Пуркассо. С тихой трелью она проковыляла к Джулиану и потерлась о его руку. Когда он почесал ее под подбородком, все ее крохотное тело завибрировало от громкого урчания.

Возбуждение Ядриэля начинало стихать. Джулиана, должно быть, потрясла встреча со злым Тито.

– Жуть, правда? – спросил Ядриэль, садясь рядом с ним на кровати. Джулиан, однако, ничего не ответил, сосредоточив внимание на Пуркассо. Он был слишком неподвижным, слишком тихим. Это выводило Ядриэля из себя. – Ты спас мне жизнь, – сказал ему Ядриэль. – Ну, то есть… – Он тихонько рассмеялся. – Это, конечно, было совершенно глупо и безрассудно, и если ты выкинешь нечто подобное снова, то клянусь, я…

– Это таким я стану? – Джулиан наконец поднял взгляд. Темные глаза были пустыми, далекими. – Вот, значит, что происходит с духами? – повторил он.

– Не со всеми духами, – быстро ответил Ядриэль. Он был готов нести какую угодно чепуху, лишь бы успокоить Джулиана. – Только с теми, кто становится maligno. – Выражение на лице Джулиана было невыносимым. – Скоро День мертвых – увидишь, Тито станет лучше. Вот возьми моего Лито: он умер таким слабым и уставшим, словно от него осталась только оболочка прежнего человека. Но когда он вернулся в свой первый День мертвых, то как будто снова стал прежним дедушкой. – Ядриэль говорил бессвязно, пытаясь компенсировать непривычную тишину. – Он не чувствовал усталости и боли – наоборот, был супербодрым. – Вспомнив деда, Ядриэль усмехнулся.

И все же Джулиан по-прежнему молчал.

– Короче, ты будешь самим собой еще очень долго, – сказал ему Ядриэль. – И вообще, теперь мне не нужно так срочно отпускать тебя! Можешь оставаться столько, сколько захочешь, – сказал он робко и с надеждой. Он почувствовал, как щеки залились румянцем. – А потом, когда ты в конечном итоге уйдешь, то сможешь возвращаться и видеться со мной каждый год. – Но это произойдет еще нескоро – Ядриэль позаботится об этом.

– Ты кое-что забыл, Ядз, – сказал Джулиан, наконец поднимая на него глаза.

– Что? – спросил Ядриэль. Что-то в выражении лица Джулиана заставляло пульс биться тревожнее.

Губы Джулиана скривились в грустной улыбке:

– Я не брухо.

Сердце Ядриэля ухнуло в пятки. Плечи поникли. Нет. Джулиан не был брухо. Он не вернется.

Ядриэль не мог отвести глаз от Джулиана. Он был таким… живым. Таким настоящим. И хотя контуры его были расплывчатыми, а прикосновение – холодным, он был силой природы: громким, упрямым, решительным и безрассудным. И все же он померкнет.

Ядриэль вспомнил предыдущую ночь: боль и неистовство на лице Джулиана, кровь, просачивавшуюся сквозь футболку, его одышку.

Если он останется здесь, то померкнет, пока не перестанет быть Джулианом, совсем как Тито.

А если Ядриэль освободит его, то он уйдет навсегда.

– Ты меня пугаешь, – сказал Джулиан голосом чуть громче шепота, не отводя взгляд.

Ядриэль попытался проглотить ком в горле:

– Я просто думаю…

– О чем ты думаешь?

– О чем-то эгоистичном.

Какое-то время они сидели молча. Ядриэль не мог отвести взгляд, хотя пульс и колотился с бешеной скоростью.