Текст книги "Мальчики с кладбища"

23

Ядриэль не хотел причинять тио вред – он просто хотел, чтобы тот остановился.

Тио Катрис, бормоча, стоял над сенотом. Пока вода мутнела от капающей в нее крови, Ядриэль посмотрел на тело Джулиана. Струйки золотого дыма быстро рассеивались по мере того, как кинжал лишал его жизни.

Если он хочет помешать Бахламу вернуться и если он хочет спасти своего тио, то ему нужно остановить ритуал.

Ядриэль подбежал к телу Джулиана и попытался выдернуть кинжал из его груди, но прежде чем он успел сомкнуть на нем руки, Катрис схватил Ядриэля сзади и швырнул его на пол. Ядриэль рухнул на землю, и голова взорвалась острой болью.

– Ядз! – Дух Джулиана пополз к Ядриэлю, но двигался с большим трудом.

– Слишком поздно, – сказал ему тио, встав между Джулианом и Ядриэлем.

Но тот не собирался сдаваться.

Ядриэль бросился на тио Катриса всем телом, но тот с удивительной легкостью увернулся, совершенно невозмутимый.

Ядриэль с трудом поднялся на ноги и попытался снова.

На сей раз Катрис крутанулся и поймал его, даже не шелохнувшись. Окровавленная рука железной хваткой сомкнулась вокруг предплечья Ядриэля.

Тот попытался вырваться. Он никогда раньше не видел на лице своего тио такого гнева и едва сдерживаемой жажды крови. Амулет у него на шее ярко горел, пульсируя энергией. Это он развращал Катриса ядовитой, порочной магией Бахлама.

Тио резко встряхнул его, и Ядриэль зашипел сквозь зубы, съеживаясь в страхе.

– Не заставляй меня причинять тебе боль, Ядриэль! – эхом раздался его голос по склепу. Он оскалил зубы. Глаза горели, вокруг темных радужных оболочек были видны белки.

Внезапно корона в виде ягуара сорвалась с головы тио Катриса и отлетела в сторону.

– НЕ ТРОГАЙ ЕГО!

На лице Катриса промелькнуло удивление, и вдруг его голову дернуло назад. Тио Катрис гневно вскрикнул и отпустил Ядриэля.

Тот отшатнулся и увидел Марицу с пучком волос Катриса, зажатым в кулаке.

– Я САМА НАДЕРУ ТЕБЕ ЗАДНИЦУ! – яростно кричала она, уволакивая его от Ядриэля.

Чудовищная гримаса исказила лицо Катриса. Двумя быстрыми движениями он отбил руку Марицы, а затем схватил ее за горло.

Оскалившись и бешено выпучив глаза, Марица боролась с ним изо всех сил. Она яростно пинала воздух и царапала его руки, пытаясь дотянуться до лица. Чего хотел сам Катрис – притянуть или оттолкнуть ее – было не ясно.

Мозг Ядриэля раскалился добела от гнева.

Он снова бросился на Катриса, но дядя отшвырнул Марицу прочь и ударил Ядриэля коленом в бок. Тот рухнул на землю, застонав и свернувшись пополам от пронзительной боли.

– Ядз! – окликнула его Марица. Она пыталась встать, но ноги подкашивались.

Рядом с ней на земле растянулся Джулиан, которого уже почти не было видно.

Катрис шумно втянул воздух.

Джулиан вскрикнул, сжавшись всем телом.

Завитки золотого дыма струились из кинжала, а Катрис вдыхал их. Амулет ярко горел у него на шее. Он распростер руки над сенотом. Пока он продолжал заклинать, пламя лизало его пальцы.

Сенот больше не был чисто-синим, а пошел густой и темной рябью. Наружу вылезла лапа размером больше груди Ядриэля, а за ней вторая. Когти толще и длиннее человеческих пальцев уцепились за край бассейна, скрежеща по камню.

Из темного омута показалась голова ягуара. С его шерсти и клыков капала кровь. Глаза были яркого, тлеющего оранжевого цвета и выступали из черепа. Челюсть ягуара широко распахнулась и издала низкий грохочущий рык.

Лицо Катриса расплылось в жестокой, коварной улыбке. Он издал плачущий смех, подобного которому Ядриэль не слышал никогда. От него волосы на руках встали дыбом.

У Ядриэля заслезились глаза от запаха разложения и гниения. Он попытался отступить на нетвердых ногах. Сердцебиение отдавалось в ушах. Первобытный голос в голове приказывал бежать, но он отказывался это делать.

Несмотря на то что тело разрывалось и пульсировало от боли, он заставил себя встать на ноги.

Катрис вращал руками в воздухе, бормоча заклинания и отступая назад. Он подзуживал ягуара вылезти из сенота. Одна лапа с мокрым шлепком приземлилась на землю. Вслед за выпадом вперед появились и угловатые плечи.

Ядриэль стиснул зубы и рванул вперед.

Катрис крутанулся на месте и схватил перед рубашки Ядриэля в кулак, прервав заклинание. Ягуар скользнул обратно в бассейн, но поверхность продолжала пузыриться.

– Не делай этого, тио, пожалуйста, – умолял Ядриэль. Глаза слезились, затуманивая зрение, а сбивчивое сердцебиение отдавалось в висках.

Катрис удерживал его на месте и смеялся.

– Силенок не хватит, чтобы остановить меня, Ядриэль. – Улыбка сменилась глумливой насмешкой. Он усилил хватку. Амулет в виде головы ягуара ярко горел на шее Катриса.

Ядриэль сделал единственное, что мог сделать, – вытянул руку и схватил амулет.

Катрис дернулся назад, пытаясь увернуться, но пальцы Ядриэля вцепились в кожаный шнур.

Он с силой потянул.

Шнур оборвался.

Катрис ахнул. Его глаза расширились. Хватка ослабла, и он отпустил Ядриэля.

– Нет! – прорычал он. Катрис бешено крутанулся лицом к бассейну.

Пламя начинало гаснуть. Без амулета он не мог поддерживать его горение.

Он вновь переметнул на Ядриэля горящий от ярости взгляд и заорал, пытаясь дотянуться до амулета.

Ядриэль уперся ногами и отвернулся от него, со всей силы двинув Катриса плечом в грудь. Следующее, что увидел Ядриэль, – это как Катрис, споткнувшись, падает в сенот спиной назад. Кровавая вода плеснула через край.

На мгновение кровь и голубое пламя объяли тело Катриса. Он на долю секунды встретился взглядом с Ядриэлем. На лице были написаны гнев и шок.

– Тио! – крикнул Ядриэль, пытаясь схватить его за руку.

Но прежде чем Ядриэль смог дотянуться, за Катрисом на дыбы встал ягуар.

Он вонзился зубами в плечо тио. Глаза ягуара плавились.

Из Катриса вырвался крик, его темные зрачки исчезли в белизне закатившихся глаз. Ягуар рывком потянул его вниз. Истошный вой сменился бульканьем, когда Катрис погрузился под воду.

Темная кровь и вода хлынули по полу волной. Ядриэль отпрянул, когда она подкатилась к нему. Пламя с шипением погасло. Омут постепенно начинал очищаться.

Задыхаясь, Ядриэль уставился на пустой сенот. Его затуманенный мозг пытался осмыслить все, что сейчас произошло. В кулаке пульсировал амулет.

– Ядз! – Панический крик Марицы вывел его из ступора. Она припала к земле рядом с Джулианом.

– Джулз! – Ядриэль бросился к духу.

Джулиан то появлялся, то исчезал. Ядриэль уже почти не видел его. Глаза были закрыты, а темные ресницы едва виднелись на фоне щек. Он был бледно-серым, за исключением багровых струек на груди. Ядриэль выругался. Паника нарастала.

– Что нам делать? – спросила Марица, беспомощно вытягивая руку над телом Джулиана.

– Я не знаю. Не знаю. – Ядриэль встряхнул головой, пытаясь сообразить.

В кармане что-то завибрировало. Сначала он подумал, что это его телефон, но…

Ядриэль сунул руку в карман и вытащил ожерелье Джулиана. Оно сияло ярким золотым светом. Болтающаяся в воздухе медаль тряслась и подпрыгивала, дрожа от энергии и посылая искры света.

– Черт, – прошипел Ядриэль.

Он остановил пришествие Бахлама, но что делать с ритуалом, который выкачивает жизнь из Джулиана? Ядриэль посмотрел на амулет.

Как ему освободить дух Джулиана, если тот заперт внутри?

Ядриэль с трудом поднялся на ноги и подбежал к плите, где лежало тело Джулиана. Его кожа была серой, а губы посинели.

Струйки продолжали плыть по воздуху к амулету, хоть и были намного тоньше и менее яркими.

Ядриэль вырвал коготь ягуара из груди Джулиана и швырнул его на землю. Кровь слабо сочилась из раны.

Он положил амулет на плиту и неуклюжими пальцами расстегнул застежку ожерелья со Святым Иудой, чтобы повесить его на шею Джулиана. Пока он застегивал его, кожа Джулиана была холодной на ощупь.

– Ядриэль!

Он обернулся на крик Марицы. Та уставилась на землю. Дух Джулиана исчез.

Но затем глаза Джулиана, лежавшего на каменной плите, распахнулись. Он сделал резкий булькающий вдох, и душа Ядриэля ушла в пятки.

– Джулиан! – Ядриэль потянулся к нему, обхватив лицо Джулиана ладонью. Он был настоящим, живым. Ядриэль щупал твердую линию его челюсти, острый ежик на голове. Чувствовал биение сердца Джулиана, учащенное и слабое, у него на шее.

Глаза Джулиана закатились, невидящие, в попытке найти Ядриэля. Они были не просто черными, а темно-коричневого цвета – цвета летней земли после дождя. Тяжело дыша, Джулиан пытался выговорить слова, но у него ничего не получалось.

Он был жив, но умирал.

– Держись! – сказал ему Ядриэль. Он повернулся к Марице. – Что мне делать?! – заорал он.

Марица покачала головой, широко раскрыв глаза:

– Я не знаю… я… я…

– Исцели его, Марица! – взмолился Ядриэль. – Пожалуйста!

Ее рука взлетела на пустую шею.

– Мой портахе! – сказала она, щупая вокруг горла. – Где он?!

Четки, должно быть, оторвались во время драки.

– Подожди! – Марица отвернулась и упала на колени, ища портахе.

Ядриэль зажмурился и прижался лбом ко лбу Джулиана. Тот был холодным и липким, весь в поту. Ядриэль молился. Он просил о помощи. Умолял Госпожу услышать его. Умолял ее спасти Джулиана.

– Пожалуйста!

– Ядз. – Холодная рука прижалась к щеке Ядриэля. Он открыл глаза и увидел Джулиана, решительно смотрящего на него, хоть и с тяжелыми веками.

Лицо Джулиана побледнело. Его губы посерели, за исключением красной полоски, стекающей из уголка рта.

– Эй, эй, эй. – Джулиан пробовал улыбнуться, но ямочки исчезли. – Todo bien[105]105
  Все хорошо (исп.).


[Закрыть], – пробормотал он. Его грудь вздымалась под грудью Ядриэля.

– Нет, не хорошо! – рявкнул Ядриэль.

Джулиан ухмыльнулся. Его пальцы скользнули по волосам Ядриэля и провели по его лицу. Он словно пытался запомнить все черточки, прежде чем попрощаться с ними навсегда.

– Sí, lo está[106]106
  Да нет же, все в порядке (исп.).


[Закрыть].

Ядриэль неистовствовал:

– Ты умираешь, идиот! – кричал он на Джулиана, потому что был зол и напуган.

Джулиан, захлебываясь, хихикнул:

– Valió… la pena[107]107
  Это… того стоило (исп.).


[Закрыть].

Ядриэль горько рассмеялся, схватив руку Джулиана, прижавшуюся к его лицу.

С каждым хриплым вздохом Джулиана медаль у него на шее светилась все слабее, пока не превратилась в едва пульсирующий золотой свет.

– Todo bien, todo estará bien, – слабо повторял он.

Ядриэль встряхнул его за плечи.

– Не спи!

Джулиан протянул другую руку и обхватил лицо Ядриэля. Он нежно провел большими пальцами по его глазам, пытаясь вытереть слезы.

– Todo bien, Ядриэль, – тяжело вздохнул Джулиан.

– Оставайся в сознании, пока мы не дождемся подмоги, – потребовал Ядриэль. В груди билась икота, коверкавшая слова.

Джулиан кивнул, но лицо его было преисполнено боли. Дыхание участилось. Он тщетно пытался держать глаза открытыми, не отрывая их от Ядриэля. В горле Джулиана застряло рыдание. Руки дрожали. Из уголков темно-карих глаз текли слезы.

– Не уходи! – заорал Ядриэль, еще раз встряхивая его.

Джулиан попробовал еще раз кивнуть, но его взгляд сбился. Он потерял Ядриэля из виду. Руки соскользнули с лица. Глаза тупо смотрели вперед, ничего не видя.

Медаль со Святым Иудой вспыхнула в последний раз и потускнела до обычного состояния.

С губ Джулиана сорвался последний вздох.

Все, что делало Джулиана Джулианом – озорной свет в глазах, улыбка с ямочками, – исчезло.

Ядриэль почувствовал, как тот уходит – будто его собственное сердце вырвали из груди.

Он взорвался криком. На месте сердца зияла дыра, а кости ныли от боли. Ядриэль вцепился в Джулиана и рыдал ему в шею. Все его тело содрогалось. Легкие горели. Каждая его клетка оплакивала утрату.

Сначала он не услышал зовущий его голос, потерявшийся в утробных криках.

– Ядриэль! – Теплая рука прижалась к его спине.

Ядриэль обернулся, забившись головой под подбородок Джулиана.

Марица стояла рядом, переводя широко распахнутые ошалевшие глаза между телом Джулиана, Ядриэлем и полом, залитым кровью. В кулаке она держала четки.

– Ядз…

– Помоги! – взмолился Ядриэль, сжимая куртку Джулиана в кулаке. – Пожалуйста! Спаси его!

– Санта Муэрте, – прошипела Марица, быстро проверяя пульс Джулиана.

– Пожалуйста, ты должна спасти его, пожалуйста, – рыдал Ядриэль навзрыд.

Рука Марицы упала.

– Ядз, – мягко сказала она, нежно положив руку ему на плечо. – Мне очень жаль, Ядз…

Ядриэль смахнул руку.

– Я знаю… знаю, что это противоречит твоим убеждениям…

– Дело не в этом, Ядриэль…

– Но ты должна спасти его! Пожалуйста, Марица!

Марица сглотнула.

– Я не могу, Ядриэль. – Ее глаза наполнились слезами. – Я не могу вернуть его. Его больше нет.

Слезы Ядриэля текли по шее Джулиана.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Он повторял это слово снова и снова. Оно отдавалось напрасным эхом, пустым и гулким.

Марица крепко сжала плечо Ядриэля.

Ядриэль уткнулся лицом в Джулиана, вдыхая его запах. Рыдания медленно затихли. Ядриэль слабо шмыгал носом.

И тут он почувствовал, как по его боку что-то барабанит. Ядриэль осторожно приподнялся. Амулет ягуара лежал на каменной плите. Он дрожал и искрился светом, несущим тепло и энергию.

Ритуал был завершен. В амулете все еще были заперты души Мигеля и двух других людей. Дух Джулиана. Они оказались в ловушке и останутся там, не имея возможности перейти в загробную жизнь.

Он этого не допустит.

Но ему нужна помощь. Ему нужна Госпожа. Но как призвать бога? Ядриэль бешено соображал. Он вспомнил, как тио Катрис стоял у сенота – ворот, соединяющих этот мир с Шибальбой. Он вспомнил, как его тио разрезал собственную руку и воспользовался собственной кровью. Лишь нечто столь мощное, как кровь одного из брух, могло призвать бога смерти.

Ядриэль быстро вытащил кинжал и схватился за изображение Госпожи на рукояти. Портахе связывал его с ней.

– Ядз? – осторожно спросила Марица.

Ядриэль быстро рассек ладонь кинжалом.

– Ядриэль! – крикнула Марица.

Это был единственный способ привлечь внимание Смерти. Он нуждался в ее услуге. Он сжал руку в кулак. Кровь потекла сквозь пальцы.

– Госпожа! – крикнул он. – Ты нужна мне!

В склепе вспыхнул яркий свет. Марица отступила назад. Ядриэль вскинул руку, чтобы прикрыть глаза.

Вокруг него посыпались лепестки бархатцев. Они извивались и искрились, щекоча его лицо и каскадом падая на пол. В нос ударил сладкий запах яблок.

Свет погас. Высокая и сияющая тёплым светом, Госпожа смотрела на них со спокойным выражением лица. Ее кожа была гладкой, как камень, молочно-белой и прозрачной. Сквозь нее Ядриэль разглядел золотой скелет.

На левой стороне ее лица отсутствовала часть призрачной плоти. Неровная линия изгибалась вокруг глаза и тянулась вниз по челюсти, обнажая часть золотого черепа, зубов и шеи.

Госпожа прижала руки друг к другу, словно в молитве. Вместо левой руки у нее была кость. Белое платье мягко развевалось вокруг, как под водой. Подол прикрывал кончики босых ног.

Ядриэль мельком увидел густые черные волосы под позолоченной кружевной накидкой. На голове у нее покоилась корона из бархатцев, чьи лепестки нежно осыпались вокруг. Правый глаз, яркий и моргающий, был как будто наполнен расплавленным золотом, а на месте другого зияла пустая мерцающая глазница.

Ядриэль беззастенчиво разинул рот, почти не замечая пульсирующую боль в ладони.

– Mi hijo[108]108
  Мой сын (исп.).


[Закрыть], Ядриэль Велес Флорес, – сказала она, внимательно наблюдая за ним. Ее голос был красивым и мелодичным, как песня, но с гулким призвуком. Она говорила с акцентом, который Ядриэль не мог определить, – словно каждый слог ударял по уху отзвуком всех испанских голосов, что он когда-либо слышал.

– Твою мать, – выдохнула Марица, уставившись на нее с разинутым ртом.

Золотые глаза Госпожи скользнули к ней. Окрашенные в черный цвет губы скривились в легкой улыбке:

– Mi hija[109]109
  Моя дочь (исп.).


[Закрыть], Марица Селена Эскабас Сантима.

Та выпучила глаза:

– Твою мать.

Ядриэль был в шоке. Он не мог поверить, что у него получилось.

Госпожа оглядела склеп. Ее взгляд упал на сенот, кровь на полу.

– Вы предотвратили ужасное, – сказала она, медленно качая головой и посылая на пол еще больше лепестков. – Если бы не вы, Бахлам сбежал бы из заточения.

– Мой тио, он?.. – Ядриэль осекся.

Госпожа мрачно кивнула:

– Бахлам забрал его в Шибальбу.

Вина расколола Ядриэля напополам.

– Это не твоя вина, – мягко сказала она. – Жадность и обида могут толкнуть людей на ужасные поступки. – Госпожа повернулась к телам, лежащим на жертвенных плитах. – Моих детей забрали из этого мира раньше, чем они должны были уйти.

– Вы можете вернуть их? – спросил Ядриэль. К горлу подступило отчаяние. Мигель. Джулиан. Двое других, которых Ядриэль даже не знал.

Но Смерть уже качала головой.

– Мне очень жаль, но я не могу их вернуть, – мягко сказала она.

– Пожалуйста, – взмолился Ядриэль. Паника снова сковала горло. – Пожалуйста, они этого не заслужили! Как вы и сказали, им не суждено было умереть! Они не должны были так погибнуть – не ради этого! – Он выставил амулет ягуара в кулаке.

Госпожа вздохнула и склонила голову.

– Не мне решать, кому жить, а кому – нет.

В животе Ядриэля вскипели гнев и боль предательства:

– Тогда зачем ты вообще пришла? – выпалил он.

– Ядриэль, – шикнула Марица, глядя на него с распахнутыми от шока глазами.

– Если ты не можешь помочь мне, зачем вообще явилась? – бушевал Ядриэль, не обращая внимания на Марицу.

Госпожа оставалась невозмутимой:

– Того, что сделано, не отменить.

Ядриэль кипел:

– Тогда почему…

– Но у тебя в руках то, чем можно исправить несправедливость. – Золотые глаза скользнули по его руке.

Ядриэль уставился на амулет в своем кулаке.

– Однако ради этого придется заплатить величайшую цену, mijo, – сказала Смерть.

Наморщив лоб, Ядриэль пытался понять, что это значит. Амулет продолжал светиться. Он чувствовал покалывание в затылке – духов, роящихся в амулете. Двух незнакомцев. Мигеля. Джулиана.

Тио Катрис сказал, что сила амулета, подпитываемая духами принесенных в жертву, поможет ему обрести силу, которая не текла в жилах брух тысячелетиями.

Сможет ли он отпустить их души с помощью этой украденной силы? Сможет ли освободить их?

Вернуть их?

Он подумал о Мигеле, своем добром двоюродном брате – хорошем человеке и любящем сыне. О дикой энергии Джулиана, его бессмертной преданности своим близким и готовности пойти на все, лишь бы позаботиться о них.

Подумал о своей маме и ее доброте, о ее главной мечте – исцелять других и помогать им. Он точно знал, что сделала бы мама, окажись она здесь. То же, что собирался сделать он.

Ядриэль бы с радостью умер ради спасения четырех людей, которых так ужасно и беспечно принесли в жертву. Он не мог позволить им умереть во имя эгоистичных интересов своего дяди.

Он сделает это ради них. Сделает это ради Джулиана.

Он взглянул на Смерть, и та улыбнулась.

– Ядриэль, – сказала Марица, вдруг осознав, что она имела в виду. – Ядриэль, не делай этого!

Но он уже принял решение.

Взяв амулет обеими руками, Ядриэль прижал его к груди.

Кожа зажглась золотым светом. Он втянул воздух, почувствовав, как по жилам хлынуло электричество и как слегка закружилась голова по мере нарастания энергии. Ядриэль зажмурился.

Отпусти их. Пусть будут свободны. Пусть живут.

– Ядриэль!

Амулет взорвался у него в руках, отбросив его на спину. Ядриэль застонал. Голова закружилась. Он попытался сесть, но энергия быстро вытекала из него. Он слишком устал, чтобы двигаться, слишком устал, чтобы дышать.

Он чувствовал, как его разум ускользает. Зрение затуманивалось и темнело.

Ядриэль пробирался сквозь туман, пытаясь найти что-нибудь, за что бы мог уцепиться, направление, в котором мог бы пойти.

Он думал о Джулиане. О безрассудном блеске в его глазах, когда он вывесился из окна «Стингрея», мчащегося по шоссе. О том, как он перешептывался с Ядриэлем посреди ночи своим низким тенором, растянувшись на кровати и слушая музыку. О пьяном изгибе его губ. О том, как он коснулся щеки Ядриэля. О нежном поцелуе. О том, как эти моменты заставили сердце Ядриэля трепетать.

Он цеплялся за них, хоть они и наполняли его горем и чувством утраты. Слезы катились по щекам, пока он пытался удержать воспоминания, удержать Джулиана.

Останься со мной. Останься со мной.

Сердце Ядриэля замедлилось. В глазах потемнело. Сладкий запах яблок пощекотал ему нос.

Он держался за мысль о Джулиане так крепко, как только мог.

Останься со мной.

24

Джулиан вскочил с резким рывком. Он глотал воздух, сердце колотилось в ребрах.

Что, мать его, произошло?!

Он попытался сосредоточиться и вспомнить, проталкиваясь сквозь туман в голове.

Кто-то кричал, и Джулиан съежился, когда голос прозвенел у него в ушах. Он хотел попросить этого человека заткнуться, но все, что ему удалось выдавить, – это раздраженное ворчание.

Когда он попытался привстать, у него закружилась голова. Если бы в животе что-то было, он бы точно заблевал себе колени. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь с помощью одной лишь силы воли остановить головокружение.

Он лежал на чем-то твердом и холодном. Все тело болело, словно он навернулся со скейтборда. В груди пульсировала тупая боль. Но…

Вот дерьмо.

Джулиан коснулся своих рук, лица, груди.

Он жив?

Он жив!

Джулиан повернул тяжелую голову, заставив глаза открыться, чтобы найти Ядриэля.

Он должен был сказать ему, должен был показать ему, должен был схватить его и…

– Ну и богиня же из тебя! – едва не проорал знакомый голос.

Джулиан прищурился, глядя на темную комнату.

– Марица?

Постепенно все стало четким.

Он сидел на чем-то похожем на каменный стол.

Тот был залит кровью.

Он был залит кровью.

И тут нахлынули воспоминания. Церковь. Склеп. Кинжал.

Рука Джулиана взлетела туда, где его ранили. Сквозь разорванную футболку виднелся порез. Кровь больше не текла, но болело просто адски…

– Да ты всего лишь трусиха!

Марица сидела на полу и кричала в потолок.

На кого она орет?

Джулиан подвинулся к краю каменного стола и встал нетвердыми ногами на землю. Он протер кулаками слипшиеся глаза, посмотрел вниз и тут же ахнул, отшатнувшись назад.

Пол был залит кровью. Марица стояла в ней на коленях, и ее белое платье побагровело. Она склонилась над чем-то, бормоча что-то себе под нос и не зная, куда деть руки.

– Марица?

Она резко обернулась и посмотрела – нет, не посмотрела, а злобно зыркнула на него через плечо, оскалив зубы. Волосы были взлохмачены, грудь быстро поднималась и опускалась. Она выглядела так, словно готова была выцарапать ему глаза.

Джулиан отпрянул от нее.

– Господи, что…

– А, так значит, он пусть живет? – крикнула Марица, снова дико озираясь. Джулиан не успел оскорбиться, потому что она добавила: – А Ядриэля ты оставишь умирать?

Слова поразили его в ребра.

Он наконец-то увидел, рядом с чем – с кем – она стояла на коленях.

Ядриэль лежал на спине, обмякший и неподвижный.

Его охватил ужас.

– Ядз! – Джулиан рванул вперед и бросился на землю рядом с ним. Он сжал перед зеленой рубашки Ядриэля в кулаках и встряхнул его. – ОЧНИСЬ! – крикнул он.

Голова Ядриэля только перевалилась набок. В сереющей коже не оставалось тепла. Губы были приоткрыты, а глаза невидяще смотрели сквозь тонкие щелочки. Джулиан даже не видел в его глазах привычного теплого янтаря.

Паника схватила Джулиана за горло.

– Что случилось?! – потребовал он ответа. Его пульс учащался, а легкие горели от свистящего дыхания. – Что он наделал?!

– Спас ваши несчастные жизни! – выпалила Марица, возясь с четками.

Джулиан покачал головой. Нет, нет, нет. Это он должен был умереть, а не Ядриэль! Ядриэль должен был быть в безопасности.

– И она оставила его здесь УМИРАТЬ! – Она яростно прокричала последнее слово в гулкий склеп.

– Он умирает? – Джулиан отчаянно дергал Ядриэля за рубашку, пытаясь привести его в сознание. Он не знал, как делать искусственное дыхание; он даже не знал, как измерить пульс. – Он умер?! – дрожащим голосом спросил он.

– Черта с два! – Марица окунула четки в лужу крови и вытащила их капающими пальцами. – ¡USA MIS MANOS! – проревела она.

Четки вспыхнули ослепительно ярким светом. Джулиан отшатнулся.

Марица смахнула руки Джулиана прочь и прижала четки к груди Ядриэля.

– ¡YO CURARE TU CUERPO![110]110
  Этими руками… я исцеляю твое тело (исп.).


[Закрыть]

Сверкнула золотая молния. Джулиан зажмурился, но свет жег и сквозь веки.

Когда он потух, Марица тяжело откинулась назад с пьяной и полубезумной улыбкой.

– ХА! – выдохнула она между тяжелыми вздохами.

Джулиан потянулся к Ядриэлю.

– Ядз? – Он обхватил щеки Ядриэля, пытаясь встретиться с ним взглядом. Цвет возвращался. Щеки залились красным. Когда Джулиан прижал ладони к груди Ядриэля, он почувствовал ровное, мерное биение сердца.

Джулиан с облегчением издал бессвязный возглас. Не умер. Ядриэль был жив. С ним все будет в порядке, просто нужно привести его в сознание. Джулиан еще раз встряхнул его, на сей раз пытаясь быть как можно аккуратнее, но его руки дрожали.

– Очнись, Ядз! – скомандовал он, словно крик мог пробудить его.

– Ну и как тебе такое? – спросила Марица, глядя невидящими глазами наверх. С губ сорвался слабый смех. – И это без крови животных, ха. – С этими словами она грохнулась в обморок.

– Марица! – сердито закричал Джулиан. Не мог же он возиться с двумя людьми без сознания – ему и на одного-то не хватало сил! Что ему теперь делать? Что, если они застрянут здесь одни? Что, если…

– Санта Муэрте.

Джулиан поднял глаза и обнаружил над собой мужчину с волнистыми каштановыми волосами и широко раскрытыми глазами, мечущимися между Ядриэлем и Марицей.

Мужчина подошел к Марице и прижал два пальца к ее шее.

– Она в порядке, – сказал он, вздохнув с облегчением.

Когда он повернулся к Ядриэлю, Джулиан инстинктивно закрыл его своим телом, упершись руками в окровавленный пол.

– Не трогай его! – зарычал Джулиан, оскалив зубы. Его охватил страх. Он не знал, кто этот мужик. Он не позволит ему приблизиться к Ядриэлю. Кто его знает – вдруг это очередной ненормальный брухо, который хочет призвать чертового демона-ягуара, чтобы тот сожрал всех людей! И черта с два он этого допустит.

Мужчина отшатнулся и примирительно выставил руки.

– Все хорошо, – сказал он. – Я просто хочу помочь. – Его глаза снова метнулись к Ядриэлю, но он больше не пытался подойти ближе.

Слева на каменных плитах возникло какое-то движение. Джулиан лишь мельком взглянул туда и заметил, как просыпаются два человека – те, кого принесли в жертву. Неужели Ядриэль спас их всех? Но где же четвертый?

Его глаза переметнулись на мужчину.

– Все в порядке, – повторил тот. – Это мой двоюродный брат.

Губы Джулиана дрогнули.

– Брат? – повторил он. – Мигель?

Мужчина моргнул.

– Да, – сказал Мигель, глядя на него с недоумением. – Откуда ты?..

– ПОМОГИ ЕМУ! – заорал Джулиан.

Мигель подпрыгнул на месте и наклонился вперед. Джулиан отодвинулся ровно настолько, чтобы Мигель мог нащупать пульс Ядриэля.

– Он дышит, с ним все будет в порядке, – сказал он.

Джулиан тяжело вздохнул с таким облегчением, что чуть не потерял сознание. Слава богу, слава богу, слава богу.

– Я побегу за подмогой, – сказал Мигель, вставая на ноги. – Присмотришь за ними?

Как будто на земле есть сила, способная оторвать Джулиана от Ядриэля.

– БЫСТРЕЕ! – рявкнул он.

Мигель рванул вверх по лестнице.

В стороне двое других – девочка и мальчик, на вид примерно одного с ним возраста, если не моложе – держались подальше, глядя на Джулиана, как на дикое животное.

Отлично. Раз напуганы, значит, не будут приближаться. Джулиана волновал только Ядриэль.

Он провел неуклюжими пальцами по шее Ядриэля, где, как он успел убедиться, Мигель и Марица щупали пульс. Сначала он не смог найти его и подумал, что сердце Ядриэля снова остановилось. Но затем средний палец оказался в нужном месте, и он почувствовал удар. Джулиан выругался себе под нос и постарался не двигать рукой. Он боялся отпустить пульс и снова потерять его, но в то же время не хотел случайно задушить Ядриэля.

Джулиан прерывисто выдохнул и начал считать каждый удар сердца Ядриэля, сосредоточившись на этом и только на этом.

Он не знал, сколько уже прошло времени, но оно, казалось, тянулось бесконечно. Паника охватила затекшие конечности. Почему Мигель до сих пор не нашел подмогу? Почему до сих пор не вернулся? В крови закипал гнев. Кожа покрылась мурашками. Джулиан не мог просто сидеть и ждать. Единственное, что мешало ему бежать за помощью, – это Ядриэль.

Джулиан прижал ухо к сердцу Ядриэля, пытаясь услышать биение, но его заглушали звуки его собственного прерывистого дыхания.

Казалось, прошло несколько часов, прежде чем он услышал голоса и шаги, быстро спускающиеся по лестнице в склеп. Джулиан поднял глаза и увидел, как пещеру заполняет группа людей. Грудь с надеждой поднялась и тут же в страхе опустилась.

Он узнал отца и абуэлиту Ядриэля. Она ахнула и встала на месте, увидев кровавую сцену. Отец Ядриэля смотрел по сторонам, пытаясь все осмыслить.

Девушка немногим старше Джулиана бросилась к Марице, кроя ее витиеватыми ругательствами по-испански.

Когда отец Ядриэля заметил своего сына, защищенного полуприсевшим Джулианом, он бросился вперед. Следом бежал Мигель.

Джулиан ощетинился.

– Нет! – рявкнул он так яростно, что Энрике застыл на месте.

Он переводил взгляд с Джулиана на Ядриэля, видимо, подсчитывая вероятность того, что ему могут откусить руку. Он бросил короткий взгляд на Мигеля:

– А это…

– Не знаю, – сказал Мигель, с тревогой наблюдая за Джулианом через плечо Энрике. Он спросил у Джулиана: – Ядриэль – твой друг?

Слово ошпарило его.

– ¡Mi querido![111]111
  Мой любимый (исп.).


[Закрыть] – злобно огрызнулся он.

Брови Энрике взлетели в удивлении.

Джулиан гневно покраснел под их взглядами.

Энрике опустился на колени и попробовал приблизиться.

– Не трогай его! – почти рычал Джулиан, пытаясь отогнать их.

– Все в порядке, – мягко сказал Энрике. Джулиан увидел, как дрожат его ладони, когда он примирительно выставил их перед собой. – Мы здесь, чтобы помочь, пожалуйста. – А затем с болью добавил: – Это мой сын.

– Я знаю! – сказал Джулиан. Пытаясь успокоиться, он зажмурился и стиснул зубы. Он знал. Он знал, что они пришли помочь, что они его семья, но Джулиан был так напуган и зол. То, что их простил Ядриэль, вовсе не означало, что их простил и он.

Они пришли помочь, но Джулиан не мог заставить свое тело понять то, что уже знал его мозг. Адреналин струился по телу, напрягшемуся и готовому к драке, хоть он и знал, что в этом нет необходимости.

Он отказался отходить от Ядриэля, но подвинулся в сторону. Как только он освободил место, Энрике и Лита наклонились к мальчику.

Джулиан подавил желание отбить их руки, когда они коснулись щек Ядриэля, его пульса и лба. Он был без сознания и уязвим. Джулиан должен был оберегать его.

– Он в порядке? – спросил Энрике.

– Sí, – тяжело вздохнула Лита. – Просто без сил.

Энрике оглянулся.

– Паола?

– Будет жить, – сказала девушка, слишком похожая на Марицу, чтобы не быть ее сестрой. Она рассерженно прижимала светло-зеленые четки ко лбу Марицы. – Какая же ты глупая, – упрекнула она, хотя Марица явно не слышала ее.