Текст книги "Бессердечное милосердие"

Руна откинула плащ Милосердия и опустилась на колени подле меня.

– Мы пришли убить великана. Мы сдержим обещание.

Наши глаза встретились.

– Клянусь отомстить. За ярла Рота и народ Голубого Ви. За трех мертвых девчушек и за всех девушек Ворса.

Возвращаясь в Зал, мы нашли следы крови на снегу, и каждая капля была размером с золотую монету.

Двадцать три

– Однажды, в последние дни перед началом Ведьмовских Войн, четыре Сестры Последнего Милосердия отказались от торговли смертью и отправились на запад в поисках славы.

Сказала слова с кулаком на сердце, повернувшись спиной к Залу Синего Ви и глядя на Цветущую долину, где в розовом сиянии восходило солнце.

Ови кивнула.

– Ежели потерпим неудачу, все равно победим, Фрей.

Джунипер сбросила капюшон, и жемчужно-зеленые кудри засияли на фоне белого снега.

– Мы делаем то, что никто до нас не делал. И это важно.

Руна просто подняла подбородок и посмотрела вперед, мимо долины, к Слякотной пустоши.

Индиго тоже присоединилась к нам, заявив, что не оставит Руне всю славу. Она подошла к Руне и улыбнулась.

– Давайте же убьем Зверя, Сестры.

У девушки Индиго, несмотря на хвастовство и браваду, кровь было огненной, а сердце – золотым.

Мы пробыли в Зале недолго – столько, сколько потребовалось для того, чтобы сообщить о Торстене, умыть лицо от грязи и собрать припасы. Следы крови Логафелл заметет первый же снегопад. Либо сейчас ступать за ней, либо уж никогда.

Я отправилась в комнату Рота, где на несколько минут присела подле него. Он все еще не очнулся, но нога была перевязана, а голова замотана в чистую льняную ткань. Он выглядел… юным, и я тут же вспомнила все истории, что рассказал он о детстве, охоте на троллей в пещерах.

Я отыскала Тригва в хижине Сив. Он был бледен, но очнулся и лежал на койке с подвязанной рукой, а над головой у него висели сушеные травы.

– Ты убьешь Зверя, – прошептал он.

– Да.

Он обнял меня здоровой рукой и притянул поближе.

– Не вздумай помирать, – шепнул Тригв, прижимаясь губами к уху. – Не смей, Фрей.

Я сжала его тунику в кулаки и крепко обняла его.

– Не умру, Тригв Лот.

* * *

Мы, в вихре плащей над белым снегом, проследили за Логафелл по открытой равнине.

– Не оставили ни следа, – заметила Руна. – Ни она, ни волки. Как будто они бегут по воздуху.

– Это действует заклинание. – Джунипер склонила голову, уставившись в землю. – Древняя северная магия, старше магии Морских Ведьм. Нам их путь не ведом.

Мы следовали по кровавым следам на север все дальше и дальше, пока деревья не уступили место красному лишайнику и фиолетовому вереску.

В пустоши было суше, снегопад тише, и нам удалось набрать скорость.

Остановились в полдень, чтобы разжечь огонь. Растирали пальцы, чтобы прогнать холод из усталых конечностей, топили снег, чтобы согреть чая. Ови нашла зимней брусники, и мы проглотили по горстке, благодарные за терпкий вкус, который хоть и не наполнила наши желудки, но зато согрел.

Джунипер, с горящими от мороза щеками, проглотила ягоды, затем подняла руку и указала на север на небольшой холм.

– Гляньте-ка. Белая лань.

Я заметила легкий силуэт на фоне снега – высокие уши, темные глаза. Стоя на солнышке, она смотрела на нас, но внезапно повернулась и бросилась бежать, взбивая снег тонкими ногами.

Джунипер улыбнулась, сделала Ведьминский жест на удачу.

– Добрый знак. Боги с нами.

Я глянула на Морскую Ведьму. Недостаток сна на всех отразился, но Джунипер страдала явнее всех – темные круги под глазами и напряженные губы выдавали усталость. Казалось, белая лань взбодрила ее и утещила, и я была рада.

Руна хлебнула чая и посмотрела на Ови, которая сидела на упавшем дереве, натачивая топор маленьким камнем.

– У вас с Логафелл есть что-то общее.

Ови постучала пальцем по пустой глазнице.

– И правда.

Я услыхала ворону и обратила взор к небу – ясному, ярко-голубому, но не греющему.

Интересно, когда мы, Сестры Последнего Милосердия, вновь присядем у огня?

Возможно, скоро.

Возможно, никогда.

* * *

Кровавый след привел нас наконец к реке и узкому каньону.

Каньон был глубоко затенен высокими, выступающими стенами, что загораживали солнце. Желтые пещерные вороны жили в маленьких темных впадинах на вершине скалы, и их песни звучали одиноко, скорбно.

Здесь ощущалось жутковатое чувство пропасти, отчего позвоночник покалывало, а челюсть болела.

Мы стояли у входа в овраг, прямо возле кровавых пятен, щурясь в темноту.

Ови откинула капюшон плаща, сделала шаг вперед.

– Как только войдем, сразу очутимся в ловушке. Нам не выбраться по отвесной стене.

Я кивнула.

– Мне кажется, что Логафелл еще не ведает о нашем преследовании. Она ранена, да в придачу потеряла волков. Мысли ее заняты логовом.

И с этими мыслями я ступила в пещеру.

Мы более не бежали, а шли пешком по мягкому снегу. Тихо. Бесшумно. Следовали за ручьем каньона, глядя по сторонам. Пещерные вороны пролетели над головой, как взрыв желтого цвета на фоне смолянистых скал. Один из них подобрался столь близко, что я, протянув руку, коснулась крыла. Что за храбрые птицы!

Услышала водопад, а спустя мгновение он предстал перед глазами – туманный белый поток, что сползал по черным камням и обрушивался в небольшую запруду.

Увидела последнюю каплю крови.

Конец тропы.

Одной рукой я схватилась за топор, другой же потянулась к кинжалу.

– Если Логафелл и способна забраться на скалы, – прошептала я, – то волки вряд ли. Доставайте оружие, Сестры. Она за водопадом, который, вернее всего, скрывает вход в пещеру.

Джунипер подняла руку ладонью вверх.

– В «Саге Замерзшей Крови» девушки прямо за водопадом находят вход в пещеру Ледяного Элвера. Хорошо, что Зверь привел нас сюда.

Индиго улыбнулась и подняла лук.

– Убьем же чудище или умрем в бою! Ежели суждена погибель, сегодня же вечером станем пировать в Зале Убитых, и все в Холхалле склонятся у наших ног. Я готова, мне не терпится!

Против воли я улыбнулась.

– Столько в тебе ярости, Индиго.

Руна кивнула.

– Она из Ворса.

Мы пробрались к заводи, осторожно ступая по ледяным камням.

С закрытыми очами я шагнула по воде.

Тоннель оказался черным, чернее черного. Точно собака, я отряхнулась от капель, а затем сжала топор в кулаке, да так сильно, что кости заломило. Девушек рядом не видела, но ощущала их присутствие, напряжение и тепло.

– Огонь, – прошептала я.

Я услышала, как Руна шарила в кармане – она всегда носила пару факелов – смазанных полосок шерсти, привязанных к палочке из зеленого дерева. Засияли искры, и свет прорезал тьму, разгоняя ее по углам.

Руна протянула мне факел, и мы двинулись вперед. Я слышала мягкий стук воды, точно накрапывающий дождик.

Мы шли и шли. Воздух пропах сыростью; он словно прилипал к коже, отчего казалось, будто мы залезли в брюхо древнего гигантского морского зверя. Как герой «Песен и сказаний». Тот вышел в море на рыбалку, но очутился в пасти кита, и жил в рыбьем чреве, пока несколько недель спустя не совершил побег. Мне такая судьба не нравилась.

Что-то хрупкое громко треснуло под моей пяткой, и я вздрогнула.

Кость.

Подняла факел. Мы вошли в большую пещеру с высоченным сводом, как потолки Зала Рота. Нет, еще выше.

Кости. Груды, груды костей, некоторые были выше моего роста. Некоторые – ростом с Логафелл. У ноги я нашла волчий череп, лежащий рядом с человеческой бедренной костью. Увидела грудную клетку медведя и кучу тонких, крошечных костей, точно мышиных. Заметила черепа птиц, кошек, коров. Дальний угол был забит спутанными рогами гигантского красного оленя.

– Пещера троллей, – прошептала Джунипер и начертила пальцем круг в воздухе. – Нанте, Нанте.

Я медленно обернулась, глядя на тени.

– Тригв уверял, что троллей не существует.

Ови переминалась с ноги на ногу, глядя на залу.

– Да, но даже великан в одиночку не способен на такое. Здесь лет сто творились убийства.

Мы пробирались сквозь столетние скелеты на другую сторону пещеры, стараясь не коснуться ни одной из костяных куч – грохот рассыпающихся костей нам был не нужен. Мы добрались до очередного тоннеля, ведущего вниз. Руна разожгла второй факел и ступила вперед, высоко подняв огонь.

В темноте я чувствовала себя в большей безопасности.

Пальцы Ови коснулись моего локтя, и я замедлила шаг.

– Логафелл пошлет волков, – шепнула она, – и они найдут нас хоть со светом, хоть без…

Индиго остановилась перед нами, натянула лук, выпустила стрелу во тьму. Та полетела вниз по туннелю и ударилась в камень.

– Я что-то слышала, – молвила она. – За нами наблюдают.

Мы сблизились, прижались плечом к плечу. Тоннель вывел нас в широкую залу с наклонным сводом и большим озером.

Белые пещерные сосульки свисали с крыши, точно зубы.

– Осторожнее, Сестры. – Я подошла к краю озера и посмотрела на воду. – Мне не нравится это место.

Подняла факел, чтобы увидеть в воде отражение – в воде, что казалась неестественно тихой. Зловеще тихой. Вытянула ногу и осторожно коснулась поверхности кончиком сапога…

И тогда раздался шум, и я подняла глаза к потолку…

И увидела красную шерсть, что капала красной кровью…

Белоснежные зубы…

Великанский Волк вырвался из воды и бросился на Индиго, сбив ее с ног, но девушка ловко отпрянула в сторону и вонзила клинок в шею зверя. Да вот только волк успел вцепиться зубами в ее плечо.

– Индиго.

Руна бросила факел, натянула тетиву. Стрела устремилась в чудище. Затем еще одна. Волк рычал, но жертву не выпускал.

Теперь в атаку бросилась Ови с поднятым над головой топором…

Но из озера, разбрызгав по сторонам воду, выскочили еще два волка, и один из них шмыгнул в сторону Джунипер…

А другой тем временем врезался в мой левый бок.

Я упала, закрыв лицо руками. Голова ударилась о землю, и я увидала звезды.

Возле уха почуяла тепло… то было волчье дыхание и скрежещущие зубы…

Используй кинжал, Фрей.

Полоснула ножом нежный нос зверя. Тот отскочил, и я получила несколько секунд свободы. Вскочила на ноги, но поскользнулась на мокром камне. Кинжал вывалился из рук и звонко упал на пол пещеры.

Хель.

Волк встряхнул головой, и глаза его прояснились. Он повернулся…

Я схватила топор…

И он прыгнул вперед…

И я вонзила лезвие прямо ему в бок.

Схватив рукоять двумя руками, я потянула зверя к озеру. Он скрежетал зубами, но я держала, не выпускала. Кровь брызгала на щеки, но я держала. Шаг за шагом я тянула волка, пока вода не коснулась моей талии.

Вздохнула глубоко-глубоко и погрузила голову волка под воду.

И держала.

– Фрей.

Повернулась и увидела Джунипер верхом на волке.

– Джунипер! – крикнула я, вытягивая шею…

Нога поскользнулась на камнях на дне озера.

И я выпустила топор и упала.

Волк вырвался на поверхность и взвыл.

Я тоже выкарабкалась из воды, протягивая руки к лезвию, что до сих пор торчало из тела волка.

Он щелкнул челюстями, близко, слишком близко, и я заслонила лицо руками…

Волк снова щелкнул зубами, и на этот раз ухватил меня за руку.

Крик раздался. То был мой крик.

Боль. Боль, точно огонь. Боль, точно смерть.

Свободной рукой я колотила зверя в нос, снова, и снова, и снова. Хватка челюстей ослабла, и мне удалось выдернуть руку из его пасти.

Два пальца на левой руке исчезли.

Кровь. Кровь разлилась повсюду.

Я зажала израненную руку под правой подмышкой и закричала. В правый кулак схватила топор и снова принялась топить волка. Несмотря на боль и потерю крови я держала, напрягалась, тяжело дышала… но держала.

В воздухе стоял запах шерсти, крови, огня, стали. Но я держала.

Волк затих.

Убрала топор, отдышалась, обернулась…

Ови перерезала горло волку, и кровь ручьями омывала тела их обоих.

Руна опустилась на колени над Индиго, сорвала тунику, пытаясь добраться до раны.

Джунипер.

Я выскочила из воды и тотчас бросилась к Морской Ведьме, лежащей на земле с закрытыми глазами. На правом виске виднелся большой красный рубец, и я приложила ухо к груди, морщась от боли в руке.

Дыхание было поверхностным, но ровным. Она будет жить.

Я поднялась на ноги, направилась к Индиго. Плечо ее было разорвано до самой кости. Торчали из раны мышцы, кровь заливала кожу.

– Вот так драка, Фрей, – прошептала она, пока Руна возилась с плечом. – Вот так драка.

Руна прижгла мою рану: раскалила нож докрасна над пламенем факела, а затем приложила к пенькам, что остались от пальцев. Я кричала. И кричала. Но сознания не потеряла.

Я – Сестра Последнего Милосердия. Я многое повидала и сотворила на своем веку, но никогда еще не чувствовала запах собственной горящей плоти. Но я была готова к подобному исходу, и мне нечего стыдиться.

Руна обернула чистую шерстяную тряпку вокруг моей руки, чтобы в случае необходимости я могла ею воспользоваться, и я щедро отхлебнула вайта. Еще разок.

Ови наклонилась и подняла Джунипер, пропустив одну руку под тонкую шею, а другую – под колени. Она пронесла ее через пещеру и уложила возле Индиго.

Наши с ней глаза встретились.

– Трое из нас отхватили сполна.

Я поглядела на перевязанную руку.

– Руна, ты все еще с нами?

Она кивнула.

– Еще бы.

Я кивнула.

– Тогда давайте же покончим с великаном.

Двадцать четыре

Логово Логафелл светилось, точно Луна. Вдоль пещеры вытянулись сияющие фосфором шляпки грибов, а жутковатый сине-белый свет озарял голую кожу, подобно мокрому камню.

Она сидела в дальнем конце. Мускулистые ручищи обхватывали огромные колени, а густые бело-русые волосы струились с широких плеч. Она посмотрела на нас, когда мы вошли, но с места не поднялась.

Она была прекрасна.

Прекрасна, но уязвима без своих волков и тумана.

Я огляделась. В дальнем углу завидела кровать из кучи шерсти, а еще простой деревянный стол с ножками размером с Джунипер. Поверхность стола усеивали золотые тарелки да деревянные кружки. Повсюду валялись кости – остатки прошедших пиршеств.

Стены пещеры были не гладкими и влажными, а выпуклыми, с выступающими черными гребнями, как покореженные ступеньки. В углу висел потертый гобелен с изображением заснеженной горы под оранжевым солнцем. В центре располагался остывший очаг с железной посудой.

Не похоже было логово на глубокую, страшную пещеру ужасов.

Домом оказалась пещера.

Я оглянулась на зверя, на женщину в дальнем конце пещеры. Запекшаяся кровь застыла в левой глазнице – она вытащила стрелу, оставив лишь черную глазницу.

Даже после всех разрушений и смертей, что учудила Логафелл, больно было видеть ее рану.

– Ходы пещеры ведут под Скальские горы. – Голос Логафелл, разнесшийся в пещере, точно шепот океанских волн, оказался мягче, чем я ожидала. – Покоятся там сокровища, ежели, конечно, хватит у вас духу отправиться за ними. Золотые тарелки отыскала я в одном из тоннелей и далеко не все забрала.

Она говорила на совершенном ворсском, но без акцента Голубого Ви. Говор ее был свеж, с оттенком морозца.

Логафелл перевела взгляд на мою перевязанную руку.

– Пальцев лишилась?

– Всего парочки.

– Нет у меня больше волков?

Я кивнула.

– Жалость какая. Вырастила их со щенячества. Малыш Торви, конечно, был любимчиком, но все Великанские Волки служили мне верно. Надеялась однажды забрать их домой, вернуться на север и освободить на Ледяных равнинах.

Логафелл глубоко вздохнула, поднялась на ноги.

Она была гигантской. Точно холм, точно дерево или же гора.

– Явились вы, чтобы убить знаменитого Зверя Голубого Ви, Ночного Хищника, Йотуна… Много интересного поведал мой народ за все времена. И что же теперь думаете? Теперь, когда узрели мой дом и меня?

– Ты прекрасна.

Она рассмеялась, и ее смех оказался приятным – раскатистым, словно гром, мягким, как морось.

– Легко не бывает ни в сражениях, ни в геройстве, ни в славе.

Я вытянула шею, задрала голову выше, выше, еще выше. Встретила наконец ее взгляд.

– Легко никогда не бывает.

Логафелл кивнула, и ее белокурые волосы заструились по плечам, будто шелк.

– Раз, девочка, ты желаешь моей смерти, пора приступать.

Я опустила подбородок, глянула на Руну, затем на Ови. Разом расстегнули они плащи милосердия, и те упали на землю.

Мы готовы.

Руна выдернула толстую веревку из мешка, бросила второй конец Ови, и та ловко поймала его в воздухе и натянула потуже. Обе бросились бежать прямиком к ногам-стволам Логафелл.

Великан двинулась на нас, размахивая ручищами, и мне, чтобы не попасть под удар, пришлось отпрыгнуть к дальней стене. Там, заклинив топор в узкую расщелину, я подтянулась на одной руке на уступ.

И оглянулась.

Руна и Ови устремились через пещеру, уворачиваясь от гигантских кулаков, обвили веревку вокруг ног Зверя один раз, а затем и дважды…

Логафелл сделала шаг вперед, споткнулась.

Если упадет, мы сходу ее хватим.

Я вытащила топор и подняла повыше.

Руна обвила конец веревки вокруг талии и вскрикнула, когда та впилась в плоть. Ови накинула другой конец на плечи, и обе начали шагать в разные стороны, натягивая веревку, жесткую, как тетива в луке Руны.

Логафелл качнула головой, дернула плечами, и Руна и Ови закричали от боли.

Не удержать им Зверя.

– Давай, Фрей, – вопила Ови.

Я бросила топор, побежала через уступ и, согнув колени, прыгнула…

И приземлилась на спину Логафелл, вцепившись пальцами в ее волосы.

Она взвыла.

Логафелл корчилась, крутилась, а затем и вовсе поволокла Руну и Ови по полу пещеры. Я обхватила ногами ее спину и держалась, держалась…

Логафелл вновь взвыла, выгнулась…

Я так и полетела. И грохнулась о землю. Тяжело грохнулась.

Не могла пошевелиться. Дышать не могла.

Открыла глаза…

Увидела восстающую надо мной тень…

Тень ноги. Ноги Логафелл.

– Фрей.

Руна отпустила веревку и натянула тетиву. Стрела пронзила нежную лодыжку Зверя.

Логафелл завопила и одним движением руки бросила Руну в стену возле гобелена.

Я замахнулась и стукнула кулаком себе в грудь, один раз, дважды. Дыхание вернулось в приступе боли.

– Руна, – выдавила я.

Но Сестра не двигалась.

– Руна.

Пещера, казалось, окуталась дымкой, будто голубой туман в очередной раз настиг нас. Руки покалывало, тело обмякло.

Я теряла сознание.

– Закончи, – кричала Ови. – Закончи битву, Фрей.

Я моргнула, повернула голову. Ови схватила конец веревки, который выронила Руна, и, заливаясь потом и бранясь, пыталась удержать оба конца. Логафелл замахнулась кулачищами-валунами, отчего ветер в пещере засвистел, словно дул с моря, а не от Звериного взмаха.

Я поднялась на ноги, наклонилась, залила пол рвотой. Вытерла рот и посмотрела туда, где лежало скрученное тело Руны – голова смотрела в одну сторону, ноги – в другую.

Ови выкрикнула мое имя, и я обернулась. Логафелл, таща за собой Ови, направлялась в дальний угол пещеры.

Кончай с ней, Фрей.

Я бросилась к стене, полезла наверх, ударяясь, царапая кожу, карабкаясь по выступам. Ближе… еще чуть ближе…

И тогда прыгнула.

В воздухе, словно птица, размахивала руками.

Разжала кулаки…

И уцепилась за тунику Логафелл. Сжала пальцы правой руки, да покрепче – так, что костяшки побелели. Кожа Зверя под моей рукой оказалась твердой, точно камень. Я карабкалась наверх, медленно, ставя пятки на позвонки гиганта.

Она вертелась и крутилась, пыталась бросить меня со спины. Но я крепко держалась.

Затем потянулась…

Еще чуть-чуть…

Еще…

Задрала голову и тогда увидела… Мягкое место у основания шеи, как и говорила Матушка Хаш. Полупрозрачная плоть размером с кулак с синим скоплением вен, что пульсировали изнутри.

Вот она – щель в доспехах чудища.

Подо мной Ови изо всех сил напрягалась. Лицо ее покраснело, градом капал пот.

– Скорее, Фрей.

Раненой рукой я потянулась к ножу и сжала его в кулаке… Больно… Хель, как же больно…

Логафелл схватила один из концов веревки…

Дернула…

Ови полетела.

И ударилась о стену возле кучи с шерстью. А затем замерла.

Я вцепилась в спину Логафелл и взвыла так же, как она взвыла, и ее волки выли.

Мой голос разнесся среди пещерных стен.

Я приподнялась… медленно, медленно, с дрожащими мышцами. Начала тянуться… выше, выше… еще на дюйм… Почти, почти дотянулась…

– Разве ты не хочешь знать причину деяний моих, Сестра Милосердия?

Слова Логафелл эхом отразились от стен пещеры.

Я замерла.

– Прежде чем вонзишь в меня иглу свою, дай поведать, что это все не просто жестокость и не дикий разгул безумного зверя. – Она перестала корчиться и извиваться. Она остановилась. Стихла, как мертвая.

С чего вдруг?

Я почувствовала, как глубоко она дышит, как высоко поднимаются ребра. Она знала. Знала, что я приставила кинжал к ее шее. Знала, что скоро умрет.

Я дрожала от усталости, от гнева.

Давай же, Фрей. Вонзи лезвие.

Но я замешкалась. Так же замешкалась, как и с Королевой-Затворницей. Логафелл была зверем. Монстром. Но при том – женщиной.

Я должна слышать последние слова.

– Что же это? Что, если не жестокость?

– Мужчины… – ответила она. – Белокурые пираты, приходящие с моря. Они увидали на берегу моих трех дочерей, когда те собирали моллюсков. Старшей было всего десять, хотя ростом все трое были высоки, как деревья. Они пронзили стрелами моих детей – кожа их еще не окрепла и была нежной, как и твоя. Я нашла их тела на берегу, окровавленные, измученные. Зачем их убили? По какой причине? Потому что они другие?

– Мне жаль твоих дочерей, – сказала я искренне.

Пот стекал по лицу, и я вытерла капли рукавом, поймав в клинке свое отражение.

Я глядела на себя… на глаза, налитые кровью…

На бесстрашие…

– Брось кинжал, девочка. Давай будем союзниками. Давай странствовать вместе и сокрушать все на своем пути.

– Да, – ответила я. – В другое время и в другом месте я бы отправилась с тобой, и мы бы поставили мир на колени.

Я помолчала. Вспомнила о воинах Рота и о трех молодых девушках в Торстене. О повешенной девушке на перекрестке. Вспомнила девушку в ежевике и всех убийствах, что совершили с годами Сестры Последнего Милосердия. Думала, думала и думала.

Думала о Руне и Ови.

– Нет. Хватит смертей.

Шея Зверя изогнулась, и она глянула на меня оставшимся глазом.

– Я дала тебе шанс быть замеченной богами. Я. Никогда не забывай.

Я сжала пальцы вокруг рукояти ножа и застонала от боли.

– Я в долгу, и я не забуду. Увидимся в Холхалле, великан.

И с этими словами глубоко погрузила кинжал.

Логафелл закричала.

Это было последнее убийство из милосердия.

Я ощутила, как чудище Голубого Ви вздрогнуло…

И хлынула кровь.

Она лилась мощным потоком, как водопад, скрывающий ее логово. Она заливала мои волосы, лицо, тело. Руки стали скользкими.

Логафелл начала раскачиваться из стороны в сторону.

И тогда я отпустила.

Ниже, и ниже, и ниже… опускалось тело ее.

Она рухнула на груду костей, раздавила их в пыль, белый шлейф от которой наполнил воздух.

Земля задрожала, подземные толчки эхом проникали в пещеру, точно гром.

Я упала на мех возле Ови и, спустя мгновение, притянула ее к себе. Она была без сознания, но все еще дышала.

Спасибо, Валькрия.

Поползла к Логафелл, дважды поскользнулась в крови.

Теперь, лежа на земле, она казалась меньше. Теперь она выглядела… хрупкой. Я приложила ладонь к ее щеке, затем приложила к губам флягу с вайтом.

– Вот, выпей, лапушка. – Я опустошила бутылку, влила все содержимое прямо в рот.

Она сглотнула, вздохнула.

Я сидела, касаясь коленями ее плеча, и ждала, когда замедлится сердцебиение.

– Я хотела умереть, – прошептала она.

– Знаю.

– Слишком долго я бродила по земле. Последние из нашей расы бежали далеко на север, где каждого из них истребили. Раньше мы ходили по льду, гордые и царственные, как боги. Но когда пришли в Ворсленд, спрятались в пещерах и ползали, точно демоны во тьме, увядая от недостатка солнца и недостатка смысла. Народ мой вымирал десятками, пока не осталось нас четверо – я и мои дочери.

Она вздохнула поверхностно, легко, как ветерок. Кровь просочилась из шеи, впиталась в мою одежду.

– Эти мужи Голубого Ви не сумели убить меня. Но вы… пять девушек, вы подарили мне тот конец, что был так мне необходим. Тот конец, какой я заслужила.

Логафелл, Зверь Голубого Ви, вздохнула и умерла на моих руках.

* * *

Медленно поднявшись, я перешла на другую сторону пещеры и опустилась возле обмякшего тела Руны. Схватив запястье правой рукой, прислушалась к пульсу. Ничего. Протянула руку к груди. Прижала.

Ничего.

Услыхала тихие шорохи, почуяла солоноватый запах, древесный дым и сосновую смолу.

Джунипер.

В порванной тунике она опустилась на колени. Лоб был усеян ранами и синяками. Я выпустила Руну медленно, осторожно и крепко прижала к себе Джунипер, уткнувшись лицом в ее шею.

– Как Ови? – спросила я, как только выпустила ее из объятий.

Джунипер кивнула через плечо.

– Ребра сломаны, но жива.

Ови стояла рядом со светящимися грибами, прижав руку к ребрам. Сразу я поднялась на ноги и похромала к ней и прижала к себе, как прижимала Джунипер. Мы не разговаривали, да и не нужны были разговоры, поскольку я слышала песнь ее сердца, и та была грустной, как моя собственная.