Текст книги "Бессердечное милосердие"

– Времени на принятие решения у вас уже в обрез, – шепотом произнес он.

Вновь послышался вой волков и вызвал во мне непростые, мрачные думы: о наших убийствах Милосердия, о смерти Сигги, об умирающих детях, о сагах и ведьмах, о том, что позабыли ворсы, и о том, чего они никогда и не ведали.

Восемнадцать

Лейф слыхал, что Квиксы охотились возле Нильса – деревеньки на северо-западе в глубине ворсского леса. Через пять дней пути по лесу нам с Сестрами Последнего Милосердия придется свернуть на запад к Голубому Ви.

Если, конечно, мы не передумаем охотиться на Зверя.

Шли мы около двадцати миль в день, двигаясь быстро, даже бегом, если встречались ровные тропы. Через лес Голубого Ви вели несколько дорог, но странников мы почти не встречали, что вполне нас устраивало. Наша компания увеличилась до семи человек, и проходящие лесорубы да фермеры старались не попадаться нам на пути.

Сосны в лесу стояли высокие, стройные. Они, как грациозные короли и королевы, кивали нам, одаривая благородным, свежим воздухом. Пятками мы подбрасывали коричневые иглы, и этот шорох приятно ласкал мне уши. Воздух был морозным, но с той ночи, как мы решили пойти на Зверя Голубого Ви, снега больше не выпало.

Знала я, однако, что тихая погода долго не продержится. В воздухе пахло снегом, чувствовалось, как при каждом вдохе мороз обжигал легкие.

На второй день с Квиксами, в полдень, Джунипер утащила меня с тропы и поведала, что явилась ночью Матушке Хаш и рассказала о Королеве-Затворнице и ее воскрешении.

– Ты сердишься, что не спросила тебя? Я не знала, получится ли, ведь мы отходим от Мерроу все дальше и дальше.

– Нет, Джунипер, ты все сделала верно. Матушке Хаш нужно знать.

Джунипер кивнула; в серых глазах вспыхнула тревога.

– Как думаешь, что если война ведьм все-таки вернется в Ворсленд?

В ту же секунду на верхней ветви сосны закаркал ворон, и обе мы подняли глаза. Я снова посмотрела на Джунипер.

– Мир будет меняться. Тригв говорит, что время движется как вперед, так и назад, и что век саг будет расцветать и угасать, точно восход и закат.

Джунипер взяла меня за руку, и пальцы наши переплелись.

– Руна права. Морские Ведьмы ведут затворнический образ жизни и слишком замкнуты. Война и этому положит конец. А к худшему или лучшему – знать не дано.

* * *

Совсем скоро Лейф и Вайтал прознали об умении Руны стрелять из лука. Нельзя было не заметить тоскливые взоры, что бросала она на лук Вайтала. На вторую ночь Квиксы просили ее пойти на охоту, и она вернулась через час с двумя белоснежными кроликами в руках. Руна смеялась и не переставая шутила.

Такой счастливой я не видала ее со времен соревнований с Аарном, и радость ее грела мне душу.

Ови, Джунипер и я продолжали тренироваться над Седьмой Ступенью возле костра, пока Руна мастерила лук из сосновых веток. Руна и Квиксы поочередно стреляли из лука Вайтала, но не теряли-таки надежду пробежаться по Ночному Рынку. До ушей моих донесся голос Руны: она говорила Лейфу, что вновь вернется к торговле смертью, чтобы заработать денег на собственный лук. И голос ее был серьезным.

Руна ненавидела работу Дарующих Милосердие не меньше остальных, посему слова ее значили многое.

Каждый вечер мы рассказывали истории, пили вайт да охотились. Мы смеялись, ели, пили, говорили обо всем и просто молчали. Тригв рассказывал чудны́е мифы, что прочел в книгах, а Квиксы поведали о Великой Охоте. Джунипер излагала истории о Морских Ведьмах и богине Джут. Сама я попыталась вспомнить легенды, которые Сигги поведала мне в холодные зимние ночи, когда нас было двое – сказки об одинокой девушке из «Саги Замершей Крови» и о храбрости во время Войны Воронов в «Море и Пепле».

Но я не говорила о сказаниях из «Хроник Ведьмовских Войн», как и любой из нас.

Только Ови и Руна не пустились в рассказы. Ови говорила редко, а Руна… – это Руна.

Пусть с Квиксами мы мало знакомы, но убийство Ив сплотило нас, и нам было вместе легко и непринужденно.

Теперь Джунипер спала рядом с Вайталом, и я частенько видела их тихо шепчущимися возле огня или стоящими плечом к плечу в молитве звездам.

На пятую ночь мирное и беззаботное настроение сменилось тоской, думами. Каждый, казалось, двигался медленнее, сутулил плечи, пока собирал хворост.

Никто не говорил об этом, но все мы знали, что близится перекресток. Недавно мы прошли деревушку Велкин, и скоро пути наши разойдутся – одна тропа поведет в сторону Цветущей долины Голубого Ви и Залу Пиршеств ярла Рота, другая – на север, к Нильсу, Скальским горам и Зеленому Дикому Лесу.

Руна, Ови и я отыскали нашу Морскую Ведьму во время вечерних молитв. Нашли ее под древним можжевеловым деревом и гроздьями темных ягод, свисавшими над ее головой.

Я схватила пригоршню ягод и принялась перекатывать их между ладоней, и заструился резкий, землистый запах.

– Куда пойдем? На север с Квиксами или же на запад до Голубого Ви?

Все молчали. Никому из нас решение не дастся легко.

Я закрыла глаза, слушая у костра тихие голоса Квиксов, занятых приготовлением пищи. Слушала ветер, что завывал меж верхушками сосен. Слушала ритмичное биение сердца.

Повернулась к Руне.

– Ты желаешь последовать за Квиксами, и это ясно, как летний день.

Она кивнула.

– Никогда еще нам не было так хорошо, как сейчас. Так давайте последуем за Вайталом и Лейфом и перезимуем в Бесконечном лесу. Будем охотиться, станем свободными… И ни одно мирское зло нас более не коснется.

Я повернулась к Джунипер.

– Сделай и ты свой выбор, Сестра.

Джунипер поджала губы, дунула через правое плечо.

– Матушка Хаш не раскрыла бы секрет великана, если бы не верила в успех. Мы нужны народу Голубого Ви, так будем верны нашим намерениями и двинемся на запад.

Я кивнула.

– Каков твой вердикт, Ови?

Взгляды наши встретились.

– Ежели нам не понравится место или мы поймем, что не одолеть нам Зверя, покинем те места. Но если же сможем помочь ярлу Роту в битве, тогда обязаны встретиться с чудищем. Совершим правое дело. Совершим героический подвиг, как во времена саг. Сердца Сестер Последнего Милосердия бьются столь же сильно, как сердце любого ворского воина.

Речь Ови взбудоражила мой разум, и мне захотелось поднять топор, закинуть голову и кричать «хелтар» в ночное небо.

Джунипер изобразила знак доблести, а затем шагнула вперед.

– Один голос за Квиксов и два за Голубой Ви. Твой черед, Фрей?

Я не сводила глаз с Морской Ведьмы.

– Ови права. Мы должны убить Зверя. Таков выбор героев, посему я выбираю путь на запад к Голубому Ви.

* * *

Позднее я стояла в тени подле Тригва, и оба мы глядели, как Руна сосредоточенно расщепляла ножом гусиные перья и ловко крепила их к стрелам.

Она приняла решение с молчанием и изяществом, хотя страдать будет сильнее всех нас.

Руна повстречалась нам с Сигги три года назад. Она отыскала нас в южной деревушке Гайда и наняла для убийства. Но лишь дойдя до одинокого перекрестка возле реки Черного Ножа, мы обнаружили, что смерти желала сама Руна.

Самоубийство редко случалось в Ворсленде, но ни старые законы, ни новые не препятствовали сему. За несколько лет Сигги совершила дюжину их. Хотя позже я узнала, что никогда столь молодые к ней не обращались.

Припомнила я, что Руна выглядела очень красивой и очень высокой, и лицо ее в свете угасающего солнца было торжественным, решительным.

Она посмотрела на меня, потом на Сигги.

– Умеете стрелять из лука? Хочу, чтобы стрела пронзила мое сердце.

В ту пору я была ученицей, и не было у меня плаща, поэтому лук у Руны приняла Сигги. Она прицелилась, натянула тетиву… но вдруг опустила. Сигги вернула оружие Руне и осмотрела темноволосую девушку с ног до головы, после чего улыбнулась.

– Не будет сегодня убийств. Ты пойдешь с нами и выучишься торговле смертью. У нас мало что есть, но мы есть друг у друга.

Руна только один раз кивнула, и на этом все решилось.

Позже она сожгла лук.

Бросила его в огонь, и мы никогда более не возвращались к той истории.

* * *

– Поведай нам историю, Руна, – просил Лейф. – Сказание о героях, трагедии и лучниках.

Квиксы не были дураками и по настрою догадались, что мы выбрали дорогу в Голубой Ви. В тишине мы доели дикие грибы и рябчиков, и никто не желал поднимать эту тему.

Руна перевела взгляд на Лейфа, и, к моему изумлению, кивнула.

– Знаю одну.

Она замолчала, взглянула на меня и вновь обратилась к огню.

– Жили на свете две сестры, и бродили они по темному, таинственному лесу Эбба. Отец их женился на женщине на сорок лет моложе, но брак сей оказался ей выгоден, ибо муж в жене души не чаял. Был он лучшим лучником в ярлстве – участвовал в последних набегах вместе с сыном ярла Олуфа и привез с собой богатства, что отвоевал на чужбине.

Отец учил дочерей стрелять из лука, и научились они владеть оружием даже лучше взрослых мужей в соседней деревне. Во времена затяжных зим им хватало еды, и провели они множество счастливых ночей у очага, мастеря стрелы с перьями редкого красного ворона. Алое оперение стало знаком их семьи. Прошло время, сестры выросли. Возраст отца дал о себе знать. Не мог он вечно бегать по лесу, точно грациозный олень. Начал забывать мелочи, потом и важные вещи, а вскоре и вовсе памяти лишился. И мать их пригласила Сестер Последнего Милосердия, чтобы те помогли обрести ему вечную жизнь. Велела на рассвете пронзить ему шею стрелой на холме, усеянном полевыми цветами. Вернулись сестры домой из Эббы и нашли только пепел отца. Мать покинула дом, изъявив желание странствовать и узреть дикие восточные равнины, но сестры остались в отцовском доме, охотясь и храня память о нем.

Однажды зимой группа мужчин пересекла границу Ворсленда – это были волки-жрецы, пившие яд тисовых ягод. Многих они изгнали с земель, чтобы проводить темные, тайные ритуалы, принося в жертву похищенных жителей.

Однажды безлунной зимней ночью вошли они в город, и сестры пробудились от криков. Схватили девушки плащи и луки, бросились в центр деревни. Негодяи ломали двери, вторгались в дома – и крики боли и ужаса наполняли воздух. Младшая сестра ходила от дома к дому и стреляла из лука в волков-жрецов через открытые окна. Хитра она была, точно лисица, и смелее раз в десять. А старшая сестра взобралась на крышу, целилась да стреляла всеми стрелами, что хранились в ее колчане. Убивала она с идеальной точностью, и земля покрывалась телами. Последняя стая волков двинулась к деревенскому колодцу, завывая в небеса, и лохматые серые плащи колыхались на ветру. В мгновение ока старшая сестра покончила и с ними. К рассвету две дюжины волков-жрецов полегли замертво. Возрадовалась старшая и направилась на поиски младшей, чтобы отпраздновать победу и героическое спасение деревни… Но нашла ее ничком возле колодца со стрелами с красными перьями, торчащими из сердца.

Пламя в костре поднялось, и полено с глухим стуком рухнуло в угли. Руна дернулась, склонила голову.

Я видела ее лицо, на котором застыли горе, боль и угрызения совести. Руна протянула руку к фляге и надолго припала к горлышку.

– Деревня восхвалила сестру, – продолжила она. – Темна была ночь, говорили они, несчастный случай, говорили. Думай, сколько жизней ты спасла, твердили они. Но не слушала старшая. Сожгла она младшую на холме, где умер отец, и покинула город.

Руна отпила еще вайта, встала и ушла от огня в тень.

Она убила собственную сестру. И несла теперь тяжелое бремя.

Я нашла ее под древним можжевеловым деревом.

– Вот почему так давно не бралась я за лук, – прошептала она, завидев меня.

– Да. Но ты оплакивала достаточно долго. – Я глубоко вдохнула, и легкие вновь наполнились резким, травяным ароматом можжевеловых ягод.

– Позволь себе счастье, Руна. Оставайся с Квиксами. Я отыщу тебя, если выживу, и останусь с вами столько, сколько мне позволят. Клянусь.

Руна замешкалась, и на мгновение я подумала, что она согласится. Но затем она потянулась ко мне, и пальцы ее сжали мой локоть.

– Нет. Вы, Сестры, правы. Голубой Ви – благородный выбор. Я пойду с вами, и вместе мы одолеем гиганта. Это смелый, героический поступок. Так бы сделала моя сестра.

Я пожала ее крепкую руку.

– Хелтар, – прошептала я. – Хелтар.

* * *

Расстались мы с Квиксами на следующий день, когда добрели до раздвоенной тропы. Мы попрощались, и они отправились на север.

Сестры Последнего Милосердия глядели им вслед, пока те не скрылись за деревьями.

Девятнадцать

В деревеньках на нашем пути стояла чуждая тишь.

Люди поглядывали с опаской, без теплоты и гостеприимства, какие встретили нас в Мисте. Молчали не только люди, молчали и звери – собаки не лаяли; птицы не щебетали, будто весь мир затаил дыхание, стараясь не накликать беду.

«Ви» – «долина» на старо-ворсийском; «Голубой» – синий туман, что частенько вздымался над вечерними лугами. К Залу Пиршеств Голубого Ви вела единственная тропа, и та проходила через Цветущую долину и пересекала фермы, деревни, березовые и осиновые рощи. Я воображала красоты, какие бывают здесь в летние месяцы – овец, пасущиеся на лугах, и ячменные поля, где каждый колосок трепещет на теплом ветру.

Так, по крайней мере, было до Зверя.

Одни сельчане заколотили двери досками, другие – острыми заборами оградили дома свои. Конечно, не спасут эти меры от нападения, но, вероятно, подарят жителям хоть каплю спокойствия.

– Нет никого, – заметила Руна, проходя мимо третьей деревни. – Ни стариков, ни молодых, ни женщин, ни детей.

Женщина с впалыми глазами и темноволосым младенцем на руках услышала слова Руны и тотчас глянула в нашу сторону.

– Все сбежали. Все, кто еще жив. – Ребенок заплакал, и она принялась укачивать дитя. – Они прячутся в лесу Голубого Ви.

– А семьи свои, значит, бросили. – Ови была спокойна, но в голосе послышалась ярость. – Трусливо сбежали.

Мать устало пожала плечами.

– Ежели сбежим все, кто за ранеными приглядит? Кто станет кормить кур, коров да свиней? Как бы дети наши пережили зиму без дома и очага? Мы вынуждены оставаться здесь. – Она взяла паузу. – Зверь нападает на наших мужей – если они вернутся, погибнут, как остальные.

Я повернулась и увидела девушку нашего возраста, ведущую корову через грязную городскую площадь. Она была сильной, с мускулистыми руками и изящной походкой – что-то в ней напоминало Руну, и я сразу прониклась к ней симпатией.

Она поймала мой пристальный взгляд и приблизилась.

– Ищете работу, Сестры? Нет работы. Мы и без вашей помощи скоро подохнем.

Я покачала головой.

– Мы носим плащи, но смертью более не торгуем.

– Значит, пришли к Роту? Охотиться на Зверя?

– Да.

Если ее и удивило, что четыре женщины изображали воительниц, она ничем изумление не выдала.

– Зверь приходит ночью, – сказала она, сверкнув угрюмыми зелеными глазами. – Всегда ночью. Я уж неделю не сплю. Так и рехнусь скоро.

Джунипер протянула руку, коснулась щеки девушки.

– Я помолюсь за вас.

– Молитвы не помогут. Лучше уходите. Уносите ноги и не оглядывайтесь.

Я сшагнула навстречу, прижала руку к коровьему боку, чтобы согреть окоченевшие пальцы.

– Тебе самой нужно бежать. Бери корову и прячься в лесу. Будешь сыта молоком, а если совсем худо станет, пустишь на мясо.

– Не могу я. – Двумя мозолистыми пальцами она смахнула со лба каштановые волосы. – Мать сломала ногу и нуждается в помощи. Без устали твердит, что боги нас спасут… Да вот на божью помощь я как раз и не рассчитываю. – Она снова улыбнулась.

Острый ум девицы не омрачился страхом и истощением.

Я уж было хотела предложить ей присоединиться к нам, но та уже упомянула мать. Да к тому же мы покончили с сестринской службой.

– Мы пришли сразиться с ночным Зверем, – сказала я, – и поражения не потерпим.

Девушка склонила голову и долго смотрела на меня, затем молча повернулась и исчезла в одном из соломенных домов. Наверное, поверила мне не больше, чем верила словам матери о защите богов.

* * *

На второй день нам попалась первая заброшенная деревня.

Большинство домов сгорели дотла, и селение превратилось в груды серого пепла. Мы проверили уцелевшие хижины, и Джунипер нашла за кроватью мальчонку с раздробленным черепом.

– Мертв уж несколько дней, а может, и дольше, – подметила Ови.

– И никто за ним не пришел. – Джунипер коснулась виска мальчика. – Как же он юн.

Руна вытащила огниво из мешка, бросила на меня многозначительный взгляд. Я кивнула. Джунипер помолилась над мальчиком, и тогда Руна подожгла дом с ребенком внутри. Душа его нынче вознесется в Холхаллу.

Зал Пиршества ярла Рота мы завидели на третий день, и, пробравшись сквозь заросли деревьев, наконец добрались до вершины холма, откуда открывался вид на Цветущую долину и Скальские горы. Здешние красоты можно было сравнить лишь с Готским гобеленом.

От подножия холма возвышалась каменная стена с двадцатифутовыми воротами, но брести нам до них было еще долго.

По дороге мы прошли несколько обугленных деревушек, что сгорели несколько недель назад, быть может – месяцев. Но останавливаться мы не стали: глаза наши устремились вперед, к Залу Пиршеств и грядущим приключениям.

Ближе к вечеру заходящее солнце озарило стены, ярко отражаясь от многочисленных стальных щитов. За время наших странствий мы, как Сестры Последнего Милосердия, бывали в нескольких залах, но никогда не видели столь огромных.

– Человек двести здесь поместятся, – подметила Ови, дернув подбородком.

– Сомневаюсь, что в Голубом Ви найдется двести живых. – Тригв натянул волчью шкуру, чтобы спрятать шею от промозглого ветра, затем посмотрел в небеса. – Хорошо, что путешествие близится к завершению.

Руна проследила за его взглядом и кивнула.

– Близится буря.

Вскоре хмурые облака спрятали солнце, и выпал снег. Когда мы добрались до громадных деревянных ворот, наши черные плащи милосердия были усеяны белыми хлопьями, точно звезды на ночном небе.

На страже стояли двое мужчин: один молодой, второй – старше, но оба со светлыми плетеными бородами и густыми бровями. Отец и сын, я решила. На обоих были кожаные доспехи поверх шерстяных туник и лисьи шкуры на плечах. Молодой с интересом глянул на наши плащи; старшего одежда не заинтересовала – он уставился прямиком на нас.

– К ярлу Роту пожаловали? – Голос отца прозвучал тихо, с акцентом жителя Голубого Ви, распространенным в окрестных деревнях. Местные говорили низко, растягивая гласные, и такое звучание ласкало слух.

Я кивнула.

– Да, пожаловали. Мы пришли на зов о помощи – пришли, чтобы убить Зверя.

Сын вскинул брови.

– Женщины, да еще и Сестры Последнего Милосердия? Вот уж чудеса! Но Рот всякому гостю будет рад, ведь уже несколько недель к нам никто не захаживал. Люди совсем отчаялись.

Отцовским эхом в голосе сына пропел акцент Голубого Ви.

Тригв однажды сказал, что западный акцент напоминает ритм древних саг.

– Немало воинов к нам заглядывали, – продолжил пожилой мужчина. – Они пировали в Зале Пиршеств ярла Рота, хвастались хитростью и силой, а потом погибли все до одного.

Тригв шагнул вперед, подняв подбородок.

– Эти четыре женщины, Сестры Последнего Милосердия, поквитались с Королевой-Затворницей в Болотах Красных ив и изгнали Ив из камышей. Ежели не слыхали вы об их подвиге, слушайте сейчас. Болото теперь в безопасности, так воздадим хвалу Дарующим Милосердие.

Я тоже вышла вперед.

– Матушка Хаш послала ворона к ярлу. Он нас ожидает.

Отец, не торопясь, оглядел каждого из нас, затем ударил кулаком три раза в правые ворота. Я слышала, как по другую сторону заворчал мужчина, поднимая тяжелое бревно.

Двадцатифутовая дверь заскрипела на больших железных петлях, открылась тяжело. Снегопад немного утих, и я заметила на массивном древе следы от зубов – по одному на каждой стороне.

Сын заметил, куда я смотрю, и махнул рукой в сторону двери.

– Логафелл дважды пыталась прорваться, но ворота устояли. Тогда она атаковала деревни долины.

Руна резко повернула голову вправо и поймала взгляд стражника.

– Зверь женского пола?

– Так и есть. – Он провел рукавицей по бороде и неловко переступил с одной ноги на другую. – Женщина-великан с длинными белокурыми волосами.

– Нанте, Нанте. – Джунипер прижала ладонь к сердцу, а потом взмахнула пальцами, как бы отгоняя тьму.

Мы с Тригвом переглянулись, проходя через ворота.

Поднялись по изношенными ступенькам, прошли мимо уток, гусей, кур и коров. Заметили хижины, кузницы, казармы. Все вокруг пустовало, даже конюшни. Овцы бродили по заброшенному тренировочному двору, куда давно уже не ступала нога стражника. Слева стояла баня, и из дыры в крыше поднимался дым.

Три пожилые женщины разводили огонь в выложенной камнем яме. Я принюхалась – жареная свинина. Рот тотчас наполнился слюной.

Возле железной двери, ведущей в Зал Пиршеств, не было стражи. Ежели слухи правдивы, Рот не мог тратить силы на лишнюю охрану. Немудрено, ведь еще в конце лета ярл отправил лучших воинов в Слякотную пустошь, чтобы выследить зверя до самого логова, но воины так и не вернулись.

Я привалилась плечом к тяжелой резной двери и толкнула посильнее.

Порывы ледяного ветра тотчас подняли вихрь снежинок, и мы очутились в Зале Пиршеств Голубого Ви.

Но там никого не было.

Я посмотрела на крышу и стропила толщиной со ствол сосны, затем огляделась вокруг. Увидела длинные столы, неброские скамейки и двуглавый боевой топор, висящий на крючке на стене. Было видно, что он хорошо смазан и часто используется. В каменном очаге в центре шумно потрескивали дрова, а вдоль стен Зала тянулись два ряда причудливых резных столбов с изображением сцен охоты и битв.

Яркие гобелены покрывали стены и дарили огромному пространству Зала тепло и уют. Я знала, что за гобеленами скрывались двери, ведущие к проходам в узкие спальные комнаты, кладовые и подземные погреба. Сестры Последнего Милосердия пользовались именно этими ходами, поскольку главные двери предназначались лишь для ярлов и их семей. А еще для воинов.

Слева, в пламени красных ягод и тонких, ярко-зеленых иголок, возвышалось гигантское тисовое дерево. Его ствол закручивался выше и выше, пока верхние ветви не пронзали деревянную крышу, устремляясь к небесам.

Я повернулась и плечом закрыла дверь. Звук эхом разнесся по Залу.

– Слишком тихо. – Я поморгала, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Где же фехтовальщики? Где бегающие дети и спящие под столами собаки? – Не ожидала я, что ярлство Рота в столь плачевном состоянии.

Руна скрестила руки.

– Неужто ты грезила, что распахнутся двери, и ты объявишь нас спасителями Болота Красных ив пред сотней воинов?

Я пожала плечами.

– Позволяла сей мысли закрасться в голову.

Беззвучно мы прошагали к стволу тиса. Встали под его ветви и ждали, когда слуга войдет и расскажет, как найти ярла Рота.

– Поговаривают, лишь несколько тисовых гигантов пережили смутные времена Ворсленда. – Тригв приложил ладонь к коре и поднял взор к небесам. – Их на нашу землю завез Тор Мудрый, воин и натуралист, который путешествовал далеко в Ибер. Никогда не думал, что воочию увижу его древо.

Джунипер протянула руку, провела кончиками пальцев по мягким иголкам.

– В тисовых деревьях живет колдовство. Из мифов Морских Ведьм известно, что существует разновидность тиса, что растет лишь на кладбищах Элша. Его корни прорастают в уста недавно захороненных людей, спускаются по глотке и обвивают сердце. Говорят, тис нашептывает секреты мертвых элшским ветрам.

Снег падал из дыры в потолке и мягко ложился на изогнутые ветви дерева. Руна стряхнула белые хлопья и сорвала круглую красную ягоду. Она уже отправила ту в рот, но Тригв резво схватил ее за запястье.

– Ягоды тиса ядовиты, Руна.

Джунипер кивнула.

– Верно. Все древо смертельно вместе с иголками и плодами.

Руна выплюнула ягоду и угрюмо раздавила ее ногой, точно насекомое.

Тригв стряхнул снежинки с волос и улыбнулся.

– Я читал сагу о фремском резчике. Он вырезал ложки из тиса и продавал в соседней деревне. Дюжина человек умерли, прежде чем нашли причину столь странной гибели: тисовые ложки отравили их и принесли собой смерть.

Руна встала на цыпочки, схватилась за тоненькую молодую веточку и согнула ее в дугу.

– Пусть и ядовитые, зато лук из них выходит отменный.

– Хм. – Джунипер подошла ближе к стволу, и ее веснушчатая щека почти коснулась коры.

– В чем дело? – Мне не нравился ее взгляд – любопытный, но взволнованный.

Джунипер вновь отступила от тиса и растерла плечи руками.

– В этом древе полно волшебства. Кожу покалывает, и я чувствую вкус земли на языке.

– Это опасно? – Я посмотрела на дерево с уважением и настороженностью.

– Нет. Все древние деревья одинаковы – год за годом они впитывают магию земли. Тис защищает Зал ярла, и потому великанша не прорвалась сквозь врата.

Ови, которая молчала с тех пор, как мы зашли, подошла ближе к дереву и прислонилась к стволу, положив руку на кинжал.

– Мы не одни. Идет кто-то. Будьте на страже, сестры.

Все мы тотчас схватили кинжалы и встали в Седьмую Ступень, тихие, как луна.

– Искали они поцелуй битвы, искали они кровь… – Голос донесся из мрака. Я ничего не узрела, даже тени не видала. Слышала лишь шаги, медленные, постепенные. – Руки их созданы для войны, не для ткачества. Сердца созданы для побед, не для подчинения.

Строки из «Хроник Ведьмовских Войн» о двух ведьмах и битве нищих и воров. Мне хорошо они известны.

Незнакомец пел с тем же акцентом, что и стража, хотя слова его были утонченными, нежными. Увидела его силуэт: он вышел из темноты, подошел ближе к очагу. Двигался он грациозно, но медленно – он хромал на правую ногу и берег ее.

Дошел до тисового дерева, вышел на свет. Мужчина был высоким, как Тригв, но широкоплечим, с распущенными светлыми волосами ниже плеч. Старый шрам под правым глазом растянулся на три дюйма до самой челюсти, но лишь придавал шарма его красоте. Он носил теплый шерстяной плащ, окрашенный в редкий лазурно-синий цвет, как и его глаза. В нем чувствовалось бесстрашие, о котором говорили резкая линия челюсти, темные синяки под большими глазами, слишком тонкая для широких плеч талия.

На нас глядел ярл Рот, и взгляд его остановился на плащах, а уж потом на оружии.

– Ярлство погибает и не протянет зиму. Но боги прислали мне беспощадный топор Сестер Последнего Милосердия. – Он улыбнулся, чтобы смягчить свои слова. – Жизнь – чудная штука. Так чем вы можете помочь, Дарующие Милосердие, после всех попыток доблестных воинов, убитых Зверем?

– Воины ваши – громкие, Сестры Милосердия – тихие, – ответила я. – В тишине кроется сила.

Так говорила Сигги всякий раз, когда мы невидимо бродили из города в город, никогда не оставаясь на одном месте, никогда не задерживаясь так долго, чтобы завести друзей или соседей.

Я могла понять и принять молчание, но не одиночество, хотя Сигги сказала бы, что молчание и одиночество – одно и то же.

Рот протянул руку и прижал ее к стволу могучего древа.

– Зал построен вокруг тиса – дерево, говорят, такое древнее, что под его ветвями в детстве играл сам бог Обин. Некоторые верят, что он слышит нас и понимает наши разговоры. – Он сделал паузу, и наши с ним взгляды встретились.

– Матушка Хаш рассказала о вашем прибытии. Она говорила, что ты поклялась убить Королеву-Затворницу на Болоте Красных ив. Вы справились с подвигом так тихо, как хотите убить Зверя?

Я расслабилась, сунула топор обратно в ножны.

– Да. Элан Вульф мертва.

Рот вскинул брови.

– Хочу послушать подробности. – На лице мелькнуло любопытство. Ярл мне сразу понравился.

– Мое имя Фрей. – Я протянула руку, и он пожал ее.

Ярл оказался невероятно сильным – бесконечные тренировки с тяжелым оружием под строгим руководством давали о себе знать.

Я повернулась и кивнула на друзей.

– Это Руна, Ови, Тригв и Джунипер. Мы очистили Болото Красных ив по пути сюда и сделали его безопасным. Мы явились, чтобы убить Логафелл. Вы примете наше предложение?

Ярл Рот выпустил мою руку, положил кулак на сердце.

– Да, принимаю. Мы рады вам.