Текст книги "Крепости и осадные орудия. Средства ведения войны в Средние века"

Рис. 21. Штурм стены с помощью башни

Рис. 22. План куртины и двух бастионов или башен Каркасона: А и В – двери, ведущие из башен на парапеты стен

Рис. 23. Деревянная дверь бастиона

Изучая систему обороны, созданную в XII веке и продержавшуюся до XVI века, можно только поражаться, сколько усилий предпринималось, чтобы обезопасить защитников от разных сюрпризов со стороны врага. С помощью всяческих ухищрений строители старались задержать продвижение врага и поражать его на каждом шагу, используя неожиданные препятствия, а также повороты и тупики, предвидеть которые осаждающим было невозможно. Совершенно очевидно, что осада до изобретения пушек не вела к большим боевым потерям как среди осаждающих, так и среди осажденных, пока дело не доходило до штурма и рукопашной. Гарнизон, состоявший из опытных бойцов, мог продолжать обороняться и после штурма и прорыва врага и даже имел определенные шансы на успех, пока его не оттесняли к самой последней линии обороны. Узнав, что враг ворвался в город, поднявшись по штурмовым лестницам или проникнув через брешь в стене, защитники и не думали сдаваться – они запирались в башнях, которые, как я уже говорил, представляли собой независимые укрепленные форты, и могли обороняться еще очень долго, изматывая врага и нанося ему потери. Каждую забаррикадированную дверь приходилось брать с боем, то там, то здесь вспыхивали ожесточенные рукопашные схватки, а сражаться приходилось в тесных, ограниченных со всех сторон, неудобных для боя местах. Если врагу удавалось захватить первый этаж башни, то верхние этажи могли еще очень долго сопротивляться. Мы видим, что все было продумано заранее и сделано так, чтобы противнику приходилось брать с боем каждый метр пространства. Винтовые лестницы, соединявшие этажи башни, можно было очень быстро и легко забаррикадировать, перекрыв доступ наверх. И даже если случалось, что горожане хотели уже сдать город, то гарнизон, удерживавший его укрепления, не подпускал их к стенам и башням. Это было время всеобщего недоверия.

Именно в этих укреплениях, которые надо было брать шаг за шагом, искусство фортификации с XI по XVI век нашло свое самое полное воплощение. Только после тщательного изучения всех остатков оборонительных сооружений того времени мы можем убедиться, что рассказы о штурмах, в которых участвовало огромное количество воинов, вовсе не являются преувеличением. Внимательно присмотревшись к средствам обороны, так тщательно продуманным и скомбинированным, мы легко сможем себе представить, какой огромный труд требовался от осаждающих и сколько усилий им стоило сооружение всех этих передвижных башен, контравалационных линий, бульваров, бастилий, – словом, всех этих средств нападения, которые пускались в ход против обороняющегося врага, заранее просчитавшего, какие шансы на победу дадут ему его вылазки, часто нападавшего на осаждающих и не уступавшего ни пяди земли, не отступив предварительно на позиции, еще более сильные, чем те, что он оставил.

В наши дни[32]32
  Книга была написана в середине XIX в. (Примеч. пер.)


[Закрыть] благодаря артиллерии генерал, осадивший крепость, которая не прикрыта сильной армией, может без труда предсказать день и даже час ее падения. Он заранее знает, когда его пушки проделают в стенах брешь необходимого размера и когда атакующие колонны его армии войдут в нее. Это игра, которая требует определенных затрат времени, но если у осаждающих нет недостатка в снарядах, если их армия значительно превосходит по численности гарнизон крепости и имеет в своем распоряжении хороших инженеров, то осаждающие почти всегда имеют больше шансов на успех, чем обороняющиеся. «Атакованный город – это взятый город»[33]33
  Впрочем, как и многие другие, эта пословица не всегда соответствует действительности, что подтверждается множеством примеров. Нет сомнения в том, что даже в наши дни крепость, которую защищает талантливый и опытный военачальник, предпринимающий быстрые и точные контрмеры, может продержаться гораздо дольше, чем крепость, чей командир привык действовать по шаблону и не может изыскать свежих ресурсов на любой стадии штурма. Впрочем, с тех пор, как искусство осады получило научное обоснование и стало строиться на математическом расчете, мы начали с пренебрежением относиться к тем многочисленным средствам обороны, которые использовались вплоть до XVI века. Нет никаких сомнений, что археологические изыскания, оказавшие такое большое влияние на другие разделы архитектуры, принесут столь же ощутимую пользу и для военной архитектуры, ибо, по нашему мнению (которое разделяют и другие специалисты), мы ничего не можем взять из того, что относилось к форме фортификаций Средневековья, учитывая мощь современной артиллерии, но мы можем многое позаимствовать из принципов или духа этих фортификаций.


[Закрыть], – гласит французская пословица.

Но в эпоху Средневековья никто не мог предсказать, как и когда крепость попадет в руки врага, каким бы многочисленным ни была его армия. Если защитники были настроены не сдаваться и у них не было недостатка в съестных припасах, то осада могла продолжаться очень долго. Нередко случалось, что небольшой городишко в течение многих месяцев отражал атаки многочисленной и закаленной в боях армии. Так в характере народа зародилась та храбрость и дерзость низов по отношению к верхам, та привычка к индивидуальному сопротивлению, которая является основой феодального характера, та энергия, которая породила мощный протест народа против многочисленных злоупотреблений знати и помогла французам и англичанам возродить свои страны после ужасных поражений и создать сильные нации. Благодаря этим качествам французы и англичане смогли открыть в себе неведомые им самим ресурсы, когда судьба их наций, казалось, висела на волоске.

Лучше всего демонстрирует разницу между характером людей того времени и духом нашего времени сравнение между укрепленным городом или замком XIII и XIV веков и современной крепостью. В такой крепости ничто не бросается в глаза, в ней все одинаково и все бастионы так похожи друг на друга, что различить их невозможно. Армия подходит к городу и берет его, при этом осаждающие почти не видят осажденных, неделями они наблюдают, только как взметается вверх земля при разрывах снарядов да рассеивается дым. Но вот брешь пробита, и город капитулирует, все сдается в один день. Разрушен кусок стены, и кое-где взрыхлена земля, и вот вся крепость и все ее бастионы, с которых не видно было даже разрывов снарядов, все магазины, арсеналы, – словом, все, что было в городе, переходит в руки врага. Конечно же с точки зрения гуманности это плюс, поскольку горожане освобождаются от ужасов штурма, но в них не пробуждается чувство ответственности и стремления к индивидуальному сопротивлению, не находит выхода и энергия национального характера. Зато несколько сот лет все было по-другому. Если гарнизон крепости был храбр и верен своему долгу, врагу приходилось брать штурмом каждую башню и сражаться с каждым отрядом, который горел желанием защитить тот участок, который был ему поручен, и отвоевывать захваченное. По крайней мере, так и задумывалось, когда строилась крепость. Люди приучали себя полагаться только на свои собственные силы и на силы своих товарищей, и они умели защищать себя от захватчиков. Поэтому в те дни недостаточно было захватить столицу, чтобы страна стала твоей. Да, мы можем называть то время варварским, но это варварство было полно энергии и решимости. Поэтому мы изучаем крепости и замки, эти великие военные памятники Средневековья, не из одного лишь праздного любопытства, но из желания понять, как думали и поступали наши предки. Нам есть чему у них поучиться.

Мы рассказывали уже о том, как в начале XIII века жители Тулузы с небольшим числом могущественных сеньоров и их вассалов-рыцарей в обложенном со всех сторон городе дали отпор войску графа де Монфора и заставили его снять осаду. Но так поступали не только города. Вассалы короля, обладавшие обширными владениями и большой властью, запершись в своих замках, в любое время были готовы оказать сопротивление не только своим соперникам, но и самому сюзерену-монарху и его армии.

«Общей отличительной чертой феодализма, – пишет М. Гизо, – является распыление народа и власти на множество небольших объединений людей под руководством мелких суверенов и отсутствие единой нации и централизованного управления… Что же привело феодализм к гибели? Кто боролся против него во Франции? Две силы: с одной стороны королевская власть, с другой – городские коммуны. Король создал централизованное управление, а коммуны – единую нацию, которая с течением времени сплотилась вокруг централизованной власти»[34]34
  Гизо М. История цивилизации во Франции. Часть 2. Урок 1.


[Закрыть].

Таким образом, развитие феодальной системы ограничено периодом между X и XIV веками. Именно в эти годы феодализм воздвиг свои самые мощные крепости и завершил в процессе борьбы крупных и мелких феодалов между собой военное обучение стран Запада.

«В XIV веке, – пишет дальше прославленный историк, – война изменила свой характер. Начались войны за границей, в которых воевали не вассалы против своего сюзерена или вассалы друг против друга, а один народ против другого, один государь с другим государем. При вступлении на трон Франции Филиппа VI Валуа (король, 1328–1350) началась великая война Франции против Англии (Столетняя война 1337–1453. – Примеч. ред.). Короли Англии выступили с претензиями не на тот или иной феод, а на территорию всей страны и на сам трон Франции. Эта война длилась, с перерывами, почти до тех самых пор, когда королем Франции стал Людовик XI (наследовал своему отцу Карлу VII в 1461 г., правил до 1483 г. – Примеч. ред.). Это была уже не феодальная война, а война национальная. Такие войны свидетельствовали о том, что эпоха феодализма заканчивается и ей на смену идет другая формация».

Но смогла бы Франция более ста лет сражаться с противником, пришедшим с другого берега Ла-Манша, одновременно вести борьбу с иноземными и внутренними врагами, сохранить свой национальный характер и выйти из Столетней войны более сильной, чем вошла в нее, если бы не феодализм с его испытаниями, которым он подвергал народ и которые вытекали из самого характера феодальной системы? Какой бы варварской и угнетающей ни казалась нам эта система, мы считаем, что и она имела свои заслуги. Именно ей мы обязаны своей активностью и силой, и те самые люди, которые в конце XVIII века уничтожили последние ее пережитки, не нашли бы в стране энергии, которая является традиционной ее характеристикой, если бы французская нация не прошла бы трудную школу феодализма. Об этом никогда не следует забывать.

Феодальный замок сохранял свой оборонительный характер только в том случае, если он был изолирован и находился на расстоянии от больших, богатых городов с многочисленным населением или когда он господствовал над каким-нибудь маленьким городком, селом или деревней. Только в этом случае он мог использовать себе во благо особенности местности и дополнительно окружить себя рвами, валами и стенами. Когда же замок располагался в черте города, то превращался в его цитадель и его укрепления занимали подчиненное положение по отношению к фортификациям города. Замок должен был занять такое место, где он мог бы главенствовать над окружающим его городом и над тем, что располагалось внутри его собственных стен. Чтобы выразить нашу идею замка в нескольких словах, скажем, что настоящий феодальный замок с точки зрения искусства фортификации – это такой замок, который возник самостоятельно и только потом, постепенно, был окружен поселением. Замок же, построенный гораздо позже, чем сам город, в том месте и с такими укреплениями, которые требовали особенности городской системы обороны – совсем другое дело. Именно по этому принципу Филипп II Август (правил в 1180–1223) построил в Париже Лувр (построенный Филиппом II замок был в XIV в. перестроен, в XVI в. разрушен; в 1546–1574 гг. построен дворец, в XVII в. – остальные части современного Лувра. – Примеч. ред.). До того как этот король взошел на престол, французские короли обычно жили во дворце, расположенном в городе. Но, когда Париж сильно разросся по обоим берегам Сены, эта центральная резиденция стала для короля неудобной, а в оборонном отношении и совсем бесполезной. Филипп II Август расположил Лувр в той части города, с которой чаще всего на него совершали нападения и куда, скорее всего, могли прорваться войска его врагов (до этого при его царствовании дело не дошло – англичане Иоанна Безземельного, германцы Священной Римской империи Оттона IV и другие были разгромлены в 1214 г. при Ларош-о-Муан (англичане) и Бувине (немцы и англичане). – Примеч. ред.). Эта цитадель держала под наблюдением оба берега реки выше города, а также окрестные болота и поля. Окружая город стенами, король позаботился о том, чтобы его новый замок, его цитадель осталась за их пределами, чтобы сохранить свободу действий во время обороны. Мы видим на плане Парижа (рис. 24), как уже отмечали, что, помимо Лувра А, вокруг стен разбросаны другие укрепления, например Шато-дю-Буа Н, окруженное садами, где король проводил дни своего отдыха. Буквой L обозначен дворец герцогов Бретонских, С – дворец короля Роберта и монастырь Св. Мартина в Полях, окруженный крепостными стенами. Буквой В обозначен Тампль, образующий отдельную цитадель с валами и главной башней, а буквой G – отель де Вовер, построенный королем Робертом и также окруженный стенами[35]35
  Буквой I обозначен дом Св. Лазаря, К – лазарет, М и N – рынки; О – большой замок (Гран-Шателе), который охранял вход в город с севера; Р – малый замок (Пти-Шателе), защищавший Пти-Пон (малый мост) на юге; Е – Нотр-Дам и дворец епископа; D – древний дворец правосудия; F – Сен-Женевьев и дворец Клови, на холме. (H. де Фера. Описание Парижа. 1724.)


[Закрыть].

Рис. 24. План Парижа XIII в.: А — Лувр; В — Тампль; С – дворец короля Роберта; D — дворец правосудия; Е – Нотр-Дам; F — Сен-Женевьев; G — отель де Вовер; Н — Шато-дю-Буа; I — дом Св. Лазаря; К — лазарет; L — дворец герцога Бретонского; М и N — рынки; О — Гран-Шателе (большой замок); Р — Пти-Шателе (малый замок)

В более поздние времена, тогда, когда король Иоанн Добрый был в плену (после поражения в 1356 г. при Пуатье), решено было обнести Париж новым кольцом стен. Город разросся, особенно на правом берегу Сены (рис. 25), и Лувр с Тамплем оказались внутри кольца стен, но хорошо укрепленные ворота с барбиканами служили в качестве отдельных фортов. В восточной части города Карл V соорудил бастилию Св. Антуана S, которая держала под наблюдением пригороды и служила опорным пунктом для линии укреплений. Пале-де-Турнель R еще больше усиливал оборонные укрепления этой части города, а Тампль и Лувр, которые сохранили свои крепостные стены, образовали, в сочетании с бастилией, систему внутренних цитаделей.

Рис. 25. План Парижа XIV в.: А – Р — то же, что и в XIII в. (см. предыдущий рисунок); R — Пале-де-Турнель; S — бастилия Св. Антуана

Мы уже говорили о том, что система фортификаций, принятая в Средние века, не была приспособлена для расширения, и, когда протяженность стен становилась слишком большой, оборонная мощь крепости уменьшалась, если они не стояли под защитой выдвинутых вперед фортов, которые дробили силы осаждающих и мешали врагу продвигаться вперед. На примере Каркасона (см. рис. 16) мы рассмотрели небольшой город, имевший хорошо продуманную систему укреплений и защищенный самой природой. Однако его замок располагался на территории города и представлял собой цитадель, не имея ни одной характеристики феодального замка. Зато в городе Куси, например, хотя замок и был расположен в черте города, он был полностью независим и сохранял свой характер феодального замка. Город, обозначенный на рисунке буквой С, окружен мощной крепостной стеной, а между ним и замком расположена эспланада или что-то вроде плацдарма А, соединенного с городом одними-единственными воротами Е, с башнями по обеим сторонам, которые обращены в сторону города. Замок, построенный на вершине холма, имеющего очень крутые склоны, отделен от плацдарма большим рвом D. Если бы город попал в руки врага, этот плацдарм и замок, стоящий позади него, служили бы укрытием для гарнизона. Именно здесь, на плацдарме, располагались конюшни, хозяйственные постройки и казармы, поскольку их не надо было прятать за стены замка. В стенах плацдарма были проделаны потайные дверцы, через которые защитники могли совершать вылазки или получать подкрепления извне, если в городе стояли вражеские войска, которые не могли, по недостатку сил, окружить замок плотным кольцом осады и прервать все его сношения с окружающим миром. Систему укреплений, аналогичную описанной, имели следующие французские города: Шато-Тьерри, Шатийон-сюр-Сен, Фалез, Мулен, Дьеп, Сомюр, Бурбон-л’Аршамбо, Монфор-л’Амори, Монтаржи, Бусак, Оранж, Лош, Шовиньи (Пуату) и другие.

Рис. 26. Замок Куси: А – плацдарм; В – замок; С – город; D – ров; Е – ворота, соединяющие город с замком

В Шовиньи в конце XIV века имелось целых три замка, построенные на соседнем холме, и все три были совершенно независимы друг от друга. Подобные города, в которых крепости стояли за пределами городской черты, считались неприступными, причем справедливо. Очень часто враг, овладев укреплениями города, вынужден был отказаться от осады замка и, отправившись захватывать другие города, оставлял его у себя в тылу. Но стоило только основным силам вражеской армии уйти, как гарнизон замка захватывал город и ударял противнику в тыл. Беда феодализма заключалась в том, что он был неспособен объединять разрозненные силы, но ни одна система не имела такого прекрасного способа противодействия нашествию врагов, как описанное нами разделение средств защиты – этим-то и объясняется та необыкновенная легкость, с которой захватчики теряли завоеванные ими земли, ибо в то время было невозможно упрочить результаты завоевания централизацией военной мощи и твердой дисциплиной, как это делается сейчас. В те времена завоеванная страна делилась на ряд крупных феодальных владений (герцогств, графств, княжеств и др.), которые предпочитали защищать себя сами, а не хранить верность клятве, данной сюзерену. Армии состояли из вассалов, которые обязаны были находиться на службе у сеньора сорок или шестьдесят дней в году и ни днем больше. Когда этот срок истекал, они возвращались домой, и так продолжалось до тех пор, пока у сюзерена не появилась наемная армия. Благодаря этому с конца XIII века английская армия стала чаще побеждать французскую. Англо-норманнский феодализм смог обеспечить сплочение народных масс, чего поначалу не сумел сделать французский. Англичане добились этого, заставив короля даровать им знаменитую Магна Карту[36]36
  Магна Карта – Великая хартия вольностей. (Примеч. пер.)


[Закрыть], благодаря чему их связь с сюзереном оказалась более тесной. Принятая в Англии относительно либеральная форма управления позволила английским аристократам создать в армии полки пехотинцев, набранных из крестьян и горожан, которые отличались высокой дисциплиной, умели обращаться с луком (который был национальным оружием крестьянства в Англии), решившие исход почти всех сражений XIV века, например битвы при Креси (1346), Пуатье (1356), закончившиеся тяжелыми поражениями французов. То самое чувство недоверия, которое заставляло французского феодала отделять свой замок от города, находившегося под его защитой, не позволяло ему вооружать или обучать военному делу горожан. Феодал доверял только своим людям, своему коню и своим латам, а более всего своей личной храбрости и держал пехотинцев на расстоянии. Он приводил их на поле боя только для того, чтобы увеличить число своих воинов, и в разгар битвы бросал на произвол судьбы. Эта подозрительность, которая оказалась для Франции в первый период Столетней войны фатальной и которой Франция обязана поражениями во многих решающих битвах начала этой войны, несмотря на несомненное превосходство французского рыцарского войска над английским, весьма способствовала развитию военной архитектуры. И в самом деле, нет ни одной страны в Западной Европе, где было бы столько полностью завершенных фортификаций чисто феодального характера, как во Франции XIII и XIV веков[37]37
  Количество замков, покрывающих землю Франции, в особенности на границах провинций, неисчислимо. Не было ни одной деревушки, села или городка, который не имел бы своего замка, не считая изолированных замков, военных постов и башен, которые тянулись по берегам рек, по долинам и болотам на небольшом расстоянии друг от друга. С самого раннего Средневековья сеньоры, города, епископы и аббаты вынуждены были нередко обращаться к королям Франции с просьбой запретить строительство новых замков, которые наносили ущерб его интересам и интересам всей страны. С другой стороны, король Франции, несмотря на сопротивление своих вассалов, провел через парламент указ о сооружении новых крепостей, чтобы ослабить могущество этих самых вассалов.


[Закрыть]. Именно замки помогают лучше понять военную концепцию того времени, ведь только для них было характерно обилие мер предосторожности и всевозможных способов обороны, иногда необычных.

Мы уже говорили о различиях между теми замками, которые служили цитаделями для городов, а также местами укрытия гарнизона в случае, если город попадал в руки врага, и отдельно стоящими замками, которые возвышались над селом, деревушкой или небольшим незащищенным городком, с которыми они были связаны промежуточными укреплениями. Эти замки были различных типов: простая башня или донжон, окруженный крепостной стеной с казармами для солдат, или замок, занимавший большое пространство, обнесенное мощной стеной, и имевший один или несколько донжонов и несколько изолированных фортов. Стоявшие на важной дороге или на берегу реки, такие замки могли полностью перекрыть движение по ним. Эти замки с военной точки зрения имели очень большое значение. Для их блокады требовалась сильная армия, а для того, чтобы захватить их, нужно было затратить много времени и усилий.

Одним из таких замков был Шато-Гайар к северо-западу от Парижа, высящийся над городом Лез-Андели на правобережье Сены. Замок был построен Ричардом I Львиное Сердце после того, как тот понял, какую ошибку совершил, отдав по условиям очередного мирного договора королю Филиппу II Августу Вексен с окружающими землями и другие территории. Несмотря на то что от Шато-Гайара остались одни руины, даже по ним виден военный талант англо-норманнского короля. Ричард, бездарный политик, был талантливым военным, свои недостатки как государственного мужа он восполнял беспримерной храбростью и упорством. По нашему мнению, сооружение Шато-Гайара в Лез-Андели выявило еще одну грань таланта Ричарда. Принято считать, что этот прославленный монарх был всего лишь воином, храбрым до безрассудства, но как король не может занять большого места в истории. Для большинства знавших его людей своего времени Ричард был героем, боевые подвиги которого считались выдающимися даже в те героические времена. Но он был также и талантливым, опытным военным инженером, настоящим мастером своего дела, выделявшимся своими способностями среди других инженеров своей эпохи, никогда не позволяя себе быть рабом привычных методов строительства укреплений. Благодаря великолепному исследованию Шато-Гайара, предпринятому М.А. Девиллем, любой из читателей может представить себе обстоятельства, в которых возник этот замок, ставший ключом к Нормандии и пограничной крепостью, способной надолго задержать продвижение короля Франции на территорию этой провинции. Владея правым берегом Сены до самого Андели, король Филипп II Август мог за один день продвинуть свое войско в самое сердце Нормандии и создать угрозу Руану. Слишком поздно осознав эту опасность, Ричард решил сделать это континентальное владение Англии неприступным для французов. Выбор места для сооружения крепости, которая должна была прикрыть столицу Нормандии, сразу же выдает талант этого человека. Разработав план действий, он трудился над его осуществлением с таким упорством и силой воли, которые помогали сметать все препятствия, встававшие у него на пути, так что в течение одного года был возведен не только замок, но и вся система укреплений, шедшая по берегу Сены до того самого места, где эта река огибает Руан. Эта система была разработана с редким талантом. В те годы мало кто мог похвастаться той широтой взглядов, которая отличает великих полководцев, а здесь мы встречаемся с великолепно продуманной системой укреплений не только изолированной крепости, но и всей границы огромной провинции.

От Боньер-сюр-Сен до Гайона Сена течет на северо-запад почти по прямой линии. За Гайоном она вдруг поворачивает на северо-восток и течет так до Лез-Андели, после которого сворачивает на юго-запад, образуя полуостров, который в районе своего перешейка имеет ширину не более двух километров шестисот метров. Французы по договору, подписанному на мирных переговорах в Иссудене, владели на левом берегу Верноном, Гайоном, Паси-сюр-Ер, а на правом – Жизором, являвшимся одним из форпостов Франции в этой части страны. Если армия Филиппа II Августа, состоявшая из войск, сосредоточенных в Эврё, Верноне и Жизоре, пошла бы маршем на Руан, то за ней по Сене двигалась бы речная флотилия. За два дня французская армия могла дойти до Руана, а все необходимое поставлялось бы ей по реке. Разместив крепость между Верноном и Жизором и перекрыв путь по Сене, Ричард мешал двум отрядам противника соединиться, перерезал их связь с Парижем и ставил их в такое положение, когда они вынуждены были бы поодиночке сражаться под стенами Руана. Таким образом, для замка было выбрано идеальное место. Доступ на полуостров, располагавшийся напротив Лез-Андели, был перекрыт перешейком, который защищала мощная крепость на другом берегу реки. На этом полуострове можно было расположить лагерь, о взятии которого противник не мог и мечтать. Город Руан получил прикрытие, поскольку французские войска не могли на него наступать, зная, что у них в тылу остался хорошо укрепленный замок с сильным гарнизоном.

Короткое описание Шато-Гайара поможет читателю убедиться, что Ричард I Львиное Сердце был не только лишь отчаянно храбрым воином. План защитных укреплений этой стратегически важной крепости был следующим (рис. 27).

Рис. 27. План замка Шато-Гайар и его окрестностей: А — полуостров, образованный изгибом Сены; В — маленький островок; С – предмостное укрепление Пти-Андели; D — озеро; Е — город Лез-Андели; F — три ряда свай, пересекающих реку; Н — форт Бутавен; K – L — циркумвалационный вал; R — плоская возвышенность

Напротив самой крайней точки полуострова на правом берегу реки расположен круто обрывающийся высокий утес, господствующий над полуостровом. Прежде чем приступить к сооружению замка, Ричард воздвиг на маленьком островке посреди реки сильное восьмиугольное укрепление с башнями, рвами и палисадами[38]38
  Часть этого укрепления, расположенная внизу, сохранилась до наших дней.


[Закрыть]. Берега реки соединил деревянный мост, проходивший через эту крепостцу. На правом берегу, в том месте, где мост соединялся с берегом, Ричард построил большое предмостное укрепление (Tête-du-pont), в котором вскоре поселились люди, назвав его Пти-Андели. Озеро D, образовавшееся в ложбине после строительства предмостного укрепления, полностью изолировало его от окружающей местности. Город Гран-Андели (Лез-Андели) Е был также обнесен стенами и рвами, которые сохранились до сих пор. На вершине мелового утеса, который поднимается более чем на сотню метров над уровнем Сены, был сооружен замок, причем при его строительстве были использованы все неровности местности. От этого утеса на юг, к окружающим холмам, тянется узкая гряда шириной всего несколько метров. Эта гряда соединяла замок с холмами. У основания утеса, поперек Сены, Ричард велел забить в дно реки три ряда свай, которые простреливались с замка. Этот вал был защищен также палисадами, поставленными на правом берегу, и стеной, спускавшейся от башни, построенной на середине подъема на утес, к реке. Помимо этого, на берегу Сены был сооружен форт Н, который получил название Бутавен. Таковы были укрепления полуострова, и армия врага не смогла бы найти себе места для лагеря на поверхности, изрезанной оврагами и покрытой огромными валунами. Небольшой овраг, соединявший оба городка Анд ели, был заполнен водой и простреливался с обеих крепостей. Единственным уязвимым местом была гряда, соединявшая замок с холмами, тянувшимися на юге, – только здесь войска противника могли пойти на штурм. Ниже мы расскажем, как Ричард, который самолично руководил сооружением крепости и не покидал строительную площадку, подгоняя рабочих и давая им указания, что надо делать, расположил ее защитные сооружения (рис. 28).

Рис. 28. План первого этажа замка Шато-Гайар: А — высокая угловая башня; В — более низкие боковые башни; С, D — угловые башни; Е — внешняя линия укреплений, или нижний двор; F — колодец; G, Н — здания в нижнем дворе; I — ров; К — входные ворота; L — контрэскарп; М — донжон; N — эскарп (откос); О — башня с потайной дверцей; Р — потайная дверца; R — стены с парапетами; S — ворота, выходящие на эскарп; Т — фланговые башни; V — внешняя башня; X — соединительная стена; Y – сваи, пересекающие реку; Z — большие рвы

В точке А, напротив узкой гряды, соединяющей утес с окружающими замок холмами, Ричард велел выдолбить в скальной породе, слагающей местность, глубокий ров и построил высокую мощную башню, парапеты которой доходили до самой высокой точки возвышенности и главенствовали над этими холмами. Эту башню с флангов поддерживали две другие В. От башни А к башням D шли стены, повторявшие все изгибы утеса. Башня А возвышалась над всем передовым укреплением AD и держала его под огнем. Второй ров, тоже выбитый в скальной породе, отделял эти укрепления от замка, две башни С которого, по-видимому, возвышались над башнями D[39]39
  Эти четыре башни теперь срыты; сохранились только их фундаменты и несколько участков их стен.


[Закрыть]. К первой, внешней линии укреплений замка Е примыкали конюшни, хозяйственные постройки и часовня, образуя нижний двор. В точке F был вырыт колодец, а под двором и за его пределами располагались обширные подвалы, крыша которых опиралась на колонны, вырубленные в скале. Свет в них проникал через отверстия, выходившие в ров I. По двум тоннелям, пробитым в скале, из этих подвалов можно было выбраться наружу. В точке К располагались ворота, через которые можно было попасть в замок и основание которых располагалось на высоте 2 метра над контрэскарпом L. При жизни Ричарда эти ворота были защищены укреплениями, выступавшими в ров – это были навесы и два маленьких боковых поста. Ворота имели также опускающуюся решетку. С тыла их прикрывал донжон М. Казармы для воинов размещались вдоль эскарпа, а дверца Р, прикрытая мощной башней О, открывалась на парапет R. Вполне возможно, что ворота первой линии укреплений находились в точке S, над эскарпом[40]40
  В настоящее время от многих этих сооружений остались только еле заметные следы.


[Закрыть].

С другой стороны замка в Т вдоль утеса тянулись башни и стены с парапетами, вырубленные в скалах. Здесь была и башня V, поставленная напротив утеса и сообщавшаяся с замком лестницами и галереями, пробитыми в скале. Она соединялась со стеной X, которая представляла собой барьер, преграждавший путь к основанию эскарпа и берегу реки, и вместе со сваями, перегораживавшими реку, имела задачу прерывать всякое движение по Сене. К реке спускались большие рвы Z, которые были вручную вырублены в скале.

Для того чтобы завершить строительство этого огромного замка и всех прилегающих к нему укреплений, Ричарду Львиное Сердце потребовался всего один год[41]41
  Замок сооружался в 1196–1197 гг.


[Закрыть]. «Разве она не прекрасна, моя дочь, рожденная в этом году?» – воскликнул король, когда работы были закончены. В конце XII века норманнские замки не имели ничего общего с Шато-Гайаром, из этого можно сделать вывод, что король Ричард сам создал его формы, разработав также некоторые виды укреплений, которые свидетельствуют о его богатом опыте в военном искусстве. Впрочем, вполне возможно, что идеи некоторых из этих укреплений, далеко опередивших свое время, были заимствованы им на востоке. Мы не можем сказать наверняка, так это было или нет. А может быть, он опирался при сооружении Шато-Гайара на забытые уже к тому времени римские традиции[42]42
  Жан де Мармутье, монах, составивший хронику XII в., пишет, что Жоффрей (Жоффруа) Плантагенет, дед Ричарда I Львиное Сердце, осаждая какую-то крепость, изучал трактат Вегеция.


[Закрыть]. А может быть, этот король, повидавший на своем веку множество крепостей, сам додумался до идей, получивших столь блестящее воплощение в замке Шато-Гайар?

Присмотревшись повнимательнее к плану замка (рис. 28), мы видим, что стены внутренней линии его укреплений имеют странную, эллипсообразную форму. Эти стены выстроены в виде сегментов окружности, хорды которых имели длину примерно 3 метра. Полукруглые участки отделялись друг от друга прямыми отрезками стен длиной один метр. В плане они имеют следующий вид (рис. 29).

Рис. 29. Замок Шато-Гайар – план сегментов стены

Благодаря полукруглой форме стены защитники имели возможность держать врага под перекрестным обстрелом, как показано на плане пунктирными линиями. На местности эта стена, основание которой покоится на грубо обтесанных скалах, выглядит очень внушительно (рис. 30). В нижней ее части нет никаких отверстий, все они сосредоточены наверху[43]43
  Сейчас верхняя часть стены обвалилась, и сооружение заканчивается на уровне линии О. Вполне возможно, что во время осад на верхних участках стены устанавливались хорды, как показано в В. Но это только предположение.


[Закрыть].