Текст книги "Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану"
Автор книги: Федор Литке
Жанр: Книги о Путешествиях, Приключения
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 35 (всего у книги 58 страниц)
На человека, приезжающего сюда с европейскими понятиями о приличии и нравственности, не может сделать приятного впечатления состояние нравов, которые он здесь находит. Я говорю о том, что есть, не утверждая, чтобы могло быть иначе в поселении, куда ежегодно прибывают холостые люди, с тем чтобы через несколько лет возвратиться, и где число мужчин к числу женщин относится как 4:1. Такая большая несоразмерность в числе мужчин производила прежде ужасные беспорядки и была одной из причин, почему позволено американцам поселиться под стенами самой крепости.
Ново-Архангельск
Из альбома Ф. П. Литке
Беспокойное соседство это разнообразит, может быть, но не украшает здешней жизни. Прежде никому из них не позволялось основывать тут постоянных жилищ. Весной, во время хода сельди, когда они запасают икру этой рыбы, съезжалось и прежде к крепости до тысячи человек и столько же на ближайшие островки; летом нередко от 500 до 600 человек; но весьма немногие изредка имели позволение ставить надолго хижины свои подле крепости, и у них отбиралось оружие. Главный правитель, М. И. Муравьев, рассчитав, что, имея под своими пушками жен и детей их и все имущество, гораздо легче будет содержать их в узде и узнавать все их замыслы, позволил им подле самой крепости основать большое селение. Предположение это совершенно оправдалось. Колоши сделались с тех пор гораздо обходительнее, и сверх того связи женщин их с русскими дают возможность узнавать все, что между ними происходит. И прежде уже неоднократно открывались замыслы колошей через женщин, и многие русские при неприязненных действиях были ими спасены.
Климат не вознаграждает за все эти неприятности, ибо в лучший год бывает не более одной трети ясной или только сносной погоды; в иной же год только 30 или 40 дней ясных насчитывают. Обыкновенное состояние атмосферы: сырость, мрачность, мелкий дождь. Зима вообще бывает тепла; в половине января случаются ясные дни, в которые термометр поднимается до +10 °C; иногда же опускается до -10 °C и даже до -16 °C. Снег иногда держится с ноября до февраля, но обыкновенно идет с дождем и с ним же сходит. Весна начинается рано: в феврале цветет малина, а в мае созревает, но случается также в марте стужа по утрам до -8 °C и в апреле до -4 °C. Вообще времена года менее между собой различаются, нежели в странах, пользующихся лучшим климатом, а весь год походит на осень, нежели на что другое.
Со всем тем замечено, что погода такая более неприятна, нежели вредна для здоровья людей.
Еще одно невыгодное обстоятельство, имеющее непосредственное влияние на удобства жизни, есть недостаточное и затруднительное продовольствие. В хлебе, попечением правителей, ныне недостатка не бывает, но, кроме него, главнейшим видом продовольствия является одна только рыба. Рыба во всех видах ежедневно является на всех столах и почти одна исключительно питает как чиновников, так и промышленников.
Мясную пищу сам начальник колоний весьма редко имеет. Невозможность содержать скот на подножном корме, недостаток сенокосных мест, сырой климат, от которого немалая часть скошенного сена пропадает, не позволяют содержать здесь больше 8 или 10 голов рогатого скота, из которых прокормление каждой стоит более 100 рублей в год, а иногда и вдвое, когда по недостатку сена нужно бывает употреблять для корма хлеб. По этой причине мясо можно бывает выдавать служителям только в большие праздники, не более полуфунта на человека.
Свиньи менее прихотливы, и на рыбной пище живут очень хорошо, и потому их многие содержат; но от этой пищи мясо их получает отвратительный рыбный вкус; чтобы иметь вкусную свинину, должно свиней кормить зерном, и тогда мясо их обходится не дешевле, чем говядина.
Содержание домашних птиц также стоит дорого; кроме того, разведению их есть еще и другое препятствие – множество и необыкновенная хищность ворон, похищающих не только цыплят, но и больших кур, как только они покажутся на воле. Ворон стреляют беспрестанно, но это ни числа их, ни смелости не уменьшает. Свиньям приносят они только частичный ущерб: гоняясь за ними, отклевывают им хвосты, отчего в Ново-Архангельске все свиньи бесхвостые. Но, разоряя хозяйства, приносят хищники эти и некоторую пользу: все выброшенное на улицу вмиг ими разносится и очищается, что и доставило им прозвание «новоархангельской полиции».
Зимой промышляется алеутами несколько горных баранов, доставляющих столу некоторое разнообразие.
Рыбу продолжают ловить почти весь год. В феврале и марте появляются у берегов сельди, которых ловят неводами в разных местах близ крепости. Промышленники не любят свежей рыбы,[324]324
Замечательно, что во всех изобилующих рыбой местах, как, например, у города Архангельска, в Сибири и пр., предпочитают соленую и даже с букетом рыбу свежей.
[Закрыть] и потому с самых первых уловов ее начинают солить и выдают уже соленой. Красная рыба начинает идти сперва в садки, устроенные при Озерском редуте; в июне наибольший ее ход; за красной рыбой следует горбуша, хайко и потом кижуч.[325]325
Все эти рыбы суть только разные виды и отличия породы семги. Красная рыба есть то же, что нерка; хайко есть камчатское название для рыбы, называемой по-русски кета.
[Закрыть] Покуда ход невелик, засола не начинают, а отправляют свежую рыбу в крепость для продовольствия. Солить рыбу начинают в июне и продолжают до сентября. Всего засаливается в редуте до 50 000 рыб, на что нужно более 1000 пудов соли.
В Ново-Архангельске
В июле начинают ловить близ крепости в неводе горбушу, хайко и кижуч, которыми довольствуется вся крепость, и сверх того засаливается до 30 бочек.
С ноября месяца отряжают 8 или 10 человек алеутов в море удить палтусов, платя по 10 рублей в месяц каждому. Улов продолжается до апреля и доставляет около 120 пудов в месяц. Эта рыба идет преимущественно на госпиталь, потом чиновникам и служителям.
Алеуты, по возвращении с промыслов в августе, отправляются по разным рекам для рыбной ловли; зимой же выезжают в проливы удить треску, палтуса, кунжу, налима и окуня и этим не только сами достаточно снабжаются, но иногда продают обывателям более половины улова. Иногда случались и такие недостатки, что должно было довольствовать самих алеутов хлебной провизией.
Кроме рыбы, море доставляет для пищи два рода раков и несколько раковин. Из последних лучшие, называемые здесь мамаями. Они величиной с большую устрицу и живут в белой раковине; жареные весьма вкусны, а вареные дают прекрасную похлебку. Байдарки хороши соленые. Многочисленнейшие из всех морские репки также употребляются в пищу, не вкусны, но питательны и, говорят, даже помогают против чахотки и каменной болезни.
Сивучи, изредка добываемые, не могут быть сочтены постоянной статьей продовольствия, хотя мясо их едят охотно. Если где выкинет кита, то алеутам праздник; они ничего лучше китового жира не знают.
Некоторым подспорьем в продовольствии являются доставляемые с островов Прибылова соленое и сушеное сивучье и котиковое мясо и жир; из Уналашки китовый жир; из Кадьяка юкола, ягоды и жир китовый. Последний одними алеутами употребляется в пищу.
Картофель разводится успешно, и им все в изобилии запасаются. Собственно на счет компании снимается до 150 бочонков, из которых большая часть употребляется на госпиталь и школу, а зимой им довольствуются и промышленники.
Собираемые весной крапива, петрушка, щавель и цикорий, брусника, шикша, клюква, морошка, вкусная, растущая на кустарнике ягода, известная здесь под названием бархатной, водянистая малина и очень невкусная рябина, смородина и черника составляют полный реестр находимых здесь съедобных растений.
Положение промышленников ныне несравненно лучше прежнего. Они живут в казармах чисто, одеты порядочно и едят хорошо.
Строгая военная дисциплина необходима здесь для содержания в узде как американцев, так и самих промышленников, между которыми не может не случиться людей беспокойных и злонравных; и на нее обращено должное внимание. Отдача приказаний, прием рапортов, караулы, обходы, пробитие зори, все подробности крепостной службы совершаются здесь установленным порядком и с некоторой торжественностью; флотские офицеры ходят всегда в форме. На случай нападения колош или пожара особенным расписанием назначен каждому свой пост; и по воскресеньям регулярно, а иногда и не в очередь, когда начальнику вздумается, бьют тревогу, все сбегаются в цитадель, делается смотр оружию, наблюдается, всякий ли знает свое место и пр.
Кроме общего обращения капиталов компании, начинающегося в Ново-Архангельске как главной ее фактории, это поселение производит само по себе немалозначащую торговлю (главной задачей которой является снабжение колоний продовольствием и всеми необходимыми статьями) с Калифорнией, с иностранными судами, с островами Сандвичевыми и с колошами, к чему присовокупить нужно еще внутреннюю торговлю.
Торговля с Калифорнией открыта камергером Резановым в первые годы существования Американской компании. Соседство хлебородной земли с колониями, хлеба не имеющими, естественно, должно было обратить внимание на Калифорнию. В управление Баранова эти связи не прерывались, невзирая на испанскую колониальную систему, которая распространялась и на эту провинцию; кроме закупки припасов, производились и бобровые промыслы, отчасти в доле с провинциальным правительством, наконец, основана фактория, не только без препятствий от испанцев, но даже с помощью соседних миссий.
Со времени определения промышленников на жалованье в обязанность компании вошло и обеспечение их хлебом. Каждый промышленник получает по пуду муки в месяц, сверх того может он покупать из магазинов компании муку, крупу и горох. На все это – на морскую провизию и на продовольствие чиновников – выходит в год в Ново-Архангельске и других местах более 10 000 пудов разного хлеба, которым компания снабжается почти исключительно из Калифорнии. Сначала торговля производилась без всякой системы. Мало-помалу был введен некоторый порядок, который с присоединением Калифорнии к Мексиканской республике установился постоянно. Теперь предъявляются по прибытии в порт судовые бумаги, коносаменты, декларации и пр.
Первые пошлины потребованы были в 1818 году; возрастая с тех пор постепенно, они дошли, наконец, до 25 % с цены проданных товаров и 6 % с цены купленных, сверх того платится якорных денег 21/2 пиастра с тонны.
Суда наши больше торгуют в Сан-Франциско и Монтеррее; ходят также в Санта-Крус, Сан-Диего, Сан-Педро и в Сан-Кентин. С 1817 года отправляются ежегодно по два и по три судна. Они оставляют Ситку осенью по окончании всех промыслов и возвращаются на следующую весну к их началу. В 1829 году, по причине всеобщего неурожая, в Калифорнии хлеба совсем не было; посланное туда судно «Байкал» прошло в Чили, где приобрело полный груз по сходным ценам.
Компания продает в Калифорнию: сукна и другие шерстяные товары, полотна всех родов, ситцы, миткали, китайки, железо и сталь и всякие вещи и инструменты из них, свинец, медную, стеклянную и фаянсовую посуду, тросы, чай, кофе, сахар, шляпы колошенской работы, разные мелочи галантерейные и иные, даже воск, свечи восковые и табак,[326]326
Табак впоследствии запрещен.
[Закрыть] хотя Калифорния сама могла бы изобиловать этими предметами.
Взамен компания получает почти исключительно продовольственные припасы, именно: пшеницу, ячмень, горох, бобы, масло, сало говяжье, мясо сушеное и соленое; из южных миссий – соль, сырые кожи и мыло и всегда живых быков как для продовольствия экипажей судов, так и для соления мяса для Ситки, куда привозится его от 200 до 300 пудов.
Торговля происходит и на судне и на берегу; свозимые покупщиками с судна товары записываются на берегу, но иногда чиновники довольствуются объявлением о количестве проданных товаров.
Цены на покупаемые в Калифорнии товары в разные времена изменялись. В первые годы одни только наши суда могли открыто торговать в Калифорнии; торговля англичан и американцев ограничивалась несколькими смуглерами. Тогда все покупалось очень дешево. Во время переворота в Испании в 1821 году порты Америки открылись всем народам, и Калифорнию стали посещать многие купеческие и китобойные суда; с тех пор торговля сделалась гораздо менее выгодною.
Таксу калифорнийских товаров устанавливает губернатор, а в последнее время положено их отпускать за наличные деньги на 25 % дешевле. Средний годовой вывоз товаров с 1817 по 1829 год составил 9000 пиастров. Больших выгод от этой торговли компания не имеет, но оплачивается содержание судов для снабжения колоний.
Торговля с английскими и Соединенных Штатов корабельщиками, издавна заведенная, поддерживалась и тогда, когда новыми привилегиями компании торговля в наших колониях была запрещена иностранцам, ибо она часто была единственным источником снабжения колоний необходимыми товарами и даже продовольствием; в последнее же время правители не видели большого вреда от допуска к себе иностранных судов.
Если бы с начала заведения Ново-Архангельска запрещено было иностранцам торговать в областях, принадлежащих России, и компания имела средства настоять вполне на этом запрещении, то оно могло бы, конечно, быть для нее весьма полезно. Бобровые шкуры, которых по всем окрестностям было тогда еще большое изобилие, попали бы преимущественно к ней; но, что важнее, туземцы не снабжались бы американцами огнестрельным оружием, которое одно сделало для нас их соседство опасным, и скорее бы укротились. Первое военное судно для крейсирования в наших колониях отправлено было из Кронштадта в 1821 году; отправления эти продолжались 4 года сряду; но из посланных судов одно только, шлюп «Аполлон», действительно крейсировало в проливах, не будучи в состоянии поймать ни одного смуглера, хотя их тут было несколько десятков, ибо в таком лабиринте проливов можно бы успеть в том только с целым флотом мелких, весьма легко ходящих судов. Но подобная блокада была бы уже без цели. Иностранцы около 20 лет продолжали этот постыдный, рассчитанный на подрыв нашей компании торг, прежде нежели были приняты меры к его уничтожению; бобры перевелись, а все окрестные дикие племена снабдились огнестрельным оружием в такой степени, что от прежнего своего оружия совершенно отвыкли и без ружья не могли бы убить ни одного зверя, так что и справедливость требовала бы уже снабжать их этими, новыми для них, предметами. Компания, взявшись за это, лишила бы иностранцев единственного средства, которым они привлекают еще к себе туземцев, и, конечно, скоро отвадила бы их совершенно от этой торговли, потому что и теперь уже они находят в ней малые выгоды. При нас приходили в Ситку два трехмачтовых судна Соединенных Штатов, которые, проблуждав несколько месяцев по проливам почти без успеха, пришли сюда просить, чтобы взяли у них груз их, отдавая его за бесценок, не требуя непосредственной платы, соглашаясь прийти за ней на другой год и пр. Снабжая колошей огнестрельным оружием, без которого те уже обойтись не могут, компания без крейсеров скоро увидела бы всю торговлю в своих руках, не говоря уже о выгодном для нее влиянии на цены и новые связи с туземцами, которые возникли бы из этого. Это не значило бы «точить на себя нож», как некоторым может показаться; нож этот точится и без того и еще гораздо острее. Лучше же самому взяться за дело и располагать им, из неизбежного зла извлечь возможную для себя пользу и приобрести признательность туземцев, доставляя им необходимый товар.
Из сказанного следует, что приложение запретительной системы во всей строгости к нашим колониям было бы без цели; иностранцы принесли уже нашей торговле весь вред, какой только могли, и позволение, данное гражданам Соединенных Штатов конвенцией 17 апреля 1824 года, торговать и производить рыбную и звериную ловлю в наших водах, не могло сделать компании большого подрыва, поскольку в настоящем положении вещей самая большая часть торга сосредоточивается в самой компании.
С 1822 по 1824 год включительно, по новым привилегиям компании, торговля с иностранными судами в самом Ново-Архангельске не допускалась; нуждаясь же во многих товарах, правители вынуждены были покупать их с тех же судов в Калифорнии и на Сандвичевых островах. Обыкновенно приходят в Ситку по два, по три и по четыре судна в год, больше американских, которые нередко приплывают из своих портов, останавливаясь только в Вальпарайсо или ином пункте Южной Америки на несколько дней. Некоторые из них завели постоянные связи с колониями и приходят по заказу. В 1830 году нанят один английский корабль для доставления нужных товаров из Бразилии в Ситку. Случалось судам заходить сюда как будто ненарочно, так, например, шкипер одного английского судна, зашедший в залив, на вопрос: куда идет? – отвечал: в пролив Норфолк или куда-нибудь (Norfolk Sound or else where).
Главные товары, покупаемые с иностранных судов, суть: мука, сухари белые, водка, вино, солонина, чай, сахар, табак, одеяла и другие шерстяные товары, китайка,[327]327
Китайка – бумажная ткань различного сорта.
[Закрыть] китайская посуда и разные мелочи. Взамен их раньше шли почти исключительно шкуры котиков, речные бобры, иногда лес, несколько русских товаров и в дополнение баланса чистые деньги. Но с некоторого времени главные правители приняли чистейший и для компании выгоднейший способ платить траттами на главное правление в С. – Петербурге. С 1818 по 1830 год куплено товаров с иностранных судов на 386 000 пиастров, или на 2 миллиона рублей, за которые заплачено более 200 000 котиков, кроме других, менее значащих предметов. Некоторые корабельщики, продав весь груз, продавали и суда свои и отвозились на Сандвичевы острова компанейскими судами. Таким образом колонии приобрели несколько весьма хороших судов.
Тамеамеа – король сандвичан
Рисунок М. Тиханова
Баранов, в маститой старости сохранявший предприимчивость молодых лет, но уже менее счастливый в своих предприятиях, распространил виды свои на Сандвичевы острова и в 1816 году сделал через доктора Шеффера[328]328
Приобретшего впоследствии особого рода знаменитость в службе Бразильской империи и возведенного в сан графа Франкентальского.
[Закрыть] покушение занять один из них – Атуай. Предприятие это было бы достойным предметом для шуточной поэмы. Следствием его было только прекращение поклонов и подарков, которые Баранов и Тамеамеа I [иначе – Камеамеа I] пересылали друг другу через американских шкиперов. Тамеамеа ожидал мести от русских за изгнание доктора, покуда капитан Головнин в 1818 году его не успокоил. После того туда ходили, хотя и изредка, компанейские корабли, а иногда были с ними сношения и через американцев. Произведения островов, которые можно получать оттуда: соль, тутуевые орехи [плоды тунгового дерева], дающие масло, ром, корень таро и веревки из кокосовых волокон, в случае недостатков и некоторые европейские статьи; за все это компания платит шкурами котиков и пиастрами.
Из судов под сандвичским флагом приходило в Ситку только одно, в 1828 году; привезло соль и нагрузилось строевым лесом.
Для торговли с колошами компанейские суда ходили прежде по проливам, но трудность такого плавания, опасность сношений с ними, более же всего малая выгода, приносимая торгом, вынудили остановить эти отправления и ограничиться торговлей на месте с соседними и заезжими колошами.
Предосторожности, которые надлежало принимать, торгуя с ними по проливам, не имеют, пожалуй, примера: передняя часть судна отгораживалась парусами в рост человека; за этой перегородкой собиралась вооруженная команда, ставилось несколько пушек, заряженных картечью, зажженные фитили; кругом судна до высоты марса обтягивалась абордажная сетка, имевшая в одном только месте отверстие для прохода одного человека. Перед началом торга командир судна призывал старшину, показывал ему все приготовления, объявлял условие, чтобы никогда более определенного числа колошей на судне не было, чтобы никто ближе 10 шагов к завесе не подходил и чтобы не считалось разрывом дружбы, если кто, в противном случае, будет застрелен. После этого могли в безопасности начинать торговлю; малейшее пренебрежение этими предосторожностями могло иметь самые пагубные следствия.
Ограниченное ценами, установленными главным правлением, колониальное начальство никогда не могло в этом торге выдержать состязания с судами Соединенных Штатов, и оттого вымен мехов от колошей, всегда незначительный, сделался, наконец, ничтожным.
Кроме соперничества американцев и низких цен, уплачиваемых за меха, этому торгу много препятствует то, что соседние колоши все нужные им товары получают и за другие предметы, добываемые гораздо легче бобров и медведей. По недостатку рыбы у них покупают иногда палтусов, жир китовый и нерпичий. Весной доставляют они древесную кору для покрытия сараев, кажимов и других строений, яйца чаек, ары и других, уток, гусей, тетерок, разное коренье и травы; летом – ягоды, зимой – горных баранов, раков, раковины; из своих изделий: шляпы, ковры, маски, трубки и другие мелочи и получают за то от русских и алеутов табак, котлы чугунные, топоры, пронизки, краску, фламандское полотно, миткаль, множество картофеля, даже муку и пр. Более же всего вредят этому торгу сношения, посредством которых к колошам переходит как от постоянных жителей, так и от временных посетителей колоний множество товаров, за которые должна бы приобретаться мягкая рухлядь, отчего цена на эти товары сильно падает. Колошенские одалиски не менее европейских танцовщиц умеют разорять своих обожателей, и примеры нередки, что промышленники совершенно проматываются на туалеты своих красавиц, невзирая на все усилия правителей прекратить эти беспорядки.
Мена с колошами происходит на узком пространстве между стеной крепости и ближайшей к ним бораборой, куда с обеих сторон сносятся товары. Кроме упомянутых выше товаров, компания доставляет им еще одеяла шерстяные, разные медные вещи, усы сивучьи для украшения шляп, горностаевые меха и прочее, а от них получает цукли, раковинки с островов Королевы Шарлотты, нужные компании для мены с северными американцами.
Внутреннюю торговлю Ново-Архангельска составляет снабжение его обитателей всем необходимым. Разумеется, что в этом, как и в других отношениях, компания имеет исключительное право. Такса на все продаваемые товары устанавливается главным правителем, с наложением на товары, купленные с иностранных судов, от 10 до 15 %, а на доставляемые из России – от 40 до 45 % сверх покупных на месте цен, что составляет цены довольно сносные, приняв во внимание отдаленность места и затруднительную доставку. Торговля бывает в год до 150 000 рублей, а когда в товарах изобилие и случатся военные суда, остающиеся долго, то и до 200 000 рублей.
Товары, нужные как для употребления колониального, так для торга калифорнийского и для промена туземцам, доставляются частью, как выше видно, иностранными кораблями, частью же на судах компанейских, а при случае и на военных, отправляемых прямо из России.
Для торговли Ново-Архангельска и компанейских кораблей со всеми народами ходят здесь всевозможные деньги, но преимущественно испанские пиастры и голландские червонцы. Сверх того для облегчения оборотов главное правление снабжает колонии марками в 10,5 и 1 рублей, 50 и 25 копеек, которых по всем колониям в обращении до 30 000 рублей.
Ближайшие причины, побудившие основателя Ново-Архангельска поселиться на американском берегу, были ослабевшие промыслы в более западных местах и открытие множества бобров по всем окрестным проливам. Но причины эти были не единственные. Заселить и тем закрепить для России всю северо-западную Америку и устранить все прочие народы от торговли с туземцами было постоянной целью Баранова, согласной с целями правительства, которое уже в 1796 году прислало 20 семей из Сибири для постройки верфи у мыса Св. Ильи, которые, однако, по большему удобству положения, поселены были в Якутатском заливе. Хотя хлебопашество и скотоводство, бывшие также целью этого заселения, не удались, но поселение существовало до истребления его колошами в 1805 году и служило складочным местом для промыслов, покуда не построена была Ново-Архангельская крепость. После этого Нутка была предметом внимания и желаний Баранова, и если бы время и способы его были соразмерны патриотическому его стремлению и предприимчивости, то он скоро соединил бы цепью факторий Ситку с Россом. Тем менее могла его воображению представиться возможность когда-либо покинуть свое создание; хотя бобры перевелись еще при нем, так что промыслами и меной приобреталось их не более 100 в год, вместо 2000, добывавшихся вначале одними промыслами. Преемники его не могли смотреть на это с отвлеченной точки зрения. Сравнивая дороговизну содержания Ново-Архангельска, неприятность жизни в нем и другие его невыгоды с прямыми выгодами, приносимыми им, они нашли, что между теми и другими нет соответствия, откуда, естественно, родилась мысль перенести все заведение и резиденцию главного правителя в другое, более удобное место. Сначала хотели избрать для этого Кенайскую губу; потом, по-старому, остров Кадьяк, согласно с мнением капитана Головнина, что Павловская гавань от природы назначена быть главной пристанью в этих морях; наконец, об этом замолчали, к утешению тех, которые не могли убедиться в необходимости этого перемещения. Я должен причислить себя к числу этих неубежденных и считаю нелишним сказать, на чем основываю свое мнение, поскольку намерение это, отложенное, но не откинутое, может возродиться. Компания, конечно, лучше должна знать, что для нее выгодно, а что нет; но о предметах общего интереса позволено каждому, даже и не посвященному во все таинства расчетов, сказать свое мнение, которое именно по этой причине может иметь свою цену, так как будет беспристрастно и не односторонне.
Одна из главных причин, на которых основывали необходимость упразднения Ново-Архангельска и к которой все другие более или менее относятся, есть неприязненное расположение соседних жителей. Разорение первой крепости, многие убийства, произведенные колошами после этого, возмездия со стороны русских, конечно, долго не изгладятся из памяти обеих сторон. Колоши долго еще ревнивым глазом будут смотреть на утверждающуюся оседлость русских, русские – долго остерегаться их, как опасных соседей, но из этого отнюдь не следует, чтобы вражда была вечной или непримиримой. При первом заселении Алеутских островов и Кадьяка была точно такая же неприязнь между природными жителями и колонистами, наконец, исчезнувшая. Колоши уже и теперь совсем не те, что были 10 и 15 лет тому назад. Тогда невооруженному [человеку] из-под пушек крепости было опасно удаляться; убийства без всякого повода были обыкновенны; теперь о них совсем не слышно, обитатели Ново-Архангельска без всякой опасности поодиночке ходят по всем окрестностям, ездят на теплые воды и пр. Прежде малейшая ссора редко не кончалась кровопролитием; они и теперь при всяком недоразумении хватаются за ружья и бросаются в лодки, но переговоры, в которых женщины обыкновенно играют деятельную роль, всегда кончают дело полюбовно. Незадолго до нашего прибытия один колош, не откликавшийся ночью часовому, был застрелен; в другой раз полоумный промышленник проломил камнем голову американцу: ни то, ни другое не имело никаких последствий. По последним известиям, два невольника, которых колоши осудили принести в жертву при каком-то торжестве, спаслись бегством в крепость. Начальник принял их под свое покровительство и не выдал старшинам, которые этим не оскорбились. Такую перемену в расположении колошей надо главным образом приписать кроткому и снисходительному обращению с ними и всегдашней осторожности против них, за чем начальники строго наблюдают. Соседство колошей не только не вредит, но приносит пользу поселению, поддерживая дух порядка и дисциплины в столь разнородной и частью из неугомонных стихий составленной массе, какой является население Ново-Архангельска. Колоши более и более привыкают к новым нуждам, которым научились от русских и из которых многие сделались для них необходимостью: табак, картофель, даже хлеб весьма им нравятся. Тойоны[329]329
Тойон или тоён – якутское слово, введенное с давних времен во всем том крае для означения старшины, начальника.
[Закрыть] щеголяют в мундирах последнего покроя и непременно хотят видеть на своих женах хотя кусок чего-нибудь русского. Без ружей и снарядов они почти не могут теперь обойтись, как и без шерстяных одеял; главнейший, а скоро, может быть, и единственный для них источник этих предметов – это сношение с русскими, соседство которых, таким образом, скоро обратится для них в необходимость.
Тойон с острова Ситха
Связи русских с колошенками и новое от них поколение – также повод, ежедневно усиливающийся, к сближению обеих сторон.
Доказательством готовности колошей к такому сближению может служить то, что в прошлом году начальник расположенного под крепостью селения принял христианство, и это не только не в силу каких-либо убеждений с нашей стороны, но, напротив того, вопреки представлений главного правителя, старавшегося ему объяснить всю трудность обязанностей христианина. Я не хочу утверждать, чтобы скрытые расчеты не имели влияния на намерения Наушкета[330]330
Настоящее его имя Наушкетль или Наушкекль; но попросту зовут его Наушкетом.
[Закрыть] и что он через крещение стал прямо истинным христианином, но, и не будучи апостолом, он может своим примером подействовать сильно не только на родичей своих, но и на отдаленные племена, которые теперь сознаются, что русские не могут желать им зла, если допускают их поклоняться своему Богу.
Все это заставляет надеяться, что по естественному ходу вещей, с помощью благоразумных мер правителей, американские племена скоро перестанут нам быть неприязненными и соседство их не будет опасно основанному между ними поселению. Тогда будет менее важно и другое невыгодное обстоятельство, на котором основывают необходимость оставить это место: невозможность укрепить его против нападения военных судов в случае разрыва с какой-нибудь мореходной державой.
Ново-Архангельск по положению своему, конечно, не может быть укреплен так, чтобы противостоять нападению сильного фрегата, если не будет иметь для своей защиты военного судна; но какое же другое место можно здесь укрепить так сильно средствами компании? Я думаю, что никакое. Павловская гавань на острове Кадьяк, положение которой капитан Головнин изображает неприступным, столь же мало, как и Ситка, может устоять против регулярного нападения одного или нескольких фрегатов; но против внезапного нападения корсара и Ново-Архангельск безопасен. Безопасность вообще всяких колоний в военное время должна быть основана на морской силе, без которой они ни с какими крепостями устоять не могут. Компания, имея на службе своей многих офицеров императорского флота и хороших матросов, может и собственными средствами вооружить два или три судна, которых достаточно, чтобы обезопасить население от покушений приватиров.
Гавань Св. Павла на острове Кадьяк
Рисунок Ю. Ф. Лисянского
Недостаток места для устройства надежного порохового магазина, поскольку крепость построена на голом камне, причисляется также к невыгодам положения Ново-Архангельска. Прежде порох хранился под домом, а нынче на особом судне в гавани. Но землянка в одной из батарей, устроенная наподобие корабельной крюйт-камеры, кажется, удовлетворила бы требованию. А если и этого еще не довольно, то чего стоило бы вырвать порохом в камне нужное пространство?
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.