Текст книги "ПМЖ"
Автор книги: Феликс Чечик
Жанр: Поэзия, Поэзия и Драматургия
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Шрифт:
-
100%
+
«заморили червячка…»
заморили червячка
закопали тчк
летний дождик между прочим
несмотря на то что слеп
разродился многоточьем
заморённому вослед
взял и ожил червячок
жизни радуется снова
извиваясь дурачок
на крючке у рыболова
«Из тех, кто остался в живых – …»
Из тех, кто остался в живых —
не выжил никто,
по средам бываю у них
в небесном лито.
Мы хлебное пьем, и вино
течет по усам,
и нам наплевать, что давно
закрылся сезам.
Нам так хорошо в тишине,
что нам не до слов,
и вдов нам не жалко и не
увиденных снов.
Мы столько их видели за
короткую смерть,
чтоб снова друг другу в глаза
с любовью смотреть.
МУЛЬТИК
тили-тили
трали-вали
пропустили
все трамваи
желтый красный
голубой
мы напрасно
ждем с тобой
льют дожди
гниет картошка
и неделя до зимы
подожди
еще немножко
отдохнем и мы
антошка антошка
«воробьи и трясогузки…»
воробьи и трясогузки
пели песни не по-русски
у могилы на виду
в мандариновом саду
у покойницы старухи
на груди лежали руки
выражение лица
в песню вслушивается
«И прежде чем переступить порог…»
И прежде чем переступить порог
и в дом войти – ты оглянись на осень,
и надышись листвой пожухлой впрок
и ветром, и дождя многоголосьем.
Усядься в кресло, трубку закури,
открой «Метаморфозы» Апулея,
и навсегда, минуя «раз-два-три»,
исчезни, ни о чём не сожалея.
«играю на расчёске…»
играю на расчёске
рифмую на песке
а думаю о тоске
любви тире тоске
по той простой причине
что совмещаю я
трагедию пуччини
и лёгкость бытия
«Когда устаканится, – то есть, – …»
Когда устаканится, – то есть, —
рассеется мрак и туман,
быть может, напишется повесть,
а может быть – даже роман.
Пустая затея, отсрочка,
убожество и божество…
Быть может – останется строчка,
а может быть и ничего.
«И вроде бы надо…»
И вроде бы надо
привыкнуть уже
к тоске листопада
в осенней душе.
И вроде бы нужно
смириться давно,
что время недужно
и хмуро кино.
И в кои-то веки:
забыться, уснуть,
как птица на ветке,
предчувствуя путь.
«Лишь однажды видел Инну…»
Лишь однажды видел Инну
Львовну, – много или мало?
Говорила – словно глину
неподатливую мяла.
Голос тихий и печальный —
был прокурен и простужен.
И стихами и молчаньем
разговаривала с мужем.
Ей под восемьдесят было, —
невысокая, худая.
Говорила – словно мыла
раму мама молодая.
Говорила, глядя в лица,
как заштопывала бреши,
переделкинская птица
на каспийском побережье.
И держала гордо спину
и ручьём журчало имя…
Лишь однажды видел Инну
Львовну в Иерусалиме.
«В ус не дую, и пока…»
В ус не дую, и пока
отрастает ус,
зафрахтую облака
под осенний груз.
Загружу их, как суда,
золотом листвы,
чтоб ни в чём и никогда
не нуждались вы.
«Какие наши годы?»
Какие наши годы?
Октябрьские воды, —
не вешние, конечно,
но это – чисто внешне.
Какие наши планы?
Черничные поляны,
берёзовые рощи
и ангелы попроще.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.С этой книгой читают:
