Текст книги "Черный лебедь"

– Я признательна тебе за заботу, но ты напрасно беспокоишься. Я поеду в Йоркшир, и все разрешится.

– Вы действительно собираетесь купить там дом?

– Мы думаем об этом.

– Когда ты едешь?

– Очень скоро. Они подыскали какой-то дом и сняли его. Это возле Бред форда, где, как я понимаю, расположен центр торговли шерстью.

– Это очень далеко.

– Не так уж далеко. Дом мы купим поближе к Бредфорду, но для начала поживем возле небольшой деревушки под названием Брейкен.

– Тебе там будет одиноко.

– О, там есть конюшни, и мы возьмем напрокат лошадей. В любом случае мы займемся поисками постоянного дома, а когда что-то найдем, начнем готовиться к переезду, так что в Грейстоун-хаусе проживем недолго.

– Так называется дом в этом самом Брейкене?

Грейстоун-хаус? «Дом из серого камня»?

– Да, так.

– Это звучит ужасно.

– Большинство камней имеют серый оттенок, а окрестности могут оказаться очень красивыми. К тому же, как я уже сказала, мы туда ненадолго.

Белинда порывисто бросилась ко мне и обвила меня руками.

– Я буду думать о тебе, Люси.

– А я – о тебе.

– Я так хочу, чтобы вы с Джоэлем… Я думаю, это было бы чудесно. Вы созданы друг для друга.

– Пожалуйста, Белинда…

– Роланд очень милый, но он скучноват, правда?

Это тебе не политик, который выезжает с миссией и его похищают.

– Это не относится к делу, Белинда.

– Ты еще передумаешь, – сказала она, и глаза ее заблестели. – Ты еще что-нибудь сделаешь. Тебе нужно набраться смелости.

– Я собираюсь в Йоркшир, Белинда, к своему мужу.

– В старый Грейстоун-хаус в деревне Брейкен.

Я кивнула.

– Ах, Люси, Люси!..

К моему удивлению, ее глаза наполнились настоящими слезами.

До отъезда я избегала Джоэля. Я не осмеливалась встречаться с ним, поскольку боялась поддаться искушению махнуть на все рукой и уйти к нему.

Белинда и Бобби уехали. Они были очень внимательны ко мне. Я выразила им свою радость по поводу того, что их дело, судя по всему, близится к благоприятной развязке. Белинда сказала:

– Ты должна поскорее приехать погостить у нас.

Правда, Бобби?

– Чем раньше, тем лучше, – добавил Бобби.

– Было бы очень мило, если бы ты приехала сразу после рождения ребенка.

– Мы должны это как-то устроить, – сказал Бобби.

Как они были счастливы, несмотря на то, что находились в сложном положении! Белинда не сомневалась, что вскоре все благополучно завершится, и Бобби, как всегда, соглашался с ней.

Что сделала бы Белинда, оказавшись в моей ситуации? Можно было не сомневаться, что она ушла бы к Джоэлю, а все возникшие проблемы предоставила бы решать другим.

Но я твердо знала, что должна ехать к Роланду.

Седеете было жаль расставаться со мной. Она хотела проводить меня до вокзала, но я терпеть не могла эти прощания на платформах и сказала, что предпочту отправиться туда одна.

Прибыв на вокзал, я с удивлением увидела Джоэля.

Он заходил к нам домой, и Селеста сказала ему, что я уезжаю.

Мы Прошли на платформу, и он усадил меня в поезд, а сам остался стоять снаружи, глядя на меня с мольбой.

– Еще не слишком поздно, Люси, – сказал он. – Не уезжай.

– Я обязана, Джоэль.

Служитель подал сигнал свистком, и через несколько секунд поезд тронулся с места. Джоэль взял меня за руку и держал ее так, будто вовсе не собирался отпускать.

Он сказал мне:

– Люси, если ты вдруг передумаешь… я буду ждать тебя.

Пока поезд не выехал за пределы станции, я все смотрела на Джоэля сквозь пелену слез.

ГРЕЙСТОУН-ХАУС

Со станции меня доставил легкий экипаж.

Войдя в Грейстоун-хаус, я сразу почувствовала, как меня обдало холодом. Не знаю, почему, но этого чувства я ожидала заранее. Дом был действительно выстроен из серого камня, весьма некрасив и расположен достаточно уединенно. Именно эта его обособленность сразу поразила меня.

Пейзаж бы характерен для вересковых пустошей: плоская равнина, изобилующая острыми валунами. Вид открывался на многие мили вокруг, и лишь на горизонте наблюдались признаки какого-то жилья. Похоже, что это был фермерский дом.

Филлида внимательно наблюдала за мной.

– Мы находимся не слишком далеко от Бредфорда, – сказала она. – И к тому же пробудем здесь недолго – Да, надеюсь.

– Пройди, осмотри дом.

Я прошла в холл, и чувство уныния усилилось.

Я объяснила себе это тем, что постоянно думаю о Джоэле, о том, что никогда больше не увижу его, о том, что я отказалась от своей настоящей любви, схватившись за то, что подвернулось под руку, и не уверившись окончательно в глубине моих чувств к Джоэлю.

В холле царил полумрак, поскольку окна Грейстоуна были небольшими, в свинцовых переплетах, но помещение было довольно просторным, и из него вело несколько дверей – Первым делом Люси должна обследовать собственность, – заявила Филлида, – но, дорогая Люси, не забывай о том, что это временно.

Роланд взял меня под руку.

– Дом, который мы купим, будет совсем другим, – сказал он, – Но нам показалось, что на короткий срок здесь вполне можно обосноваться.

– Обстановка, подобранная чужими людьми, всегда кажется неподходящей, – заметила Филлида. – Очевидно, в таких случаях всегда думаешь, что сам сделал бы все по-другому.

Она открыла одну из дверей, продемонстрировав то, что, по всей видимости, являлось гостиной. Здесь висели тяжелые шторы, и меня вновь поразила мрачность этого помещения. Тут был камин с полкой, на которой стояли две вазы с цветами и часы из золоченой бронзы. Обставлена комната была обычно: диван и несколько стульев. Столовая, бельевая и кухня находились по соседству друг с другом. Как только Филлида открыла дверь кухни, я увидела там Китти.

– Привет, Китти, – сказала я.

– Добрый день, миссис Фицджеральд, – ответила Китти.

– Конечно, мы должны были взять Китти с собой, – сказала Филлида, – Она сумеет позаботиться о нас, верно?

– Я сделаю все, что могу, – пробормотала Китти. – Надеюсь, вы готовы обедать?

– Совершенно верно! – воскликнула Филлида.

Она закрыла дверь и опять воскликнула:

– Ах да, пока ты здесь, я должна показать тебе.

Тут внизу есть еще одна комната. Она довольно маленькая, но вполне устраивает меня. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я сделаю ее своей. Это будет небольшой комнатой для трав.

– То есть здесь ты будешь хранить свои целебные зелья, – сказала я.

– Вот именно.

В одном из углов стоял сундук, и, заметив, что мои глаза скользнули по нему, Филлида объяснила:

– Наверху для него не нашлось места. Да и тяжелый он. В нем кое-какие книги и одежда. Я сказала, что нет нужды тащить его наверх. В конце концов, мы сюда ненадолго.

– Ты знаешь, как Филлида относится к своим травам, – сказал Роланд.

– О да. В разлуке мне не хватало этой чашечки на ночь.

– Ты совершенно явно в ней нуждаешься. Выглядишь ты хуже, чем в тот день, когда мы расставались, но здесь все скоро наладится.

– Конечно, ведь теперь она вместе с нами, – нежно улыбнулся мне Роланд.

Я подумала: разве можно обижать их? Но как же Джоэль? Разве я не разбиваю его сердце?

– Ты что-то задумчива, милая Люси, – заметила Филлида. – Мне кажется, дом тебе не слишком понравился.

– Но, как вы говорите, это только исходная точка для поисков.

– Разумеется. Так и есть. Пойдем, я покажу тебе второй этаж. Там четыре комнаты. Большая спальня предназначена для тебя и Роланда. Та, что поменьше, будет моей. Есть еще две небольшие спальни.

Мы осмотрели спальни, и я заметила небольшую винтовую лестницу, ведущую на чердак.

– Там располагается Китти, – сказала Филлида.

– А она справится со всеми делами по дому?

– Да, на то время, пока мы здесь. Как мы надеемся, ненадолго.

– Я уверен в этом, – подтвердил Роланд.

Филлида взглянула на него и улыбнулась.

– Все это так захватывающе! – сказала она.

Хотелось бы мне согласиться с ней!

Стемнело. Китти заправила лампы парафиновым маслом и зажгла их. В этом колеблющемся свете дом стал выглядеть еще более неуютно. Я ощутила желание бежать отсюда.

В столовой мы отведали жареного мяса, которое приготовила Китти. Оно было горячим, вкусно приправленным, и я немножко повеселела. Роланд озабоченно наблюдал за мной.

– Ты привыкнешь к дому, – тихо сказал он. – Помни, мы здесь ненадолго. Скоро мы что-нибудь подыщем, и тогда ты посмеешься над всем этим.

– Заниматься поисками очень любопытно, – сказала Филлида.

Китти с гордостью внесла приготовленный ею яблочный пирог.

– Печь здесь очень хорошая, – заметила она.

– Ты где угодно сотворишь чудеса, Китти, – похвалила ее Филлида. – Правда, Люси?

– О да, конечно.

Когда мы поели, я сказала, что должна наконец разложить свои вещи. Роланд заявил, что хочет заглянуть на конюшню и подобрать для нас лошадей. Он хотел посоветоваться со мной и завтра сделать окончательный выбор, Я поднялась в спальню, предназначенную для нас с Роландом. Здесь был большой шкаф от пола до потолка – весьма полезная вещь. Я попыталась утешить себя, повторяя слова Роланда и Филлиды: это ненадолго.

В то же время меня преследовало ощущение, что это навсегда.

Некоторое время я подумывала рассказать все Роланду. Я знала, что он отнесется ко мне с пониманием и состраданием. Это было бы лучше, чем подозрения в том, что я разлюбила его. Я не смогла бы вынести его ласки. Теперь я понимала, что не смогу, быть счастлива ни с кем, кроме Джоэля.

Раздался стук в дверь. Это была Филлида, как всегда, свежая и веселая.

– Ну, как дела? – спросила она.

– Все прекрасно.

Она вошла в комнату.

– Боюсь, что тебя несколько разочаровал этот дом.

– Нет, все хорошо. Только как-то одиноко.

– Чувствуешь себя отрезанной от всего мира, правда? Но нас трое. Вместе нам будет хорошо. Мы с Роландом привыкли к этому. Просто мы не могли подобрать ничего подходящего и решили хотя бы на время…

– При солнечном свете здесь будет гораздо веселей – Завтра начнем серьезные поиски. Я обожаю осматривать дома, а тем более, когда речь идет о возможной покупке. Я всегда считала это захватывающим занятием. Пожалуй, здесь холодновато, тебе не кажется?

– Да, немножко.

– Окно открыто. Закроем?

– Хорошо, – согласилась я и направилась к окну.

Меня охватил ужас. Внизу, глядя на окно, стоял человек в плаще и шапокляке.

Я тихо вскрикнула.

– Очень прохладно, – продолжала говорить Филлида. – Наверное, спальни придется протапливать.

Не слушая ее, я стояла и смотрела вниз. В это время человек приподнял шляпу, обнажив спускавшиеся треугольником на лоб волосы. Я услышала голос Филлиды:

– Что там, Люси?

Она подошла и остановилась рядом со мной.

Я повернулась к ней едва ли не с триумфом, потому что он все еще стоял там, внизу. Филлида равнодушно посмотрела в окно.

– В чем дело? – спросила она. – Что ты там рассматриваешь?

– Ты взгляни, взгляни! Он там.

– Кто? Где?

– Там, внизу. – Я повернулась к ней. – Разумеется, ты видишь…

Филлида недоверчиво посмотрела на меня, и я заметила страх в ее глазах.

– О, Господи!.. – услышала я ее шепот.

Она отошла от окна и села на кровать. Я подошла к ней.

– Ты же видела, Филлида. Теперь никто не скажет, что мне это померещилось.

Она жалобно взглянула на меня:

– Ах, Люси, Люси… не знаю, что тебе и сказать.

Я потащила ее обратно к окну.

Человек исчез.

– Ты видела его… ты можешь подтвердить…

Филлида покачала головой, избегая смотреть на меня.

– Прости, Люси, но я ничего не видела. Там никого не было.

– Этого не может быть. Ты лжешь.

– Ах, Люси, хотелось бы, чтобы это было так.

Пораженная и рассерженная, я воскликнула:

– Ты должна была видеть его! Ты видела его! Он стоял там. Он снял шляпу и раскланялся. Ты должна была видеть его волосы.

– Люси, дорогая моя Люси, там никого не было.

– Я видела его, говорю тебе, я видела его!

– Люси, дорогая, ты пережила ужасное потрясение… временами это дает о себе знать.

– Ты говоришь не правду. Зачем ты лжешь?

– Хотелось бы мне, чтобы это было ложью! Как мне хотелось бы сказать, что я видела его! Я отдала бы все за эту возможность, но я его не видела. Просто не видела. Там никого не было.

Я закрыла лицо ладонями. Она лжет, говорила я себе. Она должна была видеть. Но зачем ей лгать?

В комнату вошел Роланд.

– Что случилось? – спросил он.

– О, Роланд, это ужасно… – сказала Филлида.

– Что? О чем ты говоришь?

– Люси видела – или ей показалось, что она видела…

– Я видела, видела! – закричала я.

– Опять то же самое привидение.

– Где?

– Там, внизу. Снаружи. То же самое, что Люси видела раньше.

– Ах, Люси, моя дорогая Люси, – пробормотал Роланд.

– Я стояла рядом с нею, Роланд, там никого не было.

– Она видела его, – сказала я. – Она должна была видеть его. Она говорит не правду. Почему? Зачем?

– Я думаю, тебе лучше лечь в постель, Люси.

Филлида… – Он указал ей взглядом на дверь. Он хотел, чтобы она ушла, потому что она расстраивала меня. – Говори, Люси, – продолжал он, – Расскажи мне все по порядку. Это было… тем же самым?

Филлида остановилась в дверях.

– Пойду приготовлю напиток, – сказала она – – Это пойдет ей на пользу.

Роланд сел возле меня.

– Расскажи мне все, – успокаивающе произнес он.

– Я подошла к окну и увидела его. Я подозвала Филлиду. Она тоже подошла и встала рядом со мной.

Она сказала, что ничего не видит. Но она должна была видеть его. Он стоял там… прямо внизу.

Роланд провел рукой по моим волосам.

– Люси, – сказал он, – почему бы тебе не отправиться в постель? Ты очень устала.

– Пожалуйста, не относись ко мне как к слабоумной, Роланд, – резко бросила я.

– Вот уж этого я вовсе не хочу. Но ведь ты действительно устала.

– Мне здесь не нравится.

– Очень жаль.

– Ты все время говоришь, что это ненадолго. Мне не хотелось бы провести здесь даже одну ночь, не говоря уже о месяце.

– Послушай, Люси, ты здесь с нами. Со мной.

Я все улажу. Мы вскоре что-нибудь подыщем. Тем больше будет радости, когда мы найдем подходящее местечко.

Мне хотелось крикнуть ему: «Я не хочу никакого нового дома! Я хочу быть с Джоэлем».

– Послушай, почему бы тебе не раздеться и не нырнуть в постель? Утром ты посмотришь на все другими глазами.

– Почему Филлида сказала, что ничего не видела, хотя она наверняка видела?

– Это могло быть игрой света и тени.

– Чепуха! Он стоял внизу. Я видела этот шапокляк и его ужасные волосы – это ни с чем не спутаешь.

– Возможно, Филлида все-таки не видела. Знаешь, свет…

Разговаривать было бесполезно. Я машинально разделась и улеглась. Мне хотелось убежать от всего этого, хотелось оказаться в прошлом, в тех днях, когда еще был жив мой отец. Я ощущала неодолимое желание бежать из этого дома, которого я начинала бояться. Мне хотелось завтра же оказаться у Селесты, встретиться с Джоэлем возле Раунд-Понд и говорить с ним, говорить, пока мы не найдем какого-нибудь решения. Мне хотелось сказать ему: «Я ухожу к тебе.

Никакая другая жизнь мне не нужна».

Раздался стук в дверь. Это была Филлида. Она принесла поднос, на котором стояли две чашки с дымящимся настоем.

– По одной каждому, – сказала она. – Сегодня был тяжелый день, – Она поставила поднос. – Спокойной ночи, – и вышла.

Я спала крепко и, проснувшись, обнаружила, что нахожусь в постели одна. Оказалось, что было уже девять часов, и это изумило меня, поскольку обычно я просыпалась в семь.

Я встала и подошла к окну. Передо мной расстилалась пустошь, кое-где покрытая невысокими холмами. Я заметила также валявшиеся там-сям крупные валуны. В небольших ручейках отражалось солнце, заставляя их сверкать серебром. Во всем этом была своеобразная дикая красота.

В комнату заглянула Китти. Она спросила, не пора ли принести горячей воды, и я сказала, что пора, и умылась. Я так хорошо выспалась, что чувствовала себя неплохо. Воспоминания о случившемся вчера продолжали мучить меня, но днем все события приобретали несколько иной оттенок.

Я была уверена, что видела этого человека, но Филлида утверждала, что никого не было. Неужели это в самом деле игра моего воображения? Но я видела его совершенно отчетливо. Если Филлида не заметила его, значит, это было привидение, которое являлось ко мне, но не к другим. Зачем бы ей лгать? Вроде бы у нее нет никаких причин для этого. Когда я видела этого человека в предыдущий раз, он исчез до того, как я смогла подозвать Роланда. Интересно, оставался бы он для Роланда таким же невидимым, как для Филлиды? Тогда могло бы подтвердиться, что я действительно страдаю галлюцинациями.

Я попыталась взглянуть на это хладнокровно. Да, я пережила ужасное напряжение. На виселицу этого человека послали, в основном опираясь на мои показания. Возможно, это повредило мой рассудок?

Вчера ночью я ненавидела Филлиду. Это было несправедливо по отношению к ней, поскольку я чувствовала, что ей отчаянно хочется подтвердить, будто она видит этого мужчину. Но, конечно, она была вынуждена сказать правду.

Я не должна осуждать ее за то, что у меня проявилось небольшое – как бы это назвать? – умственное расстройство после всего пережитого.

Да, это вполне вероятно. Можно ли остаться нормальной, если твоего любимого человека убивают на твоих глазах, а потом тебя призывают опознать убийцу? Этот человек умер насильственной смертью. Говорят, что люди, умершие при таких обстоятельствах, иногда способны возвращаться в этот мир.

Ребекка считала, что мертвые могут возвращаться.

Она твердо верила в то, что наша мать пришла после смерти и попросила ее позаботиться обо мне. Ребекка часто ссылалась на это, причем всегда убежденно. Если возвращалась моя мать, почему не мог вернуться повешенный? И к кому он должен возвращаться, если не к тому, кто помог ускорить его конец?

Фергюс О'Нил был убийцей, твердила я себе. Он заслужил смерть. Он убил моего отца, а если бы остался жив, то продолжал бы убивать других людей.

Мой отец был у него не первым. Этот человек был террористом и анархистом. И неважно, что он убивал лишь по идейным соображениям.

Нужно рассуждать здраво. Если я видела его, а Филлида не видела, это привидение. И если так, то это должно несколько утешать меня, поскольку больше всего я боялась того, что мои показания привели на виселицу невиновного человека. Значит, меня посещал настоящий убийца – просто для того, чтобы отравить мне жизнь.

Примерно так же я чувствовала себя в первые дни после гибели моего отца. За последний год я почти избавилась от этого кошмара и надолго забывала о случившемся.

Неизвестно, сумею ли я теперь забыть об этом.

На время события прошлой ночи заставили меня забыть о главной проблеме: как мне жить с Роландом, постоянно стремясь душой к Джоэлю.

Я спустилась вниз. Филлида сидела в столовой.

– О, привет, Люси! – радостно воскликнула она как ни в чем не бывало. – Тебе хорошо спалось?

– Да, спасибо, – ответила я.

– Это средство никогда не подводит. Чай на травах. Его настоятельно рекомендуют в этой волшебной лавке в Лондоне. Помнишь, я обещала сводить тебя туда?

– Да. Я… я хочу извиниться за вчерашнее.

Я обвинила тебя во лжи.

– Ах! – она рассмеялась. – Забудь об этом. Ты была перенапряжена. Я прекрасно понимаю это. Со мной было бы то же самое. Такое иногда случается. Мне жаль, что пришлось сказать тебе именно то, что я сказала, но, понимаешь ли, мне не оставалось ничего другого. Вот увидишь, это временное явление. Я знала людей, с которыми такое случалось. Лучше всего не обращать на это внимания, и все само собой забудется.

Роланд отправился смотреть лошадей. Он назвал это приоритетной задачей. Мы должны иметь какие-то средства передвижения. Заодно он хочет выяснить, нет ли лошадей на продажу. А ты чем собираешься заняться?

– Я думаю немножко прогуляться.

– Ты не рассердишься, если я не пойду с тобой?

Мне нужно кое-что сделать по дому. Нельзя все сваливать на Китти. Пей кофе, а Китти сейчас сделает тебе тосты. Нам еще нужно подумать о провизии.

Ладно, не беспокойся. Сходи одна, но только недалеко. Не заблудись. Впрочем, здесь открытое место, правда? Всегда можно сориентироваться.

Она пошла на кухню, и я услышала, как она что-то говорит Китти. Вернувшись, она сказала:

– У Китти сейчас все будет готово. Она такая расторопная, просто сокровище. И, по-моему, рада оказаться здесь. Очень уж она страдала от отношения миссис Эмери. Не стоило обижать ее. В том, что я взяла Китти с собой, не было ее вины. Во всем виновата, конечно, только я. Впрочем, мне тоже доставалось.

– Не нужно принимать это слишком всерьез. Миссис Эмери совсем неплохая женщина, но за установленные правила держится крепко.

– И я, увы, нарушила их.

– Это было нетрудно сделать.

Филлида рассмеялась, и я вместе с ней, чему она была очень рада.

– Небольшая пешая прогулка принесет тебе пользу, – сказала она. – Я как раз думала о том, что если бы у нас была легкая коляска, мы могли бы ездить в Бредфорд за покупками.

– Звучит это так, будто мы собираемся здесь осесть надолго.

– О нет, Боже милосердный! Я думаю, мы пробудем здесь несколько недель. Тем не менее, где бы мы ни жили, коляска нам не помешает.

– Да, пожалуй.

– Я поговорю с Роландом. Мы обе поговорим.

В это время Китти принесла тосты и кофе.

Я вышла на свежий воздух. Это придало мне бодрости. Я стояла возле дома и думала, в какую сторону держать путь. Потом мой взгляд упал на видневшиеся вдалеке строения, и я решила пойти в том направлении.

Легкий ветерок до некоторой степени поднял мне настроение, и я энергично шла по упругой земле, думая о том, нужно ли рассказывать Роланду о своих встречах с Джоэлем. Роланд был таким добрым и понимающим. Иногда мне казалось, что будет полезно поговорить с ним; но тут же мне приходило в голову, как трудно будет сделать это.

Теперь уже можно было рассмотреть фермерский домик. Он стоял в небольшой лощине, возможно, для того, чтобы как-то укрыться от ветра, который, должно быть, свободно разгуливал на открытом пространстве.

Земля здесь была обработана. Я заметила пасшихся овец, а подойдя ближе к дому, увидела коровники.

Здесь жили наши ближайшие соседи.

«Это ненадолго», – услышала я голос Филлиды.

Где-то в глубине души мне казалось, что иметь соседей как-то спокойней, пусть даже они живут в миле от тебя.

Я подошла совсем близко к дому и ясно увидела, что он сложен из таких же серых камней, из каких был сложен наш дом. Во дворе копались в земле несколько кур. Рядом с домом был фруктовый сад. Я направилась в ту сторону, и детский голос окликнул меня:

– Привет!

Девочка сидела на качелях, прикрепленных к двум деревьям, а мальчик раскачивал ее. Им было лет по восемь-девять.

– Привет! – ответила я. – Вы здесь живете?

Они закивали, и мальчик показал на дом. Девочка, сгибая и разгибая ноги, раскачивала качели посильнее.

Некоторое время я наблюдала за ними. Потом мальчик сказал:

– А вы из Грейстоуна?

– Да. Вы, должно быть, наши ближайшие соседи.

– Верно.

Девочка притормозила ногами и остановила качели.

– Вы там недолго останетесь, – сказала она. – Все там ненадолго.

Я уже собиралась идти, когда раздался чей-то голос:

– Дейзи, вы в саду?

– Да, мама.

Появилась женщина. Поверх темно-коричневой юбки и грубой блузки был надет ситцевый фартук. Волосы были завязаны на затылке в узел, из которого выбивалось несколько прядей.

– О, – сказала она, заметив меня, и остановилась. – Вы, должно быть, из Грейстоуна.

– Да, мы только что переехали туда.

– И долго собираетесь там прожить? В Грейстоуне люди подолгу не живут.

– Да, я думаю, его сдают в краткосрочный наем.

– Ну, поскольку мы соседи, пусть даже ненадолго, заходите на стаканчик сидра.

Приглашение было сделано настолько непринужденно, что отказаться было просто неудобно. Я ответила, что с удовольствием зайду.

Женщина провела меня через сад к дому. Мы пересекли двор, в углу которого копошились цыплята, и вошли в большую кухню. Там было тепло, потому что в очаге вовсю горел огонь. Я почувствовала какой-то аппетитный запах. Я миссис Хелман, – сказала она. – Жена фермера. А на качелях наша парочка – Джим и Дейзи.

– Очень рада познакомиться с вами. Так любезно с вашей стороны пригласить меня в дом. Меня зовут миссис Фицджеральд.

– Похоже, вы не из этих мест.

– О нет.

– С юга, видать.

– Да.

– А в Грейстоуне с мужем?

– С мужем и его сестрой.

– Значит, втроем. Прислуга есть?

– Мы привезли с собой служанку.

– Это хорошо. Вокруг тут никого не найдешь.

Разве что брать в дом.

– Да. Мы живем несколько на отшибе.

Миссис Хелман подошла к бочке. Выдернув пробку, она наполнила сидром две оловянные кружки, поставила их на стол и улыбнулась мне.

– Мы здесь любим соседей, знаете ли, – объяснила она. – Мы люди прямые. И честные. Мы не любим крутить вокруг да около и стараться, чтобы красиво звучало. Мы все говорим прямо, а если кому не нравится, – так это уже их дело.

– Наверное, это лучше всего.

– Значит, вы здесь ненадолго?

– Мы присматриваем себе дом.

– Собираетесь обосноваться здесь?

– Если найдем что-то подходящее.

– В Бредфорде, думаю. Хороший город.

– Мне не терпится посмотреть его.

– А что за дом вы подыскиваете?

– Что-нибудь не слишком новое. Я люблю старые дома.

– Такого здесь полно. Я приехала сюда, когда вышла замуж, и никуда не денусь, пока меня в гробу не вынесут. Семья Хелманов давно здесь фермерством занимается. Тяжелые тут земли. Слишком много торфа. Хелман частенько говорит, что надо бы продать эти и перебраться на земли пожирней. Но для овец здесь места – лучше не придумаешь.

– Да, я знаю. Мой муж занимается шерстью.

– А, ну тогда ясно, отчего вы переезжаете сюда и все прочее. Как сидр?

– Он превосходен.

– Видите эту старую бочку? Бабка моего мужа, а до этого ее бабка делали в ней сидр. Это дает особый вкус. Мы живем на всем своем.

– Должно быть, вы очень заняты.

Она засмеялась:

– Целый день на ногах. Потому и приятно, когда зайдет кто из соседей и можно посидеть за кружкой сидра. Мой муж всю эту округу знает. А чего бы ему не знать, если он прожил здесь всю жизнь! Он знает всех, кто занимается шерстью. Фицджеральд, говорите? Я о таком не слышала, но мой Хелман должен знать его.

– В последнее время мой муж редко бывал здесь.

У него контора в Лондоне, но он считает, что должен вплотную заняться здешними делами. Вот почему мы подыскиваем себе какой-нибудь дом.

– Ну, я довольна. Грейстоун стоял пустым около года. Не люблю, когда дома стоят пустые. Так приятно, когда заходят соседи. Если чего понадобится, забегайте в любое время.

– Очень мило с вашей стороны. Увы, забегать не близко.

– Да, здесь вольные места. Мы тут не живем на голове друг у друга. Вы, видать, из Лондона. Вид у вас такой.

Она весело улыбнулась, одновременно любуясь мной и выражая легкое презрение к чужаку, непривычному к свежим ветрам открытых пространств.

Я сказала:

– Я долго жила в Лондоне, но и в провинции тоже.

– В провинции Но не в Йоркшире?

– Нет. Поблизости от Лондона. Место называется Мэйнорли.

– Мэйнорли… Что-то знакомое.

Я подумала, что мне не следовало упоминать это название. Она может припомнить. Перед моими глазами встали заголовки:

«ДЕПУТАТ ОТ МЭЙНОРЛИ ЗАСТРЕЛЕН СЕГОДНЯ ВОЗЛЕ СВОЕГО ЛОНДОНСКОГО ДОМА.»

С той минуты, когда я заметила детишек, и до последней секунды я не вспоминала о своей дилемме.

– Да, кажется, я слышала об этом месте, – продолжала миссис Хелман.

Я поспешно сказала:

– В общем, мы переедем в Йоркшир, если подыщем что-нибудь подходящее.

– Лучшего места не найдешь во всей Англии.

– Здесь, конечно, красиво, – сказала я.

Опасный момент миновал. Она забыла про Мэйнорли.

– Между прочим, – сказала она, – если вам в любой момент понадобятся свежие яйца, кто-нибудь из детишек сбегает и принесет… а то и я сама. Хелман говорит, что яйца – мое дело. Что ж, мелочь на карманные расходы они дают, а возни почти никакой.

– Я взяла бы немного с собой, – сказала я.

– Как вам будет угодно.

Миссис Хелман подошла к двери и крикнула:

– Петти!

Я услышала чей-то голос. Миссис Хелман вернулась к столу.

– Петти – наша работница. Я велю ей собрать для вас яиц. Сколько вам? Дюжину?

– Думаю, пока этого будет достаточно.

Открылась дверь, и вошла Петти – пухленькая, как и ее хозяйка, с розовыми щеками и вьющимися светлыми волосами.

– Петти, это миссис Фицджеральд, – представила меня миссис Хелман. – Они только что въехали в Грейстоун.

– Очень приятно, – сказала Петти.

– Она возьмет дюжину яиц. Подбери-ка ей коричневые, да покрупней Покажем ей, что такое настоящие деревенские яйца. Она приехала из Лондона.

– Я подберу самые крупные, миссис Хелман, – сказала Петти.

– Давай, постарайся, – поощрила ее хозяйка.

Пока мы допивали сидр, она успела рассказать мне о трудностях ведения сельского хозяйства: про засуху, про ветры и про непредсказуемость погоды в целом.

Она выразила надежду, что нам будет удобно в Грейстоуне, который не так уже далеко от Брейкена.

– Это всего лишь деревушка, но есть там несколько лавок. Примерно в миле, может, чуть больше. Хелман ходит туда два раза в неделю забирать почту. Сюда ее доставлять никто не собирается. Тут только и есть, что мы да Грейстоун. Нельзя же ожидать, что к нам потащатся, верно? Вот ему и приходится ходить самому. Почтовое отделение в Брейкене небольшое, но работают они хорошо. Думаю, вам будет уютно в Грейстоуне. Вы, конечно, расположены повыше, чем мы, так что в сильный ветер вам не позавидуешь.

Люди болтают, что там водятся привидения, но вы их не слушайте. Да и не думаю, чтобы дама из Лондона верила в такую чепуху. Мы-то это в голову не берем Но некоторые верят в любую чушь. А когда место подолгу бывает пустым… сами понимаете.

– Я и не знала, что у дома такая репутация.

– Ну, не хуже, чем у любого старинного дома, в особенности из тех, что подолгу простаивают.

– Его всегда сдавали внаем?

– С тех пор, как умер старый Харгривз. Это было лет восемь или девять назад. Он жил там со старой экономкой. Семье-то было наплевать на него. Их только денежки интересовали. А потом вдруг сын с женой приехали поухаживать за ним. Вскоре после этого он в могилу и отправился. Конечно, пошли слухи: помер старик своей смертью или ему маленько помогли?

В общем, дом достался им. Мы все думали, что они продадут его, но нет, не продали, а начали сдавать.

Люди селятся там только на время, а потом уезжают.

Открылась дверь, и вошла Петти, которая принесла яйца.

– Вот дюжина отборных, – сказала миссис Хелман.

Я уплатила указанную ею цену, и она удовлетворенно положила деньги в ящик, стоявший на полке.

Я поблагодарила ее за сидр и за гостеприимство.

Меня порадовало, что у нас оказалась столь дружелюбно настроенная соседка Я сказала:

– Вероятно, яйца понадобятся нам еще не раз. Хотя обычно домашние дела ведет сестра моего мужа. Может быть, вы пришлете еще дюжину через неделю?

Она откровенно обрадовалась.

– Либо я, либо детишки обязательно принесем.

Ее глаза засветились живее. Я понимала, что ее радует перспектива удовлетворить любопытство и посмотреть, как устроились новые соседи. Когда я встала, чтобы уходить, она сказала, что очень довольна моим посещением.