Текст книги "Черный лебедь"

– Но я спала, – сказала я. – Прошло некоторое время после того, как я ее погасила.

– Она могла упасть, когда ты ее задула. Иногда вещи некоторое время тлеют, прежде чем заняться пламенем.

– Как бы то ни было, – сказала я, – начался пожар, и мы должны благодарить вас, мистер Эмери, за то, что вы сумели задавить его в зародыше.

– Полог, конечно, пропал, – уныло сказала Филлида. – И представляю, в каком виде будет кровать после того, как на нее вылили всю эту воду! – Она несколько истерично засмеялась. – Но какое это имеет значение, если ты в безопасности! Я все думаю о том, что могло бы произойти. Как бы я об этом сказала Роланду?

– Ах, Филлида! – воскликнула я. – Этого же не случилось. Это была простая случайность. Слава Богу, ничего более. – Внезапно меня поразила неожиданная мысль. – Я не видела Белинду…

– О да, я совсем забыла о ней. Вся эта суматоха… – сказала Филлида.

– Неужели она проспала все это? – воскликнула я. – Нужно узнать, все ли с ней в порядке.

Я выбежала из комнаты. Филлида следовала за мной, вверх по лестнице, мимо обгоревшей комнаты, к спальне Белинды. Я открыла дверь и тихо позвала:

– Белинда!

Ответа не было.

Белинда лежала на спине и крепко спала. На ее губах играла легкая улыбка, как будто ей снилось что-то приятное. Рядом со мной остановилась Филлида.

Я взглянула на нее и приложила палец к губам. Мы вышли на цыпочках.

– Значит, она все-таки проспала все это, – сказала Филлида.

– Это кажется невероятным.

На полпути назад мы встретились с супругами Эмери.

– С мисс Белиндой все хорошо? – спросила миссис Эмери.

– Она крепко спит. Давайте вернемся в библиотеку и завершим начатое.

– Крепко же она спит! – заметила миссис Эмери. – Некоторым везет.

– Она была совершенно вымотана, – объяснила я. – Накануне она провела бессонную ночь.

– Если бы я знала, то дала бы ей на ночь чашечку отвара, – сказала Филлида.

– Очевидно, Белинда не нуждалась в этом, – ответила я – Хотя я сейчас припоминаю, что она выпила ту порцию, которую Китти принесла для меня. Возможно, именно поэтому она все проспала, а я нет.

Филлида засмеялась.

– Слава Богу, – пробормотала она. – Напиток, конечно, не предназначен для того, чтобы сшибать человека с ног. Он всего лишь вызывает спокойный естественный сон.

– Просто она крепко спит, вот в чем дело, – заметила миссис Эмери, – Бывают такие люди.

Я зевнула и сказала:

– Мне кажется, что мы тоже должны попытаться заснуть.

– Ваша комната сейчас будет готова, – сказала миссис Эмери.

– Спасибо, миссис Эмери. Тогда я пойду наверх.

Так я очутилась в своей старой комнате и не могла не подойти к окну, чтобы взглянуть на дуб с «заколдованной» скамьей Это была безумная ночь, и я почти не спала.

Поутру мы с Белиндой никуда не поехали. После того что произошло ночью, это было невозможно. Все слуги интересовались случившимся пожаром. Каждый желал лично обследовать повреждения. Филлида была очень расстроена. Она все время посматривала на меня со смешанным чувством страха и нежности.

– Ах, Филлида, ведь ничего не случилось, – сказала я.

– Да, но могло случиться. Если бы ты не проснулась… Я все думаю об этом. Я бы не вынесла этого, Люси. Я постоянно думаю о Роланде. Что бы я ему сказала?

– Но ведь ничего не произошло.

– Слава Богу.

Услышав о случившемся, Белинда выразила изумление.

– Пожар! В твоей комнате! Боже милосердный!

А я спала как убитая.

Она тоже осмотрела следы пожара.

– Эти занавеси! И ты тут лежала! Ты могла обгореть до смерти или оказаться изуродованной. Ах, Люси, а я была рядом и все проспала!

Мне стало любопытно, вспоминает ли она тот случай, когда она взяла свечу с рождественской елки и ткнула ею в мое платье – в платье, которое Ребекка подарила бедной девочке для того, чтобы она смогла прийти в нем на этот праздник. Помнила ли об этом Белинда? Должна была помнить, поскольку ее действия стоили Дженни Стаббс жизни, из-за чего меня забрали в Кадор и воспитывали вместе с Белиндой.

Впрочем, сейчас мысли Белинды наверняка были заняты только тем, что наша поездка в Лондон задерживается.

– Как странно, что вы не слышали всего этого шума, – сказала Филлида.

– Я очень устала, – ответила Белинда, – и заснула, едва добравшись до постели.

Филлида внимательно посмотрела на нее. У меня складывалось впечатление, что Филлиде не очень-то нравится Белинда. Затем Филлида сказала, что, если я не возражаю, она попросит, чтобы ту кровать убрали и поставили новую – Прямо смотреть на нее не хочется, – сказала она. – Не могу не думать о том, что могло бы произойти.

– Хватит вспоминать об этом, Филлида.

– Надеюсь, это удастся… Итак, я скажу, чтобы ее вынесли? Мне не хотелось бы, чтобы Роланд видел ее в таком состоянии. Представляю, как он расстроился бы.

– Тогда сделай это, если можно, пока я буду в Лондоне.

– Да, Люси, обязательно. Ты, конечно, отправляешься с Белиндой?

– Да.

– Надеюсь, все будет в порядке.

– В порядке? Разумеется. Ты о чем?

– Я точно не знаю. Просто после случившегося я стала мнительной.

– Мнительной… по поводу Белинды?

– Ну, знаешь, что-то такое в ней есть. Странный она человек. Я бы сказала, необузданный. Мне кажется, никогда нельзя угадать, чего она на самом деле хочет.

– Да, Белинда несколько непредсказуема. Но я хорошо ее знаю. Мы с ней лучшие подруги.

Филлида кивнула, однако выглядела по-прежнему озабоченной.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

На следующий день мы с Белиндой отправились в Лондон.

Вначале мы поехали к Седеете, которая была рада видеть нас.

– И Люси тоже здесь! Это хорошо, – сказала она. – Надеюсь, что вы немножко погостите у меня.

– Знаешь, Селеста, я думаю поехать к Роланду.

Он сейчас находится в Лондоне, – ответила я.

– Люси без него жить не может, – добавила Белинда. – Она приехала, чтобы побыть с ним.

Зачем ей понадобилось лгать без всякой необходимости? Я приехала по ее просьбе, чтобы встретиться с Генри Фарреллом, и она прекрасно знала это. Зачем она умышленно искажала правду?

– Значит, Роланд ждет тебя? – спросила Селеста.

– Нет. Он не знает, что я приехала. Это было решено под влиянием минуты. Я подумала, что смогу повидать тебя, а потом отправлюсь к нему. Весь день он будет занят, а мы с Белиндой тем временем уладим кое-какие дела.

Это прозвучало вполне правдоподобно.

Селеста пригласила нас немного перекусить, и, когда мы встали из-за стола, было уже три часа пополудни.

Белинду снедало нетерпение, однако я заявила, что встречусь с Генри Фарреллом только завтра, поскольку мне нужно хорошо продумать, о чем с ним говорить. А сначала я должна увидеть Роланда.

Белинда приняла мое решение без особой радости, но не стала мне перечить, так как боялась, что я могу и вовсе отказаться от этой затеи.

Я оставила ее с Селестой и, взяв кеб, отправилась на У эллинг Гарденс, где находилось лондонское «пристанище» Роланда и Филлиды.

Это была улица с высокими узкими домами.

Я приезжала сюда только один раз, и то ненадолго.

Ни Роланд, ни Филлида не предлагали мне вновь посетить их, да и я не чувствовала такой необходимости.

Это был дом, снятый внаем, временное жилье. Когда Фицджеральды хотели принять нас, они предпочитали делать это в отелях и ресторанах. Они всегда пренебрежительно называли этот дом «пристанищем».

У дома номер семьдесят я вышла и расплатилась с кебменом. Я поднялась по ступеням к входной двери и, бросив взгляд вниз, заметила женский силуэт в окне полуподвального этажа. Должно быть, это была жена из той парочки, которая присматривала за домом и проживала в нем. Роланд говорил мне, что эта пара вместе с домом переходит от одного съемщика к другому.

Я постучалась в дверь, и через некоторое время ее открыла женщина. Она была средних лет, довольно полная, с рыжеватыми волосами.

– Я миссис Фицджеральд, – сказала я.

Несколько мгновений женщина удивленно смотрела да меня, а потом широко улыбнулась:

– О, входите же. Я доложу мистеру Фицджеральду…

– Значит, он дома? Удивительно. Почему он здесь в это время? Я хотела оказаться здесь раньше него и сделать ему сюрприз.

В этот момент я увидела Роланда. Он спускался по лестнице и внезапно остановился, уставившись на меня.

Потом он воскликнул:

– Люси!

– Я знаю, ты удивлен, – сказала я. – Но я приехала в Лондон, и вот я здесь.

Удивление на его лице сменилось радостью.

– Ах, Люси…

Он обнял меня. Я заметила, что эта женщина смотрит на нас с улыбкой.

– Благодарю, миссис Грин, – сказал Роланд, вспомнив о ее присутствии. – Это моя жена. Принесите нам, пожалуйста, чаю. – Он вновь обнял меня. – Пойдем наверх. Какое счастье видеть тебя! Не могу выразить, как я рад.

– Я думала, что ты находишься в конторе.

– Я действительно сидел там как проклятый до сегодняшнего дня. А теперь взял часть работы на дом.

Хотелось сменить обстановку, а кроме того, здесь мне никто не мешает работать. Мне не терпелось вернуться в Мэйнорли. – Он открыл дверь. – Проходи в гостиную. Боюсь, никакого сравнения с Мэйнор Грейнджем она не выдерживает.

– Ну и что, это же просто… пристанище.

– Его нам хватает. Конечно, это не назовешь домом… но супруги Грин мне нравятся. Они хорошо справляются со всем.

– Мне кажется, здесь довольно мило. Уютно. Ты мог бы кое-что здесь переделать.

– Филлида часто об этом заговаривает. Но ведь это не наш дом: мы просто снимаем его. Мы не раз говорили о том, чтобы приобрести собственный дом, но дальше разговоров дело не шло. Самое главное, что ты здесь. Скажи, что заставило тебя приехать? Ты хотела видеть меня?

– Разумеется, хотела. Но я не решилась бы мешать твоей работе, если бы не Белинда. Она нагрянула в Мэйнорли и чуть ли не силой выжала из меня обещание приехать на несколько дней в Лондон.

– Эта сумасбродная Белинда! – сказал Роланд.

– Да, она такая. Мы приехали бы еще вчера, если бы не пожар.

– Пожар?

– О да. Я должна все рассказать тебе. Пожар произошел в нашей комнате. Кровать пришла в полную негодность, а весь чудный полог с балдахином превратился в обгорелые лохмотья. Никто не знает, как это началось. Эмери считает, что полог загорелся от упавшей свечи. Некоторое время он «тлел, а потом вспыхнуло пламя. Во всяком случае, мы думаем, что все произошло именно так.

– Но когда это все произошло?

– В позапрошлую ночь.

– Ночью, когда ты была в кровати!

– Все в порядке, Роланд. Я вовремя проснулась.

– О Господи… – пробормотал он.

– Пожар только-только начался. Я вскочила и разбудила весь дом. Эмери действовал превосходно.

Роланд крепко прижал меня к себе.

– Люси…

– Все уже кончилось, Роланд-Филлида ужасно переволновалась.

– Ах да, Филлида…

– Она все время говорит о том, что могло бы случиться со мной. Но ведь этого не случилось, а впредь я буду более осторожной.

– Я все-таки не могу понять, как это произошло.

– Эмери уверен, что во всем виновата свеча, и я думаю, что он прав. Так или иначе, все очень быстро кончилось.

Он отпустил меня, сел и закрыл руками лицо.

Я подошла к нему и мягко отвела его руки в стороны. Лицо Роланда было искажено страданием.

Я ощутила прилив нежности и подумала: как он любит меня! Я должна стараться так же любить его, должна заботиться о нем. Мне вдруг захотелось защитить его от чего-то.

– Забудь об этом, Роланд, – сказала я. – Все кончилось. Филлида заменит кровать. К нашему возвращению там будет стоять новенькая.

Казалось, он не слышал меня. Он смотрел перед собой невидящим взглядом, и я понимала, что он представляет себе комнату, в которой пламя лижет полог, поднимается к балдахину и охватывает меня, лежащую там и ничего не ведающую.

Он не мог говорить ни о чем другом.

Раздался стук в дверь, и вошла миссис Грин с чаем.

Пока мы пили чай, я сообщила Роланду, что Белинда приехала ко мне по делу. Он не обратил на мои слова никакого внимания. Я решила, что мысленно он все еще пребывает в спальне Мэйнор Грейнджа.

– Завтра я пойду вместе с ней, – сказала я.

Некоторое время я раздумывала, стоит ли посвящать Роланда в неприятности Белинды, и пришла к выводу, что неприятности эти носят интимный характер и делиться ими нельзя даже с мужем.

– Понимаю, – сказал он.

– Ты, конечно, будешь занят. Как, по-твоему, к пятнице ты управишься с делами?

– Безусловно. Мы вернемся вместе.

Потом мы заговорили о нас, и Роланд рассказал, как он скучал без меня.

– Мне следовало поехать с тобой, – сказала я..

Он с улыбкой кивнул, а затем заметил:

– Филлиде было бы плохо одной в Мэйнор Грейндже. У нее сложилось впечатление, что слуги косо посматривают на нее, считая, что она узурпирует права хозяйки.

На это я не ответила, так как знала, что в этом есть доля истины. Подумав, я сказала:

– Ты же знаешь, что за народ эти слуги. Эмери, например, служили здесь еще при моей матери. Сама я свою мать никогда не видела. Она умерла, родив меня, но моя сестра Ребекка так много рассказывала о ней, что она представляется мне совершенно реальным человеком. Так вот, перед тем как Эмери переехали сюда, они служили у моей матери в ее небольшом лондонском доме. Потом она взяла их с собой.

Теперь ты понимаешь, как давно они исполняют свои обязанности.

– О да. И Филлида тоже понимает. Мне кажется, она хотела бы, чтобы мы купили наш собственный дом и начали все заново…

– Мне она ничего не говорила.

– И не скажет. Иногда у нее появляется чувство, что она в каком-то смысле лишняя. Это постоянно у нее в мыслях. Она все время думает, не лучше ли ей оставить нас.

– О нет. Куда же она пойдет? Я очень люблю ее и знаю, что и ты не хотел бы расставаться с ней.

– Мы всегда были вместе. Это было бы ужасно больно для нас обоих.

– Для меня тоже. Я нежно люблю ее и всегда думаю о ней, как о родной сестре.

– Я уверен, что она чувствует к тебе то же самое.

– Ее выбил из колеи этот пожар.

– Могу себе вообразить. Кстати, как тебе нравится ее идея? Может быть, дом где-нибудь в Йоркшире?

Это недалеко от Бредфорда и было бы удобно, да и места там красивые.

Я молчала. Мне не хотелось уезжать из Лондона и Мэйнорли.

– Конечно, мы могли бы сохранить этот домишко.

Я осмотрелась. Представить подобный дом в качестве семейного гнезда мне было трудно. Высокий узкий дом, расположенный на улице, состоящей из таких же домов, – в нем казалось мрачно после больших просторных комнат лондонского дома, принадлежавшего теперь Селесте, и после Мэйнор Грейнджа. К тому же Мэйнор Грейндж с его просторными комнатами, с его неистребимым романтическим духом очень многое значил для меня.

– А ты не могла бы продать Мэйнор Грейндж? – неуверенно спросил Роланд.

– Нет, не думаю. Даже если бы захотела. После смерти отца я была так потрясена, что, боюсь, не очень поняла все детали его завещания. Я только знаю, что, хотя все завещано мне, имущество находится под опекой.

Я не имею права трогать основной капитал, и дом, скорее всего, тоже относится к этой Категории. В любом случае перед тем, как что-то сделать, я должна консультироваться со стряпчими. Наверное, мой отец думал, что я могу стать легкой добычей охотников за состоянием.

Роланд встревоженно взглянул на меня, и я рассмеялась.

– О, к тебе это не относится, Роланд. Но есть люди…

Я подумала о Жан-Паскале. В мотивах его действий я не сомневалась.

– Мой отец был очень проницательным человеком, – продолжала я, – и более всего он хотел защитить меня. Конечно, он не думал, что скоро умрет. Так или иначе, он оставил все в форме, которую называют» траст «. Это значит, что я не могу трогать капитал.

Он предназначен моим детям, а если у меня их не будет, то детям Ребекки. Так что не думай, что я могла бы продать Мэйнор Грейндж без всяких хлопот.

– Понимаю, – сказал Роланд. – В общем-то, это была идея Филлиды. Ей самой нравится Мэйнор Грейндж. Просто ей кажется, что к ней там плохо относятся…

– Это пройдет. Супруги Эмери – замечательная парочка. У них давно сложился набор правил, которым все должны подчиняться.

– А Филлида перешла черту.

– Все произошло из-за того, что Филлида привела в дом Китти, не посоветовавшись с миссис Эмери.

Предполагается, что только она имеет право нанимать прислугу, и этот случай она сочла оскорбительным.

– Знать бы заранее…

– Ну, это мелочи. Все пройдет. Ах, как хорошо оказаться здесь! Как я рада, что встретила тебя в твоем доме на Уэллинг-Гарденс!

– Вряд ли это можно назвать домом. Просто место для ночлега. Во всяком случае, так воспринимаем его мы с Филлидой. Хотя теперь, когда здесь ты, все, конечно, выглядит по-иному.

Я радостно улыбнулась.

На следующий день я сдержала обещание, данное Белинде.

Взяв кеб, я отправилась по указанному адресу. Это был, как она и говорила, небольшой отель в Бейсуотере.

Внизу находилась стойка клерка, и я спросила, на месте ли мистер Генри Фаррелл. Он вышел, но скоро должен был вернуться. Я сказала, что подожду.

Я упрекала себя за то, что не назначила свидания заранее, но в таком случае он, возможно, отказался бы встретиться со мной.

Минут десять я сидела, повторяя свой будущий монолог, и все более убеждалась в том, что я ошиблась, согласившись на все это. Что это за человек?

Видимо, властный. Он приехал сюда требовать то, что принадлежит ему по праву. Да он меня и слушать не станет! Лучшее, что можно придумать, – это сейчас же встать и уйти.

Нужно было обсудить это с Роландом, попросить у него совета. Впрочем, ответ я знала заранее: не вмешивайся, пусть Белинда сама разбирается со своими неприятностями. Наверное, именно так мне и следовало бы поступить, но я, как ни странно, волновалась за нее. Я была рада увидеть, что она, как мне показалось, остепенилась.

Пока я колебалась, раздался голос:

– Мистер Фаррелл, вас желает видеть эта дама.

Он направился ко мне. Это был мужчина среднего роста, его волосы выгорели от солнца, а цвет лица ясно говорил о том, что он живет совсем в ином климате, чем мы. Цвет его загара был темно-бронзовым, и на этом фоне голубые глаза казались особенно яркими.

Черты лица были четко прорисованы, и в нем, несомненно, ощущалась сила. В общем, этот молодой человек выглядел весьма привлекательно, и я могла понять Белинду, поддавшуюся искушению и поступившую безрассудно, прежде чем она успела осознать, что есть и иная жизнь, более приятная, чем жизнь на золотых приисках – – Мистер Фаррелл? – спросила я, вставая.

– Да, – ответил он с сильным австралийским акцентом. – Вы хотели меня видеть?

– Да. Меня зовут Люси Фицджеральд. Бывшая Люси Лэнсдон. Не знаю, рассказывала ли вам обо мне Белинда.

– О, так вы и есть Люси! – воскликнул он, крепко пожимая мне руку. – Рад познакомиться с вами.

Я решила, что он мне нравится.

– Значит, вы пришли повидаться со мной? – Он казался удивленным, но довольным.

– Мы можем где-нибудь переговорить?

– Да, здесь есть комната для отдыха. В такое время дня там никого не бывает.

– Спасибо. Я буду рада, если вы позволите побеседовать с вами.

Генри Фаррелл был слегка озадачен, но повел меня в гостиную.

Он оказался прав. Там никого не было, и это обрадовало меня – Садитесь и расскажите, в чем дело, – сказал он.

Мы сели в кресла в углу комнаты, и я начала:

– Белинда приехала ко мне. Она очень расстроена.

– Так и должно быть.

– Да, я знаю. Она мне все рассказала. То, что она сделала, просто ужасно.

Он кивнул, и я умолкла, не зная, как продолжить.

Он пришел мне на помощь:

– Так что вы хотели сказать мне?

Я колебалась:

– Видите ли, она была еще очень молода.

– Это не играет никакой роли. Белинда была весьма настойчива и прекрасно знала, что делает. Она до смерти хотела этого. Если сейчас она передумала, значит, дела и в самом деле плохи.

– Я понимаю, что вы сейчас чувствуете.

– Не знаю, зачем она послала вас. Чего она хочет этим добиться?

– Она не посылала меня. Я сама решила прийти к вам. Белинда все рассказала мне. Она чувствует себя глубоко несчастной и очень сожалеет обо всем…

– Все это она мне говорила. Но она моя жена, и я собираюсь забрать ее с собой.

– И вы считаете это удачным решением? – спросила я. – Вы думаете, что возможен счастливый брак при таких обстоятельствах?

– Что вы имеете в виду?

– То, что вы будете настаивать, а она – сопротивляться.

– Я имею на это право.

– Безусловно, я в этом не сомневаюсь. Однако человеку не всегда приносит счастье то, что он пользуется своими правами.

– Послушайте-ка, мне не очень ясно…

– Я понимаю ваши чувства. Я вмешиваюсь в семейные проблемы. Это не мое дело.

– Вы чертовски правы.

– Но я признательна уже за то, что вы выслушиваете меня… даже отвечая мне, что это не мое дело.

Дело в том, что я очень люблю Белинду. Большую часть детства мы провели вместе. Мы близки друг другу, и сейчас она очень несчастна.

– Я же вам говорю, что она замужем за мной.

– Я знаю. Но если человек не хочет быть с вами, неужели его можно к этому принудить?

– Да, – резко бросил он. – Можно. Вернувшись назад, она изменится.

Я отрицательно покачала головой.

– Я хорошо ее знаю, – упорствовал он.

– Я тоже. Позвольте, я кое-что скажу вам. Я в самом деле признательна вам за то, что вы согласились поговорить со мной. Должно быть, я кажусь вам ужасной нахалкой, и в какой-то степени это так и есть.

– Почему бы вам не бросить это дело?

– Белинда приехала на золотые прииски почти ребенком. Сначала ее захватила новизна впечатлений.

Некоторое время она была довольна тамошней жизнью, но воспитывалась она здесь и хорошо знала, что существует иной образ жизни. Я не знаю, как складывался ваш брак. Вряд ли он был идиллическим, не так ли? Ведь вы согласились разъехаться?

– Бывало, мы входили в раж. Признаюсь, со мной такое бывает.

– Вы согласились, что вам лучше расстаться.

Он промолчал, и я продолжила:

– Белинда вернулась сюда, на противоположный конец земного шара. Все случившееся в Австралии стало казаться ей страшно далеким. Она выбросила это из головы. А потом встретила хорошего человека. Они полюбили друг друга и поженились.

– Как она могла пойти на это, будучи замужем за мной?

– У них была настоящая брачная церемония. Он уверен в том, что состоит в законном браке. Она подходит ему, а он подходит ей. Скоро у них будет ребенок.

– Как? Она ничего не сказала об этом.

– Теперь вы это знаете, мистер Фаррелл. Я верю, что вы хороший, добрый человек.

Он изумленно уставился на меня:

– Вы меня не знаете.

– Я хорошо угадываю характеры и уже оценила вас.

Легкая улыбка тронула его губы, и у меня несколько поднялось настроение. Мне показалось, что упоминание о ребенке подействовало на него.

Я решила сделать упор на это.

– Подумайте о невинном ребенке, – сказала я, – Вы хотите, чтобы он родился с несмываемым клеймом незаконнорожденного?

Он продолжал удивленно смотреть на меня:

– Какое это имеет отношение ко мне? Ведь это ее маленький ублюдок, а не мой. Она замужем за мной.

Вот так-то.

– Я понимаю, понимаю.

– Так к чему вы клоните?

– Я хочу сделать все возможное для Белинды… и для всех вас.

– Но зачем вам это нужно?

– Потому что я о ней забочусь. Вы должны понять это. Вас ведь тоже интересуют ее дела.

Он молчал, и я продолжала:

– Я понимаю, что она плохо относилась к вам.

Она и ко мне не всегда хорошо относилась. Но я люблю ее и верю, что она получила возможность начать ту жизнь, к которой стремилась.

– Да, жизнь леди.» Лейди-да-ди-да «… .

– Может быть. Но это та жизнь, о которой Белинда мечтала. Если вы силой заставите ее вернуться, жизнь для вас обоих станет похожа на кошмар. И что будет с ребенком?

– Она может родить и оставить его здесь.

– Мистер Фаррелл, матери не бросают своих детей.

– Некоторые бросают, если это их устраивает, и у меня такое впечатление, что Белинда – одна из таких.

– Я не верю, что она способна на это. Что ж, отлично. Разбейте счастливую семью. О ребенке вообще не вспоминайте. Будьте эгоистом. Вот ваш рецепт счастливой жизни!

Он медленно улыбнулся мне:

– Вы говорите, почти как адвокат! Знаете, если бы я попал в какую-нибудь неприятную историю, мне бы хотелось, чтобы вы помогали мне выбираться из нее.

– Спасибо, – сказала я, – но я предпочла бы, чтобы вы отнеслись ко мне серьезно.

– Мне нравится слушать вас. Расскажите мне еще кое-что. Расскажите, почему она заставила вас прийти ко мне.

– Из этой ситуации есть выход, – сказала я.

– Для нее? – спросил Генри Фаррелл, чуть-чуть приподняв бровь в показном удивлении.

– Для нее, для вас, для всех.

– В самом деле?

– Послушайте, ваш брак не существует, верно?

– Неверно. Есть определенные обязательства. Ты женишься… и это навсегда.

– До тех пор пока вы не решаете разорвать брачные узы.

– Речь идет о разводе?

– В нем я вижу выход. Вы можете без особой огласки развестись, и Белинда тут же вступит в брак с Робертом Денвером. Все это можно сделать без лишнего шума.

– Развод… – недоверчиво повторил он.

– У вас ведь для этого вполне достаточно причин, не так ли?

– Причин-то достаточно, но развод… – Он покачал головой.

– Вместе вы никогда не будете счастливы, – заметила я, – Со всем, что было между вами, покончено.

– Но почему я должен делать это ради нее, если она поступает со мной подобным образом?

– Вы мстительны?

– Что вы имеете в виду? Я требую только то, что принадлежит мне по праву.

– К чему вам права? Что толку от них, если нет чувств, нет любви?

– Когда-то Белинда любила меня.

– Она была еще ребенком.

– Она была эгоистичным дьяволенком – Возможно, но вряд ли она полюбит вас опять.

Она будет до конца дней сокрушаться о своей загубленной жизни. Без нее вам будет гораздо легче. Возможно, вы найдете кого-то, кто вас полюбит. У вас сложится прекрасная семья. В общем-то, я уверена, что так все и будет.

– Откуда вы знаете?

– Потому что вы разумный и способный на чувства человек. В глубине души вы очень добры.

Генри Фаррелл расхохотался:

– Ну, вы умеете забраться парню под шкуру! Знаете, вы мне начинаете нравиться, Люси.

– Я рада, потому что вы мне тоже начинаете нравиться.

– Кажется, вы хороший друг Белинде.

– Я хорошо ее знаю.

– Тогда я удивляюсь, почему вы все это делаете ради нее?

– Вот увидите, вам без нее будет лучше.

– Это несомненно.

– Так какой смысл был приезжать сюда и пытаться увезти ее?

– Потому что это Белинда. Не знаю, что в ней есть такого. Она эгоистка, каких мало, и, конечно, не подходит мне. И все-таки я хочу забрать ее, очень хочу.

– Вы забудете ее.

– Сомневаюсь.

– Я уверена, что забудете. Предположим, вам встретится милая девушка, нежная, любящая. Вы поженитесь, создадите семью… и тогда вы оглянетесь на сегодняшний день и скажете себе: ну и повезло тебе, мистер Фаррелл, что ты тогда сбежал.

– Я назову себя по-дружески – Генри.

– Так подумайте об этом, Генри. Я искренне прошу вас подумать об этом. Ведь будет ребенок.

– Да, – задумчиво промолвил он, – Будет ребенок.

– Дайте ей возможность. Я действительно считаю, что она может быть счастлива. Я думаю, что она может начать новую жизнь. Наверное, она вам рассказывала о своем детстве.

– Кое-что.

– С этим ребенком происходили необычные вещи.

Человек, которого она считала своим отцом, относился к ней не лучшим образом. Похоже, он с самого начала был настроен против нее. Такие переживания в раннем детстве влияют на всю последующую жизнь. Теперь у нее появилась возможность все изменить. Подарите ей эту возможность, Генри.

На этот раз он долго молчал, прежде чем заявить:

– Она относилась ко мне достаточно паршиво. Не понимаю, почему я должен чем-то поступаться, чтобы доставить ей удовольствие.

– Сделайте это ради того, чтобы вам самому стало лучше.

– Без нее, вы хотите сказать?

Я кивнула.

– Наверное, вы правы.

– Конечно, вы можете постараться отомстить. Но большой пользы от этого не будет. Если бы вы отпустили ее… Вы согласитесь? Вы подумаете об этом?

Он вдруг протянул руку и сжал мою.

– Да, Люси, – сказал он. – Ради вас я подумаю об этом.

– Ах, я так довольна, что вы согласились. Вот увидите, это будет правильный поступок. Можно вновь встретиться с вами, когда вы примете решение?

Он кивнул.

– Когда? Завтра?

– Не очень-то много времени на размышления вы мне даете, а?

– Мне бы хотелось знать, что все улажено, прежде чем я вернусь к себе в провинцию.

– Не могу обещать. Лишь оттого, что вы поговорили со мной так дружелюбно и откровенно… ну, это же не значит, что я…

– Я знаю, что, хорошенько поразмыслив, вы согласитесь со мной.

– – Есть такая поговорка, ее любила моя старая мать:» Сладок медок, да увяз коготок «.

– Да, есть.

– Это значит – поддаться на старую уловку – лесть?

– Полагаю, так.

– Так вот, мне кажется, что вы пытаетесь угостить меня этим самым медком.

– Нет. Просто я поставила вас лицом к лицу с истинной правдой.

Генри улыбнулся.

– Как вы будете добираться назад, Люси? – спросил он.

– Найму кеб.

– Я схожу и поймаю его для вас.

Он так и сделал.

Назад я возвращалась в приподнятом настроении, уверенная в том, что мы одержим победу.

Я направилась прямо в дом Селесты, где меня с нетерпением поджидала Белинда. Она тут же потащила меня в свою спальню.

– Ну?

– Я думаю, мы сможем…

– Что сможем?

– Достичь соглашения о расторжении брака без лишней огласки.

– В самом деле? Ах, Люси, ты просто чудо!

Я знала, что ты сумеешь сделать это. Все дело в твоем строгом виде. Ты вроде воспитательницы или учительницы.

– Он сравнил меня с адвокатом.

– Да, вот именно. Так что он сказал?

– Он сказал, что ты относилась к нему плохо, и это, конечно, правда.

Она показала мне язык – привычка, которую я хорошо помнила у нее с детства.

– Ну же? – беспокойно спросила она.

– Я сообщила ему о ребенке. – Я с подозрением взглянула на нее. – Ты действительно ждешь ребенка?

– Ну да, я уверена. Это правда. Не думаешь ли ты, что я стала бы врать про это?

– Почему бы и не подумать? – ответила я.

– Ладно, а что дальше?

– Я объяснила ему, что если ты вернешься, то его жизни не позавидуешь. И он согласился со мной.

– Ах, Люси, ты настоящее чудо!

– Я еще не закончила. Пока что мы условились, что он подумает над нашим предложением.

– О, он согласится. Обязательно. Непременно, Как он тебе показался?

– Немножко грубоват, но хороший человек. Приятный мужчина. Думаю, он не заслужил такого наказания, как ты.

– Конечно, не заслужил. Бедный старый Генри!

Ты и в самом деле думаешь…

– Я могу только сказать, что он обещал поразмыслить.

– И долго?

– Не знаю. Но завтра мы с ним встречаемся.

– Как хорошо! Страшно подумать, что ты могла обгореть до смерти!

– Какое несчастье! Ведь тогда я не могла бы улаживать твои делишки!

– Я вовсе не это имела в виду!

– Ты высказала первую мысль, которая пришла тебе в голову. Так или иначе, я выжила, чтобы иметь возможность поговорить с Генри Фарреллом.

Белинда порывисто обняла меня.

Я подумала: как она отличается от Филлиды! Как она отличается от Роланда! Они-то действительно заботятся обо мне. Но, как я уже не раз говорила, Белинда есть Белинда.

Я сама была изумлена своим успехом. Думаю, все объяснялось тем, что Генри Фаррелл действительно был хорошим человеком.