Текст книги "Обратный билет. Воспоминания о немецком летчике, бежавшем из плена"

Глава 9
«ТУДА И ОБРАТНО?»

К счастью, ночь, в которую наши беглецы покинули лагерь, выдалась не очень холодной, несмотря на то что на дворе стоял декабрь. В запасе у наших беглецов было около десяти часов, а если нам удастся скрыть их отсутствие во время утренней поверки, то и больше. Но как только побег будет раскрыт, в лагере немедленно поднимется тревога, поэтому для беглецов очень важно было отойти от лагеря на возможно большее расстояние. Это нужно было сделать также и потому, что жители окрестных селений прекрасно знали друг друга и с подозрением смотрели на каждого незнакомца.

Первым из туннеля выбрался фон Верра, за ним последовали Крамер и Маннхардт, которые направились в северо-восточном направлении. Они шли по дороге, прячась от проезжающих машин и пешеходов. Через два часа пути, удалившись от лагеря, по их подсчетам, на расстояние около пяти-шести миль, Крамер и Маннхардт решили рискнуть и сесть на автобус. Они направились к ближайшей остановке и залезли в автобус, следующий в Ноттингем.

Автобус, который, как они знали, совершал регулярные рейсы между Ноттингемом и Дерби, был переполнен, поэтому никто не обратил на беглецов внимания, за исключением кондуктора, который потребовал купить билеты.

– Два до Ноттингема, пожалуйста, – сказал Крамер и протянул кондуктору мелочь. Он очень тщательно заучил эти слова.

– Туда и обратно?

Это был непредвиденный удар. Крамер очень плохо знал английский язык, и понятия не имел, о чем спрашивает кондуктор.

– Да, – осторожно ответил Крамер.

Кондуктор покачал головой и обратил свое внимание на других пассажиров, которые входили в автобус. Затем он вернулся к нашим беглецам и снова повторил свой вопрос:

– Туда и обратно?

– Два до Ноттингема, – повторил Крамер и почувствовал, как у него на лбу собираются капельки пота.

Не получив внятного ответа, кондуктор адресовал этот угрожающий вопрос Маннхардту, который ограничился коротким «да» и уставился в окно, словно дальнейшее развитие событий его ничуть не интересовало.

Кондуктор снова покачал головой и дал каждому по билету. Беглецы так и не узнали, были ли эти билеты лишь в одну сторону или нет, но, во всяком случае, стоили они не слишком дорого. Заметив, что кондуктор не сводит с них глаз, Крамер воспользовался подвернувшимся шансом и сумел незаметно покинуть автобус. Это случилось в пригороде Ноттингема. Маннхардт продолжил путешествие в Шеффилд, где они договорились воссоединиться. Однако подозрения кондуктора к этому времени настолько окрепли, что он велел водителю притормозить у полицейского участка и сообщил о странном пассажире. Маннхард попытался сбежать, но полицейские окружили его и, в конце концов, сообща одолели. Поскольку Маннхардт был не из тех, кто позволит себя арестовать, завязалась драка, следы от которой можно было потом видеть на его теле.

Очутившись в Ноттингеме, Крамер «нашел» велосипед, с помощью которого собирался добраться до Шеффилда. Однако велосипед оказался неисправен. Когда Крамер попытался нажать на педаль, соскочила цепь. Он свернул в переулок, чтобы посмотреть, нельзя ли починить велосипед, как вдруг перед ним материализовались пара полицейских. Они задали Крамеру несколько вопросов, на которые тот не смог убедительно ответить. «Вам лучше проследовать с нами в участок», – предложили полицейские. Крамер решил не сопротивляться. Когда дорога пошла под гору, он неожиданно вскочил на велосипед и ринулся вниз, оставив полицейских в сотне ярдов позади. К несчастью, вскоре дорога снова пошла в гору. Крамер изо всех сил нажимал на педали, но его «позаимствованный» велосипед скоро встал как вкопанный. Через секунду в глазах у него потемнело – из соображений безопасности один из настигших его полицейских набросил на голову Крамера свой плащ. Беглеца сковали наручниками. В полицейском участке пришли к выводу, что Крамер – беглый военнопленный. Отрицать это было бессмысленно.

Все это случилось через три часа после того, как беглецы покинули туннель. Преимущество, на которое они так рассчитывали, стремительно таяло. По нашим расчетам, побег должны были обнаружить не раньше, чем через десять часов, а нас вытащили из постелей в полночь. После поверки обнаружилось, что отсутствует не один, а сразу пятеро пленных.

Вся полиция страны немедленно была поднята по тревоге, а телетайпы и телеграфы повсюду разнесли новость: «Четыре военнопленных немецких офицера совершили побег из лагеря номер 13 в Суонвике». Чуть позже были сообщены их имена, звания и детальное описание внешности каждого беглеца. Наверное, только сами беглецы не знали о поднятой вокруг них шумихе. Они все еще рассчитывали на преимущество в несколько драгоценных часов и наивно полагали, что до следующего утра они могут не предпринимать особых мер предосторожности, поскольку до утренней поверки их вряд ли хватятся.

Тем временем Вагнер и Вильгельм направлялись на запад. Сделав большой крюк вокруг лагеря и городка Суонвик, они прошли несколько миль по полям и лишь через несколько часов осмелились выйти на дорогу. Добравшись до первого населенного пункта, они остановились у заправочной станции в надежде поймать какой-нибудь грузовик. Машина за машиной проезжали мимо, а беглецы даже не пытались остановить их. Вагнер хоть и был знаком с американским обычаем ловить попутные машины, голосуя на дороге, но не был уверен, что это принято в Англии. Время шло, и Вагнер уже решил рискнуть, когда рядом вдруг притормозил вожделенный грузовик. Водитель вышел, чтобы заправить машину.

– Куда вы направляетесь? – спросил его Вагнер.

– В Ливерпуль.

– А нам как раз туда. Подвезете?

Водитель взглянул на двоих молодых людей. Они не вызвали никаких подозрений, и он согласился подбросить их до города.

– Ладно, залезайте, – сказал он, показывая на кабину грузовика.

Однако это совсем не устраивало Вагнера. Вильгельм просто не в состоянии был просидеть несколько часов в полном молчании, а любое его слово могло стать роковым. Кроме того, Вагнер не слишком доверял своему английскому, подозревая, что не сможет выдержать долгий разговор, особенно если водитель начнет задавать вопросы. Он протянул водителю пачку сигарет.

– Мы очень устали, – сказал Вагнер. – Можно нам расположиться в кузове?

Водитель, уже предвкушавший приятную беседу, нехотя взял сигареты и откинул борт грузовика. Беглецы забрались в кузов и устроились среди пустых ящиков. Водитель поднял борт, сел в кабину, и грузовик тронулся.

– Пока все идет хорошо, – сказал Вагнер.

– Будем надеяться, что удача от нас не отвернется, – отозвался Вильгельм.

И действительно, некоторое время удача была на их стороне. По ровной дороге грузовик стремительно несся к месту своего назначения. Беглецы устроились так, чтобы видеть местность, через которую они проезжали. Они закурили, и время от времени посматривали в карту, которая была у Вильгельма. Это была простенькая карта из школьного атласа, но там была отмечена дорога, по которой они теперь двигались. Они миновали Бакстон и Стокпорт и около трех часов утра въехали в пригород Манчестера. Тут на всем лежал отпечаток недавнего воздушного налета: повсюду пылали пожары, многие дома лежали в руинах. Отсветы пламени озаряли людей, копошащихся у развалин.

Грузовик медленно прокладывал себе путь по улицам, заваленным обломками зданий. Два немецких летчика в кузове грузовика чувствовали себя весьма неуютно. Сейчас они впервые видели, во что превращались английские города после налета люфтваффе. Всего несколько месяцев назад они сами бомбили такие же города.

– Если бы они только знали… – прошептал Вагнер.

– Они бы с удовольствием перерезали нам горло от уха до уха, – мрачно сказал Вильгельм.

Через некоторое время, которое показалось двум беглецам вечностью, грузовик покинул разрушенный город и снова набрал скорость. Манчестер остался позади, впереди лежала дорога на Ливерпуль. Беглецы растянулись в кузове, надеясь немного поспать, но едва они успели закрыть глаза, как грузовик неожиданно остановился.

– Вряд ли это очередная заправка, – сказал Вильгельм, и они осторожно выглянули из кузова.

Увиденное не слишком их обрадовало. Грузовик был остановлен полицейским патрулем, и теперь двое полицейских о чем-то разговаривали с шофером. Но наши беглецы не теряли оптимизма. В конце концов, никто еще не знал об их побеге, а шофер мог и не упомянуть о двух пассажирах, ему ведь не разрешалось брать попутчиков.

Они увидели, как шофер снял кепку и почесал в затылке. Вагнер напряг слух, стараясь расслышать разговор, а потом с замиранием сердца уловил слова «сбежавшие фрицы». Вагнер не слышал, что ответил шофер, но его жест в сторону кузова был достаточно красноречив. Вагнер схватил товарища за руку.

– Они идут сюда, – прошептал он.

Через минуту борт грузовика был откинут.

– Эй вы, вылезайте, – раздался решительный голос.

– А в чем дело? – осведомился Вагнер, призвав на помощь весь свой английский язык.

– Проверка удостоверений личности.

Разумеется, у беглецов не было никаких удостоверений, и тут даже Вагнер с его английским не мог надеяться выйти сухим из воды. Все подозрительные личности, не имевшие при себе удостоверений, препровождались в полицейский участок для установления личности. Нашим беглецам не оставалось ничего другого, как во всем признаться. На ночь их разместили в одиночных камерах, а на следующее утро отправили назад, в лагерь номер 13, где они заняли карцеры по соседству с Крамером и Маннхардтом.

Но фон Верра все еще был на свободе.

Глава 10
«МНЕ НУЖЕН САМОЛЕТ!»

Первым прошел через туннель лейтенант Франц фон Верра. Он был основной движущей силой всего предприятия, проделал большую часть работы, и поэтому именно он первым вышел на свободу.

20 декабря вечерняя поверка закончилась к половине девятого. Пятеро беглецов и их помощники отправились прямиком в угловую комнату, где под полом скрывался вход в туннель и, не тратя времени, принялись за работу. Фон Верра облачился в голландскую летную форму, а поверх нее напялил грязную робу, в которой он рыл туннель в течение последних шести недель. Тем временем остальные открыли вход в туннель и зажгли свет. Молча пожав руки товарищам, фон Верра нырнул в туннель.

«Удачи!» – донеслось ему вслед. «Да уж, удача мне понадобится», – подумал он. Туннель был очень узким, и фон Верра медленно продвигался вперед, отталкиваясь локтями. Сейчас он с благодарностью вспоминал физические упражнения, которые нас заставляли проделывать на площади перед бараками. Теперь они сослужили ему хорошую службу. Добравшись до вертикальной шахты туннеля, фон Верра встал на ноги. «Выключите свет!» – прокричал он по вентиляционной трубе. Свет погас, и фон Верра принялся за работу.

Было около девяти часов вечера. Фон Верра энергично ковырял землю большой ложкой. После десяти минут тяжелой работы ложка наконец вышла на поверхность. Фон Верра положил на голову квадратный кусок картона и постепенно начал надавливать на верхний слой почвы. Слой дерна подался, и выход из туннеля был открыт. Фон Верра осторожно отложил в сторону картонку со слоем дерна, которой последний из беглецов должен был закрыть выход из туннеля.

Фон Верра с легкостью выбрался из туннеля. Луна еще не взошла, и вокруг царила непроглядная тьма. Однако фон Верра заметил, что выход из туннеля находится именно там, где он и должен был находиться по нашим расчетам, – на тропинке, разделявшей два заброшенных сада. Позади на некотором расстоянии темнел наш барак.

С того места, где он стоял, фон Верра не видел сторожевой вышки, а это означало, что и часовой на вышке не мог видеть фон Верру, даже если бы вдруг включил прожектор. Все шло в соответствии с нашим планом, но не стоило терять времени, и фон Верра отправился в поход. Пригнувшись, он миновал забор лагеря, затем побежал прочь.

Прежде чем фон Верра добрался до дороги, ему пришлось перелезть через два забора. По одну сторону от дороги расположился ряд домов, по другую сторону тянулись поля. Они не выходили прямо к шоссе, как в Германии, а были отгорожены от дороги стеной, через которую фон Верре тоже пришлось перелезть. Увидев простиравшиеся за стеной луга, фон Верра обрадовался: пока что он не хотел выходить на дорогу. Остальные беглецы были одеты в гражданскую одежду, поэтому им легче было смешаться с другими людьми, но фон Верра в его голландском обмундировании решил скрываться от посторонних взглядов как можно дольше. Поэтому он пошел вдоль стены, держа курс на юг. Через каждые 100 ярдов ему встречались поперечные стенки, через которые надо было перелезать. Однако они были невысоки, и для фон Верры это не составляло особого труда. Некоторые поля были вспаханы, но фон Верра все равно продвигался вперед довольно быстро. Когда он слышал звук приближающейся машины или шаги человека по другую сторону стены, он замирал на месте и не двигался, пока шум не затихал.

Выбравшись из туннеля, фон Верра взглянул на часы. Освещенный циферблат показывал ровно 9:15. Теперь было уже час ночи. Фон Верра брел уже около четырех часов. Вскоре впереди он увидел несколько домов, которые нужно было обойти стороной, но прежде он решил отдохнуть и забрался в стог сена. Он с удовольствием закурил бы, но не осмеливался зажечь сигарету. По его подсчетам, он был уже в 10 милях от Суонвика. Побег, по всей видимости, еще не раскрыт, ведь сигнала тревоги не было и по пятам за ним не шли солдаты. Когда он бежал из Гриздейл-Холл, они очень быстро сели ему на хвост и он вынужден был удирать от них словно загнанный зверь. Фон Верра укрылся в густых зарослях камыша у озера, но солдаты окружили его, и кольцо оцепления сжималось все туже и туже.

«Все это напоминает утиную охоту, – подумал фон Верра. – Вот только крыльев у меня нет, а сейчас они бы мне очень пригодились».

Тогда его поймали и на три недели посадили в карцер. Он довольно легко отделался, зато приобрел кое-какой опыт. На этот раз он им так легко не дастся. У него еще семь часов до утренней поверки, и если все пойдет так, как было задумано, может быть, его отсутствие не обнаружится и во время поверки.

Фон Верра удобно устроился на сене. Откуда ему было знать, что двое из беглецов уже сидели под замком, а все потому, что не смогли ответить на очень простой вопрос: «Туда и обратно?»

Отдохнув около часа, фон Верра продолжил свой путь, сделав большой крюк вокруг деревни. Скоро он вышел к дороге. Он был уже довольно далеко от лагеря, и теперь, в соответствии с планом, ему предстояло выйти на сцену. Он ждал какого-нибудь прохожего, чтобы спросить у него: «Есть ли поблизости телефон? Я – летчик, совершил вынужденную посадку. Мне очень нужен телефон!»

Но фон Верра все шел и шел по дороге, а навстречу ему не попался ни один прохожий, которому он мог бы пожаловаться на свою горькую участь. Так лейтенант люфтваффе Франц фон Верра брел по вражеской территории еще около двух часов, пока впереди не показался какой-то населенный пункт. «Если не встречу кого-нибудь на улице, – решил фон Верра, – возьму и постучусь к кому-нибудь в дом. Здесь обязательно должен быть телефон, с которого я мог бы позвонить на ближайший аэродром».

Он еще раз взглянул на часы. Четыре утра. Неудивительно, что на дороге никого нет. Может быть, лучше подождать, пока окончательно не рассветет? Он решил ждать, а пока что нашел себе приют в старом сарае. Около шести часов утра фон Верра снова пустился в путь. Первый дом, к которому он приблизился, напоминал ферму. Он смело подошел к двери и постучал. За дверью послышались шаги, она распахнулась, и фон Верра увидел на пороге женщину, которая с удивлением уставилась на незнакомца.

Я голландский летчик, – заявил фон Верра. – Совершил неподалеку вынужденную посадку. Мне нужно связаться с ближайшим аэродромом. Как мне попасть туда?

– Входите. Я сейчас спрошу у мужа. Вы не ранены?

– К счастью, нет, но зато весь покрыт грязью.

Поверив в то, что фон Верра является голландским летчиком, а стало быть, союзником, женщина загорелась желанием помочь ему. Она налила ему чашку чаю и сказала, что через несколько минут с дойки вернутся мужчины.

В ожидании мужчин фон Верра болтал с хозяйкой. Он рассказал ей о своей матери, которую не видел уже больше года, и женщина выразила ему должное сочувствие. Потом он рассказал ей о воздушных налетах на Германию, в которых якобы принимал участие. Женщина попалась на удочку.

Через несколько минут появился ее муж. Он был так же удивлен, как и его жена, и готов оказать голландскому летчику посильную помощь. Ближайший аэродром был в Хакнелле, но телефон на ферме был неисправен. Хозяева показали фон Верре дорогу до ближайшего телефона-автомата у станции.

– Я должен идти, – сказал фон Верра. – Спасибо за помощь.

«Все идет как по маслу, – с восторгом подумал он. – Если они проглотили мою историю, значит, это сработает и на аэродроме».

Через полчаса он нашел телефон и связался с аэродромом Хакнелл.

– Дайте мне дежурного офицера, – потребовал фон Верра. Когда трубку взял дежурный офицер, фон Верра уверенно сказал: – С вами говорит капитан Ван Лотт, ВВС Голландии. Мой «веллингтон» был подбит над Данией этой ночью. Я пытался привести самолет обратно, но немного не дотянул до своей базы. Остальные члены экипажа выпрыгнули с парашютом, они должны быть где-то поблизости. Мне удалось посадить самолет на брюхо. Не могли бы вы выслать за мной машину? Остальное я расскажу вам при встрече.

– Где вы сейчас находитесь? – последовал вопрос.

– Станция Кондор-парк.

– Машина будет через двадцать минут.

Вскоре возле станции притормозила машина, и офицер открыл дверцу. Через десять минут фон Верра уже был на аэродроме. Машина подъехала прямо к двери административного здания, британский офицер открыл дверцу машины и отдал фон Верре честь.

Фон Верра поднялся по ступенькам. У двери его встретил дежурный офицер.

– Могу я поговорить с помощником коменданта аэродрома? – тут же спросил фон Верра, справедливо предположив, что в этот ранний час – а было около семи утра – самого коменданта вряд ли можно застать на аэродроме.

– Помощник уже в курсе дела, – ответил офицер, – он будет здесь с минуты на минуту. Не хотите ли позавтракать?

– Нет, не хочу терять время, – отозвался фон Верра. – Мне нужен самолет, чтобы как можно скорее вернуться на базу.

– Помощник коменданта позаботится об этом. У вас хватит времени на яичницу с беконом, – сказал офицер и проводил фон Верру в столовую.

– Привет! – сказали летчики, уже завтракавшие в столовой. – Садись с нами, парень. Ну что, попали в переделку? Остальные целы?

– Надеюсь, – ответил фон Верра.

– На чем летали, на «уайтли»?

– Нет, на «веллингтоне».

– Не самое плохое корыто. Где были?

– Над Данией. Полно зениток и ночных истребителей. Прошу прощения, но я должен немедленно позвонить на свою базу.

Фон Верре показали, где находится телефон, и он принялся говорить что-то в молчащую трубку, делая вид, что разговаривает с базой.

Потом прибыл помощник коменданта, и фон Верра снова начал рассказывать свою историю, на этот раз со всеми подробностями. Пока все шло хорошо. Обмундирование фон Верры ни у кого не вызывало подозрений, как и его ломаный английский, ведь в Британии служило много иностранных летчиков из Голландии, Франции, Норвегии… Но вот фон Верра решился, наконец, попросить самолет.

– К сожалению, сейчас у нас нет ни одного свободного, – сказал помощник, поколебавшись.

Постепенно дружеский разговор свернул в опасное русло – британские летчики принялись расспрашивать фон Верру о его эскадрилье, базе. Он почувствовал себя неуютно. Нужно как-то свернуть разговор, подумал фон Верра, иначе своими вопросами они скоро загонят его в угол. Фон Верра спросил, где находится туалет, и поспешно ретировался. Так ему удалось выиграть несколько минут. Расспросов ему не выдержать, поэтому лучшее, что можно сделать в такой ситуации, – попытаться самому найти самолет. Фон Верра вылез из окна туалета и принялся осматривать взлетно-посадочную полосу. Прошло почти три четверти часа, прежде чем он, наконец, обнаружил «харрикейн», возле которого суетился механик, заправлявший самолет.

– Отличные самолеты эти «харрикейны», – бодро сказал фон Верра.

– Этот для майора, – откликнулся механик. – Сегодня снова в строй.

– Значит, я не ошибся, – сказал фон Верра, на которого внезапно снизошло озарение. – Я буду пилотировать этот самолет.

– Повезло! Подождите минуту, я принесу бумаги.

– Обойдусь без них, – заверил его фон Верра. – Мне пора лететь.

– Без них никак нельзя, – решительно сказал механик, – война же. – И он ушел.

Фон Верра забрался в «харрикейн», и его охватила радость. Он нашел самолет, который к тому же только что заправили! Он поспешно осмотрел приборную панель. Очень похоже на «мессершмит», решил фон Верра. Вот только… тут не было и следа автоматического стартера. Или, может быть, он просто не заметил эту кнопку? Еще у него не было парашюта. «К черту парашют! – подумал фон Верра. – Я посажу самолет».

Подошел механик и, увидев, что фон Верра уже сидит в кабине, поднялся на крыло и протянул летчику бумаги. Фон Верра запихнул их в карман, почти не слушая разговорчивого механика, как вдруг тот спросил:

– А разрешение на взлет вы получили?

– Как, вы еще не сделали этого? – раздраженно спросил фон Верра. – Займитесь этим, мне пора лететь.

Тем временем он нашел на панели кнопку, которая почти наверняка была автоматическим стартером. Механик, недоуменно почесывая в затылке, спустился вниз.

– А разрешение на взлет вы сами должны получить, – прокричал он снизу и ретировался.

– Хорошо, хорошо, я спущусь через минуту.

Фон Верра подождал, пока механик не исчез из вида, и нажал кнопку. Послышался щелчок, и снова наступила тишина. Он попробовал снова. Опять щелчок. Лопасти пропеллера не шелохнулись. Фон Верра растерянно осмотрел всю панель. Переключатели магнето? Вот и они. Он щелкнул ими и снова нажал на кнопку. Ничего не произошло. Он в отчаянии осмотрел кабину: дроссель, высотный корректор, шаг винта. Должно быть что-то еще, что-то еще…

Его внимание было полностью поглощено приборной панелью, поэтому он не заметил, как к самолету подошли помощник коменданта и дежурный офицер.

– Какого черта вы там делаете? – прокричал помощник.

Фон Верра вздрогнул, но усилием воли взял себя в руки.

– Все в порядке, сэр, – бодрым голосом отозвался он. – Я бы с удовольствием воспользовался этим самолетом, чтобы вернуться на свою базу.

И он снова нажал на кнопку стартера.

Если бы только мотор завелся, он смог бы взлететь. Ему нужно только поднять самолет в воздух, и тогда ему уже ничего не страшно. Он помахал рукой офицерам, стоявшим у самолета, а другой рукой лихорадочно нажал сначала на одну кнопку, потом на другую в отчаянной надежде, что в самый последний момент мотор заработает… Снова и снова он нажимал кнопку стартера, но мотор даже не чихнул. Ничего не получается… Должно быть, в конструкции «харрикейнов» был какой-то неизвестный фон Верре секрет.

– Вылезайте из самолета и пойдемте со мной. – Помощник коменданта уже стоял на крыле самолета и его голос звучал холодно и решительно.

– Ладно, старина, – сказал фон Верра с притворной веселостью и выбрался из кабины. Ничего другого ему не оставалось. Тут он увидел, как к самолету спешит механик с… ну, конечно! С аккумуляторной батареей для наземного запуска!

Все сели в машину и отправились обратно в административное здание.

– Мы только что созвонились с вашей базой, – холодно сказал помощник коменданта. – Они сказали, что все «веллингтоны» на месте, более того, они никогда о вас не слышали. Как вы это объясните?

«Ну вот и все», – подумал фон Верра. Однако он предпринял еще одну попытку выиграть время. Если бы ему только удалось отвлечь их внимание хотя бы на некоторое время, он обязательно бы что-нибудь придумал.

– Никак не могу запомнить ваши английские названия, – сказал он и улыбнулся. – Наверное, я просто ошибся.

Аргумент звучал неубедительно. Фон Верра и британские офицеры вошли в столовую. Летчики как один повернулись и уставились на фон Верру.

– Пять германских офицеров люфтваффе бежали прошлой ночью из лагеря военнопленных возле Дерби, – сказал помощник коменданта.

«Все кончено», – подумал фон Верра. Что-то пошло не так. Ведь в лагере только сейчас должны были обнаружить его отсутствие. Может быть, остальных уже схватили? Как бы там ни было, уже не было смысла отрицать очевидное.

– Вы правы, джентльмены, – сказал фон Верра. Я один из этих офицеров. Если бы я только знал, как завести этот проклятый «харрикейн», я уже был бы далеко отсюда.

– И куда вы собирались отправиться? – поинтересовался помощник коменданта.

– В Дублин.

– В таком случае должен вас огорчить – ваш полет закончился бы над Ирландским морем, топлива в баках самолета только на сто пятьдесят миль.

К немалому удивлению фон Верры, летчики разразились смехом, окружили его и принялись пожимать руки, дружески хлопать по спине и угощать кофе. Через некоторое время, когда волнение немного улеглось, фон Верра рассказал свою историю.

Его истребитель был подбит над Англией 7 сентября, когда он прикрывал звено «хейнкелей». Они были атакованы «харрикейнами», и в завязавшемся воздушном бою истребитель фон Верры столкнулся с другим самолетом. Фон Верра выпрыгнул с парашютом.

Он наслаждался горячим кофе и понемногу начал расслабляться в дружеской атмосфере. Среди этих парней он чувствовал себя как дома. Воздушное братство не признает границ. Фон Верра рассказал и о своем побеге из лагеря.

Британские летчики прониклись к фон Верре искренней симпатией. Они повнимательнее присмотрелись к его обмундированию, а затем разразились смехом, стоило им вспомнить о том, как ловко их провели. И в самом деле, стоило пристальнее взглянуть на форму, как сразу становилось понятно, что она поддельная, – примитивно сделанные знаки отличия были пришиты к форме грубыми стежками.

– Все равно из него вышел отличный голландец, – сказал один летчик.

– Летучий голландец, – рассмеялся другой.

Тем временем для возвращения фон Верры в лагерь все было готово. Помощник коменданта аэродрома решил лично доставить немецкого пилота в Суонвик.

– В следующий раз, когда я снова попаду к вам, вы должны показать мне, как заводится этот проклятый «харрикейн», – сказал фон Верра, прощаясь с британцами.

– Ну уж нет, старина, – отвечали те. – Иначе мы лишимся вашего общества. Всего хорошего!

В качестве наказания за побег фон Верра получил всего лишь четырнадцать дней карцера, но эти две недели пришлись на Рождество и Новый год.

Фон Верру, пятого, и последнего из партии беглецов, препроводили в карцер, а через час у нас в руках уже был краткий отчет о его приключениях, нацарапанный на клочке бумаги. Когда фон Верра снова присоединился к нам, его ждал приятный сюрприз. Британские газеты перепечатали официальное сообщение германского командования о награждении лейтеФранца фон Верры Железным крестом. Это была награда за те два британских самолета, что он успел сбить, прежде чем выпрыгнул с парашютом. Благодаря своим попыткам побега фон Верра стал в Англии довольно известной личностью, поэтому любая информация о нем могла считаться новостью, достойной страниц британских газет.