Текст книги "Падший ангел"

16

Вячеслав Иванович был на месте, в своем начальственном кабинете.

– И как ты можешьстолько работать в такую жару? – без малейшей иронии поинтересовался племянник.

– Но ты же тоже еще не дома, – парировал дядя.

– Я-то да. Но у меня дело!

– Ага. А я было подумал, ты меня в театр пришел пригласить. Так что же на этот раз? – И Грязнов-старший кивнул Денису на кресло в углу кабинета.

Денис развалился в кресле и вытянул ноги. Удобно. Если бы еще не эта проклятая жара…

– У меня имеется некий Матвей Заяц, которого я отрабатываю на момент подозрительных отлучек от любовницы.

– К жене? – хохотнул начальник МУРа.

– Если бы! Не к жене и даже не к другой любовнице. А вот к кому, пока не очень понятно. Единственная странная встреча случилась на третий день слежки – с мужчиной яркой восточной внешности. Мужчина этот – иностранный консул. Ты можешь узнать, чем занимается НИИ ЛСМ-13578?

– «Ящик»?

– Наверное.

– Ладно, выясним. ЛСМ – это и так ясно – «легкого и специального машиностроения», а номер черт его знает что значит. Скорей всего, ничего не значит. А пока, может, коньячку?

– По какому поводу? – Денис встал и прошелся по кабинету. Вячеслав Иванович тем временем достал рюмки и «Хенесси».

– Ого! Тебя повысили или отправили на пенсию, и ты празднуешь свое возвращение в родное агентство?

– Типун тебе на язык! Я уж лучше тут пока как-нибудь. Просто был сегодня у замминистра. Похвалу услышал в кои-то веки.

– Да ты что? Он тебя вызвал, чтобы похвалить?

– Ну, почти… – Грязнов-старший загадочно улыбнулся и, не выдержав, рассмеялся. – Медаль обещал. В следующую раздачу.

– Круто! Ну что ж, поздравляю. В конце концов, мой дядя самых честных правил.

– Ты это в пятисотый раз говоришь, – напомнил Грязнов-старший.

– И не устану, – пообещал Денис.

Праздная беседа изрядно затянулась, и, когда Денис приехал домой, спать ему оставалось часа четыре, не больше.

17

С утра он «проводил» Матвея от Вероники на работу, а ближе к вечеру зазвонил телефон.

– Денис, ты? – Дядин голос был гораздо тише, чем накануне.

– Ага. Не кричать, да?

– По возможности. – в голосе чувствовалась улыбка. – Подъедешь сегодня?

– Когда?

– В принципе, сегодня. А так – в любое время. Это по поводу вчерашнего. У меня для тебя бумажка приготовлена.

– А по электронной почте нельзя прислать?

– Нет, – отрезал начальник МУРа и положил трубку.

Ну и ну, такого Денис припомнить не мог.

За все предыдущие дни Матвей Заяц так и не отлучился с работы в служебное время, а потому Денис ничем особо не рисковал, оставляя его на несколько часов без присмотра, в принципе можно было прислать сюда того же Филю, но он не стал. А вот информация, которую добыл дядя, ждать не могла.

– Входи-входи, племяш. Вот, – Грязнов-старший протянул Денису лист, исписанный от руки, – читай, наслаждайся.

Денис погрузился в чтение. НИИ действительно оказался одним из легендарных «ящиков», и отдел, в котором работал Матвей, занимался разработкой некоего загадочного оружия, названия которому не было, но Денис формы ради поименовал это загадочное оружие «импульсной винтовкой». Если он правильно понял, она стреляла не пулями и не требовала перезарядки боекомплекта. Сила удара у нее больше, чем у обычного огнестрельного оружия раз в пять, скорострельность такая же – в общем, нечто из области невероятного. Все это еще совсем недавно было плодом воображения фантастов и создателей компьютерных игрушек, а нынче, посмотрите-ка, изобретают! И понятно, почему сведения эти были зафиксированы вручную: кто ж такое компьютеру доверит?! Там еще, не дай бог, останется какой-нибудь файл-невидимка…

– Дядя Слава, но откуда это у тебя? – не мог поверить в происходящее Денис.

– От верблюда, – хмуро сказал дядя Слава. – Считай, случайность, просто повезло. – И, отобрав у Дениса бумагу, сжег в пепельнице. Прямо как Штирлиц.

Вот так поворот! И он, Денис Грязнов, именующий себя профессиональным детективом, такого подопечного без присмотра оставил! Бегом, пока этот жук не удрал в обеденный перерыв…

Предчувствие оказалось верным. Через пять минут после того как Денис притормозил у НИИ, «прозвенел звонок» и появился Матвей. В дурацкой фиолетовой рубашке с огромными углами воротника, – мода семидесятых и впрямь возвращается. Едва оказавшись на улице, он потянулся за телефоном. Но лишь покрутил его в руке и сунул обратно. Волнуется. Опять ждет звонка, а звонка все нет…

Матвей медленно побрел по улице к метро. Пару раз огляделся, но Денис держался далеко. Несколько минут тревожных оглядываний, и тут телефон зазвонил.

– Да? – относительно спокойно Матвей снова огляделся.

Денис сделал то же самое, только более профессионально: нагнулся завязать шнурок. Никого подозрительного. Чего он дергается? Разве что догадывается о слежке?

– Хорошо, я сейчас. Хорошо, как договаривались. – И Заяц нырнул в метро.

Две непомерно тучные тетки перегородили Денису дорогу и будто застыли у входа со своим важным разговором:

– А я ему и говорю: ну как у тебя только совести хватает? Ну как так можно поступать с матерью?!

– Конечно! Ишь распоясались!

Ни обойти их, ни зайти через другую дверь не было никакой возможности: в час пик любая щелка была занята. Москвичи, как всегда, спешили.

– Дамы, вы не могли бы пропустить меня вперед, – с вежливой угрозой в голосе улыбнулся Денис.

Видно, что-то в его внешности показалось очень убедительным, – тетка, что жаловалась на сына, открыла рот, собираясь отшить наглого молодого человека, но так его и захлопнула, посторонившись.

Денис проскочил мимо, пролетел через турникет, но время было упущено: ни в вестибюле, ни на эскалаторе Зайца не было. Перепрыгивая через две ступеньки, Денис рванул по эскалатору, одновременно разглядывая людей на соседнем спуске. Зайца не было – как сквозь землю провалился.

– Аккуратнее! Что вы несетесь! – Какая-то девушка едва успела убрать сумку из-под ног Дениса, и тут же дежурная разразилась бранью в его адрес. Вокруг начали оглядываться. Замечательно! По крайней мере Заяц его увидит. Что ж он, зря столько времени за ним по городу шлялся? Хоть познакомятся…

Еще несколько секунд – и Денис был уже на платформе.

В сторону окраины поезд ушел только что, на перроне было пусто, а вот в сторону центра еще только приближался. Оставалось время, чтобы добежать до конца и определиться, если повезет, с направлением. Мокрые, разомлевшие лица, утомленные жарой люди, бесконечные бутылочки с водой в руках – этого сколько угодно. Но Зайца нигде не было. Денис пробежал еще пару метров, когда боковым зрением в глубине вагона заметил знакомую фиолетовую рубашку и, не раздумывая, заскочил в вагон. Осторожно оглянулся – он! Ну вот и славно. Нашел.

Заяц стоял не держась и одной рукой постукивал по подбородку. Нервничал. Неудивительно. Это как же надо торопиться-то! Зато равновесие сохраняет отменно. Моряк, что ли, бывший? Кутилина ничего такого про него не сообщала. Физик и физик, действительно, какой из него моряк.

Народу было не так уж много, но долго прятаться не пришлось: Денис едва перевел дух, когда Матвей начал продвигаться к выходу. На «Охотном ряду» Заяц перешел на «Театральную». Денис, разумеется, следом. Поехали в сторону «Белорусской».

Денис размышлял на тему способностей Зайца. Неужели он действительно предыдущие дни просто ловко притворялся, что не замечает слежки?

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция Тверская».

Вот здесь его точно терять нельзя, подумал Денис. Если на Тверской уйдет, больше не догнать.

Но Заяц никуда «уходить» не собирался. Он спокойно вышел из метро у памятника Пушкину и спокойной походкой побрел к кинотеатру, изредка похлопывая себя рукой по подбородку. Такая перемена не успокаивала. Не мог человек так резко успокоиться. Значит, шифруется.

Заяц обошел кинотеатр и не спеша побрел по Страстному бульвару. Ну совсем никаких проблем у человека! Просто хорошо поработавший, а теперь отдыхающий советский интеллигент. Весьма спокойное зрелище. На бульваре, к счастью для Дениса, уже было немало праздношатающихся граждан, и никто ни у кого не мог вызвать подозрений.

Заяц миновал еще пару кварталов и подошел к Эрмитажу. Приятная джазовая музыка слышна была квартала за два до сада. Внутри, как и каждый вечер, если верить афише, выступал джазовый оркестр.

Вот, значит, как, ухмыльнулся Денис. В свободное от разработки умного оружия время мы любим послушать хорошую музыку. Денис прибавил шагу. На душе было неспокойно.

Заяц обошел здание театра кругом и углубился в сад, держась подальше от сцены. Денис, не теряя времени, догнал подопечного, притаился за деревом.

Заяц стоял у фонаря и рылся в карманах. Что, интересно, он собирается делать? Может, проводит здесь какой-нибудь дурацкий научный эксперимент?

Как бы не так.

Мгновение – и, если бы не профессиональная сноровка, Денис пропустил бы этот момент, но малоопытный Заяц «успел подготовить» Грязнова-младшего к неожиданностям. И его и фотоаппарат. Заяц протянул руку со свертком бумаг к столбу и открыл неприметную дверку, за которой была электроизоляция и выключатель, регулирующий фонарь автономно. Пару мгновений, запечатленных на цифровом фотоаппарате, – и дверца закрылась, а любитель джазовой музыки живо отправился к выходу из сада.

Денис удалился подальше за деревья и, не выпуская Зайца из виду, позвонил дяде. Тот выслушал все, не перебивая, потом хмуро сказал:

– Плохо, что ты один.

– Да я сам знаю, – с досадой сплюнул Денис. – Сейчас Агеева вызову. Может, он успеет Зайца перехватить.

– В любом случае от тайника никуда не отходи. Я звоню в ФСБ. Дипломат, видимо, недалеко, упаси тебя бог его трогать, когда он за свертком полезет. Просто сфотографируй, и все.

– Знаю, не маленький, – проворчал Денис. – На видео снимать?

– Тоже лишним не будет.

Все получилось относительно удачно, если не считать того, что Заяц, скорей всего, передавал какие-то сведения иностранному дипломату. Учитывая, что работал он в «ящике», это наводило на вполне конкретные подозрения. К счастью, пока Денис торчал здесь в ожидании фээсбэшников, Филя Агеев успел сесть Зайцу на хвост.

Денис передал сотрудникам госбезопасности свою видео– и фотосъемку. Дальнейшая судьба Зайца была всем неизвестна. А еще Денис не без угрызений совести сообщил Веронике, что по поводу ее приятеля-ученого ей, скорее всего, придется давать показания в соответствующей организации. И больше имя молодого ученого в их разговорах не всплывало.

18

Частный детектив Максимилиан Роджерс являлся прямой противоположностью инспектору Венейблсу. Он был весь какой-то американский. Во-первых, он курил сигары, во-вторых, он жевал жвачку, когда не курил сигары, в-третьих, он задирал ноги на стол. И, наконец, в кабинете у него висел постер к очередному фильму из серии «Бэтман», то есть «Человек – летучая мышь». А Венейблс, как известно, терпеть не мог летучих мышей. Венейблс хмуро посмотрел на Роджерса и сказал:

– Я бы мог вызвать вас в Скотленд-Ярд, но предпочитаю более неформальный контакт с теми, кто помогает, – это слово он выделил интонацией, – следствию и правосудию. Надеюсь, что, как коллега и профессионал, вы меня поймете и… э-э…

Роджерс развязно кивнул и кивнул повторно, предложив гостю не удобное кресло (которого в его кабинет и не было), а высокий жесткий стул.

– Вы нашли этих должников мсье Бриоли?

– Понимаю, – кивнул Роджерс, и пепел с сигары упал ему на… джинсы! (О господи, он еще и в джинсах, подумал Венейблс. Что стало со старой доброй Англией? Впрочем, ничего с ней не стало, она на месте, просто не для всех.) – Понимаю, – снова кивнул Роджерс, – адвокат разболтал. Такая уж у них работа – не уметь держать язык за зубами. Хочешь, чтобы о твоей тайне узнал весь мир – доверь ее адвокату, хе-хе…

– Он выполнял свой долг, – сухо заметил Венейблс.

– Ну разумеется. Ладно, мне скрывать нечего. Сирийцев я, правда, не нашел, они просто растворились в пространстве – ушлые, черти, – а до русских, кажется, докопался. Вообще-то это было несложно. Они вели себя настолько нагло, что не сочли нужным даже воспользоваться фальшивыми документами.

– Откуда вы знаете?

– Во всяком случае, в России есть человек с фамилией Шахмамедов, который брал у Бриоли в долг.

– Россия – огромная страна, – заметил Венейблс. – Может, там этих Шахмамедовых, как у нас смитов или роджерсов.

– Возможно, – кивнул Роджерс, совершенно не задетый последней репликой, либо просто не подающий вида. – Но чеченский правозащитник с такой фамилией – один. Кроме того, совпадает еще имя и ряд других подробностей.

– Ну-ка, ну-ка? – подался вперед Венейблс.

Оказалось вот что. Известный (как будто) чеченский общественный деятель был некоторое время назад (примерно с год) так популярен в туманном Альбионе, что завладел общественным вниманием и доверием. Его принимали в лучших домах, и мсье Антуан Бриоли этой участи не избежал. Надо сказать, мистер Шахмамедов обладал сногсшибательным обаянием и совершенно не походил на тех бородатых, кровожадных разбойников, которых так любят живописать в проправительственных российских СМИ. Напротив, мистер Шахмамедов был сама цивилизованность. Он щеголял в дорогих костюмах и недурно говорил по-английски. Особенно ему удавались произнесенные с болью в сердце и печалью на лице речи о нелегкой судьбе его братьев в России – не только чеченцев, а всех, кто имел несчастье (или счастье) родиться на Кавказе, словом, тех, кого принято там, в этой варварской стране, называть лицами кавказской национальности. А ведь, между прочим, в дословном переводе с английского кавказец – не что иное, как человек белой расы. Так кем же тогда себя считают эти русские? Впрочем, все это была лирика, и господин Шахмамедов умело сворачивал с политики на более конкретные и насущные вопросы – на бизнес, например. Он предлагал английским бизнесменам самые неожиданные и многообещающие проекты, и кое-каких кредитов под эти идеи ему добиться удалось. Это было ново и свежо: патриот и борец за свободу искал деньги не на теракты или революционные мятежи, а на восстановление экономики своей израненной родины, причем действовал при этом не как бездушный государственный чиновник, озабоченный исключительно собственным «откатом», а как частное и вполне обеспеченное лицо, у которого личный интерес и так в полном порядке. Это внушало уважение и надежду на то, что если не вся Россия, так хотя бы часть ее движется по демократическому западному пути.

В числе проектов Шахмамедова, на которые он искал инвестиции в Великобритании, были: завод резиновых изделий, супертаксопарк, покрывающий своими маршрутами весь Северный Кавказ, продюсирование двух документальных и одного художественного фильма о недавних боевых событиях и о судьбе пропавших без вести западных журналистов (предполагалось, что они, перевербованные ФСБ, с измененной внешностью, работают стрингерами в горячих точках).

Венцом же деятельности Шахмамедова в Лондоне стало окучивание (по меткому выражению детектива Роджерса) мультимиллионера Бриоли на полмиллиона фунтов стерлингов. Только вовсе речь там шла не о супермаркете, как предположила жена банкира Джойса, а о ноу-хау – фабриках по переработке мусора, начиненных новым экологически безопасным оборудованием. Фабрики также предполагалось воздвигнуть на Северном Кавказе, в настоящий момент обремененном горами мусора и отходов минувшей (или непрекращающейся – так Бриоли нравилось больше) чеченской войны.

Итак, получив кредиты от Бриоли в три приема (250 000, 150 000 и 100 000 фунтов стерлингов), Шахмамедов испарился не хуже сирийских «коммерсантов». В Москве, где у него был офис и квартира, никто не знал о его местопребывании, но многоопытный Бриоли не спешил бить в набат, а сперва предпочел официальному преследованию должника частные усилия. Так в бой был брошен Макс Роджерс.

19

– Денис я хочу пересмотреть наш с вами контракт. – Вероника Кутилина посмотрела ему в переносицу так, как это умеет делать она одна на всем свете, – своими черными поблескивающими глазами, закрадывающимися, проникающими, раздевающими…

Денис внутренне напрягся и поэтому по профессиональной привычке тут же заставил себя улыбнуться. Она опять перешла на «вы». Ну что ж, хорошего понемножку. Давненько у него не было такого клиента (клиентки, клиентки!), как Кутилина, и теперь, вероятно, еще не скоро будет. Особенно когда весть о том, что балерина разорвала соглашение с «Глорией», облетит другие московские агентства. А это произойдет довольно скоро, плохие новости, как известно, не задерживаются. Конкуренты будут счастливы узнать, что Грязнов-младший опростоволосился: не смог удержать толстую (в денежном смысле) и знаменитую – короче, престижную во всех отношениях клиентку. Примутся дублировать и клонировать эту информацию так, что мало не покажется, – и не видать больше Денису и компании достойной работы до конца дней, и пойдут они подметать улицы, потому что ни на что большее не способны… Он отогнал от себя апокалиптическое видение, продолжая удерживать на губах улыбку.

И вот престижная во всех отношениях клиентка, нахмурив свой гладкий лобик, сообщила:

– Мне думается, я бы могла лучше использовать ваши возможности и… достоинства.

Денису показалось, что он ослышался. Это прозвучало почти недвусмысленно.

– Я решила… – продолжала Кутилина, проводя изящным пальчиком по столешнице, после чего, по-честному, ее нужно было не протирать пятьдесят следующих лет. – я решила, что вы могли бы оказать мне гораздо более ценные услуги, чем то, что делаете сейчас. О! – Тут она прижала руки к груди жестом умирающего лебедя. – о, не подумайте, бога ради, что я чем-то недовольна, что я… не подберу подходящих слов… неважно! Мне тут на днях сказал один напыщенный господин, что он очень удивился, когда узнал, что у меня нет телохранителя.

– Я тоже этому удивлен, – пробормотал Денис. – Чтобы знаменитость вашего уровня и масштаба вела себя так беспечно…

– Вот видишь!

Вижу, подумал он. Еще как вижу. Мы снова на «ты».

– А я, признаться, никогда прежде об этом даже не думала… То есть не то чтобы никто никогда не следил за моей безопасностью. За границей, допустим, это все здорово отлажено, там об артистах по-настоящему заботятся, не то что у нас… Там я после спектакля могла спокойно отправиться куда угодно, зная, что обо мне заботятся и глаз с меня не спускают. При этом, представь, Денис, я их, этих ребят-секьюрити, или как правильней назвать?..

Денис кивнул: мол, секьюрити, они и в Африке секьюрити. И в Англии.

– Так вот, я их даже не видела никогда! Настолько прекрасно все было организовано!

Денису оставалось только вздохнуть не без зависти.

Разговор этот происходил в ресторане «Пушкинъ» (да, именно с таким вот расейским написанием), который Денис облюбовал для деловых встреч с некоторых пор. Собственно, к заведению этому Дениса, как и его дядю, приучил Турецкий. «Пушкинъ», расположенный в достаточной близости от места работы всех троих – на Тверском бульваре, был местом экзотическим и классическим одновременно. На первом этаже было кафе, на втором – ресторан, куда помимо лестницы посетителей поднимал классический лифт со старинным кружевным литьем. Именно здесь и сидели Денис Грязнов с Вероникой Кутилиной. перед ней стояла крохотная, с наперсток, чашечка зеленого чаю, перед Денисом – большая чашка кофе с молоком. Отменная русская кухня, которой он намеревался прельстить Кутилину, осталась невостребованной – фигура, диета и все такое. Впрочем, однажды они уже отпробовали кухню «Пушкина» – у нее дома.

Посетителей было немного, официанты передвигались несколько лениво, метрдотель вообще застыл наподобие соляного столба, и все равно Кутилину узнавали, подходили к их столику, просили автограф, а одна зардевшаяся дама бальзаковского возраста попросила расписаться и Дениса. Тот пожал плечами, но просьбу выполнил, предварительно поинтересовавшись:

– Как вас зовут? Что написать?

– О! – окончательно покраснела дама. – это не для меня, это для подруги, у меня есть чудесная подруга, Виолетта Георгиевна, она сама бывшая балерина, провинциального, правда, театра, мы с ней ходим на все, ну буквально на все ваши спектакли, а однажды даже видели вас за границей!

– В Ковент-Гардене? – серьезно поинтересовался Денис.

– Это было… в Австрии… – прошептала дама, глядя широко раскрытыми, счастливыми глазами, как Денис выводит: «Виолетте – моей самой преданной поклоннице». И затейливо расписался.

Когда дама бальзаковского возраста отошла, Кутилина прыснула в кулачок.

– Как ты думаешь, – поинтересовался Денис, – за кого она меня приняла?

– Вот уж не знаю! Но с околобалетными людьми часто такие казусы случаются. Они так много времени с нами проводят, что невольно начинают перенимать наши повадки, и сами распространяют вокруг себя этакую ауру. Так что берегись, то ли еще будет! Так вот я подумала насчет этих эскортных услуг…

– Эскортные услуги – это не совсем то, – кашлянул Денис. – Это, так сказать, надводная часть айсберга. Ты же, насколько я понял, говоришь о неком невидимом, тайном сопровождении, наподобие того, что было у тебя в Англии.

– Да-да! – оживилась Кутилина, кладя ему на руку свою изящную узкую ладонь. – конечно, ты прав, называй как хочешь, только защити меня от этих ужасных людей, умоляю! – И она снова превратилась в умирающего лебедя, Денис даже вспотел, сердце как-то подпрыгивало, и кобура под мышкой стала невыносимо жать, чего прежде не случалось. Только не хватало влюбиться в клиентку.

– Знаешь что, Вероника, – сказал он, – для начала успокойся. – Он поманил официанта и попросил принести минеральной воды со льдом. Учитывая всепроникающую жару, это было актуально. Хотя успокоиться не мешало и самому Денису. – Тебе ничто не угрожает, поверь, я отвечаю за свои слова. Это подозрение насчет отравления, к счастью, оказалось безосновательным. То есть… я понимаю, что у тебя были основания, чтобы… для того чтобы занервничать… – Тут Денис окончательно увяз в одинаковых словах и замолчал под ее внимательным и немного грустным взглядом.

– Забудем об этом ужасном Макарове, – прошелестела она, и Денис практически так и сделал: Макарова больше не существовало. – Прежде чем ты станешь моим верным рыцарем, – тут Вероника лукаво улыбнулась, – телохранителем, я имею в виду, я хочу попросить тебя еще об одной услуге. Разумеется, профессиональной, а не просто дружеской… Хотя… – тут ее высокие скулы чуть порозовели, – я ведь могу называть тебя своим другом?

Денис сдержанно кивнул, хотя внутри у него бушевали эмоции совсем иного рода.

Кутилина достала из ридикюля очередную визитку, Денису уже хорошо знаком был этот жест, но на этот раз визитка оказалась ее собственная. На ней она написала несколько цифр. Это была сумма гонорара. Нет, цифр было больше, чем несколько.

– Я не знаю, как положено в таких случаях… Наверное, предыдущие деньги уже закончились и нужен аванс?

«Закончились?!» – внутренне изумился Денис. Это что же на них нужно было делать, чтобы они закончились? Ядерный реактор строить? Революцию организовывать?

– Давай поступим так, – продолжала она, не замечая его смущения и изумления. – Половину сразу, половину – потом. И еще одна просьба, если позволишь, я все же заплачу наличными.

Денис чувствовал себя как под контрастным душем. А вдруг меня просто разводят?! – закралась вдруг нехорошая мысль. А если это все – один большой трюк и она выжимает из меня по капле все, что ей требуется? Да нет, не может быть, отмахнулся Денис не без содрогания от такого предположения. Вероника, конечно, актриса, но не до такой же степени. И потом, ведь деньги отдает немалые, не задумываясь…

Так или иначе, агентство «Глория» в лице ее директора уже ввязалось в новую… чуть не сказал – авантюру, подумал Денис. А почему – чуть не сказал именно это? Да что ты к собственным словам придираешься, отругал он сам себя. Работать нужно, а не рефлексировать!

Хотя, положа руку на сердце, едва ли работу по Макарову можно было считать законченной. Да и Голованов с этим никогда бы не согласился. Ну так что ж, решил Денис, пусть Сева и продолжает водить Макарова до новых результатов (которые неизвестно когда появятся, потому как конечно же не собирался он травить Кутилину, она просто излишне мнительна, как все творческие люди). Во-первых, Голованов будет обеспечен заработком на некоторое время, а во-вторых, это будет оплачено из нового гонорара, который таким образом распределится более равномерно и справедливо. Вот и выход!

Успокоив таким образом свою профессиональную совесть, Денис взялся за новый объект интереса Вероники Кутилиной.

Итак, имеется:

1. Весьма респектабельный господин по имени Лев Львов, который настойчиво ухаживает за Кутилиной и сулит золотые горы.

2. Он пытался подарить ей колье с изумрудами и топазами, так, по крайней мере, показалось Веронике, поскольку долго она его не разглядывала, а немедленно вернула ухажеру с недвусмысленным требованием ничего подобного больше не делать, иначе рядом с собой она его не потерпит. Львов тут же внял и стал вести себя послушно, как овечка, что несколько странно, хотя бы исходя из его внешнего вида. Вероника вручила Денису единственную имевшуюся у нее фотографию, сделанную, по-видимому, случайно и без ведома Львова. На снимке было запечатлено, как они выходят из театра и направляются к автомобилю. Рядом с Кутилиной шел высокий, мощный и совершенно лысый мужчина, одетый в светлый костюм из какой-то тонкой, наверно, льняной ткани, сидевший на нем как влитой. У него был твердый взгляд и черные, сросшиеся на переносице брови.

3. Процесс ухаживания продолжается уже пару недель, и, несмотря на довольно прохладное к нему отношение со стороны примадонны, Львов становится только настойчивей.

Денис понял, что это Кутилину удивило, чтобы не сказать больше. Она, очевидно, привыкла к тому, что сама принимает решение (и все стандартные ее поклонники об этом знают и на большее не претедуют!), кого из мужчин приблизить к себе, кого отдалить, и делает это, судя по всему, спонтанно, по первому же впечатлению. А тут такая настойчивость! Это было необычно для ее круга, даже странно. В самом деле, что такое этот Лев Львов? Обычный бизнесмен с большой мошной, заскучавший в своей рутине и возжелавший новых острых ощущений с женщиной из другого мира? Скорей всего, именно так. Возможно, это будет проекция Макарова, которого, что уж тут скрывать, Веронике пока что явно не хватает. Потому она и нервничает? Ну последнее Дениса волновать не должно.

Теперь следующее. Необходимо:

1. Выяснить настоящее и прошлое Льва Львова.

2. Неплохо бы еще и будущее, но это пока что не в компетенции Дениса.

А что для этого есть в наличии, кроме вышеперечисленного?

Сведения, прямо скажем, малополезные. Веронике лишь было известно, что Лев Львов имеет приставку к своей фамилии «младший». Она слышала однажды, как его кто-то искал и называл при этом именно так. Они были в тот вечер в театре, Львов заказал ложу, в которой Веронику ждал букет орхидей (узнал же откуда-то, стервец, какие ее любимые цветы, а ведь это немногим было известно – таскают все как придурки бесконечные розы, черт их возьми!). И вот в эту ложу постучался неприметный человек, а впрочем, нет, у него спереди было два золотых зуба, что выглядело как-то уж очень по-советски («Или по-блатному», – отметил для себя Денис), и спросил, не тут ли изволит отдыхать Львов-младший.

Несколько неожиданно – Лев Львов-младший. Не наследный же он принц, в конце концов. И к миру искусства Львов как будто не имел прямого отношения, где иной раз пользуются подобным приемом. Впрочем, тут Денис вспомнил про себя, любимого. Его ведь тоже частенько называют Грязновым-младшим, когда, допустим, ленятся имя произнести. То есть обычно за глаза. А значит, подобная ситуация может быть в любой деловой сфере. Работают, скажем, вместе отец и сын. Один просто Иванов или просто Рабинович, а второй уже – младший. Джуниор. Льву Львову на вид слегка за тридцать (как, кстати, и Денису), так что вполне реалистичная ситуация. Тут Грязнов-младший почувствовал легкий укол ревности. Или не легкий? Или не ревности? А чего же тогда? Ревности, конечно, и абсолютно иррациональной. Хотя бывает ли она другой – вот вопрос вопросов.

Итак, отсюда стоило и начать: с приставки «джуниор» и с человека с фиксами. И как всегда в таких случаях, Денис отправился к дяде. Только вот по дороге ему требовалось заскочить в одно заведение и забрать уже приготовленный заказ.