Текст книги "Черные банкиры"

35

Величко и двое оперативников поджидали гостя на первом этаже коттеджа в комнате с выключенным светом, они смотрели на улицу из-за штор. Семья Пыхтина замерла на втором этаже, где было освещение.

Козлов с подругой задерживался, напряжение нарастало. Величко опасался: вдруг гость передумал и вовсе не явится на дачу. Тогда придется опять выуживать его по всей Москве.

Наконец, осветив фарами улицу, к воротам пыхтинского коттеджа подъехала легковая машина, постояла, водитель был как бы в нерешительности, стоит ли ему покидать салон. Наконец он вышел, хлопнув дверцей, следом за ним показалась девушка, высокая, стройная. Взявшись под руку, они прошли по двору, позвонили в дверь.

Козлов видел, что свет в коттедже Пыхтина горит только на втором этаже, значит, хозяин должен был спуститься и, включив свет, открыть дверь.

Но ничего этого не случилось. Дверь резко распахнулась, и незнакомый голос крикнул:

– Козлов, руки вверх!

Владимир выхватил пистолет, направил его на дверной проем, готовый выстрелить в любого, кто там появится. Впустую расстреливать патроны не собирался.

– Брось оружие! – крикнули ему.

Он понял, что попал в западню. Схватив Киру за руку, он приставил к ее виску пистолет и сказал твердо:

– Я убью ее, если вы попытаетесь приблизиться ко мне!

– Вова, Вовочка, зачем ты? – запричитала Кира.

– Молчи, дура! – зло прошипел он и начал отступать к машине.

– Козлов, остановитесь, не делайте глупостей! Отпустите девушку!

Но Козлов был уже рядом с машиной. Отшвырнув от себя Киру, он прыжком влетел в машину и рывком взял с места, благо мотор не успел остыть.

Оперативники свою машину спрятали в гараже Пыхтина. Пока его открывали да выводили машину, были потеряны драгоценные минуты. Дача Пыхтина находилась недалеко от перекрестка. Решить задачу, в какую сторону поехал Козлов, Величко не смог.

Помотавшись по шоссе сначала в сторону Москвы, а потом обратно, Олег окончательно пригорюнился и с повинной головой отправился к Турецкому.

– Мы упустили его, – с порога сказал он.

Турецкий не хотел верить своим ушам и смотрел так, словно не понимал, что произошло.

– Мы упустили его. Он взял девушку в заложницы. Я не мог рисковать ее жизнью.

– О Господи! Как это случилось? – спросил Турецкий.

Олег проглотил слюну, перевел дыхание, стал честно рассказывать все как было, ничуть не щадя себя за минутную растерянность, решившую исход операции.

– Как же вы так, ребята? – огорченно произнес Турецкий. – Надо же было внутрь его впустить. А уж там обезоруживать. А вы с самого начала вызвали у него подозрение!

Величко и оперативники виновато молчали.

– Кто остался у Пыхтиных? – встревоженно спросил Александр Борисович.

– Вызвали новую смену.

– Ну, слава Богу, хоть тут не опростоволосились. Да не стойте, садитесь, давайте думать, где теперь искать Козлова. Он наверняка напуган исчезновением Бартенева. Точнее, тем, что его увез именно ОМОН. А тут снова милиция. И раз уж он предпринял подобный демарш, значит, ему есть чего опасаться. Или он раскусил тех омоновцев, а теперь и вас тоже принял за маскирующихся бандитов?

– Но где ж он теперь спрятался? Нужно проверять старые его связи, – сказал Величко.

– Да. Это кропотливый, но единственно возможный путь. Ты, Олег, его упустил, сам и ищи. Проверь, чтобы его фотографии были на всех вокзалах и в аэропортах. Вся штука в том, что мы пока не можем однозначно назвать его преступником. Нужно во всем разобраться.

…Перед Грязновым лежал список должников Бартенева. Их было пятеро, но самым крупным оказался Антон Свиньин, купивший спиртзавод. Поскольку сумма его долга, с учетом набегающих процентов, приняла астрономические размеры, можно было предположить, что именно он нанял убийц, надевших омоновскую форму. В общем, вполне правдоподобная версия. И если ее продолжать, не исключено, что кто-то специально вызвал лжеомоновцев в бар. То есть в заведении постоянно находился наводчик, знавший Бартенева в лицо. И значит, что он либо работает в баре, либо является его завсегдатаем. Словом, надо было туда ехать.

Сверкающий милицейский микроавтобус «форд» остановился поодаль от входа. В салоне сидели Николай Саватеев и двое его коллег-оперативников. Махнув им ладонью, Грязнов, кряхтя по-стариковски, выбрался из машины и пошел в бар.

Здесь было относительно немноголюдно, поэтому радовались каждому посетителю. Наголо бритый парень лишь окинул Грязнова взглядом и кивнул: проходи. Сидящая у стойки симпатичная блондинка улыбнулась Грязнову, как бы приглашая его пристроиться рядом на высоком стульчике. Он не стал строить из себя важную персону, а поздоровался с девушкой как со старой знакомой, спросил о настроении. Она легко и привычно вошла в игру, повела себя раскованно и весело.

– Что будем пить? – спросил Грязнов.

– Начнем с легкого вина?

– Отлично. Бармен, пожалуйста, два бокала вон того молочка, – Грязнов ткнул пальцем в высокую бутылку. – «Либфраумильх», молоко любимой женщины, – перевел он для блондинки. – Легкое и сладкое. Когда-то я его очень одобрял.

– Но что-то я вас прежде здесь никогда не видела, – с улыбкой заметила девушка.

– Так это ж когда было! Вы небось только ходить тогда научились.

– Ну, вы не такой старый, как говорите. И выглядите на все сто!

– Благодарю за комплимент. А что, это хороший бар? Он вам нравится? Вы часто здесь бываете?

– О, сколько вопросов сразу! А вы кто?

– Я журналист, – стал на ходу сочинять Грязнов. – Собираю материал о таких вот питейных заведениях, о людях, их посещающих. Вообще, представьте себе, что через год-другой, в конце века, выходит книга о барах и ресторанах Москвы, а сто лет спустя ее раскапывают из небытия и сравнивают, что изменилось за прошедший век. Вот Гиляровский сто лет назад писал такую книгу. Ее и сегодня читают, интересно. Как вы думаете, а в конце будущего столетия станут читать про нас с таким же интересом?

– Не знаю. Но уж пить, думаю, будут. Кто откажется от такого удовольствия?

– Замечательно! А давайте мы увековечим наш диалог? Простите, мы не познакомились. Меня зовут Вячеславом. А вас?

– Изольда.

– Прекрасное имя! Так вот, давайте поиграем: я вас стану спрашивать про людей, про напитки, настроение и так далее, а вы мне будете отвечать. Не возражаете? Отлично! Начнем с посетителей. Они вам знакомы?

– Очень в общих чертах. Ну, вон за крайним столом – Игорь. Он спортсмен, во что-то играет, не помню. Никогда не шумит, не дебоширит, приходит с девушкой или приятелем, сидят, тихо беседуют.

– А что они пьют обычно?

– По-моему, легкие коктейли… – Изольде, похоже, начала нравиться эта игра. – А за соседним столом, видите, седой? Это философ, он всех тут поучает. Занудный старикан, но молодится, не сдается. Пьет виски. Немного. Дорогая штука…

– Что-то здесь народу не густо, – походя заметил Грязнов.

– А сюда, говорят, ОМОН нагрянул, что-то искали, кого-то увели. Вот народ и побаивается.

– Это при вас было?

– Нет, я вчера была занята.

– А, значит, рассказывали… Интересно, как это происходит? Такой детективный сюжет.

– Да что интересного? Перепугали всех.

– А что, здесь драки часто случаются? Или тихо?

– По-разному. Тут в охране крепкие ребятки. Чуть что… сами понимаете. Ну, про что еще вам рассказать?

– Я думаю, что, прежде чем писать о здешних завсегдатаях, надо бы самому тут прижиться.

– Отличная идея! А меня возьмите в спутницы. Я тоскую по вечерам.

– Спасибо, я охотно рассмотрю ваше предложение. Боюсь только, что мне жизни не хватит, чтобы прижиться в каждом баре Москвы.

– И денег тоже? – засмеялась девица.

– Вы правы, Изольда. Я сделаю иначе, подойду к бармену и немного с ним потолкую, а вы меня подождите. Что вам еще заказать?

– Вот этот коктейль, – она ткнула пальцем в меню.

– Бармен, будьте добры, – попросил Грязнов.

Изольда получила коктейль, бармен вернулся на свое место. Грязнов, еще раз извинившись, пошел к нему. Отозвал в сторонку, скучным голосом сказал, что он из уголовного розыска, не раскрывая, махнул перед его носом ярко-красными с золотом корочками.

– Я помню вас, – так же скучно сообщил бармен. – Вы уже приезжали.

– Напомните мне, кто из сидящих здесь был во время происшествия?

– Вон тот седой… – стал осматривать зал бармен. – Парни в красных пиджаках… Возможно, еще кто-то, не помню.

– Кто-нибудь из них звонил по телефону в тот вечер?

– Вроде нет. Не помню. Затрудняюсь.

– Вы лично знали Бартенева?

– Да его здесь все знают!

– А вы никому не сообщали о его появлении? – в упор уставился Грязнов.

Глаза бармена растерянно забегали, что не осталось незамеченным, но после некоторого замешательства он ответил:

– Вроде нет. А что?

– Бартенев убит.

Бармен испуганно взглянул на Грязнова, спросил осторожно:

– За что?

– А вот это и нас интересует. Это ведь другой аппарат? – Грязнов показал на новенький красный телефон на стойке.

– Да. Омоновцы, когда пришли, тот разбили зачем-то.

– Это понятно. Чтоб никто им не воспользовался и не вызвал милицию. А вы вчера звонили кому-нибудь?

– Я уж и не помню, мы все столько страху натерпелись, что некоторые до сих пор никак в себя не придут.

– Ладно, мы еще встретимся. – Вячеслав двинулся к двери, забыв о своей недавней собеседнице, но она сама окликнула его:

– Эй, журналист! У вас короткая память!

– Простите, Изольда, я хотел покурить на свежем воздухе и обдумать некоторую информацию.

– Мы можем выйти вместе.

– Вы не обижайтесь, пожалуйста, но бармен мне посоветовал обратиться к одному местному алкоголику, завсегдатаю этого бара, он очень интересный человек, но боюсь, общение с ним вам не доставит никакой радости. Давайте встретимся в другой раз.

– Другого раза не будет, – резко сказала она. – Сейчас я в настроении и могу оказать вам некоторые услуги. А завтра у меня может быть другой партнер.

– Жаль. Но ничего не поделаешь. Да и староват я уже для вас, дорогая. Вы так молоды и свежи, что, пожалуй, не стоит вам тратить на меня свое драгоценное время.

Грязнов по непонятной для самого себя причине старался так проститься с девушкой, чтобы не обидеть ее, а она явно не хотела его отпускать.

– Я вам совсем-совсем не понравилась? – спросила она, тепло глядя ему в глаза.

– Наоборот. Вы мне очень понравились, и, если мне повезет, мы с вами обязательно встретимся. Я надеюсь, что и настроение у вас в следующий раз будет подходящим. А пока простите и прощайте, – сказал Грязнов и, поцеловав руку девушки, удалился.

36

Он не солгал, когда сказал, что пойдет к алкоголику. Гнутый был дома, слегка пьян, но еще вполне пригоден для общения. Он проводил гостя в большую комнату квартиры, доставшейся ему от родителей, усадил в кресло. Начал поспешно собирать какую-то свою одежду, в беспорядке валявшуюся на продавленном диване. Стол был заставлен бутылками и банками из-под пива. В комнате царил беспорядок, давно здесь никто не убирал. На всем лежала печать такого запустения, будто дом умирал. При этом сам хозяин выглядел иссохшим, загнивающим грибом.

– В антисанитарных условиях живешь, господин тайный агент.

– Так ко мне никогда прежде столь высокое начальство не заглядывало, вот я и не готов к приему, – дружелюбно улыбался Гнутый.

На нем был старый спортивный костюм. Брюки пузырились на коленях, светились дырочками, прожженными сигаретами, а у зеленой выгоревшей майки были растянуты воротник и рукава.

– Оно и видно, – проворчал Грязнов.

– Чем обязан? – спросил Гнутый.

– Прости, Евгений, но утром я не все у тебя выяснил. Напряги память и вспоминай, кто звонил по телефону до прихода омоновцев. Может, подходил кто-то из посетителей, может, сам бармен. Мне это надо знать обязательно.

– Кто звонил? Я и не помню. Господи, да кто же там мог звонить?

Вдруг Гнутый хлопнул себя рукой по лбу:

– Бармен и звонил! Точно! Сказал еще, мол, братан, Бартенев пришел. И все, положил трубку. А потом часа через полтора появились эти ряженые. Вот же дурак я! Как сразу-то не сообразил?

– Женя, это правда? Ты не путаешь?

– Сущая правда! Клянусь! Как сейчас помню!

– Значит, обращаясь к кому-то, он сказал: братан?

– Да!

– А может, у него действительно есть брат?

– Все может быть. Почему же нет?

– Ладно, быстро собирайся. Поедем, – сказал Грязнов.

– Куда?

– В бар.

– Вы что, заложить меня решили? – встревожился Гнутый. – Да ведь если там узнают, что я с вами связан, я и до утра не доживу.

– А ты за себя не беспокойся. И меня за дурака не считай. Ты просто случайный свидетель, который вчера оказался в баре. А на тебя мне другие посетители указали. Не трясись. Показывать я тебя никому не стану. Но если этого бармена прижать понадобится, прижму. Так что надевай на себя, что придется, коктейли распивать нам с тобой сегодня некогда.

Гнутый растерянно смотрел на Грязнова, мучимый сомнениями.

– Но как же моя конспирация?

– Да что ты ломаешься? – взорвался Грязнов. – Ни хрена с твоей конспирацией не сделается! Одевайся, а то я погоню тебя в этом спортивном костюме! Ты сейчас мой единственный свидетель, ясно тебе?

Осведомитель стал суетливо одеваться. Грязнов взглянул на часы: поздно, но бар должен работать. Все равно надо спешить.

Они успели. Вышибалы на входе преградили было дорогу, однако Грязнов предъявил удостоверение, и его пропустили.

Не снимая пальто, Вячеслав прошел прямо к стойке, где тосковал в одиночестве бармен.

– Вы еще не успели забыть меня? – спросил Грязнов.

– Нет, конечно, – насторожился бармен.

– Отлично. У вас прекрасная память. А где сейчас находится ваш брат?

Бармен пожал плечами:

– Возможно, дома. А зачем он вам нужен?

– Раз я спрашиваю, значит, мне необходимо это знать. Вы закончили работу?

– Еще нет, но… кассу надо сдать.

– Где он живет? Адрес.

– Мы вместе живем. С родителями. В Свиблове. А в чем все-таки дело? Я не понимаю…

– Скоро поймете. Заканчивайте свои дела. Я сам отвезу вас домой.

– Да, но что я ему скажу? Мне же надо позвонить, узнать, может, его и дома-то нет.

– А вот звонить никуда не надо. И предупреждать тоже.

– Но я все же не понимаю…

– Сейчас мы сядем в машину, и я вам все очень подробно объясню. Я так понимаю, что у вас лично нет желания проходить соучастником по делу об убийстве?

– Упаси Господи!

– Тем более. Я жду вас. И помните: пока я вам не разрешу слова молвить, молчание в ваших интересах.

Оперативники вышли наружу.

Бармена Липникова Федора Васильевича Грязнов посадил на заднее сиденье, где уже давно томился Гнутый. Те переглянулись, кивнули друг другу и отвернулись, как незнакомые.

– Как зовут вашего брата? – Грязнов обернулся к ним с переднего сиденья.

– Петр.

– Чем он занимается?

– Немного ездил челноком, потом стал перегонять машины. Сейчас ищет постоянную работу, хочет наняться куда-нибудь охранником. Пока безуспешно. Перебивается случайными заработками.

– Понятно. Так вот, вы сказали мне, что вчера, перед налетом омоновцев, никто никуда не звонил. А нам удалось отыскать свидетеля, который утверждает, что именно вы и позвонили братану, предупредив его, что пришел Бартенев. И еще спросили, рад ли он этому обстоятельству. Я правильно повторяю ваши слова, свидетель? – обратился Грязнов к Гнутому.

– Так точно, – закивал тот.

– Объясните, Федор Васильевич, чем был вызван этот звонок?

В машине воцарилась тишина. Бармен был растерян.

– Я не спрашиваю вас, звонили вы или нет, заметили? Меня интересует причина вашего звонка. Отвечайте.

– Меня братан просил… У них были с этим… Бартеневым свои какие-то отношения. Денежные, наверно.

– Значит, это ваш брат тут же примчался в бар вместе с так называемым ОМОНом?

– Я не знаю. Там все были в этих… в масках.

– Неужели не узнали? Ну что ж, придется нам спросить об этом вашего брата. И еще о том, за что они застрелили Бартенева. Видите, Федор Васильевич, какая цепочка выстраивается? – Он приоткрыл дверь машины. – Ребята, садитесь, поедем брать Петра Липникова. А вы, свидетель, можете быть свободны. Извините, что пришлось вас побеспокоить.

Гнутый пулей, откуда только прыть взялась, выскочил из машины и тут же исчез в темноте.

Оперативники уселись, сжав плечами бармена, отчего тот вообще скис окончательно.

Быстро приехали в Свиблово, на Лазоревый проезд.

– Показывайте, куда? – распорядился Грязнов.

– Поезжайте направо, во двор, третий подъезд наш.

Перед ними была обычная пятиэтажка, так называемая «хрущоба», со всех сторон окруженная гаражами-ракушками и густым кустарником за ними. Еще дальше был спуск к Яузе, захламленный, как это только возможно на московской окраине.

Грязнов, Саватеев и Липников поднялись на второй этаж. Федор открыл дверь своим ключом. В прихожей было темно.

Когда вспыхнул свет, Грязнов увидел, что все помещение тесно заставлено картонными ящиками с иностранными надписями. Склад – не склад, а черт знает что.

– Проходите налево, в мою комнату, старики уже спят, они не любят, когда шумно. Сейчас я приведу Петьку.

Грязнов и Саватеев вошли в маленькую, квадратную комнатку, где стояли музыкальный центр, телевизор и еще какая-то радиоаппаратура. Через минуту, щурясь, вошел Петр, стал разглядывать гостей.

– Садитесь, Петр Васильевич! – сказал Грязнов. – У нас к вам имеется разговор. Я – начальник МУРа, вот мое удостоверение. Со мной оперуполномоченный Саватеев.

– Но по какому праву вы врываетесь ночью в дом? У вас есть разрешение прокурора? – повысил голос Липников.

– А мы пока не арестовывать вас приехали. И не обыск учинять. Кстати, на ваше задержание мне никакой ордер не нужен. Наденем наручники да и отвезем куда следует.

Петр выглядел крупнее и старше своего брата. Были в нем сила и мощь, которых младшему явно не доставало. Он сел на стул у окна, закинув ногу на ногу. Грязнов обратил внимание на татуировку на его правом предплечье: паутина и огромный паук с крестом на спине.

– Чего от меня нужно? – грубо спросил он.

– Вчера вас оповестили из бара, что приехал Бартенев. Что было дальше?

– Ничего.

– А для чего вам потребовались эти сведения?

– Бартенев задолжал мне триста долларов. Вот я и искал его, чтобы вернуть свои деньги.

– Вернули?

– Нет. Мне расхотелось тащиться в бар. Решил, что встречу его где-нибудь в другом месте.

– И где же вы провели весь вечер?

– Дома! – сказал он и осекся.

– И это подтвердят ваши родители, которых мы сейчас разбудим и спросим?

– Я знал, что вы, гады, на все способны, – зарычал Петр. – Но стариков-то зачем трогать?!

– А вам зачем врать нам? – спокойно спросил Грязнов. – Давайте-ка лучше, Липников, я вам другую, правильную картинку нарисую. Дело было так: Свиньин купил у Бартенева спиртзавод, но выплатить долг не смог, к долгу приплюсовались проценты. Бартенев из Англии звонил и требовал свои деньги. Тогда Свиньин решил избавиться от должника. И нанял вас, Липников, и ваших троих дружков, чтобы вы убрали Бартенева. Так сложились обстоятельства, что ваш брат работал именно в том баре, в который любил захаживать Бартенев. У вас все получилось. Но не так, как вам того хотелось. Свиньина знаете?

– Никого не знаю, – Петр согнулся и сжался словно пружина. – И дело мне зря шьете, не пройдет у вас! Доказательств нет!

– Ну как же нет? – блефовал Грязнов. – А следы на снегу? Там, в Сарыбьеве. А мешок? Твой, поди, мешочек?

– Какой мешок? – вскинулся Петр.

– Мы тебе его покажем, – жестко перешел на «ты» Грязнов.

В комнату робко заглянул Федор.

– Вот, как раз кстати, – сказал Грязнов. – Давайте, Федор, назовите друзей своего брата. Быстро!

– Да их же много!

– Не надо всех, давайте тех, с кем он постоянно гужуется.

– Не смей, сопляк, закладывать людей! – прорычал Петр. – Не дал Бог ума, так сиди и не высовывайся!

– Ну вот видишь, Липников, как нехорошо у нас с тобой получается, – сказал Грязнов. – Иди одевайся, прокатишься с нами на Петровку. Там и закончим разговор. Николай, – обернулся к безмолвному Саватееву, – пройди с ним, помоги собраться. Тем более ему надо надолго.

Саватеев шагнул навстречу Петру. Но вдруг тот, схватив стул, взмахнул им, так что все шарахнулись к стенам, швырнул его в широкую раму окна и следом сиганул сам.

– Убьется! Вот дурак! – простонал Саватеев.

– Нет, – спокойно отреагировал Федор. – Он на каскадера учился. Ему не в первый раз. Пойду фанерку искать, дыру заделывать.

Грязнов видел из окна, как согнутая фигура Петра исчезла за гаражами.

– Надо догнать! – крикнул Саватеев.

– И ребята, как назло, с той стороны дома, – сказал Грязнов. – Ну что ж, и такой результат – все равно результат. Был бы невиновен – не бежал бы.

В комнату заглянули испуганные старики Липниковы.

– Что случилось? – спросила мать, закутанная в драный халат.

Старик сумрачно молчал.

– Петька в окно сиганул, – ответил сын.

– Господи! Опять? Не расшибся?

– Нет. За гаражи помчался.

– С чего это он?

– Компания наша ему не понравилась, – сказал Грязнов.

– А чего это вы, молодые люди, по ночам бродите, спать людям мешаете? Идите-ка с Богом откуда пришли!

– Да, мамаша, сейчас! Только дело тут такого рода, что из милиции мы. Скажите, с кем Петр уходил вчера вечером? Назовите этих парней.

Женщина пожала плечами, вспоминая, ответила:

– Скорышев и Митин заходили. Да. Они потом вместе ушли. А чего он натворил-то?

– А когда вернулся Петр?

– Вечером пришел, поел, лег спать.

Грязнов повернулся к Федору:

– Знаешь, где живут Митин и Скорышев?

– Нет, я с друзьями Петра не вожусь. У меня своя компания.

– Ладно, тогда извините, мамаша, за беспокойство.

– Какое уж тут спокойствие! – вздохнула женщина. – Малые детки – малые бедки, большие дети – большие беды.

– Именно об этом я и хотел вам сказать, – заметил Грязнов, выходя из квартиры.

…Утром Турецкий первым делом отнес спецсообщение по делу Бартенева Меркулову. Константин Дмитриевич прочел, спросил:

– Как с расследованием?

– Грязнов все взвалил на себя. Сегодня еще не созванивались. Что у него – не знаю.

– Хорошо бы закончить побыстрее. Депутат же, а эти думские горлопаны опять будут нас дерьмом поливать.

– Костя, мы у тебя, как тот никулинский пес Мухтар: «Надо, ребята!» – «Мы постараемся!» Конечно, всем хочется поскорее. Но ведь мы живые люди. И вокруг – такие же. Мы стараемся, а как получится, один Бог знает!

– Ладно, ступай. И не поминай всуе – Он накажет. Однажды…

В кабинете Турецкого, как обычно, когда нет хозяина, трезвонил телефон.

– Здорово, Вячеслав! Чую, что-то накопал?

– Да есть кое-что, – скромно ответил Грязнов.

– Ну, выкладывай!

Грязнов принялся рассказывать о вчерашних своих приключениях при встрече с братьями Липниковыми. Говорил он горячо, был уверен в своей правоте.

– Упустил я его! Никак не ожидал, что он со второго этажа сиганет, как кот. Представляешь? Поднялся и побежал как ни в чем не бывало.

– Не рано ли ты пошел к нему на квартиру? Может, стоило подсобрать железные улики, а потом допросить как следует? Здесь он у нас никуда бы не сиганул.

– Саня! Что с тобой? Ты когда-нибудь слышал, чтоб бандит явился по повестке в уголовку? Где ты это читал?

– А почем ты знаешь, что он бандит?

– Я в первом спецотделе выяснил, этот Липников, оказывается, уже сидел за разбой. Правда, по малолетке, но в групповухе. Так что дело для него не новое. Скорышев и Митин тоже были судимы за воровство. Та еще компания!

– Ну и что ж ты собираешься делать дальше?

– Будем искать Скорышева и Митина. Встречусь со Свиньиным.

– Что ж, трудись.

– А как твои дела?

– Пока ничего хорошего. Величко вчера упустил Козлова. Да и вообще, я смотрю, вчерашний день был везучим для преступников.

– Понятно. Теперь, значит, Олег гоняется за Козловым?

– Да. Как и ты за Липниковым. Ну, пока, звони, не забывай.

Только положил трубку – новый звонок. Услышав взволнованный голос Натальи Гераниной, Турецкий встревожился:

– Что случилось?

– Андрей стал говорить. Я так рада, Александр Борисович!

– Поздравляю, Наталья Максимовна! Это первая победа. Вы меня тоже весьма обрадовали.

– Спасибо за участие.

– Желаю скорейшего выздоровления вашему мужу. – Турецкий удовлетворенно положил трубку, улыбнулся, сказал в пространство: – Ну вот, хоть одну добрую новость нам Бог послал!

И опять зазвонил телефон. На этот раз Клавдия Сергеевна срочно приглашала к Меркулову.

– Да я же только что у него был! – удивился Турецкий.

– Новое срочное дело. Зайди, пожалуйста.

– Иду, куда мне от вас деться!

Меркулов сосал леденец, оттопыривавший его щеку, и читал бумаги, густо застилавшие стол. Услышав стук двери, поднял голову, произнес:

– На-ка вот тебе – телеграмма из Киева, просят помочь.

Турецкий взял телеграмму, пробежал глазами. Речь шла о долгалевских трубах.

– Ты об этом что-нибудь знаешь? – спросил Меркулов.

– Да, мы держим в поле зрения Долгалева. Прослушиваем телефонные разговоры. И об этих трубах нам тоже известно. Там, по-моему, двадцать один полувагон.

– Помимо телеграммы мне только что звонили из Днепропетровска, рассказали суть дела. Московская фирма «Спектр», являясь посредником при продаже труб, выбрала для оплаты безотзывный аккредитив. Это надежное платежное средство. Днепропетровский трубный завод согласился и в течение месяца ждал деньги из турецкого банка. И вдруг от турок им пришла бумага, где без указания причин говорилось об отказе оплаты. Банк вернул аккредитив. Заводские финансисты, естественно, схватились за голову и бросились догонять свои трубы, а они где-то на подъезде к Москве. Как тебе этот цирковой номер?

– Я в курсе дела.

– Постарайся, Александр, помочь честным людям. Они ж потеряют порядка шестисот тысяч долларов, если мы не поймаем вора за руку.

– К Долгалеву у нас и свой счет имеется.

– Действуй, дорогой, я понимаю, что у тебя и так запарка, но что делать, если складывается такая сволочная ситуация? Попроси от моего имени Вячеслава на всякий случай выделить тебе своих оперативников. Там ведь всяко может случиться. С волками жить, сам знаешь…

Турецкий вернулся в кабинет и набросал план неотложных мероприятий. Сперва надо предупредить руководство товарной станции, чтобы оно задержало трубы и оказало помощь в задержании «купцов». Затем надо брать преступников, а через них выходить и на Долгалева.

Начальник товарной станции Рыбарев принял сообщение с пониманием и пообещал всяческую помощь. Главной его задачей было задержать коммерсантов до прихода милиции.

Турецкий поблагодарил Рыбарева и уже хотел проститься, как тот вдруг сказал:

– Одну минуточку. Я сейчас все-таки проверю график.

Слышно было, что он положил на стол телефонную трубку, потом через некоторое время поднял ее и сказал:

– А вы знаете, этот поезд уже на подходе к столице. В нашем распоряжении, думаю, не более двух часов. Я сам встречу этот состав, а вы будьте начеку. «Купцов» тоже приму сам. Вот только знать бы, когда они придут.

– Вся надежда на вас, жду немедленного сообщения.

…Рыбарев позвонил только через четыре часа, сказав Турецкому одно слово:

– Выезжайте.

Оперативная бригада помчалась на товарную станцию. За рулем сидел водитель Ситников, в салоне ехали Турецкий и Грязнов с оперативниками. Все были, естественно, в гражданской одежде.

– Ребята, сначала зайду я, а когда скомандую бизнесменам: «Руки вверх», заходите и будем их брать, – сказал Грязнов. – Оружие следует приготовить – вдруг они стрельбу откроют! Мне неизвестно, что это за люди.

– Да, с ними лучше держать ухо востро, – согласился один из оперативников.

Александру почему-то вдруг вспомнился отец Крохина, подозревающий в убийстве Жени его коллег и мучающийся оттого, что не смог предотвратить гибель собственного сына, бывшего его единственной надеждой. Сколько их еще, этих безутешных отцов, на белом свете!

Оперативная группа вошла в приемную начальника товарной станции. Секретарша Рыбарева удивленно посмотрела на мужчин, спросила:

– Что угодно?

– Мы из милиции, – ответил Грязнов. – Нас вызвал Рыбарев.

– Заходите, вас ждут, – прошептала она.

Грязнов заглянул в дверь, сказал Рыбареву:

– К вам можно?

– А, заходите! Я сейчас освобожусь.

Вячеслав вплотную подошел к двоим мужчинам, сидевшим к нему спиной, достал пистолет и негромко приказал:

– Руки вверх!

Посетители обернулись и растерянно подняли руки. Через мгновение их запястья были стянуты наручниками. Оперативники сработали в высшей степени четко и быстро.

– Давайте знакомиться! – сказал Грязнов и улыбнулся. – Здравствуйте, а ведь мы, вероятно, знакомы! Вы – Заметалин? Заместитель Долгалева? А кто это с вами такой смирный?

– Менеджер Васильев, – ответил, запинаясь от неожиданности, Заметалин.

– Васильев? Надо же, какое совпадение! Фамилия, конечно, распространенная. Но и достаточно известная. Я, к примеру, знаю генерала в отставке Васильева. Он у нас в МВД служил, верно? А вы, случайно, не родственники?

– Родственники, – глухо произнес молодой человек, сидящий напротив Заметалина.

– И кем же вы ему приходитесь?

– Сыном.

– Да? Скажите, как тесен мир! Ну что ж, надо переходить к делу! Начинайте, рассказывайте, что у вас случилось с Рыбаревым?

Бизнесмены были, конечно, растеряны, но старательно делали вид, что не понимают, за что на них «наезжают».

– В документах имеются неточности, – заметил Рыбарев. – Но самый большой грех заключается в том, что трубы вовсе не оплачивались фирмой.

– А я ничего не знаю, – возразил Заметалин. – Нам Долгалев приказал принять состав, что мы и делаем.

– А где сам Долгалев? – вмешался молчавший до того Турецкий.

– Не знаю. Может, в Москве, может, где-то в окрестностях. Мы его в офисе уже больше месяца не видели.

– И ты, Васильев, ничего не знал?

– Нет, я просто сопровождаю Заметалина. У него документы и телефонограмма Долгалева. А я – вроде охраны.

– Обыщите их, – приказал оперативникам Грязнов.

Бизнесменов обшарили, однако ничего, кроме долларов и сигарет в карманах, не обнаружили.

– Каким образом, Васильев, ты попал работать в фирму «Спектр»? – спросил Турецкий.

– Через отца. А кто вы, я что-то никак не врублюсь?

– Генеральная прокуратура России заинтересовалась вашими делами, вот какая вам честь оказана. Ну так что все-таки связывало генерала милиции Васильева с Долгалевым? – продолжал Турецкий.

– Отец консультировал специалистов фирмы и оказывал помощь в таможенных операциях.

– А за какие услуги твой папаша получил квартиру от банка «Ресурс»?

– Он не получил, а купил

– Ну конечно. За символическую цену. Ты же понимаешь, что подобная квартира просто физически не может стоить пятнадцать тысяч долларов. Это же Москва!

– Я не знаю, на каких условиях отец сотрудничал с банком «Ресурс».

– Думаю, твой отец помогал руководителям банка точно так же, как и фирме «Спектр». Но об этом поговорим несколько позднее. А теперь займемся трубами. Куда вы их должны были направить после получения здесь?

– Продать собирались, – сказал Заметалин.

– Понятно. Днепропетровский завод обманули, фактически украли двадцать один полувагон труб, а сами решили продать?