Текст книги "Черные банкиры"
Автор книги: Фридрих Незнанский
Жанр: Современные детективы, Детективы
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)
– Да, да… – растерянно сказал Воронин. – Вы правы. Так складывались обстоятельства. У меня есть деньги за границей. Я все напишу, укажу счета и название банка. Уверен, что такие же средства есть у Козлова и Севрюгина.
– Отлично, – одобрил Турецкий. – Я хочу напомнить, что на вашей совести висит еще и убийство зятя Савельева. Поэтому вам надо здорово потрудиться, чтобы хоть как-то отработать свои грехи не простым покаянием, а вполне конкретными признаниями и выдачей имущества, приобретенного с помощью преступлений. Вот вам чистая бумага и ручка. Учтите, чистосердечное раскаяние произведет благоприятное впечатление на судей.
Арестованный принялся писать, время от времени останавливаясь, что-то вспоминая. Лоб его покрылся испариной, кожа на лице заалела красными пятнами.
Турецкий, пробежав текст глазами, удивленно присвистнул:
– Сингапурский филиал американского Таунбанка? Хороши мудрецы! Как же мы, интересно, сумеем вернуть эти деньги?
Турецкий звонил Наталье Гераниной, чтобы узнать о здоровье ее мужа.
– Все плохо, Александр Борисович. У Андрея никаких сдвигов в лучшую сторону, кризис продолжается. Появилась новая проблема. Только что мне звонил мужчина, кричал совершенно диким голосом, требовал какие-то деньги и угрожал убить Андрея.
– Наталья Максимовна, не волнуйтесь, пожалуйста. Я посоветуюсь с коллегами, и мы решим, что делать. Кто бы это мог быть?
– Голос был густой такой и гортанный. Но по-русски человек говорил чисто.
– Это уже интересно. Наталья Максимовна, вы не будете возражать, если я к вам немного попозже заеду?
– Приезжайте, раз надо.
Турецкий тут же перезвонил Грязнову:
– Ну вот, опять кавказцы объявились. Угрожали Наталье Гераниной. Может, наведаемся к ней?
– А что с бухгалтером Северобанка?
– Не знаю. Давай заезжай за мной, заодно и в банк подскочим.
Секретарша председателя Северобанка Татьяна без всякого интереса встретила уже знакомых ей Турецкого и Грязнова.
– Мы заехали узнать, как обстоят дела с вашим главным бухгалтером, – сказал Турецкий.
– А этого никто не знает.
– Он как уехал тогда с кавказцами, так его с тех пор никто и не видел?
– Его жена была и заявила, что сама берет дело в свои руки.
– Какое дело? Банковскую бухгалтерию? – спросил Грязнов.
– Нет, дело спасения мужа. А что? Никто не волнуется. Начальству наплевать.
– Есть кто-нибудь из руководства сейчас тут?
– Заместитель Геранина Дмитрий Леонидович Спиридонов. Пройдите, пожалуйста, слева по коридору первая дверь.
Турецкий и Грязнов вышли в коридор, отворили указанную дверь и увидели за столом молодого человека, коротко подстриженного, в черном костюме и безукоризненно белой рубашке. Хозяин недовольно поморщился, увидев незваных посетителей, но, узнав, кто к нему пожаловал, присмирел, сделав привлекательное, даже почтительное лицо.
– Что слышно о вашем главном бухгалтере? – спросил Турецкий.
– Мы его ищем, – ответил Спиридонов.
– Плохо ищете. Вы даже в милицию не заявили о пропаже человека!
– Поищите вы получше. Может, у вас получится.
– Значит, по этому делу у вас ничего нет?
– Нет. Я думаю так: если бы его украли, то, возможно, выставили бы нам определенную сумму для выкупа. Но поскольку они молчат, значит, у главбуха есть совместные с теми людьми дела. Когда он их сделает, тогда и вернется.
– А вы не допускаете, что его могли убить?
– Нет, не думал об этом.
– Подумайте. Вот вам мой телефон. Как только возникнут новости, звоните сразу же. Буду ждать, – сказал Турецкий.
Они сели в машину и поехали к Наталье Гераниной, обсуждая сложившуюся ситуацию.
– Как ты думаешь, Слава, что стряслось с главбухом? – спросил Турецкий.
– Что угодно. Трудно сказать. Может, его труп давно покоится под снегом в подмосковной рощице. Зима, брат, на дворе. Трупы по весне всплывают… А чеченцы явно рыщут вокруг банка. Им нужны какие-то деньги. И заметь, они убирают всех тех, кто так или иначе был связан с федеральными средствами, отпущенными правительством на восстановление Грозного, – задумчиво заметил Грязнов.
– Их ошибка в том, что они являются сторонниками крайних мер, – сказал Турецкий. – Зачем нужно было взрывать Геранина? Расстреливать Долгалева? Зачем увозить главбуха, если это не решало проблему и не сулило никаких денег? Сумасшествие, и не более!
– Знаешь, есть люди, а есть нелюди. У них логика странная: не может умом добиться своего, значит, убирает помеху физически. Поэтому не стоит и пытаться влезать в их шкуру, нам все равно этого не понять.
– Но они теперь угрожают Наталье. Значит, женщине нужна охрана.
– Скорее всего, – согласился Грязнов. – Если ты не против, я это организую.
– Тебе всегда нравились красивые женщины, – ухмыльнулся Турецкий.
– Ты что! Она ведь замужем!..
49
Наталья Геранина отворила дверь, очаровательно улыбнулась, впустила гостей в прихожую. Турецкий и Грязнов топтались у порога, словно ожидая повторного приглашения, а женщина растерянно смотрела на них. Вдруг она спохватилась, сказала:
– Чего же мы здесь стоим? Проходите, пожалуйста, прошу вас, снимайте пальто.
Мужчины прошли в комнату, сели в кресла. Наталья ушла на кухню готовить кофе. Обжитый и уютный чужой дом не отторгал гостей, но заставлял чувствовать себя неуверенно, скованно. Не исключено, что причиной их неуверенности была слишком красивая хозяйка, красота которой вызывала невольное желание служить и поклоняться ей.
– Вот и кофе, угощайтесь, пожалуйста, – сказала Наталья, входя в комнату с подносом, на котором стояли три золотых чашки с идиллическими рисунками прекрасной пастушки на лугу.
– Спасибо, Наталья Максимовна. Присядьте с нами, не хлопочите, расскажите, пожалуйста, о телефонном звонке, – попросил Турецкий.
– Я уже говорила. Позвонил, стал ругаться и требовать деньги. Я ответила, что ничего не понимаю. Тогда он стал угрожать, что убьют мужа. Я испугалась и бросила трубку. Это и все.
– Вы не знаете, о каких деньгах может идти речь?
– Наверное, каким-то образом связанных с работой мужа. Но я ничего о его делах не знаю. А если бы даже и знала, что бы я смогла?
– Наталья Максимовна, вы не против, если мы поставим у вас охрану?
– Думаю, что пока в этом нет необходимости. Но как только я почувствую что-либо неладное, обязательно постараюсь вас предупредить.
– А вдруг не успеете? – вмешался Грязнов. Он был серьезен, и Наталья поняла, что речь идет вовсе не о шутке или мимолетном флирте.
– Я буду предельно осторожна. Обещаю.
– Может быть, вы разрешите нам прослушивать ваш телефон? На всякий случай?
– Да, пожалуйста.
– Наталья Максимовна, вам известно, что какие-то люди с Кавказа увезли в неизвестном направлении главного бухгалтера банка?
– Нет, я ничего не слышала. Когда это случилось?
– Дня три тому назад, – ответил Турецкий. – Думаю, что охранять придется не только вас, но и вашего мужа.
– Это уже страшно, – сказала женщина. – И о бухгалтере ничего не известно?
– Ничего. Работники банка спокойны, предполагая, что тот уехал по делам и задержался. А кавказцы – его партнеры. Вот так.
– Но надо ж что-то делать?
– Искать иголку в стоге сена? Мы это делаем конечно, но пока безуспешно. Я хочу посоветовать вам: не отказывайтесь от охраны. Мало ли что может случиться.
Наталья смущенно опустила глаза. Ей было страшно одной в большой квартире, и одновременно она понимала, что ее будет слишком стеснять постоянное присутствие чужих людей.
– Можно, я подумаю до конца дня? – спросила она.
– Подумайте, подумайте, – улыбнулся Турецкий.
В прихожей зазвонил телефон, женщина попросила прощения и вышла. Вернулась через минуту встревоженная и растерянная, сказала скороговоркой:
– Андрею очень плохо, звонили из больницы, предупредили, что может случиться… любое. Я не знаю, что мне делать, как спасать его? Я должна немедленно ехать к нему. Господи, что мне с собой взять? – сказала она, и взгляд ее заметался по комнате.
– Мы можем вас подвезти, – предложил Грязнов.
– Буду весьма признательна. Одну минуточку, я сейчас соберусь.
Мужчины вышли в прихожую, оделись. Наталья собралась быстро, на ходу набросила на себя шубу и шаль на голову. Встревоженные, влажные от слез глаза женщины выглядели еще прекраснее.
Полицейский «форд» мчался по Москве, не обращая внимания на светофоры.
Наталья беспокойно смотрела вперед, словно хотела ускорить движение автомобиля.
В больнице их ждала печальная весть. Медсестра сообщила, что Геранина перевели в реанимацию.
Наталья вскрикнула, словно от острой боли, бросилась по коридору, не простившись с Грязновым и Турецким.
– Теперь она будет здесь, останется у его постели на всю ночь. Давай-ка охрану поставим здесь, – сказал Турецкий.
– Сделаю, – коротко ответил Грязнов. – Не повезло женщине. Такая молодая и красивая…
Турецкий распорядился, чтобы телефон Натальи Гераниной постоянно прослушивался, и уже сам собирался позвонить женщине, но она опередила его. Следователь услышал ее тихий и бесцветный голос:
– Здравствуйте, Александр Борисович, сообщаю вам, что вчера ночью умер Андрей. Похороны послезавтра на Кузьминском кладбище. А еще мне рано утром звонил тот же человек и снова требовал деньги. Я ему ответила, что ничего не знаю о делах мужа и что он скончался.
– Что ответил вымогатель?
– Ничего. Он словно смутился и замолчал. Связь оборвалась.
– Наталья Максимовна, примите мои соболезнования и позвольте вас попросить, пожалуйста, согласитесь на присутствие охраны в вашем доме хотя бы на ближайшую неделю.
– Зачем мне жить? Пусть меня убьют. Вместе с Андреем похоронят. Я уже ничего не хочу в этой жизни.
– Наталья Максимовна, грешно так говорить. Вы должны жить за себя и за Андрея. Жизнь совсем не кончена, поверьте мне. Я часто имею дело со смертью и знаю, что говорю. Пусть придет один человек. Он будет везде с вами, поможет, чем сможет. Тем более что вам предстоят хлопоты. С больной душой их, пожалуй, не потянуть.
Она помолчала, но наконец приняла решение, сказав:
– Пусть приходит, буду ждать.
– Наталья Максимовна, держитесь, голубушка. Жизнь – штука тяжелая, но надо нести свой крест.
Наталья встретила Вячеслава Ивановича и оперативника, приехавшего с ним, печальным взором заплаканных глаз, лицо ее словно потускнело, утратило сияние.
– Входите и чувствуйте себя, как дома. Я постараюсь вам не мешать, – сказала она.
– Что вы, Наталья Максимовна, это он будет сидеть, как мышь под метлой. Или сопровождать вас, куда прикажете.
– Спасибо. Вот газеты и свежие журналы, может, почитаете? Или телевизор посмотрите…
– Не беспокойтесь. У вас есть параллельный телефон? – спросил Грязнов.
– Да. А что?
– Ему, извините за навязчивость, нужно слушать всех людей, которые звонят вам. Иначе нам очень сложно будет вычислить дальнейшие действия преступников.
– Хорошо. Параллельный телефон в спальне. Можете слушать все разговоры. Но мне сказал следователь Турецкий, что мой телефон и без того прослушивается.
– Он будет тоже слушать, чтобы обеспечить большую оперативность. По крайней мере, у нас всегда будет возможность своевременно принять то или иное решение.
– Поступайте, как считаете нужным. Мне надо собрать мужу одежду.
Она прошла в спальню, оставив распахнутой дверь, так что Грязнов мог видеть ее. Открыла дверцу встроенного в стену шкафа, окинула взглядом одежду мужа, висевшую там, и вдруг разрыдалась.
– Полно вам, Наталья Максимовна, – подбежал к ней Грязнов. – Слезами горю не поможешь. Что уж теперь делать?
Он обнял женщину за плечи, усадил на стул, поддерживая, а она плакала, не вытирая слез и не отстраняя его рук.
В спальне зазвонил телефон. Наталья поднялась, подошла к аппарату, сняла трубку. Грязнов выбежал в прихожую. Он услышал мужской голос, но не сразу узнал его.
– Что вам угодно? – спросила Наталья слабым голосом.
– Предупреждаю вас, женщина. Мы с вами не воюем. Но имейте в виду, мы не шутим больше. Поэтому не приходите на похороны мужа. Это может очень плохо для вас кончиться, – сказал мужчина.
Грязнов не поверил собственным ушам. Это был голос Рустама Такоева. Он едва сдержался, чтобы не закричать в трубку: «Рустам, мерзавец, я тебя слышу!»
– Что вам еще нужно?! Вы и так уже все у меня отняли! Кто вы такие? Зачем звоните? – выкрикивала Наталья, рыдая.
Но мужчина уже отключился. Наталья беспомощно опустилась на кровать, уставилась в пол неподвижным взглядом.
– Наталья Максимовна, прошу вас, не отчаивайтесь. Мы постоянно будем с вами и постараемся предупредить все неприятности, – попытался успокоить Грязнов, но женщина молчала и словно не слышала его.
Он растерянно посмотрел на нее, не зная, что предпринять, затем подошел к телефону и позвонил Турецкому:
– Александр Борисович, тебе сообщили о последнем звонке?
– Только что. Как ты думаешь, что там затевают? Может быть, опять теракт?
– Не исключено. Ты знаешь, это был голос Рустама Такоева. Это он выступает в роли, так сказать, ангела-хранителя. Мне хотелось закричать ему, что я его узнал. Едва сдержался.
– И правильно сделал. Но нам надо быть готовыми ко всему. Котляковское помнишь? Что-то в последнее время разборки стали перемещаться в места вечного успокоения. А Галич еще писал, что на кладбище все спокойненько…
В день похорон Геранина руководство московской милиции распорядилось поставить охрану у могилы, которую начали копать рабочие. Двое милиционеров наблюдали, как землекопы долбят землю ломами, и она, твердая как камень, отваливается глыбами. Охристый суглинок и песок, скованные морозом, являли собой монолит, который с большим трудом поддавался не таким уж и слабым человеческим рукам.
Несмотря на морозный день, на кладбище появлялись посетители, проходили мимо, равнодушно посматривая на свежую яму. У каждого было собственное горе, своя печаль, от которой трудно было излечить душу.
Турецкий приехал, чтобы изучить местность, подходы к могиле и пути эвакуации людей, если возникнет такая необходимость. Вчера вечером было принято решение копать яму в другом месте, но утром это решение изменили и перенесли могилу на сорок метров влево по той же дорожке. Подготовить взрыв заранее террористы никак не могли, но можно было предположить, что они принесут взрывчатку с собой в кейсе или сумке, незаметно оставят в толпе и взорвут, использовав радиопередающее дистанционное устройство. Поэтому «важняк» договорился с руководством московской милиции прислать сюда оперативных работников, чтобы они следили за появлением подозрительных лиц. Особенно беспокоила Наталья Геранина. Ничего не случается просто так. Не зря ж ее предупредили. А может, просто пробовали запугать несчастную женщину?
Следователь прошелся по дорожке, чувствуя, как мороз пробирается к спине через пальто. Напряг мышцы, защищая тело от холода. На надгробьях были фотографии и имена усопших.
В последнее время Александр Борисович стал ловить себя на склонности к мистическим обобщениям. Это удивляло его и радовало, ибо он понимал, что это душа совершенствуется, более открыто и глубоко воспринимает мир. В такие минуты он задумывался о собственной жизни и смерти, ему казалось, что он не может умереть просто так, а будет какое-то предупреждение во сне или наяву, которое ему подскажет, что он дошел до черты, за которой начинается небытие.
Похороны Геранина были назначены на два часа дня. Сейчас только десять. Полтора часа рабочие долбят мерзлый грунт, а вырыли сантиметров пятьдесят, не более.
«Господи, до чего же мы отсталый народ, – грустно подумал Турецкий. – У нас нет техники даже для того, чтобы толком вырыть могилу. Можем ракету смастерить и буравить небо, а о могиле подумать некогда…»
Мимо прошел слишком смуглый человек. Турецкий проводил его внимательным взглядом. Неизвестный свернул с дорожки и быстро стал углубляться в глубь кладбища.
«Мало ли кто и зачем приходит сюда? – подумал следователь. – Дошло до того, что некоторые воруют со свежих могил цветы и венки и делают на этом бизнес. Понятия о морали и совести у каждого свои. Теперь ведь кое для кого стало делом чести – обобрать, ограбить ближнего или дальнего. Куда от этого деться?…»
…Гроб с телом Геранина поставили на насыпи у края могилы. Наталья с заплаканным и измученным лицом смотрела в отчаянии на мужа, словно хотела еще хоть на минуточку задержать расставание.
И вдруг она стала медленно падать. Грязнов подхватил ее, поднял на руки. Наталье поднесли нашатырь, растерли виски, и она открыла глаза, удивленно взглянула в лицо Грязнова, склонившееся над нею. За короткий миг беспамятства она словно забыла обо всем и спросила:
– Почему я здесь?
– Вы на похоронах, – напомнил Грязнов.
– На чьих?
– Посмотрите сами.
Грязнов поставил Наталью на ноги. Она увидела мужа и, закрыв лицо руками, зарыдала. К ней возвращалось ощущение горя, которое можно только выкричать или выплакать.
Могильщики приподняли крышку гроба, готовясь опустить. Старушка из толпы подвела Наталью к покойнику и сказала:
– Простись, родная, с мужем.
Наталья упала на грудь Геранина, и ее никак не могли оторвать от гроба.
Турецкий видел все это краем глаза, стоя на возвышении и наблюдая за толпой. Людей было слишком много, чтобы уследить за всеми, но он обращал внимание только на тех, кто был с кейсами или сумками. Сразу давал знак своим людям, и те подходили, вежливо проверяли содержимое сумок, объясняя опасностью теракта.
Уже опускали гроб в могилу, когда следователь вдруг заметил человека, быстро пробирающегося через толпу к могиле. Он был молод, но небрит, темная щетина делала его лицо старше, черные глаза беспокойно горели.
Турецкий кивнул на него одному из оперативников. Но тот не понял, на кого указывает «важняк», так как в руках у небритого ничего не было.
Наталья наклонилась, взяла горсть земли, бросила на гроб, гулкий звук отозвался болью в сердце. Она выпрямилась и, ощутив приступ дурноты, прислонилась к Грязнову, чувствуя рядом его плечо.
Наконец оперативник сообразил, о ком речь, вплотную подошел к небритому, тихо сказал:
– Попрошу пройти со мной.
– Зачем, дорогой? – произнес тот едва слышно сухими губами.
– Поворачивай, говорю! – строже приказал оперативник.
– Я хочу проститься с покойным! – заупрямился тот.
Оперативник схватил его за руку, вывернул ее за спину и толкнул в сторону. И тут громыхнул взрыв. Ударило пламя, рванула земля. Стоявших поблизости раскидало ударной волной. Турецкий сам бросился на землю, прикрыв голову руками. А когда вскочил, увидел, как слетают с неба обгорелые лоскутки ткани, несколько секунд тому назад бывшие человеческой одеждой.
Пространство вокруг воронки было залито кровью. Это грязное месиво ужасало, неизвестно, сколько людей унесло взрывом в небытие. Турецкий бросил взгляд туда, где стоял Грязнов, поддерживая Наталью. Женщина сидела на земле, раскачивая головой из стороны в сторону. Слава склонился над ней.
«Что же произошло? – пульсировала мысль Турецкого. – Почему взорвалась бомба? Поскольку с сумками и кейсами всех удаляли, значит, взрывчатку кто-то принес на себе. Взрыв произошел в тот момент, когда оперативник толкнул в спину кавказца. Господи, неужели кавказец на себе держал взрывчатку и от неосторожного обращения она сдетонировала?»
Нужно было принимать какие-то меры, чтобы не упустить соучастников убийцы. Наверняка он прибыл сюда не один. По рации Турецкий передал сообщение службе ГАИ, находящейся на стоянке автотранспорта, чтобы задерживали все машины и проверяли документы, особенно обращали внимание на лиц с кавказской внешностью. Потом подбежал к Грязнову, спросил:
– Слава, как ты?
– Да, в общем, нормально, оглоушило маленько, – ответил он, помогая Гераниной подняться.
– Ну, не задело вас, и слава Богу!
Народ вокруг поднимался на ноги, отряхивался, ругался, ничего еще толком не понимая.
Турецкий помчался к стоянке автомашин, где уже действовал кордон гаишников, проверявших документы у всех отъезжавших с кладбища. Тут его и догнал Грязнов. Они уже подбежали к гаишникам, когда одна из машин вдруг резко рванула с места и, сбив работника ГАИ, устремилась по дороге.
– К машине! – закричал Турецкий Грязнову.
Они вскочили в милицейский «форд», Грязнов врезал по газам и помчался вслед за «маздой», на которой, вероятно, удирал один из преступников. Он до максимума увеличил скорость и несся по скользкой дороге, рискуя жизнью.
– Гони, гони! – наседал на Грязнова Турецкий. – Уйдут, гады! Уйдут!
– Не уйдут… – хрипел Грязнов. – У меня бензину хватит…
Красная «мазда» преступников стала сбавлять скорость, очевидно, им показалось, что никакой погони нет, можно расслабиться, оглядеться, но это длилось только несколько минут. Они быстро заметили сверкающую огнями машину милиции и увеличили скорость.
– Славка, уходят! Наше дело правое, Бог видит, он поможет!
– Теперь уже не уйдут! – закричал Грязнов, настигая «мазду».
В ее салоне был только один человек, и Грязнов сразу узнал его: Рустам Такоев!
– Прижимай его! – закричал Турецкий.
Впереди показался съезд на узкую дорогу. Грязнов заставил машину Такоева съехать на нее и тут же кинул свой «форд» вбок, на красную «мазду». Справа был откос дороги, слева давил «форд». Заскрежетало железо, и «мазда» уткнулась радиатором в крутой откос бетонной стены.
Грязнов выскочил из-за руля и вытащил Такоева за воротник из машины.
– Ах ты, червяк вонючий! – заревел Слава. – Убью мерзавца!
Рустам пробовал вырваться, крутился, плевался, но Слава его уже не отпускал. А когда для того, чтобы утихомирить, пару раз с силой поддал в бок крепким своим ботинком, тут Такоев сразу потерял и храбрость, и гонор.
– Встань, гад! – приказал Турецкий, вынимая пистолет. И этот жест окончательно добил чеченца. Он понял, что церемониться с ним, скорее всего, не станут. Пуля – и конец. И он испугался. Закричал:
– Я не виноват! Меня заставил Марат! Я не хотел!
– Он не хотел, слышишь, Слава? Кто этот твой Марат, где он?
И Рустам заговорил…
– Садись, гнида, в машину, – сказал десять минут спустя Грязнов.
Из бардачка машины он вынул наручники и сковал запястья Рустама у него за спиной.
– Поедем к твоему Марату…
Турецкий тем временем по рации вызвал помощь по адресу, указанному Рустамом. Машина выехала на трассу и понеслась в деревню Родионово, где на даче вдовы-генеральши обретался Марат Кацпаров, один из авторитетов московских чеченцев.
– Куда увез Тамару? – зло спросил Грязнов, не оборачиваясь.
– Я спас ее для себя! – высокопарно заявил Такоев. – Она принадлежит мне по праву. Она со мной будет счастлива и ждет ребенка!
– Ребенка? А ты уверен, что это твой ребенок?
– Чей бы ни был, будет мой!
– Зачем ты украл ее? – спросил Грязнов с презрением, обернувшись к преступнику.
– Я предложил ей поехать со мной, предупредив, что убью тебя, если она мне откажет. Она согласилась.
– А зачем ты на меня с ножом полез? Там, в подъезде?
– Ну и что? Там не получилось! Но если бы Тамара не согласилась уехать со мной, я бы все равно тебя убил. Она, когда узнала, что я с тобой сделаю, согласилась.
– Какая же ты мразь! Ничтожество!
– Грязнов, ты нищий! Ты не смог ничего ей дать! Она у меня купается в роскоши. А если со мной теперь что-то случится, она ни в чем не будет нуждаться!
– Случится, можешь быть уверен, – жестко сказал Грязнов.
Такоев взглянул на автомобильные часы и спокойно сказал:
– Все равно ее не вернешь. Руки коротки! Полчаса назад она с моим двоюродным братом улетела в Америку. Жалко, я не успел. Здесь с большими деньгами умному человеку делать нечего.
– Молчи, ничтожество! Клоп! Посмотри на себя, ты же гнида! У тебя не душа, а сортир! Какая жена, какой у тебя может быть ребенок, когда ты ненавидишь весь мир? Ты мертвец, труп! Твоя душа давно умерла! И жизнь не имеет смысла!
Рустам опустил голову, заскрипел зубами, из глаз его полились слезы, но они тут же сменились злобой и диким гневом.
– Я ненавижу тебя с первой нашей встречи! Твои рыжие волосы всегда вызывали у меня отвращение! – хрипло заговорил он. – Я полюбил Тамару и не собирался тебе ее отдавать! Как мог какой-то рыжий русский отнять любимую женщину у гордого чеченца? Немыслимо!
– Замолчи, ничтожество, или я всажу в тебя всю обойму! – взревел Грязнов.
– Нет, ты слушай до конца! Что бы ни случилось, жив я буду или мертв, она все равно моя. И ты никогда не сможешь узнать, где она находится. Я умру, но не скажу тебе этого.
Рустам замолчал, опустив голову и словно уснув, но губы его шевелились: чеченец молился о спасении своей души.
…Когда они подъехали к генеральскому дому, было уже совсем темно, светились три окна на втором этаже и два кухонных на первом.
– Кто есть в доме? – спросил Турецкий Рустама.
– Кацпаров и четыре его телохранителя.
– Ничего, мы их возьмем, – сказал Грязнов.
– Не торопись, дай людям поужинать, – спокойно ответил Турецкий. – Сейчас спецназ подъедет. Самодеятельность нам ни к чему.
– Это ты их называешь людьми? – изумился Слава.
– Не важно, кто они. Давай пока понаблюдаем за домом, а начнется шевеление – примем меры.
– Турецкий, я тебя не узнаю!
– Остынь. Перекури.
Потянулись минуты ожидания. Грязнов нервничал, хмуро поглядывая на дом. Вдруг входная дверь отворилась, на крыльцо вышел человек, постоял, всматриваясь во тьму, прошел к гаражу, вывел машину.
– Кажется, они собираются выезжать. Пойдем! – сказал Турецкий и направился к распахнутым воротам.
– Кто там? – спросил человек из машины.
– Свои, – проворчал Грязнов.
Сидевший за рулем выскочил им навстречу, подбежал поближе, но не успел и рта открыть, как Грязнов ударил его кулаком по голове и свалил на землю. Из дома выскочили еще четверо мужчин. Турецкий выстрелил в воздух, но тут же прогремел ответный выстрел.
Грязнов, прикрыв Турецкого, стал стрелять по бандитам, отходившим к огородам. И тут наконец послышался гул машин, подходило подкрепление.
– А вот теперь уступим дорогу спецназовцам!
Ребята в камуфляжной форме повыпрыгивали из машины и бросились догонять преступников.
Минут через двадцать все было кончено. Один из бандитов погиб, его притащили по снегу, оставляя кровавый след. Четверо пришли под конвоем, двое из них были ранены.
– Как зовут убитого? – спросил Турецкий у Рустама.
– Марат Кацпаров, – злорадно ответил Такоев.
– Жаль. Нам было о чем побеседовать. Но я и на том свете с него спрошу! – сказал Турецкий. – А где вы держите главного бухгалтера Северобанка?
– В подвале, – глухо сказал один из чеченцев.
– Ребята, проверьте! – приказал Турецкий спецназовцам.
Бойцы вошли в дом и вскоре вывели изнуренного и избитого человека, который едва держался на ногах. Лицо его сплошь было покрыто иссиня-желтыми кровоподтеками. Он настороженно оглядывался по сторонам, но наконец до его сознания дошло, что он спасен. Из глаз полились слезы, силы оставили его. Спецназовцы на руках унесли главбуха в машину.
– Надо обыскать дом, – сказал Турецкий. – Хотя я и так знаю, что мы можем там найти.
– Что? – испытующе взглянул Грязнов.
– Оружие и водку… Спорим?
– Саня, ты всегда прав. С тобой нельзя спорить.
Генеральский дом равнодушно впустил непрошеных гостей, которые на втором этаже обнаружили два автомата Калашникова и много другого оружия. На кухне нашелся и ящик водки.
Грязнов внимательно осмотрел бутылки:
– Самопальная! Такую дрянь пьют!
– Это они нам с тобой приманку оставили, отравить хотели, – засмеялся Турецкий. – Что ж, расследование дела черных банкиров, на мой взгляд, в основном завершено. Много жертв эти покойники унесли на тот свет. Послезавтра Новый год. Поедем потихоньку? Надо бы елку дочке раздобыть.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.