Текст книги "Кровавый чернозем"

В принципе Денис хранил целый профессиональный набор, каким пользуются гримеры кино, но основательно пользовался им редко, обычно хватало одного-двух штрихов, какой-то заметной детали – другой формы носа, бородавки, лысины… Немало подбодрял его пример известного, но, к сожалению, не существовавшего на самом деле великого сыщика, – в детстве Денис, как и все мальчишки, зачитывался романами Конан Дойла, прячась под одеялом с фонариком.

Теперь, произведя соответствующую перемену в облике, он направился на розыски потенциальных дружков Пузыря.

Нужная ему квартира находилась в Медведкове, в одном из старых домов, в каких пахнет обычно сыростью и гнилыми тряпками, как из дачного чулана. Он поднялся, шаркая, на второй этаж и позвонил условленным звонком. Обычная малина, на которой собирались, отдыхали, короче, тусовались уголовные элементы, из некрупных.

Через некоторое время ему отворили – в дверь выглянула женщина лет сорока с внешностью матроны – низкорослая, полная, медно-рыжая. Денис узнал по описаниям хозяйку Ирину, вдову фарцовщика, алкоголичку, бездетную и безработную.

– Ну? – осведомилась она, оглядев Дениса. – Что надо? – В отставленной картинно руке дымилась сигарета.

– Я от Сани Кролика, – многозначительно сказал Денис, прикрывая левый глаз.

– Не знаю такого, – сказала хозяйка, но все-таки посторонилась, и Денис смог войти в квартиру.

Паркет на полу от старости местами рассохся, был выщерблен. Денис споткнулся в полутьме и чуть не упал, уцепившись за хозяйку.

– Но-но, – сказала она. – Откуда ты такой шустрый?

Денис вздохнул и начал вдохновенно врать. Легенду эту он составил еще по дороге. Так выходило, что он русский парень, живущий в Казахстане, недавно сидел в Мордовии, сейчас едет обратно на родину, билет ему оплатили только до российской границы, от границы до Москвы он добирался с волчьей справкой правдами и неправдами, а покамест хотел бы погостить в столице России, завязать контакты на дальнейшее. Прямо он не говорил, но хозяйка приняла его за торговца травкой, отчего на лице ее появилось заинтересованное выражение. Далее он сообщил, что является старым товарищем Пузыря и очень хотел бы разыскать его.

– Пузырь здесь не бывает, – пожала плечами хозяйка, – уже давно. Разве что чудом заглянет… У него теперь другие дела. А раз ты такой большой друг, зачем здесь его ищешь?

– Да как же мне его искать? Ведь несколько лет не виделись! Дал один адресок мне тогда, так там о нем сейчас слыхом не слыхивали…

– Ну, твое дело, если хочешь ждать, можешь тут ждать, а только не знаю я ничего о Пузыре и не заходит он сюда.

– Ну, я так посижу. Отдохну малость.

– Посиди, – согласилась хозяйка, – если время девать некуда.

Денис завел с ней разговор о ситуации в Москве, о новых законах, назвал еще несколько кличек, после чего рекомендации его показались хозяйке вполне достаточными, она оттаяла и провела его на кухню, спросив, не хочет ли он есть.

Денис не стал отказываться, завидев в холодильнике вполне вкусные и дефицитные продукты, но не то чтобы сытные, а скорее с шиком – как на вечеринках покупают, прельщенные, видимо, скорее пестротой упаковки и красивым названием – компот из ананасов или фаршированная сельдь, – так, ерунда, а не жрачка. Все эти соображения он решил высказать хозяйке.

– Жрать, мама, у вас нечего, – сказал он. – Вот у нас, бывалоча, картошку на сале жарят да с огурчиками – самая народная еда, мама, а это что за ерунда заморская? Мужику это на один зуб.

– Отдохнешь, – реагировала хозяйка, – не нравится – не ешь, тут тебе не ресторан. Ты работаешь, вот и жри в ресторане на свои деньги… Пришел, понимаешь, первый раз и с претензиями… Может, тебе еще носки постирать?

После этой гневной отповеди хозяйка удалилась, цокая каблуками.

Напротив него, на табуретке, сидел бритый наголо нетрезвый парень с распаренной рожей и медленно смолил вонючий чинарик, аккуратно, стараясь не промахнуться, поднося его ко рту. Парень был в изрядном подпитии.

– Чего это она? – кивнул Денис в сторону двери.

– Хор-рошая баба… – поделился наблюдениями парень. Взгляд его с трудом фокусировался на Денисе. – Ты ее не стремай… – Парень поскреб затылок. – Пьет она, – пояснил он, – как лошадь. Когда выпьет – хорошая баба…

Денис некоторое время с сомнением смотрел на парня.

– Ты откуда сам будешь? – спросил он наконец.

– С Питера.

– Давно в Москве?

– С год…

– Ты кого знаешь? Пинка знаешь? Пашу Косого знаешь?

Парень отрицательно помотал головой.

– Я тут, мне братки сказали… кореша одного найти должен. А он пропал, типа свистнул чего и прячется, у меня дело до него… Ты это… вот чего… Пузыря знаешь?

Парень опять помотал головой, взглянув не Дениса с уважением:

– Самого Пузыря? А ты его правда видел? Я не видел, но слышал много…

– Лох ты, – расстроился Денис. – Год здесь, а не знаешь никого; у меня бы через год вся Москва в корешах ходила…

Парень, видимо, был совсем левый. Денис встал и пошел разведать, что происходит в других комнатах.

Квартира была убрана с провинциальным шиком – плюшевый яркий ковер с крадущимся тигром в зарослях, деревянный «соломенный» занавес в проеме двери, полированная стенка с хрусталем за стеклом, на полу тоже ковер…

В комнате был полный набор аппаратуры – телевизор хороший, видеомагнитофон, музыкальный центр. Возле видика валялись в беспорядке яркие кассеты – боевики, порнуха, пара комедий.

Посередине комнаты стоял стол, и за ним братки играли в карты. Всего братков было трое, возраста они были неопределенного, не старые, лет около сорока самому старшему, а четвертый, пацан, сидел на диване и смотрел какой-то боевик. Хозяйки не было: скорее всего, скрылась в своей комнате за закрытой дверью. Денис постоял над картами, подумал.

– Братки, дай заезжему человечку сыграть! – попросил он. – Я за этим делом соскучимши.

– Умеешь ли? – спросил его серьезный мужик с жировыми складками на затылке и с усами.

– Проверь, – хмыкнул Денис.

– Ну и во что играть с тобой будем, в дурака? – усмехнулся мужик, явно на что-то намекая.

– А что ж, – не обиделся Денис, – могу и в дурака… если ты других игр не знаешь. А я все больше в терц предпочитаю.

– Кто ж на воле в терц играет? – сказал мужик. – Ну, давай, что ли, в очко. На что играем, паря? – спросил он, начиная тасовать колоду.

– На интерес, – ответил Денис.

– И как велик интерес? – хмыкнул мужик. – Лавэ есть у тебя?

– Мало, – пожаловался Денис, – поиздержался… Москва – город дорогой. Давайте, ребята, по маленькой. На сигареты не предлагаю…

Раздали.

– Так как звать тебя, паря? – спросил мужик, прищуриваясь, – прикидывал, какие карты на руках у приезжего.

– Крот, – сказал Денис, не мудрствуя лукаво, вспомнив Кротова, одного из своих работников, которого сокращенно называли Кротом.

– Это почему же? – удивился мужик.

– На свету быть не люблю.

– Эх, да кто ж любит?! – удивился ласково мужик. – Так что, значит, работу ищешь?

– Ищу.

– Так что ты умеешь-то?

– Я-то все умею, а вот первому встречному о том рассказывать не люблю, – сказал Денис, пожав плечами. – А вот ты, дядя, скажи мне лучше, где мне найти такого знатного человека, Пузырь его зовут. Слыхал?

– Пузырь? – подал голос с дивана какой-то пацан, который отдельно ото всех сидел и вдумчиво смотрел эротический фильм. – Так ведь Пузырь…

– Не появляется здесь давно, – закончил за него фразу мужик, тяжело глянув на пацана – мол, не болтай лишнего.

– Эх, ну и не везет мне! – вздохнул Денис. – А у меня для него как раз клиент под-хо-дя-щий… – с этими словами он выложил на стол карту. – Я ведь долго ждать не могу, – сказал он, – мне домой надо ехать, мать проведать.

– Ну да, Пузырь тебя, видать, ждет не дождется, каждый день спрашивает, где да где Крот, чтой-то весточки не шлет…

Денис, как положено, проиграл браткам первую партию с треском. Пришлось рассчитываться. Братки, обрадовавшись, предложили сыграть по новой.

– Учти, – сказал сдающий, – у нас срок расплаты до двенадцати ночи. Но ты не робей, может, и повезет…

Денис внимательно рассмотрел свои карты, оценил реакции противников – не умели здесь играть по-настоящему, все понятно – у кого дыхание сбивается, неровное, у кого и пот на лысине, а лица все фальшиво-равнодушные… Как грабят, так и играют – грубо, без фантазии, по-простому. Денис понял, что все, с кем он сейчас сидит за столом, в очень скором времени сядут, окажутся за решеткой, потому что ума скрыться не хватит и работают топорно. От этого он почувствовал себя единственным живым среди мертвецов. Приятно, когда ты сам себе хозяин, сам своей судьбой распоряжаешься и видишь жизнь вперед на несколько ходов.

Остальные между тем затеяли степенный разговор о том, как именно в камере гнать самогон, поглядывая на играющих.

– Ну, ведер десять воды, сахар туда, бугра четыре хлеба… Нарезаешь их, поливаешь сладкой водичкой, заворачиваешь – и процесс пошел. А когда оно плесенью покроется – в воду кидаешь. И стоит бродит… Ну, тут уже все пробы снимают. Так что выходит у тебя литра три. А потом, значит, два кипятильничка туда, в эту массу, миску подвешиваешь на середину, над ведром, и утягиваешь все полиэтиленом, чтобы дырочек не было. Дырка – п…ц самогону. Вот… Ну, конденсат – знаешь, что такое? На полиэтилен это все у тебя осаждается и в миску стекает… А потом нальешь в рюмку, чирк – и вспыхнет синим пламенем… Нет, такого самогона, как в тюрьме, я нигде больше не пивал.

– А очищать как?

– Ну, можно углем, только градус на этом теряешь…

На этот раз Денис выиграл по полной. Все, что лежало на кону, перешло теперь к нему.

– Э, э! – удивился мужик. – Не считается! Давай еще.

– Хватит, – сказал Денис, сгребая кучку денег себе в карман. – Хорошо у вас, ребята, пришел к вам голый, поcидел с вами и заработал…

– Э, подожди! Давай сыграем! – настаивал мужик, изрядно расстроенный проигрышем.

– Да нет, зря рисковать не люблю.

– Что ж ты, сука? – грозно спросил мужик. – Подставить меня решил? А может, ты мухлюешь? Вот мы тебя проверим, что ты за птица!

Братки поднялись как бы нехотя, подошли к Денису, поигрывая мускулами, явно желая его обыскать.

– Рискни только, – небрежно сказал Денис, засовывая руку в карман.

– Да у него перо! – удивился младший из братков.

Дверь в апартаменты хозяйки распахнулась, и она предстала перед гостями разъяренная, с всклокоченными волосами, запахнувшаяся в шелковый халат.

– Это что?! – закричала она. – Чтобы духу вашего тут больше не было! Вы что, прямо у меня в квартире поножовщину собрались устраивать?! Я вот вам покажу! Я вот скажу Лысому, как вы себя тут ведете! Он с вами разберется!

– Да ладно, хозяйка, – оправдывался мужик, – мы ж пошутили… Ну, разгорячились немного… С кем не бывает. Все, он уже уходит.

– А ты что смотришь? – набросилась хозяйка на Дениса. – Пришел, видишь ли, и сразу скандалить! Вали давай отсюда, нам таких даром не надо, приезжих-залетных!

– Ну что ж… Бывайте! – сказал Денис. – Спасибо за доброту, за ласку.

В коридоре Дениса нагнал пацан, живо интересовавшийся телевидением.

– Э! Слушай! Я не знаю, чем тебе это поможет, но я слышал, что подельник Пузыря, Прыщ, сидит в Бутырке восьмой месяц. Можешь попробовать до него докопаться… а в случае, если найдешь и дело какое будет, имей меня в виду. Нирмал меня зовут. Хозяйку спросишь – через нее меня всегда найти можно…

– Ладно, Нирмал, – сказал Денис. – Только чем мне это поможет? Жалко, конечно, братана. Разве что самому в тюрьму подсесть… Для компании.

Парень хмыкнул, пожал плечами и удалился.

«Какая удача, – думал Денис, спускаясь по лестнице, – надо же, как повезло, да еще в первый же день. Надо бы позвонить Вячеславу Ивановичу…»

В кармане приятно шуршали выигранные у уголовников бумажки. Денис хмыкнул – никакого ножа он натурально с собой не взял, и никакого другого пера, кроме автоматической ручки, у него в карманах не содержалось. Плохие игроки – они всегда плохие игроки, в картах, в жизни – не понимают, когда их на понт берут.

Денис еще не знал, как распорядиться выигранными у уголовников деньгами, – хотелось сделать какой-то символический жест, но нищим старушкам подавать – к тем же уголовникам деньги и попадут, а религиозен Денис не был. Взять же их просто себе было противно. «На благотворительность пущу, – решил он, – как только найду подходящий объект». И Денис, не теряя ни минуты, отправился обратно в МУР.

«Как курьер я сегодня, – подумал он, – куда-то еще занесет…»

Вячеслав Иванович был чрезвычайно удивлен повторным появлением Дениса у него в кабинете, да еще в таком залихватском виде…

– Ты что, забыл чего? – спросил он, собрав лоб в морщины.

Денис устроился поуютней в кресле и даже позволил себе вытянуть ноги на полкабинета, правда, на стол их положить все-таки не решился.

– Забыл спросить у тебя одну вещь… – сказал он. Денис тоже иногда любил поинтриговать собеседника. – Совсем, понимаешь, из головы вылетело… Когда день рождения у твоей кошки?

– Что?! – грозно сказал Грязнов-старший, поднимаясь из-за стола.

– Понял, – сказал Денис, подбирая ноги, – это, пожалуй, действительно чересчур… Извини, заигрался. Новости у меня. Я, собственно, с докладом.

– Голову морочишь, – проворчал Вячеслав Иванович, – и возраст совершенно не уважаешь… Что там у тебя?

– Да вот… Сбегал я по одному адресочку, что ты мне дал, Пузыря там, правда, никто и в глаза не видел, но зато я другую информацию раздобыл. Оказывается, его недавний подельник сидит несколько месяцев у нас в Бутырке. Плохо, стало быть, твои ребята работают, зря ты их сегодня утром хвалил. – Вот так вот, – развел Денис руками перед нахмурившимся Вячеславом Ивановичем. – Кличка – Прыщ. Есть срок – около восьми месяцев. Ты мне только раздобудь, что это за человечек, подробности разные, – и Денис подробно рассказал о своем посещении хазы.

– Не проблема, – сказал Вячеслав Иванович, снимая трубку телефона. – Сейчас все будет… – Але! Миша? Грязнов… Выясни, что за субъект по прозвищу Прыщ сел в Бутырку восемь или около того месяцев назад… Предположительно – ограбление… Да… Жду. – Вячеслав Иванович, чтобы скрыть охватывающий его азарт, какой всегда возникал, если в расследовании показывался ясный след, замурлыкал популярную песенку. – Ага, да, слушаю! Угу!… Спасибо, дорогой! А кто дело его ведет?

– Вот так вот, – сказал дядя, положив трубку. – Есть такой, Владимир Зайчик по паспорту, вооруженное ограбление, все, кроме него, ушли. В пятнадцатой общей.

– Т-а-ак – протянул Денис, – и как же мне до этого Зайчика добраться?

– Не просто добраться… Добраться мало, Денис. Надо еще, чтобы этот Зайчик сообщил тебе полезные сведения. А это, как ты понимаешь, задача не из простых. Это тебе не лапшу на уши уголовникам за карточным столом вешать…

Денис даже обиделся за такую низкую оценку проведенной работы. Вячеслав Иванович усмехнулся, заметив, как вспыхнули щеки племянника. Но тут же посерьезнел:

– В Бутырку тебя не пустят. Вызывать Прыща сюда? Подозрительно… Он ведь в случае чего обязательно расскажет всем, куда и зачем его вызывали. Даже если здесь будет сидеть его следователь.

Грязнов– старший подумал, постучал по гладкой поверхности стола острозаточенным карандашом и наконец сказал:

– Знаешь что? Надо сделать так. Мы предложим ему взаимовыгодный обмен. Назначим своего адвоката…

– Гордеева! Юру! – догадался Денис.

– Точно. Ты нам сведения, а мы тебе отличного адвоката. Ну как?

Денис восхищенно кивнул:

– Гениально, дядя! Гениально, как всегда!

– На том и стоим… – скромно заметил Вячеслав Иванович, поднимая трубку.

Через некоторое время все было улажено, у подследственного Владимира Зайчика появился новый адвокат – Юрий Гордеев.

– Ну вот… Я думаю, если вы с Гордеевым на него вдвоем насядете – не устоит. Юрка на психику давить умеет…

– Ага, – легко согласился Денис, – это он умеет.

В последнее время Юрий Гордеев предпочитал работать с клиентами «Глории», нежели с теми, кого назначали ему в рабочем порядке, и денег больше, да и интереснее. Причем помощь эта была взаимовыгодной: «Глория» бралась для клиентов Гордеева расследовать темные делишки и добывать доказательства, а Гордеев защищал интересы клиентов «Глории», не говоря уже о самих служащих, не дай бог, случись с ними что. Таким образом, благодаря многочисленным и разветвленным связям и знакомству друг с другом, ни Гордеев, ни Грязнов-младший без работы и денег почти никогда не сидели.

Денис не успел себе представить лицо Гордеева, когда он узнает, что ему срочно назначили защищать какого-то уголовника, – Денис не хотел так сразу предупреждать старого знакомого, чтобы получился небольшой розыгрыш. Но не вышло: Гордеев сам первый позвонил ему на мобильник.

– Алло, Денис, привет, – сказал он. – Как это понимать? Что это за Зайчик такой? Ваши штучки, признавайся?

– Мои, – признался Денис, – а также дяди моего и даже в основном это его происки. Приезжай давай… Подробности почтой.

– Еду, – пообещал Гордеев. – Только тачку поймаю…

Гордеев прибыл в рекордно короткие сроки.

– А что с твоей машиной? – осведомился Денис, встречавший адвоката на проходной.

– Да встала опять, зараза, – поделился Юрий своим горем. Денис Грязнов знал, что Гордеев, как и он сам, был автолюбителем, и в этом смысле им всегда было о чем поговорить.

– Украли мой джип, – сообщил он печально. – С концами…

Гордеев хлопнул себя по ляжке и смачно выругался, чем доставил измученной душе Грязнова-младшего немалое удовольствие. Денис не замедлил в двух словах обсказать Гордееву ситуацию как с украденной машиной, так и с Пузырем, который и был главной целью их совместной работы. В подробности он не вдавался – в данном случае это было совершенно ни к чему.

– Так что твоего подзащитного надо сперва развести как следует. Ты в папку с его делом уже заглядывал?

– Мельком. Да что там, все понятно. Уже несколько раз привлекался, всем глаза намозолил, ну и очередное ограбление, похожее по почерку, а у него как раз и алиби нет, и вещи краденые у него нашли… Правда, не все, только часть, наименее дешевых… Что интересно – анонимный звонок по его поводу был в милицию. Не иначе как кто из своих заложил, я так думаю. Не знаю зачем… Но это нам на руку. Попробуем именно на это воздействовать.

– Полегче только дави, – посоветовал Денис, – не масло ведь будешь жать… А то, когда я тебя слушаю, у меня мурашки по спине бегут, все представляю, как ты меня давишь…

– Ну почему масло, – живо отозвался Гордеев, – масло жмут, кстати, а если что и давят, так это виноград… У меня, кстати, друг на днях из Молдавии приехал, ясное дело, не пустой. Может, это, после рабочего дня? Шашлычки, природа, девочки? Бутылочку-другую раздавим… Как у тебя с девочками?

– Спасибо, – отмахнулся Денис, – съездил уже на природу… Вот разве что когда дело закончим.

– Договорились, – обрадовался Гордеев, – стимул есть. Так ты работай! Работай!…

Гордеев немедленно отправился в Бутырку. Денис, которого к подследственному Зайчику пустить не могли никак, с нетерпением дожидался возвращения Юрия.

Юрий Гордеев шел по коридору тюрьмы, сопровождаемый хмурым милиционером, на поясе которого тоскливо позвякивала большая связка ключей. Ими он отпирал и запирал все встречающиеся на их пути тяжелые решетчатые двери. Шаги гулко отдавались в пустых, крашенных мертвенной краской коридорах.

– Проходите, – сказал он вяло, распахнув дверь комнаты свиданий, – счас я его приведу…

Юрий устроился на табурете у щербатого стола, перегораживающего помещение. Потом подошел к окну. Совершенно непонятно, что именно он хотел там разглядеть, – во-первых, окно находилось достаточно высоко, во-вторых, было до середины замазано краской, а в-третьих, все равно в нем виден был только кусок тюремного двора.

Вернулся милиционер, конвоируя низкорослого мужичка средних лет, крепкого телосложения, со слезящимися от неизвестной болезни глазами, отчего они – глаза – были красные, как у кролика. Запястья мужичка были твердо зафиксированы наручниками.

– Подследственный Зайчик, – вяло сообщил милиционер и подтолкнул мужичка внутрь. – Давай заходи, к тебе господин адвокат пришел… – и закрыл дверь снаружи.

– Это что ж такое? У меня вроде другой адвокат был? – хмыкнул Зайчик, присев на стул и весело осмотревшись. – Как будто бы у меня в глазах двоит? Не признаю. Видал я своего адвоката – плюгавый такой, с полированной плешью… Руки все, как у бандита, в золотых цепях… – Зайчик фривольно закинул ногу на ногу. – Дали б закурить рабочему человеку…

– Значит, Прыщ, – сказал Гордеев задумчиво, не реагируя ни на одну из предыдущих реплик. – А что это погоняло у тебя такое гадкое?

Прыщ сразу насупился и замолчал, глядя на Дениса исподлобья.

– Тебе что за печаль? Детей тебе со мной крестить? Какое ни есть, а мое.

– Ну, значит, так, – сказал Юрий. – Слушай меня, Прыщ, внимательно… Я с тобой не лясы точить пришел. Посмотрел я тут твое дело. Смилостивилась к тебе судьба в лице закона. Я – Юрий Петрович Гордеев, адвокат очень известный и хороший. У тебя бы на такого денег не хватило. Как и почему тебе адвоката заменили – не твоя забота.

– А чья же? – хитро прищурился Прыщ.

– Моя. Но имей в виду – обратно замену произвести – это дело пяти минут.

– И кто ж такими штучками балуется, а, Петрович? – засмеялся Прыщ.

– Поблажка, Прыщ, тебе светит, – не обращая ни малейшего внимания на ироничный тон, сказал Гордеев. – А знаешь, за что? Дело у меня к тебе есть. Будешь разговаривать – будет у тебя шанс на суде выпутаться и срок скостить. Нет – попал ты, как кур в ощип. Пойдешь по полной.

– Ты меня не пугай, мы уже пуганые, – хмуро отозвался Прыщ, пока не очень понимая, куда клонит неожиданно, как снег на голову свалившийся адвокат, но уже готовый поторговаться и в случае чего дорого себя продать.

– А я тебя не пугаю. Я тебя предупреждаю. Мужик ты, я смотрю, нормальный, рассудительный, выгоду свою понимать должен.

– Ну ладно, тогда рассказывай… те, – подумав, Прыщ решил обращаться к Гордееву на «вы».

– А только нужно мне от тебя вот что: ты расскажи, как Пузыря твоего найти.

– Еще чего, – хмыкнул Прыщ. – Когда это видано, чтобы Прыщ кого сдавал?… Вот я вам, значит, зачем понадобился? Терпилу из меня хотите сделать, чтобы я на своих пальцем показывал? Да ни в жисть! Это вы не того взяли.

– Ты, значит, – спокойно ответил Гордеев, – сдавать его не хочешь. А он вот тебя сдал, не постеснялся. Ты думаешь, кто тебе вещички-то подбросил? Не иначе как кто из своих… А про анонимный звонок, которым тебя сдали, знаешь? Или тебя тут в детали твоего процесса не посвящают? Что ж ты, по доброте душевной один за всех отсидеть намылился?

– Не знаю я ничего, гражданин начальник. Лучше б папироской угостили… Я человек маленький, – подумав, мрачно ответил Прыщ.

– Ты, Прыщ, не бойся, – сказал Гордеев, подходя к столу, – я твои сомнения очень даже понимаю. Хочешь, расскажу тебе, что ты думаешь? А ты только кивай… Впрочем, можешь даже не кивать, я и так все знаю. Я ведь, как уже было сказано, опытный адвокат. Я таких, как ты, знаешь сколько видел? И дел таких, как твое, много разбирал. И все на одно лицо. Думаешь, выйдешь из тюрьмы, будешь мстить? Мститель-то из тебя никакой, да и Пузырь раз решил тебя сдать, уж он не допустит никакой мести с твоей стороны. Я так думаю, с его связями вполне возможно, чтобы ты прямо в лагере прижмурился. Ну так вот. Ты думаешь, что сука последняя твой Пузырь, что по его наводке ты в тюрягу сел и срок за него мотать ты не хочешь, увидел бы его на свободе – горло бы перегрыз. А только ты, Прыщ, боишься, Пузырь – человек опасный, поймет он, что ты раскололся, и конец тебе, и тюремные стены не спасут. Вот ты что думаешь. Вот почему ты нам его сдавать не хочешь. Но ты, Прыщ, не бойся. Пузыря твоего мы через неделю возьмем. Почти уже мы его окружили. Только нам бы нычку его знать или хоть намек какой, по какому адресу его искать. Так что ты нам – Пузыря, а мы тебе – охрану, защиту и всяческое содействие. Ты ведь теперь крупная шишка. О тебе сам начальник МУРа знает. Думаешь, всякая шавка может просто так тебе адвокатов менять, как носки? А?

Прыщ молчал. В голове его роились неясные мысли.

– А Пузырю твоему вышка светит – он столько народу на свободе перемочил… Так что смотри, какая картинка рисуется – либо тебе с моей помощью УДО выйдет, либо… Ты же, я знаю, несмотря на улики, в полном отказе пока? Или хочешь на суде в сознанку пойти? Чужие, значит, грехи на себя взять? Гляди… Думай лучше. В лазарет бы мы тебя перевели, глаза бы вон подлечил. Держи, Прыщ, сигарету, смоли и пока думай. Только недолго. – Гордеев вынул из кармана длинную сигарету «Кэмел», сунул Прыщу в руки и даже подкурить дал. Закурил и сам.

Прыщ пожевал сигарету, вынул изо рта, понюхал, потом откусил фильтр и выплюнул, после этого стал курить – жадно, но со смаком. На лице его появилось выражение раздумья.

– Ну? – не выдержал Гордеев.

– Ладно, – решился Прыщ. – Сдам вам гада. Где наша не пропадала… Он ведь меня, сука, подставил, а я-то уже завязал! Обидно, гражданин начальник, садиться в тюрьму после завязки, ни за что ни про что… Только вы уж меня поддержите. Где сам Пузырь – того не знаю я и не ведаю, он и квартиры меняет, и от своих прячется. А вот могу намекнуть, где его милая живет. Слух пошел, что он ее кинул, а женщины такого не забудут. Сходите к ней, может, и знает она, как на Пузыря выйти.

– Ну а что за милая-то? – подался вперед Юрий.

– Баба хорошая, – сказал мечтательно Прыщ, – удивительная даже. Ласковая такая… Она мне нравилась. Одинокая только… Уж на что ее Пузырь купил, не знаю… А меня вот знаю, почему подставить решил, – заметил, значит, сука, что нравится она мне. А ведь сам-то давно ее бросить решил, другая ему понравилась, но к своей бывшей ревновал, никого подпускать не хотел. А что ж теперь, пропадать бабе только из-за того, что она с ним была? – обиженно воскликнул Прыщ. Несмотря на свои несчастья, он ухитрялся думать и о других.

Гордеев вздохнул – тюрьма всех лечит и калечит, из всех делает психологов, а дуракам тут быстро объясняют, что почем…

– А почему ты думаешь, что любящая женщина, да еще такая хорошая, станет ментам своего бывшего мужчину выдавать, хоть он ее и бросил?

– Ну, вы уж как-нибудь сами к ней подход найдите. А только я думаю, она тоже захочет его остановить – ведь при ней-то он еще на мокрое дело не шел… А увидите ее – от меня передавайте привет, она тоже ко мне относилась душевно, и к вам через это лучше будет…

Гордеев записал адрес, по которому пару лет назад проживала Маруся Трофимова, так звали любимую женщину Пузыря, и поспешил прочь – неприятно было лишний раз находиться в тюремных стенах, тем более, когда на улице такая хорошая погода. На прощание он заверил Прыща, что теперь на суде ему выйдет скидка.

– …Водки ему обещал с воли принести, – сказал Гордеев, после того как поведал Денису содержание их беседы. – Что поделать… Все равно, если что, через охранников доставят.

– Спасибо тебе, Юра.

– Спасибо в карман не положишь, – подмигнул Гордеев, – с тебя коньяк…