Текст книги "Кровавый чернозем"

– Я оставлю вам денег. Нам премию выписали, – Николай сел за стол под оранжевым абажуром, вытащил бумажник. Хотел дать пятисотенными, но постеснялся, подумал, что, наверное, слесаря столько не получают. Нарочно отсчитал тысячу мятыми сотнями и полусотенными.

– Большую премию заработали, – обрадовалась мама. – А сами-то начальники небось себе еще больше захапали. У нас всегда так. Кто работает, тому поменьше. А у начальства руки загребущие. Ты сам-то как? Тебе хватает?

– Я как-нибудь перекручусь. Скоро зарплата.

– Хорошие деньги платят? – Мать поманила сына на кухню. – Я тебя там покормлю.

– Деньги маленькие, но хорошие. Трудовые, – успокоил ее сын. – Честные.

Он встал и пошел за матерью на кухню.

– Молодец! – Мать прижалась к его широкой груди. – Когда ты за ум взялся, все не нахвалятся на тебя. Мне так приятно. Отец беспокоится: сколько лет ты за такую машину будешь выплачивать? Может, мы дом продадим? Пока у сестры поживем, а? Или на квартирку поменяем с доплатой. Зачем нам такое хозяйство? Сил нет тянуть эту лямку.

– Ма, не волнуйся! – Николай занервничал. – Я же говорил – не моя это машина. Меня товарищ попросил. Ему некуда ставить. А он боится, что угонят. Я сейчас за ней пришел. Он гараж купил, просил меня вернуть машину.

– Какой же ты у меня дурачок! – разогревала на плите борщ в кастрюльке. – Вечно ты у всех на побегушках. Кто-то попросил посторожить машину… Теперь он приказал тебе эту машину пригнать. А ты и разбежался! Пусть сам приедет и заберет! Не пущу я тебя по ночам ездить. Оставайся ночевать здесь. Поешь и спать ложись! Не пущу!

– Ма, я же обещал. Это мой начальник цеха! Как я перед ним буду?

– Он своих подчиненных в холуев превращает? Хорошие у вас порядки.

– Какие есть. Мне не приходится выбирать.

– Ничего, сынок, ты сможешь. Ты выстоишь. Будет трудно только первое время. Через пару лет все уже будет по-другому. Ты у меня трудолюбивый, руки у тебя золотые. Сам в начальники выбьешься. Бригадиром станешь. Женить тебя надо. Ты еще никого не присмотрел?

– Отстань, ма!

– Что значит – отстань? Ты у меня больной? Или дурак? Почему без женщины живешь? Или у тебя случайные связи?

– Разные бывают. И случайные тоже.

– Нельзя так, сынок. Ты уже, можно сказать, совсем пожилой. Через год за тебя никакая приличная девушка не пойдет.

– Побежит! – рассмеялся Николай. – Только пальцем поманю.

– Значит, все-таки есть? – обрадовалась мать. – Ты, Коленька, береги себя. Тебе много горя испытать пришлось. Много тяжких испытаний. А жизнь впереди долгая, трудная. Ты же молодость свою упустил, протратил на…

– Не грузи меня, ма.

Мать поставила перед ним тарелку:

– Не горячо? В заводской столовой хорошо кормят?

– Нормально. Дай сметаны.

– Без сметаны обойдешься. Майонез в пакетике.

Николай из сморщенного пакетика выдавил тонкую струйку, размешал.

– Чего это вы тут без меня шушукаетесь? – На кухню зашел отец. – Здорово, брехло! – поприветствовал он великовозрастного сына.

– Зачем ты так, отец? – Мать обиделась за чадо. – Прямо с порога… ни за что.

– Как это – ни за что? То говорит, что машину новую прикупил, то вдруг машина оказывается начальникова. Я спрошу на заводе, как начальник цеха такую драгоценность купил? На какие трудовые сбережения?

– Тебе это надо? – Николай подвинулся, давая отцу место рядом. – Тоже мне правдоискатель.

– Ты ему жизнь испортишь! – накинулась мать. – Он только стал подниматься. Работает, живет спокойно. А ты со своими подозрениями… Мало тебе нашего горя?

– Ладно, ладно, – пошел на попятную отец. – Не буду я проверять его начальника. Пусть себе ворует пока. Судить будут, я тогда и выступлю. Как свидетель обвинения.

– Договорились, – кивнул Николай, поднимаясь из-за стола. – Спасибо, ма. Лучше тебя никто борщ не варит! В целом мире!

– Ты куда? – расстроился отец. – Даже поговорить не хочешь?

– Начальник его с машиной ждет. Ему в темноте ехать, – объяснила мать. – Он же не остается у нас ночевать.

– Да слышал уже, – поднялся отец вслед за сыном. – Хорошая машинка. Добротно сделана. Каждая мелочь с умом! Жаль расставаться.

– Ничего, отец, – сказал Николай, выходя на крыльцо, – мы себе другую купим. Не хуже.

– Ты по городу на какой-то иномарке гоняешь? – спросил отец.

– Да, товарищ один дал свою развалюху. Я ее понемножку ремонтирую, а он мне кататься разрешает, – врал без зазрения совести Николай родителю.

Они прошли между огородных грядок к дальнему сараю.

Этот сарай особенно нравился Николаю не только тем, что здесь всегда располагалась домашняя мастерская, еще со времен деда и прадеда, но и своим особым устройством. Вход в сарай был с жилого двора – обычная дверь, засов. А задняя стенка – ворота! С выездом на совсем другую улицу! Очень удобно. Особенно тогда, когда нужно остаться незамеченным даже ближайшими соседями, как теперь.

– Попроси у своего начальника описание этой модели, хорошо? – попросил отец. – Я хочу подробнее… познакомиться.

– Договорились, – Николай залез на водительское место. Из бардачка в подлокотнике достал ключи.

– Я тут прибрался в салоне, – похвастался отец. – Думал, что твоя… Так бы не стал.

– Да я заметил. Даже в бардачке весь мусор убрал.

– Там какие-то бумажки мятые были с телефонами, цифрами. Я подумал, что это от старого хозяина осталось. И не выбросил.

– Спасибо. Где они?

– Сейчас принесу.

Николай не стал заводить мотор. В тесном помещении сразу набралось бы выхлопных газов, да и соседи могут услышать. Тут такая тишина! Даже соседский храп ночью слышно из дома с противоположной стороны улицы.

Но Пузыря сейчас гораздо больше беспокоило то, что отец наследил по всей машине. Протирать ее целиком – безумие. Да и где это делать? Придется жечь. Пузырь покопался в карманах, нашел зажигалку.

– Не знаю, что и делать, – задумался Николай и проговорил вполголоса: – Начальник МУРа… Они там все вычислят. И тогда погорим все. А так – только тачка…

– Жаль, конечно, – сказал отец, заходя в сарай. – Я к ней привык уже. К хорошему быстро привыкаешь. Обещал дяде Жене покататься. – Он положил на сиденье рядом с сыном полиэтиленовый пакет, в котором виднелась небольшая пачка разрозненных мятых обрывков, разглаженных бумажек.

– Ты никому не показывал машину?

– Разве от такой радости удержишься? – смущенно пожал плечами отец. – Кум заходил, с ним поглядели. Он мужик толковый. Сразу оценил!

– Еще кто?

– Да мало ли…

– Теперь весь город будет знать, что я подхалимничаю перед начальником цеха, – сокрушенно покачал головой сын. – А мне как работать потом? Хоть из города беги!

– Ничего страшного. Я их предупреждал – молчать! Сказал, что мы еще думаем, брать или не брать. Соврал, что твой дружок из Москвы предлагает купить. Номера-то московские.

– Да, начальник цеха на тестя машину записал, сам понимаешь.

– Понимаю, чего уж там.

– Ну, я поехал. Забудь ты про эту тачку. Совсем забудь! Даже если кто-то и будет вспоминать, говори, что привиделось, что никогда и не было ничего подобного. Ты меня понял?

Отец согласно кивнул.

– Повтори! – приказал сын.

– Никогда и не было ничего подобного.

– Я тебе просто не хотел говорить, чтоб не сглазить. Но у меня тут… Мы с ребятами по вечерам хорошие машины ремонтируем. Большие деньги гребем. Я коплю. Хочу нормальную тачку взять. Месяца через два, я так думаю, вместе в Москву поедем. Выберем. А пока… Я тебе завтра большой автомобильный каталог привезу. Ты все изучи хорошенько, чтоб мы не лопухнулись.

– Это я могу, – обрадовался отец. – Как-никак среднее техническое образование! Зря, что ли, учился! Только чтоб сторожем на вахте да дворником в санатории работать?

– Отворяй ворота!

– Ну, бывай, сынок! Приезжай почаще.

Николай завел мотор, включил габариты, фары и, как только ворота раскрылись, решительно выскочил в темноту.

На задворках грунтовая дорога изъедена дождями, ямами и кочками. Но высокий джип без напряжения пошел по бездорожью.

Пузырь решил проехать по дороге до асфальта, потом с лесного поворота уйти на бетонку, проскочить до лесничества и только там уходить в чащу.

Над рекой есть высокое место, которое хорошо будет видно из санатория.

Когда машина загорится, нужно бросить в огонь пару патронов для звукового эффекта. Если все будет развиваться нормально, то и бензобак взорвется. Тогда-то уж наверняка отдыхающие не пропустят такого развлечения. И тут же в милицию сообщат. Самым натуральным образом.

– Твоя последняя поездка, – Николай с сожалением похлопал машину по приборной панели, включил магнитолу. – Спой напоследок.

В эфире на УКВ только хрипы и завывания. Сунул кассету, да что-то не туда пошло, пленку зажевало.

– Ну и ладно, все равно ремонтировать не будем, – вздохнул Пузырь, выворачивая с грунтовки на шоссе.

И тут в зеркало заднего вида он заметил, что кто-то с потушенными фарами вслепую пробирается по его следам, но машина у них явно слабее – буксует, скатывается в ямы…

– Оба-на! – вздрогнул от неприятной неожиданности Пузырь. – А нас тут ждали! Какая досада! По пресеченке мы вам показали… Теперь продемонстрируем на асфальте.

Неизвестный преследователь, видимо, надолго застрял еще на подъезде к повороту, а Николай уже в полную мощь рванул по шоссе!

У Пузыря не было никаких сомнений в том, что это были менты. Кому еще нужно торчать ночью в захолустье и выслеживать машину начальника МУРа?

– Столичные менты… Значит, давно разнюхали, – рассуждал Николай. – Отец разболтал. Всему городу показывал! Значит… Они меня будут брать!

Впереди спаренной звездочкой сверкнули фары встречного автомобиля. Пузырь сощурился и вдавил в пол педаль газа.

Разворачиваться в обратную сторону не имело никакого смысла – там город! Уж там-то нет проблем выставить заслон, размотать шипы поперек дороги. Продолжать лететь вперед – тоже опасно! Он, этот неизвестный мент с потушенными фарами, уже сообщил по своей маломощной казенной рации всем, занятым в операции, что сам застрял на грунтовке, что нужно подхватить преследование, что лучше всего это сделать на повороте к лесничеству. Местные оперы уже в пути и доложили в центр, в штаб: мол, вооруженный преступник катит по шоссе в сторону от столицы! Встречайте!

– Вот! Новый поворот! – неожиданно завопила магнитола. – И мотор ревет! Что он нам несет?

– Давай, роднуля! – обрадовался живому голосу Николай. – Ты прямо как живая!

Стремительно приближаются фары встречной машины. Лоб в лоб!

Огромная фура мелькнула, как пуля у виска!

И тут же – за ней, за ее кормовыми огнями – Пузырь резко бросил свою машину в левый поворот! Резина завизжала, как резаная свинья, машину накренило, подбросило на съезде в кювет!

И джип рухнул, словно в пропасть!

Песня так же резко оборвалась, как и началась. Что-то загрохотало и покатилось в багажнике. Удар передними колесами!

Перед фарами метнулось дерево, машина высоко подпрыгнула, мотор взревел, вхолостую прокручивая колеса в полете…

И начался стремительный слалом! Пузырь вертел рулем – джип, словно изгибаясь змеей, чудом огибал деревья!

– Нам бы и фары выключить! – стиснул зубы Николай. – Но тут на ощупь не проберешься…

Резко затормозил – машина по инерции проползла, скользя по влажной траве, и остановилась за несколько сантиметров до ствола большого дерева.

Мотор заглох.

И тут в тишине со стороны леса донеслись дальние завывания пронзительной милицейской сирены.

Пузырь выключил габариты, вышел из машины, прислушался.

По противоположной стороне шоссе с хищным урчанием медленно проехал милицейский «газик». Остановился и выключил двигатель.

А милицейская сирена затихла где-то в стороне, удаляясь все дальше и дальше.

Николай подумал, что облава у них получилась громкая и многолюдная. Наверняка из Москвы набежали. Зарабатывают премии и продвижения.

– Опасного урку ловят! – прошептал он со злостью. – Может, и ордена поймают. Интересно, а из моих кого-нибудь уже взяли? Допрашивают, бьют…

Милицейский «газик», видимо не найдя место съезда на той стороне, проехал вперед, потом двинулся еще дальше.

У Пузыря не получалось никакого эффектного сожжения на холме.

Нужно было как можно быстрее и надежнее избавляться от машины. И тихо!

Молниеносно в голове прокрутилась сотня вариантов: сжечь здесь – тут же на огонь слетятся, прочешут лес, найдут! Другие девяносто девять предложений не лучше. Но сто первое!…

Родные места! Правильно говорится, что в родном доме и стены помогают.

В родном лесу Пузырю должно было помочь болото!

– Через лес подъехать практически невозможно, – вспоминал Пузырь, – а на поле я теперь не выскочу… Шоссе, считай, для меня перекрыто. Как вывернуться?

Это болото всегда было местом укрытия для местных пацанов. Тут они прятались от учителей и родителей, тут учились курить, сюда приводили своих первых девчонок.

– Спрятать машину не получится, – соображал Пузырь, – но можно хорошо утопить. А на случай, если поднимут… Все равно придется жечь бумажки!

Николай прислушался – тихо. Забрался в кабину, завел мотор. Сами зажглись габариты и ближний свет.

Он осторожно отъехал назад, повернул, объехал опасное дерево и покатил вправо – за высокие ореховые кусты.

Болото – не река, не озеро. Туда с разбегу, с обрывчика не сиганешь. Начинается топь издалека с вязкой чавкающей поляны. Как твердый студень, заросший крепкой травой.

– Надо на скорости промахнуть до вонючих кочек, – Пузырь разогнал машину, насколько это возможно. – А там… Засосет!

Разметая брызги в стороны, джип на широких протекторах пронесся по лужам в траве, пружинисто прыгнул в воду, пропахал, зарываясь носом в кочки. И забуксовал.

– Нормально! – обрадовался Пузырь, увидев, что машина прямо на глазах погружается в воду, забурлил пар, остужая раскаленный движок, вот уже и перед лобовым стеклом захлюпало.

Он попытался открыть дверь – никак! Наверное, дверь на ухабах перекосило! Или трясина снаружи давит? Ему стало жутко! Вот так ни с того ни с сего утонуть в этом поганом джипе!

– Омут или взлет! – снова заорала магнитола, каркая несчастья. – И не разберешь, пока не повернешь!

– Задняя дверь у тебя изнутри открывается? – перекрывая магнитолу, закричал Пузырь, оглядываясь назад.

Он откинул сиденье, задрал ноги – уперся в лобовое стекло! Выдавить сразу не вышло! Ударил двумя ногами!

Только с третьего раза получилось – стекло в углу подалось, образовалась щель, в которую хлынула холодная вонючая жижа.

Еще поднажал – стекло выпало на капот.

Пузырь, не забыв прихватить полиэтиленовый пакет с бумажками и документами, вылез наружу, забрался на крышу гибнущей машины, осмотрелся и прыгнул туда, где, по его мнению, было ближе всего до твердого берега.

Прошел, увязая по пояс в жиже, и уже поднимался к траве, когда сзади раздался странный, ужасающий звук – громадный глоток, будто какой-то исполин проглотил что-то и отрыгнул!

Николай, резко обернувшись, увидел только, что джип, задрав корму с ярко горящими красными фонарями, мгновенно погрузился в пучину, оставив на поверхности круглые пузыри грязи, которые нехотя лопались, заражая воздух липкой мучительной вонью.

– Получилось, – Пузырь, выйдя на твердую почву, отряхнул, как мог, куски скользкой грязи, ряски и тины, болотную жижу с ног. – Где моя зажигалка?

Зажигалка оказалась на месте.

Раскрыв пошире пакет, Пузырь засунул в него руку с горящим пламенем, поджег бумаги, обжегшись, отбросил пакет в сторону. Полиэтилен в огне расплавился. Маленький огонек высветил вокруг себя небольшой мирок – острые лезвия осоки, веточка со сверкающей капелькой на листочке…

– Плохо горит в мокрой траве, – шепнул Николай, зябко поежившись.

– Стоять! – твердо сказал кто-то из темноты.

Николай даже не вздрогнул. Было заранее совершенно ясно, что именно этим и кончится. Он только глубоко вздохнул и обреченно поднял над головой руки.

– Опусти руки и иди вперед, – голос замначальника нетрудно было узнать. – Так-то мои указания выполняешь?

– А люди твои где? – шепотом спросил Николай, опуская руки и стараясь хоть что-то разглядеть в полном мраке.

– Наверху! На шоссе меня ждут.

– Будете брать? – Николай расслабленно сел прямо в лужу.

– А что брать? – шепотом закричал замначальника. – Мы же с тобой договаривались! Ты бросаешь машину в лесу! Бросаешь в лесу! Попортишь маленько и бросишь! А ты?

– Что – я?

– Не прикидывайся идиотом! Ты меня подставляешь! Конкретно! Я что, не понимаю? Ты нарочно утопил машину! Чтоб меня посадить! Но я тебя за собой потащу! Я сяду, а ты ляжешь! Про тебя такое знаю!

– Ты что мелешь?

– Не надо грязи! – бесновался Ширяев. – Заткнись, а то я тебя пристрелю! – В темноте перед лицом Пузыря сверкнуло дуло пистолета. – Конкретно! Я уже в МУР рапортовал, что мы нашли джип… Группу на задержание послал… А теперь? Что мне теперь говорить, как объясняться?

– Так это был… ты? – Пораженный Николай встал, расправляя широкие плечи. – Зачем? Это ты виноват! Сам! Зачем ты меня гнал?

– Потому что ты своевольный дурак! Тебе нельзя верить! Ты обещал одно, а сделал другое! Ты не слушаешь команду! Нужен один командный центр, чтоб все срасталось и получалось! А ты не умеешь работать в системе! За тобой нужен постоянный жесткий контроль!

– Ты меня, падла, выслеживаешь?

– Как иначе тебя заставить делать то, что нужно?

Пузырь левой рукой – молниеносным ударом – выбил пистолет и тут же правой вмазал начальнику в морду!

Тот, на удивление, оказался крепче, чем предполагалось, устоял и ответил.

Пузырь, поскользнувшись, упал, ухватил начальника за ноги, и они сплелись в чавкающей болотной жиже.

Топили друг друга, хрипели, выворачивая руки, давили, ломали… Наконец начальник не выдержал:

– Сдаюсь! Отпусти!

Николай выпустил его из железного захвата и отвалился на спину, тяжело дыша.

– Все равно я тебя, мразь, задавлю… Не сейчас, потому что твои в машине сидят, а чуть попозже, когда ты и не прочухаешь.

– Подумай сам, – прокашлялся начальник, – тебе без меня не прожить. Это факт! Хоть и печальный. Как и мне без тебя. Мы с тобой, как на подводной лодке, отсюда не сбежишь. Так что давай не бузи. Нервишки у всех сдают. Поднимайся, поехали по домам. Что-нибудь придумаем. Ведь могли же мальчишки и утопить в болоте. Пусть осушают, поднимают, если нужно. Скажем, что преследовали, а они, мальцы, по болоту скрылись. Тут всегда молодняк тусуется.

– Будут их раскручивать. Все равно на моего старика выйдут, – встал Николай и подал руку начальнику. – А там…

– Да ты что? – возмутился тот. – Это нам совершенно не нужно. Ниточка потянется… Нам от твоего старика подальше держаться нужно.

– Он всем родственникам и знакомым растрепал.

– Ничего. Не пойман – не вор.

Они поднялись и зашагали в сторону шоссе.

– Только ты без меня езжай, – решил Пузырь.

– Не доверяешь?

– А как мы тут с тобой встретились? Ты не подумал, что ты своим скажешь?

– Мои – это верные и проверенные кадры! Что я им скажу, то они и повторят. Значит, так… Я за тобой заехал к твоим родителям, потому что на задержании ты должен быть. Мальчишки – твой контингент! Ты их всех хорошо знаешь.

– Мы за ними гнались до самого болота. Они знали, что на болоте мы их не поймаем.

– Так точно. Мы за ними гнались, кричали…

– По голосам было ясно, что это не наши пацаны. Никого не признал, – уточнил Пузырь.

– Это уж как ты хочешь, – вздохнул начальник. – Но нам за что-то зацепиться надо.

– Где пакет обгоревший? – встрепенулся Николай, вспомнив о бумажках.

– Вот он, – начальник вытащил из кармана горелый комок. – Мастерство! Его не пропьешь, не потеряешь.

– Когда только успеваешь?

– Всегда!

Они по косогору поднялись на дорогу. Милицейский «газик», стоявший вдали, включил фары, обозначив свое пребывание, и двинулся навстречу.

– Догнали, товарищ начальник? – спросил водитель, распахивая перед ними дверцы.

Он нисколько не удивился, увидев рядом с начальником такого же грязного и мокрого Николая. Даже не поздоровался, как будто они и не расставались.

– Николай Иванович, – серьезно спросил водитель, – вашу машину сюда вызвать или вы с нами поедете?

– С нами, – сказал начальник. – Гони в санаторий. Там в баньке помоемся, нам одежонку почистят, посушат. Нельзя домой в таком виде являться.

– Правильно, – буркнул недовольный Пузырь, залезая на заднее сиденье. – У них выпивка найдется?

Шофер молча протянул фляжку:

– Водочкой не побрезгуете?

Глава пятнадцатая

Это был весьма интересный со стратегической точки зрения дом. Стоял он, с одной стороны, обособленно, с другой же стороны – имел форму подковы, две арки, ведущие во двор, два выхода – парадный и черный – для каждого подъезда, а также общий для всего дома чердак с выходами на него опять-таки из каждого подъезда. С одной стороны от дома пролегало шоссе, по которому постоянно ехали машины – неподалеку начиналось кольцо, – с другой стороны были гаражи и железнодорожное полотно. Конечно, черный вход давно был заколочен, но это ведь пара пустяков – досочку оторвать или там ключ припасти. Короче, дом был вполне удобен для того, чтобы, как говорится, «уйти огородами». Денис Грязнов ходил вокруг дома и считал, сколько же ему понадобится сотрудников для засады.

Вчера он не поленился, нашел агентство по продаже недвижимости, которое показывало продающуюся квартиру именно в этом доме – Денису опять сильно повезло, – только в другом подъезде. Это, впрочем, было уже неважно. Зато вид Дениса, осматривающего дом так, словно собирается делать с него маленькую копию, не должен был никого во дворе удивить.

Квартира номер пятнадцать находилась в первом подъезде на третьем этаже. Дверь в квартиру вела самая обыкновенная. В принципе особенных сложностей возникнуть при задержании не должно. Третий этаж, высокие потолки – не улетит же Пузырь на крыльях любви. А для прыжков с парашютом низковато… Газона под окнами нет. Громоотвод проходит рядом, но он какой-то хилый и ржавый, и потом, не так уж и рядом – около метра. Тоже еще ухитриться надо… Все подсчитав, Денис со своими расчетами обратился к дяде.

Вячеслав Иванович внимательно рассматривал набросанный племянником подробный план.

– Я обеспечу круглосуточное наблюдение, – сказал Вячеслав Иванович. – Ребята предупреждены. Более того тебе скажу – я еще и ОМОН попрошу рядом подежурить, на всякий случай. Да если что, мы весь район оцепим! Это же такой случай – они у нас уйти не должны и не уйдут!

– Надо установить наблюдение, нет слов, – сказал Денис, – но я бы лично воспользовался техническими приспособлениями – так оно и незаметней, и надежней…

– Можно и техническими, – хмыкнул дядя, – только твоими будет сподручнее.

– Конечно, – сказал Денис. – Недавно такими цацками закупились – просто прелесть… Но тут-то особой фантазии не надо. И камерки эти дешевенькие… Так что будем действовать сообща. Я сейчас пошлю ребят, пускай они там пару камерок в стенки ввинтят, пару жучков там и сям… Сверхурочные придется платить, – посетовал мимоходом Денис, но уже набирал номер агентства. – За дежурство по графику…

– Але! Алексей Петрович? Приветствую вас, Грязнов… Да… Где там у нас Щербак и Головач? Чем-то особенным заняты? Нет? Ну, так мне они нужны, вы скажите, чтобы подъезжали, я их встречу у метро… И пусть фургон с собой прихватят и что там им надо для работы – спецсредства внедрять будем, учить нашу хорошую, но несколько отсталую милицию передовым технологиям… Ага… С применением технических… Жду. Вот так вот, – сказал Денис Вячеславу Ивановичу, выключая телефон. – Раз – и готово! Эх, если бы ты знал, какие удивительные штуки существуют! Камера во-от с такую булавочную головку, ткнул в стену – заметить невозможно, а полный обзор помещения, со всеми уголками-закоулками… И включается только, когда кто-то в комнату входит или происходит шевеление, скажем, ветер страницы книги перелистнул… А?

– Ты так хвастаешься, как будто сам все это изобрел, – хмыкнул Грязнов-старший, – а, по-моему, все это ерунда. Не стоит слишком рассчитывать на технические новинки. Во-первых, против лома нет приема. Во-вторых, на каждую такую новинку найдутся тысячи новых уловок, как твою распрекрасную камеру обмануть. В-третьих, этот весь прогресс – смотря в чьи руки попадет. А обычно попадает в плохие… Взять хоть ту же банду Пузыря. Такие толковые, для доброго дела сделанные вещи испоганили. Так что ставь свою технику, но особенно не заносись… Вопрос денег, больше ничего. Когда-нибудь и у МУРа все это будет.

– Ага, – согласился Денис, – конечно, будет. Вне всяких сомнений. Когда вся эта аппаратура устареет и будет списана как барахло, потому что появится еще что-то новенькое…

– Тьфу на тебя! – рассердился Вячеслав Иванович. – Что за радость людям настроение портить! Сгинь, ругатель…

И Денис послушно сгинул, отправляясь на встречу с ребятами.

Коля Щербак и Сева Голованов выступали в не новой, но и не вполне характерной для них роли – ремонтных рабочих. Денис залюбовался. На них были натянуты синие комбинезоны с надписью «Мосэнерго», они подъехали во двор на фургончике, беспрепятственно вошли в подъезд, протянув из фургончика за собой какой-то загадочный кабель, потом свет во всем доме мигнул и пропал, а спустя минуту вновь появился.

– Для достоверности, – подмигнул Сева. – А то что за рабочие, которые жильцам не мешают… Хотели было сказать, что мы из Мосгаза и у них утечка, но представляешь, какой шум бы поднялся, так ваш подопытный, чего доброго, мог бы забеспокоиться… Человек, видать, осторожный.

На третьем этаже напротив двери в требующуюся квартиру Сева и Коля вмонтировали обзорную камерку, благо в квартире никого пока не было, как донесла разведка.

– Чего это? – выглянув из соседней двери, спросила дребезжащим голосом старушка. – Чего это вы тут делаете?

– Мы, гражданка, пробки меняем, – сурово ответил Коля. – А вот не угодно ли, чтобы мы на ваш подъезд домофон поставили? В рекордно короткие сроки, поскольку мы отгосударственное предприятие. И дешево…

– Ни к чему это нам! – испугалась лишних трат старушка. – Ко мне и не ходит никто!

– Ну, так соседям вашим!

– И им ни к чему! Их и не бывает вовсе, особенно последнее время… Хотя если ставить, то поговорили бы лучше с ними. Они люди не бедные, – наябедничала старушка, – и откуда что берут? Знать, воруют, – сказала она, – в наше время честным людям так не прожить… – и закрыла дверь.

– Видал? – подмигнул Сева. – Народ – он все знает, все видит…

– Высоко сижу – далеко гляжу… – поддержал его Коля. – Но мы теперь тоже так с тобой сможем – сказал он, проверив, как установлена камера. – Пошли отсюда…

После суток наблюдения удалось установить, что в квартире время от времени появляются люди, причем сразу несколько мужчин; но Пузырь среди прочих ни разу не появлялся. Они приходили, иногда с тюками, иногда сами по себе, приезжали на машинах, в основном что-то выносили из дома.

– Чуть позже – и ищи-свищи ветра в поле! – говорил Вячеслав Иванович озабоченно. – В самый последний момент мы тут появились. Видимо, раньше они тут всей шайкой жили. Смотри, какой осторожный, сам пока не появляется. Чует что-то… Но уж если появится, ребятушки, не упустите! Заляжет тогда на дно, он уж много наворовал, жить есть на что, и пиши пропало. А может, и за границу мотанет. Хотя это вряд ли… Скорее по провинции гулять будет. Удерет, подлец, как пить дать удерет! Боюсь, трудно брать его будет, – переходил он в другую крайность, – ему теперь терять нечего, столько мокрых дел…

– Да что ты волнуешься, – уговаривал его Денис, – в первый раз, что ли? Все будет нормально. Возьмем мы твоего Пузыря, у меня на него знаешь, какой зуб! Никогда еще у меня машин не крали. Главное, ты меня держи, а то мне ведь в морду ему захочется дать, а это не по закону… Буду тогда сидеть пятнадцать суток за хулиганство. А ты мне передачи носить…

– А у тебя есть кому передачи носить, – усмехался Грязнов, – то-то ребята твои порадуются… Так что ты не стесняйся, бей, ничего… все на своей шкуре надо испытать. Не все же только людей за решетку сажать. Зато какая реклама! Я тебе газетчиков подошлю, будешь на первых страницах желтой прессы красоваться, типа «Московского комсомольца»…

(Грязнов– старший не одобрял новых веяний, а если что читал, то какую-нибудь «Литературную газету» или «Общую», иногда -"Известия"…)

Сева и Коля дежурили в своем фургоне неподалеку, на соседней улице. Они сидели там целыми днями, мельком время от времени взглядывая на экран, на котором отображалась лишь пустая лестничная клетка, слушали радио, дулись в картишки, заказывали пиццу… Голованов и Щербак были чуть ли не главными персонами в предстоящей операции – они должны были, как дозорные, сообщать о жизни квартиры, после этого Вячеслав Иванович Грязнов должен был отдать вовремя приказ – и понеслось… Но квартира признаков жизни пока не подавала. Сотрудники милиции, прячась в окрестных кустах и подъездах, томились бездельем, благо хоть погода была хорошая.

Наконец, после нескольких часов напряженного ожидания, во время которого все извелись, а Денис не только сам извелся, но и совершенно измучил Люду постоянными придирками, что-то начало происходить.

Сперва в квартиру пришел, открыв дверь своим ключом, мужчина с авоськой. Судя по всему, он позвонил доложить, что все в порядке, так как через некоторое время – минут через сорок – во двор въехала и остановилась желтая «Нива». Из нее вышли четверо, один из которых – высокий, тощий – был сам Пузырь. Они достали несколько тяжелых сумок из багажника. Мельком оглядевшись во дворе, они, не заметив ничего подозрительного, вошли в подъезд.

Сева и Коля, отбросив газеты, внимательно следили за происходящим. Как только дверь квартиры за прибывшими захлопнулась, Голованов включил рацию:

– Готово дело! Можете давать сигнал к наступлению. Причем, судя по всему, только что вернулись с дела. Прямо с поличным получится…

– Спасибо, – сказал Вячеслав Иванович, потирая в возбуждении руки, и добавил: – Начинаем операцию. Всем занять свои места.

И операция началась. Моментально возникли на своих, заранее расписанных постах, сотрудники милиции. Поспешил ОМОН, оцепляя микрорайон и дом. Грязнов обошел дом кругом и убедился, что все готово.

– Подождем, – сказал Вячеслав Иванович, – немного… Пусть расслабятся. Возможно, даже и выпьют…

Пузырю было неспокойно. Не следовало бы вовсе сюда возвращаться. С одной стороны, беды ничто не предвещало, квартирка была тихая, незасвеченная… Кто про нее знал? С другой стороны – у Пузыря было правило: не более трех месяцев. А они уже вышли с избытком. Да и потом, в последнее время как-то вообще было ему неспокойно. Он чувствовал, что начинает совершать ошибки. Взять хотя бы этот джип, будь он неладен… Черт дернул его взять. Подвела, подвела Пузыря привычка хватать все, что плохо лежит. Хорошо, что запасной выход и из этой квартирки он давно изобрел… Но нет, не должно сегодня ничего случиться. Дельце сегодня небольшое провернули, ребята вон радуются. Бутылки уже открывают… А вот он, Пузырь, пить с ними сегодня не будет. Ему сегодня трезвая голова нужна.