Текст книги "Сойкина Ворона"

Глава 14

Ворона

Несколько минут я просто стояла посреди комнаты и бездумно смотрела перед собой, успокаивая расходившиеся нервы. Нет, не от внезапного появления в квартире Сойкина, не до того сейчас. Сам факт, что формула «мой дом-моя крепость» уже больше не являлась правильной и рабочей, почти ошеломлял. Опять же, не из-за Михаила. Как раз от него, при всем, установленном опытным путем, воздействии на мое душевное равновесие, я угрозы не ощущала. А вот от осознания, что больше нет у меня своего угла, на который никто не может покуситься, пожелать отобрать себе, принуждая выметаться, стало худо. Ну да, придя домой сегодня, я обнаружила тут безопасного Сойку с дурацким заявлением о том, что он тут теперь живет, но ведь со всей отчетливостью представила, что это мог быть и кто-то другой, совсем не с мирным намерением достать меня своими подкатами в будущем. А это неожиданно очень страшно.

Просто я так давно уже, кажется, потеряла все, свыклась с этой мыслью, жить с этим научилась, а теперь, оказывается, что снова есть что терять. Как этому противостоять? Как быть с тем, что идиотским поджогом тряпья прихвостни Бариновой в следующий раз могут не ограничиться? Что запросто могут подстеречь и по башке битой дать исподтишка, и никакая подготовка Орионовская тут мне не в помощь. Или вовсе вскрыть квартиру, пока сплю, и сделать… да что угодно. Я ведь одна. Хотя…

Пристроив скалку на тумбе и скинув куртку, вышла из комнаты и пошла по коридору, ориентируясь на звуки какой-то возни на кухне. Застала Михаила как раз ловко расчленяющим здоровенный окорочок на части, а на плите как раз грелась сковорода с маслом.

– Как долго ты тут планируешь жить? – спросила его в лоб, точнее в широкую спину. Уточнять, как он в принципе стал моим соседом, смысла не видела – понятно же, что это Колька сдал, а как они пересеклись – уже мелкие частности.

– А ты меня уже выгнать захотела? – оглянулся Михаил через плечо, хмуро глянув в глаза. По-моему, подобное выражение на его вечно осененном улыбкой лице я вижу впервые.

– Как раз наоборот.

Сойка положил нож и развернулся ко мне весь, как-то сразу расслабляясь и расплываясь в привычной улыбке.

– Так и знал.

Где-то в окрестностях сердца странно защекотало-распушилось от этой его улыбки и того самого плотоядно-дразнящего взгляда, на вызов в котором я уже однажды… Стоп!

– Вряд ли. Я не против твоего заселения совсем не по той причине, что у тебя сейчас наверняка на уме, – как можно суше заметила я.

– Прежде чем задать сам собой напрашивающийся вопрос «а по какой же» хочу тебе напомнить, что вчера поначалу ты тоже делала вид, что я тебя вообще никаким место не интересую. Собираешься и дальше придерживаться той же политики? Я не против, учитывая чем это в итоге кончилось, просто уточняю, чтобы не тупить в нужных моментах. – Как же трудно не отвести глаз, выдавая собственную неспособность заблокировать эту его суперспособность какую-то прикасаться провокационно даже не взглядом – мыслями порочными.

– Я все же предпочту сначала ответить на твой незаданный вопрос, а точнее ввести в курс творящегося вокруг, а исходя из этого и твоей возможной реакции мы обсудим личные моменты. Или нет.

– «Или нет» – без вариантов, – за лукавым блеском в голубых глазах напротив мелькнуло нечто более опасное и глубинное – упрямство мужчины, что не намерен свернуть с выбранного курса. Упрямство его, а совершенно необъяснимая инъекций чувственного жара по моим венам. Вот же черт! Неужели все заново? В смысле формула «чем больше себе запрещаешь – тем острее желание нарушить собственный запрет» в действии?

– Посмотрим. Как ты заметил воняет тут горелым и на двери пятно, и это все неспроста. Некий бизнесмен изъявил желание выкупить все квартиры в нашем доме и реставрировать его, очевидно сделав своим типа фамильным гнездом.

– Ну че, похвальное начинание, тем более в наши времена, когда всем все похрен, – взгляд Сойки сфокусировался на моих губах, усилив кратно то самое ощущение невидимого прикосновения. Мы не целовались. Не в губы. Я не знаю как это. С ним. Но в горле вдруг сухо, зато совсем в другом месте вообще не к месту влаги прибывает.

– В общем-то да, – была вынуждена согласиться я и таки сглотнула. – Но проблема в том, что я никуда выселяться и переезжать не хочу, как и продавать свою часть недвижимости. У тебя масло горит.

– А-а-ага! – протянул Михаил и, крутанувшись на месте, присолил и поперчил мясо и закинул его на громко зашкворчавшую сковородку. А я, вместо того, чтобы получив послабление в мужском на меня воздействии и отвернуться, уставилась на его задницу. – Ясно, стало быть поджог – это акт устрашения от этого самого типа, чтобы ты передумала?

Сойка налил в кастрюлю воды и водрузил ее на соседнюю конфорку и снова развернулся, и вот тут уж глаза я резко подняла, потому что чертовы спортивные штаны скрыть очевидного – то есть, что возбуждаюсь не только я одна – тут не могли совершенно.

– Не от него самого. Ко мне приходила с документами адвокат, представляющая его интересы. Сначала одна. Потом с парой амбалов. А после под дверь навалили тряпья и подпалили. Так что, ты имей в виду: где отхватил себе съемное жилье, и какие могут быть последствия.

– К ментам ходила, и заявление у тебя, конечно, не приняли, – словно и не заметив моих последних слов, утвердительно сказал Сойкин и понимающе ухмыльнулся, приваливаясь задницей к столу позади себя.

Абсолютно нечто дурацкое происходит. Такое устойчивое чувство, что говорим мы одновременно как будто на двух параллельных уровнях. И совсем на разные темы. Вербально – о моих проблемах с квартирой, а глаза-тела-дыхания – лишь о степени взаимного влечения.

– Да. Шансов доказать что-то никаких, и вообще, похоже, оно им не надо и других забот хватает.

– Последишь тут? – отложил Сойкин лопаточку и пошел с кухни, бросив через плечо: – Вода как закипит, макароны закинь!

Я в легком недоумении моргнула ему вслед, а потом посмотрела на печку и стол. Это было странно. Все. И это общение и в том смысле, что я никогда не готовила для мужчины (отец не в счет) или вместе с ним. С Гариком мы встречались тайно, пока не расписались, а фактическое совместное проживание длилось у нас меньше суток потом. В общине я на кухне не работала, только на скотном дворе. Ради случайных любовников тоже не заморачивалась, ведь никаких намерений продемонстрировать свои способности по ведению домашнего хозяйства никогда не имела. Так что… странно, да.

– …сегодня не на смене? – донесся до меня обрывок явно телефонного разговора Михаила с кем-то. – Ну, супер! Витек, мне помощь твоя позарез нужна профессиональная. Да-да, по этой части. Я тут хату снял, а вокруг какая-то погань хулиганит. Ага, под дверью дымовуху сделали, прикинь! То ли просто так, то ли выжить пытаются, короче, нужно разобраться… Ну само собой, поляна с меня, мужик! Ок, жду!

Сойкин продиктовал адрес, возвращаясь на кухню и снова ловя мой взгляд, как в ловушку, своим.

– Так, сейчас Витька Фомин подвалит со своими прибамбасами, и мы с ним живенько скрытую камеру установим с тревожкой на датчике движения с минимальной площадью захвата, так что и снять сможем, если кто опять под дверью толочься будет, и среагировать успеем, вдруг что, – сообщил Сойка мне деловитым тоном. – Жень! Макароны! – я вздрогнула и увидела, что вода, и правда, закипела. – Кидай всю пачку, а я сейчас культяпку еще и на Витькину долю пожарю. Ты салат с маслом или майонезом будешь?

– Ты и на меня готовишь?

Все еще очень-очень странно. Для такой как я. Давно одиночки.

– Я и на Витьку готовлю, а на нас с тобой само собой. Что-то смущает?

– «На нас с тобой», – четко обозначила я свой повод не для смущения, а для дискомфорта.

– Не ешь мясо? Макароны? Салаты? – спросил Михаил, быстро орудуя лопаткой в сковородке.

– Ем, почему же, – пожала я плечами и взялась вскрывать пакет с макаронами. – Только обычно без компании.

– Слушай, Жень, время ужина, плита рабочая одна, проверил, предлагаешь нам возле нее толкаться чисто из принципа, лишь бы каждый сам по себе? Или думаешь, что я таким образом готовлю почву и для «нас с тобой» в одной постели чуть попозже?

– А это не так?

– Сегодня – нет. У меня внезапно появилась возможность заслужить твою благосклонность не в качестве кормильца, а на поприще защитника. Я слыхал, что это вроде как намного круче, поэтому шансы мои заметно выше.

Ага, вот и сошлись оба уровня нашей беседы в один.

– Ты бываешь хоть иногда серьезным?

– Ну, привет, а я что, сейчас не максимально серьезен?

– Сводя все к возможности еще раз переспать со мной? Между прочим, это все… – я ткнула в сторону входной двери, – вообще не шутки.

– С чего это раз? Один раз – это ни о чем! И здоровый сон – это, конечно, вещь нужная, но вдвоем с тобой я на него время тратить не планирую пока.

Вот опять же страннейшая в мире вещь – спонтанное решение, продиктованное мощью посетившего тебя влечения. Берет и отменяет запросто все твои прежние рассудочные установки и запреты себе же.

– А если я скажу, что секс с тобой больше в мои планы не входит? – я взяла и отложила в сторону уже вскрытую пачку макарон, так и не высыпав их в воду.

– Хм… Тогда я уточню: ты так просто скажешь или реально этого больше для нас не планируешь? – четко отследив мое действие, Сойки понял все правильно и отключил газ под кастрюлей. Верно, ведь наш разговор уже снова превратился в прелюдию.

– Что это поменяет? В защитника играть раздумаешь сразу? – я больше ничего не скрывая, скользнула взглядом по линии его рта, по мощной шее, засекая частое биение пульса на проступившей сквозь кожу вене, по широкой груди, что заходила ходуном от разгоняющегося дыхания.

– Жень, а я произвожу впечатление какого-то п*здобо… хм… болтуна или козла, что может хотеть помочь только с прицелом на будущую выгоду любого свойства?

– То есть, прицела нет? – бесстыдно уставилась на и так торчащий палаткой перед его спортивок и, отвечая на мое визуальное касание, его член дернулся под ними, а внизу моего живота сладко потянуло, даже веки прикрыть захотелось, наслаждаясь этим приливом. Да, я помню как ты ощущался во мне, приятель.

– То есть, весь движ насчет безопасности – это само по себе, – голос Сойки просел, а слова он стал произносить отрывисто, как будто злее или опасаясь мысль потерять. – А другое само по себе – у меня пипец какое желание продолжить с тобой в том же духе, как мы зажгли в офисе. Поэтому я и уточняю: мы просто поиграем в то, что типа ты тоже меня не хочешь или мне предстоит работать над изменением твоих реальных планов не спать со мной больше. Кстати, почему?

– Вариант, что в первый раз не произвел на меня такого впечатления, чтобы я захотела попробовать еще, тобой, так понимаю, не рассматривается? – игра-игра, откровенная провокация, и мы оба это знаем.

– А нафига мне рассматривать бредовые варианты? Мне, конечно, оху… вот прямо сильно башню снесло с тобой, но не настолько, чтобы не заметить, что хорошо было не мне одному.

– Я могла симулировать, – Михаил усмехнулся уже совершенно порочно и погасил огонь и под сковородой.

– Ты? Да ни в жизнь я не поверю, что ты заморочилась бы так пожалеть мое эго. Так почему нет тогда?

– Потому что не хочу никаких осложнений и чьего-либо присутствия в моей жизни, – ответила прямо, не желая уже выдумывать хоть что-то или сложно объяснять. – Так устроит?

– Вполне. Понимаю твою позицию и сам такой придерживаюсь. Но хороший секс-то тут при чем?

Я дала себе еще с полминуты времени, вроде последнего шанса остановиться, но даже намека на подобное желание не уловила.

– Ты прав, хороший секс, если он исключительно им и будет оставаться, тут вообще ни при чем.

Мой ответ Сойкин воспринял верно – как отмашку для начала активных действий.

Шагнув ближе, он подхватил меня и усадил на стол. Накрыл ладонью грудь, сжав совсем не деликатно, отчего мое дыхание пресеклось от прошившего от головы до ног остро-сладкого импульса, скользнул рукой вдоль моего позвоночника на затылок и властно ухватил за основание косы, пресекая попытку отвернуться.

– Я прослежу за этим, – пробормотал в мои губы. – Но у меня условие – мы теперь целуемся.

И он немедленно взялся за претворение в жизнь этого своего условия.

Глава 15

Сойка

Моя Льдина невыносимо, слов не подберешь как же, охрененна. Смотри хоть весь день, не отрываясь, не в состоянии насмотреться, как ходит, посуды касается, а движения и такие простые, легкие и точные, пальцы как прозрачные, но я в курсе, какие сильные. Как плечами изящными пожимает, заставляя проступить сквозь ткань очертания исцелованных мною тонких ключиц и в то же самое время тренированную мускулатуру рук. Меня с самого начала перло от того, что она именно такая – вроде бы хрупкая до звона на вид, но при этом способна тебя в бараний рог свернуть или вовсе поломать, если зарвешься.

И эта ее манера без малейшего намека на улыбку драконить меня реально, сука, неповторима! Необходимость говорить с ней и одновременно безошибочно считывать все важные знаки в каждом лаконичном жесте, стремительное сгущение темной томности во взгляде, легком подрагивании аристократичных ноздрей, в смягчении очертаний и приливе цвета губ вздрачивает невдолбенно, держа в напряжении и в то же самое время расслабляя на совсем ином уровне. Офигенное состояние, когда и добраться до самого вкусного охота, хоть кричи, и продолжать дальше эту игру в слова и визуальные ласки-обещания кайфово – не передать как. И никак, никак нельзя пропустить последнюю отмашку, когда все, можно и нужно, промухаешь, и ты пролетел безвозвратно.

Первый поцелуй – как первый глоток воды после дичайшего сушняка – вкуса не разберешь, просто хапаешь-хапаешь жадно, дорвавшись наконец, и боясь что вот-вот исчезнет все, и опять накроет мучительная жажда. Крышняк мне сорвало сразу, стоило только ощутить своим языком, как покорно размыкаются губы моей Льдины, давая доступ. И тут же дополнительным мощным пинком по и так летящему вверх ракетой снесенному кумполу – ответ Женьки: сильные пальцы обхватившие мой затылок, толчки ее языка, твердость-податливость губ, что мигом сделали из простой ласки бесстыдное сексуально действо, почти полноценный трах, где еще попробуй разбери кто в кого глубже, и от этого рвануло в башке еще ярче и жарче. Да, зараза, да! Я знал-знал-чуял, что заполучить ее рот будет охеренно!

Ее грудь под моей лапой, отвердевшие соски, что я успел лишь слегка опробовать, чувствую ладонью, словно и нет уже между нами ее тряпок. В башне мигом пустота, все вымело, как мощным сквозняком, освобождая место для одних только ощущений.

Всего пара вдохов ради кислорода, без которого зазвенело в ушах, поймал взгляд-удар Женькин жарко-пьяный сквозь густую черноту опущенных ресниц, прочитал в нем отражение собственного «Хочу-хочу, трындец как!» и снова на глубину, губы к губам, но уже не первоначальное столкновение и жадное поглощение, от которого по языку растеклась капля соли. Скольжение, смакование вкуса и такое откровенное бесстыдство простых прикосновений, от которого уже окончательно пол исчез из-под ног.

Прошелся ладонью вдоль гибкой спины моей Вороны, нагло стиснул ягодицу, сдвигая ближе к краю, чтобы притереться стояком к теплыни между ее ног, и не смог подавить стон – я ведь помню какая жара совсем близко – только преграду убери. Но пока и так – чистый кайф, хватает только целовать ее, вторгаясь языком на уже захваченную территорию, дразня, разжигая до невменоза обоих, но все медля, растягивая охеренно сладкое предвкушение. Руки Женьки на себе ощущать, блуждающие от затылка и плеч, вдоль спины до задницы, а своими вылепливать, изучать заново то, что кажется и так знаю до мелочей, но разве таким можно нажраться досыта? Толкаться-втираться между ее ног еще пока мягко, но по каждому ее тихому вдоху понимая – попадаю в точку и тащиться от того, что между нами становится все жарче и влажнее, а одежда чудится все более чуждым элементом на наших телах.

Жаркий выдох-шепот в мое ухо, а я сначала глухой-тупой, весь в ощущениях, так что выдал только бестолковое «М?»

– Виктор… когда? – повторила Женька, лизнув мою кожу за ухом и протиснула ладонь между нами, коснувшись пока только головки через трикотаж в два долбаных слоя, а я еще зависал хрен пойми сколько, переживая реку огня вдоль позвоночника и от этих ее действий.

– М-м-м… минут сорок сказал… – наконец нашел я у себя участочек способного соображать мозга и тут же чуть не взвыл от сжавшего тисками прямо мои бедные шары разочарования. – Тормозим?

– Успеем, – Женька отстранилась сама и уперлась в мое плечо, вынуждая чуть попятиться, и по-хозяйски оттянула мои спортивки сразу с трусами, одаривая приветственным взглядом и порочной ухмылкой моего уже изрядно прослезившегося нижнего бойца, что сейчас реально мог с полным правом претендовать на звание оловянного солдата.

– Ух! – вырвалось у меня судорожное, а ведь она же еще и не коснулась толком, а тут же мысли шатнуло в весьма практичную сторону. – Резинки.

Воронова подцепила свою водолазку, стянула ее, прихватив и лифчик, но прежде чем я успел захапать загребущими лапами самые кайфовые в мире сиськи, буквально стекла со стола, на который я ее усадил. И к моему полному, и все больше возрастающему с дикой скоростью ахренею, плавно опустилась на колени, стягивая вслед за своим спуском и мое тряпье до самых ступней.

– Я разок обойдусь. – Подняла она на меня такой порочно-одурманенный взгляд, которым мне и жалкие остатки крыши снесло, как выстрелом в башку. – А ты?

Женька самую малость откинула голову, упершись затылком в дверцу кухонного шкафчика позади и подставив свои ох*ительные губы прямо под мой задергавшийся и зашлепавший по ним мокрой головкой член. Я захрипел, задохнувшись от самого пошлого и восхитительного в моей жизни вида, от блеска прозрачной собственной смазки остающейся на коже Женьки и ее губах и даже зажмурился на пару секунд, справляясь с въ*бавшим от ушуршавшей черепушки до паха импульсом. Кончить, я могу и умираю как хочу кончить просто вжавшись гудящим белым диким пламенем концом в ее губы. Больше и не понадобится, а Льдина вообще-то спросила совсем не об этом.

– Да. Да! – закивал я, давая обещание, что готов ответить ей тем же, что она так щедро предлагала мне. На самом деле, когда член в сантиметре от рая, а яйца в огне, я пообещал бы женщине что угодно, ради доступа в ее рот, а уж моей Вороне и подавно.

Едва ощутимое дурацкое царапнувшее нечто мелькнуло внутри за сплошной стеной похоти, отдаленно похожее на сожаление, что у нас опять вроде по озвученному Льдиной изначально плану – она не готова дарить мне удовольствие бездумно, из чистой страсти и без отдачи, но в жопу это. Почему нет-то? Почему должна захотеть другого? Главное, что в принципе я получаю даже больше, о чем обнаглел бы попросить, так что отплатить будет че…

– О-о-о-х, су-у-ука-а-а! – прошипел, скрипнув зубами, чтобы не заорать от чувственного ожога, когда Женька без всякой предупредительной предвариловки смачно лизнула мой ствол от основания до головки, одновременно шумно вдохнув и тут же плавно, но стремительно приняла его в свой рот. Глубоко, так, что уперся, и стиснуло мокрой жарой.

Перед зенками замельтешило, в башке сорвалось и кувыркнулось, как если бы кто кирпичем по ней засветил. Рука дернулась сама, опять захватывая и накручивая на кулак Женькину косу, а рожу явно перекосило от борьбы с самым скотско-порочным порывом, что со мной хоть когда-то случался. Ну, урод ведь, и так девушка готова дать тебе то, о чем мечтать только, а мне мало, да? Не минета на ее условиях, не ласки хочется, а трахнуть, поиметь ее рот, как животное конченное какое-то. Поиметь, как свое, как то, чем владею полностью.

– Су-у-ука-а-а… – снова прошипел сдавленно, уже в свой адрес, принуждая себя разжать гребаные пальцы и отпустить основание косы Женьки.

Но она вдруг вскинула руки и положила их поверх моей, пресекая, и так трындец как, тяжело дающееся действие. И чтобы совсем уж не тупил или не осталось непоняток, качнулась назад, почти выпуская из влажного пекла, зыркнула снизу вверх, нарочно продлив мучительную паузу и давая прочесть требование и позволение в одном взгляде, и сама нажала на мою руку своей, насаживая себя обратно на мой ствол до упора.

Ох…Оху*ть!!! Она этого хочет? Жесткого орального траха, от мысли о котором мне самому аж страшно… страшно жарко?

Могу смело утверждать, что у практически любого нормального мужика, хоть разок посмотревшего порнуху, есть фантастическо-несбыточные фантазии, у каждого свои, о том, что его девушка-жена-постоянная партнерша, да просто случайная любовница, внезапно одарит его каким-нибудь фокусом из репертуара актрис подобного жанра. Хотя бы спонтанным сексом без всякой подготовки. Но, бл*дь, большинство из нас понимает, что это – исключительно фантазия, тебе этого в реале не видать, поэтому вздрочни на такое на досуге и успокойся. Короче, для полной ясности – к тому, что подобное возьмет и начнет случаться с тобой раз за разом, жизнь нас, бедолаг, не готовит. Но застывать в полнейшем шокированном ахуе, когда вдруг можно и твоя женщина хочет – это не повод.

Я стиснул волосы моей Вороны сильнее, оскалился, вмиг осатанев от такой бешеной похоти, что скорее уж на лютую ярость была похожа, и, зарычав сквозь зубы, толкнулся в ее рот, вынуждая взять еще глубже. Жрал глазами, торжествуя, улетая от вида ее растянувшихся от толщины основания губ, от прошивающих меня навылет спазмов ее горла, от поливших их углов глаз слез, но в последнее мгновенье в мозг ударило острой паникой и рванулся обратно. Льдина вдохнула, взахлеб хапая воздух и схватившись за шею, а я согнулся, ловя ее соленые от слез и моего собственного вкуса губы.

– Слишком? Жень? Перебор?

– Нет! – хрипло выдохнула она в мои губы. – Давай, играем по-взрослому, Сойка. Поверь, я отыграюсь по-полной.

Замер на мгновенье, ошеломленный чем-то… неправильным, опять острой ледяной крошкой по сердцу резанувшим от ее слов, но… уже в следующее мгновение представил как это будет… расплата, когда она станет орально иметь меня так же, я ее хочу сейчас… и вот с этого момента соображать адекватно уже перестал на какое-то время.

Трахал безжалостно, то насаживая на свой член, то толкаясь так, что упиралась затылком в скрипящий и звенящий посудой шкаф. Пожирал глазами, бормоча дичайшую похабщину, стирал-собирал пальцами хрусталь слез и тут же беспардонно выжимал новые, как бесом озверевшим одержимый оттого, как вибрировало горло моей Вороны от стонов. Только подходило, так, что совсем край, отшатывался, зажимая себя в кулаке, чтобы не кончить, сгибался и целовал ее снова, глубоко, алчно, вталкивая язык туда, где только что был мой член, продолжая все то же наше безумно-развратное действо. И только когда почуял, что тормозить себя больше уже не в состоянии, подхватил Женьку подмышки, беспардонно разодрал ширинку на джинсах, сдернул их до ее колен и подсадил обратно на стол голой задницей. Зашелестели сметенные со стола макароны и что-то из посуды зазвенело по полу – похрен. Толкнул Женьку в грудь, не забыв стиснуть сосок вдогонку, задрал ей ноги, сгибая пополам, коленями прям к подбородку и открывая себе доступ к ее промежности. Плотно сомкнутые в таком положении половые губы блестели от влаги, мигом высушив ее видом у меня во рту, а пряный аромат безнадежно заведенной женщины долбанул по затылку, роняя лицом в источник кайфа.

Я пробовал куни пару раз до этого, но партнерши мне попадались очень зажатые, и выходило одно баловство и хихиканье, вместо чего-то способного торкнуть обоих. Поэтому опытным пилоткопроходцем в этом плане я себя не считал, зато желания ублажить Ворону было через край и до того, как попробовал вкус солоновато-мускусный. А как хапнул, так и вовсе прикрутило – не вздохнуть. Только бесстыдно вылизывать, присасываться, вторгаться языком, втираться губами, целуя как только что ее рот взасос, и вдыхать, напасаясь по-наркомански, ловить пальцами дрожь. А уж когда Женька просунула руку между своими ногами и впилась пальцами властно в мой затылок, направляя и рыкнула тигрицей «быстрее!» я и вовсе сдался. Размазался лицом, утопая в ней безвозвратно почудилось, в ее отклике и дрочил себе, мыча созвучно от каждого ее вскрика. В оргазм влетел с запредельной скоростью и мощью, ощутив, как по языку прямо потекло. И сам стек, потому что ноги держать отказались, а глаза на несколько секунд ослепли от вспышек перед ними. Прозрел чуть и кайфанул вдогонку от охренительно порочного и прекрасного вида на тяжело дышащую и качественно мною удовлетворенную женщину, распростертую уже бессильно на столе.

– Оч… очуметь можно, – выдавил сквозь рваное дыхание и потерся мокрой мордой о Женькино бедро. – Знаешь, большинство мужчин только мечтать могут о таком бешеном кайфе, которым ты меня ошарашила, от своих девушек или жен. Помереть от счастья и шока так недолго.

– В том-то и прелесть случайных связей и коротких секс-приключений, Сойкин, – хрипловато ответила моя Воронова. – Можно все попробовать, но помереть не светит, ибо долго все не длится.

– Типа разовый аттракцион невиданной сексуальной щедрости был только что? – я вытер рот и подбородок ладонью и поднялся, чтобы заглянуть ей в лицо. Че-то прям цепануло по-живому.

– А ты на повторение рассчитываешь? – Женька резко села и уставилась совершенно холодно в ответ.

Вот же, зараза ты, Ворона! Напомнить тебе о том, что вот недавно тут тоже пыталась мне затереть, что тебе пофиг, и губу мне закатать нужно. А сидишь теперь с голой задницей передо мной. Или я просто тормоз, и это у нас сразу заход на новый круг пошел?

– Я надеюсь на разнообразие подобных сказочных событий с нашим общим участием и дальше.

Ответить Женька не успела – по кухне раскатился дребезжащий звук, что был вероятно дверным звонком, так что я натянул штаны и пошел встречать Витька. Ишь ты, научилась она мгновенной заморозке, ага. А только что полыхала – как кухню не подожгли – непонятно. Ну ничего, будем планомерно размораживать тебя путем регулярной глубокой прожарки, Льдина ты моя.