Текст книги "Эндана"

Глава 14

Луна, выкатившая из-за островерхих горных пиков свой желтый шар, отразилась в черных зрачках огромного зверя двумя фонариками. Дракон зажмурился и недовольно дохнул струей дыма. Тяжелая лапа на мгновение выпустила похожие на серпы когти, дернулись и замерли кожистые крылья. Истекал последний час оговоренной встречи.

Сипхората потянулась всем телом и перевернулась на другой бок, устраиваясь удобнее. Ожидание было бесполезным, она знала об этом. Маленький человеческий детеныш, ступивший на предначертанный ему путь, не придет сегодня к черным скалам пустынного горного перевала. Но слово дракона есть слово дракона, поэтому надо ждать. К тому же грех не воспользоваться возможностью поразмыслить в одиночестве, пока никто не теребит хвост маленькими зубастыми челюстями и не использует бока вместо горки.

Дракониха закрыла янтарные глаза, представила себе хрупкую фигурку, бредущую по каменистому склону, и снова сердито дохнула дымом – слишком рано, слишком слаба! Но сделанного не вернуть – принцессе придется постараться выжить. А для этого ей надо немного помочь.

Придя к такому решению, дракониха встряхнулась, прогоняя остатки дремы, и в следующее мгновение сильные крылья подняли в небо тяжелое тело. Сипхората, сделав прощальный круг над пустынными скалами, растворилась в бархатной тьме ночного неба. Ее путь лежал мимо пещеры, где сладко спал детеныш, прижавшись к надежному боку отца. Черной тенью пронеслась Сипхората над королевским дворцом, над возделанными садами Энданы, над лениво струящимися водами Сели, и первые лучи солнца застали дракониху на древней земле Красных гор, самого мощного из гномьих княжеств. И хотя с первого взгляда страна казалась пустынной, Сипхората знала: горы скрывают в своих недрах прекрасные каменные города, стоящие вдоль берегов подземных озер и рек, а вход в них охраняет вооруженная стража.

Дракониха немного покружила над местом, где мощенная гранитными плитами широкая дорога упиралась в красный монолит скалы, приземлилась, подняв крыльями маленький смерч, и легонько щелкнула кончиком хвоста по воротам. «Легонько» по драконьим меркам – гул от щелчка разнесся по всем окрестностям.

Высоко над воротами отворилось небольшое окошко, и в него высунулась сонная недовольная физиономия гнома. Он удивленно посмотрел на гостью. Сипхората тихо прошипела два слова, стражник кивнул и исчез, не забыв захлопнуть окошко.

Широко зевнув, утомленная долгой дорогой Сипхората с удовольствием растянулась на дороге, закрыв телом вход. Вновь выглянувший в окошко стражник побагровел от возмущения. Гном мог бы поклясться своей бородой, что дракониха так улеглась намеренно!

Стражник в сердцах громко хлопнул ставней и не увидел, как довольно прищурилась гостья. Она тоже не первый день жила на этом свете, драконы еще помнили те времена, когда дети гор не смели показаться на солнце из-за угрозы окаменеть. Боги сделали им подарок, навсегда избавив от этой напасти, но, по мнению драконов, забыли избавить еще от одной неприятной черты – от твердолобого упрямства. Не перегороди Сипхората дорогу, стражники не стали бы особо спешить с розыском ее знакомого, а так, хочешь не хочешь, пришлось бежать за оружейником, проклиная недотепу, додумавшегося связаться с наглой зверюгой.

Р’Омус не заставил себя ждать, явившись прямо из-за стола: в огненной бороде застряли крошки пирога. Гном прочесывал ее пятерней, пытаясь привести в порядок.

Оружейник почтительно поклонился, поздоровался и поинтересовался:

– Что привело тебя снова ко мне, мудрейшая?

Дракониха прошипела:

– Пора!

Р’Омус удивленно поднял брови:

– Но четырнадцать Леа исполнится только в начале осени!

Сипхората раздраженно махнула хвостом:

– Она ушла по ту сторону.

У старого мастера вытянулось в изумлении лицо.

– Поторопись! – проревела дракониха и взлетела, оставив гнома стоять у ворот, из-за которых выглядывала любопытная стража.

Гном, почесав затылок, посмотрел вслед маленькому пятнышку в небе и вздохнул:

– Поди найди иголку в сугробе, – потом заворчал, увидев подмастерье, конечно же не упустившего случая поглазеть. – Бездельник, заняться больше нечем, только за мной следом таскаться, – и уже громче сказал: – Мы уезжаем!

* * *

Черные остовы сгоревшего селения торчали смрадными пятнами среди зелени полей. Ни одного целого дома, ни одной живой души, даже животных и тех не видно. То ли всех перебили, то ли сами разбежались.

Тиар почувствовал, как злость на собственное бессилие заполняет его душу. Вот уже седьмой день тянется погоня за шайкой разбойников, но безрезультатно!

– Осмотреть развалины, может, кто выжил, – тихо приказал северянин.

Несколько воинов, пришпорив коней, поскакали вперед. Тиар увидел среди них золотоволосую голову и выругался сквозь зубы. Сколько раз он уже давал приказ этому непоседе держаться за его спиной, но все впустую – мальчишка постоянно норовил сунуть нос в самые опасные места. Просто удивительно, как до сих пор цела его пустая голова!

– Ты напрасно тревожишься о мальчике, мой король.

Ворчливый бас за спиной Тиара заставил короля оглянуться на пожилого воина, богато украшенного сединой.

– Мальчишка проворнее куницы и гораздо опаснее ее. Я наблюдал за ним все это время. Он ни разу не сделал в бою ни одного лишнего или неверного движения.

Тиар согласился:

– Знаю, Деруен, но все когда-нибудь бывает впервые. Леонид совсем еще ребенок.

Старый воин снова покачал головой:

– Нет, мой господин, он уже не ребенок, хотя до мужчины, конечно, не дорос. – Помолчал в ожидании ответа и словно невзначай поинтересовался: – Придумал, что дальше с ним будешь делать?

Тиар неопределенно пожал плечами. Он еще не решил, куда пристроить юношу.

– Возьми его в свою личную охрану, господин. Он уже спас тебя один раз, глядишь, еще в чем поможет.

Неожиданное предложение Деруена застало молодого человека врасплох, и он недоуменно покосился на наставника:

– Я думал, ты не доверяешь энданцу.

– Не доверяю, – согласился воин и хмыкнул: – Но многим в твоем окружении я доверяю еще меньше.

Тиар вопросительно поднял брови, но промолчал.

Старый товарищ отца, в задумчивости подергав длинный ус, продолжил:

– Когда тебя похитили, мы все спали беспробудным сном. Кто-то подлил зелье в походный котел. Нас могли запросто перерезать как котят, но не стали. Почему? Потому что тот, кто подлил зелье, прятался среди нас. Среди живых легче прятаться, чем среди трупов. К тому же я не нашел наутро в лагере следов сикмэ, зато там были следы лошади, копыта которой обмотали травой. Кто-то вывез тебя спящего и отдал этим тварям на растерзание.

Тиар нахмурился. Он знал, что среди придворных затесался враг, но до недавнего времени считал своих воинов надежнее скалы.

– Возьми парнишку в охранники, – продолжил гнуть свое Деруен. – У него свежий взгляд, он видит многое, к чему и я и ты давно привыкли. Глядишь, чужеземец сумеет обнаружить ядовитую змею, а нам останется только ее пришибить!

Тиар хотел что-то сказать, но его внимание привлекли громкие возгласы.

– Нашли! Нашли!

Первый раз за неделю в руинах обнаружили живых.

* * *

Полные отчаянного страха большие серые глаза с надеждой смотрели на воинов. Их обладательница, молодая хорошенькая женщина с лицом, залитым слезами, прижимала к себе двоих детей: девочку лет семи и мальчика лет трех. Девочка испуганно поскуливала, а малыш молчал, плотно сомкнув губы. Видно было только, как исцарапанное, едва прикрытое лохмотьями тело сотрясает мелкая дрожь.

Леа, потянув руки к малышу, улыбнулась женщине:

– Дай его сюда, я помогу!

Женщина еще крепче вцепилась в ребенка и отчаянно замотала головой, отказываясь принимать помощь.

– Не бойся, – Леа постаралась, чтобы ее голос звучал как можно мягче. – Я не причиню вреда.

Девчушка, стоявшая у самой морды нервно переступающего с ноги на ногу коня, попросила:

– Меня возьмите!

Леа кивнула:

– И тебя, и твою маму, только сначала – малыша.

Девочка надула губы, но промолчала. Внезапно мальчик сам потянулся к Леа и заплакал. Женщина, удивленно моргнув, с неохотой передала ребенка в протянутые руки. Дальше события стали развиваться так неожиданно, что подъехавшие воины решили: их новый товарищ сошел с ума – и застыли в нерешительности. Стоило мальчику попасть к Леа, как она перекинула его в руки оказавшегося рядом Траеса, а сама, выхватив из ножен меч, рубанула по тонкой шее женщины. Хрупкое тело забилось в конвульсиях, страшно закричала девочка, но тут же замолкла, захлебнувшись в собственной крови. Меч, убивший мать, нашел и ее.

– Ты что творишь?! – Отчаянный крик Траеса уже не мог что-то исправить.

Два тела лежали у обугленных развалин, а над ними замер золотоволосый убийца.

И когда северяне решились было отправить его вслед за жертвами, с телами начало происходить такое, что заставило воинов схватиться за храмовые обереги и опустить мечи.

Трупы стали на глазах меняться, как будто невидимый фокусник сдернул и развеял по ветру покрывавшую их человеческую плоть, обнажив уродливые тела темно-серого цвета. Когтистые шестипалые лапы, гребнистая голова с вытянутыми вперед челюстями, полными узких острых зубов, длинный чешуйчатый хвост.

– Лаки, – сплюнул сквозь зубы подоспевший Деруен. – Давно не появлялись. Опять Гиблое озеро дало течь! – Он строго глянул на Леа и спросил: – Как догадался, Леон?

Леа пожала плечами:

– Так видно же. Они изнутри черные, словно гнилые.

– Ты часом не колдун? – с нехорошей усмешкой поинтересовался Траес, пожалуй, единственный среди воинов Тиара, который терпеть ее не мог.

– Нет, не колдун, – снова уселась в седло ее высочество. – Просто на меня не действует магия. Никакая.

Деруен многозначительно посмотрел на молчавшего до сих пор Тиара.

– А откуда ты знаешь? – не мог угомониться рыжий недруг.

– Жрецы сказали, – отрезала Леа и забрала из его рук малыша.

Тот вцепился в ее тунику, как клещ, прижался худеньким телом и неожиданно для всех погрозил Тиару маленьким кулачком. Громкий хохот воинов заставил закончить препирания.

– Боец! – уважительно кивнул на мальчика Деруен и снова повернулся к девушке. – Так ты, стало быть, видишь сквозь личину?

Леа кивнула и скривилась в душе от следующего вопроса.

– А что ты еще умеешь?

Если бы это сказал не Тиар, она не стала бы отвечать, но тут уж никуда не денешься. Можно, конечно, соврать, но врать правителю – себе дороже. Если правда выплывет, вместе с доверием можно и голову потерять.

– Могу чувствовать присутствие зла, – неохотно призналась она.

– Как это? – удивленно захлопал глазами совсем молоденький жрец по имени Каррегог.

Притом неизвестно, чего больше было в его голосе – любопытства или негодования.

Леа вздохнула поглубже, закрыла глаза и присмотрелась к окружающему миру. Совсем недалеко, справа, пульсировало еще несколько черных точек.

Она снова открыла глаза и уверенно показала рукой:

– Там еще несколько таких, как эта.

Она ткнула в монстра поменьше.

– Понятно, – зло ощерился Тиар. – Выводок натаскивать привела, значит. Вот тебе и разбойники.

– Где они? – хриплым от ненависти голосом спросил один из воинов.

Девочка потянула повод, разворачивая коня в нужном направлении.

– Куда! – загородил дорогу Деруен. – У тебя руки заняты, держись за нами!

Леа недовольно оскалилась, но промолчала. Ее движения действительно были скованы из-за прижавшегося ребенка.

Через полчаса все было кончено. Лаки не стали тратить силы на маскировку, они с остервенением кинулись из руин на воинов, но убить никого не смогли. Мечи нашли их раньше, чем лаки успели дотянуться до людей.

– Все? – коротко спросил Тиар у девушки, вытирая на ходу окровавленный клинок.

Леа кивнула – ушла давящая тяжесть из затылка, а это значит, тварей перебили всех. Уроки Сипхораты не прошли даром, но только сейчас принцесса оценила их по достоинству.

* * *

Лошадиные копыта гулко цокали по подъемному мосту, ведущему в замок. Леа с удивлением осматривалась. Как не похожи поселения северян на городки Энданы. Ни одного дома вне стен. Ни одного села без крепкой ограды высотой в два роста, а то и рва, заполненного водой. Как будто идет война. Вот и замок встретил гостей ощетинившимися копьями стражей. Правда, Тиара тут же признали, поприветствовав радостными криками и низкими поклонами.

За замковой стеной ютились хижины крестьян, дальше тянулся еще один ряд стен. Ее высочество удивила нужда, смотревшая на нее глазами голодных детей, ветхой одеждой взрослых, – крестьяне из страны Кенлир, так называли свою родину северяне, едва сводили концы с концами.

Господский дом отличался от остальных только большими размерами да крышей, крытой красной черепицей. Массивные дубовые двери дома стояли распахнутыми настежь – гостей ждали.

Хозяин замка встал перед правителем на одно колено и почтительно склонил голову:

– Я рад приветствовать тебя, повелитель.

Тиар спешился и поспешил поднять вассала:

– Я тоже рад видеть тебя, Марк. А где прекрасная Игерна?

Мужчина выпрямился во весь немаленький рост, оказавшись на полголовы выше короля, и тихо сказал:

– Моя супруга тяжело больна и не может выйти, прошу простить нас.

Тиар сочувственно положил ладонь на плечо владельца замка:

– Надеюсь, с нею все будет хорошо!

Марк только сжал губы, не ответив на пожелание правителя.

После обмена приветствиями воины, торопясь оказаться под гостеприимными сводами, спешились, побросав поводья в руки расторопных слуг. Только Леа задержалась.

Она замялась, не зная, кому перепоручить найденыша. Малыш так и заснул у принцессы на руках. Несколько раз мальчика хотели забрать товарищи Леа, но он начинал, не просыпаясь, плакать, еще сильнее цепляясь за своего спасителя. В конце концов ребенка оставили в покое, предоставив самому выбирать защитника. Над Леа по-доброму подтрунивали всю дорогу, и только Траес по-прежнему молчал, бросая недружелюбные взгляды в ее сторону. Леа тоже время от времени на него поглядывала, пытаясь угадать – во что выльется эта неприязнь.

За неделю погони девушка доказала, что достойна занимать место в рядах этих сильных мужчин. И получила новое имя, теперь с легкой руки Деруена все звали чужеземца – Леон.

Пожилой воин с усмешкой пояснил:

– Не дорос ты еще до длинного имени, парень.

Но самое главное, никто даже не усомнился, что гость из южных земель – мальчик. Леа попробовала произнести шепотом новое имя – Леон. Звучание ей понравилось.

– Господин? – Тонкий детский голосок прервал размышления ее высочества, она поняла, что осталась одна: все ее товарищи уже прошли в дом.

Коня же подхватил под уздцы длинноволосый мальчишка и теперь в нетерпении топтался на месте, ожидая, когда всадник наконец очнется.

Леа же, углядев дородную служанку, чем-то напомнившую Риву, поспешила обратиться к ней с просьбой:

– Уважаемая, у меня на руках малыш, который нуждается в отдыхе, еде и лечении. Поможете его устроить? – и распахнула полы плаща.

Служанка повела себя странно – как вытащенная из воды рыба, открыла рот в беззвучном зевке, а потом завопила во всю мощь своих легких:

– Хозяин! Хозяин!

В то же мгновение лошадь Леа встала на дыбы, чуть не сбросив с себя всадницу, и пока та пыталась одновременно усидеть, удержать ребенка и успокоить животное, на пороге показался сумрачный Марк:

– Ты распугала всех собак своим криком. Что случилось?

Служанка, не помня себя то ли от счастья, то ли от ужаса, схватила мужчину за рукав, тыча пухлой рукой в сторону Леа:

– Хозяин, хозяин!

Марк, присмотревшись, ахнул и в одно мгновение оказался рядом с лошадью. Сильная рука перехватила поводья, и Леа наконец перевела дух:

– Спасибо, я уже думал, что не справлюсь.

Мужчина, не слыша, протянул руки к ребенку, но тот не заметил безмолвной мольбы – он изо всех сил цеплялся за девушку.

– Биван! – хрипло позвал Марк.

Мальчик широко распахнул темные глазенки:

– Папа…

Дальше началось настоящее светопреставление. Слуги бестолково метались, хозяин замка, забыв о важных гостях, подхватил на руки вновь обретенного сына и устремился в спальню к супруге, преодолевая за один прыжок по несколько ступенек. За ним устремились причитающие служанки.

Позже Марк поведал грустную историю. Биван гостил у родителей жены и должен был уже вернуться домой, когда до замка докатились первые слухи о бесчинствующих разбойниках. Обеспокоенный отец тут же отправил навстречу воинов, но, как оказалось, слишком поздно. Поместье тестя встретило Марка дымящимися руинами – его сожгли. И хотя тела Бивана среди мертвых не нашли, шансов на то, что он выжил, почти не осталось.

Еще неделю люди Марка кружили по окрестным лесам в попытке отыскать хоть какие-то следы ребенка, пока не наткнулись на его окровавленный смятый плащ. Последняя надежда угасла, и поисковики вернулись домой. Супруга слегла от горя, а Марку только осталось наблюдать, как угасает в ее глазах интерес к жизни.

– Я обязан вам больше, чем жизнью, – закончил свой рассказ Марк, снова склоняясь перед королем.

– Ты не того благодаришь, – отказался от чужой славы Тиар. – Вот спаситель Бивана, да и не только его. Твоего сына похитили лаки. И мы тоже стали бы их добычей, если бы не этот юноша. – Правитель благодушно указал на сидящего в сторонке незнакомца.

Марк недоверчиво посмотрел на молодого воина, того самого, в чьих руках он нашел Бивана.

Юноша – да какое там юноша, всего лишь подросток – скромно сидел в стороне, почесывая за ухом ластившуюся к нему кошку. У парнишки были волосы, светлее которых Марку еще не приходилось видеть, и глаза цвета летнего неба, а еще в чертах его лица таилась неуловимая чуждость, отличавшая паренька от других людей.

– Ты спас моего сына?! – Эти слова, непроизвольно вырвавшиеся у мужчины, заставили мальчика густо покраснеть и пожать плечами.

– Он-он, не сомневайся, – с усмешкой подтвердил Тиар.

А Деруен добавил, видя тень сомнения на лице Марка:

– Ты не смотри, что хлипкий. Если по нему сразу кулаком не попасть, любого здороваться с предками отправит. А сразу никто не попадает, уж слишком мелкий!

Громкий хохот товарищей совсем смутил парнишку, он согнал с колен кошку и встал, сердито сведя брови к переносице.

– Видишь, какой грозный, – снова поддел мальчишку Деруен.

А Марк, опустившись пред юным воином на одно колено, как ранее перед Тиаром, сказал:

– Мой дом – твой дом. Твой враг – мой враг.

Мальчишка, вопреки ожиданиям, не смутился, а уверенно, словно не раз проделывал это, ответил:

– Я принимаю с благодарностью твою дружбу, Марк.

* * *

Влажный туман вязкой массой расползался в стороны из котлована, пряча в серый муар поросшие лесом окрестные холмы. Тиар дернул за поводья, заставив своего коня остановиться.

Дальше ехать нельзя! Мертвячья лощина славилась неожиданными скальными обрывами.

Плотная занавесь тумана медленно, но неотвратимо ползла в сторону людей, грозя поглотить все землю.

– Разбиваем лагерь, пока хоть что-то видно. Ближе к ручью, – приказал Тиар.

Воины, спешившись, принялись снимать с коней поклажу. Леа тоже расседлала животное, погладив по бархатной морде, доверчиво сунувшейся за лакомством в хозяйские ладони. Девочка скормила припасенный сухарик, стреножила коня, подхватила пустой кожаный бурдюк и пошла к ручью, ориентируясь на его веселое журчание.

– Куда один! – тут же рыкнул Деруен.

Принцесса недовольно поморщилась. Фактически с первого дня почти каждый воин Тиара считал своим долгом присматривать за ней, словно других дел не было. Вот и сейчас рядом тут же возник Марк.

Он кивнул Деруену, и тот успокоенно проворчал:

– Ну, тогда идите.

Принцесса с досады сплюнула себе под ноги.

И когда только ее начнут считать равной? Вот уже полтора месяца прошло с той памятной встречи в горах. Разве она не показала, на что способна?!

Марк понимающе наблюдал за порывистыми от злости движениями юного товарища. Этот высокий худой мужчина с топорщащимися жесткими волосами стального цвета оказался самым молчаливым среди воинов Тиара. Леа даже как-то подумалось, что, наверное, правитель отдыхает душой рядом с ним, когда устает от болтовни придворных. Марк был полной противоположностью рыжему Траесу, вспыльчивый характер которого стал притчей во языцех.

Ручей прятался в глубокой и узкой расщелине, на дно которой вели сырые скользкие склоны, густо поросшие папоротником. Леа, все еще обижаясь на навязчивую опеку, быстро спустилась вниз и уже хотела окунуть бурдюк, но Марк удержал ее руку. Он присел на корточки, внимательно вгляделся в прозрачный поток, зачерпнул воду горстью, попробовал на вкус и только потом кивнул, давая разрешение.

Все раздражение девочки моментально смела волна любопытства:

– Что ты сейчас сделал, Марк? А зачем? Разве это не обычная вода?

Мужчина, слегка пожав плечами, ответил:

– Иногда нет.

– Почему? – тут же спросила Леа, с интересом наблюдая, как скачками пробирается среди мокрых камней ярко-зеленый лягушонок.

– Бывает мертвая вода, – непонятно выразился воин и замолк.

Ее высочество попробовала задать еще несколько вопросов, но безрезультатно. С тем же успехом можно беседовать с деревом!

Девушка подумала, что в день их первой встречи Марк, наверное, наговорился на год вперед. Как-никак ему пришлось выдержать получасовую беседу с его величеством, рассказывая о своем несчастье.

Ну и ладно! Ведь есть еще Деруен. Он точно все объяснит – старый воин любит рассказывать жуткие легенды Кенлира.

Леа в предвкушении улыбнулась, набрала воды и, согнувшись под тяжестью поклажи, побрела к костру. Рядом легко шествовал Марк с еще большим бурдюком, полным до самой пробки.

Первым, на кого они наткнулись у лагеря, оказался Каррегог. Жрец, сгорбившись, увлеченно чертил на влажной земле какие-то знаки, высунув от усердия язык и не замечая, что длинные полы одеяния уже подмели всю округу.

– Колдует? – уважительным шепотом спросила у проходящего мимо воина девочка.

Тот споткнулся от такого вопроса, а жрец взвился на ноги, уставившись в молчаливом негодовании на оскорбившего его юнца.

– Прости, почтеннейший, я что-то не то сказал? – виновато спросила принцесса, скромно потупив глаза, чтобы никто не заметил блеснувшей в них насмешки.

Каррегог открыл рот, готовясь разразиться гневной тирадой, но спокойный голос Тиара заставил жреца передумать:

– Не кипятись, Каррегог. Страна этого юноши столь благословенна, что даже колдуны в ней полны добра и смирения.

– Они притворяются, – раздраженно пробурчал жрец, но все же нашел в себе силы и елейно улыбнулся: – Я черчу священные знаки, которые отпугнут зло, обитающее в этих краях.

– Если ты не колдун, как же они помогут? – не унималась Леа.

Каррегог раздраженно дернул щекой, сердясь на неуемного юнца, но снизошел до ответа:

– За моей спиной стоят великие боги и их избранник.

Леа, внимательно разглядев рисунок на земле, обрадованно воскликнула:

– О, я видел точно такой же на развалинах храма в последнем поселении! Он что-то означает?

– Он дарует защиту, – кисло ответил жрец и величаво удалился к своему шатру, не желая дальше тратить время на глупого подростка, который не в силах оценить мудрость просвещенного мужа.

Однако мальчишка попался сродни полевым клещам и никак не желал отставать:

– Не обижайся, почтенный Каррегог, но не мог бы ты ответить еще на один вопрос?

Служитель богов повернулся с твердым намерением отвязаться от противного мальчишки и встретил такой умоляющий взгляд, что от растерянности кивнул головой. Тут же спохватился, но на попятную не пошел.

– Спрашивай, – обреченно сказал жрец.

– Расскажи мне о ваших богах и их избранниках.

Каррегог, улыбнувшись, приосанился и начал неторопливое повествование о великих пророках, через которых боги разговаривают с людьми. О единственном средстве избавления от напастей, свалившихся на головы детей Трехликого. О верном пути, ведущем праведные души к спасению, о гневе Трехликого, испепеляющего отступников руками избранных.

Глаза жреца вдохновенно блистали, речь то лилась плавно, как большая река Великих долин, то взмывала в заоблачную высь, уводя за собой слушателей.

Каррегог оказался отличным оратором, вскоре разговоры затихли, северяне почтительно внимали рассказчику. И все было бы хорошо, не реши жрец посочувствовать ершистому подростку, сидящему в тихой задумчивости.

– Не печалься, отрок. Когда-нибудь свет истинной веры доберется и до ваших краев, избранные принесут его в южные варварские равнины! – закончил Каррегог свою проповедь, победно оглядев притихших воинов.

Подросток хмыкнул в ответ:

– Уже.

– Что уже? – моргнул круглыми глазками жрец.

– Уже принесли, правда, не нам, а королю Телгета, – ответил парнишка, прищурившись.

– Наверное, правитель Телгета счастлив иметь рядом столь мудрых советников, – благочестиво закатил глаза жрец, не заметив блеснувшей злости в глазах чужеземца.

– Не знаю, – пожал плечами мальчишка, поднялся с земли, отряхнул одежду и добавил: – Они его свергли.

После чего маленький мерзавец неспешно удалился, оставив несчастного жреца судорожно глотать воздух под серьезным взглядом короля.

* * *

Тиар задумчиво смотрел на уснувшего у костра подростка. Тот по-детски свернулся калачиком и сладко спал, чуть слышно посапывая. Проходящий мимо воин заботливо прикрыл маленькую съежившуюся фигурку своим плащом, поймал взгляд короля и смущенно сказал:

– Мерзнет, жалко парнишку.

Правитель добродушно усмехнулся, его люди на удивление легко приняли в свои ряды чужеземца, считая кем-то вроде младшего братишки. Его несомненная храбрость и отвага, постоянная готовность погрузиться с головой в очередную переделку, искренность и неуемное детское любопытство нашли отклик в их сердцах.

И все-таки для Тиара энданец оставался загадкой. Слишком много он недоговаривал и, при всей своей кажущейся открытости, никого близко не подпускал. Но, может, на это были вполне объяснимые причины. Послышались шаги, и рядом уселся Деруен.

Он, проследив за взглядом правителя, поинтересовался:

– Ну что, принял решение?

Тиар, помедлив с ответом, кивнул:

– Принял!

В конце концов, разве все известно об остальных воинах? Это ведь не мешает им верно служить. Главное, Леон искренне ненавидит то зло, которое ненавидит и сам Тиар, всегда готов прикрыть товарища и уже спасал ему, Тиару, жизнь. А тайны… тайны есть у всех. Если Трехликий захочет, правитель их узнает.

– Я возьму южанина в телохранители, – вынес окончательное решение правитель Кенлира.

Деруен в ответ немного помолчал и счел нужным добавить:

– Есть в нем что-то странное, но он хороший мальчик. И мой нос подсказывает, этот пострел не раз нам еще пригодится.

Король не стал возражать, он сам предчувствовал нечто подобное. Леон обладал неведомой силой, дававшей ему, Тиару, шанс справиться с затаившимися чудовищами, которые прорвались из проклятых земель в Кенлир.

Молодой человек вспомнил стычку со жрецом и нахмурился – еще он умел вселять тревогу в людские сердца. Всего несколько случайно оброненных фраз, а глядишь, уже начали коситься на жреца, как на чужого. Да что там… на него самого перепалка с Каррегогом подействовала как ушат ледяной воды.

Тиар прикусил травинку – время покажет, кто из них прав, но в любом случае над словами мальчишки стоит поразмыслить.

Пока правитель Кенлира предавался раздумьям, холодный порыв ветра разметал наползающий туман в разные стороны, открыв черное небо, полное мерцающих звезд.

– Хорошо! – довольно крякнул Деруен. – А я уж думал, что эта липкая мерзость нас до утра не оставит.

Тиар поднялся – пора на отдых. Завтра предстоит нелегкий день. Гиблое озеро шутить не любит: кто знает, какие твари успели расползтись по его окрестностям.

Правитель Кенлира бросил последний взгляд на спящего подростка. Ветер разметал кудри южанина, и в красноватых отблесках костра сверкнула золотом круглая сережка, четкие дуги бровей чуть дрогнули, губы изогнулись в лукавой улыбке. Леону явно снилось что-то очень хорошее.

Тиар усмехнулся – красив, демоненок. Настоящая девичья сухота. Нелегко придется парнишке, когда попадет во дворец, – молоденькие фрейлины из свиты сестры ему прохода не дадут.

* * *

Сон закончился внезапно, как будто кто-то пихнул под бок и сердито сказал: «Леа, хватит спать, а то все пропустишь!»

Девочка открыла глаза и резко села, оглядываясь по сторонам. Она узнала бы этот голос из тысячи.

– Эдвин? – недоверчиво шепнула в темноту.

Листья дальнего куста колыхнулись. Леа медленно встала и замерла, прислушиваясь, – что-то опасное таилось в зарослях. Рука привычно потянулась к поясу, ладонь почувствовала надежную тяжесть ножа. Девушка крадучись шагнула вперед, пристально вглядываясь в ночной сумрак. Ее движения были так легки и осторожны, что ни один сучок не хрустнул под ногами. За годы, проведенные в школе, ее высочество хорошо усвоила науку азанагов, наставница осталась бы довольна.

Выбравшись из исчерченного обережными знаками круга, Леа шагнула на тропу, остановившись в нескольких ярдах от густых зарослей. Ветки дрогнули под напором – навстречу девочке выпрыгнула огромная кошка дымчато-серого цвета со шкурой, испещренной темными пятнами. Теперь Леа стало понятно, кто охотится на мохнатых диких быков! Такая киса запросто справится с взрослым мерлогом.

Зверь, прижавшись к земле, нервно мотал из стороны в сторону пушистым хвостом.

Леа, почувствовав тревогу и боль лесной кошки, поняла – животное явилось к людям за помощью. Девушка беззвучно шевельнула губами, зверь прижал к голове аккуратные круглые уши и жалобно мяукнул.

– Веди! – тихо приказала принцесса, и хищник затрусил вперед послушным поводырем.

Тропа вилась и петляла, огибая деревья, ныряя в густые заросли кустов, перескакивая с камня на камень. Небо над головой на глазах светлело, меняя темный бархат на зыбкую предрассветную серость. Внезапно кошка остановилась, снова припала к земле и на брюхе поползла вперед. Густая шерсть зверя стала дыбом, пасть ощерилась в беззвучном оскале, из горла вырвалось глухое утробное рычание.

Леа непочтительно дернула хищницу за длинный хвост, заставляя остановиться, и вышла вперед, пристально вглядываясь в неведомую опасность. То, что принцесса увидела, сначала показалось невероятным, похожим на дурной сон. Перед нею открылась небольшая зеленая лужайка, поросшая густой травой и крупными синими цветами. Это был дивный пейзаж, достойный кисти лучших художников, если бы не одно но…

В нескольких ярдах над травой, прямо в воздухе висело искореженное судорогой тело огромной кошки. И на первый взгляд его ничто не поддерживало: ни сверху, ни снизу. Зверь выглядел неважно: всколоченная шерсть, оскаленная пасть с вывалившимся языком. Если бы не хриплое дыхание, девочка решила бы, что он мертв.

Самка, жалобно мяукнув, ткнулась мордой в колени Леа, требуя помощи.