Текст книги "Эндана"

Глава 27

Боль, острая, сверлящая всю левую сторону головы – это было первое, что почувствовала, очнувшись, принцесса, а потом нахлынул запах, тошнотворный запах гниения, словно ее приволокли и бросили на скотомогильнике. В ответ на пробудившееся обоняние к горлу тут же подступила тошнота.

Леа едва успела перекатиться на живот и опереться на руки, как ее вырвало. Желудок выворачивало наизнанку до тех пор, пока он окончательно не опустел. Когда приступ рвоты прошел, оставив после себя горький привкус желчи, девушка вытерла дрожащей рукой рот, доползла на четвереньках до ближайшей стены и села, обессиленно прислонившись к ее холодной поверхности. Перед глазами мелькали пятна и круги, предметы двоились, а тело отказывалось подчиняться, но принцесса упрямо решила подняться.

– Не двигайся, Леа. На пользу это не пойдет.

Знакомый голос заставил Леа осторожно повернуть голову. Буквально на расстоянии вытянутой руки, сгорбившись, сидел верный товарищ.

– Марк! Я думала, тебя убили! – Радость, охватившая ее высочество от одного только звука гортанной кенлирской речи, была безмерна.

Правда, рассмотреть друга толком не получилось – лицо мужчины то и дело расплывалось в белое пятно, – и принцесса снова закрыла глаза.

– Спасла кольчуга. – Марк по-прежнему оставался спокойным и невозмутимым, словно находился в своем поместье, а не томился в подземелье нежити.

Леа слабо улыбнулась.

Воин пододвинулся к девушке и сказал:

– Тебе надо лежать. Скоро к нам пожалуют гости, не стоит показывать врагу, что хорошо себя чувствуешь.

– Хорошо? – хмыкнула ее высочество. – Голова гудит, как пустой котел.

Леа осторожно ощупала висок. Рана распухла, хотя и перестала кровоточить. Прикоснувшись к ней, девушка поняла, что совершила ошибку, – боль, усилившись, стала пульсирующей.

– Вот демон! – выругалась Леа и в недоумении потерла палец о палец: после прикосновения к виску они стали липкими.

– Это высохшая слюна, – пояснил Марк, глядя на ее попытки разлепить пальцы.

– Какая слюна? – не поняла принцесса и прекратила вытирать руку о штаны.

– Из раны текла кровь, нежить слизывала ее, – столь буднично произнес друг, что девушка сначала не поверила, но затем ее передернуло от отвращения.

– Вот мерзость! – поморщилась ее высочество. – Надеюсь, эти твари не ядовитые?

– Не ядовитые, – успокоил Марк, – раз мы не умерли.

Леа вздрогнула, поняв, что ее товарищ тоже не избежал подобной участи. Только ему пришлось хуже, он-то сознание не терял.

– Ты как себя чувствуешь?

Вопрос был не праздный, бледная кожа Марка подходила больше лицу покойника, чем живому человеку.

– Жить буду. – В голосе несгибаемого кенлирца мелькнула насмешка. – Во всяком случае, пока.

«Пока» – это точное слово, Леа сама не дала бы сейчас и медяка за их жизни.

Головокружение усилилось, и ее высочество примолкла, надеясь переждать новый приступ. Марк осторожно тронул девушку за плечо:

– Ложись, Леа, не геройствуй раньше времени.

Принцесса послушно вытянулась на полу. Круговерть в голове немного утихла, зато боль продолжала долбить висок, словно птица сухое дерево. Она отвлекала, не давая сосредоточиться. Ее высочество сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь отодвинуть боль от себя, но ничего не получилось. Вместо этого снова напомнила о себе всепроникающая вонь.

– Марк, чем здесь так пахнет?

– Увидишь, когда придешь в себя, – немного помедлив, ответил северянин.

Расслышав в голосе друга нежелание углубляться в эту тему, Леа не стала настаивать. Завернувшись плотнее в плащ, она попробовала заснуть.

Время тянулось и тянулось, словно длинная дорога в ненастный день, казалось, о пленниках просто-напросто забыли. Принцесса несколько раз забывалась коротким сном, но холод сырого пола и стен будил девушку. Хорошо еще, слуги Проклятой королевы не мародерствовали и оставили узникам всю одежду, включая плащи, забрали только доспехи.

Марк тоже время от времени засыпал, в такие моменты дыхание воина становилось отрывистым и хриплым, словно давалось ему через силу. А еще Леа чувствовала даже на расстоянии, как наливается тело друга нездоровым огнем: ранения не прошли бесследно.

Часа через два боль в голове утихла, в глазах прояснилось. Леа, мысленно поблагодарив предков за крепкие кости, смогла наконец рассмотреть темницу. Это был большой каменный мешок, без дверей и окон, разделенный стальными прутьями от сырого пола до высокого потолка на три части. Два отгороженных закутка предназначались пленникам, третий служил охране. В данный момент стража отсутствовала.

Хотя в железных креплениях, вмурованных в стены, торчали потухшие факелы, свет проникал из круглого отверстия под самым потолком на расстоянии пяти-шести ярдов от пола и был тусклым, словно отверстие вело не на улицу, а в другое помещение.

Девушка сделала вывод, что их заточили в подвал, выбраться из которого самостоятельно, скорее всего, будет сложно.

Не в силах просто сидеть, Леа медленно встала и, придерживаясь стены, добралась до решетки.

Слабость все еще не отпускала ее, но каждый сделанный шаг прибавлял уверенности, возвращая мышцам гибкость и силу.

Принцесса не торопясь исследовала дюйм за дюймом железную решетку, однако все попытки отыскать в прутьях хотя бы намек на дверь окончились неудачей. По-видимому, существовал механизм, убиравший их в пол.

Словно в подтверждение ее догадкам раздался голос Марка:

– Они опускаются, если нажать на рычаг.

Ее высочество присмотрелась: действительно, напротив камеры из стены торчал железный штырь с деревянной ручкой. Далековато, но при желании, если порвать на веревки что-нибудь из одежды… можно попробовать. Вот только что это даст? Дверей, ведущих наружу, принцесса не увидела. Или в подземелье охрану спускают через люк в потолке, или существует потайной ход, который вот так с ходу и не найдешь. А если найдешь, то не откроешь.

Леа двинулась дальше.

Соседний «загон» только на первый взгляд казался пустым: присмотревшись, девушка обнаружила в дальнем углу бесформенную кучу. Именно от нее тянуло разлагающейся плотью. Вероятно, это были останки узника, бедолаги, попавшего в подвалы раньше, чем Леа с Марком. В любом случае несчастный был мертв, потому что живые так не пахнут.

Ее высочество невесело усмехнулась – наверняка каменный мешок не единственное узилище в замке, и пленных поместили рядом с гниющим трупом для лучшей сговорчивости.

Это хороший знак: значит, у них по-прежнему остается шанс выполнить задуманное! Впрочем, возможность выжить при этом невелика…

От судьбы не убежишь. Если Храмну будет угодно, они выберутся и из этой передряги, надо только хорошенько все обдумать.

Эта светлая мысль взбодрила Леа, заставив вспомнить о том, что она еще не проверила свой арсенал. Обругав себя шепотом за такую беспечность, принцесса принялась наверстывать упущенное. Надеяться на то, что оставили что-нибудь из оружия, было бы наивно, но до скрытых сюрпризов могли и не добраться… Опять-таки сапоги оставили на ногах!

Леа, словно невзначай, провела пальцами по косе. Увы, на этот раз принцессу постигло разочарование: все «украшения» безжалостно сдернули, оставив только высохший подарок княжича. Наверняка в насмешку. И самое печальное было то, что нож богини Оне тоже исчез!

Сосредоточившись, принцесса вспомнила, что метнула его в лучника, и обругала себя же – вот демон, лучше ничего придумать не могла, таким оружием расшвыриваться!

С трудом смирившись с потерей бесценного ножа, девушка занялась прической, проверяя, до всего ли добрались при обыске.

Отлично! В косе сохранилась тончайшая стальная струна, выкрашенная под цвет волос.

Леа похлопала себя по куртке.

И… просто замечательно – пуговицы тоже не тронули!

Принцесса улыбнулась воспоминанию: как пыхтел Р’Омус, пытаясь понять, чего она от него хочет. Пуговицы, высвобожденные из гладкого ободка, превращались в маленькие, остро заточенные диски. Не нож, конечно, насмерть никого не убьешь, но неприятно ранить можно.

А две пуговицы приспособили под тайник для снадобья, которое сейчас весьма пригодится.

Девушка досадливо поморщилась – вот бестолковая! Наверное, Леа ударом мозги повредили. Это надо же, столько времени потеряла даром! Могла еще несколько часов назад Марка подлечить! Да и себя заодно. А в остальном… Ну что же, все не так уж плохо.

Леа переплела косу, незаметно вытащила из нее струну, закрепила ее концы на кольцах, которые, на ее счастье, оставили на пальцах, приняв за обычные дамские безделушки, и спрятала удавку в рукав. Пусть будет под рукой, если что.

Закончив с проверкой, девушка снова вернулась на место, села рядом с кенлирцем, украдкой свинтила головку одного из тайников и подцепила ногтями круглый смолистый шарик, изготовленный заботливыми руками Арзилы.

– Вот. – Девушка, нащупав горячую руку воина, сунула лекарство в руку.

Марк чуть повернул голову, дожидаясь объяснения.

– Подержи снадобье во рту, а когда оно немного растает, половину разжуй и проглоти, а вторую – оставь под языком.

На некоторое время в подземелье воцарилась тишина. Марк послушно следовал указаниям подруги, а она сама углубилась в дальнейшие размышления по поводу возможных вариантов развития событий. Тонкие брови девушки то и дело хмурились, а губы упрямо поджимались, словно она вела с кем-то беззвучный спор.

Наконец вспомнив о чем-то, принцесса спохватилась:

– Марк, а у тебя есть хоть какое-то оружие?

Кенлирец в ответ кивнул:

– Есть.

У ее высочества немедленно загорелись глаза.

– Какое?

Воин усмехнулся, вытянул перед собой руки, сжал кулаки и серьезно сказал:

– Вот это!

Леа от удивления пару раз моргнула, а потом звонко рассмеялась.

* * *

– Я рада, что вам так весело у меня в гостях. – Мелодичный женский голос заставил друзей повернуть головы.

Прямо под люком, из которого лился свет, стояла гостья, затянутая в длинное платье цвета слоновой кости, за ее спиной виднелся черный проем двери.

Леа тут же с любопытством уставилась на женщину. Она никак не ожидала, что хозяйка страшного замка будет так выглядеть. Обычное миловидное лицо, такое в Эндане у каждой пятой. Длинные русые волосы, поблескивающие драгоценными камнями шпилек, собраны изящным узлом на затылке. Фарфоровая бледность кожи северянки, нежный румянец на скулах, светло-зеленые глаза смотрят доброжелательно и открыто.

Ну не Проклятая королева, а принцесса на выданье!

А если к этому еще добавить знакомый кенлирский говор, то и вовсе хочется, приветливо улыбнувшись, завести разговор о чем-то хорошем, о погоде например. И все-таки перед пленниками действительно стояла Нейман, правительница монстров, опустошавших Телгет. Леа видела черноту, сочащуюся из пор, делающую фарфоровый цвет кожи мертвым, а взгляд зеленых глаз – как у злой старухи.

Между тем хозяйка разглядывала пленников с не меньшим интересом, чем они ее, не скрывая доброжелательного любопытства и сочувствия. Даже могучая нежить за ее спиной, казалось, была вызвана исключительно для охраны хрупкой госпожи.

Наконец затянувшееся молчание прервали.

– Не могли бы вы, господа, объяснить, зачем пожаловали в мои владения? Я никого, кажется, не приглашала. – Голос рассыпался в подземелье хрустальным колокольчиком, в нем звучал мягкий упрек и недоумение. – Впрочем, можете не отвечать, я не сержусь. Ваша наивность и доверчивость стали слепым оружием в чужих руках. Принцесса, я приглашаю вас на обед, чтобы поговорить в более приятной обстановке. Ваш слуга пока останется здесь, его покормят отдельно.

– Откуда вы знаете, кто я? – Леа не спешила вставать, не желая показывать заинтересованность в этом разговоре.

– Вы не поверите, принцесса, с каким интересом я слежу за вашей судьбой, – улыбнулась хозяйка. – У нас с вами много общего, и мне хотелось бы уберечь столь юное создание от тех ошибок, которые я сама совершила когда-то. Они слишком больно ранят сердце. Впрочем, здесь не место для доверительной беседы – обстановка не располагает. Вы согласны со мной?

Женщина сделала знак охраннику, и он опустил рычаг.

Решетка с лязгом поползла вниз и полностью ушла в пол. Ее высочество, поднимаясь, задела руку товарища и незаметно стряхнула кольца с удавкой. Кулаки любого воина из дружины Тиара – это, несомненно, страшное оружие, а если их к тому же немножечко вооружить… Ни одна нежить не способна обходиться без головы, каким бы колдовством ее ни поднимали.

Леа медленно, словно нехотя, подошла вплотную к Нейман:

– Вы уверены, что этот разговор мне интересен?

– О да! – усмехнулась королева. – Вы же хотите узнать больше о нашей священной дороге, которую вы, люди, называете Вратами? Я обещаю ее показать. Почему бы нет? К тому же я соскучилась по достойным собеседникам. Власть всегда связана с одиночеством, вам ли этого не знать. Пойдемте, принцесса, поболтаем. Мне очень хочется видеть вас в друзьях.

Правительница Ураста доверчиво повернулась к Леа спиной. Казалось, она совсем не боится внезапного нападения.

Леа оглянулась на Марка, он чуть заметно кивнул, давая понять, чтобы она не отказывалась. Девушка смело шагнула вслед удалявшейся королеве.

* * *

Маленький стол был просто завален едой. Сочные фрукты со всех концов света лежали высокой горой в золотой вазе. От хорошо прожаренного мяса исходил умопомрачительный аромат, а в драгоценном сосуде из цветного вирузского стекла искрилось не менее дорогое, чем сам сосуд, оснирийское вино.

Кресло, в которое усадили пленницу, оказалось мягким и глубоким. В нем хотелось подобрать ноги, свернуться калачиком, закутавшись в теплый плед, и насладиться вкусной едой, внимая словам гостеприимной хозяйки.

– Вы слишком напряжены, принцесса. Когда вы наконец поверите, что я не желаю вам зла? – Королева Ураста, сделав глоток вина, поставила кубок на стол и ободряюще улыбнулась.

Леа в ответ только усмехнулась:

– Предыдущие встречи с вашими слугами не дали мне оснований доверять вам, Эллиса. Я ведь правильно назвала ваше имя? Мне они очень не понравились. – Ее высочество даже не попыталась скрыть сарказм, прозвучавший в ее голосе.

По лицу королевы пробежала легкая тень недовольства, но лишь на мгновение, а потом улыбка снова вернулась на бледное лицо.

– Забавно, как людям удается так долго хранить в памяти столь незначительные вещи, как имена. Эллиса… Я уже сама почти забыла это имя и, если говорить откровенно, предпочитаю, чтобы меня звали по-другому.

– Как? Проклятой королевой? Именем властительницы мертвых – Нейман? Государыней нежити? Эти имена вам больше по нраву? – не удержалась от шпильки энданская принцесса.

Женщина только покачала головой:

– Мне жаль, что у вас сложилось такое мнение. Конечно, мои верные слуги порой склонны перегибать палку, но их желания не слишком отличаются от желаний людей – есть, спать, обеспечить продолжение рода. Могу сказать, что у них даже есть ряд преимуществ: они не алчны, не продажны, как люди, и их жизни не столь коротки. А что касается цели существования, она тоже есть. Просто мы с вами по-разному смотрим на нее.

Эллиса потянулась к кисти янтарного винограда, отщипнула ягоду, но есть не стала, а в задумчивости вертела ее белыми пальцами.

– Скажите, Леантина, почему вы так цепляетесь за людей? Вы необычная девушка, и вам давно пора стать самой себе госпожой. – Голос королевы был полон искреннего недоумения и интереса. – Я предлагаю взойти на следующую ступень, возвыситься, обрести истинную мудрость и бессмертие. Мне больше тысячи лет! Уже давно сгнили кости тех, кто причинил мне зло, а я по-прежнему молода и красива. Неужто ваши боги сделают вам такой подарок? Нет! Бессмертие они хранят лишь для себя! До людей им нет дела. Разве что использовать, как вас, принцесса, для собственных целей.

Женщина уронила раздавленную ягоду на стол и отщипнула следующую.

– Вам по душе мое предложение? Соглашайтесь, и вы станете настоящей королевой Энданы, Кенлира или любой другой страны, какая придется по нраву. Не стоит придерживаться этих глупых правил, что право престолонаследия имеют в первую очередь мужчины.

– Нет, – коротко отрезала энданская принцесса. – Ваше предложение мне не по душе, это предательство всех, кого я люблю.

Сок от раздавленного винограда брызнул во все стороны, королева медленно вытерла пальцы салфеткой и укоризненно покачала головой:

– Вы слишком юны, нетерпеливы и не желаете прислушиваться к советам старших. Разве можно назвать это предательством? Ведь вы отступитесь от тех, кому глубоко безразличны. От тех, кто не раз бросал вас, когда вы нуждались в помощи. – Нейман откинулась на спинку кресла, положила ногу на ногу и, легко барабаня пальцами по подлокотнику, продолжила: – Кого вы предадите? Отца? Разве это не он спокойно оставил вас жить в чужой стороне, не сделав даже слабой попытки освободить? Очутись я в такой ситуации, разнесла бы на клочки любое войско, но вернула своего ребенка домой! Увы, король заботится только о сыновьях. До девочек ему нет дела: они не наследницы. Он спокойно отдаст вас за любого, если предложение будет сулить политические выгоды. Нет, он не станет требовать и стучать кулаком по столу, принуждать, но после разговора с ним вы сами согласитесь на брак, как… Ваша сестра Кэтлин, кажется, выходит замуж? И что, ее выдают по большой и страстной любви? Нет, это очередной союз с очередной страной. Как будто вашему батюшке мало союзников. Или вы имеете в виду ваших мать и братьев? – Королева насмешливо хмыкнула, поднесла ко рту кубок с вином, пригубила немножко и посмотрела принцессе прямо в глаза. – Вы умная девушка и сами понимаете, что в сердце Роанны ваше место давно занято самой младшей из дочерей! Она ведь такая маленькая и беззащитная. А вы… Вы слишком давно и надолго покинули дом. Вас похоронили в душе еще десять лет тому назад! К тому же вы, Леа, очень изменились, стали чужой и… опасной. Да вам, принцесса, даже вашу комнату не оставили! Кто еще? Братья, которых другие женщины интересуют гораздо больше, чем вы? Которых задевают ваши бесчисленные таланты? Сестры, которые полжизни считали вас слегка помешанной и которым сейчас вовсе нет до вас дела? Или, может, возлюбленный? Этот самовлюбленный, жестокий слепец Тиар, король Кенлира? Он клянется вам в любви, но разве не вопреки действиям его слуг вы, Леа, до сих пор живы?

Принцесса невольно вздрогнула. Ей на миг показалось – королеве известны все тайные мысли, хоть раз посетившие Леа в периоды печали и плохого настроения.

Эллиса наклонилась вперед, протянула руку, ласково коснулась щеки девушки, словно принимала на себя ее горести, прошептала голосом, полным нежности и сострадания:

– Мужчины не стоят нашей любви. Они живут только страстями. Даже если бы мой верный слуга не открыл случайно своими неуклюжими действиями истинное лицо кенлирского короля, Тиар все равно сделал бы вас несчастной. Он любит только вашу красоту и молодость. Его раззадоривает ваша холодность к мужчинам. Вы для него как ценный охотничий трофей! Когда цель будет достигнута – интерес иссякнет. Нет, конечно, дочь такого сильного союзника, как король Энданы, и мать наследников окружат почетом и уважением, но любовь он начнет искать по будуарам придворных дам! Особенно когда ваша молодость уйдет. Человеческая красота ведь очень недолговечна! – Королева убрала руку и снова удобно устроилась в кресле. Ее взор, затуманившись воспоминаниями, стал печален. – Я живу на этом свете очень давно, но до сих пор помню ту боль, что причинил мне любимый! Я отдала ему сердце, душу и преданность, но в благодарность дождалась только презрения и измен! А вот когда я стала великой… Вот тогда он попытался вернуть меня! В этом вся суть мужчины. Им доставляет удовольствие, когда их пинают. Настоящей любви они не ценят и не понимают. Так о ком же вы, принцесса, ведете речь? Наверное, о ваших «друзьях» азанагах и их премудрой жрице? Только почему их нет рядом с вами сейчас? Сдается мне, они предпочитают таскать каштаны из огня чужими руками! – Королева встала, обошла вокруг столика, положила руки на плечи девушки, наклонилась к самому ее уху и зашептала: – Единственный ваш настоящий друг, кто не побоялся пойти за вами даже в мои владения, томится внизу в подвалах. Хотя… Может, и он на самом деле надеется извлечь из этой преданности выгоду для себя? Человеческая душа – потемки, вы ведь и это знаете, не так ли? Так чего он может желать: богатства, славы, власти, а может быть – вас?

Леа чувствовала на плечах холодную силу чужих рук, то, как пыталось пробиться к сердцу нечто враждебное. Если бы только девушка не видела темную муть, клубившуюся внутри Эллисы, она, возможно, прислушалась бы к словам королевы, ведь они казались горькой правдой. Но в том-то все дело, что казались!

Ее высочество вздохнула:

– Вы так заботитесь о моем благополучии. Право, даже неловко. Мне нечем отблагодарить вас. Хотя… Хотите, я тоже расскажу немножко, Эллиса, о ваших чувствах? О ваших мыслях? О вашем всеми забытом прошлом? – Леа видела, как остановилась и нахмурилась правительница Ураста, как поджались ее губы. – Когда-то вы тоже были человеком, обычной девушкой, даже не знатной, хотя история это замалчивает. Вероятнее всего, купеческого рода – у вас слишком большое пристрастие к золоту и роскоши. – Принцесса небрежным жестом повела рукой. – И у вас такое заурядное имя, не зря вы его не любите. Оно выдает происхождение. – Девушка насмешливо усмехнулась, отметив про себя, как сузились от злости зрачки королевы, и продолжила: – Но не будем отвлекаться. Итак, вы были милы, красивы, немного образованны, у вас не было недостатка в женихах вашего круга, но вам хотелось большего. Вам хотелось всеобщего поклонения. Вам нравилось, если судьба человека целиком находилась в ваших руках!

Леа знала, что идет по острию ножа, видела, что ее противница с трудом сдерживает себя, потому что пока догадки попадали в цель.

– Когда вы, Эллиса, почувствовали это? Может, когда какой-нибудь юноша, потерявший голову от любви, совершил по вашей прихоти безумный поступок? Я права? Не знаю, в какой момент в вашу прелестную головку пришла мысль, что для достижения мечты вам необходима корона, но она пришла. Не будем вдаваться в подробности, как вы очутились в кровати младшего из принцев – главное, вы там оказались, пусть и в качестве наложницы. Принц был не женат, а наложницы во все времена легко меняли статус по желанию повелителя. Теперь от короны вас отделяла сущая мелочь – признание в роли законной жены да пара старших братьев любимого. Но что-то пошло не так… Принцу подобрали другую невесту, и вот тогда… Тогда вы стали искать пути отомстить людям, лишившим вас смысла жизни. И всем на горе нашли. Я говорю «всем», потому что девушка по имени Эллиса тоже в этом списке. Новые господа обманули ее. Вы так же несчастны, как тысячу лет тому назад. Ваша молодость и красота иллюзорны, поэтому окна дворца зашторены. Стоит солнцу осветить вашу кожу, как станут видны прогнившая, старая плоть и челюсть с клыками. И даже тяжелые духи не в состоянии отбить душок разложения, которым от вас так и несет. В вас нет жизни! Вам не в радость этот богато накрытый стол, не в радость власть и замок. Да и сама власть – сплошное надувательство. Кем вы управляете? Пустой разоренной страной? Даже монстры и те разбежались! Так что давайте говорить начистоту, Эллиса. Вам нечего мне предложить. И не надо больше играть в сочувствие и понимание, я все равно вам не верю!

Закончив речь, Леа взяла ту самую кисть винограда, что минутой ранее терзала Эллиса, сорвала губами ягоду, с нескрываемым удовольствием разжевала и нахально улыбнулась.

Глядя на такую наглость, Эллиса ощерилась. Куда только подевались доброжелательность и облик милой, прекрасно воспитанной собеседницы. Нет, женщина не отказалась от человеческого обличья, но злобная гримаса так исказила ее лицо, что оно стало похоже на жуткую маску.

Голос тоже претерпел изменения, и теперь он больше не звал за собой, подкупая мягкостью и искренностью, а напоминал хриплый лай пустынных гиен.

– Ты глупей, чем я думала, принцесса Энданы! Ты недостойна милости великих богов! Ты даже недостойна стать нашей пищей! Думаешь, если твой план не удался, я просто убью тебя? – Эллиса рассмеялась, и от этого смеха по телу Леа пробежали мурашки. – Говоришь, меня покинули даже монстры? – Королева с неожиданной силой развернула кресло принцессы вокруг его оси, схватила девушку за горло и вплотную приблизила лицо, перейдя на свистящий шепот: – Нет, дурочка! Мои подданные уже топчут ваши земли, ожидая приказа, чтобы смести ваши города, стереть с лица земли! Они такие голодные, а ваша плоть такая сладкая… Моим зверюшкам будет где разойтись! А ты… Ты все равно станешь послушной марионеткой, никуда не денешься! Но сначала я протащу тебя в клетке по горячо любимой Награне и на твоих глазах отведаю каждого из твоей драгоценной семьи! У меня еще есть время, чтобы придумать забавы, которые доставят мне наслаждение, а тебе и им принесут мучения! А потом я превращу тебя в верную слугу и сделаю палачом Энданы. Мне доставит удовольствие видеть в глазах твоих бывших подданных ненависть и страх, когда они будут смотреть на великую героиню!

– Твои обещания ничего не стоят! Ты уже давала мне одно, но, кажется, не можешь его выполнить, – с трудом выдохнула девушка, даже не делая попытки убрать сжимавшую ее горло лапу.

Насмешка возымела действие: рука королевы Нейман разжалась, снова став похожей на человеческую.

– Ты о священной дороге? Я бы на твоем месте не торопилась ее увидеть, но желание гостя для меня закон. – Эллиса с издевкой поклонилась. – Только не жалуйся потом на мое жестокосердие!

Правительница Ураста повернулась к дверям, тряхнула колокольчиком, вызывая слуг, и прошипела, отдавая приказ охранникам:

– Следите за девкой внимательно, если вздумает геройствовать, наденьте оковы. – Затем она снова посмотрела на девушку. – Следуй за мной, принцесса! Твоя мечта сейчас исполнится, даже в большей степени, чем ты рассчитывала!

* * *

– Вот тебе твои Врата! – С этими словами королева распахнула обитую полосками железа дверь и отошла в сторону, освобождая проход.

Леа сделала несколько шагов, когда сильный толчок в спину заставил принцессу буквально пролететь оставшееся расстояние. Только многолетние тренировки позволили девушке удержаться на ногах, но ей больше не было дела до этой нарочитой грубости. Ее высочество не могла отвести глаз от высокой арки. Она действительно напоминала обычную дверь, ведущую на улицу. Не было ни таинственного мерцания, ни темной дымки – за аркой виднелась совершенно пустая и черная равнина, покрытая сеткой глубоких оврагов и трещин. Холодная и сухая, лишенная даже снега, хотя стужа, тянувшая из проема, пробирала до костей.

– Не советую ступать на священную дорогу, – насмешливо сказала Эллиса. – Если только не желаешь кончить жизнь самоубийством. И арку руками тоже рекомендую не трогать.

Принцесса присмотрелась: обрамление прохода было выполнено из того же материала, что и статуя поверженного идола в пирамиде Телгета.

– Хотелось бы знать, что ты теперь намерена делать? – со злобной иронией поинтересовалась бывшая купеческая дочь. – Тебя заберут часа через четыре, на это время Врата в полном твоем распоряжении. Можешь их даже попинать, если тебя это утешит. Дольше оставить тут тебя, принцесса, не могу. Ты мне нужна живой и, желательно, здоровой. Предыдущему искателю приключений здорово не повезло, он задержался в этой комнате на сутки. – Тут королева с деланым сожалением повела округлым плечиком, вздохнула и пожаловалась: – Даже на еду его пустить не получилось. И убить тоже. Не человек, не бессмертный, что-то среднее. Способен только вонять. И выкинуть вон не могу, доброта не позволяет.

Леа, вспомнив соседа по подземелью, изменилась в лице – этот несчастный не был мертв!

Ее противница, заметив бледность принцессы, расхохоталась:

– Боитесь, ваше высочество? Правильно делаете! Ну, до скорого свидания. А вот с вашим слугой можете попрощаться навсегда. Когда вы снова увидитесь, то не узнаете друг друга. – С этими словами, не прекращая торжествующе улыбаться, Эллиса вышла из комнаты.

* * *

Леа сидела на полу, закрыв глаза и уткнувшись лицом в колени. Невеселые мысли витали в голове пленницы. Как ни горько было признавать, но злобная тварь оказалась права: вот они, долгожданные Врата, а причинить им вред нет никакой возможности.

За прошедшие три часа принцесса испробовала все, что могла, но голыми руками против камня много не навоюешь. Сохранись у Леа меч или нож, наверняка справилась бы, а так…

Из подручных предметов только кованый стол для жертвоприношений, который даже с места сдвинуть не получается. А метательные диски крошатся о твердый камень так, словно сделаны из соли, а не из железа, не оставляя на арке даже царапин.

Держать глаза закрытыми было страшно – принцесса видела, как Врата всасывают энергию мироздания. Тонкие разноцветные струйки бесконечным потоком текли в ненасытную глотку мертвого мира, который был жаден до чужой жизни так же, как его страшные обитатели. Понятно теперь, почему так оскудела растительность на подходе к замку!

Леа вытянула руку. Вокруг нее словно вился легкий прозрачный огонь, и то один, то другой невесомый язычок пламени отрывался от тела и, кружась в невидимом потоке, улетал к Вратам.

Сколько получится продержаться, прежде чем и от нее останется бесформенная куча разлагающейся плоти? Может, не стоит дожидаться, пока королева выполнит угрозу? Может, надо решиться, сделать несколько шагов, чтобы чужая ядовитая земля уничтожила слабое человеческое тело, пока до него не добралась двуногая мразь?

Ее высочество охватило отчаянье – никогда еще Леа не чувствовала себя такой беспомощной. Даже под плетью кенлирского палача!

Все было зря! Может, Марку и не стыдно предстать перед Трехликим, а вот ей, Леа, похвастаться Хтару нечем. Наоборот, ее плечи придавит тяжесть вины за бессмысленно загубленную жизнь товарища.

Девушка нахмурилась и упрямо вздернула подбородок.

Ну уж нет! Раз она жива, шанс выбраться есть! Пусть Врата останутся невредимыми, зато Леа теперь знает к ним дорогу и в следующий раз все получится! А что до запугиваний… Угрожала одна такая, и даже не одна… И вообще, негоже урожденной принцессе и воину вести себя, подобно обычной испуганной девчонке!

Ее высочество встала, оправила на себе одежду. Готовясь встретить судьбу достойно, принялась переплетать растрепавшуюся косу и наткнулась пальцами на большой колтун.

Треклятая колючка!

Принцесса с трудом выдрала подарок княжича из волос и с досадой зашвырнула его прямо в арку.