Текст книги "Максимка, Толик и каляки-маляки (сборник)"

Корабли

Мы с Толиком сидели на крыльце и вырезали лодочки из сосновой коры, которую собрали вчера на опушке леса.

Чтобы добраться до леса нужно было вначале пройти до конца улицы, она одна в нашей деревне, и вдоль неё стоят небольшие, деревянные дома, окружённые садами, в том числе, дома наших бабушек, моей и Толика.

За длинной, деревенской улицей начиналось поле, заросшее травой, которую косили в июле, и потом живописные стога сена стояли долго, украшая местность.

Мы с Толиком бегали на опушку леса посмотреть, не появились ли грибы.

Но вместо грибов мы набрали кору, которой было много на земле, около оголённых сосен.

Бабушка сказала, что в этом году на лесные деревья напал вредный жучок-паучок, поедающий древесину так, что она осыпается, как осенние листья.

Толик, увидев кору, воскликнул:

– Будем вырезать корабли, Максимка!

– Молодец, Толик, сделаем флотилию кораблей и запустим в озеро.

Мы выбрали самые большие куски коры, горкой сложили их на земле, но как донести до дома?

Толик первый снял футболку, снизу связал её узлом, и получился мешок, в который он и положил всю сосновую кору.

И я сделал точно также.

Когда мы вернулись, наши бабушки, чтобы мы особо сильно не скучали без дела, дали нам задание – собрать чёрную смородину, мне с двух кустов, а Толику с трёх.

Отказаться мы не могли, и так устали, что в тот день нам было не до кораблей.

И вот сейчас мы сидели на крыльце и с помощью небольшого ножика пытались вырезать… нет, корабли у нас пока не очень получались, а получались лодки, и я вырезал их четыре, а Толик три, но большие.

– Ребята, давайте я вам покажу, как сделать катер, – сказал папа, – а то я смотрю, вы всё одни и те же лодки мастерите.

Папа взял кусок коры потолще и вырезал что-то, похожее на прямоугольную коробку:

– Это будет рубка корабля. Ты знаешь, зачем она нужна, Толик?

– Знаю, отсюда капитан управляет кораблём.

– Правильно. Но рубка корабля предназначена не только для размещения командного пункта и боевых постов, здесь находятся все системы и приборы управления кораблём. А если это боевой корабль, то и системы управления оружием.

– Получается, что рубка корабля – это его сердце, – сделал вывод я.

– Именно так, – улыбнулся папа.

Потом он начал срезать кору вокруг рубки, образуя площадку, которая увеличивалась больше в длину, и постепенно получалась палуба.

Спереди палуба заострялась, создавая нос корабля, а сзади она становилась как-бы прямоугольной, образуя корму корабля.

– Максимка, Толик, давайте-ка тоже приступайте к строительству катера! – обратился к нам папа.

И мы, взяв наши маленькие ножики, стали вырезать рубку, потом палубу, потом нос и корму корабля.

Кора сосны была мягкая и податливая, она пахла смолой и лесом, и вырезать из неё было приятно.

– А теперь, мальчики, нам осталось…

– …осталось сделать боковые стенки корабля, – перебил я папу.

– Правильно, а боковая часть судна называется борт, и вот теперь вы знаете основные части корабля.

– Есть ещё подводные лодки.

– Не только подводные лодки, Толик, есть пассажирские судна и боевые корабли, есть баржи и океанские лайнеры.

– …как «Титаник», – вспомнил я.

– Ну «Титаник» мы с вами пока не осилим построить, но лодки и катера, я смотрю, у нас получились.

На крыльце стояли семь лодок разного размера, которые мы с Толиком вырезали вначале, и три корабля, похожие больше на катера.

Словно читая мои мысли, папа сказал:

– У нас получились три катера и семь лодок, настоящая флотилия – объединение кораблей.

– Только все ваши лодки и катера какие-то скучные, – сказала мама, которая сидела на веранде и вязала, изредка поглядывая на нас, а вместе с ней и Муська, пристроившаяся у её ног.

Лениво развалившись на полу, Муська то и дело радостно виляла пушистым хвостом и протяжно пела «мя-ау, мя-ау».

– И что ты предлагаешь? – спросил папа.

– Вспомни «Алые паруса»!

– Ах, да, совсем забыл, – улыбнулся папа.

– Алые паруса? – удивился я.

– Да, сынок, ты пока не читал эту удивительную книгу Александра Грина, – сказала мама, – это моя ошибка, непременно и в ближайшее время её исправлю. Хотя… – мама встала и вышла.

Вскоре она вернулась, держа в руках кусок красной ткани:

– Это будут наши алые паруса.

Мы выбрали самую большую лодку, вбили посреди её палубы длинный гвоздь, а по бокам два небольших гвоздика, вырезали из красной ткани треугольный кусок и закрепили его на гвоздях.

А потом мы все, мама, папа, Толик и я, пошли на озеро и спустили на воду наши катера и лодки, среди которых была одна с алым парусом.

Мы стояли на берегу, прохладный ветер дул нам в лицо, на озере была рябь, и наша флотилия, покачиваясь на невысокой волне, отправилась в плавание.

Не сразу, постепенно, парусник вышел вперёд, а за ним потянулись катера и лодки.

– Мама, о чём та книга, где рассказывается о корабле с алыми парусами, – спросил я.

Мама задумалась, а потом сказала:

– Она о Мечте.

Дятлик

– Максимка, как ты думаешь, как звать птенца дятла? – неожиданно спросил меня Толик.

Мы сидели на крыльце его дома в деревне, где жили летом у бабушек, сидели и думали, чем бы таким интересным нам заняться.

– Вот я знаю, у галки – галчонок, у кукушки – кукушонок, у курицы – цыплёнок, а у дятла…

– У дятла… – перебил я друга, – дятилёнок!

Мы рассмеялись, а потом я задумался, помолчал, помолчал и выдал:

– Дятлик! Его звать дятлик. Мне нравится.

– И мне, – обрадовался Толик. – А хочешь посмотреть на дятлика?

– Ты видел его? – спросил я.

– Вчера видел, он в дупле сидел, на дереве, забавный такой, кричит всё время: «Чив, чив, чив…» Пойдём? Нам на опушку леса надо.

И мы побежали по тропинке через поле.

День только начинался, над розовеющим горизонтом вставало солнце, на высокой траве искрились капельки росы, в высоком небе звонко пел жаворонок, пахло свежей некошеной травой, и мне стало так радостно, что захотелось подпрыгнуть и взлететь.

Мы с Толиком побежали наперегонки по прохладной и чуть сырой тропинке к лесу, темнеющему на краю поля.

На опушке остановились.

Здесь, на стволе высокого, старого дуба, нижние ветви которого засохли, а верхние взвились в высь пышной, зелёной кроной, на высоте не более двух метров, было выдолблено аккуратное овальное дупло.

Из дупла торчала крупная голова дятлика, который громко, не прерываясь, кричал: «Чив, чив, чив…»

На голове дятлика красовался симпатичный ярко-красный берет, оперение его было чёрным с белым узором по бокам, а клювик торчал уже довольно длинный.

Его можно было хорошо разглядеть, когда он высовывался из гнезда, заглядывая вниз, на землю, и нам казалось, что он может легко выпасть.

Где-то рядом птенцу вторил другой, более сильный и размеренный голос: «Чи-и-в… чи-и-в… чи-и-в…»

– Давай, Максимка, понаблюдаем, как дятлика будут кормить.

И мы спрятались за кусты.

Вскоре неподалёку выпорхнул большой дятел, настоящий красавец, такой же, как и птенец – с чёрно-белым оперением, ярко-красной головкой и длинным клювом.

Малыш в дупле сразу затих.

А большой дятел сел почему-то позади дупла и вначале только осторожно выглядывал из-за ствола, но потом быстро подошёл к птенцу, тот схватил корм, а дятел взлетел и сразу исчез среди деревьев.

Мы ходили смотреть на дятлика всю неделю, нам нравилось наблюдать за ним, и казалось, что он даже подрос за это время.

В тот день, подходя к опушке, мы увидели стоящую недалеко от дуба легковую машину, из открытых дверей которой, гремела на весь лес грохочущая, как трактор, музыка.

Рядом с машиной трое незнакомых мужчин жарили на костре мясо, громко переговариваясь и смеясь, пахло едой, дымом и городом.

Нашего дятлика мы не слышали, как не слышали и его родителей, будто их и вовсе не было.

Нам бы повернуться и уйти в этот момент, чтобы не привлекать внимания к птенцу, но не хватило сообразительности!

И мы, как потом мы жалели! мы не ушли, а подошли ближе и стали смотреть на дупло.

А из дупла высунулся наш любознательный дятлик и, увидев нас, звонко крикнул: «Чив, чив…»

Трое мужчин оторвались от еды и подошли к дубу.

Потом один из них наклонился, взял с земли большую еловую шишку и бросил в дупло, шишка отскочила, а дятлик спрятался.

Тут же второй мужчина тоже бросил шишку в дупло, и ещё раз, и ещё… а третий смотрел и хохотал.

Мы с Толиком оцепенели от возмущения и страха, а потом, неожиданно, не сговариваясь, подошли к дубу и встали вплотную с ним, как часовые.

Так и стояли. Долго. Молча. Ни слова не говоря.

И наш птенчик тоже молчал.

Мужчины не ожидали от нас такой реакции.

Они отошли от дерева, один из них смачно сплюнул и ругнулся, а другой бросил шишку в соседнюю ёлку, да с такой силой, что слетели ещё три шишки, и одна чуть было не попала прямо в его голову.

Незнакомцы продолжили своё застолье около машины, а мы с Толиком продолжили стоять под дубом, стояли и не уходили.

Видимо, наше общество было не очень приятным для мужчин, и через некоторое время они уехали, оставив после себя разбросанный мусор.

Мы с Толиком весь мусор собрали и отнесли на помойку на краю деревни.

А когда уходили, попрощались с дятликом, который так больше и не выглянул.

Два дня мы были заняты – помогали бабушкам собирать поспевшую клубнику, а освободившись, сразу прибежали на опушку.

Мы боялись, что незнакомцы сильно ушибли нашего птенчика, и он заболел.

Дупло было пустым.

Мы с Толиком загрустили и опечаленные уже хотели было пойти домой, как вдруг услышали знакомое и тихое: «Чив, чив, чив…»

Мы осторожно пошли на голос.

Недалеко, среди молодых ёлочек, на земле, усыпанной хвоей, прыгал наш дятлик, он был точно такой, как и несколько дней назад.

Он прыгал и неуклюже, вроде бы переваливаясь, ходил по земле, он взбирался невысоко на ёлочку, поглядывая на нас, он пил воду из лужицы и даже полетал немного.

Но самое удивительное, дятлик ни капельки нас не боялся, и его спокойно можно было взять в руки.

Толик так и сказал:

– Максимка, мы можем взять дятлика домой, видишь, он почти ручной, и только учится летать.

– Можем, – ответил я, – а зачем?

И Толик промолчал.

Тут мы услышали громкий, размеренный голос большого дятла: «Чи-и-в… чи-и-в… чи-и-в…»

Мы ещё раз посмотрели на нашего дятлика, попрощались с ним и пошли по тропинке через поле домой.

А большой дятел, провожая нас, долго летел рядом.

Грибной дождь

Сегодня стояла невыносимая жара.

Мы, я и мой двоюродный брат Игорь, почти весь день сидели дома, где было прохладно.

Игорьку четыре года, он маленький, и мама поручила мне развлекать его.

– Игорёк, – спросил я, – будем лепить из пластилина рыбку?

– Будем! – глаза Игорька загорелись, ему так интересно!

Я достал коробку с пластилином, и мы сели за стол у окна.

Пластилин был старый, жёсткий, и приходилось отламывать от больших, разноцветных кусков маленькие комочки и долго катать их по столу, чтобы они размягчились и стали удобными для лепки.

Рыбку мы поместили на гребень волны, который вылепили из синего пластилина, а сама рыбка была оранжевая, с голубыми глазами и разноцветным, длинным хвостом.

Бабушка, увидев её, воскликнула:

– Какой красивый попугайчик!

А Игорёк обиделся:

– Это рыбка. Золотая.

– Я и говорю, вылитая золотая рыбка, – спохватилась бабушка, – а вы, ребятки, шли бы на улицу, хватит уж дома то сидеть. Кажется, жара немного спала.

Мы поставили нашу золотую рыбку с разноцветным, петушиным хвостом на подоконник, потом вышли и сели на крыльце.

Откуда-то из-под дома сразу вылезла Муська, она там часто прячется от жары.

Муська подошла к Игорьку, легла около его ног, а потом перевернулась на спину, подставив живот, мол, гладь меня.

Лежит на спине, передние лапки сложила, а задние вытянула, и между ними хвост пушистый туда-сюда, туда-сюда, как маятник, и мурчит ещё.

Игорёк её гладит, смеётся и передразнивает:

– Мур, мур, мур!

И она в ответ:

– Му-урр, му-урр, му-урр…

Пока мы играли с Муськой, на небе появились облака, но солнце светило по-прежнему.

И вдруг кап, кап, кап… капли дождя редкие и странно тёплые, потом чаще, чаще, но дождинки мелкие, как бисер, из которого девчонки в нашем классе на уроках труда украшения делают, красивые вообще-то, разные цветочки, колечки, грибочки.

Только я вспомнил о грибочках из бисера, как услышал:

– Грибной дождик, ребятки, пошёл!

Смотрю, бабушка стоит под дождём, руки протянула ладонями вверх, словно хочет удержать каждую дождинку.

Мы с Игорьком спустились с крыльца и стали бегать под дождём, а он, этот дождик грибной, такой ласковый и тёплый, и по крыше он не стучит громко, а будто шепчет мне что-то на ухо.

– Бабушка, почему дождь назвали грибным?

– Потому что после такого дождя грибы хорошо растут. Вот мы завтра и пойдём по грибы, ладно?

– Ладно! – смеётся Игорёк и тоже подставляет под дождь ладошки.

Пахнет свежестью, влажной землёй и травой, и как-будто пахнет грибами.

– Радуга! – воскликнул Игорёк.

– Радуга-дуга! – повторяю я.

На небе, сначала незаметно, как лёгкая акварель, а потом всё яснее и ярче, вспыхивает и протягивается коромыслом семицветная радуга.

Я вспоминаю папины слова о радуге: «Каждый охотник желает знать, где сидят фазаны».

И громко повторяю эту фразу, выделяя каждое слово:

– Каждый-охотник-желает-знать-где-сидят-фазаны.

– При чём здесь фазаны? – удивляется бабушка.

Игорёк тоже не понимает, повторяет незнакомое слово «фазаны», а я объясняю:

– Это цвета, это семь цветов в таком порядке расположены в радуге: красный-оранжевый-жёлтый-зелёный-голубой-синий-фиолетовый. Поняли?

Бабушка смотрит на меня с любовью, а Игорёк восхищённо.

Мне так радостно, что хочется подпрыгнуть до неба и побежать по семицветной, как волшебный цветик-семицветик, радуге!

– Игорёк, побежали по радуге!

– Побежали!

На небе танцуют, взявшись за руки, кудрявые облака, светит солнце, и идёт дождь, неожиданный, солнечный, грибной.

Про ужа

Вечером в деревню к бабушке, где я провожу всё лето, приехала из Москвы мама и сказала:

– Скоро уже середина лета, и тебе, Максимка, заданы на лето книги для чтения, а ты до них и не дотрагивался. Бабушка это важное дело пустила на самотёк, всё хочет чтобы ты на воздухе побольше бегал, но всё в меру. У меня начался отпуск, и с завтрашнего дня я сама буду следить за твоим чтением, – с этими словами мама подошла к тумбочке, на которой лежала стопка книг. – Эти книги ждут тебя с тех пор, как ты приехал в деревню. Утром я буду давать тебе задание, а на следующий день, также утром, проверять его выполнение.

– Как же ты будешь проверять, сколько страниц я прочитал?

– Очень просто. Ты должен будешь пересказать прочитанное.

– А если не прочитаю? – я посмотрел на внушительную стопку.

– Мне кажется, ты не хочешь быть отстающим учеником, правда? – мама улыбнулась. – Выбирай любую книгу.

Через день я и Толик сидели на камне-валуне около озера и читали книгу «Судьба барабанщика» Аркадия Гайдара.

Наши удочки лежали рядом, ловить бычков-ротанов нам не хотелось, и в «блинчики» играть тоже не хотелось, хотя мы ещё с вечера приготовили подходящие плоские камешки.

Книга лежала у нас на коленях, мы читали про себя, я перелистывал страницы.

Содержание книги мы не знали и так увлеклись, что про всё забыли.

С озера веяло приятной прохладой, пахло водорослями, на солнечном пригорке стрекотали кузнечики, шелестела листьями старая ива на берегу.

Вдруг где-то недалеко я услышал посторонний незнакомый звук вроде долгого шуршания, звук повторился, я оторвался от книги и огляделся.

К моему ужасу к камню-валуну ползла змея, мне показалось очень большая, я толкнул локтём Толика и прошептал: «Змея».

А Толик уже увидел её.

Откуда в нас этот страх, я не знаю.

Однажды слышал, как мама говорила о первородном страхе, кажется так, или я что-то перепутал?

И от этого страха, живущего в нас как-будто бессознательно, мы как по команде, одним махом вскочили на валун.

Валун был довольно высокий, и повторить такой прыжок мы вряд ли бы смогли.

Мы стояли на нашем спасителе, на валуне, прижавшись друг к другу, и не смели ни пошевелиться, ни сказать что-либо, мы только, как загипнотизированные, смотрели на змею.

А она подползла к тёплому, согретому солнцем камню, свернулась клубочком и застыла, закрыв глаза, как-будто уснула.

– И долго она так спать собирается, Толик?

– Тише ты! Она не спит, она на солнце греется, – прошептал Толик.

– Давай вместе прыгнем с валуна в воду, – как можно тише сказал я.

– Может побежим на пригорок, быстро, быстро? – Толик прижался ко мне. – Как думаешь, она быстро ползает?

Мы оба были городские жители и змей видели только по телевизору, а вживую и так близко никогда.

Страх полностью овладел нами, и мы не знали что делать.

– Книгу держи крепче, а то вдруг она на змею упадёт, – пролепетал Толик, – и тогда она как прыгнет!

А змея, как ни в чём ни бывало, прямо как наша кошка Муська, грелась на солнышке, и я даже подумал, что она вот-вот замурлыкает, так уютно, клубком, она расположилась.

Змея была зеленовато-коричневого цвета с крупными, продолговатыми жёлтыми пятнами на голове.

Стоять долго и неподвижно на валуне было трудно.

– Толик, надо что-то делать!

– Считаем до семи и прыгаем с камня на пригорок, как можно дальше, и бежим, что есть сил, – прошептал Толик. – Я считаю – один, два, три…

И тут послышались голоса, и мы увидели мою маму и дядю Колю, папу Толика.

Они шли и весело переговаривались, а подойдя ближе и увидев нас, застывших на камне как скульптура, сразу остановились.

Мама замерла на пригорке, а дядя Коля потихоньку стал спускаться по тропинке к озеру.

Подойдя ближе, он остановился, и стал разглядывать змею, а потом громко, так, что мы даже вздрогнули, сказал:

– Ребята, не бойтесь, стойте спокойно, это уж, он совершенно безвредный.

Дядя Коля направился к нам, уж зашевелился, а потом медленно, шурша, пополз в сторону и скрылся в траве.

А мы будто приросли к валуну, дядя Коля снял нас и посадил на тёплый камень.

Подошла мама, успокоила.

Через полчаса мы все сидели за столом на веранде у дяди Коли и пили молоко с хлебом и мёдом.

– Это был уж, – объяснял он. – Видели, у него на голове сбоку яркие жёлтые пятна, похожие на уши? Это характерная особенность ужей.

– Как же вести себя, если увидишь змею? – спросила мама. – Я тоже боюсь змей.

– Змеи также боятся нас, особенно пугливы гадюки, распространённые в наших лесах. Они сразу пытаются скрыться или затаиться. Кусают змеи только в том случае, если люди невзначай хватают их рукой, задевают палкой или наступают на них. Увидев змею издалека, не приближайтесь к ней. Если она рядом – замрите. Соберитесь с духом и стойте спокойно.

– Вот так просто и стоять? – удивился я.

– Да, просто стойте, не выставляйте вперёд руки и главное – не поворачивайтесь к змее спиной, вы должны видеть происходящее.

– А дальше, как быть дальше? – спросил Толик.

– Дайте змее спокойно продолжить свой путь, и тогда она даже не заметит вас. И ни в коем случае не бегите и никогда не бейте змею палкой, это её разозлит.

Дядя Коля взял со стола книгу, которую я и Толик читали сегодня у озера:

– Аркадий Гайдар «Судьба барабанщика», – вслух произнёс он. – Хорошая книга. На лето по литературе задали?

– Да, – ответил Толик, – мы не прочитали пока.

– Ну что же, интереснее будет, – дядя Коля задумался. – Когда-то в школах были пионеры, и были пионерские отряды, и один мальчик, старший барабанщик пионерского отряда, почти ваш ровесник – вам недавно исполнилось десять лет, а ему было двенадцать, и вот он оказался один в очень непростой и опасной ситуации, с которой отлично справился и даже помог задержать опасного преступника.

– А мы… мы ужа испугались, – вздохнул Толик, – безвредного ужа-ужика.

– Ничего, – дядя Коля рассмеялся, – и про ужей, и про других змей надо знать, знать чтобы не бояться. Ведь страшно только тогда, когда не понимаешь. А знания дают человеку свободу и смелость.

– И барабанщику в книге помогли знания? – спросил я.

– И барабанщику, – улыбнулся дядя Коля.

Бидон со сметаной

Мы с Толиком готовили удочки и снасти – собирались пойти на озеро, где не были уже с неделю.

А тут ещё дядя Коля, Толин папа, подошёл и спрашивает:

– Ребята, вы что это про рыбалку забыли? Или бычки-ротаны перевелись в нашем озере? – а сам хитро так улыбается. – Неужто из-за ужа?

Мы с Толиком переглянулись и промолчали.

Потому что вспоминать, как мы недавно перепугались, увидев большую змею на берегу озера, как одним махом, как циркачи, прыгнули на высокий валун и стояли на нём, дрожа и думая только об одном – как-бы половчее и побыстрее убежать от этой здоровенной змеюги, «вот бы на парашюте – раз, и в воздухе», вспоминать об этом не хотелось.

А она, эта страшная змея, оказалась безобидным ужом, так сказал дядя Коля, снявший нас с валуна.

– Да нет, почему, мы пойдём, собираемся уже, – неуверенно произнёс я, представляя, как уползал в заросли прибрежной травы длинный уж.

– Ребята, про ужа я вам рассказал, это действительно безопасная для человека змея. Некоторые любители экзотики даже держат змей дома, в специальных жилищах для них – террариумах, знаете?

– Мне кажется, это не для слабонервных – дружить со змеёй, – задумчиво произнёс Толик и добавил, – к тому же дома.

– Да-а-а, – многозначительно пропел я, вторя другу.

– Хотите, я расскажу вам довольно-таки забавную… – дядя Коля замялся, – да, всё-таки именно забавную историю о змеях?

Честно?

Мне совсем не хотелось слушать рассказ о змеях. Ну не нравятся они мне!

Но отказать дяде Коле было неудобно, по его виду я понял, что он хочет поделиться с нами своей историей.

– Не знаю… – неуверенно произнёс Толик.

– Расскажите, дядя Коля, – решительно сказал я.

– Тогда слушайте, – дядя Коля сел поудобнее рядом с нами на крыльце, из-под которого, мяукнув, выглянула Муська.

Но после слова «слушайте» она поглядела, поглядела на нас, вильнула пушистым хвостом и скрылась под домом.

«Даже Муська не хочет слушать о змеях», – подумал я.

А дядя Коля, между тем, продолжил:

– Мне тогда было восемь лет, и пошёл я с одноклассниками в поход после окончания учебного года.

Жил я на окраине небольшого районного городка, кругом старые, деревянные дома, палисадники, сады с яблонями и смородиной, позади домов огороды, ну чем не деревня? К тому же, недалеко была и ферма, где коров держали, и откуда в нашу школу привозили молочные продукты для завтрака – творог, сметану, молоко.

Дойти нам предстояло до большой поляны на берегу лесной речки, там мы должны были поставить палатки и два дня жить в походных условиях – готовить пищу на костре, спать в палатках.

От окраины городка до этого места было два часа ходьбы, и пройти нужно было мимо молочной фермы.

Нас, школьников, было двенадцать человек и с нами наш учитель физкультуры Виктор Иванович.

Когда мы проходили мимо фермы, то увидели у входа женщину в белом халате, она позвала Виктора Ивановича.

Оказалось, она была его знакомой, работала на ферме, и, узнав о походе, о том, что мы сами будем готовить пищу на костре, и решив, наверное, что это, в лучшем случае, будет вермишель с тушёнкой, она, эта добрая женщина, передала Виктору Ивановичу бидон со сметаной, мол кушайте на здоровье, мои дорогие!

Когда мы пришли к большой поляне, то первым делом разожгли костёр и приготовили чай из лесных трав – черники, земляники, и поставили чайник остывать под кустом, в тени.

А сами расставили три палатки и сели у костра.

Открыли бидон со сметаной… и надо вам сказать, сметанка та была свежайшая и необыкновенно вкусная, особенно с белым хлебом и горячим чаем из лесных трав.

Бидон, вы знаете, это такая, довольно-таки узкая, металлическая ёмкость для перевозки жидкостей, в основном, молока.

Наш бидон был не самый большой, но и не маленький, к его ручке мы привязали верёвку, другой конец которой закрепили за ветку ивы, растущей на берегу, а сам бидон, крышка которого, кстати, закручивалась туго, опустили в речку, где течение было быстрое, и вода прохладная.

Ну думаем, вечерком, за ужином, полакомимся опять сметанкой.

Оставили мы двух дежурных у нашего походного лагеря и пошли в лес, недалеко, кто грибы собирает, кто ягоды для вечернего чая.

Грибов набрали достаточно – белых немного, но в основном, подберёзовики и лисички.

Я лисички люблю, жареные, они уж больно ароматные и никогда червивыми не бывают.

Пришли мы в лагерь и стали готовить ужин – картошку варим в котелке на костре, грибы жарим с лучком, чай уже остывает.

Виктор Иванович говорит:

– Пора за бидоном пойти – грибы сметаной заправить.

За бидоном пошли Гриша и Катя.

Вдруг слышим истошный, прямо-таки душераздирающий крик, и видим бегущих к нам, что есть силы, Катю и Гришу.

Они подбежали, Катя схватила Виктора Ивановича за руку и дрожит вся, как осиновый лист, а в глазах обоих – ужас, просто настоящий ужас, и говорят они только одно слово:

– Там… там… – и рукой показывают туда, где мы бидон привязали.

Что случилось?

Виктор Иванович взял с собой меня и Женю, мы шустрые были, бойкие:

– Пошли, ребята, посмотрим, в чём дело.

Подходим к речке.

Солнышко, покой, трава зелёная, цветочки полевые разные, и в этой благодати видим… предупреждаю, не для слабонервных! кто не хочет слушать, может уйти.

И видим мы, как из нашего, привязанного к иве, бидона, выпрыгивают одни змеи, а другие, наоборот, запрыгивают, мешая и толкая друг друга в узком отверстии, бидон в воде шатается, ну думаю, сколько же их там, змеюг этих… а самому не то, что страшно стало, но, честно говоря, очень неприятно.

Да… и вот такой змеиный салют получился – туда-сюда, туда-сюда эти твари земноводные… я даже не разглядел, ужи это или гадюки, хотя к тому времени умел различать змей.

– Виктор Иванович, – дрожащим голосом пролепетал Женя, – побежали отсюда!

И мы со всех ног помчались на поляну, рассказали всем об увиденном, но так… в общих чертах, девчонки и без подробностей перепугались.

– Что же дальше было, – спросил я дядю Колю, который задумался, будто бы представляя себе всю эту картину – множество змей, одних, выпрыгивающих из бидона, других, залезающих в него, настоящий змеиный фейерверк.

– Жуть, – тихо произнёс я.

Дядя Коля погладил меня по голове:

– Оказывается, один из дежурных, оставленных в нашем походном лагере, захотел полакомиться. Пришёл, открутил крышку бидона, набрал в кружку сметаны, а крышку то ли плохо прикрутил, то ли вообще забыл закрыть.

И в открытый бидон со сметаной приползли змеи, отовсюду приползли, много их было, и рядом, около бидона, плавали, и выпрыгивали, и залезали. А вообще-то, это зрелище было по-своему красивым.

– Нет уж, – серьёзно сказал Толик, – лучше мы обойдёмся без такой красоты.

– Дядя Коля, и вы ушли?

– Да, Максимка, собрали палатки, потушили костёр и пошли обратно домой.

– Вот и закончился поход, – подвёл итог Толик.

– Закончился. Но по иронии судьбы, возвращаясь обратно и проходя мимо молочной фермы, мы вновь увидели знакомую нашего учителя, которая дала нам бидон со сметаной. Она стояла и приветливо махала нам рукой.

– При чём здесь она? – удивился я. – Узнали, кто крышку не закрыл?

– Узнали, – ответил дядя Коля задумчиво. Наверное, он вспоминал прошлое, потом спросил. – Ну что, пойдём завтра бычков ловить?

– Пойдём, – дружно ответили мы с Толиком.