Текст книги "Пират"

Глава 14

– Мамочка, когда за нами придет папа?

Иордана взглянула на мордочку Самира, вынырнувшую из-под одеяла. Мухаммед расположился на соседней лежанке. Он уже спал, плотно закрыв глаза, прижавшись щекой к жесткой подушке. Она снова повернулась к Самиру.

– Скоро, мой дорогой, скоро, – ободряюще шепнула она.

– Пусть он приедет завтра, – сказал Самир. – Мне здесь не нравится. И люди такие плохие.

– Папочка скоро приедет. Закрывай глазки и засыпай.

– Спокойной ночи, мамочка.

Нагнувшись, она поцеловала его в лоб.

– Спокойной ночи, мой дорогой.

Встав, она вышла в другое помещение маленького двухкомнатного отсека, в котором они размещались. В центре стола, за которым они если, стояла маленькая масляная лампа. Трое остальных женщин сидели вокруг, глядя на слабый язычок пламени. Им нечем было заняться, нечего читать. Иссякли даже разговоры. После двух недель заточения не осталось тем для разговоров.

– Дети уснули, – сказала она просто для того, чтобы услышать звук своего голоса.

– Да благословит бог дорогих крошек, – ответила Энн, их гувернантка. Остальные даже не подняли голов.

– Господи! – воскликнула Иордана. – Да посмотрите на самих себя. Мы уже не женщины, а мокрые тряпки. Мы должны собраться с мыслями, – твердо сказала она. – Завтра нам предстоит заняться собой. Я уверена, что в этом чертовом лагере должны найтись и нитка, и иголка.

– Если и есть, – сказала Маргарет, стюардесса, – они, скорее всего, не дадут их нам. Вся одежда, что нам нужна, внизу в самолете, но они никого не посылают туда.

– Мы должны потребовать.

– Это ничего не даст, – сказала Маргарет. Она посмотрела на Иордану. – Не могу понять, почему мистер Аль Фей не платит выкуп и не забирает нас отсюда.

– Почему вы думаете, что он этого не сделал? – сказала Иордана. – Ведь они в любом случае могут продолжать держать нас здесь.

– Мне все равно, – сказала Маргарет и, уронив голову на руки, зарыдала. – Здесь просто ужасно. Нас не выпускают никуда, кроме туалета, и стражник стоит перед открытой дверью. Они не позволяют нам поговорить с нашими мужчинами. Мы даже не знаем, где они. Может, они уже убиты, а мы ничего не знаем.

– С ними все в порядке, – сказала Иордана. – Я видела, как им носили подносы с едой.

Стюардесса резко подавила рыдания.

– Простите, миссис Аль Фей. Я не должна была позволять себе так распускаться. Наверно, на меня слишком много свалилось, вот и все.

Иордана понимающе кивнула.

– На всех нас свалилось слишком много. Мы не представляли себе, что такое настоящий ад. Они-то знают и поэтому они к нам так относятся.

Подойдя к забитому досками окну, она выглянула наружу через крохотную щелку. За окном стояла непроглядная темнота ночи. Подойдя обратно к столу, она села на свободный стул и через минуту уже сидела так же, как остальные, немо уставившись на огонек фитиля.

Она потеряла все представления о времени. И когда дверь резко распахнулась, она не знала, прошло ли полчаса, час или два в таком немом забытьи. Как и все, она с удивлением уставилась на двух солдат, выросших на пороге. Один из них ткнул в нее пальцем.

– Ты, – хрипло сказал он по-арабски. – Пойдешь с нами.

– Я? – с удивлением спросила Иордана.

Такое случилось в первый раз. Даже ежедневная запись ее голоса на магнитофонную пленку производилась на месте. Она должна была прочитывать дату и заголовки небольших вырезок из «Геральд Трибюн» и ничего больше. Зачитав в микрофон эти скупые тексты, она добавляла несколько слов о себе и о детях. После этого аппаратуру уносили. Она могла только предполагать, что эти пленки использовались с целью дать знать Бадру, что она и дети живы и здоровы.

– Да, ты! – повторил солдат.

Остальные женщины со страхом смотрели на нее.

– Не беспокойтесь, – быстро сказала она. – Может быть, пришли новости, которых мы так давно ждем. Я скоро вернусь и все вам расскажу.

Встав, она направилась к дверям. Сопровождавшие ее солдаты молча проводили ее до барака, в котором размещалось командование лагеря. Распахнув перед ней двери и пропустив ее внутрь, они остались охранять вход.

Войдя, она зажмурилась от непривычно яркого света. Здесь не было коптилок. Где-то позади здания гудел генератор. Электричество. В глубине комнаты из радиоприемника раздавалась арабская музыка.

Лейла и Рамадан сидели за столом вместе с третьим человеком, которого она узнала лишь когда тот приподнялся, чтобы поприветствовать ее.

– Мадам Аль Фей! – сказал он, кланяясь.

Она посмотрела на него.

– Мистер Ясфир!

Он улыбнулся.

– Я вижу, вы помните меня. Я польщен.

Она не ответила.

– Я надеюсь, что вам достаточно удобно, – вкрадчиво сказал он. – Сожалею, что не могу предоставить вам всю роскошь вашего гостеприимства, но мы сделали все, что могли.

– Мистер Ясфир, – холодно сказала она. – Почему бы вам не кончить заниматься ерундой и не перейти к делу?

Ясфир жестко взглянул на нее.

– Я чуть не забыл, что вы американка. – Полуобернувшись, он взял со стола лист бумаги. – Вы зачитайте это заявление.

– А если я откажусь?

– Мне останется только посочувствовать вам. Видите ли, данное послание, которое вы должны прочесть перед микрофоном, – наша последняя попытка спасти вашу жизнь и жизнь ваших детей.

Она перевела взгляд на Лейлу. Та сидела с бесстрастным выражением лица. Перед ней стояла полупустая бутылка кока-колы. Иордана снова повернулась к Ясфиру.

– Я согласна.

– Тогда к делу. – Он отвел ее в дальний конец комнаты, где на маленьком столике стоял магнитофон. Рядом стояли два стула. Взяв микрофон, он протянул его Иордане. – Говорите медленно и четко, – сказал он. – Очень важно, чтобы можно было разобрать каждое слово записи.

Он нажал клавишу.

– Начинайте.

Взяв текст, она начала вслух читать его.

– Бадр, я вынуждена читать этот текст, потому что он представляет собой последнее предупреждение и они хотят, чтобы ты знал об этом. Только что стало известно, что все грузы, отправленные вами в соответствии с условиями, оказались конфискованными в Соединенных Штатах. Очевидно, что вы несете ответственность за эти потери, и тем самым вам надлежит выплатить дополнительно 10 миллионов долларов, переведя их на известный вам счет не позже понедельника, который наступит после получения этой пленки. Отказ сделать это и еще одна конфискация груза будет означать разрыв соглашения и немедленное приведение приговора в исполнение. Только вы можете предотвратить гибель своей семьи.

– Замолчав, она в ужасе посмотрела на Ясфира.

Жестом он дал ей понять, что необходимо читать дальше.

– Также стало известно, что вы обратились к своему принцу и некоторым другим арабским источникам за помощью. Мы надеемся, теперь вы убедились, что арабский мир на нашей стороне. И мы советуем вам не тратить время в поисках помощи, которую вы не получите.

Ясфир вырвал у нее микрофон.

– Это наше последнее послание. Предупреждений больше не будет. Только действия. – Он остановил запись.

– Вы этого не сделаете, – сказала она.

Он улыбнулся ей.

– Конечно, нет, – ответил Ясфир. – Но, как вы должны знать, ваш муж очень неуступчивый человек. Наше предупреждение должно прозвучать как можно убедительнее. – Он встал.

– Вы, должно быть, устали, – сказал он. – Могу я предложить вам выпить?

Она сидела, не в силах произнести ни слова. Внезапно она почувствовала, что просто не может воспринять все, что на нее обрушилось. Тут было больше, чем простое похищение, она оказалась в гуще политических интриг, с которыми никогда раньше не сталкивалась. Ей стало ясно, что ни одно человеческое существо не в состоянии удовлетворить те требования, которые были поставлены перед Бадром.

Ей предстоит умереть. Теперь она это знала. Но, как ни странно, ее это больше не волновало. Даже если ее и минет чаша сия, жизнь больше не имела смысла. Она сама уничтожила единственную возможность вернуть любовь, Бадра. Но вдруг ее пробрала дрожь. Дети. Они не заслужили такой судьбы. Они не должны платить за грехи своих родителей. Она встала.

– Думаю, что теперь я могла бы и выпить, – сказала она. – Нет ли у вас, кстати, вина?

– Есть. – Он повернул голову. – Лейла, принеси бутылку.

Посмотрев на него, Лейла неторопливо поднялась. Неохотно выйдя в другую комнату, она вернулась с бутылкой вина. Поставив ее на стол, она направилась к своему месту.

– Два стакана, Лейла, – сказал он.

Открыв буфет, Лейла принесла два простых бокала и, поставив их рядом с бутылкой, села.

– У нас нет штопора, – сказала она.

– Неважно, – ответил Ясфир. Взяв бутылку, он подошел к умывальнику в углу комнаты и примерившись, резко ударил горлышком о край умывальника. Горлышко отлетело. Ясфир проделал это так ловко, что пролил лишь несколько капель. Улыбаясь, он наполнил бокалы и повернулся к Иордане, протягивая один из них.

Оцепенев, она глядела на красную влагу, не в силах шевельнуться. Вино было цвета крови. Ее крови. Крови ее детей.

– Берите, – хрипло сказал Ясфир.

– Нет! – избавляясь от власти охватившего ее паралича, вскрикнула она, выбив стакан из рук Ясфира. – Нет!

Стакан попал ему в грудь, залив пиджак и рубашку красными подтеками. Осмотрев себя, Ясфир поднял взгляд на Иордану.

– Сука! – рявкнул он и наотмашь ударил Иордану по лицу.

Она рухнула на пол. Странно, но она не почувствовала боли, только тупое удивление. Комната поплыла вокруг нее. Затем она увидела склонившееся над ней лицо человека и его руки. Боль обожгла лицо и она снова закрыла глаза. Ясфир ударил ее по одной щеке, а потом по другой. Откуда-то издалека донесся смех Лейлы.

Чьи-то руки разрывали на ней одежду. Она слышала треск рвущейся материи. Открыв глаза, она увидела, что помещение было полно солдат.

Ясфир с искаженным лицом стоял над ней, а рядом с ним была Лейла, в чьих глазах пылала странная радость. Иордана медленно повернула голову. На нее смотрели те два солдата, которые привели ее сюда, за ними стояла охрана, которая обычно была снаружи, и тут же были остальные, которых она не знала. Все эти лица походили друг на друга и на всех было одно и то же выражение грубой чувственности. Только Рамадан не двинулся с места. Он сидел за столом и на лице его было презрение.

Внезапно поняв, что лежит голой, Иордана попыталась руками прикрыться от жадных взглядов.

Лейла снова рассмеялась.

– Эта потаскуха пытается спрятать то, чем она еще недавно так гордилась! – Встав на одно колено, она схватила Иордану за руки и развела их в стороны, распяв ее на полу. – Кто хочет первым использовать шлюху моего отца? – крикнула она солдатам.

– Я жена твоего отца! – застонала Иордана, извиваясь в ее руках. – И мы стали мужем и женой по законам Корана и в глазах Аллаха!

В комнате наступило внезапное молчание, и солдаты, смущаясь и отводя глаза друг от друга, неловко стали выбираться в двери.

– Струсили? – вслед им закричала Лейла. – Боитесь показать этой шлюхе, какие вы мужчины?

Солдаты, не оборачиваясь, один за другим покидали помещение. Остался только Ясфир, не спускавший взгляда с обеих женщин. Затем и он, повернувшись, подошел к столу и сел. Дрожащими пальцами взяв стакан вина, он осушил его одним глотком.

Отпустив Иордану, Лейла резко поднялась на ноги. Посмотрев на двух мужчин, сидящих за столом, она ушла в дальний конец комнаты и, опустившись на стул рядом с магнитофоном, застыла в молчании, не глядя на них.

Рамадан в первый раз изменил позу. Встав и опустившись на колени рядом с Иорданой, он приподнял ее, придерживая за плечи и осторожно помог встать. Она тщетно пыталась прикрыть наготу остатком одежды. Подведя ее к дверям, Рамадан снял висевшую на стенке шинель и накинул на нее. Открыв дверь, он крикнул кому-то из солдат.

– Проводите мадам Аль Фей!

– Спасибо, – прошептала она.

Он не ответил.

– Нам не на что надеяться? – спросила она.

Хотя он продолжал молчать, выражение его глаз дало ей ответ на ее вопрос. Она посмотрела ему прямо в лицо.

– Мне не важно, что будет со мной. Но мои дети. Прошу вас, не дайте им умереть.

– Я всего лишь солдат, который должен подчиняться приказам, – с легкой ноткой сочувствия сказал он. Но я сделаю все, что смогу.

Еще раз посмотрев на него, Иордана кивнула и пошла к себе. Она чувствовала слабость, ноги у нее подкашивались. Один из сопровождавших солдат, подхватил ее под локоть. И по мере того, как они шли, она почувствовала, что, как ни странно, к ней возвращается сила.

Все-таки какая-то надежда еще оставалась. Может быть, ее было немного. Но она была.

Глава 15

Хамид опустил бинокль для ночного видения. Замаскировавшись в ветвях дерева на опушке лагеря, он смог определить то помещение, в котором содержались женщины. Мужчины должны были быть в соседнем бараке. Он беззвучно соскользнул по стволу вниз.

– Ну? – посмотрел на него Бен Эзра.

– Я выяснил, где бараки с заложниками. Они расположены в центре лагеря. Прежде чем прорваться к ним, нам предстоит миновать все остальные. Мужчины в первом бараке, женщины во втором. Два охранника стоят перед ним и двое – сзади. Начальство располагается в большом бараке как раз напротив входа. Сейчас рядом с ним стоят три «джипа».

– Как ты думаешь, сколько у них человек?

Хамид быстро подсчитал. Двенадцать пулеметов на стенах, по два у каждого. Если каждому выпадает по двенадцать часов, то на этих постах сорок восемь человек. Восемь охраняют пленников. Плюс остальные, которых ему довелось увидеть.

– Девяносто или сто.

Бен Эзра задумчиво кивнул. Для атаки у него было не больше восемнадцати человек. Ему пришлось оставить двух человек охранять взлетную полосу, которую они захватили час тому назад. Там было семь солдат Братства. Все они уничтожены. Йемениты попросили разрешения захватить взлетную полосу и он дал его. Слишком поздно он вспомнил, что пленных они не берут.

Ему хотелось, чтобы там остались Бадр и Карьяж, но Бадр настоял на том, чтобы идти с ним, и поэтому ему с сожалением пришлось оставить двух человек из своей команды. Бен Эзра посмотрел на часы. Десять часов. К четырем утра большой вертолет, который обеспечил Бадр, будет ждать их на полосе. Доктор Аль Фей с медперсоналом будет на борту. Все должно быть рассчитано с точностью до секунды, и они должны принять вертолет до того, как их настигнет погоня.

Атака начнется в два часа. И не позже трех они должны двинуться к месту встречи с вертолетом. Часа вполне хватит, чтобы пешком добраться до него, хотя неизвестно, в каком состоянии будут восемь заложников. Он надеялся, что у них хватит сил идти без посторонней помощи. Но если кого-то из них придется нести, он не может позволить себе потерять ни одного человека.

Он снова посмотрел на циферблат. Четыре часа до времени «ноль».

– Как ты думаешь, – посмотрел он на Хамида, – сможешь проникнуть внутрь и установить пластиковую взрывчатку?

– Могу попытаться.

– Первым делом я хотел бы вывести из строя эти четыре больших прожектора. Потом «джипы».

Хамид кивнул.

– Таймеры необходимо установить на два ноль ноль.

– Будет сделано, – ответил Хамид.

– Помощь нужна?

– Мне был бы нужен только один человек, – вежливо сказал Хамид.

Бен Эзра повернувшись, осмотрел свою команду. Все они были прекрасно подготовленными профессионалами. Ни одного из них он не мог выделить особо, он верил в каждого из них. Взгляд его упал на Джаббира. Он был немолод, но держался со спокойной уверенностью. Поймав его взгляд, генерал подозвал его.

– Хамиду нужен один человек, чтобы помочь ему установить пластиковую взрывчатку, – сказал Бен Эзра. – Пойдешь добровольцем?

Обернувшись, Джаббир посмотрел на Бадра.

– Это будет честью для меня, если в мое отсутствие вы будете охранять хозяина.

Бен Эзра кивнул.

– Я буду беречь его как самого себя.

И лишь потом понимание смысла этих слов осенило его. Это и был он сам.

Он подозвал израильского капрала, возглавляющего группу.

– Подготовьте базуки. Возьмите на прицел пулеметные гнезда на стенах. После них перенести огонь на командный барак.

Израильтянин отдал честь и отправился готовить вооружение.

Генерал повернулся к капитану йеменитов.

– Я решил, что начнут атаку ваши люди. К первому же взрыву пластика вы должны снять как можно больше пулеметных расчетов. Затем сразу же следовать за мной и окружить солдатские бараки, пока мы будем искать пленников.

Капитан отдал честь.

– Мы благодарны за ту честь, которую вы нам оказываете. Мы умрем, но выполним ваш приказ.

Бен Эзра отдал ответный салют.

– Благодарю вас, капитан.

Повернувшись, он снова оглядел ограждение лагеря. Стены отсвечивали белизной в свете луны. Все в порядке. Все распределились по своим местам, заняли позиции, готовясь к атаке. Неторопливо подойдя к Бадру и Карьяжу, он присел на корточки рядом с ними.

– Как дела? – спросил Бадр.

Бен Эзра посмотрел на своего сына. Странно, подумал он. Мы могли бы так много значить друг для друга. Но пути Господни неисповедимы. Прошло столько лет, которые они провели в чужих мирах, и вот они проломили стену ненависти, потому что оказались нужны друг другу.

Казалось, погрузившись в раздумья, старик ничего не замечал вокруг.

– Как дела? – повторил Бадр.

Бен Эзра неторопливо склонил голову.

– Идут, – сказал он. – И с этой минуты все мы в руках господа бога.

– Во сколько мы атакуем?

– В два ноль ноль – Голос его стал строже. – Но я не хочу, чтобы вы были рядом с нами. Вы не солдаты, и я не хочу, чтобы вы лезли под пули. Ждите здесь, пока я не пошлю за вами.

– Там моя семья, – сказал Бадр.

– Им не станет легче, если вас ухлопают.

Бадр прислонился к стволу дерева. Этот генерал – удивительный старик. За те две ночи марша Бадру не доводилось видеть его уставшим. По самым крутым склонам, которые Бадру когда-либо приходилось видеть, генерал шел так же легко и свободно, как и остальные. Как его называют в Израиле? Лев Пустыни? Он заслужил это имя.

* * *

Бен Эзра повернулся к израильскому капралу.

– Остается пятнадцать минут. Передайте приказ.

Капрал мгновенно исчез. Генерал был встревожен.

– Хамид и Джаббир еще не вернулись.

Бадр встал. Он смотрел на очертания лагеря. В нем все было тихо. В стороне раздался шорох ветвей. Через минуту появились Хамид с Джаббиром.

– Почему вы так задержались? – гневно спросил генерал.

– Пришлось обходить стражу, – ответил Хамид. – Они шныряют взад и вперед, как мухи. Кажется, я ошибся в подсчетах. Их там не меньше ста пятидесяти человек.

– Это ничего не меняет, – сказал Бен Эзра. – Когда мы начнем, держись поближе ко мне. Сразу же после залпа базук израильтяне рванутся вперед помогать нам с освобождением заложников.

– Есть, сэр. – Хамид огляделся. Бадр не мог их услышать. – Я видел его дочь. Она в бараке для старших офицеров. Там вместе с ней двое мужчин. Одного из них я опознал. Это Али Ясфир. Другого я не знаю.

Бен Эзра нахмурился. Как бы там ни было, но она его внучка.

– Передай приказ не причинять девушке вреда... если это получится, – сказал он.

– Есть, сэр. – И Хамид исчез в гуще зарослей.

Осталось десять минут. Бен Эзра распахнул джеллабу и ослабил портупею. Аккуратно подоткнул под ремень развевающиеся полы накидки и, просунув руку в темляк, вынул из ножен кривую саблю. Изогнутая сталь блеснула в лунном свете. Бен Эзра почувствовал, как к нему еще раз возвращается молодость. Сабля, без которой он никогда не вступал в бой, снова с ним. И мир будет жить дальше.

* * *

Вынув еще одну бутылку кока-колы, Лейла поставила ее на стол.

– Когда вы возвращаетесь? – спросила она Али Ясфира.

– Утром.

– Я бы хотела поехать с вами. Тут я сойду с ума. Здесь нечего делать.

– Единственная девушка на сто сорок мужчин, и вы еще скучаете?

– Вы знаете, что я имею в виду, – гневно сказала Лейла.

– Скоро все кончится. И тогда вы вернетесь в Бейрут.

– Что с ними будет, когда все кончится?

Он пожал плечами.

– Неужели нам придется?.. Даже если мой отец даст все, что от него требуется?

– Их слишком много. Они всегда смогут опознать нас.

– Но дети, неужели они тоже должны умереть?

– Что это на тебя нашло? Я думал, что ты их ненавидишь. Они же лишили тебя наследства.

– Дети тут не причем. Это Иордана и мой отец. Но не дети.

– Дети тоже могут нас опознать.

Мгновение она сидела не двигаясь, а потом встала.

– Выйду пройдусь по свежему воздуху, – сказала она.

После того, как за ней закрылась дверь, Ясфир повернулся к Рамадану.

– Если я вовремя не успею, у тебя есть приказ.

– Да, – ответил Рамадан.

– Первой – ее, – сказал Ясфир. – Она слишком много о нас знает.

Прохладный ночной воздух освежил разгоряченное лицо. Лейла медленно шла по направлению к своему бараку. Случилось много такого, чего она никак не ожидала. Ни о каком восторге и восхищении не могло быть и речи. Здесь царила тоска. Тоска, которой были пронизаны пустые дни и ночи.

От чувств, которые она испытывала, вступая в борьбу за свободу, не осталось ни следа. Она уже давно бросила попытки связать воедино события в этом лагере с борьбой за свободу Палестины. Все солдаты были наемниками. И, кстати, хорошо оплачиваемыми. Никого из них не волновало дело, которому они служили. Их интересовал только месячный оклад. Совсем не об этом говорили юноши и девушки в тренировочном лагере. А здесь «свобода» было просто слово.

Она припомнила, что однажды Хамид пытался объяснить ей это. Но тогда она отказалась его понимать. Казалось, прошло так много времени, но на самом деле миновало только полгода. Куда исчезла ее юность! Как случилось, что ныне она чувствует себя такой постаревшей?

Остановившись у входа в свой барак, она оглянулась и окинула взором лагерь. Все было тихо. Что-то вызывало у нее беспокойство, но она не могла понять, в чем дело. Она уловила какое-то движение на сторожевой стене. Один из пулеметчиков встал во весь рост, потягиваясь. В бледном свете луны она видела, как тот вытянул руки к небу. И вдруг рухнул головой вперед. Тут же раздался выстрел. Она застыла в изумлении, и в ту же секунду ей показалось, что разверзлось небо и на них обрушился огненный ад.

И когда она бросилась бежать, в ней застряла сумасшедшая мысль, которую она так и не додумала до конца. Теперь она знала, что ее беспокоило. Тишина. Ее было слишком много.