Текст книги "Эмоциональная диверсия"

2

Возница подоспела вовремя.

Ещё миг, и говорить было бы не с кем.

Ей пришлось без предупреждения обрушить на пленённую химеру целый бурдюк воды. Пар с шипением вырвался из клетки.

Возница оглянулась на спящих крепким молодым сном охранников и проворчала: «Быстро же вы забыли строгость своей Огневицы. При ней такой сон стал бы для вас вечным». Охрана ответила похрапыванием.

Кора подняла к подошедшей свою козью морду с поникшими ушками и тоненько пожаловалась:

– У меня ничего не вышло. Как я ни старалась, у меня ничего не вышло. Мне пришлось сжечь ту, ради которой я сюда явилась. Печальный результат, как видишь. Она кивнула в сторону обугленного тела поодаль.

Возница подошла к нему, посмотрела. То, что лежало перед ней, было таганской Огневицей. Но ей уже невозможно было помочь.

Не так ей виделось это освобождение, хотя со своей стороны она предприняла всё возможное. Но судя по химере в клетке, эти двое не договорились. И, кроме них, в этом никто не виноват.

Кора действительно имела весьма жалкий вид.

– Не всегда наши желания совпадают с планами Создателей, – тихо проговорила Возница, невольно подстраиваясь под уши химеры, воспринимающие только синие звуки. Чем ещё она могла утешить отчаявшуюся?

Замок и засов поддались быстро. Но Кора не спешила выходить. Она будто сломалась.

Пережив момент решимости расставания с жизнью, не просто даже в мыслях вернуться к ней, не говоря уж о поступках.

– Мне надо посоветоваться с тобой, – деловитым тоном, будто не замечая настроя собеседницы, заговорила Возница. – Мне тут случайно достался странный младенец. Всё время норовит воспламениться.

Кора невольно навострила уши.

А Возница безмятежно продолжала.

– Я предположила бы, что это стриксёныш. Но нет, не похож. Он бескрылый, представляешь?

Кора вскочила.

– Бескрылый стриксёныш, бескрылый стриксёныш, бескрылый стриксёныш, – как заведённая тоненько пищала она.

Будто не замечая её волнения, Возница продолжила:

– Так вот. Может, ты посоветуешь, как лучше ухаживать за таким существом?

Получив вопрос, Кора торопливо ответила:

– Мыть. Не меньше пяти раз в день. Смывать архей. Если он научится дышать огнём, подожжёт себя и всё вокруг.

При этом она торопливо начала приводить себя в порядок. Возницу отпустило напряжение. Раз прихорашивается – жить будет!

– Так это стриксёныш? – продолжила она.

– Да, думаю, да, – нервничала Кора. – У меня самой такой ребёнок, родился, к сожалению, бескрылым. Но я всё равно люблю его. Он дома, в родном фрактале.

Кора всё больше проявляла признаков беспокойства о состоянии собственных крыльев: грязных, измятых. Как можно лететь на таких? И не было никакой возможности осмотреть их целиком в этой тесной клетке!

– А почему же он у тебя бескрылый? – не отступала Возница, пользуясь тем, что услышав вопрос, стрикс не имеет права не дать ответ.

– У стриксов это случается, когда слишком долго не обновляется кровь. Признак вырождения. Помоги-ка мне!

Возница, просунув руки сквозь прутья, пыталась аккуратно расправить вывернутые крылья стрикса.

– А как такой детёныш мог попасть в наш фрактал?

– Значит, без меня мои стриксы вышли из подчинения и что-то нашухарили. Они давно предлагали каждого седьмого детёныша менять на человечьего, чтобы улучшить породу. Мой как раз седьмой. Я отказалась отдать его. И оставила без присмотра, беззащитным! Мне нужно срочно домой. Я должна всё проверить, во всём лично удостовериться. Прежде чем что-то предпринимать…

– Ты в силах? – будто ничего особенного не произошло: не пахло горелым человечьим телом, и всё вокруг не было залито водой, – Возница пошире отворила дверцу клетки и помогла химере бережно, не поранив, вынуть её необъятные крылья.

– Удостовериться можно только одним способом, – вскарабкиваясь на клетку для удобства взлёта, как обычная летучая мышь, просвистела химера.

3

Она облегчённо вздохнула, увидев сквозь пену полога лежащего в колыбельке младенца.

Отдышавшись, лёгким касанием отвела полог, и …тончайший синий свист ужаса, подобный отчаянному женскому визгу, заполнил весь фрактал. Перед ней лежал мало того, что не её ребёнок, но это был ребёнок с зашитыми глазами!

***

В своё время стриксы видели, как она была огорчена, когда девочка, унаследовавшая от таганского архонта Пирита синюю кровь стриксов, решила пойти в светицы.

Это значило, она не оставит потомства. А это тупик развития для любой ветви.

После стриксы с любопытством наблюдали, как их предводительница повеселела, поощряя свидания таганской Огневицы с кузнецом. Кора гнула свою линию, сводила их долго и изощрённо, создавая условия и устраняя препятствия. Вплоть до того, что атаковала летучими мышами девиц, способных перехватить внимание кузнеца.

Стриксы от души развлекались развитием этой истории.

В отличие от людей они имели более свободные возможности для визитов в иные фракталы. Им очень нравилось, оставаясь фактически дома, подсматривать за людьми. Появлялось чудное впечатление, будто отправляешь путешествовать только глаза, оставляя тело в безопасности.

Так что в целом они были бы всем довольны, если бы не некоторая обнаружившаяся червоточина.

Химер-стриксов осталось на белом свете так мало, что родственные браки неизбежно привели к появлению в потомстве уродцев. Бескрылых стриксов. Выродков.

Отказавшись обменять собственного ребёнка на человечьего, Кора вынуждена была не отдавать и других таких же детёнышей. А их рождалось всё больше и больше. В конечном счёте, это стало реальной угрозой будущему породы стриксов.

Она обязана была озаботиться этим как предводительница фрактала стриксов. Но у неё в голове была только таганская Огневица, только вопросы закрепления синей крови у людей.

Поэтому, когда Кора в очередной раз покинула свой фрактал, разгорелся давно созревающий бунт.

Давно за её спиной посвистывали, поглядывали иронически, а когда поворачивалась – прятали глаза. У неё в подчинении было очень разнородное сборище остатков стриксов со всего мира. И уверенность Коры в очевидности собственного первенства сослужила ей плохую службу. Она пропустила момент созревания бунта, называемый точкой невозврата.

И вот к чему это привело. Её стриксы вышли из подчинения и всё же самовольно произвели обмен.

Детёныш, подкинутый в колыбельку вместо стриксёныша, кого-то ей напоминал, но она никак не могла вспомнить, кого. Да и все стриксы куда-то подевались.

Ей остро нужно было, чтобы кто-нибудь сформулировал для неё вопросы. Тогда, отвечая, она найдёт ответы и для себя.

Кора схватила чужого младенца и понеслась к выходу из фрактала.

4

Был полдень, и Полуденница встретила её на своём посту.

Босая, с запахом пыли, нагретой на солнце, в чём-то белом, облепившем тонкий стан. Совершенно прелестная. Изящный венок из колосьев, как всегда, свисал до половины лица. Никто из вечно спешащих путешественников никогда не интересовался, что там, под венком?

Коре нельзя было задавать вопросы, стриксам это не положено.

Зато можно было посмотреть в глаза Полуденницы, чего прежде она никогда не делала. А заглянув, поняла, чьё отродье ей подкинули. Протянула прелестной привратнице свёрток с ребёнком и требовательно пискнула:

– Верни моего!

Полуденница недовольно надвинула венок на зашитые глаза.

– Я не дотрагивалась до твоего ребёнка, химера! И, будь любезна, не верещи! От тебя в ушах свербит! И мелочь эту забери, я не нуждаюсь в ней! – босой ногой она отпихнула принесённый Корой свёрток со своим орущим отродьем.

Однако увидев, что химера набрала воздуху в грудь и собирается вздохнуть, красотка ускоренно защебетала:

– Стой-стой-стой! Не нервничай, дорогуша! Своего я обменяла не на твоего, а на человечьего. Да, здесь же, на границе фракталов, когда твои стриксы возвращались домой! Это был справедливый обмен, согласно нашим правилам. И возвращать его я не собираюсь, и не надейся! С какой стати?

– Он ведь не твой! Сама говоришь: человечий!

– Но ведь и не твой! Он оказался очень нужен моему мужу, уважаемому на Побережье человеку. Не стану же я отнимать у него эту мелкую человечинку!

Полуденница самозабвенно болтала. Но из потока пустой трескотни невозможно было выделить ничего полезного: куда всё-таки подевался стриксёныш.

– Да, пока ты возилась с таганской Огневицей, твои стриксы вынесли стриксёныша, а вернулись с человечинкой. Я и подменила незаметно. Им было всё равно. А тебе это зачем? Ты ведь другим занята. Кстати, зачем тебе понадобилось спасать синюю кровь у людей? Ты так рисковала!

– Только люди умеют толково задавать вопросы. То есть, комплектуются с нами, стриксами, умеющими отвечать. Нам бы объединиться!

– Зачем тебе это? Ты вообразила себя Богом?

– Ты права, это была глупая мечта – вернуть прошлое: возродить божественных созданий с возможностями сверхсуществ. Но с этим покончено. Теперь меня интересует только настоящее и будущее моего стриксёныша.

Кора наводила Полуденницу на то, чтобы та спросила о её малыше. Тогда она сама, ответив, поняла бы, где его искать.

Но до той решительно не доходило, что от неё требовалось. Тогда разгневанная Кора, безжалостно хлестнув бестолковую крылом, унеслась в человечий фрактал.

Разговор с Возницей встал у неё перед глазами. Вот кого она должна отыскать! Вот кто умеет спрашивать!

К тому же, лекарка что-то говорила о странном существе, которое всё время норовит загореться. И сообщила об этом явно с подоплёкой. «Точно! – обрадовалась Кора. – Это и есть мой детёныш! Но так просто она его не отдаст. Однако в свете того, что у людей тоже украден ребёнок, возможен обмен. Осталось понять, кто муж этой безмозглой привратницы. У кого в руках мелкая человечинка».

Дали бы Коре вопрос, она бы нашла ответ.

Ну, ничего, эта Белоглазая умеет задавать вопросы.

***

Кора убедилась в способностях Возницы, когда недавно увидела её перед собой.

Как та попала во фрактал стриксов, Кора спросить не могла, но поняла, что гостья имеет весьма мощного покровителя сверху, поскольку к ней она прибыла из ещё более глубокого фрактала вывертышей.

Возница сообщила Коре тогда, что стриксам больше не следует пасти ларров и ларвов у вывертышей, потому что для них бессмертие дороже возможности влюбляться и рождать детей. Стриксы должны понять, что некоторые особи относятся к любви как к эпидемии и сбегают от неё. Это их право. Не стоит лишать бедных вывертышей собственного фрактала. Ни к чему плодить бездомных.

А чтобы у стриксов больше не было соблазна, она поставила на охрану прав вывертышей их верных слуг – боковиков. Так что если бы даже стриксы захотели, им не пройти, пусть и не пытаются.

Всё это было сказано таким тоном, что Коре только оставалось ответить, что стриксам не очень-то и хотелось делать лишнюю работу. И вовсе они не рвутся туда, где им не рады.

А Возница в заключение своего визита задала вопрос: не желает ли она, Кора, спасти таганскую Огневицу, приговорённую к смерти.

После этого всё и началось.

В общем, этой Вознице не откажешь в умении закрутить вокруг себя и людей, и вывертышей, и стриксов и бог весть ещё кого!

Абсолютно достоверная информация

1

Седой Ростовец положил орущего младенца на лбину каменного дракона и торжественно вскинул руку с ножом-акинаком.

Мешали беспорядочно мечущиеся ручки и ножки. И детский визг. Всё это нервировало и нарушало торжественность момента.

…Каменному волкоголовому дракону, кольцом окружающему пещеру, визг спать не мешал.

Старик продышался, чтобы сбросить раздражение и, внутренне собравшись, снова прицелился. Ещё мгновение, и жёлоб вдоль драконьей спины наполнится дымящейся кровью. После чего, согласно его, Ростовца, многолетним расчётам, сонное чудовище перестанет бессмысленно лупить хвостом, перетряхивая подземье и морща землю оврагами. А оживёт и, отодвинув каменную башку в сторону, откроет вожделенный путь к утраченному золотому прииску.

– Ничего не выйдет! – раздался равнодушный голос. Он был слегка запыхавшимся, но это было почти не заметно.

Ростовец вздрогнул. Чего-чего, но подобного тона на взлёте эмоций, владеющих его сердцем, ожидать было невозможно.

– Что такое? – растерянность овладела старцем. – Кто ты? Зачем ты здесь? Выходи немедленно! Я желаю видеть, кто ты!

– Судя по обилию ритуального хлама, ты, дряхлый дурень, намерен добраться до прóклятого золота? А для этого провести обряд снятия проклятия?

– Тебе-то что до того, что я собираюсь сделать? Кто ты, заблудший? Как попал сюда? – грозно нахмурился Ростовец.

– У тебя ничего не выйдет! – чужак проигнорировал вопрос крайне наглым, безапелляционным тоном.

– Это почему?

– Потому что тебе, выживший из ума старичина, следовало лучше готовиться к столь ответственному делу. И хорошенько разузнать обо всём, относящемся к сути вопроса, – лениво прозвучало в ответ.

– О чём ты?

– Кровь этого …существа не способна смыть проклятье.

Будь Ростовец более чутким, он обратил бы внимание на паузу и дрогнувший голос собеседника, и ему не понадобилось бы задавать следующий вопрос.

– Почему?

– Потому что это та самая кровь, которую и проклял тот самый наложивший проклятие. Я знаю, кем он был. Он был приятелем моего папаши. Они слегка повздорили здесь, в подземелье под Тан-Аидом. Он и проклял отца до самого седьмого колена. До седьмого! Понял? А теперь считай, если не страдаешь вашей всеобщей дислексией! Первым был мой отец, второй – я, этот ребёнок – только третье колено. Тебе, старикан ещё долго ждать, пока истощится сила проклятья! Твоя Полуденница подарит тебе столько времени? Называющий себя Седым, ты ведь планируешь стать не только богатым, но и вечным, как Седые Странники? Крупно заявлено! Ничего не скажешь!

Говоря всё это, Перегрин сделал шаг из тьмы.

– Не подходи! – вскрикнул старик, угрожающе подняв акинак над притихшим ребёнком. – Ты говоришь это только потому, что это… Это твоя дочь?!

– Дошло, наконец! И поэтому тоже. А ещё потому, что и мне нужно золото. Скажу по секрету, я знаю, как его добыть.

– Рассказывай немедленно, …или я убью её!

Старик сделал угрожающий замах.

– Как же мы будем разговаривать на таком расстоянии? Не кричать же мне! Кто ж кричит о тайнах? – Перегрин вёл себя как босяк, отвязный и беспечный: танаидская шапка набекрень, руки зацеплены за ремень, свисший на бёдра.

Рука с ножом медленно опустилась.

– Ладно, не приближайся, лучше я сам подойду.

И старик сделал шаг навстречу наглому незнакомцу.

– Ты действительно отец её, этой Белоглазой таны? Что ты знаешь о золоте?

Летучие мыши стайкой ссыпались с высоты и, разделившись надвое, шмыгнули по сторонам. Но не все. Одна летела прямо на старика Ростовца, увеличиваясь стремительно до нереальности.

И вдруг дохнула огнём прямо ему в лицо.

Это было последнее, что видел старый. Он так и застыл, обуглившись мгновенно. Столь горячо было желание Коры вернуть собственного детёныша.

…Каменный дракон открыл один глаз, увидел огнедышащего стрикса, так похожего на него самого.

Выражение морды у него стало крайне благосклонным. Он удовлетворённо выдохнул, и дым, смешанный с искрами, поднялся к самому своду пещеры, распугав летучих мышей.

Дракон же, слегка повозившись, снова заснул, став таким же каменным, как стены, окружающие его.

Кора с лёту подхватила ребёнка, лежащего на его лбу и, запахнув белым покрывалом с меандровой каймой, протянула Вознице с тонким писком:

– На! Теперь верни моего!

Это событие произошло без участия Перегрина, оцепеневшего при виде сгоревшего старика, так и оставшегося стоять перед ним чёрным столбом. Бедный грек упал бы, если бы Эсхин с Элиной не подхватили его.

Это была уже вторая кошмарная жертва огнедышащего стрикса на его глазах. В то время как он ещё после первой не отошёл…

***

…Тогда, а Тагане, воинственные юнцы так обрадовались, что вывертыши исчезли, и путь к золоту свободен, что позабыли обо всём. Они второпях наняли нескольких бродяг, среди которых был и Перегрин, охранять Огневицу, а сами вскачь понеслись к пещерам.

Где их и засыпало – просто дракон во сне шевельнул хвостом.

А Перегрин на площади тогда сам подпоил сотоварищей, чтоб мирно спали и не мешали наблюдать за разворачивающимися событиями.

Но после сожжённой у него на глазах Огневицы, он очень надеялся больше в жизни не видеть подобного. А тут, на тебе, опять!

***

…Перегрин по-волчьи передёргивал носом, с отвращением вдыхая запах гари, и никак не мог заставить себя оторвать глаза от кошмарного зрелища.

Только когда Возница ткнула в него белым свёртком, а девочка слабо пискнула, он взглянул на неё.

Это была его дочь! В том не было ни малейшего сомнения! Два белых-белых взгляда, отца и дочери, встретились впервые!

2

Полуденница, преодолевая страстные вопли своего отбивающегося детёныша, пыталась разлепить его веки, чтобы придать приемлемый вид. И на этот раз безвозвратно подкинуть кому-нибудь. Лучше, конечно, в человечий фрактал.

Если разлепить полуденничку глаза, никто не отличит его от человечьего ребёнка. Только разве что он чуть более пискляв, да чуть более болезнен. И так досаждает этим!

У неё самой точно терпения на него не хватит, она его всё равно закинет куда-нибудь от злости. А бабы вырастят. Они терпеливые.

Но наступил полдень, и влетевшая химера отвлекла привратницу.

– Ну, что нашла своего стриксёныша? – встретила её Полуденница.

– Да! Вот он!

На козьей морде Коры сияла счастливая материнская улыбка. И морда стала от неё ещё страшней. Лучше бы она не улыбалась! Но, когда Полуденница взглянула на протянутого стриксёныша – скелетик, обтянутый бархатистой шкуркой – она поняла, что его мать, по сравнению с сынком, ещё можно считать красавицей.

Да, парочка ещё та! Но счастливые!

Полуденнице страшно не хотелось возвращаться к возне с собственным крикуном. Ей удалось разлепить малышу только один глаз, которым он сейчас и взирал на них со страшным любопытством. Пока же он примолк, мамаша решила развлечься болтовнёй.

Прелестная привратница управляла ситуацией: стриксы ведь не имеют права не ответить на заданный вопрос. Танцующей походкой, покачивая свисающими колосьями, приблизилась она к химере. Впрочем, руки завела за спину, чтоб не коснуться невзначай гадкого уродца.

– Где ж ты его отыскала?

– У Возницы, – отвечать Кора была обязана, но пространность ответа оставалась на её совести.

– О-о! Я знаю её, она Белоглазая тана! Как же, как же! Встречала при переходах по фракталам! Вынуждена была пропустить, её ведь сопровождал сам Седой Странник! И чем же она тебе помогла?

– Она задала мне правильные вопросы, в отличие от тебя, безмозглой, интересующейся тем, что тебя не касается. Только благодаря ей, я поняла, кто твой муж, где его искать и как забрать маленькую Белоглазую тану, чтобы обменять на стриксёныша!

– Что ты сделала с моим мужем, химера? – ужаснулась Полуденница.

– Ничего особенного, просто дохнула на него, – безмятежно выфыркнула искры Кора.

Стриксёныш на её руках начал почёсываться и дымиться. Поэтому она, не дожидаясь очередного вопроса озадаченной красотки, прошмыгнула в свой фрактал.

Кора была уверена, что никогда с ней больше не встретится.

3

Перегрин решительно отказывался хоть на миг передать кому-либо свёрток с дочерью. Уговорить его удалось лишь кормилице, да и то при условии, что покормит дитя, не отходя, здесь же.

– Как тебе удалось отыскать её? Почему вдруг ты решила, что она окажется в руках этого безумного искателя сокровищ? – не отрывал он любовного взгляда от малышки. Казалось, что перипетии судьбы совершенно не повлияли на её здоровье и самочувствие. По мнению отца, это был самый красивый ребёнок на свете!

– О-о! Это было непросто, – Возница была изнурена совершенно.

После похода в пещеры и всего увиденного там сильно разболелась Элина, жена архонта Эсхина. Лекарке пришлось много сил положить на то, чтобы хоть немного уменьшить страдания несчастной. Но, несмотря на усталость, Возница не смогла отказать себе в удовольствии общения со счастливым Перегрином.

Так она убеждала себя: надо же как-то обновлять свои силы!

Эсхин выделил им обширные помещения и целый штат прислуги, лишь бы они не покидали его. Перегрина это устраивало.

– Значит, ты разработала целую многоходовую комбинацию: сперва избавилась от вывертышей, потом привлекла стрикса, которому сумела задать вопрос, где скрывают мою дочь?

Он следовал за Возницей от самого Тагана, слепо выполнял её указания, а теперь хотел понять, как сумела она разноцветные нити разных структур связать в один прочный узел, который и привёл их к успеху.

– Я ведь Возница, – усмехнулась она, – умею управлять с помощью нескольких поводьев одновременно. Впрочем, комбинация, в самом деле, вышла многоходовая. Прикажи мне кто-то повторить её, не смогла бы. Помогло только то, что неотступность семейной тайны прорастает сквозь время.

– Это была семейная тайна арктов?

– Да. Ради сокрытия которой они и наделили наш народ дислексией, чтобы никто не умел ни читать, ни писать. И не сохранил бы в памяти историю о «шёлковых любовниках», которой они так сильно стыдились.

– С арктами, которые впоследствии стали Седыми Странниками, мне понятно. Но почему на вывертышей такое воздействие оказал невинный спектакль о «шёлковых любовниках»?

– Так ведь вывертыши, как выяснилось, тоже были прежде арктами! Бессмертными. Но все они презрели этот дар Создателей и стали самоубийцами. Кто-то из них ушёл из жизни от скуки, кто-то от злости на несбывшиеся высокие притязания. Кто-то от несчастной любви. Они думали, что смогут расстаться с немилой жизнью, как простые люди, навсегда. Но не тут-то было! Они сохранили бессмертие, только в не столь почётной форме. Не предполагая, что станут презренными вывертышами. Иначе усомнились бы в своём выборе. Так Великие Создатели наказали особо неблагодарный вид, отказавшийся от их дара жизни вечной.

– Значит, ты сделала ставку на неожиданное возвращение забытых эмоций, непереносимых и мучительных воспоминаний о самоубийстве и о «семейном позоре»?

– Да, я решила, что только так можно «взорвать» броню их сознания. Те эмоции в своё время, очевидно, были настолько нестерпимыми, что только уход из жизни позволил хоть как-то изолироваться, отгородиться от боли: от страха, от страдания, от тоски.

– А кто были эти актёры? Если здесь никто не умеет ни читать, ни писать, как же они сумели сверстать сценки, выучить роли?

– Их лица не показались тебе знакомыми?

– О-о! Ну, конечно! Неужели это своя многочисленная родня? Недаром мне показалась знакомой одна твоя сестра, та, что с раздутым ухом!

– Да-да, верно. Это мой ответ всем, кто полагают, что они паразитируют на мне, и тем, кто считают непревращенцев низшим сортом. Непревращенцы зато не страдают дислексией, они все грамотные. Благодаря им, теперь мы сможем записать нашу историю. У них есть недостатки, но есть и достоинства. Создатели не ошибаются, не создают бесполезных видов.

– Как здорово у тебя вышло вовлечь всех принять участие в этих событиях! – Перегрин восхищался так искренне, что Возница просто не могла не ответить улыбкой.

– Чтобы загнать вывертышей назад в их собственный фрактал, прежде всего, нужно было устроить их эмоциональную вовлечённость. Эмоциями ведь можно делиться, заразить ими с помощью подключения к переживанию актёров, танцовщицы, дерущихся соперников. При этом играет роль множество деталей: цветной слух и обоняние, шелест запахов, образные ассоциации. Мы с сёстрами и племянницами позаботились о том, чтобы напомнить всё это. И боль, и отчаянье, и гнев, и страх, и чувство вины. И потрясение от воспоминания, что они прежде были теми самыми великими арктами.

– Ты верна своему методу «эмоциональных диверсий», – усмехнулся Перегрин.

Он бережно забрал от кормилицы задремавшую дочку и, наслаждаясь, покачивал её на руках.