Текст книги "Кольца Всевластия"

– Вперед! – прокричал Фабиан, и пикинеры бросились навстречу рыцарям.

Ким снова вспомнил слова Фабиана: «Пики – вот единственное эффективное оружие против конницы». Но это уже была не конница, фолькам противостояли опытные пешие воины. Первые защитники уже пали под ударами рыцарей. Темные эльфы одной рукой отводили в сторону направленные на них пики, а другой – вонзали в тела фольков кинжалы. Среди павших одним из первых оказался и Март Кройхауф.

Фабиан поднял меч, подав таким образом сигнал. Укрытие покинула сотня фольков. Прорыв рыцарей, даже если их и всего лишь дюжина, был недопустим.

«Где много зайцев, там гончей смерть», – в шутку говаривали фольки. Теперь Ким сумел убедиться, что в этой пословице есть доля правды.

На каждого рыцаря приходилось более десяти фольков, ощетинившихся пиками. Они действовали своим оружием так: молниеносный выпад – и тут же ополченец делает шаг назад.

Ким не смог долго выносить этого зрелища. Он последний раз взглянул на противоположный берег и убедился, что там продолжает царить хаос и продвижение армии врагов приостановлено, хотя бы и на некоторое время. Затем он стал искать глазами Фабиана.

Принц сражался в первых рядах, поспевая всюду. Нанося свои могучие удары, он неожиданно прорвал ряды противника и оказался на открытом пространстве.

– Я же говорил, что наша встреча ещё состоится, – произнес холодный, бесчувственный голос. – Ну покажи мне, на что ты способен!

Перед Фабианом стоял темный эльф. Аура страха окружала его. Враг стоял спокойно, словно битва нисколько его не касалась. Затем он снял шлем. Ким увидел светлые волосы, неестественно бледное лицо и пару темных горящих глаз.

– Азантуль, – прошептал он.

Темный эльф находился уже совсем рядом с Фабианом, но принц, казалось, не мог даже пошевелиться.

Черный рыцарь поднял меч. Клинок описал широкую дугу и начал опускаться на голову Фабиана.

Ким зажмурил глаза.

Раздался звон металла о металл.

– Ш-ш-ш!.. – прошипел темный эльф. Его меч снова взлетел вверх.

В ответ ему молнией сверкнул Изратор.

– Кто ты?

Ответ Фабиана прозвучал четко и ясно:

– Фабиан, наследный принц Империи, из рода Талмонда, одолевшего некогда Черного Князя, и Хельмонда, изгнавшего тьму. А в руке я держу меч Талмонда, которым он и поразил Азратота. Ты тоже умрешь от него.

Темный эльф засмеялся. Это был резкий смех, готовый перейти в клекот.

– Маленький принц, предводитель армии коротышек, ты что же, собираешься противостоять армии Изначального Мрака? Разве ты не понял, что глядишь в лицо своей смерти?

– Положим конец болтовне, – спокойно произнес Фабиан.

Темный эльф сделал выпад, и вновь его клинок сверкнул быстрее, чем это подвластно человеческому глазу. Фабиан парировал этот удар, но Азантуль тут же нанес ещё один. И так удар за ударом.

Ким не знал, что ему предпринять. Он как зачарованный продолжал наблюдать за поединком принца с темным эльфом. Несмотря на тяжелые доспехи, Азантуль был столь же быстр и подвижен, как и Фабиан. Удары он наносил со скоростью, превосходящей ту, на которую способен человек. Киму казалось, что он стал невольным свидетелем ритуала, начало которому было положено много веков назад, с тем чтобы продолжить его здесь.

На какое-то время внимание Кима было отвлечено от поединка, поскольку как раз завершался бой фольков с оставшимися рыцарями. Последний из темных эльфов пал, одновременно пронзенный пятью или шестью пиками. Несколько мгновений он ещё держался на ногах, опираясь на торчавшие из него пики. После того как, словно по команде, копья были вырваны из его тела, он рухнул на колени. На лице рыцаря было написано удивление – удивление, что своре этих жалких существ ростом всего в пять футов удалось заманить его в ловушку и прикончить.

– Они приближаются! – раздался крик сигнальщика.

Ким обратился взором к противоположному берегу. Больги двигались теперь врассыпную, атакуя широким фронтом. Темные эльфы хлыстами подгоняли своих слуг. Первая шеренга больгов, вооруженных щитами и топорами, решительно двинулась в реку.

Ким взглянул на ополченцев, увлекшихся схваткой своего предводителя с темным эльфом. Теперь командование армии лежало на его плечах. Так будет до тех пор, пока не вернется Фабиан. Если только вернется…

Ким приказал сигнальщику протрубить два раза, что являлось старинным сигналом, призывавшим ополченцев к вниманию. Воины должны были вновь сосредоточиться на сражении, вместо того чтобы наблюдать за поединком, разыгрывавшимся перед их глазами.

Оба противника в это время кружили по берегу в смертельном танце. Если бы кто-то третий захотел вмешаться в этот бои и нанести удар по одному из них, то он не смог бы сказать с уверенностью, попадет ли он в темного эльфа или в принца – насколько стремительными были их перемещения.

Фабиан защищался по всем правилам, усвоенным им от учителей фехтования при дворе отца. Казалось, он выжидал, пока его противник устанет, но темный эльф не ведал усталости. Оба продолжали кружить в ожидании момента, когда можно будет обрушиться на врага. Вот темный эльф замахнулся мечом. В этот же миг свой удар нанес Фабиан.

Азантуль парировал его. Однако Киму бросилось в глаза, что темный эльф защищается чуть медленнее, нежели нападает. И тут он понял: враг никогда не считал необходимым обороняться, поскольку любого его противника в бою охватывает страх.

Фабиан же продолжал снова и снова наносить удары. Но тут вдруг Ким сообразил, что, даже победив, принц вряд ли извлечет из этого много пользы для себя. Если он в самое ближайшее время не покончит с Азантулем, то с ним в свою очередь расправятся подоспевшие больги.

– На выручку принцу! – приказал Ким, обратившись к пикинерам. – Десять человек, вперед!

Ополченцы не стали задавать лишних вопросов и через поле бросились к своему предводителю.

Однако их помощь уже не потребовалась.

В этот миг над полем битвы пронесся крик, на мгновение заставивший все вокруг умолкнуть. Азантуль пошатнулся. С недоумением уставился он на клинок, который Фабиан уже вырвал из его груди.

Принц огляделся и увидел спешащих к нему фольков.

– Назад! – крикнул он. – Все назад! – И пошатываясь от усталости, двинулся им навстречу. Вскоре фольки приняли его в свои ряды и тут же сомкнули их.

Азантуль опустился на колени. С его губ сорвался ещё один крик, исполненный безумия и смерти. Темный огонь в его глазах начал мерцать. Все тело внезапно почернело, словно его охватило пламя, огонь, состоящий из тьмы и теней.

У всех на глазах бледный рыцарь в черных доспехах превратился в обугленный труп.

Но что это? От трупа поднялась струйка дыма. По мере того как она поднималась все выше к свинцово-серому небу, дым стал превращаться в облако, которое в свою очередь росло, набухало и темнело, пока не сделалось совершенно черным.

Одно время казалось даже, что вскоре и это облако превратится в некое ужасное рогатое и крылатое создание, нашедшее сюда дорогу из кошмарных снов. Но подул ветер и унес облако за горизонт.

Установившаяся тишина была нарушена прозвучавшими с противоположного берега командами. Больги продолжали свое наступление.

Ким понимал, что дело принимает серьезный оборот. Никаких сюрпризов для врага в запасе больше не осталось. Сколько больгов падет под стрелами, прежде чем дело дойдет до ближнего боя? Ким понимал, что, какими бы ни оказались потери врагов, их это не остановит.

Больги переправлялись через Эльдер под градом сыпавшихся на них стрел, однако место каждого погибшего занимали два новых воина. Становилось очевидным, что ещё немного – и они достигнут обломков моста на этой стороне реки.

Тем временем Фабиан, вновь приняв командование, отдавал приказы вестовым.

– Придется бросить в бой все резервы, чтобы сдержать их натиск, – сообщил он Киму. – Все остальное не имеет значения.

Уже недолго оставалось ждать того момента, когда первая крупная волна больгов окажется здесь. Хотя Ким и понимал, что многие из этих тварей погибли, он не замечал, чтобы их ряды поредели. Под ногами боевых машин пенилась вода, когда они молча шли на штурм позиций народного ополчения.

Затем словно по команде больги издали боевой клич, от которого в жилах Кима застыла кровь. На короткое время даже лучники прекратили осыпать врагов стрелами, однако быстро взяли себя в руки.

В это время больги уже выбрались на берег и бросились на штурм позиций фольков. Часть их – приблизительно пятьсот или чуть больше воинов – выстроилась клином, чтобы в таком порядке двигаться на штурм.

Фольки со своими копьями и пиками выстраивались между заграждениями.

Когда обе армии столкнулись, раздался звук, словно исполинский молот ударил по огромной наковальне. Земля затряслась, и лес копий закачался. Некоторым больгам удалось прорваться. Это произошло на тех участках, где копья защитников, отяжелевшие от нависших на них жертв, склонились к земле. Прорвавшиеся истребили множество фольков, геройски набрасывавшихся на них со всех сторон. Больги сражались до смерти или пока, израненные, не валились на землю. Это были отличные солдаты, готовые выполнить приказ даже ценой собственной гибели.

Больги добрались до зарослей терновника, со всех сторон окружавшего позиции фольков, и топорами начали прорубать себе путь. Любые иные солдаты отступили бы перед колючими джунглями, в глубине которых притаились лучники и арбалетчики. Но не таковы были больги.

Очень скоро нападавшие прорубили проходы через терновник, и ожесточенные схватки проходили уже повсюду. Копья фольков собрали славный урожай, но с противоположного берега к врагам непрерывно поступало пополнение.

Ким видел, что положение с каждой минутой становится все более угрожающим, поскольку атаки больгов следовали непрерывно одна за одной.

Перед смертью все равны, пронеслось в голове Кима, когда он увидел, как одному ополченцу раскроили череп, в то время как он успел вонзить свое копье в тело больга. Оба воина упали замертво, и в тот же миг их место заняли другие сражающиеся.

– Вон они! – внезапно выкрикнул Фабиан. Вслед за этим он в сердцах выругался. – Теперь придется совсем туго!

– Что стряслось? – спросил Ким.

– Смотри сам! – Голос Фабиана был полон горечи, и вскоре Ким сумел оценить все сам. На горизонте показалась ещё одно войско. Видимо, это была та самая армия, что двигалась из Цвикеля. Еще до полудня она должна оказаться здесь.

– Что же теперь делать?

– Эти позиции нам не удержать. Больги превратили заросли в сыр с дырками. Мы не сможем долго выдерживать натиск даже первой из их армий. Выход только один – отход к Вратам. Труби сигнал к отступлению! – приказал он горнисту.

Киму была знакома эта часть плана Фабиана. Он собирался расставить лучников на холмах, а арбалетчики и большая часть пикинеров должны были занять позиции у спуска в долину. Он с содроганием подумал, что оттуда пути к отступлению у них уже не будет.

Группа добровольцев осталась на старых позициях и должна была как можно дольше сдерживать натиск больгов. Ким бежал вслед за Фабианом, стараясь не потерять его из виду. Свой длинный кинжал он держал в руке.

Лес был здесь густой и не такой ухоженный, как в других частях Эльдерланда. В их ситуации это представлялось благом, поскольку заросли скрывали от врага их отход.

Ким бежал на дюжину шагов позади длинноногого Фабиана. Вдруг фольк краем глаза заметил чью-то тень. Он распознал в этой неуклюжей фигуре больга, прежде чем нападавший, к тому времени уже выбравшийся из чащи, успел занести боевой топор, чтобы вонзить тяжелое черное лезвие в спину Фабиана.

Ким бросился вперед, размахивая Коротышом, словно косой. Он вложил в удар все и угодил больгу под колено. Клинок перерубил сухожилия, и противник с криком боли согнулся пополам. Его топор вылетел из рук и воткнулся в землю рядом с Фабианом.

Принц обернулся и без раздумий опустил на противника меч. Больг свалился замертво, а в его тупом взгляде не отразилось даже удивления, не говоря уже о боли.

– Благодарю! – крикнул Фабиан и побежал дальше.

Ким вскочил на ноги и понесся вслед за принцем.

Ким понимал, что они спешат к месту их последнего сражения. Если только не произойдет чуда, все они полягут у Врат Мира. До бегущих донеслись хриплые победные крики. Это могло означать только одно: больги уничтожили последнего из добровольцев, прикрывающих отход.

Лес начал редеть, и отступающие фольки оказались в небольшой долине, окруженной холмами. Если верить карте магистра Адриона, то именно там и скрывались Врата в Подземный Мир. В ней не замечалось, пожалуй, ничего необычного, за исключением того, что на склонах не росло ни единого кустика. Это были гладкие, почти отвесные скалы без всякой растительности, словно прежде здесь располагалась каменоломня. Вдалеке виднелись Серповые Горы. Но сейчас было не до созерцания горных красот.

У входа в долину Фабиан полукругом выстроил пикинеров. За ними разместились стрелки со своими помощниками, которые после выстрела натягивали арбалет.

Не успели фольки перевести дух, как из леса появились больги.

Первые из нападавших пали под обстрелом луков и арбалетов, однако это не остудило пыл напиравших сзади. Внезапно откуда-то раздался резкий свист, за ним сразу же последовал второй. Нападавшие больги почему-то остановились, развернулись и побежали в лес. Но никто из фольков и не подумал радоваться этому, ибо было очевидно, что в лесу собрались главные силы врагов перед предстоящим штурмом позиций фольков.

Ким взглянул на свинцово-серое небо. Над Эльдером снова кружило черное облако. Оно было все таким же непроницаемо черным, только теперь стало ещё больше. Может быть, это был и обман зрения, но казалось, что облако движется в их направлении.

– Ветер несет его в нашу сторону, вот и все, – сказал Фабиан, проследив за взглядом Кима. – Сейчас есть вещи поважнее Азантуля. Он – уже история. А мы пока нет.

Пришлось недолго ждать, прежде чем до их ушей донеслись команды темных эльфов, заглушаемые свистками и звоном оружия. Враг мог начать атаку в любое мгновение, и гибель защитников была только делом времени.

«А время, – услышал он голос, – не имеет значения».

Ким обернулся, однако не обнаружил никого, кто мог бы произнести эти слова.

«Неужели я схожу с ума? – подумал он. – Мне уже чудятся голоса. Время имеет значение, потому что оно уходит. Безвозвратно».

Ким обратил внимание, что запасы стрел в колчанах лучников подходили к концу, не лучше обстояли дела и у арбалетчиков.

Многие из стрелков уже воткнули перед собой в землю мечи, готовясь к ближнему бою.

Армия больгов появилась из леса, и начался штурм. Враги был бесчисленны, как муравьи, и столь же походили друг на друга в своей безликой массе. Стрелы, казалось, уже не были помехой для их нескончаемых рядов. Вот уже и первые лучники примкнули к пикинерам, чтобы сражаться и пасть бок о бок с ними.

Под топотом сапог задрожала земля. Но нет, это был иной грохот, словно бы в земных недрах разразилась гроза. Почва заколыхалась. Ким не устоял на ногах и упал. Даже больги в недоумении остановились.

К западу от поля битвы начала вздыматься земля. Вверх полетели камни, с шумов разрывались корни, словно некая первобытная стихия рвалась наружу.

Врата в Подземный Мир?

Но они должны находиться чуть поодаль, успел подумать Ким. Что же это такое? Какая-то очередная напасть? Неужели против них ополчился не только рок, но и сама земля?

– Заступись, Мать Всего Сущего, – молил Ким.

В подземелье заблестела оружейная сталь. Вслед за ней донесся глухой топот шагов, и на свет вышли первые фигуры.

Ким не поверил своим глазам. Это был Гврги! И в тот же миг он узнал тех, кто шагал справа и слева от болотника.

– Бурин! – ликовал он. – Марина!

Это были их товарищи, все трое в кольчугах и с мечами в руках, а за их спинами двигалось необозримое множество гномов. Своими могучими руками они сжимали топоры и мечи. На короткое время Ким лишился дара речи, но потом закричал от радости, присоединившись к крикам других фольков.

– Сюда! – крикнул гномам Фабиан, стоя на вершине холма. Ким тоже поспешил наверх.

Кольцо, думал он. Кольцо хранителя Музея. Это все благодаря ему. Каждого туда, где в нем больше всего нуждаются.

Помощь друзей подоспела как никогда вовремя.

Раздался свисток, который вновь погнал в атаку застывших было больгов. Часть из них повернула в сторону, чтобы помериться силам с новым противником.

Ким ожидал, что сигнал подаст Бурин, но приказ к атаке исходил от Гврги. Это озадачило фолька, но времени размышлять об этом не оставалось. Поток гномов, вырывающихся из Врат Подземного Мира, казался бесконечным.

Армии бросились друг на друга, и завязалась битва. Из леса появился отряд конных рыцарей, намеревающихся ударить по армии гномов с фланга. Однако они не приняли в расчет уцелевших пикинеров, которые поспешили закрыть оголившийся участок.

– Если мы не примем в этом участия, вся слава достанется другим, – запыхавшись, проговорил Бурин, который только что поднялся на вершину холма.

– Все время я бегал от них, а теперь горю желанием проверить, быстро ли они удирают, – ответил Фабиан. И оба бросились на врага. Ким остался с Мариной, которую он с трудом узнавал в доспехах.

– Ким, я даже не предполагала, что когда-нибудь ещё увижусь с тобой, – произнесла она и поцеловала его в щеку.

Ким взглянул на нее, и ему показалось, что Марина изменилась, однако он не мог с уверенностью сказать, в чем эта перемена состоит.

– Пойдем, – сказал он, не отрывая взгляда от поля битвы.

– Нет. – Марина положила руку на его плечо. – Должен же остаться кто-то, кто напишет историческое исследование обо всем этом. Наблюдай отсюда!

У подножия холма разгорелось ожесточенное сражение. Воин шел на воина, гном на больга, темные всадники на фольков.

Насколько он мог судить, дела обстояли совсем даже неплохо. Из Врат до сих пор продолжали выходить гномы в серебристых доспехах, вооруженные мечами и топорами. Их искаженные гневом лица не предвещали врагам ничего хорошего.

Шаг за шагом больгов оттесняли в лес. Возможно, подумал Ким, армии гномов удастся отбросить нападавших и за Эльдер.

Тем временем небо над ним потемнело. Ким взглянул вверх, и то, что увидел, лишило его дара речи.

– Это что ещё такое? – воскликнула Марина.

– Азантуль, – прошептал Ким. – А вернее сказать, то, что от него осталось.

Темное облачко – все, что осталось от Азантуля, – достигло чудовищных размеров и больше походило на огромную грозовую тучу. Вот сверкнула молния и послышался первый гром. Воины, сражавшиеся на поле, обратили свои взоры на небо, и битва замерла.

Раздался двойной свист, вслед за которым больги повернулись и поспешили укрыться в лесу.

На поле остались только фольки и гномы. Фабиан поднял свой меч, чтобы отдать приказ о преследовании отступающего врага. Он стоял на поле, возвышаясь над всеми. Его плащ раздувался ветром…

Но только это не было обыкновенным ветром…

В черном облаке образовались ворота, огромное колесо, вращающееся в небе. Все недоуменно смотрели на происходящее, не подозревая, что в скором времени откроется их взорам.

Затем раздался рев, в котором, как показалось Киму, он услышал некий металлический призвук. Рев этот исходил из недр вихря.

Вероятно, размышлял Ким, именно таким образом темным эльфам и удалось прорваться через Ограничительный Пояс: они создали собственные Врата. Должно быть, сейчас через эти Врата приближается нечто чудовищное.

Рев становился все более громким, и по-прежнему взгляды всех были устремлены в небо.

– Надеюсь, что хоть небеса-то не свалятся на наши головы, – произнесла Марина. Подобное замечание было бы уместным в устах Бурина, но, взглянув на Марину, Ким понял, что она вовсе не расположена к шуткам.

Теперь к реву добавилось ещё и мощный шум, подобный проносящемуся через лес урагану.

И затем показался он!

– Великий Рок! – вырвалось у Марины.

– Дракон! – все как один закричали воины.

Он был размером с дом – нет, даже больше, гораздо больше. Казалось, что его крылья покрывали собой всю равнину. Чешуя блестела, подобно стали, а в работе могучих мускулов заключалась точность машины. Вместе с тем все это было живым, имеющим маслянистый блеск, который заставлял вспомнить огромную улитку. Дракон напомнил Киму…

– …Зарактрор!

– Да, – произнесла Марина. – Это проклятие, существо, созданное темными эльфами во время их пребывания в Зарактроре. Никто не знает, как его остановить…

Дракон взревел. Но это не было ревом бездушной машины. В этом звуке заключалась ненависть, страсть и невыразимая, ненасытная жадность.

– В лес! – скомандовал Фабиан, и его призыв разнесся по рядам воинов, чтобы его смогли услышать все. В лесу находились больги, но их можно победить при помощи оружия. А спускающегося с небес дракона ни топорами, ни мечами удержать было невозможно. Он распростер свои чудовищные крылья над полем битвы, словно ожидая какого-то знака.

В это время последние гномы прошли через Врата. Они закрылись так же внезапно, как и растворились.

И вот дракон как будто получил приказ: его шея начала извиваться, подобно чудовищной величины змее. Пасть раскрылась – но на этот раз оттуда вырвался не рев, а огонь. Ким инстинктивно бросился на землю, хотя пламя из драконовой пасти было направлено чуть в сторону, туда, где находились гномы. Однако он тоже ощутил огненное дыхание дракона, словно сунул голову в раскаленную печь.

До него донеслись крики. Через некоторое время он явственно ощутил в воздухе запах горелого мяса.

– В лес! – снова скомандовал Фабиан, но в этот же миг раздался свисток, и из-за деревьев показались больги. Они даже не делали попытку приблизиться. Им достаточно было лишь немного подождать.

Происходившее дальше было сущим адом. Дракон изрыгал огонь на гномов и фольков, а больги загородили дорогу и не давали тем укрыться в лесу. Огонь из пасти дракона лился не переставая, а в живой стене из больгов место каждого павшего немедленно занимал новый воин. Положение становилось безвыходным.

Вдобавок резервные отряды больгов начали обходить армию Фабиана с флангов и теперь уже беспрепятственно продвигались к Вратам.

Внезапно дракон прекратил изрыгать пламя. Воздух сотрясся от мощного раската грома. Зашумел дождь, поливая водой всех без разбора, и пропитал водой залитую кровью, обожженную землю. Киму даже не понадобилось поворачивать голову, чтобы понять, куда направился Великий Рок. Дракон был своеобразным ключом темных эльфов к Вратам в Подземный Мир.

Чудовище опустилось на соседний, поросший буковым лесом гребень холма, ломая столетние деревья. Своим хвостом дракон как бичом хлестал по земле, оставляя в ней глубокие борозды. Огонь из его пасти извергался теперь в середину долины.

Склоны задрожали; сначала медленно, затем все быстрее с них стали скатываться камни.

И вот обнажились Врата. Они не были ничем украшены и удивляли только формой и размерами: Врата представляли собой круглое, блестящее, как сталь, отверстие диаметром более пятидесяти футов. Они были укреплены тяжелой броней, испещренной древними иероглифами, но огонь дракона был достаточно жарок, чтобы расплавить даже её.

Дракон поднялся и двинулся к Вратам. В долине он не мог расправить свои могучие крылья, но его лапы, подобные каменным колоннам, неумолимо, шаг за шагом, приближали его к цели.

Гномы, фольки и даже больги словно зачарованные устремили свои взоры на Врата. В этот миг ни у кого уже не оставалось сомнений, что на пути этого проклятия может возникнуть хоть какое-то препятствие.

– Тебе здесь не пройти, – произнес чей-то голос.

Перед самими Вратами невесть откуда появилась маленькая коренастая фигура. На ней были старинные доспехи, а вокруг толпились какие-то мертвенно-бледные создания.

– Кто же может встать на моем пути? – выдохнул дракон, и из его пасти вырвался огонь. На руке существа в доспехах что-то заблестело, и этот золотой свет превратился в щит, отразивший пламя дракона. Огонь скользнул в сторону и ушел в пустоту.

– Я – Ардхамагрегорин, последний из Владык гномьего народа. Я был создан как раз для этого.

Рядом с ним стоял ещё кто-то, на руке его тоже было кольцо. К своему удивлению, Ким понял, что это – Гврги, их друг-болотник. Камень в его кольце источал фиолетовое сияние.

– Властью кольца повелеваю тебе! – выкрикнул Гврги таким зычным голосом, какого Ким никогда в нем не предполагал. – Силой духа сковываю тебя!

Дракон изворачивался и бил хвостом, его когти оставляли в земле глубокие следы. Он попытался распрямить крылья, отчего оба склона справа и слева от него покрылись тенью и поднялся такой ветер, что гнулись деревья и обломки скал скатывались в долину.

Но двое окруженных бледной челядью стояли неколебимо, словно вросшие в землю.

– Нам дана власть открывать и запирать, сковывать и освобождать, а также вызывать то, что дремлет в глубинах земли. Существо из бездны, мы взываем к тебе!

Где-то в глубине земли есть место, в котором нет ничего, кроме тьмы, сна и безмолвия.

Существо проснулось.

Одно мгновение оно не могло понять, где оно и кто оно, но потом это появилось снова.

Я.

Существо по имени Теотормон, что значит Множество, ставшее единым целым, поднялось из тьмы.

Время пришло. Время, для которого оно было предназначено. Не по плану его творцов, но по закону силы, которая столь непостижима, что даже Боги предпочитают избегать её. Некоторые называют эту силу судьбой, другие – стечением обстоятельств, третьи – провидением или случаем. Но все это лишь слова.

Просто пришло время. Оно услышало зов. И оно отправилось в дорогу путями, о которых не ведают ни люди, ни эльфы, ни гномы, а возможно, что и сама Божественная Чета, в трех разных обличьях управляющая мирозданием. Существо спешило туда, где требовалась его помощь.

Дракон издал крик.

Это был крик, какого ещё не слыхала земля. Он был рожден необходимостью, лежащей по ту сторону чувств. В этом крике не было ни гнева, ни ненависти; ни боли, ни желания.

Вокруг дракона копошились существа, появившиеся прямо из земли, подобные теням, но созданные из живой материи. Невозможно было сказать точно, сколько было их; иногда казалось, что только дюжина, иногда – ещё меньше, но они порой становились неисчислимы. Они походили на коренастых, странным образом изуродованных людей, а двигались так, словно всеми ими управляла единая воля, но одновременно с этим каждое действовало само по себе.

Дракон хлестал их своим мощным хвостом, сметал в сторону лапами, изрыгал на них полыхающий огонь, убийственный для всего живого.

Они исчезали, но затем появлялись вновь.

А потом они вцепились в него. Существа схватили его своими черными руками, и даже непробиваемая блестящая кожа дракона, которой не могли причинить вред ни камень, ни дерево, ни металл, не могла устоять перед ними. Они вырывали куски мяса из живой плоти дракона.

Дракон снова издал крик. Он защищался. Он не сдавался на милость судьбе; это противоречило его природе. Но враг, с которым приходилось сражаться, был одновременно нигде и повсюду. И когда рука одного из черных существ сжала его сердце, чтобы вырвать из груди, дракон понял, что судьба постигла и его.

Затем черные существа исчезли, а на дне долины осталась лежать исполинская дымящаяся туша истерзанного дракона.