Текст книги "Темное настоящее"

– Хоть кто. Электронное расписание ЕГЭ и консультаций находится в свободном доступе. Любой человек мог зайти в интернет и посмотреть, когда она будет в школе.

– Через двадцать минут должен прийти твой отец. Если тебе больше нечего добавить, то, я думаю, вам лучше не встречаться. Если что-то вспомнишь, заходи! Или я, или Дмитрий Викторович будем на месте.

После его ухода Лаптев сказал:

– Я в начале расследования не мог понять, как такой предприимчивый человек, как Лев Карташов, не обратил внимания на перспективнейший компьютерный бизнес? Оказывается, обратил, только вновь созданную фирму у него, говоря современным языком, отжали. «Да воздастся каждому по делам его!»[9]9
  Цитата из Библии. Встречается в Евангелии от Матфея и других стихах.


[Закрыть] Вот и воздалось спустя столько лет! Благосостояние на крови счастья не приносит. Какого года госпожа Любимова, 1970? Наверное, симпатичная женщина, если Борзых на нее внимание обратил. Была бы дурнушка, он бы с ней все лето отношения не поддерживал.

– Андрей Николаевич, может, надо было съездить к Любимову-младшему, посмотреть, что у него и как? – спросил Блинов.

– Смысла нет. Наш противник действовал в виртуальном мире. Для выхода в интернет нужен только компьютер, а он есть в каждом доме. Наш злосчастный Морозов считает, что информация хранится на жестком диске компьютера, а она – на сервере, который может располагаться в другой стране или вообще быть виртуальным, неосязаемым. Обыск у Любимова ничего не даст. Даже если он каким-то образом причастен к преступлению, то материальных следов этого в его жилище мы не найдем.

– Вы полагаете, он мог быть сообщником организатора убийства Борзых?

– Вряд ли! Слишком он тщедушный человек. Когда говорят слово «тщедушный», то имеют в виду человека болезненно худого, изможденного невзгодами или непосильным трудом. У Любимова-младшего тщедушная душа, если так можно выразиться. У него явный недостаток душевной силы. Он не способен на дерзкий, рискованный поступок. Ему же никто не мешал пойти и расстрелять Борзых, но он этого не сделал. Мысленно строил планы мести, наслаждался ими, но к реализации их не приступил. Отговорка, что мать сама рассталась с Борзых, – это только отговорка, словесный бальзам для самомнения. Если бы его мамочка год встречалась с любовником, он бы год ждал и каждый вечер, перед тем как уснуть, представлял себя с обрезом у дома. Так, кто у нас дальше по плану?

– Господин Любимов Евгений Александрович, 1962 года рождения.

32

Евгений Любимов был состарившейся копией сына. Одет был в темную футболку с надписью на английском языке и в джинсы с прорезанными дырами на коленях – довольно странный наряд для мужчины его возраста. Гость чувствовал себя неуверенно, прямого взгляда избегал, но глаза его не смотрели в одну точку. Войдя в кабинет, он беспрерывно осматривал то один предмет, то другой, словно прикидывал, что бы ему украсть, если появится возможность.

«Что отец, что сын – два отвратительных типа! – оценил свидетеля Лаптев. – Сын еще ничего смотрится, терпимо, а папаше я бы даже пустое ведро не дал покараулить. Сопрет и будет отпираться до последнего!»

– Поговорим о мошенничестве, совершенном в отношении вас при продаже недвижимости, – предложил Лаптев.

Любимов обрадовался такому началу разговора. В истории с продажей магазинов он был потерпевшим, значит, по определению хорошим человеком.

Гость сбивчиво и многословно рассказал, как на его объявление в интернете откликнулась московская фирма, как шли переговоры о сделке купли-продажи. Чувствовалось, что Любимов – изворотливый тип и хочет одновременно добиться взаимоисключающих вещей: выглядеть опытным бизнесменом, способным почувствовать мошенничество за версту, и в то же время предстать невинной жертвой таинственных махинаторов. Лаптеву надоело его словоблудие, и он перешел к уточняющим вопросам.

– Почему вы решили, что московские гости являются солидными бизнесменами с серьезными намерениями? – спросил он.

– Как иначе! – удивился гость. – Одеты они были с иголочки: костюмы итальянские индивидуального пошива, туфли крокодиловой кожи, часы «Ролекс». На время переговоров они остановились в лучшей гостинице города, для передвижения использовали арендованный «Мерседес» последней модели. Обедали и ужинали в ресторане при гостинице, а там цены – закачаешься! Обычный салат из свежей капусты стоит как комплексный обед в кафе в центре города. Прощальный банкет организовывал я. Пришлось вложиться, чтобы не ударить в грязь лицом. Представители покупателя одобрили выбор блюд и напитков. Под коньячок и балычок мы разговорились. Тут-то и пошла речь о Праге и заграничных обычаях. Один из них говорит: «На Западе все на понтах, одна показуха! Есть евроремонт – хорошая фирма, нет – отстой. Будь ты хоть трижды гениальным бизнесменом и надежным партнером, без солидного офиса тебя никто всерьез принимать не будет». Я поддался на эту уловку, взял кредит, отремонтировал магазины и склад. Через месяц оказалось, что ни недвижимость, ни компьютеры москвичам не нужны. В столице я выяснил, что по указанному в документах адресу находится офисный центр с огромным количеством мелких фирм разной направленности, а о моих «партнерах» там даже никто не слышал. В налоговой инспекции дали справку, что организации с такими реквизитами в Москве нет. Обман!

– Кому он был выгоден?

– Черт его знает! Вначале я думал вычислить мошенников среди покупателей недвижимости. Логично предположить, что, вогнав меня в долги, они рассчитывали на большую скидку при покупке магазинов. Классическая разводка – заставить партнера влезть в долги, раздуть критическую массу до предела и проткнуть пузырь. После требования банка вернуть кредит я был вынужден выставить недвижимость на продажу по цене ниже рыночной. Я отдал магазины практически даром. Если бы у меня было время на поиск настоящих покупателей, я бы вывернулся с кредитом и смог бы немного заработать, а так все получилось хуже некуда. По факту я отремонтировал магазины, чтобы продать их дешевле, чем они стоили до ремонта. Я понятно объясняю?

– Мы отошли от сущности вопроса. Кому было выгодно вогнать вас в долги? Борзых мог иметь к этому отношение?

– Туповат он для такой сложной схемы. Юра в мире бизнеса прогрессивными новшествами не прославился, был скуповат, безынициативен. Поездка сюда группы «партнеров» была дорогостоящим мероприятием. Юра скорее удавился бы, чем выбросил такую кучу денег на ветер. Посудите сами: «москвичи» материальной выгоды от подписания договора о намерениях не поимели. Одни расходы! Я проверил покупателей: ни на Карташова, ни на Борзых или Черданцева они не работали. Покупатели, наши местные бизнесмены, позарились на низкую цену, а сейчас сами не знают, что с помещениями делать. Склад сдают в аренду, а магазины пустыми стоят. Небольшие помещения, разбросанные по городу, в нынешней экономической ситуации под магазины не подходят. Что в бывшей квартире можно продавать? Продукты? За покупками жильцы пойдут в крупный магазин, где смогут купить все сразу, а в крохотную забегаловку сунутся только хлеба купить или бутылку водки. Оборот минимальный! С продажей стройматериалов или одежды та же картина – как ни ловчи, все равно без прибыли останешься.

– Перейдем к ДТП с вашим отцом, – предложил Лаптев. – При каких обстоятельствах Карташов предложил вам деньги?

– Вечером, почти ночью, мне позвонили из ГАИ. Я собрался и рванул в городской отдел, убедился, что в ДТП погиб именно мой отец. Карташов был немного пьян. Никого не стесняясь, он предложил откупиться деньгами, сказал: «Отца ты уже не вернешь, а жизнь продолжается!» Я послал его куда подальше. Вышел покурить. Карташов – следом. Говорит: «Двадцать тысяч зелеными тебя устроит? Завтра наличными отдам». Я подумал и согласился.

– В отличие от моего юного коллеги, я хорошо помню 1992 год, – сказал Лаптев. – Инфляция зашкаливала, народ рылся в мусорных баках в поисках пропитания. Человек со ста долларами в кармане был богачом, с тысячей – сказочным миллионером. Жизнь человеческая в те годы обесценилась, а вам за обычное дорожно-транспортное происшествие предложили какие-то космические деньги. Ваш отец, как мы выяснили, не был высокопоставленным чиновником или бизнесменом. В честь чего компенсацию за его гибель Карташов оценил так высоко?

– Там было не все так просто, – после небольшого раздумья сказал Любимов. – Я приехал к Карташову в КБО. Сейчас точно не скажу, принадлежал ему весь этаж или еще нет, но кабинет, из которого он руководил своими фирмами, располагался в комбинате. Карташов выложил на стол пачку долларов, перевязанных резинкой, и говорит: «Условия сделки изменились. Петя был трезв, так что платить нам не за что». Петя – это Черданцев. В ГАИ от него так несло спиртным, что инспекторы по разбору ДТП отворачивались. Прошла ночь, и появилось заключение наркологической экспертизы, что он был трезвым. Дураку понятно, что Карташов заплатил в наркологии, и они подменили пробы крови и мочи. Карташов говорит: «Здесь три штуки зелеными. Выступишь на суде как надо – они твои. Нет – мы любой суд на корню купим и добьемся нужного нам приговора». Я показал ему кукиш и говорю: «Во, видел? На схеме ДТП в ГАИ я поставил свою подпись, так что ее вы подделать не сможете. По схеме четко видно, что водитель, совершивший наезд на моего отца, затормозил в самый последний момент, то есть он виновен на все сто процентов. Я в суде буду настаивать на самом строгом наказании, и если приговор меня не устроит, буду жаловаться во все инстанции. Мой отец был заслуженный человек, ветеран труда, а вы его, как жабу, по асфальту размазали. Вы, нувориши проклятые, считаете, что вам все дозволено, а я докажу, что нет!» Карташов сразу пошел на попятную, говорит: «Не надо горячиться! Мы – деловые люди. Давай подумаем, как выйти из положения». Признаюсь честно, я накануне сглупил: похвастался жене, что приеду с деньгами, и мы заживем по-человечески. Вернуться без долларов я не мог, жена бы не поняла, почему я отказался от денег. Пусть не очень больших, но реальных, осязаемых. Синица в руках и все такое. Жена отца не любила, к его гибели отнеслась равнодушно, а за доллары устроила бы мне такой скандал, каких свет не видывал. Карташов предложил несколько вариантов сделки. Я настоял, чтобы он переписал на меня компьютерный бизнес и два магазина. Наличными в тот день я получил двести долларов. Остальную сумму, три тысячи, Карташов передал мне после суда. Расписку на двадцать тысяч я написал в первый же день. Карташов сказал: «Или расписка – и деньги твои, или я их потрачу на адвокатов». Естественно, я выбрал доллары, мерило жизни и благополучия. К слову сказать, про Карташова я не слышал ни одного худого слова. Его считали человеком чести, не способным на подлый поступок. После суда я спросил про расписку. Карташов заверил, что уничтожил ее. Я бы отнесся к расписке серьезнее, если бы не срок возврата долга. Двадцать лет – это целая вечность! Но они пролетели как один день, и появился Борзых.

– Волею случая мы осведомлены об истории с требованиями Борзых, так что можете рассказывать все без утайки и не искать оправдания ничьим поступкам.

– Году так в 2006 я в ресторане столкнулся с Борзых и Черданцевым. Они гуляли в одной половине зала, я – в другой. Черт меня дернул подойти к их столику. Я был немного пьян, и мне захотелось покуражиться над ними. Я сказал что-то вроде: «О, нищеброды, и вы тут! Последние денежки прогуливаете?» Черданцев вскочил, бросился в драку, но нас разняли, растащили по сторонам. Борзых пригрозил: «Смотри, тварь, как бы тебе самому с сумой не познакомиться!» Суть тут вот в чем: в те годы я процветал, а их бизнес пришел в упадок, ни аудиопродукцию, ни видео уже никто не покупал. Пользователи дружно ушли в интернет, Карташов и его команда лишились львиной доли дохода.

– В 2006 году слова «нищеброд» еще не было, – заметил Лаптев.

– Было, не было, какая разница? Я им нахамил, они запомнили. Юра Борзых в конце девяностых годов был очень известным парнем в городе. Для него в лучшем ресторане всегда был столик зарезервирован. Как-то раз ему не понравилась сервировка стола, так он скатерть сдернул и велел стол заново накрыть. Представьте, картина: на полу закуски, бутылки разбитые, официант стоит ни жив ни мертв, метрдотель вокруг дорогого гостя прыгает, успокаивает, а Юра презрительно так говорит: «Меня со шпаной путать не надо! Я рыбный нож от десертного отличить могу». Когда бы научился ножи различать, спрашивается? При советской власти ведь вырос, а тогда столовые ножи были одного вида. Словом, запомнил он обиду и вызвал меня в прошлом году к себе в «Супер Плазу». С порога говорит: «Суды ты проиграл. Хочешь, я познакомлю тебя с сумой? Квартиру и машину отберу, на улице жить будешь! Последние трусы штопать научишься». Я попросил отсрочку возврата долга, он говорит: «Согласен! В обмен на жену». Пришлось согласиться. Не лишаться же всего имущества! Жена… Тут вот какая история. Я приехал домой, объяснил ей создавшуюся ситуацию, говорю: «У нас нет другого выхода! Если ты переспишь с Борзых, он даст нам отсрочку на полгода». Она устроила истерику, ругалась матом, как торговка с рынка, такие проклятия на меня посылала, что врагу не пожелаешь. В тот же вечер, – Любимов показал собеседникам указательный палец, чтобы они наглядно убедились, что события происходили в один день, – в тот же самый вечер она внезапно успокоилась и говорит: «Когда я должна к нему приехать?» Все лето они встречались, даже на неделю куда-то уезжали, а в сентябре внезапно расстались, словно срок их отношений истек. Пока они крутили «любовь», я был спокоен. Жена не позволила бы Борзых выставить нас на улицу в чем мать родила. Пока они развлекались, я деньги искал, но не нашел. В сентябре я спросил у жены, что случилось. Она рассказала мне вот какую историю. За день до того, как меня в «Супер Плазу» вызвал Борзых, она тайно встретилась с ним и попросила отсрочку погашения долга. Они, как сказала супруга, с первого взгляда понравились друг другу и стали любовниками. Чтобы им можно было встречаться без препятствий с моей стороны, они вместе выдумали требование предоставить отсрочку в обмен на интим с женой. Все время, что они встречались, жена требовала от Борзых, чтобы он уничтожил расписку, но он соглашался только на отсрочку. В конце концов супруге это надоело, и она бросила его. Мне кажется, что жена выдумала эту встречу в «Супер Плазе», чтобы ей выглядеть в лучшем свете, а меня выставить слепцом и простофилей, который не видит, что вокруг происходит. Как бы то ни было, в октябре Борзых потребовал долг, а в ноябре к нему ушла дочь. Остальное, я думаю, вам известно.

– Вы знали о портрете Саддама Хусейна?

– Про этот портрет весь город знал. Юра демонстрировал его всем желающим, показывал какие-то бумаги из аукционных домов. Бумаги, скажу вам, знатные! Водяные знаки, печати, вензеля. Сразу видно – вещь! В солидной конторе заключение давали.

– Как сейчас-то у вас дела? – по-товарищески вникнув в сложившуюся ситуацию, спросил Лаптев.

– С женой все нормально, дочка приходит в себя, но остался невыясненным один вопрос: что дальше будет? Расписка до сих пор существует, она у Борзых. Его жена в любой момент может выдвинуть требование погасить долг, и тогда все вернется на круги своя? Все жертвы, на которые пошла моя семья, окажутся принесенными напрасно?

– Про супругу Борзых ничего подсказать не могу. Я ее, кстати, еще не видел.

Любимов покинул управление мрачный, погруженный в свои думы.

– Мне кажется, мы занимаемся не теми людьми, – сказал после его ухода Блинов.

– Когда кажется – креститься надо! – повеселел Лаптев. – Ты заметил, как аккуратно Любимов обходил острые углы? Он отобрал у Карташова перспективный бизнес, высоко взлетел и не нашел ничего лучшего, как публично поиздеваться над зятем Карташова. Это идиотизм! Юность Борзых пришлась на конец семидесятых – начало восьмидесятых годов. Смею тебя заверить, что в те годы законы уличной чести были выше любых советских законов. О Борзых я в точности сказать не могу, но с его лучшим другом Черданцевым я неоднократно общался. Он и я – одной крови! Мы выросли в одном городе, соблюдали одни и те же дворовые обычаи. Когда надо было сделать жизненный выбор, я пошел в милицию, а он – в бизнес. Казалось бы, мы навсегда стали разными людьми, но нет, кое-что схожее осталось! И он, и я пропитаны уличным духом восьмидесятых годов. Ты знаешь закон о профессиональной деформации оперативных сотрудников? Нет, сейчас его не изучают? Во дела! Самих себя познать не желаем. Значит, так, запоминай: через пять лет работы в уголовном розыске происходит профессиональная деформация оперативного сотрудника. Он начинает понимать нужды и чаяния преступного мира, причины, побудившие к совершению поступков, которые непосвященному кажутся дикими и необъяснимыми. Классический случай: сидят два бывших зэка, выпивают. Один забылся, с кем за столом сидит, и в шутку говорит: «Ты как черт поступаешь!» В ответ – удар ножом в сердце. Казалось бы, разве можно за неосторожно сказанное слово убить человека? Для нас – нет, для них – запросто. Любой намек на неправильное поведение в колонии перечеркивают годы за колючей проволокой, где остались здоровье, молодость и почерневшие от чифиря зубы. Я, в силу воспитания и профессии, могу понять, почему Борзых и Черданцев сочли делом чести отомстить за оскорбление в ресторане. Могу показать кое-что.

Лаптев сел за компьютер Блинова, вошел в интернет, отыскал нужный сайт.

– Посмотри, полюбуйся!

Помощник стал читать, проговаривая некоторые моменты вслух.

– Группа новосибирских актеров правдоподобно разыграет любую постановку: арест жениха на свадьбе, налет бандитов на офис конкурента, обыск в жилище лучшего друга и многое другое. Любые фантазии за ваши деньги! Дорого. Профессионально. Анонимно.

– Ну как? – спросил Лаптев. – Понятно, откуда «московские» бизнесмены появились? Итальянские пиджаки можно напрокат взять, часы «Ролекс» поддельные купить. Для профессионального актера сыграть покупателя – раз плюнуть. Ума много не надо. Осматривай помещения с недовольным видом, тычь пальцем в планшет – вот ты уже и бизнесмен, представитель чешского магната.

– Проверим их?

– Кого? Новосибирских актеров? Кто тебе сказал, что у нас действовали парни из соседней области, а не с Дальнего Востока или из Сочи? Сейчас таких фирм полным-полно! Переговоры идут в даркнете, заказчик и исполнители вживую друг друга не видят. Все сделки проходят через двойную или тройную бухгалтерию. Кого ты собрался найти? Анонимного пользователя, скрывающегося во тьме Всемирной паутины? Проще иголку в стоге сена отыскать.

– Андрей Николаевич, как вы думаете, жена Любимова встречалась с Борзых до выдвижения требований?

– Ты размениваешься на мелочи, частностями увлекаешься! Купил Борзых жену Любимова или нет – это следствие. В начале нашей пьесы было слово, и слово это – «деньги»! Любимов воспользовался несчастным случаем и обокрал Карташова. Лев Иванович и я – представители разных поколений. Он – послевоенный подросток, какие у них были законы, я сказать не могу, но наверняка оценивать жизнь родного отца в рублях считалось самым последним делом. У поколения Карташова отцы погибли на войне, память о них священна и неприкосновенна. Не знаю, чем руководствовался Карташов, но он с самого начала заложил мину замедленного действия. Двадцать лет – большой срок, но тем слаще будет месть, когда она свершится. Карташов был хороший психолог. Он понял, что Любимов не устоит перед видом наличных денег и сдастся, сделает все, как он потребует. Прошли годы. Бизнес Карташова и его партнеров пришел в упадок, и тут появился Любимов! Он не нашел ничего лучшего, как поиздеваться над близкими Карташову людьми. Борзых после конфликта в ресторане рванул к тестю, забрал расписку и начал действовать. Жену Любимова он сделал своей наложницей, потом взялся за дочь. Он унизил Любимова, растоптал его, распылил по ветру как личность, хотя там особенно и распылять-то было нечего.

– Банкротство Любимова как-то связано со смертью Борзых?

– Пока никак. Но есть примечательные моменты, которые наводят на определенные размышления. Момент первый: человек, обанкротивший Любимова, обладал приличными средствами для осуществления своих планов. Убийца Борзых также не испытывал нужды в деньгах, мог в качестве аванса пять тысяч евро пожертвовать. Момент второй, более важный: покупателем недвижимости Любимова и организатором убийства Борзых выступал неизвестный заказчик, общающийся с внешним миром по интернету. Третий момент: явной материальной выгоды заказчику ни разорение Любимова, ни убийство Борзых не принесло. Отсюда мораль: убийство Борзых – это хорошо продуманная, изощренная месть.

– Жену Любимова будем вызывать?

– Зачем? Чтобы узнать подробности ее любовных похождений? Она уже придумала сказочку о внезапно вспыхнувших чувствах. Дочь хоть честно сказала: послали родители – пошла, а мама выдумывать начала, чтобы безвольной тряпкой не казаться. Стыдно, конечно, когда тебя, как…

Зазвонил телефон. Блинов взял трубку, выслушал собеседника, положил на место.

– Тут такое дело, Андрей Николаевич, – извиняющимся тоном сказал он, – мне через час новое задание дадут.

– Как всегда! – воскликнул Лаптев. – Заполнили карточку на раскрытие, а там хоть трава не расти! Не нужен нашему обществу заказчик преступления, если есть исполнитель. Ты, Дима, не переживай! С остальными игроками в нашем спектакле я сам справлюсь.

В кабинет вошел Попов.

– Блинов, что ты такой растерянный? – спросил он. – Задание получишь на выходные, а потом вернешься к Андрею Николаевичу. Я свое слово держать умею.

Лаптев посмотрел на Попова и неожиданно засмеялся.

– Что-то не так? – осмотрел себя начальник полиции. – Ширинка расстегнулась?

– Нет, совсем не то! – ответил Лаптев. – Я представил, что бы обо мне подумали молодые мамаши из соседнего подъезда, если бы я в рваных джинсах на улицу вышел.

– В твоем возрасте, Андрей Николаевич, рваные штаны можно только на даче носить. В приличном обществе в них появляться не рекомендуется. За идиота примут.