Текст книги "Темное настоящее"

У Черданцева зазвонил телефон. Он взглянул на определитель номера, усмехнулся.

– Вот и она, легка на помине!

– Кто? – не понял Лаптев.

– Лилия Львовна, кто же еще! Объявилась наконец-то.

Лаптев почувствовал себя одураченным. Стройная выверенная теория рассыпалась, как карточный домик. Один звонок перевернул все с ног на голову.

«Держи себя в руках! – мысленно приказал себе Лаптев. – Сейчас самое важное – это сохранять хорошую мину при плохой игре. Потом разберемся, откуда вынырнула вдова и где она пропадала все это время».

– Когда ты хочешь встретиться? Прямо сейчас? – спросил у Лилии Черданцев. – Окей! Еду… Где Юра? В морге, где ему еще быть… Лиля, такие вопросы по телефону не обсуждают. Приеду – решим, как дальше быть.

Черданцев убрал телефон.

– Я помчался, – сказал он. – Мой водитель доставит тебя до дома. Завтра позвоню, скажу, когда можно будет в следующий раз встретиться… Ты, Андрей Николаевич, в лице поменялся, когда узнал, что это Лиля звонит. Скажи честно, ты не ожидал, что она объявится? Ты, наверное, думал, что Лиля с пробитой головой валяется где-то в тайге и голодные забайкальские медведи обнюхивают ее бездыханное тело? Лев как-то проболтался, что хотел столкнуть ее мамашу со скалы, но я не Лев Иванович! У меня и мыслей об убийстве никогда не было. Я друзей юности не предаю, даже если эти друзья с годами стали мерзавцами и подонками. Бог им судья, а я останусь верен своим идеалам. Кстати! В день убийства Юрия Борзых я весь день был на виду, отмечал день рождения младшего сына. В ресторане меня видел не один десяток человек.

«Борзых убили утром, а в ресторане ты появился наверняка вечером», – мог возразить Лаптев, но промолчал.

Через несколько минут Черданцев и Лаптев разъехались в разных направлениях.

37

– Ты злой приехал? – спросила Лиза. – Что-то пошло не так?

– Хуже! Все пошло не так.

Лаптев прошел на кухню, открыл окно, закурил.

– Я заметил, что с годами становлюсь все более обидчивым. Если бы мне лет двадцать назад нащелкали по носу, то я бы не обратил на это внимания, а сегодня я почувствовал себя дураком только потому, что выстроенная стройная теория рухнула. Спрашивается, кто сказал, что она изначально была верной? Никто. Если с самого начала теория базировалась на неверных посылках и выводах, то какого черта я чувствую себя так, словно меня публично унизили и оскорбили?

– Тебе надо выговориться, – сказала Лиза. – Ужинать будешь или вначале расскажешь, что произошло?

– «В начале было слово», – процитировал Библию Лаптев. – Слово было «Лев Карташов», центральное звено в этой истории. За годы перестройки и дикого капитализма он сколотил неплохой капитал. Его состояние на конец прошлого года составляло примерно полмиллиона американских долларов. Средства в основном были вложены в недвижимость и акции известных фирм. Кому-то из нынешних богатеев полмиллиона долларов не хватит на недельку в Монако смотаться, а для кого-то, да не для кого-то, а для всех нас, полмиллиона зеленых американских денег – это фантастическая сумма, на которую можно безбедно и весело прожить до конца дней своих. В годы кризиса Карташов сумел остаться на плаву, не растратить средства на сомнительные проекты… Стоп, меня не туда понесло! Все, что было до января этого года, – это только прелюдия к развернувшимся событиям. Итак, в конце января Лев Иванович заканчивает земной путь и отправляется на встречу с Создателем. У него остаются три наследника. Всего три, других родственников нет. Наследница первой очереди – дочь Лилия Львовна. Потом идут внучка, живущая за границей, и зять, беспутный малый, потративший на красивую жизнь все, что с помощью Карташова заработал. Внучку из числа наследников условно исключим – она до сих пор не объявилась и вряд ли появится. Остаются зять и дочь. Зятя Юрия Борзых застрелили 31 мая этого года. Организатор убийства руководил исполнителем по интернету, то есть, на первый взгляд, это мог быть кто угодно, но ряд признаков указывает, что это был Черданцев, лучший друг покойного. Я рассуждал примерно так: если ликвидировать Борзых и Лилию Карташову, то вся наследственная масса повиснет в воздухе. Формально право на нее может предъявить внучка, но она связи с родственниками не поддерживает и о смерти дедушки не знает. Если убийцей наследников Карташова является Черданцев, то он может завладеть всеми средствами. Как? Есть несколько способов. Первый: предъявить миру подставную внучку. Выбрать девушку подходящего возраста, изготовить для нее поддельные документы, удостоверяющие личность, и вступить в права наследования. К сомнительной наследнице никто претензий предъявлять не будет, так как других наследников нет. Деньги Карташова после смерти дочери и зятя становятся ничейными. Формально его наследство должно пойти в доход государства, но государство о свалившемся на него «счастье» ничего не знает. Государство – это все граждане России, и никто одновременно. Нет человека, уполномоченного контролировать переход бесхозных денег в казну Российской Федерации. Вариант второй. Черданцев мог предъявить поддельные документы, позволяющие ему распоряжаться имуществом Карташова в пользу его внучки. Ни один нотариус или государственный чиновник придираться к этим документам бы не стал. Какое кому дело, что кто-то распоряжается тем, что никому не принадлежит? В истории с наследством – ограниченный круг заинтересованных лиц. Если ликвидировать двух основных наследников, то круг превратится в точку, в человека, который скажет: «Наследник – это я!» Сегодня выясняются некоторые подробности последних месяцев жизни Льва Карташова. Оказывается, часть наследства, а именно – шесть номеров в заграничном отеле, он завещал сыну своей многолетней любовницы, являющейся родной сестрой Пети Черданцева. Юрий Борзых решил сыграть на опережение и кинуть с кипрской недвижимостью и свою супругу как законную наследницу, и сына любовницы как юношу, не имеющего отношения к исходному капиталу. Борзых с нотариусом приезжает в больницу к Карташову, и Лев Иванович под воздействием лекарственных препаратов и общего болезненного состояния переписывает долю в отеле на него, оформляет дарственную. Если бы Борзых не был алчным идиотом, он бы сгреб свою школьницу в охапку и смотался за границу – вступать во владение недвижимостью. Жадность фраера сгубила! Юра прикинул, что шесть номеров в отеле дадут ему верный кусок хлеба с маслом, но красной икры на этот бутерброд не намажешь. Средств на икру не хватит. Сдача в аренду всего шести номеров позволила бы ему вести скромный образ жизни, но шиковать, как он хотел, уже бы не получилось. У Борзых был портрет Саддама Хусейна и поддельный сертификат на него, удостоверяющий, что этот портрет стоит три миллиона долларов. Несколько наших банков соглашались выдать Борзых кредит на развитие производства под залог этого портрета. Как должен был поступить дальновидный человек? Заложить портрет, перевести деньги в евро, помахать родине ручкой и убыть с юной невестой на Кипр. Борзых вновь решает не спешить и обратить все имеющееся у него имущество в наличные средства. Он выставляет на продажу свою долю в бывшем комбинате бытового обслуживания, ждет покупателей, но вместо них к нему в кабинет входит Морозов с пистолетом. Заметь, пока Борзых ищет покупателей, некто контролирует каждый его шаг. Мало того, этот некто с февраля этого года готовит Морозова к убийству, то есть участь Борзых была решена уже в конце зимы, сразу же после получения им дарственной. Теперь сведем имеющиеся факты вместе. В конце мая в отпуск на Байкал уезжает дочь Карташова. Борзых убивают через пару дней после ее отъезда. Пасьянс складывается? Если дочку ликвидировать на прогулке по безлюдным местам, а затем убить Борзых, то наследство Карташова становится ничейным. Логика железная, но тут выясняется, что Лилия Карташова жива и здорова! Спрашивается, на кой черт ликвидировать наследника второй очереди, если основная наследница жива и дееспособна? Согласись, при таком раскладе корыстного мотива в убийстве Борзых нет. Я, во всяком случае, не усматриваю.

– Может, это жена все подстроила? – предположила Лиза.

– Зачем? После развода Борзых потерял бы право на наследство Карташова. Совместно нажитое имущество осталось бы за дочерью Льва Ивановича. Она бы не дала Борзых продать доли в общем имуществе. Он бы, конечно, мог с ней судиться, но тогда бы Лилия Львовна поставила банки в известность, что сертификат на портрет Саддама Хусейна поддельный. Лилией Карташовой могла двигать месть или запоздалая ревность, но она бы не смогла подтолкнуть Морозова к убийству. Это сделал человек, который, во-первых, прекрасно знал систему охраны офисного центра «Супер Плаза», а во-вторых, имел техническую возможность контролировать действия Борзых по интернету. Пока в этой истории два компьютерщика: сын сестры Черданцева и старший сын Петра Черданцева Руслан. Он окончил факультет прикладной математики, занимается компьютерными технологиями, а в окружении Лилии Карташовой компьютерщиков нет. Во всяком случае, пока нет. И потом, пистолет! Не мог он храниться в семье Лилии Карташовой и Юрия Борзых. Пистолет был готов к использованию месяца за два до убийства Борзых. Юрий до последних дней проживал с женой в одном коттедже… Даже не так! Уехать за границу он решил еще в декабре. Пистолет – единственная улика, которая связывает его с убийством Мамедова в 1982 году. Перед отъездом на Кипр Борзых просто обязан был уничтожить пистолет и не дать бывшей жене возможности шантажировать его… Еще раз не так! С женой Борзых хотел развестись в 2007 году. Если бы пистолет хранился у них дома, то именно тогда, а не позже он утопил бы этот браунинг вместе с патронами в ближайшем пруду и был бы чист, готов к любой склоке в суде. Я уверен: пистолет был у Черданцева. И тут начинаются странности. Некто, руководивший Морозовым, оставил след, явно ведущий к Черданцеву. Не мог же Петр сам на себя стрелки перевести? Один псевдоним «Мамедов-82» чего стоит! Это как указатель – ищите конец ниточки в событиях 1982 года.

– Давай ужинать! – прервала затянувшиеся рассуждения мужа Лиза. – Я в ресторане не была, деликатесами не объедалась.

– Любимая, ты знаешь, как сейчас проходят деловые встречи в ресторанах? Два раза вилкой ткнул в салат – считай, что наелся. На деловом ужине как на фуршете: ни выпить, ни закусить.

После ужина Лаптев подошел к книжному шкафу – выбрать, что почитать перед сном. На глаза ему попался детектив известного советского автора. С началом рыночных отношений в России книжный дефицит исчез, в продаже появилась литература на любой вкус. Лаптев купил несколько детективов, которые раньше достать не мог. Прочтя произведения одного из классиков советского детективного жанра, он пришел в изумление от откровенной чепухи, поверить в которую мог только человек, никогда не носивший погон. Автор детективов в милиции не служил, о работе и быте сотрудников уголовного розыска имел смутное представление. В его романах московские сыщики являются завсегдатаями известных столичных ресторанов, выпивают и спорят об искусстве с режиссерами, актерами и журналистами. Спрашивается: на какие шиши эти майоры и подполковники при советской власти по ресторанам гуляют? Куда начальство смотрит? Почему никто не поинтересуется источником их доходов? Но это так, придирки. Более нелепым и вызывающим было описание внешнего вида милицейских пенсионеров. Автор детективов консультировался с действующими сотрудниками милиции. Кто-то из оперов зло подшутил над ним и убедил, что нагрудный знак «Отличник милиции» является престижной наградой, равной ордену Красной Звезды на груди легендарного Глеба Жеглова. В фильме «Место встречи изменить нельзя» герой Владимира Высоцкого неоднократно появляется с орденом Красной Звезды на пиджаке. Время послевоенное, все мужики носили награды, как на военной форме, так и на гражданской одежде. Орден есть орден! Государственная награда. Его хоть на свитере носи, от этого он своей престижности не потеряет. С нагрудным знаком «Отличник милиции» все обстоит иначе. Этим нагрудным знаком награждались лица рядового и сержантского состава милиции за совершение выдающегося поступка. За выслугу лет данным знаком не награждали. «Отличник милиции» – сугубо ведомственный знак, не медаль, не орден, а именно нагрудный знак, уместно смотрящийся исключительно на форменном кителе, но никак не на гражданской одежде. При советской власти редкий дембель возвращался домой без значка «Отличник советской армии», но никому не приходило на ум покрасоваться с этим значком на гражданской одежде. Казалось бы, солдат доблестно служил, был отличником боевой и политической подготовки, так почему бы ему пожизненно не носить «Отличника советской армии»? Ответ прост: каждому овощу – свое время. У автора заинтересовавших Лаптева детективов милицейские пенсионеры с гордостью носили на пиджаках и джемперах «Отличника милиции». В одном из романов с этим знаком разгуливал отрицательный персонаж, изгнанный из рядов МВД за позорящие поступки, в другом – достойный пенсионер, ветеран милиции. Выглядели эти пенсионеры с ведомственным нагрудным знаком так же реалистично, как офицер милиции, нацепивший на грудь солдатский значок «Воин-спортсмен».

Рассматривая обложку книги, Лаптев подумал:

«После войны мужики ходили с наградами на гражданской одежде. Потом их сменили орденские колодки. В 1970-х годах награды или орденские колодки стали надевать исключительно по праздничным дням. Время изменило приоритеты. Боевые заслуги отошли в прошлое, мирная жизнь диктовала свои условия. На 9 Мая ветеран с наградами смотрелся уместно, а уже 10 мая несколько странно. Что изменилось: отношение людей к войне или наградам? Изменились сами люди. Ценность ордена Красной Звезды может понять только человек, сам носивший погоны. Только фронтовик может с полуслова понять фронтовика. Окопное братство! Общность людей, переживших одни и те же события. Что так настойчиво пытался донести до меня Черданцев? Во-первых, Борзых всегда пускался во все тяжкие, был лидером в их паре, следовательно, убийство Мамедова совершил он, а Черданцев только прикрывал. Во-вторых, они были как “один сапог с двумя голенищами”, то есть друзья неразлейвода. В-третьих, по уличным законам конца 1970 – начала 1980-х годов не было более тяжкого греха, чем предательство друга. Следовательно, Черданцев никогда бы не пошел на убийство Борзых, это противоречило бы идеалам его юности. Но все течет, все изменяется! В действие вступает двоемыслие. Для нынешнего Петра Черданцева одновременно существовали два Юрия Борзых: один – дерзкий Юрец из прошлого, другой – Борзых Юрий Николаевич, мот и ненадежный товарищ. Юрец из прошлого был для Черданцева неприкосновенен, какой бы подлый поступок он ни совершил, а вот с Юрием Николаевичем все обстояло уже совсем по-другому. Окружающий мир изменился, и клятвы идеалам юности перестали действовать. Когда это произошло? Когда между ними разверзлась пропасть? Скорее всего, в 1992 году. Карташов совершает ДТП со смертельным исходом. Взять вину на себя должен один из неразлучных друзей, иначе совместный бизнес рухнет, и они все понесут непоправимые убытки. Кто должен взять крест и взойти на Голгофу? Борзых. Он родственник Карташова, ему и прикрывать тестя. Но вместо Борзых в колонию-поселение отправляется Черданцев. Именно тогда спираль философского закона отрицания отрицания совершила очередной виток и оставила в прошлом юношескую дружбу Борзых и Черданцева. Вместо друзей они стали деловыми партнерами, приятелями, кем угодно, но не друзьями в лучшем смысле этого слова. Взаимные обязательства потеряли смысл, вмиг обесценились, и сохранять им верность было бы так же странно, как взрослому мужику носить на спортивной куртке солдатский значок “Специалист второго класса”. Что подтолкнуло Черданцева к решительным действиям? Афера с отелем или предстоящая женитьба Борзых? Скорее всего, женитьба».

– Андрей, ты уже полчаса у книжных полок стоишь! – вывела Лаптева из раздумий жена. – Не знаешь, что почитать?

– Да нет, уже выбрал.

Лаптев снял с полки первую попавшуюся книгу, сел за компьютер и подготовил данные для Хакера.

38

Черданцев позвонил во вторник.

– Лилия Львовна хочет пообщаться. Найдешь для нее время сегодня вечером, часиков около семи? Машину пришлю в любую точку города.

Лаптев согласился встретиться и поинтересовался, как прошли похороны Борзых.

– Как на скачках! – усмехнулся в трубку Петр. – Из церкви на кладбище, пять минут у могилы постояли – и нет Юрца, словно никогда не было!

Перед отъездом Лаптев проверил почту. Хакер прислал закодированное письмо, которое встроенный вирус превратил в набор бессмысленных печатных символов сразу же после прочтения.

«О сайтах и обмене информацией сотрудниками следственных органов. В открытом доступе в социальных сетях ни один действующий сотрудник правоохранительных органов размещать информацию о расследуемом им уголовном деле не станет. Если же среди следователей найдется такой безумец, то его немедленно вычислит служба собственной безопасности. У действующих и бывших следователей есть несколько закрытых сайтов, зарегистрироваться на которых можно только через личное поручительство. Взломать систему защиты на этих сайтах труда не составляет, но и там информации об уголовных делах, находящихся в производстве, нет. Если следователи и обсуждают уголовные дела, то в основном архивные или те, которые имели большой общественный резонанс и уже стали достоянием общественности. В основном на этих профессиональных сайтах обсуждаются надбавки к зарплате, предполагаемая пенсия, взыскания и начальство, требующее увеличения показателей. Интересующий Вас человек не мог узнать из социальных сетей подробности убийства господина Б. Это исключено».

Карташова и Лаптев встретились в кафе в центре города. В зале было малолюдно, так что разговаривать они могли без опаски. Лилия Львовна оказалась полноватой женщиной невысокого роста, с короткой стрижкой. С первого взгляда было понятно, что она – стерва, думающая только о себе.

«Наверное, косметологи и массажисты в спа-салонах встают при ее появлении, – подумал Лаптев. – Чувствуется, что денег на поддержание внешнего вида Лилия Львовна не жалеет. Но тщетно! Жирок под блузкой уже никакими тренировками и диетами не сгонишь. Годы свое возьмут, как ни молодись».

– После смерти отца меня больше ничего не держит в этом городе, – начала Карташова. – Я решила сменить место жительства и переехать куда-нибудь поближе к морю, в края с теплым климатом. До моего отъезда я бы хотела уладить текущие дела и развеять сомнения, которые могут появиться у вас или у кого-то еще. Я не причастна к убийству мужа. Заметьте, моего законного мужа, не бывшего. Его поведение в последние пару лет иначе как свинским не назовешь, но из песни слова не выкинешь! Мы прожили вместе много лет, пережили и взлеты, и падения, и почти полный разрыв отношений, но до последнего мы оставались друзьями. Я жила своей жизнью, он – своей. В январе ради этой мерзкой соплячки Юра обворовал моего отца, обманом заставил его подписать дарственную на кипрскую недвижимость. Черданцев наверняка заверил вас, что эти номера в отеле отец завещал сыну сестры Черданцева? Папа мог завещать все что угодно, но после его смерти я бы оспорила завещание и выиграла бы суд. Не может быть адекватным человек, ежедневно принимающий сильнодействующие вещества. Ни племянник Черданцева, ни Юра с молодой женой в законное владение отелем не вступили бы. У Юры был шанс по-быстрому все продать и на полученные средства купить себе квартиру на Кипре, кое-что отложить на неотложные нужды, но он решил словчить и проиграл самое важное – собственную жизнь. Теперь вам понятно, что мне не было смысла избавляться от мужа таким варварским способом?

– Лилия Львовна, вам известно, что Юрия Николаевича застрелили из того же пистолета, что и некоего Мамедова в 1982 году?

– Черданцев рассказал о ваших подозрениях. Я никакого пистолета в глаза не видела и об убийстве Мамедова знаю только со слов сотрудника милиции, который допрашивал меня в школе. У меня были мимолетные отношения с Мамедовым, но не только с ним одним. Давайте оставим эту тему. От меня вы ничего нового не узнаете, так как я сама ничего о Мамедове не знаю.

– У него был конфликт с вашим отцом?

– Скажите, у вас есть дети? – вопросом на вопрос ответила Карташова. – Когда вы работали в милиции, вы посвящали их в свои служебные дела? Почему вы считаете, что мой отец должен был обсуждать со мной, школьницей, производственные конфликты? Папа умел оставлять проблемы за порогом.

– Хорошо! – согласился Лаптев. – Оставим дела давно минувших лет под покровом темноты. О личной жизни вашего супруга я могу спросить? Он действительно собирался жениться на Софье Любимовой?

– Похоже, что собирался. Он подал заявление на развод, я не возражала. О его дальнейших планах я ничего не знаю. Мы договорились, что жилплощадь делить не будем, она останется за мной, а ему отойдет доля в бывшем комбинате бытового обслуживания. Юра, наверное, думал, что с юной женой омолодится и будет до старости лет сексуально активным мужчиной. В наше время на такую уловку легко поддаться. Посмотрите телевизор, почитайте новости в интернете. Там полно рассказов, как пожилой актер или режиссер бросил жену, женился на ученице и стал отцом одного или двух детей, которые будут помнить папу только по фотографиям. Если Юру можно понять – утопающий хватается за соломинку, то на что рассчитывала его юная любовница, я не представляю. Через десять лет он бы превратился в пожилого мужчину, а ей бы едва исполнилось двадцать восемь лет. Еще через десять лет он – старик, она – молодая женщина. Спрашивается, есть ум у этой потаскушки или нет? Юра не был известным актером, который может оставить наследство и детям, и внукам. У него с деньгами в последние годы было очень и очень неважно. Историю про портрет знаете? Я с самого начала была против этой аферы. Я говорила Юре: «Вскроется, что сертификат поддельный, тебя посадят». Он даже слушать не хотел. Считал, что если правда и вылезет наружу, то только через много лет.

Карташова демонстративно посмотрела на часы.

– Если у вас нет ко мне больше вопросов, то я пойду. Ах да, вот что я хотела бы сказать напоследок. Мой отец до болезни и он же во время болезни – это два разных человека. До болезни папа был оптимистом, живо интересовался финансовыми делами и обстановкой в стране. С началом болезни он превратился в плаксивого старика, готового на все, лишь бы его пожалели и утешили. Юля из него, немощного старца, могла веревки вить, и если бы я вовремя не предприняла соответствующие меры, то папа ей не только номера в отеле завещал бы, он бы весь бизнес на нее переписал. Прощайте! Надеюсь, мы больше не увидимся.

Лилия Львовна расплатилась за кофе и вышла на улицу, где ее уже поджидал автомобиль.

«От судьбы не убежишь! – глядя ей вслед, подумал Лаптев. – Могла бы никуда не переезжать. Отъезд уже ничего не изменит».

Лаптев не успел за разговором допить кофе и съесть крохотный сухарик с корицей. Воспитанный на уважении к еде, он не мог оставить нетронутым сухарик, за который Карташова уже заплатила. Советские привычки с годами не проходят. Заплатили за угощение – ешь! Не успел Лаптев откусить сухарик, как в кафе появился Черданцев.

– Я не опоздал? – спросил он. – Где Лиля? Уже убежала? Вчера первая смылась с похорон, сегодня решила со мной лишний раз не встречаться? Она думает, что я ей вчерашнюю выходку предъявлю? Прикинь, как было дело. Стоим мы на кладбище: лица серьезные, скорбные. Лиля бросила горсть земли в могилу, сделала вид, что заплакала, и ушла в сопровождении любовника. Ко мне подходит представитель похоронного агентства и говорит: «Лилия Львовна только аванс за похороны внесла. Вторую половину вы оплатите?» Я вначале опешил от такой наглости, потом повеселел и говорю: «Что будет, если я откажусь платить? Вы покойника назад выкопаете и в морг отвезете?» Он дара речи лишился, но я успокоил беднягу и заплатил остаток. Андрей Николаевич, у меня есть вопрос философского характера. Как ты считаешь, когда жилось лучше в последние десятилетия? Не сытнее, не богаче, а именно лучше, интереснее?

– Времена застоя – это тягучее время, – припомнил молодость Лаптев. – Оно похоже на каплю смолы, стекающую по коре хвойного дерева. Течет капля, никуда не спешит. Путь ее определен законами физики и бытия: сверху вниз, и только вниз. Перестройка по своему внутреннему содержанию напоминает приготовление к грандиозной пьянке. Все знают, что что-то должно произойти, но что именно – даже организаторы банкета не догадываются. Начало 1990-х годов – это всероссийский запой, ежедневное пьянство, когда события вокруг тебя каждый час изменяют мир до неузнаваемости. Потом наступил дефолт 1998 года. Я во время него ничего не потерял, так как терять мне было нечего, а вот настроение в обществе изменилось, наступило мучительное похмелье. Так когда же лучше жилось? При Брежневе – скучно, при Андропове – скучно и строго, при Горбачеве забрезжил лучик надежды на перемены к лучшему, но он сменился бесконечной болтовней и развалом государства. При раннем Ельцине было весело, вся страна пребывала под хмельком. Наверное, это и был лучший период за последние десятилетия. Народ нищал, олигархи богатели, зато было интересно: свобода мысли и действия – абсолютная! Что хочешь, то и твори.

– Все верно, – согласился Черданцев. – Веселее жилось при Ельцине, но при нем исчезли десятилетиями устоявшиеся моральные устои общества. При советской власти предательство было тяжким грехом, а в девяностые годы любую мерзость можно было оправдать американской поговоркой: «Ничего личного – это просто бизнес». В девяностые годы я разучился доверять людям, стал с опаской относиться даже к тем, кто вырос со мной на одних и тех же уличных законах. Но это так, к слову! Я поговорил с Юлей о пистолете, и она разрешила рассказать правду. Сама Юля ни с тобой, ни с кем-то еще говорить не будет. Года три назад Карташов решил застрелиться. Он мог бы в одиночестве пустить пулю в лоб, но решил из попытки самоубийства сделать спектакль, добиться от Юли, чтобы она его в очередной раз пожалела и пообещала, что никогда не бросит. Он поднес пистолет к виску, Юля без труда отобрала оружие и унесла к себе домой. О том, что пистолет хранится у Юли, знали только она, ее сын и сам Лев Иванович. На прошлой неделе сын Юли уехал в Германию. После его отъезда она стала наводить порядок и обнаружила, что пистолет исчез.

– Ты хочешь сказать, что это сын твоей сестры организовал убийство Юрия Борзых?

– Я ничего не хочу сказать и ни на что не намекаю. Выводы делай сам. Моя совесть чиста, я крови друга детства не проливал. Пацана вы теперь не достанете. Он женится на немке, получит вид на жительство и навсегда забудет о том, что у него украли недвижимость на Кипре.

На другой день Лаптев рассказал эту историю Попову.

– Ты веришь, что какой-то паренек, большую часть жизни просидевший за компьютером, мог спланировать и организовать убийство Борзых? – не поверил Попов. – Чепуха! Убийство организовал человек, знавший потерпевшего лично. Давай в этой истории ничего не будем менять, оставим все как есть. В следственном комитете возбудили уголовное дело в отношении неустановленного лица, организовавшего убийство Борзых. На процент раскрываемости преступлений это дело не влияет, так что пусть оно пылится в следственном комитете, пока его мыши не съедят.

Попов, как и договаривались, из рук в руки вручил Лаптеву конверт с честно заработанными деньгами, от себя добавил две бутылки коньяка.

– Спасибо, Андрей Николаевич! Помог, выручил!

Перед тем как покинуть управление, Лаптев зашел к Блинову.

– Дима! В воскресенье жду тебя в гости. Обычай требует обмыть первое совместно раскрытое дело.