Текст книги "Устойчивое инвестирование: Навигатор по миру ESG"

Глава 1
Устойчивое инвестирование. Путь к новым горизонтам
Герман Бриль, Георг Келл и Андреас Раше

Меняющийся контекст устойчивого инвестирования

Эта книга рассказывает о том, как слияние корпоративной устойчивости и устойчивого инвестирования сегодня становится основной движущей силой системных изменений на рынке. Идеология и практика корпоративной устойчивости больше не является нишевым явлением. Теперь она на повестке дня заседаний советов директоров ведущих корпораций на всех континентах. В то же время инвесторы все чаще обращают внимание на факторы устойчивости в своем анализе и при принятии решений, усиливая тем самым трансформацию рынка. В этой книге мы рассмотрим связь между устойчивостью и инвестиционной практикой – связь, которая все чаще обсуждается под обозначением ESG (Environmental, Social, Governance – Окружающая среда, Общество, Управление). Хотя в более широкой области устойчивого инвестирования существует множество терминов и определений, мы, следуя Принципам ответственного инвестирования (PRI), рассматриваем такое инвестирование как призыв «к включению факторов ESG при принятии инвестиционных решений и переходе к активным действиям». Некоторые главы книги выходят за рамки устойчивого инвестирования в узком смысле – например, восьмая глава, написанная Эриком Ашером, подчеркивает роль банковского дела в этом вопросе.

Устойчивое инвестирование – это не филантропия и не отказ от прибыли. Ценность инвестиций определяется не только краткосрочной выгодой: на нее влияют многие долгосрочные глобальные факторы, в том числе технологии, природные ресурсы и окружающая среда, геополитика, взаимозависимости глобализации, сдвиги в социальных нормах, неравенство между людьми и демография. Рассмотрев все это в совокупности, мы приходим к необходимости переосмысления влияния внешних факторов на системные риски и вероятные долгосрочные финансовые последствия. Учет этих факторов также необходим для обеспечения долгосрочной жизнеспособности инвестиций, поскольку инвесторы должны стремиться избегать рисков, которые могут поставить под угрозу долгосрочную экономическую ценность их вложений. Колин Майер в своей книге «Процветание» (Prosperity, 2018) резюмировал это следующим образом: «Выживание компаний, так же как выживание человека, зависит от поддержания как физического и финансового капитала, так и природного, человеческого и социального».

Устойчивое инвестирование должно не только учитывать вышеперечисленные факторы и успешно справляться с ними, но и делать это в условиях все более волатильного, неопределенного, сложного и неоднозначного (VUCA) бизнес-контекста. Управление устойчивым инвестированием в таком бизнес-контексте имеет глубокие последствия. Рассмотрим два примера. (1) В сложном мире и небывалый объем, и сам характер получаемой информации могут затруднять прогнозирование и оценку. Тем не менее оценка деятельности компаний в области ESG необходима даже тогда, когда наши знания о том, что именно определяет соответствующие атрибуты ESG, весьма ограничены. Поэтому неудивительно, что исследования показывают расхождения в рейтингах компаний в области ESG. (2) В неоднозначном мире причинно-следственные связи часто неочевидны, например, из-за отсутствия прецедентов или достоверной информации. Для мира финансов, в значительной степени основанного на понимании причинно-следственных связей, это непривычно и даже, возможно, прискорбно.

Эта книга посвящена управлению устойчивым инвестированием в такой VUCA-реальности, в которой мы все оказались. Мы предложили ученым и практикам высокого уровня поразмышлять на четыре ключевые темы, которые легли в основу четырех частей книги. Во-первых, мы попросили группу авторов проанализировать изменение контекста устойчивого инвестирования (часть I). Эти дискуссии затрагивают актуальность делового контекста VUCA для ESG, но также выходят за его рамки, в том числе оспаривая глубоко укоренившиеся теоретические предположения (например, гипотезу эффективного рынка), которые способны воспрепятствовать дальнейшему прогрессу. Во-вторых, мы предложили авторам порассуждать о том, как переосмыслить устойчивое финансирование (как инвестирование, так и кредитование) в меняющемся бизнес-контексте (часть II). В этих материалах также рассматривается роль, которую должно играть корпоративное руководство, когда речь идет об инвестировании в ESG. В-третьих, мы попросили ученых и практиков обсудить возникающую связь между устойчивым инвестированием, технологиями и большими данными (часть III). Эти материалы показывают, как альтернативные источники данных, алгоритмы и искусственный интеллект могут изменить практику устойчивого инвестирования (например, оценку рисков) и повысить прозрачность. Наконец, мы предложили некоторым авторам высказать предположения о возможном будущем ESG и устойчивого инвестирования (часть IV). Что может стать движущей силой грядущих изменений в этой области? Как сделать соответствующие обсуждения обычной практикой, в том числе при рассмотрении организационных требований к владельцам активов и инвестиционным менеджерам?

Мы не утверждаем, что эта книга содержит все ответы на многочисленные вопросы, поставленные во всех разделах книги. Но мы уверены: в ней содержатся жизненно важные выводы – основа для последующих обсуждений в области устойчивого инвестирования, включая контекстуальные условия, которые будут формировать будущую практику ESG, а также роль технологий и данных в этой области. В оставшейся части этой вступительной главы мы обсудим два ключевых аспекта, которые были крайне важны при создании этой книги. Первый связан с необходимостью пересмотреть некоторые традиционные предположения как в теории, так и на практике. Мы обсудим роль некоторых теоретических предположений, лежащих в основе традиционной теории управления и инвестиционного мышления. Наша главная цель – показать, что дальнейший прогресс в области ESG будет зависеть от критического обсуждения и пересмотра части этих предположений. Второй аспект связан с необходимостью более тщательного рассмотрения стимулов и препятствий на пути прогресса в области устойчивого инвестирования. Мы выявили ряд факторов, способствующих дальнейшему распространению устойчивого инвестирования (например, осознание важности планетарных границ и рост доступности данных ESG). Однако при этом мы показываем, что те же факторы могут препятствовать дальнейшему прогрессу в данной области, если предприятия и политики не будут правильно ими управлять.

Оспаривание традиционных предположений

Традиционное мышление в области управления и инвестиций было довольно одномерным и в основном базировалось на неоклассической экономической идеологии, которая в свою очередь основана на нереалистичных предположениях о том, что человек руководствуется рациональным экономическим мышлением. Финансовый кризис 2008 г. показал ошибочность такого привычного подхода. Это привело к возобновлению интереса к поведенческой экономике, экономике сложности, эволюционной экономике и экологической экономике. Ряд известных ученых подвергли критике гипотезу эффективного рынка – одну из самых влиятельных идей, лежащих в основе экономики и финансов. Ядро этой гипотезы – постулат о том, что рыночные цены изначально учитывают всю необходимую информацию. Поведенческая экономика критикует эту гипотезу за отсутствие практического подтверждения. Являются ли финансовые рынки рациональными и эффективными, как утверждают традиционные экономисты, или иррациональными и неэффективными, в чем уверены некоторые сторонники поведенческой экономики? Этот спор лежит в основе дебатов вокруг ESG и устойчивого инвестирования, поскольку он влияет на само наше понимание поведения инвесторов и рынков.

Эндрю Ло объединил обе теории в так называемой гипотезе адаптивного рынка, существенное влияние на которую оказали идеи из эволюционной психологии. Эта новая гипотеза утверждает, что рынки действительно могут быть эффективными в том случае, когда окружающая среда стабильна. Но во времена нестабильности инвесторы демонстрируют инстинктивные реакции, сформировавшиеся в ходе эволюции человека. «Рынки действительно выглядят эффективными при определенных обстоятельствах, а именно тогда, когда инвесторы успели адаптироваться к существующим условиям ведения бизнеса и эти условия остаются относительно стабильными в течение достаточно длительного периода времени», – пишет Ло. Бизнес-контекст VUCA, о котором говорилось выше, влияет на возможность этой адаптации; от него же зависит, сколько времени потребуется для адаптации инвесторов.

Гипотеза адаптивного рынка также влияет на наше представление об устойчивом инвестировании. Она показывает, что инвесторы при анализе деловой среды должны выходить за рамки традиционных экономических данных (например, для расчета волатильности рынка и надбавок за риск). Авторы главы 2 следуют этой гипотезе и предлагают ряд принципов, которые могут определить будущее бизнеса и устойчивого инвестирования. Их аргументы, основанные на теории сложных адаптивных систем, а также на представлениях относительно прочности и долговечности систем, подчеркивают необходимость при оценке рисков и возможностей учитывать более широкий, планетарный контекст. Обнаружение рисков – не локального характера, а скорее обусловленных нестабильностью планетарной системы, где функционируют конкретные предприятия (например, рисков, связанных с изменением климата и биоразнообразием), – создает значительные трудности для будущего управления ESG.

Не секрет, что большая часть делового мира руководствуется лишь ближайшей перспективой. Цели бизнеса часто бывают краткосрочными, как и вытекающие из них стимулы и показатели эффективности (подробнее об этом – в главе 2). В 2015 г. Марк Карни, управляющий Банка Англии, произнес знаменитую речь о необходимости преодоления «трагедии горизонта планирования» при борьбе с последствиями изменения климата. Карни утверждал:

«Нам не нужна армия актуариев[4]4
  Актуарий – специалист по страховой математике, математической статистике и теории вероятности, владеющий теорией актуарных расчетов. (Прим. пер.)


[Закрыть], чтобы доказать, что катастрофические последствия изменения климата будут ощущаться за пределами традиционных горизонтов планирования большинства действующих лиц, что переложит на будущие поколения расходы по их исправлению, к которому у нынешнего поколения нет прямого стимула».

Иными словами, нынешние временные рамки горизонта планирования важных участников – таких как лидеры бизнеса, инвесторы и политики – слишком узки, поэтому, когда «изменение климата станет определяющим вопросом для финансовой стабильности, может быть уже слишком поздно».

Эта книга была вдохновлена размышлениями Карни о «трагедии горизонта». Мы считаем, что устойчивое инвестирование может развиваться только тогда, когда мы находим способы разрешить эту трагедию. Авторы книги пытаются наметить то, что Карни в своей более поздней речи в 2019 г. назвал «путем к новому горизонту». Этот путь включает шаги, которые мы можем предпринять, чтобы избавиться от проблем, связанных с трагедией горизонта планирования. Авторы главы 10 фокусируются на проблеме краткосрочности. Они обсуждают, что могут сделать корпорации, чтобы сподвигнуть финансовые рынки к более долгосрочному мышлению. Авторы подчеркивают, что компаниям необходимо в первую очередь сосредоточиться на более широкой сети заинтересованных сторон, куда они включены, – сети, которая ориентируется не только на инвесторов. Также обсуждается необходимость отказа от квартальной отчетности – шаг, успешно предпринятый компанией Unilever в 2009 г.

Исследование FCLTGlobal 2019 г. показало, что глобальные корпорации в настоящее время меньше ориентируются на долгосрочную перспективу, чем до финансового кризиса 2007–2008 гг. Одним из ключевых факторов здесь является чрезмерное распределение капитала в форме обратного выкупа и дивидендов. Фирмы, склонные возвращать акционерам деньги вместо того, чтобы направить их на другие цели (например, долгосрочные инвестиции), получили более низкую прибыль на инвестированный капитал. Интересный факт: по данным исследования, наличие в компании множества противоречий в области ESG может препятствовать созданию долгосрочной стоимости. А диверсифицированный (с точки зрения пола и возраста) совет директоров способствовал созданию более высокой долгосрочной стоимости. Эти результаты показывают, что к новым горизонтам могут вести разные пути. Одна из основных задач этой книги – изучить некоторые из этих путей.

Большая часть традиционных исследований в области бизнеса и финансов по-прежнему предполагает, что существует довольно четкое разделение труда между различными общественными субъектами. Правительства определяют юридические правила игры (например, в отношении собственности и договорных прав), а также обеспечивают их соблюдение. Предприятия нанимают людей, подчиняются закону и платят налоги. Гражданское общество выступает в качестве источника базовых ценностей. Конечно, эта картина – упрощенная. Однако именно она лежит в основе некоторых наших представлений о том, как взаимодействуют рынки, фирмы и субъекты гражданского общества. Необходимо изменить парадигму, чтобы создать прочную концептуальную основу для понимания роли корпораций в глобальном обществе. Призыв Джона Рагги окончательно расстаться с Милтоном Фридманом (глава 9) – хороший пример такого изменения. Как отмечает Рагги: «ESG-инвестирование уже стало фактором, усиливающим построение более широкой социальной концепции публичной корпорации, и его значимость будет, вероятно, только расти».

Устойчивое инвестирование не просто работает в условиях бизнес-контекста VUCA; этот контекст в значительной степени является результатом изменений в разделении труда между общественными субъектами. Немецкий философ Юрген Хабермас в 2001 г. утверждал, что традиционное разделение труда между членами общества достигает своего предела в условиях «постнациональной констелляции», то есть в ситуации, когда руководящие возможности государственных органов власти оказываются ограниченными, поскольку социальная и экономическая деятельность выходит за пределы региональной или национальной юрисдикции. Иными словами, мы сталкиваемся с пробелами в управлении глобальной деловой активностью – пробелами, которые вряд ли можно ликвидировать только за счет межправительственных действий. Такие пробелы в управлении – отнюдь не недавнее явление; они были предметом дискуссии в течение многих лет. Однако новой является необходимость осмысления того, как наличие этих пробелов стимулирует или сдерживает устойчивое инвестирование.

Устойчивое инвестирование по ряду причин подвержено влиянию постнациональной констелляции. Во-первых, ряд проблем, которые пытается решить практика ESG, возникает в результате пробелов и неудач в управлении. На глобальном уровне такие темы, как изменение климата или устойчивое водопользование, касаются совместно используемых человечеством ресурсов и потому требуют действительно глобальной координации. Устойчивое инвестирование – один из способов ее достижения. Финансовые рынки не знают границ; они представляют собой явление огромного масштаба и объема. Это делает их сильным актором, способным признать и решить проблемы, выходящие за рамки национального государства. Финансовые рынки могут координировать распоряжение ресурсами в разных странах, и именно эта гибкость позволяет устойчивому инвестированию внести свой вклад в решение проблем ESG. Во-вторых, устойчивое инвестирование в связи с вышесказанным основано на институциональной инфраструктуре, которая в значительной степени опирается на добровольные инициативы и стандарты (например, такие как PRI, SASB, TCFD). Подобный подход, основанный на «мягком праве», не только повышает гибкость и скорость поиска решений, но и увеличивает легитимность практики ESG. Легитимность в постнациональной системе зависит от взаимодействия широкого круга заинтересованных сторон. Ряд добровольных ESG-инициатив основан на таком многостороннем мышлении, когда предприятия вместе с правительствами и представителями гражданского общества участвуют в поиске решений.

Традиционное мышление в области бизнеса и финансов довольно косно. Как правило, мы ищем причинно-следственные связи, основанные на линейной взаимообусловленности. Увеличение инвестиций в устойчивое лесопользование должно привести к появлению более устойчивых лесных экосистем. Такое линейное мышление имеет давние традиции. Оно разбивает проблемы на решаемые фазы и полагается на способность субъектов контролировать и предсказывать результаты. Такой подход применим к некоторым проблемам управления. Однако, когда речь идет об устойчивом развитии, слишком уж линейный подход к решению проблем снижает наше понимание того, насколько взаимозависимы социальные и экологические проблемы. Некоторые из ключевых концепций, лежащих в основе системного мышления, содержат важные уроки для устойчивого инвестирования.

Социальные, экологические и экономические системы взаимосвязаны. Организации (включая предприятия, регулирующие органы и инвесторов) являются действующими агентами в этих системах и должны признать, что мы не можем работать над устойчивостью, основываясь на «бункерном мышлении». Решение одного вопроса устойчивости может оказаться проблемой в контексте другого. Например, SDGs критикуют за недостаточное признание синергии и компромиссов между 17 целями (Reyers et al., 2017). Поскольку главной задачей является достижение всех 17 SDGs одновременно, необходимо больше знать о взаимосвязях между Целями. Например, в эмпирическом исследовании Спейзера, Ранганатана, Суэйна и Самптера 2017 г. отмечается компромисс между достижением Целей, связанных с экономическим и социальным развитием, и достижением некоторых Целей экологической устойчивости. Можно также определить цели, которые работают в обоюдно выгодном сотрудничестве для достижения нескольких SDGs. Инвесторы должны учитывать взаимосвязанный характер проблем устойчивого развития как в своем мышлении, так и в своей деятельности.

Движущие силы и проблемы устойчивого инвестирования

В последние годы устойчивое инвестирование продемонстрировало огромный рост и теперь является одной из основных сил на некоторых ключевых финансовых рынках по всему миру. По оценкам Глобального альянса по устойчивым инвестициям (GSIA), объем активов устойчивого инвестирования на пяти основных рынках (т. е. в Европе, США, Японии, Канаде и объединенном рынке Австралии и Новой Зеландии) на начало 2018 г. составлял $30,7 трлн (отчет GSIA 2018 г.). Это отражает рост на 34 % за два года с даты отчета. Рост количества активов, применяющих в той или иной форме ESG-подход, также виден во впечатляющем увеличении числа подписавших PRI. В 2006 г. инициатива начиналась с 63 участников, а сегодня насчитывает более 2300 (см. также главу 5).

Устойчивое инвестирование растет, но его внедрение – это процесс, и по щелчку его не осуществить. Сложность заключается в практической реализации. Для этого необходимо грамотное руководство, культура инноваций и, возможно, самое главное – эффективное взаимодействие со всеми заинтересованными сторонами. Это не всегда легко в подверженном трайбализации мире, где, кажется, сложно хоть о чем-то договориться. Чтобы лучше понять, что влияет на повестку дня устойчивого инвестирования, мы кратко рассмотрим некоторые ключевые вопросы, способствовавшие росту этого сегмента в последние годы. Мы также покажем, что необходимо критически осмыслить эти факторы, поскольку они могут препятствовать будущему росту и распространению устойчивого инвестирования.

Технологии и альтернативные данные[5]5
  Альтернативные данные (устоявшегося русского термина пока не существует) в финансах – совокупность косвенных данных, не имеющих прямого отношения к финансовым показателям, но позволяющих произвести дополнительную оценку. В отношении компании это могут быть, к примеру, сведения о гендерном составе совета директоров или предпочитаемых целях благотворительности, в отношении физических лиц – тематика постов в социальных сетях или аккуратность в погашении коммунальных платежей и т. д. (Прим. пер.)


[Закрыть] играют ключевую роль в перестройке устойчивого инвестирования: они стимулируют трансформацию рынка, уводя его от концепций индустриальной эпохи к моделям, соответствующим будущему. Технологии могут открыть новые возможности для того, чтобы финансы справлялись с условиями новой реальности, связанной с планетарными и общественными границами. Авторы этой книги обсуждают различные способы, при помощи которых технологии позволяют осуществлять устойчивое инвестирование (главы 12, 13 и 14). Например, Хельга Биргден в главе 13 приводит некоторые результаты и проблемы, возникающие при рассмотрении инвесторами климатического риска. Ее работа показывает, что крупные глобальные инвесторы вполне могут использовать общие инструменты климатических сценариев и стресс-тестирования, а также комплексные модели оценки для принятия инвестиционных мер.

Доступ к данным и технологическим разработкам открывает возможности для роста устойчивого инвестирования, но и ставит перед нами ряд насущных проблем, которые необходимо решить. Авторы главы 14 подчеркивают, что альтернативные данные должны использоваться ответственно. Они раскрывают два основных способа безответственного использования данных – это злоупотребление данными и эксплуатация инвесторов при помощи их обнаружения и манипулирования ими. Обнаружение означает, что другие стороны узнают, какие источники данных использует инвестор для принятия устойчивых решений (например, потому что может быть раскрыт цифровой след инвестора). Манипулирование включает в себя более прямую эксплуатацию инвестора, например, путем изменения или даже фабрикации данных, используемых для принятия решений. Этот вид эксплуатации может подвергать инвесторов новым видам риска (включая риск принятия необоснованных решений). Монк и его соавторы предлагают различные стратегии борьбы с эксплуатацией (например, маскировка данных, используемых организацией для конкретной цели) и обобщают эти стратегии с помощью новой концепции – защиты данных.

Еще одна проблема, связанная с данными об устойчивом развитии, – это расхождение в оценках. Даже если данные абсолютно надежны, все равно существуют различные способы их использования для оценки деятельности компании в области ESG. Одна из ключевых проблем, в последнее время привлекающая внимание исследователей, – это расхождение рейтингов ESG. Компания может одновременно получать существенно отличающиеся друг от друга оценки от разных агентств. Флориан Берг и его коллеги по исследованию 2019 г. показывают, что некоторые из этих расхождений обусловлены различиями в базовой методологии: рейтинговые агентства могут использовать разные показатели для измерения одних и тех же атрибутов ESG. Например, коррупцию можно измерять как по выплаченным штрафам, так и по раскрытым делам. Кроме того, оценщики используют различные атрибуты: специалист А может включить в оценку разнообразие состава совета директоров, в то время как специалист Б может вообще не учитывать этот аспект. Тимоти Дойл в своей работе 2018 г. также показывает, что рейтинги ESG подвержены ряду искажений, которые, к примеру, связаны с предвзятостью относительно размера компании (компании с большей рыночной капитализацией, как правило, получают более высокие рейтинги), а также географическим положением (европейские компании обычно оцениваются выше аналогичных компаний из США). Все вышесказанное не означает, что нам не нужны рейтинги ESG. Скорее это показывает, что нам предстоит проделать долгий путь к стандартизации и сопоставимости рейтингов.