Текст книги "Устойчивое инвестирование: Навигатор по миру ESG"

Бизнес и финансы действуют в политических границах, определяющих правила игры и доступ к рынкам, пространство и условия для конкуренции, а также способы распространения передового опыта. Классические либеральные идеи, поддерживавшие рынки на протяжении последних семи десятилетий, принесли мир и экономическое процветание. Но в то же время они привели к деградации окружающей среды и усугубили неравенство и отчуждение на тех рынках, где политики не смогли компенсировать сбои. Система, созданная более 70 лет назад, была основана на идее, что мир и процветание должны строиться на прочном основании общих правил и управляемой взаимозависимости, а также на либеральных идеях, в числе которых подразумевались уважение прав человека и свобода слова. Международные организации, такие как ООН, Всемирная торговая организация и Бреттон-Вудская организация, были созданы для внедрения правил, которые были призваны регулировать рынки и связанные с ними социальные нормы.

Еще в 1999 г., приглашая корпорации присоединиться к Глобальному договору ООН, бывший Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан предупредил:

«История учит нас, что дисбаланс между экономической, социальной и политической сферами не может сохраняться долго. ‹…› Глобальная экономика будет хрупкой и уязвимой – уязвимой для ответной реакции всех «измов» нашего мира, пережившего период холодной войны: протекционизма, популизма, национализма, этнического шовинизма, фанатизма и терроризма».

Слова Кофи Аннана оказались пророческими. Сегодня либеральный эксперимент сталкивается с сильным отпором, поскольку экономическая мощь переместилась с Запада на Восток и породила новое геостратегическое соперничество, а рост национализма и популизма подорвал основанный на общепринятых правилах подход к экономической интеграции. Политика и государственная власть вернули себе господство над рынками во фрагментированном пространстве, где старые идеи борются с новыми, где больше не верится в справедливые, одинаковые для всех правила игры и в государственные институты. Национализм и отход от многостороннего подхода также проявляются в интернете, ставшем двигателем глобализации. Первоначально воспринимавшийся как технология, создающая единую свободную глобальную общественную сферу, способствующую прозрачности, интернет сегодня является объектом государственного контроля во все большем числе стран. Это поднимает вопрос о цифровом национализме и разделении интернета на сферы национального влияния. Либеральная мечта о создании основанного на общепринятых правилах интегрированного глобального рынка, где конкуренция ведет к покорению вершин, потерпела крах. Темные силы, сдержать которые не удалось, набирают мощь. Политика снова берет верх над рынками, и в некоторых уголках мира забываются уроки истории. Для корпораций и финансовой сферы это означает, что политические соображения вышли на первый план и влияют на решения об инвестициях и размещении предприятий, в том числе через призму политических рисков.

Замедлит ли это изменение политического ландшафта движение за устойчивое развитие? На многостороннем уровне это, вероятно, уже происходит. Выход США из Парижского соглашения по климату, безусловно, замедлил прогресс и подает пример другим странам, что можно не выполнять взятые на себя добровольные обязательства. Поддержка правительств крайне важна. Но это не единственная сила, формирующая поведение рынка. Технологические изменения будут и дальше стимулировать прозрачность, цифровизацию и низкоуглеродные инновации. А природные ограничения – способствовать внедрению низкоуглеродных решений и практик, которые будут поддерживать социальную интеграцию. Более того, изменение климата не подчиняется политическим сферам влияния и не имеет политической окраски. Поиск решений не прекращается и будет расширяться независимо от политических колебаний. Природу нельзя обмануть.

У тревожных политических событий есть и положительная сторона. Молодежь во всем мире добивается изменения социальных норм. Люди все чаще заявляют о своих личных ценностях и предпочтениях через интернет, независимо от того, живут ли они в демократических или автократических системах. В наш век, когда «индивидуализация»[14]14
  Хорошее описание социологического феномена «индивидуализации» вы найдете в книге Шошанны Зубофф «Эпоха надзорного капитализма» (Zuboff, 2019).


[Закрыть] является определяющей характеристикой для всех культур и политических режимов, молодое цифровое поколение может претворять в жизнь изменения буквально со скоростью света. С ростом осведомленности об экологических и социальных проблемах молодые люди сознательным выбором образа жизни выражают свое мнение и оказывают давление как на лиц, принимающих решения, так и на рынки. Удивительное развитие движения «Пятницы для будущего» (FFF), запущенного в Швеции 16-летней Гретой Тунберг, за один год сделало, пожалуй, больше для борьбы с изменением климата, чем десятки добровольных инициатив, реализованных за десятилетия.

Затянувшееся продвижение по институтам во второй половине прошлого века, модернизировавшее нашу нынешнюю систему, заняло несколько десятилетий. В современном цифровом мире новые тенденции и выражение меняющихся ценностей развиваются гораздо быстрее. Мы можем наблюдать это по растущей популярности здорового образа жизни и питания, по возросшему значению совместного использования и заботы о собственности, по изменению социальных норм, отразившемуся, например, в движении #MeToo, и по набирающей популярность тенденции инвестировать деньги в соответствии с личными ценностями человека[15]15
  См., например, исследование MSCI (2017), посвященное ESG-инвестированию среди миллениалов. Согласно его результатам, 67 % миллениалов рассматривают ESG-инвестирование как способ выражения своих ценностей, а 90 % хотят направлять свои средства в ответственные инвестиции.


[Закрыть].

Происходит фундаментальное размывание границ между общественными и частными интересами, которые традиционно были четко разделены: первые держали монополию на вопросы безопасности и широкий мандат на содействие процветанию, в то время как вторые рассматривались в первую очередь как инструмент для максимизации прибыли при непрерывном стремлении к росту. В 2004 г. Джон Рагги уже отмечал, что глобальное общественное пространство перестраивается. Сфера «общественного», обычно связанная с действиями суверенных государств, все больше дополняется системой, в которой государственные и негосударственные акторы занимаются производством глобальных общественных благ.

Быстрые технологические изменения и коммерциализация науки дают частному сектору явное преимущество перед государственным, отстающим в попытках определить и обеспечить общественные интересы. Доступ к таким благам, как качественный воздух и чистая вода, все больше зависит от частных действий. Бизнес и инвестирование – основные источники деградации таких благ, но также и важные партнеры в поиске решений. Инвестиции формируют социальные условия с долгосрочными последствиями для общественного благосостояния, поскольку их охват и влияние растут. Представители бизнеса давно поняли, что общественные и частные интересы пересекаются. Появление и широкое распространение концепций, основанных на учете интересов всех сторон, таких как «создание общей ценности» (Porter and Kramer, 2011) и «корпоративная цель» (Reiman, 2013), являются выражением позиции корпораций: прибыль и забота об общественном благе должны идти рука об руку. У инвесторов не так много опыта в продвижении общественных благ в рамках своей основной стратегии. Но с принятием SDGs это стало значительно легче.

Вместе эти четыре силы делают устойчивое развитие в целом и устойчивое инвестирование в частности важными составляющими будущей трансформации рынка. Не всегда легко разграничить эти силы и «на практике», и «в теории». Часто они пересекаются и влияют друг на друга, например, когда технологические изменения позволяют находить новые решения проблем устойчивости, а затем распространять их через государственные и частные механизмы управления.

Если трансформация рынка благодаря описанным выше силам неизбежна, нам необходимо лучше понимать, как бизнес и инвестирование адаптируются к этим фундаментальным изменениям. Приспособление по ходу дела и постепенные изменения больше не являются гарантией грядущего процветания. Механические и разрозненные концепции, хорошо работавшие в прошлом, не подходят для навигации в будущем. Мы не можем ни воспринимать бизнес как механическую организацию, ни считать, что финансовые рынки эффективны и полностью рациональны (см., например, Lo, 2017). Ведущие бизнес-консультанты уже внедряют концепции эволюционной биологии, такие как «гибкость» и «устойчивость», чтобы найти новые способы разработки стратегий и организационных изменений для лучшей подготовки к преодолению неопределенности. В следующих разделах мы подробнее рассмотрим, как именно должны измениться бизнес (как организация) и инвестирование (как практика).

Мы можем по-разному рассматривать необходимые организационные изменения в свете сил, которые заново определяют рамки, внутри которых функционируют финансовые рынки. Один из подходящих способов – представить трансформацию как переход от «индустриальной эры» к тому, что можно назвать «пригодным для будущего» (рис. 3.3). Мы знаем, с чего начинали этот путь. Мы можем описать и корпоративные функции, и их развитие на протяжении десятилетий. Мы не знаем точно, что значит быть «пригодным для будущего». Но мы уже способны определить ключевые свойства организации, пригодной для будущего, основываясь на векторе изменений. Особенно выделяются два из них: декарбонизация и цифровизация. Они отражают суть технологических изменений и возрастающий императив перехода к миру с ограниченным выбросом углерода. Эти необходимые изменения также на глубинном уровне связаны друг с другом. Радикальные меры по декарбонизации почти всегда требуют технологических сдвигов, а инновации в конечном итоге являются единственным путем решения проблемы изменения климата.

В том, что касается управления корпоративной устойчивостью, корпорации в данный момент находятся на разных этапах. Многие из них все еще придерживаются парадигм индустриальной эпохи, пытаясь продлить срок жизни бизнес-моделей, которые пока еще остаются прибыльными в этот переходный период. Другие компании эволюционируют быстрее, меняя технологии, уходя от ископаемого топлива к чистым источникам энергии (примеры таких сдвигов – электрификация транспортных средств и распространение интеллектуальных систем энергоснабжения). Некоторые компании также отказываются от классических концепций взаимодействия с правительством, основанных на представлениях индустриальной эпохи, когда частный сектор «оптимизировал соблюдение требований». Напротив, эти компании берут на себя активную роль в формировании изменений в политике, которые поддерживают бизнес-модели, пригодные для будущего. В качестве примера можно привести председателя правления VW Group Герберта Дисса, выступающего за введение налога на выбросы углекислого газа.

Рис. 3.3. Движущая сила трансформации рынка

Переход к бизнес-моделям, соответствующим будущему, требует пересмотра стратегий и операций всех привычных корпоративных функций. Возьмем пример экологического менеджмента. Классический взгляд на природные ресурсы как на фактор затрат, негативные внешние эффекты которого могут быть в значительной степени социализированы, привел к постепенному повышению эффективности без решения основных проблем, таких как рост выбросов, потеря биоразнообразия и загрязнение пластиком. Поскольку общественное давление и надвигающиеся изменения в нормативно-правовом регулировании, направленные на решение таких проблем, будут неизбежно усиливаться, корпорации стали возводить декарбонизацию и измерение выбросов в ранг стратегических императивов; процессы, перестроенные по модели «экономики замкнутого цикла», начинают обретать форму.

Переход к пригодным для будущего бизнес-моделям происходит медленно, в том числе в ключевых секторах, таких как энергетика, на долю которой приходится более двух третей всех выбросов, вызывающих глобальное потепление. Однако по мере того, как факторы, способствующие трансформации, набирают силу, можно ожидать более быстрых и глубоких изменений. Поскольку финансы сейчас осознают необходимость срочной интеграции факторов ESG в оценку стоимости, а правительства, движимые быстро меняющимися нормами и давлением со стороны молодого поколения, решительно реагируют на климатический кризис, становится ясно, что декарбонизация и цифровизация станут новыми парадигмами для корпоративного мира в целом.

Те же силы, которые стимулируют корпоративные преобразования, меняют и финансовую сферу. Устойчивое инвестирование быстро распространяется по всей инвестиционной цепочке среди владельцев активов, управляющих, банков и поставщиков услуг, включая биржи, разработчиков индексов и рейтинговые агентства (см., например, Сеть устойчивых облигаций NASDAQ и Инициативу устойчивых фондовых бирж). Растущее понимание того, что изменение климата создает еще не учтенные риски, также привлекает внимание центральных банков, обеспокоенных тем, что внезапные изменения в оценках могут привести к потрясениям и нестабильности. В настоящее время десятки центральных банков отслеживают изменение климата как системный риск (см., например, Сеть по экологизации финансовой системы, NGFS[16]16
  Более подробную информацию см. на сайте: https://www.ngfs.net/en


[Закрыть]).

Изменение климата, в частности, стало доминирующим фактором изменений, поскольку финансовая индустрия все больше осознает, что установленные методы оценки не учитывают внешние эффекты, и это упущение Николас Стерн в своей работе «Экономика изменения климата» (The Economics of Climate Change, 2006) назвал «самым большим провалом рынка». Традиционная экономическая теория, предполагающая, что ценовые факторы отражают всю имеющуюся информацию, бесполезна до тех пор, пока не будут учтены все пока неизвестные полные издержки рисков, связанных с изменением климата. В краткосрочной перспективе «сжигание земного шара» все еще имеет экономический смысл, хотя известно, что затраты на ликвидацию последствий только возрастут. Существуют также дилеммы между поколениями, связанные с тем, как обесцениваются грядущие затраты и выгоды: большинство современных практик ориентированы на краткосрочную максимизацию прибыли за счет будущих поколений (обсуждение этого фундаментального вопроса вы найдете в упомянутой выше работе Николаса Стерна).

Поскольку общество очень медленно переходит к концепции ценообразования, учитывающего внешние эффекты, особенно выбросы углерода, и поскольку климатология сама по себе является исследованием неизвестного, в решении задачи определения цены климатических рисков финансовые рынки оказались предоставлены сами себе. Препятствия для устойчивого инвестирования значительны, общие сведения по этому вопросу приведены в недавнем докладе содружества руководителей финансовых институтов «Коалиция финансовых лидеров» (Bloomberg, 2019): участники пришли к заключению, что проверенные инвестиционные модели не воспроизводятся при их масштабировании и имеющиеся решения пока не являются прибыльными. Очевидный вывод таков: до тех пор пока налоги на выбросы не станут достаточно высокими, массовый переход к низкоуглеродной или безуглеродной практике в масштабах, необходимых для достижения целей Парижского соглашения, не произойдет.

В условиях быстро меняющейся нормативной среды, технологического прогресса, давления общества и новых открытий в области климатологии все большее число участников финансовой деятельности предпринимают первые шаги по подготовке перехода к низкоуглеродной экономике. Важным катализатором стала Целевая группа по раскрытию финансовой информации, связанной с климатом (TCFD), – инициатива, выдвинутая в 2015 г. членами Большой двадцатки. Хотя многие другие системы раскрытия информации не смогли завоевать популярность, система TCFD имеет все шансы на успех. Предназначенная для инвесторов, она не только ставит в центр внимания показатели эффективности и цели, предназначенные для оценки статус-кво, но и содержит метрики для оценки будущих стратегий корпораций по борьбе с климатическими рисками и управлению этими рисками. Чтобы справиться с неопределенностью рисков – как физических, так и рисков переходного периода (к ним относят нормативно-правовые и технологические изменения), – рамочная программа TCFD предлагает участникам рынка, инвесторам и корпорациям проводить сценарное планирование. Перспективный подход TCFD и его простота в отношении базовой метрики уже стали важным посредником между финансами и корпорациями, а также основой многих новых подходов.

Несмотря на два десятилетия прогрессивного добровольного раскрытия компаниями информации и многообещающие новые подходы, такие как TCFD, данные ESG по-прежнему непоследовательны и грешат пробелами. Методологии измерения и стандарты раскрытия информации значительно разнятся. Рейтинговые агентства, пытающиеся дать единообразные оценки, часто опираются на устаревшую информацию, используют непрозрачные методики и руководствуются собственными предубеждениями при построении оценок. Прошлые попытки установить четкие критерии для рейтинговых агентств, предпринятые, например, Глобальной инициативой по рейтингам устойчивости (GISR), потерпели неудачу, в основном потому, что небольшой, но быстро растущий рынок поставщиков информации был слишком динамичным и недостаточно зрелым для выработки стандартов качества. Генеральный директор компании Arabesque S-Ray® Андреас Файнер описывает текущее состояние данных ESG как находящееся на том же уровне, на котором находился финансовый учет перед крахом 1928 г. Финансовому учету потребовалось много десятилетий, чтобы установить единые измерения.

Широкий спектр факторов ESG и различные мнения об их финансовой значимости в разные моменты времени в разных регионах свидетельствуют о том, что все большее значение приобретает интеллектуальный анализ с использованием последних необработанных корпоративных данных в сочетании с соответствующими неструктурированными данными. Такой анализ обладает гибкостью, позволяющей адаптироваться к новым представлениям и меняющимся условиям. Стремительное развитие технологий и снижение затрат на обработку огромных объемов информации, несомненно, повысят качество рейтингов ESG в будущем. В определенный момент регулирующие органы должны будут установить стандарты на национальном уровне и определить методики раскрытия информации, особенно в области выбросов парниковых газов. Постепенный прогресс, достигнутый благодаря добровольному раскрытию информации, недостаточен, а существующая практика оценки выбросов с помощью климатических рейтингов не позволяет инвесторам точно управлять рисками: невозможно отличить компании, раскрывающие по собственной воле информацию о выбросах, от тех, кто этого не делает. Более того, закрытые данные, за доступ к которым требуется платить, не позволяют проводить общественный анализ. Новые инструменты, такие как Arabesque Temperature score[17]17
  Этот показатель использует коэффициент интенсивности выбросов предприятия (т. е. объемы парниковых газов, которые предприятие выбрасывает на единицу экономической добавленной стоимости) и переводит его в градусы Цельсия. Показатель отражает повышение глобальной температуры при условии, если бы все компании на земном шаре действовали так же, как данная фирма.


[Закрыть], могут помочь устранить этот разрыв, поскольку они фокусируются на корпоративных раскрытых и общедоступных данных и показывают, что компании, которые являются основными источниками загрязнения, еще не раскрывают соответствующие данные о выбросах.

Мы не можем предсказать будущее, но можем извлечь уроки из прошлого. И здравый смысл должен подсказать, что мы создадим желаемое будущее, только если мобилизуем к этому свою волю. Приведенные ниже выводы и размышления могут послужить ориентирами в поиске рыночных решений, которые пойдут на пользу людям и планете.

1. Рост устойчивого инвестирования, во многом обусловленный осведомленностью о рисках изменения климата, сейчас впервые сходится с корпоративными преобразованиями, направленными на поиск низкоуглеродных и социально приемлемых методов ведения бизнеса. ESG-инвестирование уже перемещает значительный капитал из отстающих в более эффективные компании во всех отраслях и классах активов, тем самым способствуя ускорению рыночных преобразований за счет изменения стоимости капитала и оценок. Поскольку методы измерения и более разумной интерпретации со временем будут совершенствоваться, такие изменения, провоцируемые и регулируемые рынком, получат дальнейший импульс, и в какой-то момент интеграция ESG будет внедрена во все виды экономической деятельности. Однако для того, чтобы обосновать необходимость декарбонизации, политикам необходимо показать пример, установив плату за углерод и соответствующим образом выровняв фискальную политику. Также необходимо срочно повысить осведомленность широких слоев населения о том, что их потребительское поведение и их выбор – это не единственный рычаг, которым они располагают для выражения своих убеждений. Теперь, когда технологии позволяют делать более разумный выбор в области инвестиций, люди могут заявлять о своих ценностях и предпочтениях с помощью собственных денег и требовать того же от пенсионных схем, в которых участвуют.

2. Наука о климате постоянно приносит новые открытия. Научное сообщество в основном работает на благо социума. Для того чтобы наука о климате напрямую способствовала принятию решений без длительных задержек, которые обычно связаны с политической интерпретацией научных выводов, в настоящее время особое внимание уделяется налаживанию связей между экономистами, финансовыми аналитиками и климатологами. Сегодня строится множество сценарных моделей для работы с неопределенностями. Сознательные бизнес-лидеры и финансисты должны предоставить публичный доступ к передовому опыту, чтобы обеспечить его более широкое применение.

3. Климатический кризис, несомненно, является одной из самых серьезных проблем человечества – но не единственной. Фрагментация политического ландшафта и рост экономического национализма представляют угрозу миру и стабильности, а извечный бич коррупции продолжает уничтожать возможности развития для бедных. Рынки не могут процветать в неэффективных обществах, а передовой опыт нелегко распространить в условиях протекционизма. Поскольку многосторонний подход и универсальные ценности человечества подвергаются нападкам, лидерам бизнеса и финансов предстоит сделать выбор. Их голоса и влияние могут иметь большое значение. Просвещенные лидеры бизнеса и финансов должны заявить о себе уже сейчас, например, через поддержку универсальных принципов Глобального договора и SDG-целей ООН. Другой вариант – решительнее, чем это могут сделать корпоративные функционеры, инициировать публичные дебаты, которые служат общественным интересам и рыночным преобразованиям.

4. В настоящее время идет борьба за экономическое обоснование необходимости декарбонизации, равно как и за обеспечение предсказуемой и основанной на правилах политической среды, гарантирующей социально согласованные результаты. Конвергенция между корпоративной ответственностью и устойчивым инвестированием сегодня предлагает масштабируемые рынком решения, чтобы стать мейнстримом. Если привлечь на свою сторону политиков и граждан и убедить их принять большие рыночные преобразования, то можно обеспечить плавный переход в будущее. Мы можем выбрать фрагментированный и разделенный мир, где выживание сильнейшего определяется богатством и географией его проживания, а судьба остальных будет хаотична и непредсказуема, – или можем сотрудничать и понять, что в конечном итоге у нас нет другого выбора, только сотрудничество и совместные усилия.

5. Ускорение технологических изменений открывает новые возможности для достижения социально приемлемых результатов при декарбонизации рынков. Но это произойдет только в том случае, если инновации будут разрабатываться и внедряться с целью, выходящей за рамки максимизации прибыли. Способы пересмотра промышленной политики регуляторами и скорость, с которой новые социальные нормы будут требовать пригодных для будущего инноваций, во многом определят будущее технологий и то, как именно они поспособствуют решению проблемы.

6. За несколькими заметными исключениями, такими как страны Северной Европы, правительства до сих пор избегали играть конструктивную роль в формировании рыночной трансформации. Они по-прежнему придерживаются промышленной политики, в частности субсидируют потребление ископаемого топлива. И большинство из них не вкладывают достаточных средств в обеспечение равного доступа к возможностям через образование и обучение для формирования компетенций и навыков, которые станут необходимы в будущем. Омоложение политики и промышленных стратегий сегодня становится первоочередным приоритетом во всех регионах мира.

Перемены неизбежны. Мы уверены – и эта уверенность подкреплена научными данными, – что природа заставит нас действовать, готовы мы к тому или нет. В недалеком будущем регулирующим органам неизбежно придется реагировать более жестко. Что предпримут политики, когда будут вынуждены это сделать? Перспектива мира, разделенного богатством и углеродными стенами, может оказаться не единственной возможной. Курьезный случай, произошедший на саммите в Женеве в 1985 г., в разгар холодной войны, может дать надежду на будущее. Во время частного разговора, свидетелями которого стали только личные переводчики, президент Рейган и генеральный секретарь Горбачев без колебаний согласились, что будут сотрудничать, если в наш мир вторгнутся инопланетяне. Позже президент Рейган произнес речь, в которой рассказал об этом случае и подчеркнул важность общих уз человечества. Очевидно, что в какой-то момент климатический кризис может стать нашим общим врагом, а забота о планете – всеобщим долгом.