Текст книги "Россия в средние века"

2. Присоединение Пскова

Важная историческая задача объединения Великой Руси был в основном, решена в царствование Ивана III. Однако проблем оставалось еще немало. Нужно было распространить поместную систему, а для этого требовалось больше земли. Что касается религиозной жизни, то, несмотря на поражение Нила Сорского на соборе 1503 г., дебаты между защитниками монастырских прав на землю, известными теперь как иосифляне, и заволжскими отшельниками (которых часто называли нестяжателями), продолжались Ересь жидовствующих, хотя и была вне закона, все еще имела многих последователей.

С точки зрения национальной политики удельное сопротивление единодержавной власти во времена царствования Ивана III еще не было полностью сломлено. Когда Василий взошел на трон, город Псков все еще пользовался широкой автономией, а половина Рязанского княжества была номинально независимой. На западе еще не была окончательно решена судьба Северской земли и других приграничных регионов, срок пребывания которых под властью великого князя московского, определенный шестилетним перемирием между Литвой и Москвой, заключенным в 1503 г., истекал. Русские князья на этих спорных территориях дали клятву вассальной верности великому князю московскому, но не стали его боярами. Город Смоленск оставался под литовским контролем.

К концу царствования Ивана III в Великом княжестве Московском не осталось удельных князей, за исключением племянника Ивана III, князя Федора Волоцкого. Однако под влиянием семейной традиции Иван III в своем завещании определил по уделу для каждого из младших братьев Василия. Долей Василия были шестьдесят шесть городов против тридцати, предназначенных всем его четырем братьям, вместе взятым. Что касается последних, то Юрий стал князем Дмитрова, Дмитрий – князем Углича, Семен – князем Калуги и Андрей – князем Старицы (на прежней Тверской земле). Иван повелел, чтобы доля каждого из младших братьев, если кто-либо из них умрет, не оставив после себя сына, была возвращена Василию в качестве выморочного имущества. Никто из младших братьев не получил права чеканить монету. Все они были лишены возможности завязывать дипломатические отношения с иностранными державами. Представляется, что Иван III использовал любую возможность, чтобы предотвратить возрождение удельных традиций. Однако со временем между Василием III и его тремя младшими братьями возникли раздоры.

Следует вспомнить, что во время династического кризиса 1497-1499 гг. псковичи были на стороне внука Ивана III – Дмитрия. Когда Иван III назначил в 1499 г. Василия великим князем псковским, псковичи не пожелали признавать его власти. После смерти Ивана III Псков признал сюзеренитет Василия без какого-либо открытого протеста. Василий направил в Псков князя Петра Великого-Шестунова в качестве своего наместника. Однако надолго оставлять Псков вольным городом Василий III не собирался.

15 февраля 1509 г. внук Ивана III Дмитрий умер в своем поместье, куда он был водворен. Хотя у Дмитрия едва ли был шанс, возвратиться к власти, его смерть сделала положение Василия роли правителя Руси более прочным, нежели раньше. Согласно Герберштейну, «пока Дмитрий был жив, Гавриил [т.е. Василий] действовал как регент».275  275. Герберштсйн-Бакус, с. 11.


[Закрыть] Правомерность заявления Герберштейна сомнительна, но возможно, таковым было и отношение псковиче к правлению Василия. Во всяком случае, лишь после смерти Дмитрия Василий решился нанести удар.

Василий III был мстительным по природе и не простил псковичам их отказа признать его в качестве их князя в 1499 г. Тем менее, причины, побуждавшие его подчинить Псков были скор политического, нежели личного характера. Псковская автономия препятствовала централизации русской армии и судопроизводства.

Хотя псковичи нуждались в московской военной помощи, что бы противостоять немцам, они не были связаны с Москвой какими либо долгосрочным договором о совместных действиях против ее врагов. Единственными недругами Пскова в то время были ливонские немцы, и псковичи охотно пользовались, в случае необходимости, поддержкой Москвы. Но когда Иван III нуждался в помощи псковичей в столкновениях с Новгородом, Швецией или Литвой, он всякий раз вынужден был направлять в Псков особого посланника для ведения переговоров о заключении конкретного союза, имеющего силу только на время данной кампании. Псковское вече обычно одобряло такие договоры, но само определяло количество солдат, которых следовало навербовать, а также количество снаряжения и продовольствия. Псковское ополчение не было не подготовлено и экипировано для долгих и далеких походов, и, за исключением войн против немцев, псковичи принимали участие в подобных кампаниях без особого энтузиазма. Их армия была отдельным воинским соединением, а не составной частью великорусской армии.

Что касается судопроизводства, то псковские суды наполовину из состояли из судей, назначенных вечем, и наполовину – из судей, назначенных князем псковским (т.е. великим князем московским). Судебные гонорары делились поровну между городом и князем. При такой системе великий князь московский не мог реально контролировать рассмотрение дел псковскими судами. С финансовой точки зрения доход от судопроизводства существенно пополнял казну русских князей и городов, и многие московские чиновники, так же как и сам великий князь, стремились прибрать к рукам псковские судебные гонорары, чтобы легким путем улучшить финансовое положение Москвы. Еще одним важным источником московского государственного дохода была тамга (таможенные пошлины). В Пскове брали налог с торговли и не собирали тамгу. Если бы Псков подчинился Москве, это правило можно было бы отменить.

Разрабатывая план присоединения Пскова, Василий III и его главный советник по этому вопросу, дьяк Василий Третьяк Долматов, опирались на опыт присоединения Новгорода Иваном III. Следует вспомнить, что Долматов был помощником Ивана III в новгородских делах в 1477-1478 гг. Как и в случае с Новгородом, Долматов рассчитывал полностью удалить из города семьи представителей высших классов. На том тайно и порешили. Добиться этого можно было, сыграв на разногласиях между высшим и низшим слоями населения, которые не были столь острыми, как в Новгороде, но тем не менее все же имели место.

Первым ходом Василия в этой игре было смещение его наместника в Пскове князя Петра Шуйского, с которым псковичи были в хороших отношениях, и замена его князем Репня-Оболенским (родоначальником князей Репниных). Следуя наставлениям Василия III, князь Репня не стал предварительно сообщать псковским властям о своем прибытии (он приехал в Псков летом 1509 г.); псковичи вынуждены были принять его без официальных церемоний, что позволило Репне не чувствовать себя обязанным придерживаться псковских традиций. Псковский летописец отмечает, что Репня с псковским народом был жесток. Он сурово расправлялся с горожанами из высших сословий и поощрял жалобы простых людей на бояр и городских чиновников.

26 октября 1509 г. Василий III прибыл в Новгород со своим братом Андреем (князем Старицким) и боярами.276  276. О дальнейшем см.: Псковская летопись, ее. 92-97; ПСРЛ, 4, 282-288.


[Закрыть] Как только псковичи узнали о этом, они отправили в Новгород своих посланников, чтобы высказать Василию свои обиды на князя Репню. Посланники вручили Василию небольшую сумму денег (150 новгородских рублей) в качестве дара города своему сюзерену. Дар был милостиво принят, и посланникам сказали, что великий князь готов позволить псковичам изложить ему их жалобы в присутствии Репни, и если окажется, что Репня виновен, великий князь готов наказать его.

В скором времени Репня был вызван в Новгород. Между тем псковское вече посоветовало горожанам, имевшим какие-либо жалобы на жестокого градоначальника, идти в Новгород, что бы просить у великого князя справедливости. Однако многие псковичи проявили готовность обвинять в различных притеснениях не Репню, а своих собственных чиновников. Один псковский городской голова даже решил пойти к Василию с жалобой на другого голову.

Таким образом, Василий III оказался в положении судьи в только между князем Репней и городом Псковом, но и между двумя псковскими конфликтующими группами. Единство псковского общественного мнения было разрушено. Василий объявил, что он будет рассматривать жалобы в день Крещения, 5 января 1510 г. К этому времени все высшие чиновники города Пскова, а также наиболее видные псковские бояре и купцы и многие простые псковские люди собрались в Новгороде. Все были приглашены посетить традиционную церемонию водосвятия утром крещенского дня. Вслед за этим псковичам было указано явиться во дворец великого князя. Простые люди должны были ждать во дворе; знать были приглашена в зал дворца. Когда вся знать собралась там, вошли бояре великого князя и объявили: «Вы арестованы волей Божьей и великого князя Василия Ивановича Всея Руси». Простые люди были переданы под охрану новгородских властей.

Об этом вскоре, благодаря одному псковскому купцу, узнали в Пскове. Купец ехал в Новгород, но по пути был предупрежден новгородцами и сразу повернул обратно. Ужас охватил людей. Сразу же собралось вече. Некоторые псковичи хотели поднять восстание против Василия. Другие возражали, говоря, что Псков связан клятвой верности великому князю. Третьи напоминали народу о том, что они остались без большинства должностных лиц, и что организовать новое правительство будет трудно. Наконец было решено направить особого посланника к Василию III, чтобы молить великого князя о милосердии. Отвечая на мольбу посланника, Василий отправил в Псков Третьяка Долматова, чтобы тот сообщил, что великий князь готов вернуть свое благорасположение Пскову, но с двумя условиями. Во-первых, вече должно было быть упразднено и вечевой колокол снят; во-вторых, отныне Псковом будут править два великокняжеских наместника. Под этим подразумевалось, что Псков больше не будет отдельным государством с собственным управлением. Долматов предупредил псковичей, что если они отвергнут эти условия, то великий князь пойдет на Псков войной. Если же они их примут, великий князь проявит к ним свое расположение и нанесет визит, чтобы выразить свое почтение собору Святой Троицы.

Псковичи были ошеломлены. «Не проливали слез только дети», – отмечает летописец. И он патетически вопрошает: «Почему сердце не вырвалось из груди?». Все было напрасно. Псковичи попросили один день, чтобы обсудить условия Василия III. Им дали его. На следующий день псковичи приняли неизбежное. Они, однако, напомнили князю, что хранили свою клятву верности и упрекнули его в том, что он свою не сдержал. Псковичи сказали, что они принимают свою судьбу как Божье наказание, намекая, что и великого князя может когда-нибудь настигнуть кара Божья. 13 января 1510 г. вечевой колокол был снят с колокольни собора Святой Троицы. Народ плакал над утратой символа его свободы. В ту же ночь колокол был отправлен кораблем в Новгород, и сам Долматов сопровождал его.

Визит Василия III в Псков был назначен на четверг, 24 января. Утром этого дня московский епископ Вассиан Коломенский приехал в город и от имени великого князя запретил псковскому духовенству встречать Василия III перед стенами города, как они намеревались. Вероятно, великий князь опасался, что духовенство воспользуется своим традиционным правом просить за притесненных. Миряне встретили Василия в двух милях от города. Василий III, согласно обычному в таких случаях ритуалу, справился об их здоровье; они ответили: «Не беспокойся о нашем здоровье, лишь бы ты, наш государь, был в добром здравии». Когда Василий вошел в собор Святой Троицы, епископ Вассиан поздравил его с присоединением Пскова, что псковичи посчитали новым оскорблением. Затем было объявлено, что всех горожан ждут в следующее воскресение в княжеском дворце, где великий князь выкажет им свою благосклонность. В то роковое воскресение знать пригласили в палаты, а простолюдинов попросили остаться во дворе. Первых взяли под стражу, последним оставили свободу и с" что великий князь выдаст им особую грамоту о правах.

Тех, кого захватили, той ночью отправили вместе с семьями в Москву; им было позволено взять с собой немного пожитков. Те, кто поплатился свободой еще в Новгороде, уже были высланы, и теперь их семьи должны были присоединиться к ним в их новом месте проживания. Всего из Пскова было выслано триста семей, и такое же количество московских семей прибыло им на замену.

Однако это было только началом переселения. После изгнания группы верхов псковского общества, семьи представителей среднего класса были выселены из своих домов в центральной части города, которые затем заняли московиты. Таким образом у псковичей среднего класса было отнято 6500 усадеб. Неясно, все ли из них были отправлены в Московию, или кому-то разрешили строить новые дома за пределами города. Во всяком случае, замысел Василия III с помощью этих безжалостных мер был осуществлен, и ведущий слой псковского общества лишился своей власти. Остатки среднего сословия, как и низшие слои, стали, с точки зрения политической, аморфной массой, и от них уже можно было не ожидать какого-либо противостояния.

«Так погибла слава Пскова», – отмечает летописец. Чувства псковичей были выражены в поэтическом «Плаче о городе Пскове», написанном неизвестным автором в традициях «Слова о полку Игореве» XII века. Фрагменты этой повести были включены в Псковскую летопись:

"– О, великий Псков, знаменитый среди городов, почему ты скорбишь, почему ты плачешь?

– Как же мне не скорбеть, не плакать? Многокрылый орел со многими когтями налетел на меня. Бог позволил ему, в наказание за наши грехи, вырвать из меня мой Ливанский кедр [т.е. «мою силу»], оставить нашу землю опустошенной, разрушить наш город, взять в плен наших людей, разорить наши рынки и отправить наших отцов и нашу родню [в дальние земли], где никто из них никогда не был раньше".

В отчаянии некоторые из псковичей рассматривали происшедшую катастрофу как приближение Антихриста. В одной из редакции Псковской летолиси277  277. ПСРЛ, 4, 282.


[Закрыть] мы обнаруживаем знаменательное толкование одного из положений Откровения Иоанна Богослова. Там читаем: «И семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть. И зверь, который был и которого нет, есть восьмой, и из числа семи, и пойдет в погибель» («Откровение», 17; 10-11). Псковский писатель объясняет, что «на Руси шестое царство называется Скифией. Оно есть шестое, а затем приходит седьмое; а восьмое – это Антихрист. <...> Увы! Да избавит нас Господь наш Иисус Христос от зла и от вечной муки и дарует нам вечное блаженство». Похоже, летописец считал представителем седьмого царства, то есть – предшественником Антихриста, Василия III.

Василий III провел в Пскове четыре недели и издал новую грамоту, как и обещал простым людям. Ее текст не сохранился, но из рассказа летописца мы можем вывести, что ее суть заключалась в отмене старых псковских законов и введении московских. Помимо того, грамота, вероятно, содержала определенные гарантии налогоплательщикам, поскольку в ней был установлен точный размер платежей. Должностные лица должны были придерживаться этой нормы и не имели права требовать денег сверх предписанного. Такого же типа была грамота Василия III, выданная крестьянам Переяславской земли (1506 г.).278  278. ААЭ, 1, 116-117. Она пересказана в: Соловьев, История, 5, 443-444.


[Закрыть]

Наместники великого князя (оба – видные московские бояре) и двое дьяков (одним из них был Мисюрь-Мунехин) были поставлены править Псковом. В помощь им было назначено двенадцать московских и двенадцать псковских старост. В Псков были вызваны московские «гости» (финансисты), чтобы организовать сбор тамги. В городе был размещен гарнизон из 1 000 «боярских сынов» и 500 новгородских пищальников. Новым московским должностным лицам, видимо, были даны указания проводить в Пскове безжалостную политику, чтобы полностью подчинить псковичей. «И эти наместники, и их чиновники выпили много псковской крови», – отмечает летопись. Жителям бывшего вольного города сначала приходилось туго из-за незнания московских законов. Когда они жаловались на непосильные штрафы и аресты, московские чиновники насмешливо отвечали: «Уймитесь! Это ваша новая грамота». Согласно летописцу, большинство иностранцев, которые прежде жили в Пскове, вернулись в свои родные земли. «Остались одни псковичи. [Куда они могли уйти?] Земля не разверзалась под ними, и улететь они не могли».

Единственный способ, которым псковичи могли облегчить свое положение – это, согласно традиции, попросить вступиться за них церковные власти. Вообще-то псковичи могли бы обратиться за помощью к архиепископу новгородскому (к чьей епархии принадлежал Псков), но новгородский епископский престол с 1509 г. пустовал.279  279. О причинах этого см. ниже.


[Закрыть] Поэтому псковичи обратились к настоятелю Елеазарова монастыря в Пскове монаху Филофею, человеку образованному и высокоуважаемому.

Чтобы утешить псковичей, Филофей написал им и посоветовал сносить свои несчастья в духе христианской покорности Провидению. Он сказал, что и святые страдали, что это кара Божья прошлые грехи людей, и что им следует молить Всевышнего прощении.280  280. Текст письма Филофея псковичам см. в: Малинин, приложение, ее. 7-24.


[Закрыть]

Одновременно Филофей направил письмо великому князю Василию III, в котором, прямо или косвенно, однако, без специального упоминания Пскова, поднял ряд вопросов, касающихся псковских дел.281  281. Текст этого письма см. в: Малинин, приложение, ее. 49-56.


[Закрыть] Я думаю, что прежде чем написать это письмо, Филофей проконсультировался с дьяком Мисюрь-Мунехиным. Мунехин не мог одобрять беспричинную жестокость нового режима в Пскове и, возможно, нуждался в поддержке Филофея для осуществления своих планов улучшения положения несчастных псковичей. Скорее всего, Мунехин взялся сам доставить письмо Филофея великому князю вместе со своим собственным докладом.

В своем письме Василию III Филофей обсуждал, в первую очередь, три вопроса: (1) вакансия («вдовство») Новгородского епископского престола; (2) неправильный способ совершения некоторыми людьми крестного знамения; (3) содомию. Филофей объяснял Василию III, что медлить с назначением новгородского епископа – значит наносить серьезный удар по единству церкви; он убеждал великого князя как можно скорее исправить это положение. Филофей говорил об этом в общих чертах, но, несомненно, имел в виду интересы Пскова и псковской церкви, которая осталась без защиты архиепископа.

Остальные две темы письма Филофея (способ, которым совершается крестное знамение, и содомия), вероятно, также имели не которое отношение к псковским делам. Я склоняюсь к мысли о том, что некоторые московские должностные лица, притеснявшие псковичей, обвинялись в содомии, а также в том, что неправильно крестились. Мунехин, конечно, прекрасно знал как держатся в Пскове москвичи; рассуждения Филофея о серьезности грехов, совершаемых ими, могли помочь ему убедить великого князя в необходимости устранить этих людей.

В своем «трактате» о грехах Филофей, снова не упоминая конкретно псковичей, умолял великого князя проявить милосердие к угнетенным: "Обрати скупость свою в щедрость и жестокость в милосердие; утешь плачущих, которые причитают и днем и ночью;

избавь угнетенных от руки угнетателей". И несомненно намекая на то, что псковичей лишили имущества, он предостерегает великого князя: "Не полагайся на золото и славу, которые достаются здесь на земле и остаются на земле. Мудрый Соломон сказал: «Назначение богатств и золота не в том, чтобы хранить их в сундуках, но в применении их для помощи нуждающихся».282  282. Малинин, с. 372.


[Закрыть]

В заключение Филофей просил простить его за то, что осмелился писать, и указал, что после падения Константинополя великий князь московский – единственный оставшийся православный христианский правитель на земле, и поэтому у него особая ответственность и обязанности по отношению к православной христианской церкви. Именно в этом письме и в этой связи Филофей впервые сформулировал свою знаменитую теорию «Третьего Рима». Василий проигнорировал мольбу Филофея о том, чтобы положить конец «вдовству» новгородской епархии. С другой стороны, Василий «проявил милосердие» к Пскову и удалил своих жестоких наместников, заменив их двумя благожелательными людьми – князем Петром Великим-Шестуновым283  283. Псковская летопись, с. 97.


[Закрыть] (прежним князем-наместником Пскова) и князем Семеном Курбским (1511 г.). Дьяки остались при своих должностях, и Мисюрь-Мунехин взял теперь управление Псковом в свои крепкие и опытные руки. Народ почувствовал себя легче и безопаснее. Многие псковичи вернулись в город, вновь появились иностранцы, и город снова стал процветающим. Но это был уже не прежний Псков. Как говорил Герберштейн, «самые благородные и гуманные обычаи псковичей были заменены более бесчестными обычаями московитов. Честность, прямота и искренность псковичей в деловых отношениях была таковой, что все многословие, рассчитанное на то, чтобы обмануть покупателя, было исключено. Они были нацелены на саму торговлю без лишних слов».284  284. Герберштейн-Бакус, с. 88.


[Закрыть] Утверждение Герберштейна, несомненно, основано на сведениях, полученных им от немецких купцов. Последние должно быть, нашли московитов более хитрыми дельцами, чем когда-либо были псковичи. Кроме того, псковичи были знакомы с немецкими обычаями и традициями в ведении дел, в то время москвичи – нет.

Однако влияние псковских традиций и близость города к западу были таковы, что с течением времени манеры потомков московичей, поселившихся в Пскове, постепенно «псковизировались». Псковский народ в конце XVI и на протяжении XVII века являл собой свидетельство несколько иного духа, чем обычный московский. Они были более независимы по отношению к властям.