Текст книги "История любящей женщины"

– Проходи.

Таня зашла внутрь.

– Выпить хочешь – спросил Рудольф.

– Если можно чистую воду.

Ее странный выбор застал Рудольфа врасплох, но стакан воды он дал. Для этого ему даже понадобилось пойти на кухню.

Выпив воду залпом и не забыв поблагодарить, Таня поставила стакан на журнальный столик. Затем вопросительно посмотрела на Рудольфа, ожидая дальнейших указаний.

Рудольфу это понравилась. Хорошо одетая, отлично накрашенная, очень симпатичная, улыбающаяся девушка с хорошими манерами. Ее возраст он знал, ей было 20, и именно на этот возраст она и выглядела. Он поманил ее пальцем.

– Ну, что же малышка, покажи мне чему тебя научили в школе за это время. – Он был в футболке с короткими рукавами и джинсах.

Подойдя к нему, она стала покусывать его в шею, одновременно лаская ее языком. Затем помогла снять футболку и начала посасывать его соски, легонько применяя зубы. Потом встала на колени, и аккуратно сняв с него джинсы и трусы, взяла в рот его набухший член.

Скоро у него не осталось никаких сомнений в ее умении, и он уже стонал от удовольствия. Затем она разделась сама. Сексом они занимались долго и разнообразно, оба по нескольку раз имели оргазм. Позже он попросил ее приготовить ему поесть. Она пожарила шикарный омлет с колбасой и помидорами.

Вечером они отправились в Большой театр, где, в исполнении Максимовой и Васильева, смотрели «Щелкунчик». Рудольф, считавший себя большим знатоком русской культуры и особенно музыки, с увлечением рассказывал Тане о Чайковском, его жизни и произведениях. Она внимательно слушала.

Он рассказывал ей, что композитор был автором 10 опер и двух балетов, первым был «Щелкунчик», а название второго он забыл.

Таня механически поправила его. – Балетов было три, – сказала она. – А еще он написал «Спящую красавицу» и «Лебединое Озеро».

У Рудольфа ее ответ вызвал недоумение. Впрочем, не столько сам ответ, сколько манера, в которой он был высказан – на какое-то мгновение он даже почувствовал себя нерадивым учеником, походя поправляемый всезнающей учительницей. Что-то тут было не так!

Сказалась разница культур и обычаев. Хорошо знавший русский язык Рудольф практически ничего не знал о жизни рядовых советских граждан, их интересах и проблемах и потому оценивал их по своим, чисто немецким критериям. В Германии, каждый занимается своим делом, чтобы стать продавцом или официантом нужно пройти соответствующее обучение, и те, кто идут на такие курсы, делают это потому, что у них не хватило умения или желания получить лучшее образование. И наоборот, люди с высшим образованием, не занимаются профессиями, образования не требующими.

Это в полной мере относилось к проституткам, образование которых, редко превышало начальный уровень. Ну, а если даже и превышало, это не так уж много меняло, поскольку немецкие вузы традиционно делают упор на предметное изучение конкретной профессии, полностью игнорируя все остальное. Благодаря чему, получивший высшее образование немец, как правило, знает очень много из того, что относится к его профессии и очень мало обо всем остальном. Если, конечно, это не относится к его хобби.

Глядя на Таню, Рудольф сомневался, что балет была ее хобби. Уж очень спокойно, можно сказать безучастно, она реагировала на этот великолепный спектакль в исполнении одного из лучших театров мира. Но, может быть, ее профессия была связана с музыкой?

Проституция среди немецких студенток встречалась не столь уж редко, если бы Таня была студенткой консерватории, тогда ее знания имели бы объяснение, но она ведь нигде не училась, и именно поэтому, он смог ее купить в разгар учебного года на целую неделю. Оставалось только предположить, что она училась раньше, но по какой-то причине покинула учебное заведение. Это объясняло ее знания, и Рудольф успокоился.

Умных женщин он не выносил, такая не будет смотреть на него снизу-вверх, а он любил тех, кто смотрят на него именно так. К таким женщинам относились его поклонницы, но они смертельно надоели ему еще в школе. Большинство проституток, которых он покупал, также входили в число его поклонниц, по достоинству оценивавших его внешние данные и сексуальные возможности, но ему их восхищение не мешало. Профессионалки, они знали свое место.

То, что Таня хорошо владела немецким, он не зачислял в разряд интеллектуальных достоинств, в его родной стране, большинство выпускников гимназий и даже реальных школ, знали хотя бы один иностранный язык.

Заметив его неудовольствие, Таня сделала выводы, поэтому, когда на следующий день, Рудольф заговорил с ней о музыке, она просто промолчала. Разговор происходил в гостиной, где стоял большой рояль, на котором он охотно играл. Узнав, что она тоже играет, он попросил ее что-нибудь исполнить.

Она сыграла блюз и пару Музыкальных моментов Шуберта. Решив, что это все, что она умеет, он, в ответ, весьма прилично сыграл Лунную Сонату Бетховена. Успевшая раскусить правила игры Таня, высказала восхищение его искусством. Рудольф был польщен.

Воодушевленный, он решил сыграть, что-нибудь посложнее и остановился на «Временах года» Чайковского. Получилось это у него плохо, играл он с большими ошибками, и, в конце концов, вынужден был прекратить игру, запутавшись в нотах. Положение спас вовремя зазвонивший телефон.

Разговор затянулся, а сидевшей без дела Тане стало скучно. Сев за рояль, она сама стала тихо наигрывать пьесу, на которой споткнулся Рудольф. После ликбеза она возобновила регулярные занятия музыкой, а «Святки» – последняя пьеса цикла, относились к числу наиболее сложных произведений, которые она играла еще в школе. Пьеса входила в ее регулярный тренировочный репертуар, и она уже давно могла ее играть без нот.

Она и не заметила, как Рудольф положил телефонную трубку и вернулся к фортепиано. То, что он услышал, превосходило все допустимые пределы – юная шлюха прямо-таки издевалась над ним, постоянно демонстрируя ему свое превосходство. На этом их музыкальные занятия завершились. У него вдруг нашлись какие-то неотложные дела и следующие два часа, она провела на диване, читая какие-то журналы, которые нашла на книжной полке.

Поостыв, Рудольф пришел к выводу, что не стоит переоценивать способности этой девицы. Вероятно, до того, как сменить профессию на нынешнюю, она была музыкантшей. Это объясняло, почему она так хорошо разбирается в музыке, и у него сразу стало легче на душе. Пусть сидит себе за роялем и играет что-нибудь. Шлюха-пианистка – это было даже интересно. Тем не менее, он начал смотреть на нее с подозрением.

Она все отлично понимала, но сама редко проявляла инициативу. Но уж если инициатива разговора исходила от нее, то речь всегда шла о таких вещах, которые он не знал или не придал внимания. На следующий день, он дал ей проверить какой-то документ, переведенный с немецкого на русский сотрудниками министерства. Он его прочитал, но плохо понял, насыщенный специальными понятиями русский перевод и поэтому решил показать текст ей.

Бегло просмотрев текст и установив, что перевод неточный, Таня предложила перевести его еще раз. Отказываться от предложения Рудольф не стал, после чего она самостоятельно перевела документ, сразу напечатав текст на стоявшей в кабинете пишущей машинке. Прочтя новый перевод, он не только лучше понял смысл русского текста, но также и то, что шлюха была куда сильнее профессиональных переводчиков из русского министерства. Сначала Рудольфа это разозлило, но потом у него начали возникать вопросы.

Ее знания иностранных языков явно не ограничивались немецким. Перед тем, как он ее вчера подозвал к роялю, она читала английскую Times, купленную им утром в киоске при посольстве и, судя по нескольким репликам, которыми они в тот момент обменялись на языке Шекспира, ее английский не уступал немецкому. Потом, правда, это маленькое открытие вылетело у него из головы, потому что он опять перешел на русский. Он был России, а здесь он всегда старался говорить только на русском и страшно гордился тем, что смог так хорошо выучить этот весьма непростой язык. Гордость имела под собой очень серьезные основания, в виде значительного увеличения его состояния, в немалой степени, достигнутого благодаря хорошему знанию языка. Вот когда он поедет в Америку или хотя бы в Ирландию, то, конечно же, будет разговаривать с тамошними шлюхами на их родном английском. В том числе и потому, что другими языками они уж точно не владеют.

Но эта, сидевшая перед ним шлюха, судя по всему, была исключением, хорошо знала иностранные языки, весьма прилично играла на пианино, и черт ее знает, что она вообще еще могла. – А, что если она вообще работает на КГБ, а в обычное время ходит в офицерской форме?

Поначалу эта мысль его смутила, но потом, наоборот, развеселила. Никакой секретной информацией он не обладал, но уж если она действительно оттуда, то, завтра он найдет ей именно то применение, которого она заслуживает.

Все эти дни Таня практически безвылазно жила у Рудольфа. Домой вырвалась только однажды, на пару часов, которые провела в играх с Кириллом. Мама была по-прежнему на курорте, а Валентина Васильевна полностью взяла на себя заботу об их приемном сыне, поэтому квартиру она покидала только вместе с Рудольфом или по его поручению.

Домашней работой заниматься ей не пришлось, для этого существовала, приходящая домработница, но без дела она не оставалась – успела прочесть кучу немецких и английских газет, которые нашла на книжной полке, регулярно играла на пианино все, что ей приходило в голову и трахалась. Последнее происходило не реже трех раз за день, к чему еще добавлялась ночные пару раз. Для Рудольфа такой образ жизни был нормой, без женщины он мог прожить от силы несколько дней, да и то, лишь в пору очень большой занятости.

На следующий, четвертый день пребывания в Москве, Рудольф организовал прием для высокопоставленных чиновников из министерства. Такие приемы он устраивал регулярно, с тех пор как купил эту квартиру, видя в них удачное совмещение приятного времяпровождения с полезным укреплением необходимых бизнес-контактов. В этот раз гостей было четверо, все они были женаты, но к нему, приходили исключительно с любовницами.

Причиной такого выбора была элементарная стеснительность. Из-за нее им было очень трудно объяснить своим женам, что, наряду с хорошим застольем и веселой беседой, в программу вечера также входила и групповуха. Не говоря уже о возрасте жен, как правило, слишком почтенном, для подобного времяпровождения.

Впрочем, и те женщины, которые приходили к Рудольфу в первый раз тоже ничего не знали, в результате чего этот пункт программы оказывался для них сюрпризом, от которого, правда, до сих пор не удалось отвертеться ни одной, хотя некоторые очень старались. Протест, однако, ни к чему не приводил. В ответ на жалостливый рассказ о том, что это конечно все очень интересно, и она, разумеется, хочет попробовать, но вот только в следующий раз, потому что сейчас у нее, к сожалению, месячные, следовало радостная реакция мужской половины общества, сходу назначавшей неудачливую посетительницу шикарного общества, ответственной за его оральное обслуживание. А поскольку общество состояло из серьезных людей, привыкших добиваться исполнения данных указаний, то так оно всегда и получалось.

В прошлый приход они классно повесились, с пятью девочками, которых привели с собой, а в этот, Рудольф предложил немножко другой вариант. О характере встрече было известно только одной из женщин, однажды уже побывавшей в этой квартире, но остальные, пришедшие сюда впервые, не имели не малейшего понятия о намеченной программе. Все они были замужем, а поскольку встреча происходила в четверг, их мужья были спокойны – жены заранее предупредили своих любимых о том, что до конца четверга им надо отослать отчеты в Госплан, а потому домой они придут поздно.

Подготовить встречу Рудольф поручил Тане, и она старалась, как могла, закупив предварительно продукты в магазине при посольстве.

Все было очень мило, сначала все, как следует, поели и волю поболтали. Таня, принимавшая активное участие в этой беседе, произвела на присутствующих очень хорошее впечатление своей интеллигентностью и хорошими манерами. Потом, по просьбе Рудольфа, она играла на фортепиано, причем исполняла сложные произведения, в число которых вошла заключительная пьеса из Времен года Чайковского, а также Революционный этюд Шопена, над освоением которого она серьезно работала в последние недели. Остановив ее на половине очередной вещи, Рудольф, попросив Таню выйти из-за рояля и стать на ковре посередине комнаты.

Она тут же выполнила его указание, но мысленно все еще продолжала играть, поэтому до нее не сразу дошел великий замысел ее хозяина.

– Наша Танечка – сказал Рудольф, обращаясь к внимательно слушавшей его публики – обладает множеством талантов.

– Она великолепно готовит. Безупречно владеет не только ее родным – русским, но также английским, и немецким. Великолепно разбирается в музыке, что она только что нам продемонстрировала. Но число ее талантов этим не ограничивается. Именно поэтому я уверен, что тот стриптиз, который она нам сейчас продемонстрирует, будет не хуже ее игры на рояле.

Сначала ей показалась, что она ослышалась. Но нет! Он действительно требовал от нее стриптиза, за которым – она это сразу поняла, последует секс. Еще несколько секунд назад, она, впервые за все это время, ощущала себя нормальным человеком. Ведь та светская компания, которая сейчас сидела перед ней, практически ничем не отличалась от тех, которые раньше регулярно собирались у нее дома. И только что она играла для них, точно также, как играла там. Не говоря уже о ее выступлениях на школьных праздниках и институтских вечеринках, всегда заканчивавшихся аплодисментами и похвалами. И в результате такое ужасное пробуждение.

Тане стало стыдно! Очень стыдно! На мгновение у нее исчезли все силы, она оцепенела и съёжилась – слова Рудольф указали ей, на ее настоящее место. Ушат холодной воды, для зазнавшейся рабыни – разве не это всегда должен иметь в своем распоряжении строгий, но справедливый хозяин. Она прямо-таки видела этот, висевший в воздухе проклятый ушат, из которого на нее выливался ледяной поток.

Конечно, она давно уже привыкла к своей профессии, но такого унижения у нее еще не было. Даже на ликбезе было лучше. По крайней мере, там, она сначала ничего не знала, а потом ничего не соображала. И там было хоть какое-то время на подготовку, а теперь все происходило мгновенно. Да и публика там была совсем другой. Но той жизни больше нет, а в этой действуют совсем другие правила. – Сейчас, ты, детка классно сыграла на пианино, а теперь, давай-ка, покажи свой класс на паре, тройке кожаных свирелей. А мы потом решим, каким из инструментов ты владеешь лучше.

Но что, собственно, она могла возразить? Силой сюда ее никто не тащил. С долгами она уже давно расплатилась, но почему-то не завязывает. Винить ей, поэтому некого, а кроме того, сюда она пришла вовсе не для того, чтобы устраивать истерики, а для того, чтобы выполнять желания клиента. Даже самые изысканные желания. А потому…

В памяти всплыли слова Виталия: «Настоящая проститутка должна обслуживать клиентов в любых условиях. Такие незначительные препятствия, как присутствие посторонних при сексе не должно ее смущать». Не зря ведь в школе ее звали профессоршей. И с тех совершенно ничего не изменилось.

Подняв голову, Таня медленно оглядела собравшихся. Нет, они никогда не увидят ее слез! Если изнасилование неизбежно, то надо расслабиться и получать удовольствие. А удовольствие она получит. Удовольствие от урока! Но вовсе не от того, который сейчас преподает ей Рудольф, а от того, который она сейчас преподаст этим глупым коровам, с интересом, рассматривающим ее. Добавим к этому удовольствие от секса.

Итак, дети – первой темой нашего урока являются методы публичной презентации вагины!

Она попросила поставить на проигрыватель пластинку с какой-нибудь медленной музыкой, что Рудольф незамедлительно и сделал – вероятно, пластинка была подобрана заранее. Затем стала медленно раздеваться. Уже совершенно голая сделала шпагат, причем выполняла она его лежа на спине и поддерживая таз обеими руками.

Затем Рудольф обратился с еще одним предложением к собравшимся. – Наша выдающаяся пианистка отлично сосет – весело сообщил он гостям – и все желающие могут испытать на себе ее непревзойденное искусство.

Задача качественного отсоса, являлось прямым продолжением первой темы, поэтому Таня сразу занялась ее решением, немедленно заглотив по яйца маленький член первого из вышедших на ковер, мужиков. На него она потратила минут пять, затем последовали трое остальных, они заняли больше времени. Но, где-то через час, удовлетворены были все.

Той женщине, которая уже побывала здесь, в прошлый раз было интересно наблюдать за Таней. Она и сама сейчас была бы не прочь оказаться на ковре, не мужа ни детей у нее не было, и ей было все равно. Но вот остальные были совершенно иного мнения – с ужасом бросая взгляды на ковер, они смертельно боялись оказаться там, а потому замерли, превратившись в живые манекены, старавшиеся не привлекать к себе внимания присутствующих мужчин хотя бы малейшим неосторожным движением.

Когда все закончилось, Рудольф разрешил Тане пойти в душ. На приведение себя в порядок ей понадобилось минут 20, вернулась она бледной, но внешне абсолютно спокойной. Подойдя к своему месту, она вежливо спросила у Рудольфа/: можно ли сесть рядом с ним.

– Почему ты спрашиваешь? – он не понимал вопроса.

– Я просто не знаю – ответила она. – Может быть, тебе неприятно сидеть рядом с грязной шлюхой, которая только что отсасывала всем желающим.

Рудольфу было все равно!

Когда она села, он поднял бокал и предложил за нее тост. Ему очень понравилось Танино, не совсем сольное выступление на этом чудесном персидском ковре. Но программа выступлений на этом не закончилась.

– А сейчас я попрошу Таню опять сыграть нам Революционный этюд Шопена. Это самый сложный номер в ее репертуаре – сообщил он, – и ему интересно сравнить качество ее выступления до и после минета. Несколько лет назад он читал, что голландские тренеры по плаванию смогли значительно улучшить результаты своих юных воспитанниц, подкармливая их небольшим количеством спермы перед решающими заплывами. Правда, в тот раз великий тренерский замысел был неправильно понят, что привело к расформированию команды.

– Но его, Рудольфа, это не останавливает. Потому что, сейчас он полон желания установить связь между квалифицированным оральным сексом и классом фортепианной игры.

Таню не надо было просить второй раз. За внешней безучастностью кипела бешеная энергия, которую лучше было использовать раньше, чем произойдет что-нибудь такое, о чем потом будут жалеть все. Фортепиано стало ее спасительным убежищем, она нырнула в него, как в глубокий омут, и больше не было ни Рудольфа, ни министерских работников, ни даже ее самой.

Играла она быстро и громко, желание оградиться от окружающего мира привело к сверхконцентрации, результатом чего, стало удивительно малое количество ошибок. Сыграв заключительный аккорд, она некоторое время сидела неподвижно, затем нарочито медленно встала и неторопливо пошла к своему месту.

Рудольфу ее выступление страшно понравилось, о чем он тут же всем радостно сообщил. В интернате, где он учился, царило раздельное воспитание, а сейчас он получил доказательство того, что раздельное обучение музыке тоже имеет свой смыл. По его мнению, мальчики, выступающие перед публикой на выпускном концерте в музыкальной школе, должны будут и дальше выходить на сцену, точно также, как они делают это сейчас. А вот качество игры девочек-выпускниц сильно возрастет, если их выступление будет предваряться увертюрой на кожаной свирели, исполненной на этой же сцене паре–тройке избранных зрителей.

Собственно, ничего оригинального Рудольф, в данном случае не сказал. Однажды он такую школу заканчивал сам, и именно этим занимались с ним его соученицы, в свободное от занятий время. Собравшиеся в комнате женщины, также не стали возражать против его предложений – в середине восьмидесятых, феминизм еще не достиг своего сегодняшнего расцвета, не говоря уже о том, что сами они, никаких музыкальных школ никогда не оканчивали.

Потом Таня сидела за столом со всеми и дальше болтала с гостями, как будто ничего не случилось. Она все еще была бледна, но ее внутреннее напряжение постепенно спадало – сейчас она была на работе, а на работе порой случаются экстренные ситуации. В том числе, и такие!

Через некоторое время, удовольствие уступило место делу, и гости занялись обсуждением бартерного соглашения между фирмой Рудольфа и министерством – фирма поставляла какие-то станки, в обмен на руду редкоземельных элементов из месторождения в Якутии.

Обсуждение оказалось очень нудным, и от нечего делать, она начала читать текст проекта соглашения, составленный в министерстве. На первой страницы были названы поставщики и объекты бартера, но ее смутил пункт о том, что одна сторона (министерство) обязуется поставить 100000 тон руды из месторождения ххх с концентрацией 7.8%, в то время как другая сторона (фирма Рудольфа) поставит станки, список которых находится в Приложении. Что-то в этих формулировках вызывало ее подозрение, и скоро она уже поняла, что именно. Позже, когда гости ушли, она высказала свои подозрения Рудольфу.

Смутило ее то обстоятельство, что приложение, в которое был вынесен список поставок со стороны фирмы Рудольфа, после заключения договора легко может быть подменено на другое с более коротким списком покупаемого оборудования. Что позволяло пустить оставшиеся станки налево.

Рудольф долго раздумывал над ее словами, а потом ответил, что ему такой вариант развития событий уже приходил на ум, но, в конце концов, он пришел к выводу, что это не его дело. После того как он эти станки продал, они принадлежат покупателям, которые могут делать с ними все, что им заблагорассудится. Таня не согласилась с такой точкой зрения.

– Ты ведешь дело с советским министерством – напомнила она ему. – Если завтра кто-то с кем-то, что-то не поделит, достаточно одной анонимки, чтобы этой сделкой занялись органы. И тогда они очень быстро выяснят: сколько станков, было поставлено на самом деле и обвинят тебя в сообщничестве. И твой бизнес в СССР закончится.

Такая идея не приходила ему в голову, ему надо было подумать над ее словами. Но потом, ему заинтересовал совершенно другой вопрос – эта была действительно дурацкая ситуация.

– Что-то, я тут не понимаю – сказал он. – Я же тебя только что, так унизил перед всеми гостями. А ты, в результате, делаешь мне совет, за который мне, в другой ситуации, пришлось бы выложить кучу денег? Или ты просто эксгибиционистка и тебе все произошедшее доставило удовольствие?

– Не надо все усложнять – ответила Таня, с деланным равнодушием пожимая плечами.

– Ты снял дорогую шлюху, чтобы она доставляла тебе удовольствие. Но какое же ты получишь удовольствие от нее, если, в то самое время, когда ты с ней так мило развлекаешься, тебя обманут твои же приятели? Рассказав тебе об этом, я просто выполняла свои прямые обязанности.

– А что касается произошедшего? – Если бы ты был моим любовником, я бы тебя убила бы на месте за такое предложение.

По крайней попыталась бы это сделать – подумала Таня, глядя на этого громадного самца, по сравнению с которым она была просто безобидным котенком.

– Но ты мой хозяин – продолжила она. – Ты купил вещь, и развлекаешься с нею, как тебе хочется.

Рудольфа ее ответ шокировал. Он считал себя приличным человеком, а она, в его глазах, была, конечно, же не вещью, а привлекательной женщиной, одно присутствие которой его возбуждало. А все произошедшее было, не более чем, щекочущим нервы развлечением, нельзя же все время только работать, периодически надо отдыхать, пусть даже и так.

– Извини, я, кажется, перебрал – Рудольф говорил тихим голосом и смотрел куда-то в сторону. – Обещаю, что подобного больше не повторится.

На этом обсуждение темы закончилось.

Следующий день была пятница. Один большой начальник пригласил их на свою дачу в Подмосковье. Заброшенное село, в котором дремучий лес подходил к самым домам – воистину идеальное место отдыха для жителей одного из самых больших и шумных, городов планеты.

На дачу она приехала вместе с Рудольфом, кроме них в машине был только шофер, а остальные гости прибыли на двух других машинах. Хорошо повеселившись, выпив и побеседовав на разные темы, все, включая хозяина, собрались уезжать. Но когда Таня подошла к машине Рудольфа и хотела сесть на свое место, на заднем сиденье справа, он ее остановил.

Сейчас он поедет с двумя другими присутствующими – сообщил он, – У них будет деловая беседа, а она может поехать на той машине, на которой приехали эти двое.

Машина Рудольфа тут же уехала, вслед за ней уехала еще одна. Ничего не подозревавшая Таня направилась к указанному Рудольфом автомобилю, но неудача ждала ее и тут. Выяснилось, что сидящие в нем сотрудники главка вовсе не собираются сегодня возвращаться в Москву. Сейчас они едут на дачу одного из них, а вернутся в Москву только в воскресенье. Конечно, если она не против, они могли взять ее с собой, но такой вариант отпадал сразу. – Завтра в 15.00 она должна была быть у Рудольфа, а кроме того, ей надо было домой, потому что мама вернулась с курорта, и Таня очень хотела ее увидеть.

Но, как сообщил ей водитель, до Москвы можно добраться и на автобусе, регулярно отправлявшемся от автобусной станции в центре села. После чего, третья машина уехала в сторону леса следом за двумя первыми, а Таня направилась в противоположном направлении.

Пьяная российская глубинка, вечером в пятницу, да и в среду она точно такая же. На улицах никого, а если кто и появляется, то он уже успел до того, как следует принять на грудь. В туфлях на высоких каблуках, она шла по обочине грунтовой дороги. Первый попавшийся встречный, оказался сильно пьяным мужиком, который тут же начал ее лапать. Красивая, хорошо одетая девушка была как-раз, то, что надо. К ее счастью он был сильно пьян, и она смогла вырваться и убежать.

Следующей была пьяная компания человек в 10 от которых Таня тоже убежала, но в этот раз убегать пришлось не по чистой обочине, а по грязной дороге, и ей пришлось потом долго отмываться в холодном ручье. Она стала замерзать.

Наконец, добравшись до центра села, она нашла совершенно безлюдную автобусную станцию. Дверь в комнату ожидания была открыта, но внутри было темно и плохо пахло. Шаря по стенкам, она, после долгих поисков, смогла, наконец, нащупать выключатель и включить свет.

Зрелище было не утешительное. – Обрывки газет, блевотина на полу (каким-то чудом она не попала в нее ногой), еще какой-то мусор. По полу деловито бегали тараканы. Расписание она нашла над наглухо закрытой кассой – Следующий автобус шел в 8 утра, но шел он не в Москву, а в какое-то другое село.

Она вышла на улицу, там было холодно и опасно. Если следующая компания алкоголиков увидит ее здесь, бежать будет некуда, поэтому пришлось вернуться внутрь. Свет также пришлось выключить, иначе она была бы обнаружена первым же прохожим, который увидев через окно горящий свет, зашел бы полюбопытствовать о причинах такого расточительства.

На полу постоянно что-то ползало, поэтому пришлось с ногами забраться на длинную деревянную скамью со спинкой. Спасало это мало, поскольку периодически живность добиралась и до нее. Стряхивая очередное насекомое на пол, она была счастлива, что темнота избавляла ее от возможности узнать, что именно это было. Время от времени слышался тихий и быстрый стук бегущих лапок – тут явно были мыши, а может и крысы. Ей было страшно и обидно.

Она начала плакать, не понимая за что ей все это – ведь она всегда так старалась, всегда все делала правильно. И вот он результат!

Просветление наступило мгновенно. От стресса она совсем забыла о своей профессии, а ведь нужно быть полным кретином, чтобы жалеть проститутку. Проституток унижают, бьют, сажают в тюрьму, а жалеть-то их за что? Таня и сама уже не знала, за что надо жалеть 20-летнюю шлюху, получающую за свои услуги куда больше министров. Слезы высохли сами собой, и остаток ночи она провела в полудреме, периодически прерываемой, негромкими матерными восклицаниями, сопровождавшими сбрасывание на пол очередного, слишком уж успешного, таракана.

Утром ее разбудила кассирша.

Купив билет, она поехала в другое село, оттуда в третье. Путь оказался неблизким, и домой Таня вернулась только к часу дня. Мама куда-то ушла, но их встреча подождет до вечера – сейчас как раз хватало времени, чтобы принять ванну, поесть и переодеться. Не было никакого настроения и хотелось спать, но надо было ехать к Рудольфу.

Все-таки на 15 минут она опоздала. Рудольфу задержка не понравилась, через два часа он должен уезжать, а сейчас он хотел секса. Приняв свою дежурную позу на коленях, она начала сосать, но что-то не получалось. Рудольф был сильно возбужден, а она – нет. Ей был противен этот секс, она никак не могла заглотить его член, что так ему нравилась. Тогда, схватив ее одной рукой за голову, а другой за волосы, он начал это делать насильно. У нее все равно ничего не получалась, и она начала задыхаться, только после этого он ее отпустил.

Затем, схватив ее за волосы, он развернул ее в обратном направлении и отымел раком. Ей было противно, и обидно. Она беззвучно плакала, но Рудольфа ее неспособность разозлила.

– Ты мне надоела дура – заорал он. – Вон отсюда.

Она тут же ушла – ей было физически плохо, тошнило, и она чуть не вырвала.

Когда через два часа Рудольф прибыл в аэропорт, его провожали те двое, которых он вчера усадил в свою машину. Мимоходом, среди прочего, он поинтересовался, не знают ли они как доехала вчера Таня, сегодня она была какая-то не такая, как обычно.

Они не знали, потом один из них наконец-то вспомнил о планах своих коллег – Если ты послал ее в ту машину, в которой мы приехали на дачу – сказал он – то у нее была проблема, поскольку хозяин машины ехал к себе на дачу, а вовсе не в Москву.

Рудольфу стало не себе. Он действительно ее туда послал, а это значит, что ей пришлось добираться домой своим ходом. Ему надо было срочно позвонить к ней и извиниться, но он не знал ее телефона. Правда, он мог взять телефон у Виктории, но тут уже объявили посадку на его рейс.

Потом, он еще несколько раз собирался позвонить в Москву, к Виктории и спросить Танин телефон, но у него все время были какие-то дела. А несколько дней спустя он благополучно забыл о своем желании и о самом происшествии.