Текст книги "История любящей женщины"

– Ну, сначала, наверно, надо немножко подумать – ответила Таня.

– Так! – голос матери звучал угрожающе. Для злости у нее были все основания.

Среди девочек зануды встречаются реже, чем среди мальчиков, но Таня не была обычным ребенком. Когда она была маленькая, ее общение с родительскими гостями обычно заканчивалось тем, что ее вежливо или не очень выводили в свою комнату, потому что иначе она могла довести окружающих до белого каления. Паша уже давно убежал играться во двор, или в свою комнату, а она все спрашивала, спрашивала и спрашивала. А если не спрашивала, то рассказывала.

Гости, особенно те, которые ее видели в первый раз, конечно, были виноваты сами.

Когда перед тобой, стоит такая прелестная, маленькая, аккуратненькая девочка, которая задает вопросы, над ответами на которые тебе надо еще подумать, то ты, конечно, млеешь от восторга. Прозрение наступает, только тогда, когда ты решаешь, вернуться к общению с хозяевами или другими, такими же как ты, гостями и вдруг выясняешь, что девочка и не думает уступать место другим.

В результате, гостям время от времени приходилось спасаться бегством от юного дарования, но успехом, такие попытки заканчивались далеко не всегда.

Во всяком случае, после нескольких начальных неудач, она научилась заранее отрезать пути возможного бегства. Например, обманом заводя ничего не подозревающую жертву в свою комнату, где, улучшив момент, закрывала дверь на ключ, который, разумеется, тут же где-то терялся. И уж тогда полностью удовлетворяла страсть к получению нового знания.

Помогала тут только бабушка, которую Таня беспрекословно слушалась, но, если бабушки не было, то дело обычно заканчивалось громкими шлепками, сопровождаемыми возмущенными криками неудачливой вундеркиндерши.

– Начинаю, начинаю – ответила Таня. – или у тебя есть какие-нибудь альтернативы?

Альтернатив не было, так что маме пришлось замолчать. А, кроме того, в глубине души, она была даже довольна. Если дочь нудит дальше, значит, она еще остается такой, какой была всегда, а это значит, что ее ужасное занятие еще не смогло ее окончательно испортить.

– Продолжим демагогию. Так, ответь ты мне, наконец. Ну, покончила бы ты с собой, и что бы от этого изменилось?

– Ну, как это что? Тогда бы я тебя освободила, и ты не должна была бы делать долги и могла спокойно учиться.

– А для чего учиться ма? Я же тебе уже говорила, что без папы эта учеба уже не имела особой перспективы.

– Или, к примеру, выйти за кого-нибудь замуж, как ты всегда хотела?

– Так ведь это тоже не выход. Раньше я была перспективной невестой, теперь нет, и ты сама это знаешь. Так что, думаю, если бы ты покончила с собой, то я бы, в конце концов, просто спилась бы и скурвилась. И скажи, чем это было бы лучше сегодняшнего положения?

Скрипя зубами, мать вынуждена признать, что ничем.

Таня продолжала.

– А теперь вернемся к идее продать квартиру. Выигрыш тут один – долг можно сразу погасить. А вот, что касается проигрышей, то их много.

– Во-первых, о том, чем я занимаюсь уже известно, так что если ты хочешь избавить себя и меня от позора, то поезд уже ушел.

– Во-вторых, ничего лучшего, чем в первом случае нас не ждет, кроме того, что единственное, наше имущество – квартира – тоже будет утеряно.

– Ну, а в-третьих, вот тогда-то настоящий позор и начнется. Ну, вот подумай сама, продаем мы квартиру, покупают ее какие-нибудь кавказцы и где-нибудь через полгодика в этой вот самой комнате сидит за столом милая компания, и хозяин встает и произносит такой вот тост.

– Дорогые госты! Это мой пэрвый тост в этой прекрасной квартыре и я хочу, выпыть за ее предыдущих хозяэв. Глава этой семьи был очэнь прылычный человэк.

– Когда начальник отдал его место жене своего начальника, он не стал покупать другое место, потому что, приличные люди так не поступают. Вместо этого он начал пить и, в конце концов, сгорел на дачэ. Причем, вместе со своими сыновьями.

– Спаслась только его жена. Прыгая из окна, она подхватила чужого ребенка и сильно покалечилась. Если бы она прыгала сама, она бы так не пострадала. Но она же прыличный человек, а прыличные люди так не поступают.

– Невредимой осталась только дочь, которой в тот вечер на даче не было. Мама была в плохом состоянии, дочь могла бы ничего не делать, но она ведь тоже прылычный человек. Поэтому она стала делать все, чтобы ее вылечить и наделала больших долгов.

– Будь она не такая прылычная, она не стала бы эти долги отдавать, но прылычный люды, обманом не занимаются. А поэтому ей пришлось продавать себя.

– Занимаясь проституцией, она, конэчно, могла бы легко отдать эти долги. Это очэнь красивый и умный дэвушка, я бы ей сам хорошо заплатил ей, за то, чтобы провести с ней врэмя.

– Но ее прылычный мать потребовал, чтобы прылычный дочь прекратил этот неприлычный занятие. И приличный дочь, послушав приличный мать, так и сделал. А поскольку денег заработать ей больше было негде, то она продала эту чудесную квартиру мне.

– Так выпьем же дорогие госты за прылычных людей. без которых я никогда не получил бы этой квартиры. Был бы хоть один из них непрылычный, сегодня мы бы тут не сидэли.

Маму Танин тост в восторг не привел. Она долго сидела на диване разглядывая люстру на потолке, потом, наконец, выдавила – М-да. Твой грузин полностью прав, в оценке моего поведения.

– И да, конечно, мне как-то не хочется доставлять ему такого удовольствия. Я вот не знаю, пошла бы я на такую жертву ради своей матери, а вот ты пошла и выход нашла. Что я могу тут сказать? Спасибо тебе, моя хорошая.

Мама расплакалась опять, но теперь она уже не отвергала Таню. Они долго молча сидели, обнявшись, потом мать спросила

– Ну, и сколько же за это платят?

Таня назвала заработок за сегодняшнюю ночь, умолчав правда про добавочные двести долларов. 1200 рублей соответствовало их общим доходам за два месяца, во времена, когда отец был еще жив. Мать была шокирована суммой.

Посмотрев еще немного в потолок, она тяжело вздохнула, потом сказала.

– Да, на такую зарплату действительно можно жить. А может, и меня там пристроишь?

– Нет, нет. Такие деньги только для зануд – быстро ответила Таня.

В первый раз за время их разговора они рассмеялись.

Подойдя к бару, Таня достала заранее приготовленную выпивку и печенье, и следующие два часа они провели на диване. Помня запрет Виталия, на употребление алкоголя, она почти не пила, но мать позволила себе расслабиться и, в результате, прилично опьянела. Она многократно просила Таню быть осторожной и никогда не связываться с сомнительными людьми, и Таня многократно ей это обещала. Хотя не знала, что с ней будет завтра. А потом пришло время собираться на работу – клиент ждал в Интуристе, а опаздывать она не любила.

Ценители закончились быстро. Остались обычные клиенты без особых запросов. Тане они быстро надоели, и она развлекалась, как могла. В детстве у нее был коричневый вертолет с красным пропеллером. В хвосте у него было кольцо. Если засунуть палец в кольцо и потянуть со всех сил, внутри раскручивалась катушка со стержнем, в которую был вставлен пропеллер. Тогда пропеллер взлетал на пару метров вверх, отблескивая на солнце, а потом медленно приземлялся.

Блядь кричала отличнице – Вспомни, как ты летала во сне, сука! А я работаю запускающей. Вот мой пропеллер!

– На старт! – кричала блядь, облизывая головку клиентского члена.

– Внимание, приготовиться! – кричала блядь, медленно захватывая член губами. МАААРРРШШШ! – кричала блядь, рывком заглатывая член по самые яйца, после чего начинала интенсивно массировать его языком и гортанью.

Клиент ухал. Полет приводил его в восторг.

– На старт! – снова кричала блядь. – Внимание! МММАААРРРШШШ!

– На старт! …

Отличница угрюмо молчала.

Она любила оральный секс, но не имела права навязывать клиенту свои предпочтения. Помогая клиенту раздеться, она одновременно ласкала языком его шею, грудь, потом живот. Во время ласок груди (весьма противное занятие при жирных клиентах), она, умело действуя рукой, доставала его член из трусов, после чего медленно ползла губами к клиентскому животу. Большинство, правильно толковали ее действия легонько подталкивая ее голову дальше. Тогда она удовлетворенно ползла вниз, пока ее влажные губы не обхватывали клиентский член.

Оральный секс не был простой прихотью. Для него имелись очень серьезные основания – к ней приходили мужчины, заплатившие ей деньги и тем самым выполнившие свою биологически обусловленную обязанность защиты и прокорма, а она, в ответ расплачивалась своим телом, тем самым, выполняя свою биологически обусловленную обязанность. Но клиенты были разные, далеко не все из них следили за собой и большинство из них были очень далеко от мужского идеала. Толстые животы, обвисшая грудь были вовсе не исключением. Дело даже не в том, что это ей это было противно – это было просто не по-мужски.

Их единственным мужским признаком был стоявший член – хуй. Правда иногда его нелегко было поставить, но она всегда очень старалась. В постели именно он был ее настоящим клиентом, именно его она обслуживала, именно ему она подчинялась. А как может хуй поставить ее, на приличествующее ей место, если он не находится у нее во рту?

Другое дело было, когда секс заканчивался, и они отправлялись в город, кино, театр или на прием. Ее хозяин – хуй, которого она только что обслужила (или еще обслужит), был рабом этого идущего рядом, хорошо одетого мужчины (у плохо одетых, на нее просто не хватало денег). Рабыня принадлежит хозяину, а уж если сам хозяин является рабом настоящего хозяина, то, конечно же, она принадлежала последнему. А она ведь была образцово-показательной рабыней – хозяин ее хозяина был для нее всем, ему она беспрекословно подчинялась и с готовностью выполняла все его, обычно очень скромные, желания.

Но были и такие клиенты, которые такие вещи просто не понимали.

Вот как этот директор завода, с которым она встретилась в полдень в ГУМе у фонтана, Его завод находился где-то на Урале, а сегодня у директора был последний день командировки. Он уже побывал в министерстве, уладил все дела и хотел немного развлечься. А какое развлечение может быть лучше, чем девушка приятная во всех отношениях, которую он прикупил, начиная от 12 дня и до завтрашнего утра.

Девушка попалась хоть куда. Она устроила ему обязательную для таких клиентов экскурсию в Третьяковку. Позже они пообедали в Метрополе, а затем она повела его в Малый Театр, где смотрели фонвизиновского «Недоросля». Затем они пошли в его номер в гостинице «Россия».

Ее намека он не понял, и тогда она перешла к плану Б.

В таких случаях, взяв заранее приготовленный презерватив, она обильно смачивала слюной свою руку, которой потом размазывала слюну по его члену, натягивая сверху презерватив. Вторично смочив руку слюной, она слюнявила презерватив, а затем ложилась на спину и тянула клиента на себя, одновременно раздвигая ноги и помогая клиентскому члену найти дорогу в ее влагалище.

Директор делал свое дело, деловито сопя – это было так тоскливо. Она так больше не могла! В мыслях директор превратился в Виталия. Нет, это был не Виталий – это был Алексей. Несмотря на свои размеры, Виталий все же не был достаточно брутальным.

Алексей тяжело сопел. Глаза у него были налиты кровью, прямо как у быка с корриды. А может быть, это впрямь был бык, перед которым лежала эта подлая, недоебанная тварь.

– Сюда сука – скомандовал бык-Алексей. Таня тут же стала на колени и с готовностью открыла рот. – Раком, дура – прорычал бык-Алексей.

Она тут же выполнила его приказ, после чего он с размаху засадил свой стальной член в ее неподготовленный анус. Она взвыла от боли. Он схватил ее за волосы и долго и сильно трахал таким образом.

Наконец бык-Алексей вытащил свой член из ее ануса, и силой повернул ее голову к себе. Она широко открыла рот. – Хорошая сучка – прорычал он, засовывая член в ее горло. В этот раз она наконец то смогла заглотить его здоровенный член по самые яйца.

Ее мечта была удовлетворена!

Директор не заметил учащенного Таниного дыхания, ее широко открытого рта, не говоря уже о быке-Алексее. Не обращая никакого внимания на проделки двуединого шлюхоёбаря, директор деловито сопел, потом кончил. Ловко поймав презерватив, спадавший с его вялого члена, Таня отдала его ему, после чего он направился в ванну, а вернувшись, лег на кровать и сразу заснул. При этом он довольно сильно храпел, но ей его храп не мешал – она заснула еще раньше. Утром она ушла, а директор отправился в Домодедово.

Прилетев домой уже к вечеру он, на следующий день встретился с парторгом. Уже заканчивая разговор, парторг поинтересовался впечатлениями начальника от поездки в столицу.

– Классно было – ответил директор. – Мне там предложили одну девочку. Такая умненькая. В Третьяковке целую лекцию прочитала, потом экскурсию по городу провела, показала много исторических мест, а вечером мы были в Малом Театре. Смотрели «Недоросля».

– Так она мне не только содержание пьесы наизусть пересказала, но также и историю о том, что автор пьесы Фонвизин списал своего героя Митрофанушку с молодого дворянина Алексея Оленина.

– Так вот! Когда этот самый Оленин пьесу увидел, то заболел так, что его едва на ноги поднять смогли. А когда выздоровел, то так взялся за учебу, что дослужился до поста директора Петербургской библиотеки

– А как эта твоя красавица была в постели? – спросил парторг.

Директор равнодушно пожал плечами. – Ну, так! Ничего особенного. Ты же знаешь какие они все. – Парторг знал!

Они посмотрели друг на друга и синхронно подняли правые руки. Затем каждый из них заговорщицки подмигнул, одновременно ударив свей ладонью в ладонь другого.

Заканчивая очередной доклад заместителю начальника отдела управления КГБ СССР по городу Москве, старший лейтенант указал, что у Виктории, в гостинице Националь появилась новая девушка – бывшая студентка МВТУ Татьяна Киселева. Она активно работает, в отдельные дни у нее бывает до пяти клиентов. К ней он уже присмотрелся и намеревается провести беседу на следующей неделе.

– Не надо – ответил начальник.

– Вы считаете, что еще не время? – переспросил старший лейтенант. – Хорошо, тогда я подожду пару недель. Она ведь еще совсем зеленая. Как вы считаете, товарищ подполковник, когда можно будет провести эту беседу?

– Никогда – буркнул тот, просматривая какие-то лежавшие на столе бумаги.

Причин своего решения начальник разъяснять не стал.

К моменту ликбеза, Таню уже успели исключить из института за прогул без уважительных причин. Возвращаться туда она не собиралась, но ей нужно было ходить в Ленинскую библиотеку – право, которое она имела во время учебы. Поэтому пришлось пойти в институт, где, заплатив пару приличных взяток, она была вновь восстановлена на курсе, одновременно получив академический отпуск по личным причинам. Все эту операцию, включая последующий подход в библиотеку, она провернула за полдня, на следующий день после разговора с матерью. Идея, однако, исходила не от нее.

В то время, в ее голове вообще не было мыслей, не имевших отношения к правильному выполнению своих новых обязанностей. Но Виталий сказал, что хорошие знания истории, искусства, литературы и пр., будут полезны в ее новой профессии, а его слово было для нее законом. И не каким-нибудь простым законом, а законом абсолютным – таким, в котором никаких исключений и отклонений не было, и быть не могло. Попроси он ее в тот момент выйти на середину Красной площади, там раздеться и встать в таком виде раком, она без долгих раздумий, тут же приступила бы к выполнению этой просьбы.

И если бы она, в конце концов, эту просьбу все же не выполнила бы, то вовсе не потому, что вдруг решилась ослушаться Виталия, а исключительно из-за противоречия между этой просьбой и его же указанием, не делать ничего, что могло привести к столкновению с правоохранительными органами. А не будь этого указания, то тут двух мнений быть не могло – и его просьба была бы выполнена на все сто.

Придя после полугодичного перерыва в библиотеку, она набрала книг по истории театра и живописи, но вдруг выяснила, что неспособна сидеть в читальном зале – уж слишком свежи были в ней воспоминания о ее прошлой жизни, в которой, этот и другие подобные ему залы, занимали очень важное место.

Но деньги помогли и тут. За приличную взятку она договорилась с одной из библиотекарш, и та организовала ей возможность, взять одну из книг домой, на абонемент. Через пару дней она вернула ее и взяла следующую. Так продолжалось где-то с месяц, но потом, однажды, придя в библиотеку, Таня вдруг обнаружила, что стена, все это время отделявшая ее от окружающих, куда-то пропала. И вместо того, чтобы нести домой очередную книгу, она осталась в читальном зале.

С исчезновением стены прошло и постоянное напряжение, вызванное страхом сделать что-то не так. Все начало получаться легко, и как-то совершенно неожиданно для себя, она вдруг осознала, что у нее, в сущности, весьма комфортная жизнь. Мама была на курорте, но Валентина Васильевна полностью освободила ее ото всех повседневных забот. Стоило это удовольствие двести рублей в месяц, для приобретения которых, ей надо было потратить пятьдесят долларов. А чтобы заработать пятьдесят долларов она должна была…

Значит так, чтобы кинуть одну, единственную, палку, в любую из ее симпатичных дырочек, клиент должен был заплатить стольник. Таким образом, пятьдесят деревянных соответствовало цене половины палки. А интересно, какой половины?

Первой? – В которой клиент получал право засунуть свой пенис в одну из ее дырочек и немножко поработать.

Или второй? – Когда клиент уже немножко с дырочкой поработал, а потом туда же и кончил?

Если первой, то, что клиент будет делать потом?

А если второй, то, что же, он делал до этого?

Нет! – Она и вправду не знала ответа на этот сверхсложный вопрос.

Но, в общем-то, это не было по-настоящему удивительным. По-настоящему удивительным была то, что половины этой палки Валентине Васильевне хватало на месяц. Таня нашла, что, помогавшая ей по хозяйству, пенсионерка жила в каком-то очень странном мире.

А вот ее мир был куда более интересный, чем у них. Они – были студентами и студентками, сидевшими рядом с ней в читальном зале. А ведь она была одной из них, еще совсем недавно. Но теперь уже нет.

Ради экономии времени, она однажды решила ходить на работу прямо из библиотеки. В общем-то, очень практичное решение: – принимаешь душ, причесываешься, красишься, одеваешься и идешь в библиотеку, не имея при себе ничего кроме сумочки. А потом, когда настает время, сдаешь книжки и спокойно направляешься развлекаться в ресторан и гостиничный номер. Не жизнь, а сказка.

В первый день это даже получилось. Но вот на второй, на соседний стул подсел симпатичный молодой человек, который начал ее довольно нахально снимать. Выдержала она ровно пять минут, а потом спросила, как его зовут. Назвался он Александром.

– Знаете Александр – сказала она довольно резким тоном. – Я не такая, как вы думаете.

– А таких, каких вам надо, вы можете найти вон там! – И она показала на столики справа, за которыми сидело с десяток студенток, по-видимому, с одного и того же вуза.

Александр больше не приставал. Когда минут через десять она посмотрела налево, там вместо него сидела какая-то девушка в сильных очках. А Таня была очень довольна собой. Она ведь говорила маме, что приводить себя в порядок нужно только тогда, когда идёшь на панель, а в библиотеке, сойдет и так. Мама ей не верила, а вот оно доказательство – торжествовала она.

А ведь раньше она была так довольна своей студенческой жизнью. А что хорошего там собственно было? Веселая жизнь? Но она же в ней, из-за нехватки времени, практически не участвовала. А почему? Ну, это то как раз никакой загадки не представляло. Она была талантливым ребенком и подобно большинству других, знающих себе цену юных талантов, страдала тщеславием. Ради похвалы, она была готова на все.

Именно поэтому в детском сада она заучивала наизусть стишки других детишек, а позже, в школе, демонстрировала чудеса эффективности, помогая своим соучениками по нескольким предметам одновременно. Именно поэтому она так старательно учила языки. Ведь они ей, тогда, в общем-то, не были нужны. Но зато какая возможность продемонстрировать себя, вступив в горячий спор с учителем иностранного языка. И все равно, о чем спор. Главным было то, что из всего сказанного, сидящие рядом с ней юноши и девушки понимали, только отдельные слова.

Знание языков, кстати, сильно помогло. Потому что, отец пару раз доверил ей показывать город иностранным специалистам, приезжавшим в отцовский институт и те, потом не могли нахвалиться, на юную переводчицу, которая не только быстро переводила за русскоязычным гидом, но и сама могла многое показать и рассказать.

Но если тогда ее тщеславие удовлетворялось только изредка, то теперь это было всегда. Ведь, если разобраться, клиенты хвалили ее непрерывно, надо только правильно интерпретировать знаки одобрения.

Похвала в ресторане – это слюнки, начинающие течь у клиента, когда к нему подсаживается хорошо одетая красавица, с отличными манерами. Элегантно ковыряясь в салатике, она легко поддерживает беседу, а клиент все никак не мог дождаться, когда же, наконец, эта сука закончит жрать, чтобы можно было приступить к делу.

Немножко манерно пожевать, разумеется, необходимо, но только, ради бога, не перебарщивать. Да, в общем-то, она и не может, даже если бы и хотела. Наешься, как следует, перед сексом, так тебя же потом стошнит от заглоченного члена. А это уже полный позор и признак низкой квалификации. Нет уж, увольте!

Другой похвалой было нежелание клиента ее слушать. Так ее обычно хвалили такие клиенты, с которыми она встречалась где-нибудь в городе, устраивая, для начала, небольшую экскурсию с показом московских достопримечательностей. Делая вид, что слушает эту, очень выдержанную девушку, весьма профессионально рассказывавшую ему историю Кремля, клиент на самом деле полностью сосредотачивался на одной единственной мысли примерно следующего содержания: – «Идиот! На хера я согласился на эту экскурсию. Сейчас, уже засаживал бы в этот классный рот по самые яйца, а вместо этого вынужден выслушать всю эту херню про Ивана Грозного».

А уж в гостиничном номере, там и вообще похвалой было все. Его стон, его мат, ее боль, причиненная слишком уж нетерпеливым его движением. Все это было ничем иным, как особо изощренной формой выражения восторга.

Но, главной из похвал, было, конечно же, безграничное удивление. Это когда экскурсия по городу или музею, проходила после совокупления, и клиент, уже давно успевший забыть о запланированной программе вдруг обнаруживал, что знания этой профуры намного превосходят те, которые можно получить, даже в самой лучшей, из всех орально-анальных академий.

Блядь и отличница больше не скандалили. Молча сидя на кухне, отличница глушила водку из граненого стопарика, в то время как сидевшая напротив блядь, наоборот, пила исключительно чистую воду.

Блядь можно было понять. Интенсивный оральный секс требовал большого количества слюны, и ей надо было постоянно поддерживать баланс жидкости в организме. Она же была очень ответственной девушкой эта блядь – сейчас у нее было много работы, а, как всем известно, качественная работа с алкоголем совмещается плохо.

А вот отличница сейчас как раз была не у дел. Трахнешь свои 100 грамм, а там лежи себе на диване и читай очередную книжку.

Глава 2. 

Рудольф

Апрель уже перевалил на вторую половину, и Таня уже вполне освоилась со своей новой профессией, когда Виктория, позвонив поздно вечером, попросила ее зайти к ней с утра пораньше.

– Деточка – обратилась к ней Виктория, едва Таня появилась в ее кабинете. – Ты помнишь Рудольфа? Того самого, которому ты отказалась сосать.

Случай с Рудольфом Таня запомнила очень даже хорошо. Ведь именно ее отказ обслужить его так, как он хотел, привел к резкому росту ее долга перед Викторией, следствием чего стал ликбез. Но вот самого Рудольфа она запомнила плохо, все тогда произошло очень уж быстро. Все, что она помнила, это то, что он был громадный и очень элегантный.

Она едва успела зайти в его гостиную, как он подозвал ее к себе и потребовал, чтобы она взяла в рот. В тот момент это привело ее в полный ужас, ведь она еще никогда не делала минет, и вообще всячески пыталась выбросить из головы мысль, что однажды от нее это потребуют. В результате, вместо того, чтобы встать на колени и заняться делом, она резко отскочила и, тяжело дыша, громко произнесла, глядя на него в упор: – «Нет, только не это».

Поначалу, его такая реакция озадачила, но потом, поняв, что имеет дело с начинающей, ничего не понимавшей девчонкой, он тут же ее прогнал. Как она узнала позже, сразу же после этого он позвонил Виктории, и, заявив, что отказывается от ее услуг, потребовал вернуть назад уже заплаченные деньги. Денег было много, за хорошую девочку Рудольф был готов платить по пятьсот долларов в день, и согласись она на оральный секс, то всего за неделю, ее долг был бы практически полностью выплачен.

А так дело закончилось тем, что Рудольф обратился в другое место, а ее долг перед Викторией увеличился почти на полторы тысячи зеленых. И хотя по настоянию Виталия, Виктория простила ей большую часть этого долга, это произошло уже после ликбеза, а в тот момент, к ее собственным долгам, добавилась еще и эта колоссальная сумма, примерно равная трехлетней учительской зарплате.

К счастью, приехавший в очередной раз в Москву Рудольф, опять пришел к Виктории, и та рассказала ему, что красивая неумеха, с ужасом бежавшая из его квартиры, успела пройти курс радикального перевоспитания и она абсолютно уверена, что лучшей девочки, он не найдет во всей Москве. Рудольф заинтересовался – девочка была действительно очень симпатична. Таким образом, Виктория получила шанс вернуть свои, ранее потерянные деньги, а у Тани появилась возможность, доказать, что ей не зря платят.

Она не колебалась ни секунды – что могло быть лучше клиента, объединявшего состоятельность и привлекательность в одном лице. Ну, а что касается орального секса, то она ему покажет все, что она теперь умеет, и тогда он все поймет сам. А не понравится, пусть поищет ту, которая сделает лучше. Правда, как выяснилось позже, она как-то забыла, что людям (по крайней мере, некоторым) свойственна, довольная странная вещь, называемая характером. Хотя в данном случае, такая забывчивость была вполне простительна, потому как за свою короткую карьеру профессиональной шлюхи, с этой непонятной особенностью человеческого поведения, она еще не сталкивалась.

Поведение Рудольфа прямо следовало из его биографии. Стройный, двухметровый гигант, одним своим видом приводивший в трепет множество женщин, он был избалован их вниманием с шестнадцати лет. С того самого момента, когда, приехав на каникулы с элитного католического интерната, привлек внимание соседской девочки. Дело происходило в привилегированном пригороде Штутгарта, девочке было восемнадцать, и она была уже достаточно опытна, чтобы за день заполучить красивого юношу в свою постель.

В доме она была одна, отец уехал по делам, а мать осталась ночевать у своих друзей в противоположной части города. Им было раздолье в громадном доме.

С этой девочкой он встречался еще пару дней, затем его отбила ее подруга. Позже пришла очередь подругиной подруги и так далее. К концу каникул он был уже пресыщен всеми этими похотливыми девочками, и был рад вернуться к своему суровому интернатскому быту.

После интерната он поступил в университет, изучал экономику и управление производством. Отец, мелкий немецкий аристократ, после войны разбогатевший на продаже автомобилей, позже занялся производством комплектующих для автомобильной промышленности, а сына интересовала международная торговля. Дело было в начале семидесятых, Фольксваген строил автомобильные заводы в Латинской Америке, а вместе с тем открывались новые рынки для немецких комплектующих.

В университете, Рудольф стал целью настоящего паломничества. Спать с одной любовницей ему скоро надоело, и он начал проводить ночи с двумя, а то и тремя девушками одновременно. Трахаться он мог постоянно, поэтому к утру все оказывались удовлетворенными.

Ну а если какая-то из девушек хотела еще, то это была исключительно ее проблема. Рудольф был очень груб с женщинами, глубоко их презирал и не жалея бил, если они через чур его донимали. Позднее он перешел на проституток, те делали то, что он хотел, и не донимали дурацкими приставаниями.

После визита Вилли Брандта в Москву в 1976, Рудольф, увидевший шанс в СССР, начал изучать русский. Русская культура его увлекла, классическую музыку он любил с детства, и ему нравилась русские композиторы Мусоргский, Чайковский, Глинка. В свою первую поездку в Москву, он посетил Кремль, был в Алмазной палате, соборе Василия Блаженного и Третьяковке. В следующий раз, съездил в старую столицу Российской Империи, переименованную коммунистами в Ленинград.

Бизнеса с СССР у него тогда не получилось. Российская автомобильная промышленность была очень отсталой, но никто в руководстве страны и не думал о ее модернизации. Мнение на эту тему четко выразил министр автомобилестроения, заявивший однажды, в интервью газете «Известия», что страна ежегодно тратит на модернизацию заводов и продукции 1 процент от их суммарной стоимости, в том время как в капиталистических странах, таких как Германия, на это уходит целых 6%.

– Вы представляете? – вопрошал министр – Сколько денег, которые иначе могли бы быть потрачены на государственные нужды (а значит в интересах всего общества), получают капиталисты. Да, правда советские автомобили, уступают зарубежным, но это только потому, что государство ставит нужды трудящихся на первое место.

Через несколько лет Рудольф все-таки пробился на советский рынок, расширив набор поставляемого оборудования за счет станков, труб и буров, необходимых для бурения глубоких скважин. Советы сильно нуждались в западных поставках, и бизнес с СССР через несколько лет стал важнейшим направлением в его фирме. В страну он приезжал регулярно, а в доме для иностранцев на Садово-Перечной у него была большая квартира.

К Рудольфу Таня пришла сама. Ее только довезли до огороженного со всех сторон дома и провели через охрану. Со времени своего предыдущего посещения, она помнила только, что он жил на третьем этаже, но точного адреса естественно не запомнила.

Найдя квартиру по табличке, она позвонила. Открыв дверь, он не стал здороваться, а сразу посторонился, пропуская ее в коридор.