Текст книги "S-T-I-K-S. Товарищ Резак"

Глава 11
Пёс. Та́кос из дорогого ресторана с испорченным языком в городе победившего коммунизма

Путешествие было недолгим. Наша колонна неслась, перемежая стабы с разбитыми направлениями вместо дорог и отличные, новенькие шоссе с перегружаемых кластеров. За всё время приходилось открывать огонь меньше десяти раз. Темп колонна держала такой, что заражённые просто не успевали реагировать. Когда начало вечереть, Алёша надел ПНВ, а наша колонна останавливалась только на небольшие санитарные остановки и несколько часов на сон и заправиться, а затем продолжала путь. На броне приборы ночного видения, разумеется, были штатными, а водилы грузовиков поступали так же, как и Алёша. Через два дня, миновав выступ Пекла, закрытый агрессивной чернотой, мы прибыли в город животных.

Воистину Стикс – место блаженного неведения. Всего меньше тысячи километров – и вот он, город, где говорящие коты, собаки и не похожие ни на кого химеры мирно живут с людьми, а всего в полутысяче километров ни одна собака не слышала о говорящем псе и коте.

– Извините коллега – дела, – сказал Кот и вышел из нашего внедорожника почти сразу, как мы въехали в основные ворота, миновав пару массивных бетонных блокпостов.

Меня провезли немного дальше и высадили около здания военной комендатуры и горисполкома. Около входа красовались обе таблички с названиями организаций, выгравированные на внушительного размера прямоугольниках из полированной латуни. Меня ждали.

– Товарищ Блохастый, проходите, – и молодой человек в наглаженном камуфляже, с кобурой на поясе и весьма пафосной папкой из натуральной кожи под мышкой, сделал приглашающий жест.

В здании было всё весьма просто. В этом городе все были свои, и каждый из жителей был караульным и бойцом. На входе сидел всего один охранник, скорее выполнявший функцию стола информации, и совершенно не обращающий внимания на проходящих мимо него животных и людей, если те его сами не спрашивали. Дизайном в здании сильно не заморачивались, всё было крайне просто. Мы проходили мимо рабочих кабинетов с латунными табличками – «Штаб войск», «Отдел снабжения», «СМУ», мимо открытой двери, за которой сидела женщина в деловом костюме, оберегая ещё две двери справа и слева от своего стола. Перед входом были таблички «Главный конструктор Кот», «Начальник гарнизона Ласка». Сразу было видно основательность всего тут происходящего – и в то же время бюрократию, похоже, победили.

Весь этот механизм был заточен на максимально эффективную помощь людям, в чём я убедился после того, как меня на крейсерской скорости протащили по нескольким кабинетам. Всего за пятнадцать минут я стал обладателем жилья, доступа в столовую и возможности покопаться на складе, где меня снабдят всеми необходимыми личными вещами. Молодой человек мне был нужен не как ключ для быстрого обслуживания, а как проводник по незнакомому зданию. Все, кто приходил в кабинеты вместе со мной, решали свои вопросы столь же быстро, как и я, тратя больше времени на приветствия и спасибо, чем на саму бюрократическую процедуру.

Прошло две недели. Я ходил по внушительного размера стабу, знакомился, брался помогать с любой работой и обживал свою квартиру. Люди и химеры здесь жили вместе. Людей было значительно больше, но всё было настроено именно на совместное обитание. Часть животных была именно химерами, как я, а часть сохранила неизменность формы. Один раз я несколько минут стоял и глупо смотрел на двух огромных мастино, чинно сидящих на травке, пока один из псов не объяснил, что он трансплантант, а это его домашний любимец.

Сейчас моё тело было скорее похоже на киношного волка-оборотня, на которого напала короста, чем на собаку. Мне вполне было комфортно ходить на задних ногах и использовать свои удлинённые пальцы лап как руки, а вот бегать было удобней и быстрее на всех четырёх.

Здесь думали о комфорте всех жителей. На дверях не было никаких круглых ручек. Люди, конечно, справятся с круглыми ручками, но зачем? В моей квартире тоже всё было продуманно. Унитаз был утоплен в пол санузла, а кровать представляла собой широкий и низкий диван, на котором столь крупному псу, как я, было так удобно сворачиваться калачиком. Стол и стулья тоже были подобраны специально.

Человеческая психика, наложенная на органы чувств собаки, вполне нормально адаптировала меня в техногенном социуме, но мешало непривычное восприятие цвета. У собаки оно несколько другое, но почти всё, что я наблюдал здесь, я видел раньше глазами человека, поэтому мозг просто дорисовывал недостающую цветовую составляющую. Чёрно-белое и движущееся я видел, пожалуй, лучше, но был совсем небольшой дискомфорт при работе на планшете, особенно когда имелись любители выделять оранжевым фоном зелёные буквы. Я, разумеется, был тут не один такой, а компьютеры и планшеты тут находились повсюду. Уровень технологического развития в городе животных был заметно выше, даже чем в моём мире.

Кот был воистину Главный конструктор. Мудрый человек, когда находился в человеческом теле – а в кошачьем у него это качество обострилось во сто крат. Своим приказом он ввёл цветовые схемы экранов для всех устройств, чтобы любой – хоть человек, хоть животное – видел сто процентов информации. Если это твой личный смартфон – делай что хочешь, а во всём остальном, будь добр, придерживайся стандарта, и никакого розового на фуксии.

Несколько раз приходила Кошатина. Заглядывала во все двери и ящики в моём жилье, валялась на кровати, выгибая спину и переворачиваясь с бока на бок, как домашняя кошка. Я организовал новоселье, на которое пришло несколько моих новых знакомых, как людей, так и животных. В общем, жизнь налаживалась; но это не моя карма – долгая и спокойная жизнь. Чем дольше длится спокойствие, тем сильнее будет движение.

Не могу сказать, какая погода была в то утро – но тогда мои подозрения, что про меня все забыли, не оправдались. В дверь интеллигентно поскребли когтями.

– Да-да, заходите, – ответил я на звук.

В комнату вошёл Кот на задних лапах, держа передние за спиной, а вслед за ним проскользнула Кошатина и, по обыкновению, разместилась у меня на кровати. За ними, держа в зубах увесистую сумку, в комнату зашла Ласка. На её спине радостно прыгало животное, очень похожее на хорька. Сама Ласка была квазом огромной росомахи или медведя с длинной мордой, а по размеру не уступала пантере. Ласка тут возглавляла всю внутреннюю охрану, и была членом штаба войск. Кроме того, она сама была одним из лучших бойцов, и преспокойно могла в одиночку перебить немало супостатов, вздумай они сюда припереться. Меня посетило высшее руководство города, тайно, иначе меня бы пригласили в горисполком на большое совещание с массой заинтересованных специалистов. Чего здесь делает Кошатина? Судя по всему, аналитик у оперативников и учительница младших классов убийц врагов Родины успела тут неслабо продвинуться по служебной лестнице.

Хорёк Ласки прыгнул мне на плечо, протоптался вокруг шеи и, лизнув в ухо, прыгнул на стол к стоящей на нём вазочке с конфетами. Сосредоточенно порылся, выудил из кучи одну, ловко содрал с неё обёртку и стал неспешно жевать.

– Привет. Он у меня сладкоежка. Всей другой еде предпочитает горький шоколад, хотя всеядный, и может есть всё, – сказала Ласка, кивнув мордой.

– Здравствуйте, товарищ Блохастый, – поприветствовал меня котяра.

Пантера внимательно наблюдала, а Кот прошёлся по моему жилищу, осматривая каждый уголок моего быта. Было забавно наблюдать за прямоходящим котом, обутым в берцы, время от времени вытягивающим из подушек передних лап когти.

– И вам здравствуйте, товарищ Кот и товарищ Ласка. А обращение «товарищ» – это потому, что мы в армии, и по уставу?

– Нет, это в большинстве наших миров так принято обращаться, а господа – это у этих, которые недоразвитые. Блохастый, в вашем мире тоже ведь товарищи?

– Да, товарищи, а господа у нас тоже недоразвитые получились.

– Это потому, что их мальчики и девочки хотят быть адвокатами и проститутками, а наши – врачами и космонавтами, – добавила Ласка.

Оценив мой быт, Кот забрался на один из массивных деревянных стульев, используя для лазанья когти. Удобно усевшись, он достал небольшую коробочку, и выложил несколько вполне знакомых мне предметов.

– Вот скажите, товарищ старший научный сотрудник, что это такое?

– Это чёрные жемчужины. Мне как-то такие самому скормили, теперь шерсть клочками лезет, и пасть в два раза выросла.

– А что ты о них можешь сказать?

– Ну, жемчужины как жемчужины. Это красные отличаются по цветам, от слегка розовых до совсем тёмно-красных. Как правило, чем темнее, тем больше вероятность стать квазом, но намного меньше, чем от чёрной. Про чёрные знаю, что они все одинаковые.

– Да, чёрные все одинаковые. А вот про эти конкретно что можете сказать?

Я внимательно осмотрел каждую из жемчужин, потрогал лапой, понюхал.

– Наверное, ничего не могу сказать. Вот эту когда-то грязными руками из-под селёдки лапали, и в коробке из-под печенья хранили. Эта другим сладким пахнет, как жвачка «Турбо» из чешского лунапарка, а хранили её, наверное, в кармане рубашки с нестиранными подмышками.

Кот ловко спрыгнул со стула, и, радостно потирая лапы, заявил:

– В жопе её держали! Эти жемчужины никто, вообще никто не отличает. Понимаешь, Блохастый? К нам прилетает немало животных с хорошим нюхом, и среди них немало собак. А мне вот такой как ты, вислоухий, слюнявый, огромный и с драной шерстью нужен. Даже породу не могу определить.

– Это такой наезд про слюнявого и драного? – беззлобно поинтересовался я у Кота.

– В моём мире от колёсного транспорта для массовых перевозок практически отказались, у нас это называется накат, как на монорельсе. И да, это не накат. Породы псов, которые с острыми ушами – они на слух и на глаза больше ориентируются. Нюх у них отменный, но маленькие собачки с ушами до пола имеют нюх гораздо более развитый, а твоя порода уникальная; к тому же, ты кваз и сенс. До тебя был всего один товарищ, который различал чёрные жемчужины. Он, как и ты, был квазом, сенсом и невероятно слюнявой и вислоухой породой. Самое большее, на что хватает местных собак, так это отдалённо почуять только первый запах, и то не всегда; а второй они вообще не различают А обычную собаку натаскать на такую маленькую разницу по запаху невозможно. Я сейчас постараюсь объяснить, – и Кот достал из сумки, принесённой Лаской, стопку распечатанных листов, в которой я узнал свои научные труды. Увесистая распечатка легла на стол, а Главный конструктор продолжил вдумчиво рассказывать:

– Я ознакомился с вашим научным трудом. Уважаемый коллега, я прочитал вашу «Теорию классификации пуков» от корки до корки. Знаете, много держал в руках разных научных трудов, и абсолютно однозначно могу сказать, что это не та теория, от которой все приходят в восторг и аплодируют. Этот документ – не что иное, как фактически готовая инструкция к применению. Такие теории и научные труды являются основой для создания целой технологии или научной отрасли. Компактно, доступно, без лишних эмоций, всё функционально, понятно и полно. Очень немногие готовы аплодировать таким сухим работам – а я ваш поклонник, товарищ Блохастый. Я искренне рад, что у меня есть такой замечательный коллега.

Котяра ходил по комнате, активно жестикулируя, и вытягивая когти из подушечек пальцев. Ласка внимательно слушала, почёсывая своего домашнего любимца. Хорёк ухитрился сожрать треть вазы с конфетами, выбрав те, что были из тёмного шоколада, и теперь разместился меховым воротником на шее хозяйки. Кот остановился и тоном человека, настроенного на крайне серьёзный разговор, продолжил:

– А знаете, чем занимались эти дни десятка полтора собак из тех, у кого лучшие носы? Они прочитали ваш научный труд, и нюхали газы. Так вот, они все согласны с основами дифференцирования запахов, но проблема в том, что они не могут повторить и трети ваших опытов. Им просто не хватает остроты нюха. Вашего предшественника с похожим на ваш носом, когда не смог договориться – убил тот самый «пиджак», которого вы загрызли. С тех пор вы первый, кто сможет продолжить его разработки. Он тоже разрабатывал нечто похожее на «Теорию пуков», но в более прикладном направлении.

Кот отправился к сумке, принесённой Лаской, достал оттуда связанные верёвкой десяток общих тетрадей и несколько пухлых папок.

– Вот. Это наработки вашего предшественника. И да, товарищ Кошатина теперь живёт в соседней квартире и будет вам составлять компанию, куда бы вы ни пошли. Хотя главного злодея вы собственнозубно загрызли – но пока я не буду уверен, что у него нет подельников, не хочу потерять ваш нос. Это очень нехорошие люди, а то, что я вам сейчас расскажу, способно перевернуть весь Стикс, и имеет потенциал гораздо больший, чем самые современные танки.

Теперь и я тёр лапы в предвкушении. В моей жизни было несколько подобных разговоров, после которых я получал интересное занятие и смысл жизни на десяток-другой лет. Новое КБ, новые полигоны и новые калибры, которые были гораздо крупнее предыдущих. Я замер в ожидании, вытянув морду.

– Ну-с, приступим, – и Кот выложил на стол несколько коробочек. – Красные жемчужины дают случайные умения, и чем жемчужина светлее, тем меньше вероятность стать квазом. Совсем иное дело – чёрные. Последовательность чёрных жемчужин может стать катализатором к появлению каких-либо умений. Это, конечно же, не всё. Тут обязательно принимает участие Стикс, и он распределяет умения. Есть понятие стрессовых умений – это те, которые назначаются в каких-либо ситуациях, когда мозг человека просто кричит о том, что ему надо. Мы изучили тысячи случаев. Например, ситуация, когда мать или отец попадают сюда с ребёнком, и их чадо тяжело ранят – стресс такой силы часто открывает умения знахаря; для обороны – умения бойцов… Ну, вы поняли. Например, товарищ Демон – он вытаскивал своего ребёнка, а появился в том месте, где были фанатики. Они охотились на воплощение дьявола. Вооружённые автоматами люди, и ещё не очухавшийся после трансплантации Демон со своим ребёнком на руках. У них мир очень развитый, и очень-очень редко что-то горит или взрывается, но если уж взрывается, то в воздух поднимаются целые кварталы. Он почти всю семью потерял в своём мире, остались он и ребёнок, и оба в телах животных. Оба иммунные. Пока мы до него добрались, он голыми лапами против толпы вооружённых людей дрался, и Стикс ему открыл множество умений бойца. …А вот чёрные жемчужины действуют по-другому. Принятые в правильной последовательности, они практически не вызывают мутаций, и открывают нужные умения, или добавляют силы уже существующим. Совсем незачем попадать в такие экстремальные ситуации. Это целая революция в технологии. Можно прекрасному бойцу добавить умения сенса, силы или специализации ксеру, да и знахарю немного развить своё умение не помешает.

– Главный конструктор товарищ Кот, а в чём, собственно, подвох?

– А в носах, и вот в самих этих круглых шариках. Они абсолютно одинаковые. Масса, цвет, размер, химический состав. Разница только в запахе. При этом главным является второй запах. У первой был запах коробки с печеньем, а у второй – запах подмышек. Эти запахи, кроме вашего предшественника и вас, ни один нос не различает, а научить обычного спаниеля докладывать о запахе подмышек я не могу. Я совсем не уверен, что обычная собака, не кваз, вообще может что-то почувствовать. В общем, мне нужна такая химера, как вы – вислоухая, слюнявая квазипсина с высшим техническим образованием, которая сможет со всем этим разобраться. Я при всём желании помочь вам в этом не смогу, коллега. Мы исследовали и разложили по последовательностям более двух тысяч жемчужин, провели больше сотни экспериментов. Тут всё, что мы имеем. Если вам будет ещё то-то необходимо, то полу́чите незамедлительно. Может, что-то ещё?

– Не знаю. Я вначале разберусь с тем, что есть, а по мере необходимости буду уже спрашивать.

– Вот и прекрасно. Никому больше ни слова. Я, уважаемая Ласка и товарищ Кошатина – по всем вопросам обращайтесь только к нам напрямую.

Откланявшись, руководство покинуло мою скромную обитель, оставив большую сумку с бумагами, ноутбуком, блокнотом с паролями и кучей коробочек с чёрными жемчужинами. Кошатина осталась и продолжала лежать на спине, задрав лапы и внимательно наблюдая за моей работой, вывернув шею.

Я уселся на удобный для моего собачьего зада стул. Они тут заботились об эргономике для животных. Взял коробочки, которые принёс Кот, и внимательно перенюхал содержимое, сверяясь с записями. Пока вопросов было больше, чем ответов. Затем я пошёл к сумке и вынул самую старую тетрадь и, бесцеремонно подпихнув кошку, удобно разлёгся на кровати, углубившись в чтение. Кошатина пристроилась читать, заглядывая мне через плечо. Всю ночь мы читали, а утром отправились просить помощи у Кота.

Пока я был суперсенсорной собакой и много-много путешествовал со своими однополчанами, моча муров и внешников, то разрабатывал свою теорию. Я прилично классифицировал пуки и разделил их на три базовых запаха – запах поноса, запах печёнки и запах мусора, а всё остальное были оттенки, состоящие из первых трёх. Здесь было всё просто. Похожим образом ситуация обстояла и с другими запахами-индикаторами.

С первых же минут работы с материалами по чёрным жемчужинам я был просто потрясён масштабностью работы. Тысячи запахов и оттенков. Чего только там не было! И селёдка, и коробка с печеньем, и лайм, и лимон, и жвачка «Дабл-Бабл», и жвачка «Турбо» из чешского лунапарка, и запах мятных таблеток от простуды. Две жемчужины с совершенно разными свойствами с запахами у́зо и ракы́: это анисовые водки, только одна греческая, другая турецкая. Вначале следовало понять, чем водки отличаются – как по мне, они были абсолютно одинаковыми – а потом уже разобраться с жемчужинами.

Всё это было перемешано в невероятных комбинациях. Когда я открыл таблицу, расписанную на ватмане формата А0, мне поплохело ещё сильнее.

Подгнившая рыба, брокколи с запахом стирального порошка и вишнёвый компот со сливочным маслом – были самыми простыми. Процентов сорок названий мне не говорили ничего. Я вообще аналоги запахов не вспомнил, их просто не было в моей голове. А когда я открыл таблицу совмещения – ещё один лист А0 – то стало ещё хуже.

Та́кос из хорошего ресторана с испорченным языком, или, например, цедный алвон, или немного перебродивший жероскосмо. Это вообще что такое? И самое главное, что за этими всеми запахами стояли очень важные умения. Например, цедный алвон, а потом два та́ко из дорогого ресторана с немного испорченным языком – вели к умению ксера, очень редкой специализации. Что такое цедный алвон? Не какой-нибудь алвон, а именно цедный. А чем отличаются та́кос из недорогого ресторана и дорогого? Запахи горелой изоляции, специй и химикатов я ставил в категорию решаемых – достаточно найти искомое и понюхать, но что делать с блюдами, названия которых я даже и не знал?

– Кошатина, ты знаешь, что такое цедный алвон? – спросил я, когда мы подходили к зданию горисполкома, за что был удостоен косого взгляда.

Злые и не выспавшиеся, с первыми лучами солнца мы были под кабинетом Кота.

– Ну, как продвигаются дела? – бодро спросил хозяин кабинета, рассматривая наши всклокоченные шкуры.

Я неплохо продвинулся в изысканиях, смог восстановить несколько наборов, и даже нашёл пару новых зависимостей, но вопросов у меня появилось ещё больше, о чём мы и имели почти часовую беседу, после которой котяра взял ситуацию в свои лапы.

Уже к обеду его подчинённые ходили по городу с длинными списками, взрывая головы простым гражданам, требуя вспомнить, где и что они жрали, и как это готовить, и как это пахнет. Я же не могу пробовать всё на свете. Ни та́ко, ни бурри́то я не ел никогда. Вот чем отличается иранский плов от узбекского – я знал. Я в той стороне провёл немало времени, настраивая оборудование, и местной кухни попробовал, а вот на американских континентах побывать не пришлось, да и неинтересно мне это было; а теперь вот понадобилось.

Посоветоваться мне тоже было не с кем. Тут было немало собак, но, как и говорил Кот, они мне помочь не могли. Оттенков запахов они не чувствовали, а смысл состоял именно в оттенках.

Проблему та́кос решил Демон. Через пару дней он притащил перепуганного до полусмерти смуглого мужичка – метиса, или мулата, или индейца – который готовил нам та́ко, бурри́то, кукурузные лепёшки, снабжая их пропахшими языками, выменем и глазами коровы; разваривал копыта, желудки и почки. Готов был собственную почку пожарить, только бы от этого чёрного и крылатого подальше. Демон ему пообещал душу съесть, если не будет готовить то, что мы от него требуем.

Самое плохое, что в списке оставалось немало очевидных для моего предшественника блюд, о которых тут даже и не слышали, а Кот требовал. И, разумеется, рецептов не было.

Посетителей мы принимали в другом крыле здания, в квартире, которую мне дали как дублирующую, и закамуфлировали под рабочий кабинет. Обстановка была похожа на моё жильё, как одна капля воды на другую. Какие посетители? Целыми днями к нам таскали людей с подозрением на знание нужного нам рецепта, блюда или специи. Пару раз вместо ожидаемого нечто мы получали обычное блюдо, просто название было хитросделанное.

Мы перерыли в поисках блюда «гутывники за сбошками» все доступные источники, пока к нам не привели женщину, лет под сорок на вид, омолодившуюся с очень древнего возраста. Тело у неё было вполне себе молодой женщины, а вот мозги явно не дотягивали. Рецепт был сбивчивый, со странно сочетающимися (хотя и простыми) ингредиентами. Нам проще было заставить сготовить эти мифические гутывники за сбошками. Результат превзошёл все мои ожидания. Мне на стол поставили вареники с грибами, которые жарились вместе с картошкой и луком. Кто из них гутывник, а кто сбошка, дама не помнила, и почему именно «за», тоже не смогла объяснить. Можно сказать, легко отделались. Но так получалось далеко не всегда.

Особенно мне запомнился разговор, когда один из порученцев Кота притащил очень полного мужичка с некрасивым и необразованным лицом. Он был обладателем ценнейшего знания – пробовал одно из тех блюд, которые нам до сих пор не удалось расшифровать: один из вариантов цедного алвона. Ел он его в туристической поездке в жаркой стране. С ним было всё сложно. Кошатина помогала мне как могла, задавая очень правильные вопросы, а мужчина морщил надбровные дуги, выпячивал губу и чесал голову, силясь вспомнить.

Ещё когда их везли на экскурсию, в автобусе бесплатно давали пиво и наливали местные напитки. Целью экскурсии был ужин с ночёвкой в этнической деревне. Воспоминания о познавательной поездке остались весьма смутные. Сразу на въезде в деревню их встречали радостные туземные женщины, украшенные гирляндами цветов. Только на некоторых из них, по чистой случайности, были надеты или трусы, или лифчики, а в руках дамы держали пузатые бутылки местного самогона. Искомое блюдо было закуской в небольшой миске, и подавалось после второй перемены горячего.

Если бы мужичок был шпионом, то всё оказалось бы на порядок легче. Шпион знает, но не говорит, и мне тогда следовало бы только его отдать в лапы пантере и немного подождать. А если человек честно пытается вспомнить? …Из автобуса они уже выходили совсем нетрезвые, и голые девицы, поставив свои бутыли, помогали им добраться до праздничного стола, поддерживая под руки. Потом была пьянка, и закуска после смены второго горячего. Путь к одному из редких умений, разумеется, был завязан на этом запахе. Кот требовал результат, изучая мои доклады, и ни о чём даже слышать не хотел. Ключевые умения вообще не завязывались на простых запахах. Если умение было хорошее, по-настоящему годное – так на пути к нему обязательно присутствовала какая-нибудь дрянь вроде цедного алвона.

Мои владения ширились. У меня была целая коллекция запахов, которую я размещал в лаборатории и у себя в квартире. С обратной стороны от соседней квартиры пантеры мне пробили дырку в стене, объединив обе жилплощади. Моя лаборатория и склад были похожи на избушку сумасшедшей и помешанной на технике Бабы-Яги. Морозильные камеры и холодильники самых последних моделей со стеклянными дверьми были обвешаны вязанками сушёных трав, крыс, ящериц, дохлых птиц и полукопчёной колбасы. Тут было всё. Кучи коробочек, пакетиков – а содержимое холодильников могло заставить содрогнуться самое бесстрашное сердце.

Мороженные та́кос с глазом коровы мирно лежали рядом с трупом обгорелого воробья, соседями которого были небольшая миска с несколькими су́ши, кусок шаурмы и свиная почка. Рядом гордо расположились сосиска и пара коробочек с конским, свиным и крысиным помётом. Имелась и целая коллекция внутренностей разных животных. Многое приходилось перенюхивать по нескольку раз, а хранить быстропортящееся приходилось в холоде. Кошатина имела неограниченное количество поводов поиздеваться.

Несмотря на все трудности, работа шла весьма бодро. Было несколько закрытых умений, к которым мне так и не удалось подобрать ингредиентов, но несколько линеек вполне себе двигались, обещая рано или поздно стать коробочкой, на которой будет написано умение, а внутри будут лежать жемчужины с номерами и последовательностью приёма. Параллельно я пересортировывал жемчужины согласно обкатанным схемам, и следил за работой моих комплектов.

В один из дней ко мне в лабораторию зашёл Кот. Он долго ходил между холодильников, рассматривал пучки неведомых трав и подвешенных за хвосты дохлых птиц и мышей. Затем повернулся и вкрадчивым голосом начал:

– Блохастый, у меня к тебе почти личный разговор.

Что-то мудрит котяра. Он обычно сразу начинает с дела, а тут про какие-то разговоры мурлыкает.

– Сразу говорите, что надо, товарищ Главный конструктор. Вы же знаете, если я смогу, то сделаю.

– Понимаешь, какое дело. В некоторых мирах технология пересадки сознания обкатана до мелочей. Практически все жители получают дополнительные десять-пятнадцать лет жизни, но иногда случаются неприятности. Аварии, катастрофы – всё бывает. В эти аварии попадают и дети. Тогда разум ребёнка пересаживают животному. Не буду о моральных аспектах, но к нам попал такой ребёнок. Они целой семьёй трансплантантов попали. Двое родителей, сестра и он. Все обернулись в заражённых, а он один остался. Чтобы сознание ребёнка удержалось – должен быть рост, движение. Здесь мы все молодые, и тело взрослеть будет слишком медленно, не успеет за развитием сознания. Вариантов других нет – либо он с катушек съедет, либо надо увеличивать массу тела на порядки.

– Это вы про чёрные жемчужины говорите?

– Сейчас не об этом. До того, как родители превратились в заражённых, он их пытался защищать, потом ему пришлось самому спасаться. В этот момент он получил очень большой стресс, и у него проснулись умения бойца ближнего боя и ещё много чего. Классический вариант стрессового набора. Мы комплектами чёрных жемчужин только массу подтянем, чтобы с головой у него всё было в порядке – и всё будет хорошо. Будем из него бойца сильного и могучего выращивать. Он настоящим боевым квазом станет. Если не увеличить массу на порядок, то разум мы не удержим.

– Ну ладно, а я-то здесь при чём?

– При том, что ребёнку нужен воспитатель. Я бы сам взялся, но времени у меня нет, и не будет. Ты сам посмотри.

Виляя хвостом, в комнату зашёл щенок-подросток алабая. Это тот возраст, когда на морде ещё щенячье выражение, но размер уже вполне взрослого пса. Знаю я эту породу отлично. Алабай – это всего один окрас у среднеазиатской овчарки, но именно ему приписывают мощь, недоверчивость, решительность и подозрительность. Огромные себе на уме псы, они всегда будут отличными охранниками для своих.

Котяра лыбился во всю морду.

– Ну как тебе ребёнок?

– Товарищ Кот, я не отказываюсь, но воспитывать бойца я не умею.

– Блохастый, ты не переживай. Кому злить и гонять – у нас есть, а вот по-настоящему хитрована воспитать – с этим у нас проблема оказалась, мне самому с ним заниматься некогда.

– А это кто решил, что я хитрована могу воспитать?

– Вообще-то все решили. Сразу к тебе и твоей подруге Кошатине отправляют, кого не спрошу. Чтобы удержать сознание, в пацане несколько тонн будет, и мне нужно, чтобы он смог в любых обстоятельствах выжить, договориться и свои вопросы решить.

Я направился к щенку, который при моём приближении вновь завилял хвостом. Надо потом будет расспросить, хвост у него сам виляет, или он им управлять научился.

– Ну, здравствуй. Сколько тебе лет, как тебя зовут?

– Десять. Альтау, – ответил мне щенок с сильнейшим акцентом, расплёвывая слюни.

– Вот послушай меня, Альтау. С этого момента самое главное, что ты должен понимать – что для всех, кроме этого города, ты собака. Что бы ни случилось, пока ты не узнал всё вокруг – для всех ты собака. В этом мире так надо. Ты позже поймёшь. Ты можешь быть домашней и дрессированной собакой, но только собакой. Это важно. Залог нашего с тобой выживания, потому что такие как мы – для людей прежде всего страх. Они нас могут убить, потому что боятся. Ты же не хочешь, чтобы тебе сделали больно?

Щенок в ответ помотал мордой. А я пошёл, немного порылся на своём складе мусора, и вернулся через пару минут, держа книгу в лапах.

– А давай-ка мы с тобой почитаем? У меня есть книжка «Волшебник Изумрудного города», там как раз про такую, как ты, говорящую собаку, и про такое, как я, говорящее не пойми что, наверное. А ещё тебе имя надо выбрать новое, а в этой книжке есть одно подходящее. Тебе понравится.