Текст книги "Растерянный континент. В защиту демократии и независимости Европы"

Третьим важным табу в строительстве Европы после демократического дефицита и неолиберализма является НАТО. Несмотря на то, что экономическое сотрудничество всегда было связано с военным сотрудничеством, последнее почти всегда упоминалось отдельно, как если бы они существовали самостоятельно и не имели ничего общего друг с другом. То же самое относится и к области экспертов, советников, академических дисциплин и отбора фактов журналистами, где каждый сектор попадает под контроль различных специалистов. Разъединение скрывает военную составляющую за экономической.

Тем не менее растущее в течение десятилетий влияние НАТО и его воздействие на строительство Европы в целом является важной частью европейского уравнения. И если мы хотим понять, почему современная Европа не может нормально функционировать и в один прекрасный день может развалиться на части, мы должны вывести эту темную сторону на всеобщее обозрение и публично обсудить ее. Отказ Европы от суверенитета и ее вассализация Соединенными Штатами – вопросы, представляющие общественный интерес.

Следует еще раз заявить, что американское господство не связано с некой американской порочностью. Это логическое последствие разницы в силе между Соединенными Штатами и Европой, поскольку она вышла из длившихся тридцать лет гражданских войн. А также результат призывов французов и англичан о помощи к США в 1917-м, 1941-м и в начале холодной войны. Аналогичным образом, первый запрос о расширении НАТО (обычно ограничивавшимся Северной Атлантикой, как гласит его название) возник не из-за американских амбиций, а скорее исходил от Франции, которая хотела интегрировать в НАТО обломки своей колониальной империи в Индокитае и Северной Африке. Что касается господства Соединенных Штатов в военной структуре (эффективное командование войсками альянса и контроль над ядерным щитом и вооружением), то его можно было бы избежать, если бы европейцы действительно захотели и исполнили пожелания генерала де Голля. Совместное или сбалансированное военное командование было бы возможным, как было оговорено между Францией и Великобританией в Дюнкеркском и Брюссельском договорах.

Любой разлад между европейцами был благом для Соединенных Штатов. Европейские страны всегда боялись – как и государства Древней Греции, – что одна из них обгонит остальных. Франция долго была одержима Германией и ни в коем случае не хотела, чтобы та восстановила свое доминирующее положение. С 1815 года Великобритании не давала покоя Россия: британцы считали ее угрозой своим имперским проектам в Азии. Что касается побежденных Германии и Италии, то они хотели восстановить свой суверенитет любой ценой, но не такой высокой, как в 1918 году… Именно эти в высшей степени макиавеллиевские соображения повлияли на создание НАТО и Европейского сообщества гораздо больше, чем романтический энтузиазм по поводу мирной и демократической Европы. Если не принимать во внимание советскую угрозу, то План Шумана и ЕОУС были разработаны как для объединения и координации производства угля и стали, так и для нейтрализации Германии. Это был способ нанести окончательный удар по любым планам военного господства Германии.

Военный альянс преследовал ту же цель, а именно позволить Германии перевооружиться, заставив ее войска служить объединению. Поскольку ни одна европейская страна не могла претендовать на управление штурвалом, и учитывая то, что приоритетом Великобритании была перестройка остатков своей империи в рамках Содружества и сохранение своей стратегии привилегированного союзника Соединенных Штатов, то командование альянсом, естественно, перешло к США[71]71
  До начала 1960-х Великобритания предпочитала развивать отношения со своей бывшей империей и скорее с США, чем с Европой. Известно мнение Черчилля: «Если Британии придется выбирать между Европой и открытым морем, она выберет море». Относительно Соединенных Штатов Европы, которые он, однако, предвидел, то, как он считал, это замечательно для европейцев, но не для Британии: «Мы вместе, но мы не едины». Отказ Великобритании от участия в делах Европы и ее обороне сыграл значительную роль в том, что Европа отступила перед НАТО под эгидой американцев.


[Закрыть], что было хорошо, поскольку они никогда не рассматривали никаких других вариантов.

Захватив власть, Соединенные Штаты, как и ожидалось, навязали свои взгляды союзникам, которые быстро стали им всячески угождать. Только голлистская Франция возражала против гегемонии США и считала, что опека означает для Европы потерю независимости, суверенитета и, следовательно, способности самой решать свою судьбу и возможности сказать свое слово в международных делах. За семьдесят лет единственными эпизодами европейского неповиновения стали решение Шарля де Голля выйти из единой структуры военного командования НАТО в 1966 году и разыграть традиционную карту равновесия блоков Восток – Запад, как это было на последнем этапе холодной войны, и отказ Франции и Германии присоединиться к американскому крестовому походу на Ирак в 2003 году. За этими незначительными исключениями альянс всегда сохранял свой обычный формат и иерархию. А в 2009 году Николя Саркози, подобно блудному сыну, поспешил вернуть Францию в военное лоно альянса.

При этом американская военная гегемония была и остается для Европы источником проблем. Первый важный момент, который можно поставить американцам в вину, это, вероятно, их отказ рассмотреть предложение Михаила Горбачева о создании Общего европейского дома. Шанс был исторический, и Европа его упустила. После развала Советского Союза в начале 90-х было два варианта: либо распустить НАТО, которое утратило цель, либо принять Россию в НАТО. Возникшая в 1985 году концепция российско-европейского примирения сформировалась в течение 1986 года. Она была направлена на создание подлинного партнерства с Западной Европой, разделяя общие принципы свободы, прав человека и политического плюрализма. Это возвращение России в Европу должно было позволить Германии воссоединиться, что было бы возможно в рамках взаимного сотрудничества.

Проект вызвал интерес у ряда западных лидеров, особенно у Франсуа Миттерана, который стремился наполнить его конкретным содержанием и выступал за подписание договоров о разоружении и безопасности, а также об экономическом, научном и технологическом сотрудничестве. По мнению Франсуа Миттерана, проект Общего дома, подкрепленный конкретными действиями, давал шанс построить Великую Европу. Он считал, что панъевропейское единство возможно без ущерба для западноевропейской интеграции или углубления франко-германского партнерства.

В конце 1989 г. Миттеран представил свой проект по европейской конфедерации, призванный в конечном итоге способствовать созданию общеевропейского союза, в котором обновленный СССР, отныне приверженный идеалам демократии и верховенства закона, естественно, нашел бы свое место. Но быстрый распад Восточной Германии и поддержанная США готовность канцлера Гельмута Коля к воссоединению Германии поставили план под угрозу. Горбачев был вынужден отказаться от своего проекта Общеевропейского дома, не получив ничего взамен. Что касается проекта Конфедерации, то он также потерпел неудачу, столкнувшись с враждебностью бывших народных демократий и резкой критикой со стороны американской дипломатии, не желавшей мириться с рождением Большой Европы, в которой она не смогла бы принимать никакого участия[72]72
  Marie-Pierre Rey, “Gorbachev et la ‘Maison commune européenne, une opportunité manqée?“ («Горбачев и Общий европейский дом – упущенная возможность?»), Institut Fraçois Mitterrand, 12 марта 2007 г.


[Закрыть].

Во время обсуждения вопроса об объединении Германии Михаил Горбачев получил, пусть не письменные, а устные, но гарантии. Его заверили, что территория Восточной Германии останется демилитаризованной после ухода советских войск и что бывшие страны Восточного блока не будут вступать в НАТО. Посол США в Москве Джек Мэтлок подтвердил эти обещания несколько раз.

Со стороны Европы интерпретация договора «Два плюс четыре» по воссоединению Германии была противоречивой. Некоторые утверждали, что никаких обещаний подобного рода не было, в то время как другие, например, бывший министр иностранных дел Германии Ганс-Дитрих Геншер, утверждали, что обещание действительно было дано СССР и его президенту[73]73
  Джек Мэтлок, посол США в СССР (1987–1991 гг.): «Мы категорически заверили Горбачева еще во времена существования Советского Союза, что, если объединенная Германия сможет остаться в НАТО, то НАТО не будет перемещаться на восток». Цит. по: M. McGwire, “NATO Expansion: A Policy Error of Historic Importance,” Review of International Studies, vol. 24, n° 1, 1998, pp. 23–42, и International Affairs, vol. 84, № 6, 2008, note 12. Uwe Klussmann, Mathias Scheppp and Klaus Wiegrefe, “Nato’s Eastward Expansion: Did the West Break Its Promise to Moscow?” («асширение НАТО на восток: Запад нарушил свое обещание Москве?»), Der Spiegel, Internet Website, 26 ноября 2009 г.


[Закрыть]. Это побудило некоторых заявить, что оно не может оставаться в силе после распада СССР. Что касается русских, то Евгений Примаков в своих «Воспоминаниях» утверждает, что некоторые лидеры, такие как государственный секретарь Джеймс Бейкер, президент Миттеран, канцлер Коль и премьер-министр Джон Мейджор, также обязались не расширять НАТО на восток, чтобы сохранить стабильность в Европе.

Как бы то ни было, все произошло как раз наоборот. В 1997 году, когда НАТО уже подтвердило свое расширение на восток, в Париже был окончательно подписан Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между НАТО и Российской Федерацией, а в 2002 году был создан Совет Россия – НАТО. Тем временем Польша, Венгрия и Чешская Республика вступили в НАТО в 1999 году, за ними последовали Болгария, три страны Балтии, Румыния, Словакия и Словения в 2004 году, Албания и Хорватия в 2009 году и Черногория в 2017-м. Наконец Северная Македония (бывшая Республика Македония до заключения в 2018 году Преспского соглашения с Грецией об изменении названия) присоединилась в 2020 году, в то время как Босния и Грузия являются кандидатами на вступление, а Украина стучится в двери НАТО после «революции» на Майдане в феврале 2014 года.

Продвижение НАТО к российским границам создало значительное напряжение в отношениях с Москвой, что усугубляется настойчивым желанием США разместить базы противоракетного щита в Румынии, Чешской Республике и Польше, якобы для защиты от любой потенциальной баллистической атаки Ирана… Исследования, проведенные ведущими американскими аналитическими центрами, а также анализ пламенных речей антироссийски настроенного бывшего сенатора Джона Маккейна пролили особый свет на роль НАТО как разъединяющего фактора между Европой и Россией. Не говоря уже о публикациях Збигнева Бжезинского, бывшего советника президента Джимми Картера, который еще в 1997 году черным по белому написал, что «целью Соединенных Штатов является сохранение нашего мирового господства, которое могут гарантировать только глобальное укрепление и стабилизация. А для этого мы должны сокрушить мощь России, разделив ее на три разных страны и отрезать ее от Европы, вытеснив Украину на западную орбиту»[74]74
  Zbigniew Brzezinski, Le Grand Échiquier («Великая шахматная доска»), Paris, Hachette, 1997. См. также: Nils Andersson, André Bellon, Gabriel Galice, Anne-Cécile Robert, “L’Union européenne entre dogmes et doutes. Contribution à quatre mains” («Европейский союз между догмами и сомнениями. Четырехкратный вклад»), Recherches internationales, № 104, July – September 2015, pp. 2–19.


[Закрыть]. Эта программа была мастерски реализована в 2014 году посредством поддержки, оказанной националистическим демонстрантам вице-президентом Джо Байденом, Джоном Маккейном и помощником госсекретаря США по европейским делам Викторией Нуланд[75]75
  «Смена режима в Киеве. Виктория Нуланд признает: США инвестировали 5 млрд долларов США в развитие украинских “демократических институтов”» Video Washington National Press Club, 13 декабря 2013 г.


[Закрыть].

Начиная с 1999 года и Второй чеченской войны страны Западной Европы и США постоянно осуждают Россию. В 2003 году после того, как Россия выступила против войны в Ираке и уступок иракской нефтяной промышленности техасским фирмам, осуждение поднялось на новый уровень, достигнув пика летом 2008 года – после нападения грузинской армии на Южную Осетию в ночь открытия Олимпийских игр в Пекине. В 2014 году осуждение переросло в информационную войну и злобные пропагандистские кампании в поддержку событий на Майдане, а также в шантаж Украины со стороны ЕС и США с целью заставить ее отказаться от экономического партнерства с Россией и сблизиться с Западом.

С начала века тенденция к назначению России в качестве врага Запада лишь усилилась[76]76
  Подробно о формировании антироссийского дискурса в европейских СМИ и истеблишменте см.: Ги Меттан, «Запад-Россия: Тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса», op. cit.


[Закрыть]. Экономические санкции, принимаемые Соединенными Штатами и ЕС с 2014 года, еще больше углубили антипатию и, похоже, исключают всякую надежду на какое-либо примирение между Европой и Россией. Ответственность за это лежит в первую очередь на НАТО, которое постоянно проводит военные учения вместе со странами Балтии, Швецией и Польшей у порога России, чтобы «противостоять российской угрозе».

Таким образом, посредством токсичной игры мер и контрмер Россия – европейская страна, за последние три столетия сыгравшая значительную роль в освобождении Европы от тирании Наполеона и Гитлера, – оказалась изолированной от остальной части континента, отвергнутой и отброшенной в сторону Азии и Китая якобы под предлогом ее евразийства. Эта опасная, если не самоубийственная, игра еще далека от завершения. Благодаря своей культуре, науке, христианским корням, географии и экономике, Россия является европейской страной, однако она больше не является частью Европы, которая при каждом удобном случае хвасталась, что ее границы простираются от Португалии до Урала или от Ванкувера до Владивостока, как предлагала Маргарет Тэтчер…

Европа получила чудовищный парадокс: она отрезает себя от страны, с которой у нее общая территория, чтобы служить интересам державы, с которой у нее тесные связи, но которая находится за океаном в 5000 километров от нее. Эта почти онтологическая ампутация довлеет и будет тяготеть над ее судьбой, пока она существует, какой бы неоправданной ни была. Выбор, противоречащий природе, тем более странен, что после инициативы Миттерана не было предпринято ни одной серьезной попытки его пресечь. При этом ЕС начал переговоры о вступлении с Турцией – державой, чьи культура, религия и население не совсем европейские, а ее право на вступление основывается на том, что она является членом НАТО и была союзницей Великобритании в XIX веке и Германии в 1914–1918 гг.

Если вопрос, может или должна ли Турция вступить в ЕС, является легитимным, то почему бы не вступить России? Ее масштабы, география, история и население сопоставимы с масштабами, географией, историей и населением Турции. 143 миллиона жителей России – это население Германии и Франции вместе взятых. Если экономика России в половину меньше, то ее огромные ресурсы, напротив, стали бы преимуществом для Европы, которая в них остро нуждается. В союзе с Россией Европа могла бы быстро преодолеть отставание, догнать Китай и стать ведущей мировой державой. Возможно, именно в этом и нужно искать истинную причину поддержания НАТО и отчуждения России. Настоящее экономическое, культурное и научное партнерство с Россией означало бы конец гегемонии США в Европе и, вероятно, в мире. Оно затронуло бы слишком многие военные интересы, подтолкнуло бы оппонентов в Польше, странах Балтии и Швеции к радикальным решениям, и затмило бы Германию, Францию и Великобританию.

Западноевропейцы поддались на антироссийский шантаж бывших народных демократий Восточной Европы[77]77
  Например, можно отметить вклад Милана Кундеры в эссенциализацию доставшегося в наследство русского врага в статье «Украденный Запад, или трагедия Центральной Европы» (в журнале Débat, 1983/5, N 27, стр. 3–23), где он упрекает Европу в том, что она бросила страны Восточной Европы, которые придерживаются тех же ценностей, что и Запад, на произвол русского варварства. Похоже, тридцать лет спустя эти страны отреклись от своей культуры и демократических устремлений, чтобы принять «людоедский капитализм, поддерживаемый в основном архаизмами и иррациональными страхами масс», как отметил румынский наблюдатель в швейцарской газете Le Temps (Ruxandra Stoicescu, “L’Occident kidnappé et la trahison de l’Europe – «Украденный Запад и предательство Европы»), blogs. letemps.ch, 2016).


[Закрыть], а также американскому давлению слишком легко, пошатнув всю европейскую конструкцию на непрочном фундаменте. Можно понять, что Восточная Европа, после распада Советского Союза оказавшаяся в вакууме в плане обеспечения безопасности, постаралась найти утешение у Запада и НАТО. Однако, как и при республиканских режимах, военная сфера должна была бы подчиняться гражданской. В принципе, это гражданские лица командуют военными, а не наоборот.

В Европе военные интересы возобладали над гражданскими в ущерб общему благу и республиканскому строю[78]78
  О НАТО и последствиях его разнообразной деятельности в Европе см. Daniele Ganser, Les Guerres illégales de l’OTAN. Une chronique de Cuba jusqu’à la Syrie («Незаконные войны НАТО. Хроника от Кубы до Сирии»), в переводе с нем. Daniel Bénac and Jonas Lismont, Plogastel-Saint-Germain (Finistère, France), Éditions Demi-Lune, 2017; idem: Les Armées secrètes de l’OTAN. Réseaux Stay behind, Opération Gladio et Terrorisme en Europe), Plogastel-Saint-Germain (Finistère, France), Éditions Demi-Lune, 2007, (на англ.: NATO’s Secret Armies: Operation Gladio and Terrorism in Western Europe, [ «Тайные войны НАТО: операция “Гладио” и терроризм в Западной Европе»], Routledge, 2005).


[Закрыть]. Страны Восточной Европы не замедлили понять, что они могут вступить в НАТО, обойдя любые препятствия, какие мог бы выставить Европейский союз. Как Грузия и Украина, они бросились стучать в дверь Соединенных Штатов, которые с радостью (а в некоторых случаях даже по приглашению) распахнули их им навстречу и щедро распределяли субсидии. Так что неудивительно, что их вступление в НАТО предшествовало вступлению в ЕС, как если бы это было необходимым условием. Вообще-то вступление в НАТО должно было бы происходить после вступления в ЕС и, как один из прочих принципов, пройти предварительное обсуждение. Так что растет путаница в отношении суверенитета и независимости Европы, создавая впечатление, будто вступление в Евросоюз требует одобрения США.

Стратегическая зависимость, отданная в распоряжение НАТО, подчеркивает также существующие в Европе противоречия в отношении национальностей и национализма. Европа гордится тем, что положила конец братоубийственным войнам, опустошавшим континент, и это действительно ее величайшее достижение. Особая заслуга ЕС в том, что он нивелировал франко-немецкие и немецко-польские обиды, сделав идеологическую борьбу с провоцирующими войну националистическими настроениями своим девизом или провозгласив ее своим raison d’être (смыслом своего существования, фр.). Однако сегодня факты раскрывают очень неоднозначный дискурс, который варьируется в зависимости от преобладающих интересов. Во всяком случае он не соответствует недавним событиям, где мы снова видим, что заявляемые ценности открыто противоречат реальным действиям.

Самый яркий пример – бывшая Югославия. Когда в начале 1990 года Восточный блок распался, напряженность обострилась. Она уже была значительной в некоторых частях Югославской Федерации, особенно в Словении и Хорватии – бывших владениях Австро-Венгрии, близких к германскому католицизму или протестантизму. А к лету 1990 года словенские и хорватские власти предприняли ряд мер для обретения независимости: референдумы, выборы националистической партии ХДС в Хорватии, новая конституция, которая понизила статус сербов в Хорватии с «государствообразующей нации» до «национального меньшинства». Сербия и Черногория противостояли этим попыткам, поддержав сербские меньшинства и мобилизовав федеральную армию, когда 25 июня 1991 года обе республики провозгласили свою независимость[79]79
  Michel Parenti, Tuer une nation. L’assassinat de la Yougoslavie («Убить нацию. Уничтоженная Югославия»), Paris, Belga, 2014.


[Закрыть].

Не будем сейчас вдаваться в подробности истории распада Югославии. Однако стоит отметить, что Европа мало что сделала для того, чтобы предотвратить распад Югославской Федерации, хотя государство было юридически признано международным сообществом и было важным членом Организации Объединенных Наций. Как лидер неприсоединившихся стран оно на протяжении сорока лет было стабилизирующим фактором на Балканах.

С другой стороны, явная активность некоторых европейских государств в интересах словенских и хорватских националистических требований, которые выражались через их многочисленные диаспоры, была одним из отягчающих факторов войны. Большое влияние, несомненно, имели поддержка Ватиканом хорватов-католиков и откровенная солидарность Германии со своими бывшими протеже (напомним, что Хорватия тесно сотрудничала с нацистской Германией во время Второй мировой войны).

Более того, поскольку раскол давно готовился, уже в 1990 году словенские и хорватские власти предприняли шаги по обеспечению финансовой, кадровой и технической поддержки своих диаспор, широко представленных в Германии и Австрии. В Словении еще за семь месяцев до начала войны была создана секретная альтернативная структура командования территориальных сил (MSNZ), которая должна была вступить в дело в июне 1991 года в момент одностороннего провозглашения независимости. Вот так, несмотря на сдержанность Франции, Германия стала первой страной (за которой последовали Исландия, Швеция и Италия – также бывшая оккупационная держава), признавшей независимую Хорватию в декабре 1991 года вопреки ее коммунистическому прошлому, в то время как Европейское сообщество в целом признало два новых государства 15 января 1992 г.

Югославский конфликт, как известно, должен был принять особо драматичный поворот в Боснии и Герцеговине после провозглашения ее независимости 3 марта 1992 года при поддержке удавшегося, хоть и бойкотированного сербским меньшинством (одна треть населения), референдума. Босния была немедленно, 5 апреля, признана Евросоюзом, в то время как на следующий день должна была начаться сербская блокада Сараева. Затем последовали три года войны и этнических чисток, унесшие жизни 100 000 человек, пока в 1995 году Дейтонские соглашения не положили конец кровопролитию.

Хорватская армия Франьо Туджмана, подготовленная частным американским предприятием наемников (Military Professional Resources Inc.), воспользовалась бомбардировками НАТО сербских вооруженных сил, чтобы оккупировать Краину, что привело к этнической чистке Краины и отъезду 200 000 сербских беженцев. 15 лет спустя Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии осудил сербских лидеров, но оправдал хорватов, в то время как, несмотря на факты и их принадлежность к террористическому движению Аль-Каида[80]80
  Аль-Каида – одна из самых крупных ультрарадикальных международных террористических организаций (ее деятельность запрещена на территории Российской Федерации).


[Закрыть], лагеря боснийских мусульман продолжали отрицать причастность боевиков исламского джихада[81]81
  Gordan Malic, “Terrorisme. En Bosnie, sur les traces d’Al-Qaida” («Терроирзм. В Боснии, по стопам “Аль-Каиды”», 17 May 2011 in Jutarnji List, Zagreb и в Courrier international (www.courrierinternational.com). См. Также: Jürgen Elsässer, La RFA dans la guerre au Kosovo. Chronique d’une manipulation («ФРГ на войне в Косове. Хроника манипулирования», Paris, L’Harmattan, 2003 idem: Comment le djihad est arrivé en Europe («Как джихад пришел в Европу»), Vevey (Switzerland), Éditions Xenia, 2006.


[Закрыть].

Конфликт возобновился четыре года спустя в Косове. На этот раз НАТО осуществляло прямое командование в нарушение Устава ООН.

23 сентября 1998 года Совет Безопасности Организации Объединенных Наций проголосовал за резолюцию 1199, в которой предусматривалось: применить эмбарго на поставки оружия, прекратить все действия сил безопасности, санкционировать миссию Европейского сообщества по контролю, содействовать безопасному возвращению беженцев и установить график возобновления переговоров между воюющими сторонами на территории, остававшейся сербской провинцией. 13 октября НАТО направило ультиматум сербской стороне, потребовав отвода ее вооруженных сил и начала переговоров с албанской стороной. Таким образом, именно НАТО взяло на себя инициативу, вопреки статьям 16 и 17 резолюции 1199, в которых говорится, что Совет Безопасности отвечает за наблюдение на местах. Но были и расхождения. Российская сторона объявила о своем намерении наложить вето на новую резолюцию, которая выражала поддержку вооруженного вмешательства в дела сербской стороны.

Американские неоконсерваторы мобилизовали свои силы для того, чтобы НАТО одержало верх над ООН, и 30 января 1999 г. Совет НАТО уполномочил своего генерального секретаря начать военные действия. 10 июня, после окончания кампании бомбардировок, Совет Безопасности проголосовал за резолюцию 1244, которая предусматривала отправку международных гражданских и военных сил в Косово под эгидой Организации Объединенных Наций.

Вслед за напряженностью и преследованиями 1980-х конфликт на местах разразился в 1996 году с созданием Армии освобождения Косова (ОАК), которая развязала кампанию насилия, включая убийство сербских лидеров, полицейских и пограничников, а также албанцев, сотрудничавших с Белградом.

Сербы ответили радикальными полицейскими и военными контрмерами. Переломный момент наступил в марте 1997 года, когда албанское правительство рухнуло из-за обвала косовских финансовых пирамид: арсеналы были разграблены, оружие попало в руки ОАК.

В течение 1998 года появились новые обвинения в межобщинных массовых убийствах. Американская неправительственная организация Human Rights Watch утверждала, что сербские войска изгнали из Косова сотни тысяч албанцев. Слухи о крупномасштабном плане по этнической чистке в Косове («Операция подкова», как ее называли, на самом деле была сфабрикована Министерством обороны Германии) распространялись в западных СМИ вместе с фотографиями мнимой расправы в деревне Рачак. Все эти слухи оказались беспочвенными, но это раскрылось только после того, как они послужили предлогом для военной интервенции НАТО.

Весной 1999 года президент Сербии Слободан Милошевич согласился на наблюдателей ОБСЕ (Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе) и Европейского сообщества, но отказал эмиссарам НАТО на том основании, что они не были беспристрастны. НАТО воспользовался этим отказом как предлогом для начала кампании воздушных бомбардировок (операция «Союзные силы») 24 марта 1999 года. Генерал Уэсли Кларк руководил операциями из Верховного штаба союзных сил в Европе. Предполагалось, что налет будет символическим и продлится три или четыре дня, чтобы заставить Белград вернуться за стол переговоров, как это было в случае с Боснией и Герцеговиной. Но бомбардировки продолжались семьдесят восемь дней, в ходе которых было нанесено не менее 58 574 авиаударов, включая «случайную» бомбардировку генерального штаба сербской армии, китайского посольства и студии радио и телевидения в Белграде 23 апреля 1999 года, в результате чего 16 человек погибли и 16 получили ранения…

По данным Международного комитета Красного Креста, в июне 2000 года 3368 гражданских лиц (2500 албанцев, 400 сербов и 100 цыган) числились без вести пропавшими через год после окончания конфликта, в то время как 13 472 человека были убиты в период с января 1998 года по декабрь 2000 года. В свою очередь, Союзная Республика Югославия насчитала от 1200 до 5700 жертв бомбардировок НАТО. Эти цифры оспариваются по сей день. В 2017 году приостановка действия международного права побудила Сербскую группу подать иск в суды каждой страны, которая бомбила Косово и четыре объекта на юге Сербии без правового обоснования и в нарушение статей 5 и 6 устава НАТО, согласно которым Организация является оборонительной, а не наступательной структурой. Группа надеется собрать доказательства того, что использование кассетных бомб и бомб с обедненным ураном, а также бомбардировки химических и нефтехимических заводов оказали серьезное влияние на здоровье гражданского населения.