Текст книги "Растерянный континент. В защиту демократии и независимости Европы"

Они продолжали чеканить деньги, но эти деньги везде были одинаковыми, кроме определенных символов и букв, указывавших город, в котором чеканились монеты (в этом отношении евро не представляет собой ничего нового!). Во главе федерального правительства стоял стратег, избираемый собранием ахейцев на один год. После годичного перерыва он мог переизбраться на этот пост. Его помощниками были секретарь, казначей и гиппарх (начальник конницы), которые также избирались. С десятью магистратами (дамиургами), которые были постоянными представителями города, эти магистраты составляли Исполнительный Совет конфедерации. Стоит отметить, что интеграция греческих конфедераций была более развита, чем в современной Европе, поскольку распространялась и на армию, в то время как сегодня оборона доверена отдельной организации, НАТО, возглавляемой иностранной державой.

Итак, с ослаблением экономического бума, вызванного завоеваниями Александра, социально-экономическое положение метрополии продолжало медленно, но верно ухудшаться. Эмиграция и депопуляция ощущались в сельской местности, где «крупные землевладения, которые демократическим институтам удалось ликвидировать, были восстановлены. Этот режим принес с собой недуги, которые были ему присущи во все времена античности»[29]29
  Jean Hatzfeld, Histoire de la Grèce ancienne («История Древней Греции»), Paris, Payot, 1931, pp. 370–371.


[Закрыть]. Другими словами, наблюдалась стагнация или даже снижение производства, чему способствовало отсутствие стимула для внедрения инноваций и повышения производительности ввиду массового использования подневольного труда в основных секторах экономики.

Ответная реакция на новые политические и социальные условия наблюдалась также в промышленности, искусстве и ремеслах, в то время как появились финансовый и коммерческий «капитализм» и очень богатая элита, вероятно, составлявшая преданную клиентуру (HNWI или High Net Wealth Individuals – состоятельные частные лица, как ее называют современные банкиры). Процветало только судоходство, что подтверждает величайший «супертанкер» того времени «Сиракузия» – 5000-тонный корабль, построенный тираном Гиероном для транспортировки товаров с Сицилии в Александрию в любое время года.

О том, как был организован и действовал Этолийский союз, известно меньше, но он, несомненно, был основан на тех же принципах. Отличалась только его внешняя политика, которую определяла географическая близость к Италии и римлянам: этолийцы почти всегда предпочитали стратегический союз с римлянами против других этнических греков, ахейцев или македонян. Возникали и другие союзы (Беотийский и Аркадский), но они были недолговечны.

Экономический и политический упадок и не прекращавшиеся войны одних союзов с другими, которые чередовались союзами с Египтом, Селевкидами или македонянами, а вскоре и с римлянами, оказались фатальными для европейской части Греции. Сначала, с 280 г. до конца второй Пунической войны в 212 г., эти столкновения были ограничены эллинской территорией. Они были внутригреческими, при этом европейские греки были объединены с восточными греками. Но с возвышением римлян, которые уничтожили Этрусское царство в начале III века до н. э. и вскоре устремились к Южной Италии и Сицилии, находившимся под греческим и карфагенским влиянием, греческие союзы не замедлили перейти на сторону Рима. К 266 г. Рим в целом уже подчинил себе греческие города и провинции Южной Италии. В 264 г. он начал в войну с Карфагеном, спровоцировав первую Пуническую войну, которая закончилась в 241 г. договором, поставившим Карфаген в невыгодное положение и сделавшим Рим морской державой. После нескольких неудач римляне, чья сила заключалась в первую очередь в армии, приобрели флот, который очень быстро стал соперничать с флотом Карфагена и Греции.

Вняв призыву торговых городов Южной Италии, подвергавшихся нападениям иллирийских пиратов, Рим вмешался в события в Адриатике и в Иллирии, закрепившись на Балканском полуострове и представляя себя защитником греческих городов Эпира. В 218 г. возобновилась Пуническая война. Во время войны македоняне объединились с карфагенянами в надежде ослабить влияние соседней римской Иллирии. В ответ Рим заключил союз с этолийцами и опустошил несколько греческих островов и городов на Эгине и Пелопоннесе, тем самым открыв путь вмешательству Рима в дела Греции.

Однако первый греко-римский конфликт закончился миром с Македонией. Рим сохранил свои привилегии в Иллирии, а Иллирия открыла порты македонским торговцам. Тем не менее вторжение «варваров с Запада» потрясло греков последствиями разрушений, произведенных римской армией. Это пробудило их национальное чувство и открыло дискуссию о необходимости сохранения греческой «идентичности», цивилизации и свободы перед лицом захватчика. Но греки были неспособны создать единую крупную конфедерацию, что, наряду с их природной склонностью к разобщенности, вполне отвечало интересам Рима.

Вторая Пуническая война закончилась в 201 г. сокрушительным поражением карфагенян, что невероятно подняло авторитет Рима, который стал господствующей державой западного Сердиземноморья. В 200 г. римляне, союзники Аттала, царя Пергама и противника Македонии, воспользовались возможностью, чтобы напасть на последнюю[30]30
  Двойственное (двуличное) отношение римлян по отношению к грекам очевидно так же, как позднее – американцев по отношению к Европе. Их нежелание вмешиваться объясняется скорее их положением, чем какой-нибудь антиимпериалистической стеснительностью. В Риме, как сегодня в Вашингтоне или Брюсселе, знали, как вынудить народ принимать неприемлемые законы или вести завоевательные войны. «Предложение закона относительно II Македонской войны 199 г. до н. э. было отклонено практически всеми центуриями первых народных собраний, которым он был представлен. Нет сомнений: измученные долгой и тяжелой предыдущей войной, обессиленные от опасностей и истощения люди спонтанно проголосовали так, как проголосовали <…>. Возмущенные римские сенаторы лично призывали консула созвать собрание еще раз, чтобы предостеречь народ от самоуспокоения и заставить его понять, насколько пагубно и позорно откладывать войну. Консул произнес великолепную речь, ссылаясь на богов и предзнаменования, после этой речи людей вынудили голосовать, и они одобрили законопроект». Эту цитату из «Истории от основания города» древнеримского историка Тита Ливия приводит Дэвид Энгельс в Le Déclin. La crise de l’Union europenne et la chute de la Republique romaine, analogies historiques, Paris, L’Artilleur, 2003, p.168.


[Закрыть]. В грандиозной битве при Киноскефалах в 197 г. знаменитая непобедимая македонская фаланга впервые отступила перед римскими легионами. Македония была вынуждена смириться с заключением невыгодного мира, который исключал ее из греческих дел. Фламинин, римский консул, предусмотрительно провозгласил неограниченную свободу греческих городов и государств под управлением Македонии, при этом Рим выводил войска из Греции… по крайней мере, на словах! Таким образом Рим поддержал Ахейский союз во вред его этолийским союзникам. Все греческие города начали совершать паломничество в Рим, стремясь получить от сената преимущества и привилегии за счет других греческих городов. Историк Полибий очень хорошо описывает, как посольства из европейской Греции и эллинистических монархий пытались добиться выгодных уступок у римлян, которым оставалось лишь выступить в роли арбитров и сделать выбор. То же можно наблюдать сегодня, когда европейские президенты и премьер-министры спешат в Вашингтон, чтобы заключить военный союз, получить новейшие истребители или выгодное торговое соглашение.

В 191 г. до н. э. конфликт возобновился, на этот раз по инициативе Македонии. Предполагалось сразиться с войсками Антиоха, царя Селевкидов, у которого были свои планы на Грецию. Война закончилась в 188 г. поражением Антиоха и восстановлением греческих свобод, а также прочным союзом между Римом и Пергамским царством. Менее чем за сорок лет римляне не только обосновались в Иллирии, но и окончательно закрепились в Малой Азии.

В принципе, Рим должен был покинуть греческие территории, но на самом деле у него были твердые намерения управлять внешней политикой греческих государств, что однозначно нарушало их суверенитет. Так что возвращенная свобода была условной и де-факто устанавливала господство, чем многие греки были очень недовольны. Родосцев, которые были союзниками Рима, возмутило то, что римляне оказывали поддержку их противнику, Ликии, в то время как Персей, новый македонский царь, поднял факел борьбы за независимость Греции от римских захватчиков, чем встревожил своих традиционных греческих соперников. Шествие послов возобновилось, и Рим, не теряя времени, воспользовался случаем, чтобы начать новую войну против Македонии, разгромив ее в 168 году.

На этот раз Рим выдвинул драконовские условия: Македония и Эпир были полностью разоружены, крупные города разрушены, было запрещено разрабатывать золотые и серебряные рудники, и десятки тысяч ахейских патриотов, союзников Македонии, включая историка Полибия, были высланы в Рим. Родос за свое неповиновение заплатил высокую цену: в 167 г. римляне построили на острове свободный порт Делос, лишив Родос таможенных доходов и превратив его во второсортную торговую и военно-морскую державу.

Греки слишком поздно поняли, какие катастрофические для них последствия повлечет за собой новое поражение. Они отреагировали последним всплеском патриотизма в знак солидарности с высланными и царем Персеем, который умер в римской тюрьме. Но в 146 г. Карфаген был окончательно завоеван и разрушен. Вскоре та же участь постигла Грецию: Македония стала римской провинцией под контролем претора, который де-факто управлял всей европейской частью Греции.

Греция прекратила свое существование как независимый политический субъект.

Только эллинизм пережил римскую опеку. Если бы он лишился своей творческой силы, если бы поэзия, красноречие и философия угасли навсегда, он продолжал бы существовать благодаря риторам, профессорам философии и тем, кто распространял великие мысли античности. Победители присвоили знания и ценности побежденных. И мы должны поставить римским захватчикам в заслугу то, что они сохранили греческую культуру и передали ее потомкам.

Этот краткий обзор истории Древней Греции напоминает траекторию современной Европы. Обе пережили:

• эпоху расцвета и распространения прекрасной цивилизации, основанной на индивидууме и принципе независимого города (нации);

• бедствия Великой гражданской войны, включая духовный кризис и утрату ключевых позиций как победителями, так и побежденными;

• приход к власти внешних периферийных государств, что привело к «глобализации» торговли и концентрации богатства, что в свою очередь вызвало новые конфликты;

• господство, за которым последовало окончательное завоевание центрального очага цивилизации внешними силами, в конечном счете развернувшими борьбу друг с другом в интересах гегемонии монополистской сверхдержавы.

В случае Греции это был Рим против Македонии, в случае Европы – Соединенные Штаты Америки против СССР.

В заключение этой главы, чтобы вернуться к нашей теме (способности современной Европы продолжать творить историю, а Европейского союза – выполнить эту миссию), вероятно, наиболее уместны последние слова эллиниста Жана Хацфельда, написанные в 1931 году: «Можно задаться вопросом, стоит ли сегодня культурному человеку заниматься политической историей маленького народа, экономическое развитие которого отличалось от нашего, который никогда не достигал устойчивой формы политики и чье существование было не более чем затяжным конфликтом между завистливыми городами и недолговечными государствами. И определенно есть что-то разочаровывающее в том, что греки так близко и так часто подходили к организации, которая могла бы позволить им основать огромное и прочное государство, но так и не сумели довести дело до конца. Но сначала, возможно, стоит признать эти начинания, поискать причину этих неудач, сказать себе, что все, чего не хватало Афинам в V веке, это – большей заботы о публичном образовании и честного применения принципа представительства союзных городов. Что касается Ахейского союза, то лучшего военного законодательства и немного больше гражданского духа было бы достаточно, чтобы изменить судьбы греческого мира.

Но что еще более поражает в истории Греции, это открытие политических форм и тенденций, с которыми мы знакомы. Внутри государств существовала царская власть, аристократия по рождению или по богатству и демократии с разнообразными нюансами. В отношениях между государствами мы видели горячий национализм, решительный и неуклюжий империализм, осуществленную на несколько лет мечту о завоевании и организации мира, федерализм, который мог бы обеспечить благосостояние Греции, если бы был соответственно развит, и наконец дух космополитизма и человеческого братства (будь он даже ограничен высшим классом граждан).

Поразительно видеть борьбу этих тенденций и форм в народе, который был очень близок нам интеллектуально, что проявляется удивительно ясно и на невероятно коротком отрезке пути, ибо мы находим их в нашей современной Европе, и будущее нашей цивилизации, несомненно, зависит от исхода этого конфликта.

Нельзя не согласиться с тем, что этот текст о гибели Древней Греции, написанный девяносто лет назад, звучит чрезвычайно актуально для сегодняшней Европы…

Глава 4. Два сценария для увядающего континента

Смелость означает искать правду и говорить ее.

Жан Гарригес

Поскольку человек без памяти – это человек без жизни, то народ без памяти – это народ без будущего.

Фердинанд Фош

На данном этапе наших исторических заметок мы видим два возможных сценария развития событий, два прогноза, какой может быть Европа завтрашнего дня: римско-германской или греческой.

Первый вариант развития событий исходит из эволюции Священной Римской империи германской нации. За ее основанием последовал период экономической и территориальной экспансии, затем наступила стагнация, которая привела к длительному этапу политического ослабления, сокращения территорий и угасания институтов, полному реформ, направленных на выживание в целом.

Этот сценарий вполне соответствует развитию Европейского союза с конца 40-х годов, когда были заключены первые экономические договоры и основано НАТО. После создания ЕС происходило непрерывное экономическое и территориальное расширение: учреждение Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) из шести государств-основателей в 1951 году, Европейского экономического сообщества и Сообщества по атомной энергии в 1957 году; рост за счет вступления девяти стран-членов: Соединенного Королевства, Ирландии и Дании в 1963 году, Греции в 1981-м, стран Южной Европы (Испания и Португалия) в 1986-м, Австрии, Финляндии и Швеции в 1995-м. Территориальное укрупнение ускорилось после введения евро в 2002 году и внезапного прибавления десяти новых государств в 2004 году, затем присоединились Болгария и Румыния (в 2007 году) и наконец Хорватия в 2013 году. Другие страны, особенно на Балканах, представили свои кандидатуры, и даже с Турцией начались переговоры.

Но в 2010–2016 гг. это разрастание резко прекратилось. Глобальный кризис 2008 года вызвал финансовый кризис, евро и Греция с ее крупной задолженностью оказались под давлением, при этом Великобритания решила покинуть Евросоюз после референдума 2016 года. Стоит отметить, что НАТО, чья миссия с момента создания в 1949 году изначально ограничивалась защитой Северной Атлантики, стало стремительно расширять свое военное вмешательство, пока не сбавило обороты и не увязло в бесконечной войне в Афганистане.

В то же время европейские институты, как мы увидим ниже, прошли через ряд напряженных, сложных и затяжных процессов преобразования, которым не позавидовали бы даже непростые институты Священной Римской империи германской нации. Действительно, за три десятилетия объединенная Европа была превращена в бюрократического монстра, ставшего даже более запутанным, чем Священная империя после XVI века. И если ее достижения заслуживают похвалы, то ее эффективность и особенно устойчивость не внушают доверия. В любом случае появление трещин, которые наблюдаются с 2010 года, вызывает серьезные сомнения. Брексит, вступающий в силу с 2021 года, а также протестные акции, участившиеся в некоторых странах Восточной Европы – Венгрии, Польше или Италии до 2019 года, – приводят к мысли, что Европа уже вступила в фазу сжатия и начала отступать к своему франко-германскому ядру. Этот отход очень напоминает ретираду Священной империи, когда она переключилась на германское пространство.

Интересно, что это ощущение повтора усиливается экономической «сателлизацией» Франции и постоянным ростом могущества Германии. Если этот сценарий действительно осуществится, то единственный вопрос будет заключаться в том, как долго продлится этот период, прежде чем Европейский союз полностью подчинится германскому влиянию вплоть до разрыва с теми, кто откажется от такого варианта.

Второй сценарий столь же пессимистичен по своим последствиям – это полное и окончательное поглощение более крупной и сильной державой: Американская республика поглощает современную Европу по аналогии с тем, как Римская республика поглотила Грецию. История, возможно, и не повторяется, но имеет жестокую тенденцию сервировать похожее блюдо…

История Греции и Европы – копии друг друга: после безликого периода зарождения наступает этап экономических инноваций и интеллектуального творчества, сопряженный с расширением территории, что приводит к захвату соседних империй. Благодаря победам поток богатства устремляется в метрополию, которая достигает пика своего развития. Ее социальные и политические структуры преобразуются, создавая внутренние противоречия, которые в конечном счете приводят к гражданской войне.

После короткого восстановительного периода начинается упадок с чередующимися этапами процветания и спада. Ядро постепенно теряет творческие силы, демократия увядает и слабеет, неравенство растет, олигархия берет верх, в то время как прежние периферии искрятся и сияют. Растущее внешнее вмешательство в конечном счете уничтожает старую метрополию, которая теряет политическую независимость, жизнеспособную продуктивность и творческую энергию.

Древняя Греция сначала потеряла свободу и независимость под натиском Македонии – соседней полугреческой державы, а затем была завоевана и оказалась во власти римлян. Порабощение проходило в четыре последовательных этапа, главным образом в период с 215-го по 146 г. до н. э., по неизменной схеме. Македония и ее греческие союзники воевали с другой греческой коалицией, которая призвала римлян на помощь. По расчету или благодаря опыту римляне вмешались, хоть и создавалось впечатление, что сделано это почти неохотно. Они воспользовались ситуацией, чтобы влезть в дела Греции, но в конце войны ушли, сделав вид, что их единственное желание – обеспечить собственную безопасность, которой угрожали тогдашние империи зла, то есть карфагеняне и Селевкиды, которым позже будут соответствовать сербы, талибы[31]31
  Члены террористической организации Талибан, деятельность которой запрещена в Российской Федерации.


[Закрыть], иракские и сирийские баасисты по отношению к американцам.

Однако во время Первой Македонской войны римляне вошли в Иллирию якобы для борьбы с пиратами. Во время Второй войны они открыто обосновались в Пергаме (Малая Азия) под предлогом защиты своих союзников. Начиная с Третьей войны, безрассудно начатой македонским царем Персеем, они даже не потрудились оправдаться: Персей был побежден, а Македония разделена на четыре республики под управлением марионеток, работавших на Рим. Четвертая и последняя война (148–146 гг.) закончилась распадом Македонии и превращением Греции в римскую провинцию, подконтрольную размещенным там легионам.

Не напоминает ли этот сценарий развитие двух фаз Великой европейской войны? По просьбе некоторых европейцев Соединенные Штаты впервые вмешались в конфликт в 1917 году, заявив, что вынуждены сделать это, действуя в целях самообороны, и будто бы ни в коей мере не желая ввязываться в европейские ссоры (хотя получали огромную прибыль, экспортируя оружие и товары в воюющую Европу).

В 1918–1919 гг. в порыве щедрости они предложили программу мира («Четырнадцать пунктов» Вильсона и создание Лиги Наций), от которой вскоре дистанцировались во имя изоляционизма и невмешательства, хотя продолжали внимательно следить за Европой – только чтобы убедиться, что им вернут огромные суммы, которые они одолжили своим союзникам…

Когда разразилась Вторая мировая война, история, казалось, повторилась. Поначалу Соединенные Штаты, похоже, не были заинтересованы в конфликте (хотя их промышленность работала полным ходом), который к тому же был развязан по вине самих европейцев одним из их самых безумных тиранов, Адольфом Гитлером. США вмешались в дела Европы осторожно, как римляне в прежние века, не ранее июля 1943 года, спустя долгое время после нападения японцев на Перл-Харбор. И терпеливо ждали до 6 июня 1944 года, когда война с нацистской Германией была на стадии победы Советского Союза, чтобы высадиться в Нормандии и нанести удар по уже крайне ослабленному противнику.

Как только война была выиграна, американцы, подобно римлянам в Греции, не покинули Европу. Они разместили там свои войска и создали десятки военных баз под предлогом защиты европейцев от нового врага, куда более страшного, чем прежний, – их бывшего союзника, СССР.

Кто-то опять может возразить, что никакого сравнения быть не может, ничто не осталось таким, каким было в древние времена, что в эпоху цифровой революции и глобальной мобильности любое сравнение теряет смысл. А атлантисты утверждают (игнорируя при этом решающий вклад СССР!), что Соединенные Штаты дважды спасли европейцев от самоубийственных катастроф.

Подобные утверждения могут быть верны, но они ни в коей мере не меняют общей картины. Полотно истории Европы XX века ничем не отличается от истории Древней Греции, пронизанной гражданскими войнами, призывами о помощи извне, интервенциями и «доброжелательными» оккупациями на благо покоренных народов…