Текст книги "Казаки-арии. Из Руси в Индию"

Выясняется далее, что прежнее единство многих обычаев Руси-Орды и ариев=юриев, колонизировавших Индию, коренится иногда довольно глубоко. На уровне, который сегодня уже не осознается, поскольку стал привычным. О подобных обычаях мы уже не задумываемся, поскольку они стали для нас автоматическими.

Речь пойдет о понятии правой и левой стороны. Оказывается, и в Руси-Орде и в средневековой арийской Индии был принят следующий ОДИН И ТОТ ЖЕ обычай. На Руси он частично сохранился и сегодня.

«Обойдя слева направо (pradakşinam krtva), т. е. совершив древний обряд, который служит у индейцев для выражения глубокого почтения. При обходе слева направо (pradakşina) сам обходящий всегда бывает обращен ПРАВОЙ стороною к тому, вокруг которого совершается обход, чтобы открыто показать свои добрые намерения» [82], с. 167.

«Отсюда в представлении индийцев правая сторона стала считаться благоприятной, сулящей счастье» [81], с. 505.

И далее: <<Почитаемого ЖИВОГО человека нужно обходить СПРАВА (прадакшина); МЕРТВОМУ же выражается почтение обходом СЛЕВА. Таким образом совершается движение «посолонь» или в обратном направлении, что имеет значение в магических ритуалах; первое совершается при инвокациях, второе – при заклинаниях>> [77], т. 8, с. 13. Более того, в древней Индии «ОБХОД ЖИВОГО ЧЕЛОВЕКА СЛЕВА ЕСТЬ ВЫРАЖЕНИЕ НЕУВАЖЕНИЯ» [78], с. 267. <<Слева – обходят покойника (ср. «Махабхарата», XI, 23, 40; в IV вып.), а чтимого живого человека – справа>> [78], с. 267.

В санскрите имеется даже специальное слово <<ПРАДАКШИНА – «идущий направо»; ритуальный обход СПРАВА со сложенными руками почетного лица или священного предмета>> [78], с. 309–310.

И далее: <<НАСКОЛЬКО ПРОЧНЫ ЭТИ ТРАДИЦИИ, свидетельствует исторический факт страстной защиты (на Руси – Авт.) староверами ДРЕВНЕГО обычая выхода из южных врат во время литургии («посолонь»), тогда как Никон ввел новшество: выход из северных врат>> [77], т. 8, с. 13.

По ходу дела снова и снова заметим, что события эпохи Никона в большой степени искажены романовскими историками. Не исключено, что часть своих реформаторских, в основном западно-европейских, нововведений Романовы исподтишка переложили потом на патриарха Никона, специально запутав события той бурной эпохи, дабы снять с себя ответственность. Однако сейчас мы не будем на этом останавливаться и сосредоточим внимание на самой сути понятия «правое-левое».

На Руси и в Европе до сих пор сохраняется след описанного обычая. Здороваясь, мы подаем ПРАВУЮ руку, как бы показывая, что в ней нет оружия и тем самым приближаемся к человеку своей правой стороной, обходя его слева направо, по часовой стрелке. Также не ожидая ответного удара от него.

А вот на улице, на дорогах, ситуация совсем другая. Недаром у нас, да и во многих странах Европы на дорогах принято так называемое ПРАВОСТОРОННЕЕ движение. Почему сложилась такая практика? Скорее всего, обычай возник в ту эпоху, когда встреча на дороге с незнакомым человеком грозила повышенной опасностью. Двое идут по дороге навстречу друг другу. Спрашивается, с какой стороны обойти встречного? Своей правой или своей левой стороной? Определяющим фактором здесь было то, что ЩИТ обычно носили в левой руке, а меч – в ПРАВОЙ. Для большинства населения именно правая рука чисто физиологически была более удобна для орудования подвижным мечом. А левая рука, как «менее податливая», не столь ловкая, более пригодна для прикрытия тела щитом слева. При этом левая рука должна двигаться меньше, чем правая. Так и сложился обычай «настороженного» ПРАВОСТОРОННЕГО ДВИЖЕНИЯ по дороге. На всякий случай, лучше обойти встречного своей левой стороной, чем правой. А вдруг он неожиданно ударит. Тогда можно успеть левой рукой подставить щит, лишь слегка приподняв его, а правой в это время нанести размашистый ответный удар, рис. 1.147.

Рис. 1.147. Правостороннее движение на дороге, удобное для обоих путников, идущих навстречу друг другу.

Из тех же соображений в большинстве средневековых оборонительных башен внутренние, круто завивающиеся, винтовые лестницы, чаще всего делались закрученными так, чтобы при движении защитника башни сверху вниз лестница поворачивала от него СПРАВА НАЛЕВО и вниз, то есть против часовой стрелки, рис. 1.148. Та же лестница при подъеме по ней нападающего снизу поворачивает для него СЛЕВА НАПРАВО и вверх, по часовой стрелке. Все понятно. Так строили специально, чтобы находящимся наверху защитникам башни было сподручнее рубить напирающего снизу врага именно ПРАВОЙ РУКОЙ, более подходящей для рукопашного боя. При такой конструкции винтовой лестницы ее изгиб очевидно способствует размаху меча защитника именно справа, а также стрельбе из мушкета с правой руки, рис. 1.148. И, напротив, очень мешает удару мечом справа для нападающего воина, вынужденного подниматься снизу. Весьма неудобно наносить удары в таком положении или стрелять с правой руки, когда близкие стены поднимающегося винтового прохода, поворачивающего слева направо, мешают правому размаху «нападающего меча». Совершенно ясно, что здесь строители башни реализовали ТО ЖЕ САМОЕ ПРАВИЛО ПРАВОСТОРОННЕГО ДВИЖЕНИЯ, удобное для ее защитников. Такие лестницы естественно назвать «правосторонними». Воин, спускающийся сверху и рубящий или стреляющий на такой лестнице сверху внизу, как бы обходит СПРАВА движущегося ему навстречу снизу противника. Это была удобная «правосторонняя оборона».

Рис. 1.148. Правосторонняя винтовая лестница в оборонительной башне. Удобна для защитников и неудобна для нападающих, поднимающихся снизу. Стрелка показывает удобное для защитника направление движения (вниз).

Надо сказать, что в старинных сооружениях, да и в современных, встречаются как правосторонние винтовые лестницы, так и левосторонние. То есть такие, где при подъеме вверх лестница поворачивает справа налево. Спрашивается: почему? Причины могли быть разными. Не исключено, что могли учитываться и следующие соображения (на которых мы, естественно, не настаиваем). Если башня возводилась для защиты засевшего в ней воинского гарнизона или обороняющихся жителей средневекового города, то винтовую лестницу, конечно, желательно делать правосторонней, то есть спускающейся сверху против часовой стрелки. Точно так же должны быть устроены лестницы и в царских дворцах, поскольку царь должен находиться под надежной защитой. Будучи осажденным во время какого-либо бунта или войны, следует иметь удобные правосторонние винтовые лестницы для обороны изнутри.

Но имперские архитекторы возводят не только дворцы для царя и его приближенных. Они строят здания и для простых жителей города, поселяющихся вокруг царской резиденции. А что если в городе вспыхнет бунт и царским войскам будет отдан приказ силой подавить мятеж в столице? Придется как-то «выкуривать» засевших в своих домах и башнях мятежников. Возможно, иногда предусматривали и такую возможность. И делали некоторые башни так, чтобы их не слишком трудно было захватить снаружи. Устраивали в них левосторонние винтовые лестницы, рис. 1.149.

Рис. 1.149. Левосторонняя винтовая лестница в оборонительной башне, Такая лестница удобна для нападающих, поднимающихся снизу, но неудобна для защитников. Стрелка слева показывает неудобное в данном случае направление движения защитника (вниз), Стрелка справа – удобное (в данном случае) направление движения нападающего (вверх).

Но вернемся к движению по дорогам. Вероятно, сначала в Руси-Орде, а потом и вообще на территории всей Великой = «Монгольской» Империи исторически сложился обычай «настороженного» ПРАВОСТОРОННЕГО движения. Опирающийся в итоге, повторим, на врожденную физиологию человека. Согласно которой, большинство населения земли являются правшами, а не левшами.

Может быть, по той же причине и гроб мертвого человека при отпевании в церкви арии=юрии «настороженно» обходили своей ЛЕВОЙ стороной. То есть, против часовой стрелки. Древние корни обычая вполне ясны. Ведь смерть страшит, живые инстинктивно опасаются мертвеца, боятся его, ожидая разящего удара смерти. Он как бы источник опасности. Потом о первопричине ритуала забыли, и его стали воспринимать как «ветхую давность». Поскольку так было заведено издавна, изначально.

Не исключено, что отсюда произошло и представление о ПРАВОМ как о чем-то правильном. А о левом – как о чем-то неправильном. Например: ПРАВОЕ дело. И наоборот, «работа НАЛЕВО», «ЛЕВЫЙ товар» означают нечто, идущее против правил. Да и сами слова ПРАВИЛО, ПРАВО находятся в том же смысловом кусте, что и ПРАВЫЙ.

Таким образом, не исключено, что картина была следующей (опять-таки мы на данной гипотезе не настаиваем). На всей территории Империи в XIV–XVI веках ввели правило: «настороженное» правостороннее движение на дорогах; обычай здороваться правой рукой, обходя тем самым уважаемого живого человека своей правой стороной, по часовой стрелке, а мертвого при отпевании и прощании – своей ЛЕВОЙ стороной, против часовой стрелки. Обычай строить винтовые лестницы в башнях по правилу ПРАВОСТОРОННЕЙ обороны, если башня предназначалась для обороны изнутри, и ЛЕВОСТОРОННЕЙ, если предполагали в будущем брать ее штурмом. Именно такие обычаи бытовали и в средневековой Индии [77], т. 8, с. 195.

Но потом, уже в эпоху мятежной Реформации XVII–XVIII веков, старые имперские обычаи кое-где стали рушить. В пылу «прогрессивного реформизма» стали специально заменять их на «противоположные». В Западной Европе, например, заставили прихожан креститься СЛЕВА НАПРАВО, чтобы отделиться от прежних православных обрядов.

Возможно, из тех же сепаратистских соображений кое-где ввели левостороннее движение на дорогах. Например, в реформаторской Англии. И что для нас сейчас особенно интересно, англичане ввели левостороннее движение в захваченной ими Индии. В результате прежние индийские обычаи, о которых шла речь выше, потускнели и забылись. Во всяком случае, сегодня индийцы на тротуарах уже следуют левостороннему правилу движения, обходя встречных своей правой стороной. А не левой, как раньше. Отсюда видно, как легко переучить целый народ, заставить его изменить старинные традиции. Выясняется, что достаточно одного-двух поколений, чтобы сменить «правое на левое», и, более общо, «белое на черное», как и «черное на белое». А потомки будут уже искренне верить, будто «так было всегда». И будут глубоко возмущены, если кто-то неожиданно начнет объяснять им, что раньше было не так. А наоборот. Такое психологическое обстоятельство следует постоянно иметь сегодня в виду при анализе «древней» истории.

Завершим настоящий раздел следующим фрагментом из Удьйогапарвы: «Мудрые утверждают… о Кришна, что верховые и упряжные животные пандавов (то есть соратников хана Дмитрия Донского, по нашей реконструкции – Авт.) радостно возбуждены, между тем как все лесные твари обходят их слева направо (то есть по часовой стрелке, выказывая тем самым большое уважение живым – Авт.). А это тоже признак их победы! Эти же звери все обходят войско сына Дхритараштры (то есть хана Мамая, по нашей реконструкции – Авт.) справа налево (то есть против часовой стрелки, как вокруг мертвеца – Авт.)… Это признак их поражения!» [81], с. 281.

В индийской истории хорошо известен напиток Сома, которому уделялось много внимания, в частности, в философских текстах. Сообщается следующее: «СОМА – бог Луны и жертвенного напитка того же имени» [77], т. 2, с. 334. Готовый напиток обладает пьянящими свойствами [77], т. 6, с. 604. Может быть, произошло от слова СОН, поскольку Луна обычно видна ночью, а напиток тоже может погружать в СОН. Переход Н–М. Либо же СОМА происходит от слова СОК при переходе К–Н ввиду близости написания, а потом в М.

Не исключено, что санскритское СОМА произошло от русского слова САМ. Дело в следующем. Как отметил еще Н. А. Морозов, греческое слово Сома означало «тело, плоть, и притом исключительное человеческое… А причащающиеся зендцы называют то же растение Гаомой, то есть человеком по-латыни» [93], с. 391. Далее, К. Коссович в работе «Четыре статьи из Зендавесты» писал: «В упояющем соке растения Сомы… видели источник жизни, БОЖЕСТВО, ДАРЯЩЕЕ САМО СЕБЯ (вот и появляется русское слово САМ – Авт.) ЛЮДЯМ, чтобы возвысить их до себя» [93], с. 391.

Считается, что санскритское слово Сома – это «название перебродившего растительного сока» [77], т. 8, с. 213. Трудно не отметить явной параллели с русским САМО-гон, то есть спирт, который гонят САМИ, в своем личном хозяйстве: «сам гоню».

Последняя мысль подтверждается тем, что, оказывается, в санскрите для обозначения СОМЫ было еще одно слово, а именно, ХОМА [78], с. 320. Сообщается, что затем <<слово это в санскрите почти совсем вытеснено словом «сома», но оно прочно удержалось в зороастризме>> [78], с. 320. Но ведь ХОМА, с учетом перехода Г–Х и Н–М, это, попросту, вторая часть слова САМО-ГОН, то есть ГОН Õ ХОН или ХОМ, ХОМА. Возможно, русское слово САМОГОН разделилось в данном случае на две части: СОМА и ХОМА. Одни люди употребляли сокращенное название СОМА, другие – сокращенное название ХОМА. «Священный напиток сома-хома» какое-то время был весьма популярен в «древней» Индии. О нем много говорится не только в Махабхарате, но и, например, в Ригведе. Праздники отмечались «ОБИЛЬНЫМИ ВОЗЛИЯНИЯМИ ХОМА» [81], с. 179. Вкушение сомы-хомы описывается в возвышенных тонах и сопровождается разветвленными и многословными философскими размышлениями. Часто весьма туманными, что неудивительно для выпивших.

Стоит обратить внимание на сообщение Махабхараты, что «ПИТАЮЩИЕСЯ СОМОЙ ОТШЕЛЬНИКИ пьют для поддержания (своих сил) жертвенные возлияния» [81], с. 222. Если сомой питались отшельники – то есть люди живущие одиноко, вдали от селений, – то вероятнее всего, ОНИ ГОТОВИЛИ ЕЕ СЕБЕ САМИ. Здесь опять прослеживается связь с русским словом САМОГОН.

Вокруг «сомы-хомы» иногда завязывались непростые узлы взаимоотношений. Известно следующее: <<Приготовление напитка сопровождалось сложными ритуалами. Напитком потчуют богов, а «остальное» допивают брамины и кшатрии, другим варнам (кастам) пить Сому запрещено>> [77], т. 8, с. 213. Вероятно, здесь отразились государственные указы в некоторых провинциях Империи, запрещавшие или ограничивавшие в определенные периоды самогоноварение. Недаром Махабхарата осуждает частную продажу сомы [81], с. 80. Более того, Эпос утверждает, что частные продавцы сомы «приравниваются к убийцам брахманов» [81], с. 80. По-видимому, подобными указами правители стремились установить государственную монополию на продажу вина. Или, может быть, даже что-то вроде «сухого закона».

Надо сказать, что в «древнейшей» санскритской литературе Соме-Хоме – «напитку богов» – уделялось значительное внимание. Затем, окончательно забыв о первичном смысле русского слова «САМОгон», придали ему глубокий философский, даже поэтический смысл. И начали глубокомысленно рассуждать, например, в таком духе: «Ритуал жертвоприношения Сомы совершается вечером, при свете Месяца… Вместе с росой с Сомы – Месяца опускаются на землю души умерших, ища новых возможностей воплотиться… Путь для тех, кто не смог освободиться от круга перевоплощений» [77], т. 8, с. 213.

Хорошо известно, что лилии, лотос и, вообще, лилейные цветы устойчиво входят в религиозную символику многих народов. Например, таково восприятие лилии во Франции, именуемой там «королевской лилией». Б. Л. Смирнов справедливо отмечал: «В мифологической символике у разных народов особенно выделяются ЛИЛЕЙНЫЕ; многие из лилейных – водяные растения… Лилейные, в частности ЛОТОС, особенно связаны с числом три, так как симметрия лепестков цветка основана на тройке (а не на пятерке, как у большинства двудольных)… Эти и многие другие причины привели к тому, что многие народы (индийцы, египтяне, евреи) ВВЕЛИ ЛИЛЕЙНЫЕ В СВОЮ РЕЛИГИОЗНУЮ СИМВОЛИКУ… Лотос уже на заре исторической жизни человечества стал символом Великой Матери (то есть Богородицы! – Авт.); в искусстве Индии широко использован этот образ, изучение которого представляет одну из увлекательнейших тем истории – РЕЛИГИОЗНОГО ИСКУССТВА ИНДИИ… Буддизм широко заимствовал у вишнуизма символ лотоса» [78], с. 188.

В книге «Реконструкция», гл. 13 (см. илл. 13.17) и в гл. 19 (см. илл. 19.7 и илл. 19.11) мы уже высказывали мысль, что известная французская «королевская лилия», см. рис. 1.150, рис. 1.151, является, попросту, одной из форм христианского вилообразного креста. Или – полумесяца со звездой, который тоже является разновидностью христианского креста, см. рис. 1.152. Не исключено, что полумесяц символизировал тело Христа, висящее на кресте и провисшее на приподнятых вверх, пригвожденных руках. См. фотографии таких распятий в книге «Реконструкция», гл. 18, илл. 18.27 и илл. 18.28. Различные виды старых христианских крестов, сильно отличающихся от современных, изображались на старинных русских надгробных плитах эпохи XIV–XVI веков. См., например, книгу «Новая хронология Руси», гл. 6, илл. 6.28, илл. 6.61, илл. 6.62, а также гл. 14, илл. 14.42, илл. 14.49 – илл. 14.51. Подобные кресты сохранились также и в Западной Европе, см. «Реконструкция», гл. 18, илл. 18.27 и илл. 18.28.

Рис. 1.150. Христианские вилообразные кресты, заполняющие все поле вокруг изображения Плантагенета якобы 1113–1151 годов. Effigie funйraire de Geoffroy Plantagйnet, comte du Maine et d’Anjou. Musйes du Mans. Взято из [156], с.3. Большинство крестов имеют четко выраженную вилообразную форму. А вот внизу справа некоторые из них уже изображены в форме цветка лилии. Так что здесь четко виден процесс превращения вилообразного христианского креста в «королевскую лилию».

Рис. 1.151. Вилообразные христианские кресты на изображении Плантагенета. Взято из [156], с. 3.

Рис. 1.152. Старинная вилообразная форма христианского креста. Фотографии распятий именно с таким крестом мы привели в ХРОН7, гл. 18, илл. 18.27 и илл. 18.28. Он является, попросту, одной из форм полумесяца со звездой, то есть опять-таки того же христианского креста, см. справа.

Потом во Франции вилообразный христианский крест слегка видоизменили, сделав его более похожим на цветок лилии, рис. 1.153 и рис. 1.154. Процесс превращения христианского вилообразного креста в «цветок лилию» хорошо виден на рис. 1.150. На нем несколько крестов уже представлены в виде лилий (см. справа внизу).

Рис. 1.153. Христианский вилообразный крест, уже превращенный в известную французскую «королевскую лилию». Взято из [156], с.5. Le siйge de Pontoise: derriйre leur banniйre fleurdelisйe, les Francais assiйgent la ville. Bibliothйque Nationale, Paris.

Рис. 1.154. Христианский вилообразный крест, превратившийся во «французскую лилию». «На аллегорической миниатюре конца XV века нация изображена в виде знатной дамы, поклоняющейся Святой Троице. Госпожа Франция и ее придворные дамы облачены в плащи с геральдическими лилиями» [160], с. 267, илл. 4.

То же самое, как мы теперь понимаем, произошло и в Индии. Сначала, в эпоху ариев=юриев здесь почитался христианский вилообразный крест. Но потом его постепенно превратили в цветок лотоса. Произошло это, скорее всего, уже в эпоху Реформации, в XVII–XVIII веках. Позже, забыв об исходном происхождении данного символа, комментаторы начали глубокомысленно рассуждать о причинах, заставивших «древних» ариев (индийцев, буддистов) поклоняться цветку лотоса. Например, философствуют так: «Число три есть первое число, способное выразить основную диалектическую концепцию: объединение тезиса и антитезиса в синтезе… Мощные заросли лотоса вызывают мысль о плодородии…» [78], с. 188. Синтез тезиса и антитезиса, конечно, очень интересен, однако указанное нами соображение куда проще.

В заключение одно психологическое замечание. Искусственно отодвинув индийский Эпос в глубочайшую древность и резко сузив географические рамки описанных в нем событий, скалигеровские историки XVII–XVIII веков постарались всячески скрыть тот факт, что Махабхарата на самом деле рассказывает о сравнительно недавних событиях XIV–XVI веков. По-видимому, ее сознательно отредактировали, припудрив толстым слоем «ветхой пыли». В результате весь этот огромный материал воспринимается сегодня научной общественностью неоднозначно. С одной стороны – с большим уважением, что, безусловно, вполне справедливо. Но, с другой – надо признать, мало кто прочитывает его от начала до конца. Он кажется скучным.

Однако теперь становится ясно, что к такому «скучающему» восприятию нас приучили! Заставили думать, будто тысячи событий, описанных на страницах Махабхараты, известны нам ТОЛЬКО ИЗ НЕЕ И БОЛЬШЕ НИОТКУДА. А поскольку изложение отредактировано «под сказку», неудивительно, что невольно возникает прохладное отношение ко всему материалу в целом. Мол, туманные мифы, тусклые легенды, какие-то неизвестные боги, юмористичные драконы, нелепые чудовища и прочее. Сотни непонятных (на первый взгляд) имен, множество будто бы «древнейших», позабытых и запутанных событий… Спросите своих друзей: многие ли прочитали полностью хотя бы один из томов Махабхараты? Уверяем, таких найдется немного. Очень немного. Единицы даже среди почитателей «древне»-индийской истории. Но теперь, после восстановления правильной хронологии Эпоса, интерес к нему резко возрастает. Чтение исторических томов Махабхараты становится просто захватывающим. Как только мы начинаем понимать, что на страницах Эпоса развертываются крупнейшие события Великой = «Монгольской» Империи XIV–XVI веков и, в частности, одной из ее важных земель, полуострова Индостан, – от большинства его страниц просто невозможно оторваться. Ведь с них в полный рост встают, например, некоторые хорошо известные нам библейские события. Картины из истории Руси-Орды, описанные в русских летописях и у Карамзина. Куликовская битва. И даже очень далекие от Индии западно-европейские события!

Сравнение различных точек зрения первоисточников – арийско-индийской (из Индии, с Востока), русской (из метрополии Империи), западно-европейской (из стран Запада), НА ОДНИ И ТЕ ЖЕ СОБЫТИЯ мгновенно увлекает любого непредвзятого исследователя. Кроме того, распутывание «скалигеровских хитростей» приобретает теперь характер быстро набирающего обороты расследования серьезного преступления XVII–XVIII веков перед наукой и вообще перед человечеством. Выясняется, что «реформаторы» замели не все следы! В целом надо признать, что они поработали на славу. Но кое-что, и даже очень многое, пропустили. Недоглядели. И сегодня их внешне убедительное алиби рушится. Так что, повторим, сейчас чтение большинства из двадцати двух томов Махабхараты становится куда более увлекательным, чем чтение профессионально написанного детектива. И куда более ценным и интересным, поскольку перед нами встает подлинная жизнь наших предков XIV–XVI веков.