Текст книги "Фонтан"

Глава 6

– Ты всё правильно понял, – сказал Капоне и тут же добавил: – Всегда был понятливым, тебе ещё многое предстоит узнать и вспомнить. Это будет нелегко, поверь мне. Скоро рассвет, и нам нужно собираться. Времени очень мало, поэтому вставай, выпивай уже любимый для тебя апельсиновый сок и пойдём, скоро агенты почувствуют твой запах и придут сюда.

Слэйн спросил его:

– Что ещё за агенты? Слушай, Эл, я очень устал от всевозможных загадок и ребусов. Прошу, объясни мне всё. Куда мы бежим, от кого и, главное, зачем?

Капоне настороженно прислушался.

– Всему своё время, друг мой, а сейчас выпей соку и заешь фруктовой пластинкой.

Пока он курил, его взгляд был устремлён под ноги, где лежала старая пыльная картина с изображением какого-то старого домика с водяной мельницей на берегу изумрудной реки. Каждый выдох сладковато-терпкого дыма сопровождался его удовлетворённым причмокиванием. Капоне получал неописуемое наслаждение, пуская дымные колечки.

Неожиданно он нагнулся прямо над картиной, продолжая выпускать дым, стал активно стряхивать пыль и прочий мелкий мусор с уже почти разорванной холстины. При этом он говорил:

– Итак, ещё немного, вот так… и вуаля! Бесценный шедевр мировой живописи оживёт на ваших глазах. Интересно, кто это? Похоже на стиль Кинкайда, хотя вряд ли это он. Ещё немного, вот так, да чтоб его!

Звук рвущегося полотна и ругающегося Капоне пронзили безмолвную тишину заброшенного здания. Эхо пробежало по стенам, по потолку, а затем исчезло в тёмном отверстии пола.

Усердно стряхивая пыль с шедевра мировой живописи, которая в итоге стала ненужным обрывком холстины, Капоне слишком сильно надавил на поверхность и случайно проткнул домик на картине куском железной арматуры, торчащей из-под обломков.

Он недовольно завопил:

– Что за чертовщина?! Терпеть не могу этих големов. Смешно, блин, ей-богу, агенты… глупые пустышки!

Что-то ещё выкрикивая на непонятном языке, Капоне оттолкнул картину ногой в сторону.

«О чём он говорит? Големы?»

Слэйн мысленно спрашивал себя и не находил ни одного похожего слова в своей памяти. Что за идиотское название?! Как будто запчасти от старого виртуалика.

Он не удержался и задал этот вопрос Капоне:

– Что такое големы? О чём ты говоришь?

Капоне задумался и спустя некоторое время, повернувшись к нему, ответил:

– Объяснить тебе, что такое големы. Это будет нелегко, ну хорошо, я попробую. Само слово «Голем» с одного древнего языка означает «слуга». А проще говоря, это древнейшее финикийское название оживлённой каменной статуи, которая обязана была служить у главного жреца и выполнять всю «грязную» работу, начиная от поисков существ, которых приносили в жертву древним богам, вплоть до уборки жертвенного костра. А ещё ты их создатель, Ярик.

Слэйн вновь почувствовал приливающий поток раздражения, не выдержав, он прокричал:

– Слушай, ты можешь прекратить называть меня чужим именем! Меня зовут Брюс Слэйн, а не Ярик…вообще, ты не думал о том, что, может быть, ошибся?

Выпуская дым с глубочайшим удовольствием, щуря глаза и смачно причмокивая, Капоне задумчиво смотрел на Слэйна с какой-то непонятной детской серьёзностью, при этом периодически поглядывая в сторону. Он будто передразнил Слэйна, произнеся издевательским тоном:

– Брюс Слэйн! Ну и имечко, чёрт меня подери! Да уж, нельзя, кстати, не отметить, что эти тупоголовые големы очень качественно промыли твои мозги. Они большие труженики – один сценарий чего стоит. Вот только имя для тебя они выбрали убогое.

Он театрально поднял руки вверх, затем, закатив глаза, продолжил:

– Смешно на самом деле, прямо-таки голливудский сюжет. Давай закончим на время разговоры и начнём двигаться, открою тебе ещё одну простую истину – в движении заключена жизнь. Нам нужно срочно найти аэропортал.

Выслушав его, Слэйн ответил:

– Аэропортал? Куда-то полетим?

Капоне заглянул в свой виртуалик.

– В эту прекрасную ночь нам необходимо найти здание самой фешенебельной гостиницы. И она уже совсем близко.

Пока Капоне говорил, Слэйн подумал о том, что на самом деле за всё время их путешествия он стал восхищаться этим человеком.

С самого начала ему понравилась интересная черта в Капоне – это умение даже в стрессовой ситуации оставаться с чувством юмора.

Они по-прежнему находились на территории заброшенного музея. Капоне направился к одному из выходов и, смотря в виртуалик, произнёс:

– Сейчас посмотрим, как быстрее пройти к гостинице.

Изобразив на экране загадочную комбинацию чисел, он вдруг повернулся в сторону большой дыры в полу с торчащими из неё штырями арматуры. Из отверстия подуло холодным ветром, этажом ниже были полностью разбиты окна, а тяжёлая дверь была беспорядочно полуоткрыта.

– Вот она, родимая, всего лишь в двух кварталах от нас, а сегодня как раз лётная погода. На крыше есть аэропортал. Туда мы и направляемся.

Капоне рассмеялся, что-то сказав на неизвестном для Слэйна языке. Ну что же, это и хорошо, что иногда н понятно, о чём он говорил. Слэйн подумал, что от этого с ним становится ещё интересней.

Неожиданно Капоне обратился к нему:

– Кстати, всегда было интересно, Ярик, прости, то есть Брюсси, как ты спишь? Сколько лет уже нормально не высыпался?

Капоне смотрел в упор своими смеющимися глазами с диковатым прищуром.

Слэйн задумался и затем ответил:

– Интересный вопрос. Честно, я сам этого не знаю. Доктор Мэйс утверждает, что раньше я спал крепче младенца и что нездоровый сон напал на меня совсем недавно, после какой-то аэромобильной аварии. Интересно то, что в жизни, сколько себя помню, я никогда не испытывал стресса. Бывало, конечно, что скучно до одури и совсем нечем заняться, но проблем со сном у меня никогда не было. Совершенно непонятное состояние совсем недавно начало преследовать меня – три года назад мне неожиданно стали сниться повторяющиеся кошмарные сны, появились жуткие головные боли. Постоянная рвота истощила мой организм до невозможности. Все болезни идут от нервов, это уже всем известно.

Иногда мне кажется, что я вынужден жить вечно и страдать, что смерть для меня всего лишь миф из старых информационных источников запрещённых сайтов Вирт-реальности. Если это правда, значит, вокруг меня действительно искусственный мир с бездушными куклами? Объясни мне, пожалуйста, зачем? Неужели весь мир – фальшивка?

Капоне спокойно выслушал и уже хотел что-то ответить, но замолчал, и Слэйн продолжил:

– Знаешь, в самом начале, когда моя болезнь была ещё в начальной стадии, я боялся засыпать и если всё-таки ложился, то пребывал в постоянной полудрёме. Крутился с боку на бок, и лишь китайская старинная фарфоровая фаза с позолоченными краями давала мне на короткий срок чувство расслабленности, спокойствия и душевного равновесия, Инь и Янь. Часто вспоминаю эту вазу и мои тайные желания на её счёт – мне хотелось, чтобы после моей смерти в этой вазе хранился мой прах. От этих паршивых энергенов я стал сильнее забывать реальность и ещё больше путать её с выдумкой. Все мои точные воспоминания с самого начала жизни, видимо, так и стёрлись, я начал понимать одно – это страшная болезнь, и она была у меня всегда, родилась со мной, вместе с первой мыслью. Сейчас я могу лишь воспринимать, что всё есть одно целое. Мир вокруг живёт внутри меня, смотрит на всё будто со стороны. Это мир моих взглядов, проникающий сквозь внутреннюю призму в самый недоступный угол запутанного мира моих снов. Я не знаю, может, это и есть понятие души, которая хочет вырваться из бренного тела?

Капоне занервничал и стал резким шагом ходить вокруг Слэйна, затем он остановился, поднял руки и громко, с возмущённой интонацией проговорил:

– Твоя душа неразделима с общим миром, помимо единичных вещей ничего не существует, и нет ничего, что постигалось бы умом, не воспринимаясь при этом чувствами, нет знания ни о чем, если только это не есть знание, рождённое чувственным восприятием. Твой мир, мир вокруг, так же как и мир твоих снов, – это и есть одно объёмное целое. Так получилось, что я – очень важная часть этого созданного тобой мира – ты так захотел. Ты – создатель и разрушитель одновременно, прошлое и будущее тесно переплетены внутри тебя. Ты – огромное связующее звено в этой цепи. Неужели ты совсем ничего не помнишь?! Даже аварии, после которой ты чудом выжил и впоследствии пролежал долгое время в коме?

Слэйн смотрел на Капоне изумлённым взглядом.

В этот момент они спускались куда-то вниз по разрушенным ступенькам лестницы.

Когда они оказались на улице, Слэйн воскликнул от ужаса. Его взору представилось то, что никогда не видел. Вокруг была огромная пустыня с лежащими повсюду обломками аэромобилей. Среди некоторых развалин были видны рекламные вывески с разбитыми экранами. Наступал рассвет, и сквозь толщу плотных коричнево-серых небес едва заметно проступал солнечный круг.

– Где это мы? – спросил Слэйн.

Капоне закрылся плащом.

– В созданном больным эго мире. Лучше укройся и рот не открывай пока, а то он вмиг заполнится песком и пылью.

Капоне дернул Слэйна за рукав и показал рукой, куда им идти. Он был прав, ветер был сильный и лицо лучше было бы спрятать.

Пройдя несколько развалин, они зашли в одну из них. Капоне прошёл немного вперёд и открыл огромную железную дверь.

– Сюда!

Слэйн проследовал за ним. Они шли по длинному освещенному тоннелю, на бетонном полу было много песка и различного мусора.

Слэйн, откашлявшись, спросил:

– Почему мне раньше не доводилось этого видеть?

– Наверное, потому что они старались не допустить этого. Всё, что ты видел, – только декорации. Не переживай, друг мой, для того я и прислан в этот мир, чтобы быть твоим хранителем, который поможет тебе всё вспомнить и решить эту запутанную задачу. Стоит признать, что кашу, которую ты заварил, ещё долго придётся расхлёбывать. Брюсси…

Слэйн разозлился.

– Брюс Слэйн – зови меня так, я пока не могу привыкнуть к новому имени.

– Точно, прости, Брюсси, тебе тоже придется запомнить своё изначальное имя, данное тебе твоей настоящей матерью. Всё как в американской классике времён Великой Депрессии, где ты выступаешь в роли неудачливого клерка, став заложником отчаянного гангстера, который прикрывается тобой как щитом от прицельных стволов задиристых фараонов. Классический сюжет: в начале ты – мой заложник, затем – друг и сообщник. А вообще, я уже готов кричать от безнадёжности. Промыли же тебе мозги как следует, чёрт тебя подери! Порой мне кажется, что ничего не получится и ты так ничего и не вспомнишь. В прошлой жизни, до злосчастной аварии, ты был моим другом детства, Ярославом Колосовым. У твоих родителей была красивая история любви, которая обернулась трагедией. В один момент, при загадочных обстоятельствах, пропал без вести твой отец, после чего ужасной смертью погибла твоя мама. Это история о том, как тебя в шестилетнем возрасте отправили в детдом, в котором мы встретились. Ты был диковатым молчуном, всё время прятался от воспиталок в туалете. Если бы я знал тогда, что через каких-то полвека ты окажешься разрушителем старого мира и создателем нового, то сбежал бы из детдома. Ты был необычайно талантливым скульптором и художником. После гибели твоей возлюбленной что-то в тебе переключилось. Твоё горе было настолько сильным, что ты полностью ушёл в мир своего творчества, потеряв связь с реальностью.

Слэйн отрицательно покрутил головой и проговорил:

– Я не помню ничего из того, что ты рассказал, совсем ничего – передо мной пустота. Помню только отношения со своей женой Дженни. Девушка, про которую ты говоришь, существовала только в моих снах.

Капоне глубоко вздохнул.

– Этого я совершенно не могу понять. Что-то ведь должно было остаться. Неужели только сны?

– Послушай, но если всё было так трагично в прошлом, стоит ли его ворошить?

Капоне раскрыл очередную железную дверь на их пути, и они переместились в другой тоннель. Освещение в нём было хуже, воздух был влажным, зато отсутствовали мусор и песок.

– В том-то и дело, что ты не можешь этого вспомнить. Если бы ты не употреблял ту отраву, которой поили тебя големы, был бы шанс. В этом и заключается твоя трагедия. Но знай также, что ты не получишь освобождения даже в виде смерти до тех пор, пока не закончишь свою миссию. И именно поэтому тебе снятся непонятные сны. Твоё естество имеет великое предназначение, и поэтому оно производит необычные действия, например, восстанавливает твои повреждённые после аварии участки мозга, отвечающие за память, при этом заставляя работать другие на пределе своих возможностей. У тебя функционирует именно та часть мозга, которая отвечает за любовные переживания.

Капоне, откашлявшись, прижал руку с виртуаликом к груди.

– Чёртов кашель…

В следующее мгновение они вновь стали спускаться по каменным ступенькам лестницы вниз, в совершенно тёмный тоннель.

Слэйн следовал за Капоне, интересуясь на ходу.

– Может, всё-таки проявишь чуточку уважения и ответишь на один из заданных вопросов?

Капоне продолжал идти вперёд.

– По поверхности сейчас двигаться опасно. Уверен, что ищейки големов сейчас маячат на каждом углу.

Слэйн не выдержал, остановился и закричал:

– Хватит уже ломать эту комедию! Всё, я повелся, сдаюсь, где камеры, где помахать рукой? Меня порядком уже достала эта игра. – Улыбаясь, он посмотрел из стороны в сторону в поисках скрытых камер Вирт-реальности.

Капоне, резко повернувшись, с нахмуренным лицом подошёл к нему вплотную и грозно произнёс:

– Хватит уже вопросов, ты начинаешь меня злить. Ещё слово, и тебе попадёт, головная боль у тебя уже будет обоснованной. Я просто не выдержу и ударю тебя по лицу. Серьёзно, так и сделаю, понял?

Слэйн возмущенно развёл руками:

– Прости, что? Ты меня ударишь? Да какое ты имеешь на это право?!

В следующий момент он почувствовал обжигающий удар, словно хлыстом, по правой щеке. Капоне, с лёгкостью бабочки и молниеносностью дикой осы, дал ему пощёчину.

– Ты что, с ума сошёл!

Слэйн закричал и схватился рукой за покрасневшую щёку.

Капоне широко улыбнулся, повернувшись, направился вглубь тёмного тоннеля, подсвечивая фонариком из виртуалика себе дорогу.

Слэйн, раскрасневшись, вскоре пошёл за ним.

– Предупреждаю, если ты ещё раз позволишь себе ударить меня, то я отвечу тем же.

Капоне, задумчиво вглядываясь перед собой, тихо произнёс:

– Всё понял. А теперь успокойся и начинай вести себя как особь мужского пола. У нас совершенно нет времени, нам нужно двигаться дальше.

Пока он говорил, его виртуалик раз за разом подавал сигналы обнаружения точек открытого Вирт-реального портала.

Они проходили вдоль длинного мраморного коридора, вдоль стен которого простирались автоматы пополнения запасов энергена и для подзарядки виртуаликов.

Сейчас бы выйти в Вирт-реальность. Хотя бы на мгновение. Слэйн думал о том, что ему уже порядком стала надоедать сложившаяся ситуация.

На физиономии Капоне блеснула стальная улыбка. Он развернулся и подошёл к Слэйну.

– Убери это во внутренний карман своего костюма, – с такими словами он достал небольшой синий свёрток.

– Это капсулы специализированной аскорбиновой кислоты. Они тебе пригодятся, особенно в моменты, когда опять начнёт штормить. Остался ещё один квартал, сейчас мы проходим под бывшим городом ангелов. Пока мы двигаемся к нашей цели, хотел бы, чтобы ты усвоил свод нескольких правил:

Первое. Всё, что было до нашей встречи, забудь. Второе. Никому не доверяй, кроме определённых людей. Контакты я тебе передам, но только не сейчас. И, наконец, правило номер три – если действуешь, то поступай так, как велит тебе сердце, потому что с мозгами у тебя давно уже проблемы. Я надеюсь, ты всё понял?

Слэйн нахмурился, о себе напомнила правая щека.

Он подумал и решил не противоречить Капоне – одной пощечины ему было достаточно.

– Я всё понял, – ответил он машинально, как солдат перед генералом.

– Ну, вот и хорошо, – заулыбался Капоне. – А теперь нужно ускорить шаг. Мы уже на подходе.

Город Ангелов.

В каком-то фильме Слэйн слышал подобное название одного из богатейших городов того мира. Нынче это было лишь заброшенное захолустье мёртвого города, носящее грубое название «Грязная звезда».

Название яркими буквами стало плясать на стене. Несколько букв не загорелись.

В некоторых местах стены были видны рисунки уличных мастеров, украшавшие их шершавые поверхности. На одной из них виднелась надпись:

«Во имя великого просветления, Люди! Не отчаивайтесь! Надежда умирает последней…»

Далее шли многочисленные граффити неизвестных художников, уличных мастеров – ещё одних представителей повстанческого движения, которые, видимо, в неравной борьбе во имя свободы человеческого сознания навсегда ушли в безымянное прошлое, оставив лишь несколько строк на грязной стене подземного тоннеля.

Слэйн задумался.

Чего он мог не знать, что, возможно, знали они? Каков был их мир, какая была у них мотивация? В чём заключалась их вера и за что они боролись?

Казалось, ещё одно небольшое усилие, и он смог бы взять себе кусочек от этого аппетитного пирога, представляемого в его сознании как безымянное прошлое, но все усилия были тщетны.

Он ничего не мог вспомнить, и от этого становилось просто невыносимо. Неприятный холодок от тени сомнений пронизывал насквозь своими острыми иглами его исколотую как игольницу память.

Внезапно Капоне остановился и, резко развернувшись, подошёл к стене. Прислонившись к ней, он стал к чему-то прислушиваться.

– Что случилось? Почему мы здесь застряли и не идём дальше?

– Тссс! Тише! У меня плохое предчувствие.

Капоне достал из внутреннего кармана плаща виртуалик, изобразил пальцами на его экране незамысловатые конфигурации, затем, прищурив глаза и нахмурившись, заострил свой взгляд на поле разноцветных пикселей. Видимо, это была зашифрованная информация.

– За нами погоня. Чутьё меня опять не подвело, профессиональные навыки, как говорится, не пропьёшь. Ну что ж, Ярик, пардон, Брюсси, рад тебе сообщить, что ищейки големов напали на наш след и теперь ждут нас при входе в гостиницу.

– Что же нам делать?

Слэйн увидел уже много странных вещей и открыл неизвестные для себя факты, поэтому ему только и оставалосьзадавать очевидные вопросы.

Немного подумав, Капоне ответил:

– Нужно зайти с запасного входа – со стороны подземной аэростоянки, потом проникнуть на лестницу, а оттуда уже на служебном лифте добраться до последнего этажа и выйти на крышу.

Пока он говорил, датчик движения на экране его виртуалика зафиксировал недалеко от них чуть больше двадцати агентов.

– Вот видишь, как я и говорил.

Сказав это, он повернул к Слэйну экран своего виртуалика и показал несколько мигающих точек среди изменяющихся по расцветке пикселей, после чего добавил:

– Ты посмотри, вот ведь неугомонные твари, так и прут. Сколько воска на них, неблагодарных, истрачено. Мне хотя бы одну свечку за упокой своей души поставить во славу Вселенского разума.

Неожиданно совсем рядом с ними послышался сначала женский, а затем и детский крик.

Капоне настороженно пригнулся и, продолжая отслеживать вновь появляющиеся точки на виртуалике, проговорил:

– Они обнаружили маленький лагерь повстанцев. Дело дрянь, – он произнёс эти странные слова, слегка вытянув губы и сощурив глаза. Затем Капоне пошарил в кармане своего длинного плаща и достал оттуда маленькую жестяную коробочку.

Всё больший интерес вызывал у Слэйна этот необычный человек. Аккуратным движением открыв заветную коробочку, Капоне достал из неё две разного цвета пилюли – красную и чёрную. На мгновение задумавшись, он ещё раз порылся во внутреннем кармане плаща и вытащил солнцезащитные очки. Через мгновение, закинув голову, он запивал очередной баночкой апельсинового сока две пилюли. После этого он лёгким движением надел очки и медленно двинулся вперёд.

– Что ты собираешься делать? И что будет с повстанцами? Их должны арестовать. Может, даже есть за что. – Проговорив это, Слэйн наблюдал за Капоне, который, изящно пригнувшись, словно дикая рысь, направлялся к развилке между двумя туннелями.

Капоне тихим голосом, но при этом чётко проговаривая каждое слово, произнёс:

– Аресты уже давно не проводят. Тем более женщин и детей – их сразу ведут в крематорий и там сжигают без суда и следствия.

Подобные слова шокировали Слэйна. Следуя за Капоне, он даже споткнулся и упал, больно ударившись коленкой о бетонный пол.

Капоне тут же отреагировал, и повернувшись к нему, протянул руку, затем добавил спокойным и хладнокровным тоном:

– Не шуми… понимаю, что шокировал тебя. Но ты обязан знать, что агенты Ордена беспощадные и бесчувственные убийцы. Это не люди, а обычные слуги, сделанные из искусственного воска. Я тебе позже расскажу, чем питаются големы и для чего нужны автоматы с энергенами вокруг. Мы для них всего лишь биомасса. Они действуют по приказу: безжалостно уничтожают всё живое вокруг, перед этим высасывая нужную им энергию. Осталось очень мало людей. Сейчас у меня нет времени что-либо объяснять, прошу лишь об одном: будь настороже. Как только мы подойдём к ним, я отдам тебе плащ, и ты укроешься им для того, чтобы они не видели тебя, иначе всё пойдёт прахом.

– Хорошо, я понял тебя, Эл, – только и успел сказать Слэйн, услышав при этом дрожь в собственном голосе. Да и что скрывать, ему действительно стало страшно – в один момент, находясь за крепкой спиной своего нынешнего друга Капоне, он понял, что благодаря тому ещё жив.

При этом ему очень понравилось это новое ощущение внутри себя. Ему безумно хотелось опасности, битвы. Внутри его сознания собирались картинки, на которых Капоне, как самый настоящий супергерой, спасает мир от грозного и безжалостного Ордена.

Он чувствовал, что спокойствие и профессионализм этого человека заряжали его нужнойэнергией. Слэйну хотелось действовать как он, стать его учеником, который научившись всему, в определённое время превзошёл бы своего учителя.

Всё произошло мгновенно, буквально через несколько минут после того, как они миновали развилку и зашли во второй тоннель.

Капоне одним махом скинул свой плащ и откинул его Слэйну. Тот, накинув его на себя вместе с капюшоном, стал свидетелем необычайной битвы.

Посреди тоннеля стояло около тридцати человек в тёмных плащах, таких же длинных, как у Капоне.

За их спинами Слэйн не мог ничего различить, но были слышны детский плач и женский крик. Один из агентов произнёс что-то автоматическим голосом и зачитал приговор.

Внезапно по тоннелю пронёсся оглушительный свист, Слэйн не выдержал и закрыл уши.

Он видел, как несколько агентов, стоявших к нему спиной, начали падать, будто были костяшками в домино. С невероятной скоростью над их головами, словно две сверкающие кобры, извивались два изогнутых лезвия. Невидимый призрак сокрушал агентов, изящными и лёгкими движениями разрубая их тела на две половины. Головы некоторых из них летели в противоположную от тел сторону.

Буквально через несколько минут на глазах Слэйна выросла целая гора из обезглавленных агентов. Самым удивительным и, пожалуй, даже пугающим зрелищем было то, что у них напрочь отсутствовала кровь. Неизвестный призрак убивал не людей: он просто потешался над обычными куклами.

Когда оставшиеся десять агентов достали свои крупнокалиберные восьмизарядные пистолеты, призрак-убийца неожиданно исчез и где-то притаился.

Только сейчас Слэйн смог разглядеть, что же произошло.

Окружённые оставшимися в живых агентами, стояли две женщины и трое маленьких детей: две девочки и один мальчик. Все эти люди, по виду напоминающие беженцев из запрещённых фильмов, были сильно напуганы. Худощавые, измазанные углём или сажей, лица детей выглядывали из-под грязных юбок матерей.

Агенты с опаской переглядывались из стороны в сторону, их необычайно глупые взгляды заставили Слэйна улыбнуться. Смотреть без улыбки на них было просто невозможно.

Он ожидал вместе с ними, больше всего его интересовало, что же теперь предпримет Капоне и где он смог так ловко спрятаться. Действительно, стоило признать, что он профессионал своего дела, утончённый мастер по убийству этих непонятных кукол с тупыми лицами.

Тем временем несколько агентов начали продвигаться сквозь тела своих убитых товарищей в сторону Слэйна.

Что же будет дальше?

Надеюсь, что Капоне контролирует ситуацию, поскольку теперь ему было совсем не до смеха – агенты подходили всё ближе и ближе, и если в следующее мгновение он не объявится, то один из них наткнётся прямо на него.

Слэйн мгновенно начал обдумывать план дальнейших действий. Ему нужно аккуратно выхватить пистолет у этого агента и тут же выстрелить в него.

Капоне…

Почему же мне страшно? Слэйн приготовился.

Возможно, Капоне был ранен, а последней надеждой на спасение этих несчастных женщин и детей был он.

Он чувствовал свой страх, но в противовес ему, в глубине организма рождалась некая повстанческая сила. Будто дух самого Капоне вселился в Слэйна, и в этот момент он перестал думать обо всём – один из агентов приближался к нему.

– Больше нет времени, Брюс, – скомандовал ему внутренний голос. – Пора действовать!

Резко откинув плащ, Слэйн выбил пистолет из рук приближающегося агента. Толкнув его ногой, он подхватил оружие и выстрелил ему в голову.

По тоннелю вновь пронёсся оглушительный свист, и несколько агентов, уже нацеленных своими пистолетами на Слэйна, обернулись и один за другим начали падать обезглавленными на бетон.

Раздался пронзительный женский крик.

Один из двух оставшихся в живых агентов злополучного Ордена выстрелил в одну из женщин.

Помимо этого кричали Слэйн и кто-то ещё.

Второго оставшегося агента два лезвия разрубили пополам.

Оставшийся агент подхватил раненую женщину, оттолкнул плачущих детей и заслонился ей, как живым щитом.

Он выкрикивал, что если невидимый убийца не проявит себя, то он убьёт женщину.

Напротив него появился Капоне.

Прозвучал выстрел, и раненая женщина вскрикнула.

От звука выстрела у Слэйна резко закружилась голова, перед глазами всё расплылось, он пытался уловить фигуру агента, но дрожащие руки как назло ослабли, и у него совершенно не было сил нажать на курок.

«Что же будет?» – только и успел подумать он.

В следующее мгновение Слэйн увидел, как к нему приближается какой-то силуэт. Неужели это оставшийся агент? Он закричал и из последних сил нажал на курок, но сильная рука выхватила у него оружие. Он услышал строгий голос Капоне:

– Хорош ты уже, крутой рейнджер. Отстрелялся, хватит…

Слэйн почувствовал, как его подхватили на руки. В руке появилось что-то холодное – это баночка сока. Он сделал несколько глотков, и окружающая реальность вновь приобрела отчётливый вид.

Капоне оторвал рукав своей рубашки и перебинтовал рану истекающей кровью женщине. Вторая женщина начала с ним разговаривать на неизвестном для Слэйна языке. Их разговор продолжался несколько минут, после чего младшая из двух девочек начала рыдать, и Капоне, качая головой, прикрыл лежащей женщине веки.

Затем он резко встал и направился в сторону лежащих трупов агентов, которые, как показалось Слэйну, были ещё живыми. Их глаза оставались открытыми, на месте ранений не было крови.

– Помоги мне снять с них одежду, – говоря это, Капоне перевернул тело одного из агентов и снял с него плащ. Он сказал что-то женщине с детьми, и они, не раздумывая, принялись помогать ему.

Как только Слэйн дотронулся до тела одного из убитых агентов, обнаружилось, что у того совершенно отсутствовали внутренние органы. Это были полые куклы, с настоящими человеческими волосами, зубами и ногтями. Между тем он обратил внимание на маленького мальчика, который вместе с двумя сестрами снимал плащ уже с третьего мёртвого агента.

Мальчик неожиданно вскрикнул, и когда все обратили на него внимание, он со слезами на глазах быстрыми движениями стал бить агента ногой по голове. Одна из подбежавших к нему сестёр отвела его в сторону и начала успокаивать.

– Кто эти люди, и как мы можем им помочь? – спросил Слэйн у Капоне.

– Они сказали, что они из пятой подземной сферы. Их мужчины готовились к заключительному теракту по подрыву нескольких зданий элитных особняков в Городе Ангелов. Но кто-то предал их и выдал позиции, буквально за сутки до выполнения этой миссии на них неожиданно напали агенты. Им пришлось бежать. Эти две женщины были сёстрами, две девочки и мальчик – дети погибшей. Они единственные, кому удалось сбежать из плена, оставшихся приготовили для сжигания.

Договорив, Капоне собрал несколько плащей и подошёл к мёртвой женщине. Он стал заворачивать её в эти плащи. Женщина и старшая из девочек, собрав оставшиеся одеяния, перенесли их Капоне и, крепко обнявшись, сели рядом, внимательно наблюдая за его движениями.

Слэйн мысленно представил себе картину, которую описал ему Капоне, и вздрогнул, по спине пробежал холодок, неприятно пощипывающий кожу.

Глаза словно случайно посмотрели на маленького мальчика, сына убитой женщины, который к этому моменту совсем успокоившись, пустыми глазами смотрел куда-то в стену.

Слэйну стало жаль этого ребёнка, он и представить себе не мог, через какой ад ему пришлось пройти в своей жизни.

Мальчик словно почувствовал эту жалость, и когда он перевел на Слэйна свой пылающий от ненависти взгляд, у того сжалось нутро. Слэйну стало нечем дышать – он никогда ещё не видел такого яркого блеска в глазах. В них не было ни единого лучика детской радости, лишь ярость, которая словно молния, сверкающая в небе, всем своим видом внушала древний страх всему живому вокруг.

Когда Капоне закончил заворачивать труп, он внимательно посмотрел сначала на Слэйна, а после на мальчика. Он подошёл к нему, и серьёзно вглядываясь в его глаза, протянул тому рукояткой вперёд один из своих изогнутых мечей.

Он что-то начал говорить мальчику, и когда у того в глазах блеснули слёзы, Капоне слегка встряхнул его за плечи, после чего положил обе его маленькие ладошки на рукоять меча, сверху накрыв своими. Так они смотрели довольно долго друг на друга, будто бы общаясь на телепатическом уровне. Иногда Капоне что-то дополнял на неизвестном языке и почему-то кивал в мою сторону. Мальчик, слегка прищурившись, переводил свои не по годам серьёзные серые глаза с Капоне на Слэйна, со Слэйна на своих сестёр и обратно.

Было интересно, что же будет дальше.

Успокоив мальчика, Капоне обнял его и после этого передал в руки старшей сестры. Перекинувшись словами с женщиной, которая являлась детям родной тётей, он достал виртуалик и, выполнив несколько хитрых операций, стал что-то показывать женщине руками, словно изображал вьющуюся из одного тоннеля в другой маленькую змейку.

После жестикуляции он вынул из кармана своего длинного плаща, который к этому времени вновь оказался на нём, две баночки сока и прозрачный пакет со странными корешками неизвестного растения. Затем он указал им рукой их дальнейший путь, противоположный нашему направлению по тоннелю.